Текст книги "Используемая единорогом (ЛП)"

Автор книги: Эми Райт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

ВОСЕМЬ

Джейд

Содержимое моего желудка грозит оказаться по всему салону такси. По какой-то неизвестной причине Стирлинг решил последовать за мной, и мне невыносима мысль о том, что меня вырвет у него на глазах, так что я снова приказываю пищеводу вести себя прилично.

Пытаясь отвлечься, я хватаю телефон с сиденья, когда он начинает вибрировать, и смотрю на сообщение.

Это электронное письмо из клиники.

Дорогая мисс Кокс,

С сожалением сообщаю вам, что мы не можем снова перенести вашу встречу. Если вы не можете записаться на прием, пожалуйста, свяжитесь с клиникой как можно скорее, чтобы сообщить нам об этом. Вам понадобится еще одно направление от лечащего врача, чтобы записаться на новый прием, если вы того пожелаете.

С уважением,

Марк Шеффлер

Материнский инстинкт

– Блядь! Блядь, блядь, блядь, – перенесенная встреча назначена на завтрашнее утро, на девять часов. Это было единственное, что у них оставалось на несколько недель, и я уже слишком долго откладывала этот визит. Только я не могу этого вынести.

У меня кружится голова, а зрение затуманивается от вонючих слез, я не хочу плакать перед клиентом.

Такси останавливается.

– С вас девятнадцать пятьдесят.

Я роюсь в сумочке, но не нахожу бумажник. Затем начинает звонить мой телефон. Он сердито вибрирует у меня на коленях, сбивая меня с толку.

– Джейд, почему бы тебе не позволить мне взять это на себя?

Я даже не могу ответить Стирлингу. Все, что я могу сделать, это в ужасе уставиться на телефон, когда определитель показывает, что звонят из клиники. Уже больше восьми. Какого хрена они звонят после восьми?

– Джейд?

Здесь так жарко. Удушающе жарко. Пот выступает крошечными каплями под мышками и сзади на шее, а в груди все сжимается.

Почему я не могу дышать?

Я отчаянно дергаю за ручку, чтобы открыть дверь, но она заперта. Я все еще не заплатила.

– Эй! – водитель поворачивается на своем сиденье и свирепо смотрит на меня. – Вам придется заплатить, леди.

Я не могу думать. Я не могу дышать. Все, что я знаю, это то, что если я не получу немного гребаного воздуха, меня вырвет.

Я наклоняюсь над Стирлингом и протягиваю руку через него, чтобы попробовать ручку с той стороны.

Слишком поздно.

Я наклоняюсь вперед и опорожняю все, что есть у меня в желудке. Прямо на штаны Стирлинга. Унижение увеличивается еще в два раза, в то время как водитель такси кричит с переднего сиденья что-то, чего я не слышу из-за шума в ушах и отвратительных звуков.

Когда все заканчивается, я в ужасе откидываюсь назад.

– Ты не можешь просто так заблевать мое такси. Ты должна за это заплатить!

У меня даже не хватает духу ответить ему.

Стирлинг прерывает его, суя кредитную карточку. Я все еще смотрю на свою блевотину у него на коленях.

– Возьмите, сколько вам нужно, чтобы покрыть расходы на поездку и уборку, только, пожалуйста, заткнитесь, хорошо?

К счастью, парень замолкает, выставляет счет Стирлингу и с ворчанием возвращает ему карточку. Стирлинг открывает свою дверь, и от дуновения прохладного воздуха в лицо я всхлипываю. Я все еще застывшая на месте, когда открывается моя дверь и Стирлинг наклоняется, чтобы помочь мне выйти. Смутно замечаю, что он, кажется, куда-то дел рубашку, и его упругие голубые соски отвлекают, пока он поднимает меня на ноги. Затем он снова наклоняется, чтобы схватить мою сумочку и телефон. Он такой высокий, что чуть не ударяется рогом о дверь.

Теперь, когда мы вышли из такси, мне вдруг стало по-настоящему холодно. Я немного дрожу, ветер обжигает голые ноги и проникает сквозь тонкий материал слишком короткого платья, которое я выбрала только для того, чтобы трахнуться с ним. Стирлинг обнимает меня теплой рукой.

– Давай. Который из них твой?

