Текст книги "Певчая (ЛП)"

Автор книги: Эми Батлер Гринфилд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Хорошо, – сказал Пенебригг. – Вы наш ответ получили.

– Тогда решено, – леди Илейн посмотрела на меня. – Я научу тебя петь безопасно, крестница. И ты уничтожишь книгу.

Я кивнула.

Леди Илейн повернулась к сэру Барнаби.

– Ведите нас в укрытие, чтобы мы приступили к работе.

† † †

Сэр Барнаби говорил о комнатах среди лабиринта подвалов дома Гэддинг чуть поодаль от комнаты, где встречался Невидимый колледж. Но было поздно идти туда сегодня, уже наступил комендантский час, хотя у сэра Барнаби и был пропуск, мы не смогли бы пройти незамеченными всей компанией. Мы соорудили кровати для Норри и леди Илейн на чердаке и договорились, что уйдем следующим утром.

Когда я проснулась, было еще темно, и я была уверена, что первой спущусь на кухню. Но, спускаясь по лестнице, я учуяла запах каши. Я открыла дверь кухни и увидела Норри, мешающей в котелке.

На звук моих шагов она обернулась, прижав ладонь к сердцу.

– Люси!

– Я тебя напугала? Прости, – я обняла ее и потянулась к черпаку. – Я это сделаю.

На острове Норри прогнала бы меня. Здесь она без слов отдала черпак и села на лавочку.

– Не стоит готовить для нас, – сказала я. – Это слишком. Ты ведь только прибыла, – я хорошенько размешала густеющую кашу.

– Я подумала, что мне будет проще, если занять чем-то руки, – тихо сказала Норри.

Я сняла котелок с огня и опустилась на колени рядом с ней.

Даже после сна она выглядела на десять лет старше, чем была на острове. Ее кожа была тусклой, глаза окружали морщины. Но меня сильнее расстраивало, какой потерянной она выглядела. А как иначе? Я утащила ее из дома.

– Прости, – виновато сказала я. – Прости, что притащила тебя сюда.

– Тише, дитя, – она покачала головой. – Пришло время. Я теперь это вижу. Может, это к лучшему. Хотя, признаю, я скучаю по своему саду. В Лондоне зелени мало. Я рада, что мы вскоре уйдем.

Она спала, когда мы строили планы.

– Норри, я должна кое-что рассказать…

Я объяснила ей, что мы будем жить в подвалах дома Гэддинга, и Норри побледнела.

– Мы будет жить под землей?

– Они думают, что так безопаснее всего.

– Возможно. Но я не люблю подвалы, дитя. Или пещеры, или что-то в этом роде. Мне там не по себе.

– Ой, – я не хотела снова расставаться с ней, особенно, когда мы только нашли друг друга. – Они подумали, что это лучшее место. Оставаться в доме слишком опасно, а из Лондона она нас вряд ли смогут вывести. Хотя ты одна, может,…

– Нет, нет. Я хочу присматривать за тобой, – Норри похлопала меня по руке. – Не думай обо мне. Я просто устала. Я давно не была в подвале, может, в этот раз будет иначе. И там ведь просторно?

– О, да.

– И там будет свет? – ее голос дрогнул.

– Конечно.

– Тогда я буду в порядке. Не переживай, – она погладила мою руку и встала. – А теперь немного каши?

Я словно вернулась на остров, мы сидели вдвоем и завтракали. Когда мы доели, Норри уже выглядела сильнее и больше напоминала себя. Я была этому рада. Выдержит ли она пару вопросов? Я не была уверена, но проверить стоило. Я все еще многого не понимала.

Я опустила ложку.

– Норри, ты когда-то читала письмо, что мама дала тебе? Которое ты спрятала в горшок на подоконнике?

– Нет. Оно было для тебя, а не для меня.

Я помрачнела. Я надеялась, что Норри читала его, что она расскажет, о чем оно было.

– Она говорила с тобой о своей магии?

– Нет, – Норри рассеянно водила ложкой по тарелке. – Честно говоря, дитя, я не хотела знать.

Мне было сложно понять.

– Тебе не было любопытно?

– Это было не мое дело, – сказала Норри. – Я приглядывала за тобой, верно? Я не помогала ей колдовать. Магия пугала меня, и твоя мама знала это. Она была доброй, она старалась не применять ее рядом со мной. Она сделала это только в конце, чтобы спрятать нас.

– Какой она была? Песня, что принесла нас на остров? – увидев выражение ее лица, я спешно добавила. – Если ты можешь рассказать, – я уже усложнила все для нее.

– Нет, – Норри глубоко вдохнула, – ты уже достаточно взрослая, чтобы знать ответы. И мне надоело хранить секреты. Все равно все происходит не так, как хочется. Я поняла это, когда вошла и увидела, как ты поешь.

Норри надоело хранить секреты? Мне плохо в это верилось.

– На что это было похоже? – спросила я.

– Это было ужасно, – Норри смотрела на пол. – Воронка пения, воя, ветра и воды. Наши руки пытались разъединить. Это было хуже, чем когда ты принесла меня обратно. Я закрыла глаза и крепко держала вас обеих, пока все не закончилось.

Меня охватило разочарование. Я столько всего забыла.

– Почему я не помню?

– Она этого не хотела.

– О? – я этого не понимала.

– Это было слишком для ребенка, так она сказала. А если бы ты вспомнила, то могла бы оказаться в опасности, запев. И она спела тебе песнь забвения. Она боялась, что песня заберет слишком много, что ты даже забудешь ее, но она сказала, что должна это сделать.

Я годами ругалась на свою плохую память, было потрясением узнать, что такой ущерб нанесла мне мама.

– Это можно исправить? Воспоминания можно вернуть?

– Боюсь, что нет. Твоя мама сделала так для твоего блага, так она сказала, – увидев мое лицо, Норри добавила. – Прости, дитя. Она хотела как лучше.

Волна потери разбилась об меня. Моя мама так сильно хотела меня защитить. Но какой ценой? Мои воспоминания о ней – и о своем прошлом – были похожи на осколки витража, и половины кусочков не хватало.

– Я не помню и леди Илейн, – сказала я, страдая из-за потерь.

– Не помнишь, – сказала Норри. – Но это не связано с твоей мамой. Ты видела ее лишь раз, когда только родилась, когда она с твоей мамой сделала твой камень. И больше, насколько я знаю, ты ее не видела.

– Да? – удивление отвлекло меня от печали. – Она этого не упоминала.

– Она могла не захотеть говорить об этом, – сказала Норри. – Но правда в том, что они с твоей мамой плохо ладили. Это не из-за тебя, – добавила она. – Их ссоры начались задолго до твоего рождения.

– Из-за чего?

– Не знаю. Это могло быть что угодно, любой пустяк. Леди Илейн ты уже видела. А твоя мама была упрямой, не любила, когда ей указывали, что делать. Не удивительно, что они не всегда ладили, – Норри строго посмотрела на меня. – Но то, что твоя мама спорила с леди Илейн, не значит, что и ты должна. Она – мудрая женщина. Многие из нас ее уважают. И твоя мама уважала ее в глубине души, иначе не пошла бы к ней, услышав о воронах.

Норри собрала наши тарелки и отнесла к рукомойнику. Я проследовала за ней и спросила:

– Если леди Илейн не приходила к нам, то откуда ты ее знаешь?

– О, я ее знала очень давно, – сказала Норри. – Когда мы были юными. Теперь она постарела, но у нее те же кости, глаза, тот же… характер. Ее ни с кем не спутать, да?

– Точно, – гордая леди Илейн и приземленная Норри. Как они могли встретиться? – Вы выросли вместе?

– Нет. Я была служанкой из деревни, работала в большом доме на семью твоей мамы, а она была величественной юной леди, часто посещавшей их. Она впечатляла. Она была очень красивой, мужчины и юноши постоянно ходили за ней. Кто-то говорил, что их к ней тянула магия. Не знаю точно, но я как-то раз увидела, как она стала невидимой на моих глазах. Мне было тогда не по себе.

Я услышала шаги в холле. Норри, похоже, тоже услышала их.

– Пока что хватит, – сказала она. – Одно дело отвечать на вопросы, а другое – сплетничать. Не стоит переходить границу. А теперь будь хорошей девочкой и достань мне тарелки с той полки.