Я больше не задаю вопросов. Я веду его к своему многоквартирному дому и позволяю ему следовать за мной внутрь. Следовать – не совсем подходящее для этого слово, поскольку он фактически несет меня вверх по лестнице. Как только дверь закрывается, и мы оказываемся в моей грязной квартире, я кладу голову ему на грудь и стону.

– Я испортила твои брюки. И на тебе нет рубашки. Почему на тебе нет рубашки?

Он хихикает.

– Почистил ей сиденье, чтобы водитель не занес меня в черный список.

Я снова стону, глубже зарываясь лицом ему в грудь. Мне нравится, что его кожа покрыта мягким пушистым мехом, и мне определенно нравятся очерченные грудные мышцы, которые сейчас ощущаются как лучшие в мире подушки.

– Прости. Пожалуйста, позволь мне постирать твою одежду.

– Тогда мне придется раздеться.

Я, честно говоря, поражена, что ему удается рассмешить меня в подобной ситуации.

– О, думаю, я справлюсь с этим.

Он отстраняется, и я целую минуту сожалею, пока он не тянется к пряжке ремня. Затем я просто наслаждаюсь шоу, когда он быстро расстегивает джинсы, открывая обтягивающее серое нижнее белье, которое не особо скрывает внушительную выпуклость, а наоборот все подчеркивает.

И это еще он вялый. О Господи. Я и забыла, какой он большой.

– Прачечная?

Я выныриваю из извращенного оцепенения, беру у него скомканную рубашку и грязные джинсы, морщась от запаха. Как ни странно, мой желудок уже успокоился, так что я не чувствую, что грозит повторное представление.

– Внизу. Сейчас сбегаю вниз и постираю это.

У меня нет времени беспокоиться о том, что придется оставить его одного в моей квартире. Половина моих вещей все равно до сих пор в коробках, так что он, вероятно, не найдет много компрометирующих улик.

Я засовываю грязную одежду в стиральную машину и запускаю стирку, затем бегу обратно наверх так быстро, как только могу на каблуках, которые все еще не сняла. Какой беспорядок. Я бы не стала винить Стирлинга, если бы он отказался платить за это свидание. Я почти уверена, что окончательно все испортила. Если мое проблемное поведение не сделало этого раньше, то мастерство меткого блевания, несомненно, помогло.

Когда я открываю дверь, то нахожу его на кухне. Он поворачивается с дымящейся кружкой в руках.

– Чай? Я нашел этот сорт в твоем буфете и решил, что это то, что ты пьешь.

Мне следовало бы разозлиться, что он рылся в кухне, но, поскольку есть масса вещей и похуже, которые он мог бы сделать, и поскольку от запаха мятного чая у меня уже ослабевает головная боль, я делаю шаг вперед с благодарной улыбкой.

– Спасибо.

Я делаю глоток.

Мой клиент стоит в моей квартире в одном нижнем белье и подает мне чай. Не просто мой клиент. Парень, который всего несколько недель назад шептал мне на ухо самые горячие, сладкие слова, находясь внутри меня, заставляя меня кончать сильнее, чем я кончала с кем-либо еще. А еще парень, на которого меня только что вырвало.

Да, я действительно не знаю, как себя сейчас чувствовать. Потом я вспоминаю телефонный звонок.

Черт.

Ставлю чай, роюсь в сумочке и достаю телефон. Пропущенный вызов обвиняюще смотрит на меня с экрана. Я прослушиваю на голосовой почте любезное сообщение от секретарши, интересующейся, смогу ли я прийти на прием завтра.

– Если вы получите это сообщение до девяти вечера, то сможете перезвонить нам по этому номеру. В противном случае отправьте электронное письмо в Материнские инстинкты, и мы увидим его утром.

– Не хочешь рассказать мне, что там произошло?

Я смотрю на Стирлинга, наблюдающего за мной из кухни. Взяв чай, я прохожу к дивану и сажусь.

– У меня завтра УЗИ. Вернее, должно быть, но я его всё откладываю.

Стирлинг ничего не говорит. Он подходит и прислоняется к стене между кухней и гостиной, ожидая, когда я продолжу.

– Если я сделаю его, то все станет реальным, понимаешь?

Он кивает.

– И я не готова к тому, чтобы это стало реальностью. Не с тем, как обстоят дела.

– А как обстоят дела? – мягко спрашивает он меня.

Каким-то образом вся эта печальная история вылетает из меня. Карстон, карточные долги и расставание. Глупое замужество в восемнадцать и сожаления об этом. Как я ушла от мужа, а затем потеряла бдительность на одну дурацкую ночь, только для того, чтобы он снова воспользовался мной, прежде чем исчезнуть с моим кошельком. А потом выяснилось, что из-за этой глупой ошибки я забеременела от худшего кандидата в отцы, какого только можно придумать.

Я борюсь с новым приступом слез.

– Я пытаюсь быть в порядке. Просто это не так. Я больше не могу откладывать УЗИ. Вот что это был за звонок. Поэтому я так перепугалась. Мне нужно ехать завтра.

Стирлинг прочищает горло. Его хвост хлещет по ноге.

– Тебе… тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь поехал с тобой? Если бы я поехал с тобой? Это бы помогло?

– Ты не обязан этого делать.

Боже, ему не нужно делать и половины того, что он сделал для меня за последние пару недель. Платить мне за мою неприятную компанию, быть бесконечно терпеливым со мной, позволить мне заблевать одежду без жалоб и проводить меня домой в целости и сохранности.

– И все же тебе бы это понравилось?

Я сдаюсь под его нежной настойчивостью.

– Да, – это звучит так тихо и тоскливо, что мне стыдно за себя, но это правда. Не могу этого объяснить, ведь я едва знаю его, но когда Стирлинг рядом, я чувствую себя в безопасности. Настолько в безопасности, что думаю, рядом с ним я наихудшая из возможных версий себя, но удивительно, что он, кажется, не возражает.

– Тогда я приду, – вот так просто. Как будто это самая простая вещь в мире. Может быть, так и есть. В конце концов, это всего лишь УЗИ. А я идиотка, превращающая это во что-то большее, чем оно есть на самом деле.

– Спасибо, – я действительно хотела бы, чтобы эти слова значили больше. Хотела бы сделать их более весомыми, чтобы он знал, что я чувствую. Потому что прямо сейчас, с того места, где я сижу, он выглядит как гребаный герой. И как тот, кого я до сих пор не замечала.

ДЕВЯТЬ

Джейд

Я застыла возле обычного на вид белого здания. Мои ноги почему-то решили перестать выполнять приказы.

Стоящий рядом со мной Стирлинг протягивает руку. Я не из тех, кто держится за руки. По крайней мере, я никогда таковой себя не считала. Меня всегда передергивает, когда вижу такие парочки, разгуливающие за ручку на публике.

Только когда протягиваю руку и кладу в его большую теплую ладонь, я сразу чувствую себя лучше.

Может быть, у этих пар все было правильно с самого начала.

Автоматические двери со свистом открываются и впускают нас в зал ожидания, такой же белый и стерильный, как и само здание снаружи. Вдоль стен стоят жесткие пластиковые диваны, и люди сидят, уставившись в телефоны или на ноги, избегая зрительного контакта.

Я подхожу к даме за стойкой. Она одаривает меня теплой улыбкой, от которой в уголках глаз появляются морщинки, и я чувствую себя немного менее нервной.

– Привет, дорогая. Могу я тебе чем-нибудь помочь?

– Я Джейд. У меня назначена встреча на это утро.

– Прелестно. У тебя есть с собой документы?

Я достаю их из сумочки и передаю через стойку, секретарша берет и начинает читать. Она поднимает взгляд на Стирлинга.

– И это отец ребенка?

Я поворачиваю голову и в шоке смотрю на него. Я никогда на самом деле не задумывалась о том факте, что пары людей и монстров иногда заводят детей, теперь, когда сверхъестественное стало явным. Возможно, такое бывало и раньше, но я имею в виду, что теперь люди знают об этом.

– Нет. Он… э-э… друг, – тот факт, что я изо всех сил пытаюсь подобрать слова, должен беспокоить меня больше, но я очень сосредоточена на том, чтобы просто пережить сегодняшнюю встречу. Сейчас я не могу беспокоиться об этом.

Он сжимает мою ладонь, но ничего не говорит, поэтому я мертвой хваткой сжимаю его толстые пальцы в ответ.

– Хорошо, тогда почему бы вам не присесть, вас позовут, когда будут готовы.