Я спустила их, а в комнату прошли Пенебригг и Нат, а за ними и леди Илейн. Мое время наедине с Норри пока что закончилось.

Я хотела задать больше вопросов, когда мы доберемся до дома Гэддинга. Ответы, сплетни – я была бы рада всему, что рассказала бы мне Норри. Моя память была полна дыр, я хотела их заполнить.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ПОД ЗЕМЛЕЙ

После завтрака мы отправились в дом Гэддинга двумя отдельными группами, чтобы нас не заметили. Мы с Натом и Норри пошли первыми.

– Повезло, – сказал Нат перед тем, как мы вышли на серую улицу. – Туман густой, поможет нам укрыться.

И все равно идти было опасно. Из-за тумана я дрожала от холода, разговоры, что слышались на зловонных улицах, пугали еще сильнее:

…Вороновые…

…стражи у ворот…

…всюду охотники на Певчих…

Я боялась, что мы потеряем в тумане Ната, но в этот раз он оставался близко, всего в шаге от меня. Он подхватил Норри под руку, когда она стала отставать, и она будто набралась у него сил и смогла дойти до аптеки.

Как только мы спустились, Норри застыла.

– Я… не могу.

Я шла за ней и едва видела мерцание лампы Ната впереди. Стараясь не думать о тьме и том, что она скрывает, я коснулась ее дрожащей спины.

– Что такое?

– Это, – закрыв глаза, она указала на потолок. – Земля давит на нас. Готова поглотить нас…

– Нет, Норри, этого не будет. Не думай об этом, – я пыталась сама так не думать. Это было сложно в затхлом воздухе.

– Не могу, – она почти всхлипнула. – Прости.

Я пыталась успокоить ее, но коридор сужался, и я могла лишь похлопывать ее по дрожащим плечам.

Вспышка света, Нат возвращался с лампой.

– Что такое?

Норри молчала.

– Ей не нравится под землей, – быстро сказала я. – Это ее пугает.

Я боялась, что он начнет ругаться, но вместо этого он заговорил мягко, как с птицей.

– Не вы первая боитесь, поверьте, – сказал он. – Но не переживайте. Все будет хорошо.

Я вспомнила кошмар из головы Ната. Темные стены. Тесные стены, царапающие руки и колени…

Да, Норри не была первой.

– Возьмите меня за руку, ладно? И смотрите на лампу, – сказал ей Нат. – Вот так. Смотрите на лампу и думайте о солнце, тепле и летнем дне. Открытый луг, залитый солнцем, синее небо над головой. Глубоко вдохните…

Его голос продолжал, успокаивающий и добрый, без едкости. Я едва узнавала голос Ната, но, пока слушала, мои плечи тоже расслабились.

Норри тоже отреагировала. Он уговорил ее сделать шаг, потом другой, и она пошла по коридору.

– Мы почти пришли. Подержите лампу, пока я открою дверь? Смотрите на свет, вот так. Смотрите на теплый огонь. И мы идем дальше…

Мы прошли в подвалы, и стало лучше. Все еще было темно, но коридоры стали выше и шире, свежий воздух проникал в это место.

В свете лампы я видела, что Норри стало лучше, хотя она все еще смотрела на лампу.

– Спасибо, – прошептала я Нату.

– Не стоит. Она сделала это сама, – он кивнул Норри. – Худшее уже позади.

Я верила ему, пока мы не добрались до выделенных комнат. Мы пересекли порог, и я упала духом. Первая комната – самая большая, как сказал мне Нат, – была маленькой, с низким потолком и пыльной, окон не было. Внутри не получалось понять, где дверь, так хорошо она была скрыта.

Сэр Барнаби назвал это укрытием. Как по мне, это больше напоминало темницу. Судя по лицу Норри, она думала так же.

Только Нат был бодрым. Он осторожно опустил Норри на прочный стул, поставил лампу на стол рядом с ней.

– Приятно снова здесь побывать.

– Ты здесь уже был? – спросила я.

– Очень много раз. Раньше тут была лаборатория алхимии сэра Барнаби.

Я окинула взглядом грязные стены комнаты.

– Серьезно?

– Да. Давно это было. НК теперь больше интересуют эксперименты на практике… хотя времени на них нет. Мы здесь встречались где-то год назад, – он кивнул на корзины в углу. – Похоже, вам оставили припасы.

– Пока что.

– Думаю, приносить это будут регулярно. Местный повар на нашей стороне, а никто не готовит пирог с мясом лучше него, – он оглянулся на приоткрытую дверь за нами. – Я проверю другую комнату, там должны быть кровати и одеяла.

Я хотела пойти за ним, но увидела, что Норри дрожит.

– Холодно? – спросила я.

– Н-немного.

Я укутала ее в свой плащ, она закрыла лицо. Не только холодно. Я опустилась рядом с ней.

– Норри, что я могу сделать?

Она закрывала ладонью глаза.

– М-мне нужна минутка, чтобы привыкнуть к месту, – она снова поежилась.

– Всё на месте, – сказал Нат, вернувшись. Он посмотрел на нас и подошел к камину. – Я проверю, можно ли место согреть.

Он открыл черный ящик в центре камина.

– Что это? – я задала вопрос не из интереса, а чтобы разбить холодную тишину для Норри.

– Огневая коробка, – Нат засыпал внутрь угли, а потом разжег огонь. – Согревает лучше простого огня.

– Да? – мое любопытство невольно вспыхнуло. – Такая маленькая коробочка?

– Да, – он отошел от потрескивающего огня и закрыл дверцу. Я посмотрела на Норри, не зная, что она думает о приборе, но ее глаза были закрыты. Она забыла о нас.

– Вот так, – Нат покрутил рычаги и с удовлетворением посмотрел на черный ящик. – Еще шесть часов уголь можно не добавлять.

Я начала беспокоиться о том, как буду справляться с ящиком, когда он уйдет.

– Научи меня, что делать. Я такое еще не видела.

– Это новое изобретение.

– Твое? – догадалась я.

Он смутился.

– По большей части. Но мне помогал НК. Нам нужно было что-то безопаснее открытого огня, использующее уголь. К счастью, тут хорошая циркуляция воздуха, хоть мы и под землей. Комнаты быстро согреются.

Я посмотрела на ящик, радуясь всему, что быстро согреет комнату.

– Долго ты его делал?

– Около года, – сказал Нат. – Кристофер Линнет и еще несколько человек помогали с планами, а потом нужно было проверять и исправлять ошибки. А ошибок было много. Второй ящик чуть не взорвал нас.

Я испуганно посмотрела на стены.

– Так сажа на них…

– От пожара, – подтвердил Нат. – Но не беспокойся. Я не буду экспериментировать, пока вы здесь, как и остальные из НК…

Норри рядом со мной приглушенно всхлипнула.

– Норри, что такое? – я склонилась, пытаясь обхватить ее ладони, но она согнулась, и я не могла дотянуться. – Комната?

– Вес на нас, – выдохнула она. – Будто погребены заживо…

Я пыталась успокоить ее, как и Нат, но ничего не работало. Она сжималась, дрожа так сильно, что я боялась, что она ранит себя.

– Милая Норри, не надо, – я попыталась обнять ее. – Не терзай себя, – но она меня едва замечала. Ее дыхание участилось. Я посмотрела на Ната. – Что делать?

– Лучше увести ее отсюда, – сказал он.

Выгнать Норри?

– Нет, – выпалила я, не успев подумать.

Нат собирался спорить, но его перебил тихий стук. Он пошел к двери.

– Сигнал доктора Пенебригга. Похоже, у него опять проблемы с замком.

Нат отодвинул засов, мимо прошла леди Илейн. Пенебригг шел следом. Леди Илейн оглядела комнату, а Пенебригг остановился рядом со мной.

– Мисс Норри плохо?

Я все объяснила, потирая при этом спину Норри. Она дрожала. Я не знала, понимала ли она мои слова.

– Мы можем ей что-то дать?

Пенебригг с сомнением опустил взгляд.

– Можно поискать маковый сироп, чтобы она поспала. Но это не решит проблему. Если ей не нравится под землей, ей будет сложно пробыть здесь даже день, о месяцах никто не говорит.

Тряхнув бусами, леди Илейн подошла к Норри.