Я послушно нахожу пластиковую скамейку, и мы втискиваемся рядом с женщиной с длинными темными кудрями и скрещенными на груди руками в зеленой рубашке. Она почти мгновенно встает, и, уходя, я слышу, как она бормочет себе под нос.

– …дерьмо неестественно. Загрязняют генофонд.

Я смотрю на нее, пока она идет через комнату. Ничего не могу с собой поделать. Я злюсь. Кем, черт возьми, она себя возомнила?

– В следующий раз скажи мне это в лицо, – кричу я через холл.

Тишина, прежде ощутимая, становится такой мертвой, что отчетливо слышны негромкое покашливание мужчины напротив и скрип стула секретарши.

Женщина ничего не говорит. Она берет журнал и делает вид, что не понимает, о чем я говорю, но я слишком зла для этого. Я вскакиваю со своего места, чтобы пронестись через комнату и встать перед ней, но Стирлинг хватает меня за талию и сажает к себе на колени.

– Эй! – я сопротивляюсь, но он слишком силен.

Парень, сидевший рядом с нами с другой стороны, встает, чтобы присоединиться к сучке в дальнем конце комнаты.

– Оставь это, Джейд, – говорит Стирлинг, дыша мне в ухо.

– Нет, черт возьми, я этого так не оставлю.

– Джейд, ты сказала, что тебе нужна эта встреча. Если ты начнешь конфликт, тебя выгонят. Ты этого хочешь?

Я делаю паузу. Наверное, он прав. Хотя мне это и не должно нравиться.

– Мне все равно.

– Да, так и есть. И, кроме того, ты думаешь, что сможешь переубедить ее, накричав?

Это заставляет меня покорно опуститься в его объятия.

– Нет, – я пытаюсь слезть с его колен, но он удерживает меня.

– Останься.

Теперь я ерзаю по другой причине.

– Они, вероятно, выгонят меня за то, что я трахаюсь с монстрами. Смотри, все на нас пялятся.

Его рука скользит выше, пока почти не касается моей груди.

– Я думал, тебе нравится, когда за тобой наблюдают, Джейд.

Мои соски мгновенно твердеют.

– Кроме того, если ты не можешь что-то начать, это не значит, что ты не можешь заставить их чувствовать себя некомфортно.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него сверху вниз.

– О, ты плохой!

Однако я смеюсь, и мне нравится ход его мыслей. Еще мне очень нравится, как его руки ласкают меня повсюду, не переходя границы того, что было бы приемлемо в затемненном баре или клубе, но в высшей степени скандально в зале ожидания клиники.

Женщина в другом конце комнаты бросает на нас возмущенный взгляд и пытается сосредоточиться на журнале, но я вижу, как каждый раз ее глаза устремляются вверх.

Я прерываю наше порочное веселье, когда молодой человек в синей медицинской форме открывает двери в кабинет.

– Джейд?

Я прочищаю горло, слезаю с колен Стирлинга и поправляю платье.

– Да. Это я.

На минуту я забыла о беспокойстве о приеме и ребенке. Благодаря ощутимому присутствию Стирлинга за моей спиной я следую за юным специалистом в маленькую комнату.

– Пожалуйста, располагайтесь поудобнее. Папа может сесть вон там.

Он указывает на стул рядом с кушеткой, на которой мне нужно лежать, и я не утруждаю себя тем, чтобы поправить его. Стирлинг тоже не делает этого, просто подходит и садится, по пути похлопывая меня по плечу. Я ложусь на кушетку и задираю платье. Я знаю, что будет дальше.

Сердце громко колотится, когда техник выдавливает гель на датчик. Затем он прикасается им к моему животу. Гель холодный и скользкий, и я слегка дергаюсь от прикосновения. Это немного снимает напряжение.

Он улыбается.

– Извините. Не очень приятно, я знаю. Потерпите немного.

Я стараюсь не шевелиться, когда он включает аппарат, и комнату наполняет свистящий звук. Раздается тихий стук, когда он проводит сканером по моему животу. Я задерживаю дыхание. Это было…?

– Это ваш ребенок, – врач подтверждает. Мои глаза устремляются к экрану. Он весь черный. Бледно-белые пятна и линии образуют на изображении неразборчивые закорючки, и я в отчаянии щурюсь, пытаясь разглядеть, что это, черт возьми, такое.

Молодой человек снова крутит датчик и делает паузу.

– Аааа, мне неприятно говорить вам это… – он неловко переводит взгляд со Стирлинга на меня, и я понимаю, что у него на уме.

– Он не отец ребенка, – быстро говорю я.

Глаза врача расширяются, и он облегченно вздыхает.

– Слава богу. Вы даже не представляете, как я рад, что мне не придется сообщать вам, что этот ребёнок… полностью человеческий.

Я смеюсь.

Он возвращается к работе, водя инструментом по моему животу. Затем снова останавливается.

– Здесь головка.

– Здесь? – я пристально смотрю. По-моему, похоже на кляксу. Думаю, я могу ее разглядеть. Если прищурюсь.

До сих пор я не понимала, как сильно я этого хочу. Мне нужно увидеть, что внутри есть настоящий маленький человек.

Врач снова перемещает датчик.

– И грудь. Вы видите маленькие ручки?

– Нет! – внезапно я злюсь. Горячие слезы наворачиваются на глаза, когда я хмуро смотрю на экран и не вижу ничего похожего на руки. – Это просто клякса. Где они?

Врач крутит датчик.

– Теперь видите?

– Нет!

Стирлинг склоняется надо мной, указывая на экран.

– Вот. Видишь?

Что-то подергивается на экране, и я вижу. И да, они больше похожи на обрубки, чем на руки, но имеют человеческую форму. Он реален.

– Я вижу.

Врач смеется, когда я так волнуюсь, что ему приходится переставлять датчик. Он снова находит нужное место и делает несколько снимков. Снимки позвоночника и шеи ребенка, его головы и сердца. Мой малыш. Маленькое существо, живущее внутри меня. Как я могла когда-либо сомневаться, что хочу его?

В сердце теплеет, и, хотя кажется, что мочевой пузырь вот-вот лопнет из-за того, что мне уже несколько часов нельзя было писать, я терпеливо сижу до конца сканирования, улыбаясь экрану и мечтая о маленьком теплом комочке, который однажды смогу взять на руки.

Настоящий, крошечный человечек. Которого я ращу и формирую. Это большая ответственность. Надеюсь, я справлюсь с этой работой.

– Как ты это делаешь? – мы гуляем бок о бок по набережной и едим мороженое, когда я наконец решаю рассказать Стирлингу, что у меня на уме.

– Что?

– Как тебе всегда удается вот так обезвреживать меня, когда я собираюсь взорваться?

Он смеется.

– Как бомба?

Я тоже смеюсь. Я знаю себя.

– Да. Как бомба.

Какое-то время он молчит. Я откусываю еще немного мороженого.

– Я не знаю. Наверное, я просто говорю то, что приходит мне в голову. Хотя я рад, что это работает.

– Я тоже рада. Мне нужна эта энергия в жизни.

Мы проходим немного дальше в молчании. В конце концов, я поворачиваюсь к нему.

– Спасибо, что пошел со мной сегодня. Мне это тоже было нужно. Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину перед тобой?

Он качает головой, отбрасывая голубую гриву на глаза.

– Тебе не нужно ничего делать.

– Но я этого хочу.

Стирлинг улыбается.

– Тогда приходи поужинать ко мне домой, с моим стадом. Приходи познакомиться с ними.

– Я с ними встречалась.

– Встреться с ними снова.

Я смотрю на него.

– Я не могу давать никаких обещаний, кроме дружбы. Я хочу, чтобы ты это знал, хорошо?

Он берет мой пустой стаканчик из-под мороженого и выбрасывает его в мусорное ведро вместе со своим.

– Я знаю это. Вот почему я собираюсь продолжать работать над тем, чтобы сломить твое сопротивление. По одному визиту к врачу за раз.

Я смеюсь.

– Что ж, в таком случае тебе повезло. Беременность сопровождается почти еженедельными визитами, насколько я знаю. Я понятия не имею, как собираюсь позволить себе все это.

– С этим я тоже мог бы помочь.

Я качаю головой. Теперь я знаю, что он действительно начинает мне нравиться.

– Нет. Я не возьму твоих денег. Больше не возьму. Только не после сегодняшнего. Наверное, это второе самое глупое решение в моей жизни, но это было бы неправильно. Давай просто попробуем подружиться, хорошо?

ДЕСЯТЬ

Стирлинг

Два шага вперед, один назад – кажется, именно так обстоит дело с Джейд. Добавьте синие яйца, с которыми я хожу уже несколько недель, и вы получите инструкции по самому ебнутому сельскому хороводу.

Я не знаю, какие шаги назад принесет сегодняшний вечер, но я приму их. То, что она идет навстречу стаду, ощущается как гигантский скачок вперед, так что, что бы ни случилось, оно того стоит.

Раздается звонок в дверь, и я спешу вниз по лестнице, чтобы убедиться, что успею раньше Боаза. Когда я открываю дверь, каждый дюйм тела мобилизуется и обращает внимание на Джейд, включая десять полутвердых дюймов, которые я сейчас пытаюсь держать под контролем. Вместо облегающих, откровенных нарядов, которые она недавно надевала на наши свидания, на ней рваные джинсы с высокой талией и облегающий белый топ. Высокие, заостренные каблуки делают ее выше, так что она почти доходит до уровня моего плеча. И она выглядит потрясающе. Честно говоря, если бы на ней был мешок, я бы, наверное, думал так же. Я бы все равно планировал, как избавиться от одежды.

– Ты пришла, – неужели мой болезненный уровень возбуждения так очевиден для нее, как я думаю?

Она бросает на меня странный взгляд, входя в дверь с накрытым блюдом в руках.

– Конечно, пришла. Я же сказала, что приду, не так ли?

Я внутренне улыбаюсь. Она права. Если бы она не собиралась приходить, то сказала бы мне об этом. Прямо.

Я беру блюдо и улыбаюсь ей.

– И ты что-то приготовила?

Она пожимает плечами, но намек на улыбку на ее губах говорит мне, что она горда собой.

– Макароны с сыром. Я полагала, что они сочетаются со всем.

– Черт возьми, да. Заходи. Позволь мне еще раз представить тебя всем.

Боаз, очевидно, притаился за углом, выжидая своего шанса. Он мгновенно оказывается рядом с нами и улыбается Джейд, притягивая ее для крепких объятий.

– Джейд. Не думаю, что у нас была возможность поговорить, когда ты была здесь в прошлый раз. Но я так много слышал о тебе.

Джейд бросает на меня косой взгляд, от которого я уклоняюсь, и мы следуем за Боазом на кухню, где Сапфи и Найт вносят последние штрихи в блюда.

– Эй! – кричит Сапфи, держа в руках поднос с запечеными овощами, который достала из духовки. – Она здесь!

Найт поворачивается, отрывая руку от сковороды, на которой он обжаривает тофу, и машет Джейд.

– Привет. Добро пожаловать.

Я прочищаю горло.

– Джейд, познакомься с Боазом, Сапфи и Найтом, другими членами моего стада.

Интересно, должен ли я сказать больше? Например, «не верь ни единому слову Боаза», или «съешь все, что Найт положит тебе на тарелку». Но я сдерживаюсь. Пусть лучше эта ночь, проведенная с нами, скажет сама за себя.

Найт и Сапфи заканчивают готовить, пока мы втроем направляемся в столовую, где я уже накрыл на стол. Когда мы переехали в этот дом, то купили стол на двенадцать персон, так что нам всем немного одиноко сидеть на одном конце. Интересно, что подумает Джейд.

Она молчит, смотрит по сторонам и вбирает все в себя. Я не знаю, что с этим делать. Если бы она была недовольна, я думаю, то дала бы мне знать, так что я думаю, что все не может быть так плохо.

Беседа течет почти как обычно. За исключением того, что я молчу, наблюдая за Джейд, ожидая знака, что ей что-то не нравится.

– Так ты выросла в Хартстоуне, Джейд? – спрашивает Найт.

– Нет, – Джейд хмурится, и я делаю заметку осторожно подходить к этому вопросу. – Хотя Хартстоун мне нравится чертовски больше, чем то место, где я выросла. А как насчет вас всех?

Мы говорим о наших любимых уголках Хартстоуна и о том, что беспокоит моих товарищей по стаду в жизни большого города. Они втроем выросли в деревне, но я всегда был городским парнем и никогда не знал другой жизни.

– А что со всеми людьми в метро? – смеясь, спрашивает Сапфи. – Типа, их убьет улыбка и зрительный контакт?

Джейд смеется.

– Точно! В мою первую неделю в Хартстоуне я попыталась поговорить с парнем в поезде, но он встал и пересел в другой вагон.

После этого беседа течет легко. Джейд кажется более расслабленной и немного рассказывает о своей работе. Я думаю, это здорово, что она рискнула, оставив работу в Barker's, чтобы поддержать новый бизнес подруги.

– Тебе стоит съездить с нами на пробежку за город, – говорит Сапфи.

Джейд фыркает.

– Пробежка? Я не очень-то хорошо бегаю.

Я качаю головой.

– Нет, не совсем. Галопом. Мы меняемся, мы бежим. Ты могла бы оседлать меня.

Она приподнимает бровь, и ее улыбка превращается в озорную усмешку.

– Оседлать тебя, да? И почему ты сразу не сказал?

Под столом мой член замечает ее намек, и я опускаю его ладонью вниз.

Блядь. Почему я не трахнул ее, когда платил? Когда она практически забиралась ко мне на колени на каждом свидании, на которое мы ходили?

Конечно, я знаю ответ. Я хотел, чтобы это что-то значило и для нее.

Надеюсь, что ее комментарий означает, что она все еще заинтересована. Но я знаю о Джейд достаточно, чтобы понимать: она будет сторониться всего, что может иметь больше значения, чем ей хотелось бы.

Позже, когда мы все переходим в гостиную, я удивляюсь и радуюсь, когда она подходит и садится рядом со мной на диван, скинув каблуки и подобрав ноги. Я поднимаю руку, и она прижимается к моей груди, у меня внутри теплеет.

Мы образуем свободный, непринужденный круг. Сапфи и Найт сидят на диване напротив, а Боаз растянулся на шезлонге на той же стороне гостиной, где и мы с Джейд.

Ни с того ни с сего Джейд говорит:

– Итак, могу я спросить вас кое о чем?

Все остальные смотрят на меня, словно спрашивая разрешения. Как будто я когда-нибудь скажу нет.

– Спрашивай, – говорю я ей.

– Кажется, я понимаю, как все это работает, но, возможно, я даю волю своему воображению. Вы с Найтом… женаты? – спрашивает она Сапфи.

Сапфи с улыбкой смотрит на Найта, затем снова на Джейд.

– Вроде того. Думаю, это лучший человеческий эквивалент. Мы связанная пара.

– Ладно, я надеюсь, ты не сочтешь это грубым, но вы все занимаетесь сексом с другими, верно?

Сапфи кивает.

– Да.

– И это только у вас так или у всех единорогов?

Я наблюдаю за Джейд, пытаясь понять, выражают ли ее вопросы озабоченность, или интерес, или что-то еще.

– Это особенность единорогов. Мы не придерживаемся моногамии, как люди.

Джейд кивает.

– Я думаю, это умно.

Напряжение немного спадает с моих плеч.

– Ты хочешь спросить что-нибудь еще? Мы довольно открыты. Спрашивай все, что интересует, – я не готов к тому, что она остановится. Я хочу рассказать ей все о том, как это работает.

– Вы занимаетесь сексом? Все вместе? – она указывает на нас четверых.

Боаз ухмыляется. Я тоже не могу сдержать улыбку. Я должен был догадаться, что она не будет стесняться этой темы, как некоторые люди.

– Иногда. Хотя мы иногда зовем кого-то еще, и это не всегда все одновременно.

Джейд улыбается, переводя взгляд с меня на Боаза.

– Так… это значит, что вы двое трахались.

Я киваю.

– Да. Мы трахались.

Джейд издает низкий гул восторга.

– Буду честна. Это горячо.

При ее словах во мне возникает совершенно иное напряжение. Напряжение, которое скручивается внизу живота и заставляет член утолщаться в штанах. Снова. Проклятая тварь не может оставаться на месте, когда она рядом.

Я хотел бы увидеть ее реакцию на меня и Боаза. Хотел бы разделить ее с ним. Я никогда не думал, что в ближайшее время мы будем готовы выложить карты стол, но при каждом движении мой маленький человечек удивляет меня.

– Ну, в любое время, когда захочешь посмотреть, просто скажи, – Боаз подмигивает Джейд.

Я взмахиваю хвостом.

Джейд смотрит на меня со знойной улыбкой, словно взвешивая, как, по ее мнению, я отреагирую на то, что она хочет сказать.

– Ну, а как насчет сейчас?

О, черт. Этот виток напряжения усиливается еще на десять ступеней. Мой член определенно становится твердым.

– Ты этого хочешь? – я почти слышу, как мое сердце колотится в груди, так сильно оно бьется. Я думал, мне придется потрудиться еще усерднее, чтобы уговорить ее на это.

Она прикусывает губу.

– Да, думаю, что хочу. Если всем это нравится.

Я и мои товарищи по стаду обмениваемся многозначительными взглядами. Мы знаем друг друга достаточно хорошо, слова не нужны.

Сапфи встает, и Найт присоединяется к ней.

– Мы поднимемся наверх и дадим вам, ребята, немного времени, чтобы все обсудить.

Боаз соскальзывает с дивана, бросая долгий взгляд на меня и Джейд.

– Ты знаешь, где меня найти.

Когда они тихо выходят из комнаты, Джейд немного отстраняется и смотрит на меня в замешательстве.

– Что только что произошло? Я что-то не так сказала?

– Вовсе нет. Они дают тебе время подумать об этом. Выбрать, хочешь ли ты играть и с кем ты хочешь играть. Если ответ «ни с кем», так тому и быть. Если это только один из нас, это тоже нормально. Здесь все под контролем. Ты контролируешь, кто играет, а кто смотрит.

– Это всегда так работает?

Я размышляю.

– Да, в какой-то степени. Как сказал Боаз, никаких ожиданий. Любой член стада может сказать нет, если ему так хочется. Но чем больше нас вовлечено, тем веселее. Даже если некоторые только наблюдают.

Она медленно кивает.

– А если я скажу, что хочу поиграть только с Боазом?…

Мой желудок сжимается от предположения, что я ей не нужен. И все же я хочу, чтобы она чувствовала себя комфортно с моими товарищами по стаду.

– Это то, чего ты хочешь? – я не могу скрыть нотку явного разочарования в своем тоне.

– Нет, глупый. Я просто хотела посмотреть, что ты скажешь. Ты действительно за то, чтобы делиться, да?

Я киваю, не доверяя своему голосу.

Внезапно что-то меняется. Как будто по щелчку. Джейд забирается ко мне на колени и ошеломляет меня, обвивая руками мою шею и целуя.

Должен признать, я надолго теряю в этом себя.

Это все, чего я хотел с той ночи, когда встретил ее. И все, что я помню – сладость, одурманивающее удовольствие от прикосновения ее тела к моему и ее вкус. Она такая маленькая. И все же, повелительная манера, с которой она целует меня, не оставляет сомнений, что она будет держаться так же в любой паре, в любой ситуации. Как она сделала в ту первую ночь, когда она взяла мой огромный член при огромной аудитории.

Мои товарищи по стаду ждут. Я не хочу их разочаровывать. Я также не хочу подталкивать Джейд к тому, к чему она не готова.

Я отстраняюсь, голос становится тише и хриплее, чем минуту назад.

– Чего ты хочешь, Джейд? Скажи мне.

Снова наклоняясь, она прикусывает мою нижнюю губу, что потом переходит в поцелуи.

– Тебя.

Мой член пульсирует между ее бедер. В ответ она трется о меня.

Я стону.

– И Боаза.

Черт. Теперь мой член настойчиво прижимается к шву штанов, желая погрузиться в ее киску. Она так чертовски близко.

– Остальные?

Она закусывает губу.

– Пока нет. Позволь мне делать это постепенно. Я знаю, что в прошлый раз мы трахались на глазах у множества, но тогда я чувствовала себя по-другому.

Я киваю.

– Абсолютно. Я не могу передать тебе, как сильно я этого хотел. Как много это значит.

Она затыкает мне рот рукой.

– Это значит, что мы друзья. Ты сам сказал, что единороги играют со многими. Это не значит, что мы связанная пара.

Не стану отрицать, ее слова немного задели. Я так долго чувствовала себя таким уверенным. Но это все равно огромный шаг вперед.

Я киваю, и она отпускает мой рот.

– Я понимаю. Никаких обещаний, кроме того, что я не сдамся. Пока нет.

Ни за что на свете. Она могла бы отвергать меня каждый день до конца наших жизней, и я думаю, что продолжал бы преследовать. Когда-нибудь она это почувствует. Я знаю, что почувствует. Ей просто нужно больше доверять мне.