– Она не может так здесь оставаться.

Нат согласно кивнул.

– Мы не можем тут ее оставить. У нее откажет сердце.

Норри задрожала под моей рукой. Я хотела, чтобы она была со мной, как мама, если честно. Но я не хотела, чтобы она страдала. И не хотела, чтобы она так рисковала.

Я повернулась к Нату.

– Как быстро мы сможем ее вывести?

Очень быстро. Пока Нат сооружал носилки из плаща и найденных в комнате вещей, Пенебригг объяснял план. Они хотели вынести Норри по секретному проходу в подвалах выше. Там были скрытые комнаты с небольшими окнами, куда проникал свет и воздух.

– Она может остаться там, пока ей не станет лучше. А потом мы заберем ее через путь для слуг.

Нат отдавал мне быстро указания, как работать с огневым ящиком, поворачивать замки и насчет всего, что мне нужно было знать. Он закончил, а Норри дышала так быстро, что потеряла сознание. Мы укутали ее в одеяла и подняли на носилки, стараясь спешить.

Я не успела понять, а уже сжимала руку Норри на прощание. Нат и Пенебригг подняли носилки.

Я чуть не вызвалась идти с ними. Но я знала, что мне нужно оставаться в темноте. В глубинах с учительницей. Я хотела быть с Норри. Я придержала дверь, пока они уносили потерявшую сознание Норри на носилках.

Когда они ушли, в комнате стало просторнее, ведь нас осталось лишь двое. Но почему-то комната теперь казалась еще теснее.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

УРОКИ

Пытаясь не думать о том, сколько этажей дома Гэддинг надо мной, я повернулась к леди Илейн.

– Они будут в порядке?

– Думаю, да, – сухо сказала она. – Не переживай об этом. У нас есть дела важнее.

Важнее, чем здоровье Норри? Я нахмурилась.

Леди Илейн поняла, о чем я думаю.

– Для всех, и для Норри, опаснее Скаргрейв. Только ты можешь нас спасти. И мы не можем отвлекаться от цели. Нужно обучить тебя быть Певчей. Остальные тревоги нужно оставить в стороне.

Это звучало жестоко, но в ее словах была логика. Я попыталась слушать ее.

– С чего начать? – сказала леди Илейн. – Об этом я спрашиваю себя. Ты глупая, нетерпеливая, поразительно несведущая… и твои инстинкты прискорбны.

Меня словно ударили по лицу.

– К счастью, не все потеряно, – продолжила леди Илейн. – Ты из хорошей семьи, а кровь влияет на многое. Твой дар использовался неправильно, но выглядит сильным. Твой камень указывает на это. Камень есть у каждой Певчей, но редкие такие необычные, как твой. Если ты будешь меня слушаться, то, надеюсь, у нас все получится.

Мои щеки перестали пылать, хотя еще помнили удар.

– Я сделаю все, что вы скажете, – пообещала я. Я сделаю все, чтобы одолеть Скаргрейва и спасти нас.

Леди Илейн долго смотрела на меня в тишине, словно проверяла силу моей решимости. А потом она резко кивнула и сказала грубее обычного:

– Начнем. Но откуда? – она провела рукой по бусинам. – Если бы ты начала учиться со мной с десяти лет, как обычно, у нас было бы пять лет, чтобы изучить магию Певчих. Но наша ситуация далека от обычной, времени мало. Нужно сосредоточиться на важном. Но ты должна понимать и нашу историю. Так что начнем с простого вопроса. Как работает магия Певчих?

Было так просто, что я боялась, что это ловушка.

– Через песни?

Леди Илейн недовольно отряхнула руки.

– Не отвечай как напуганный зайчонок.

Я постаралась звучать уверенно.

– Магия работает через песни.

– Верно. Чаропеснями мы заставляем предметы, животных и растения исполнять наши приказы.

– Только предметы, животных и растения? – смело спросила я, раз это нравилось крестной. – Не людей?

– Уже нет. Когда-то давно были Певчие, которые легко это делали. Ниниан, например, заточила волшебника Мерлина в камень, – леди Илейн вздохнула. – Но такое было доступно древним Певчим, это уже не по силам нам.

– Доктор Пенебригг говорил, что раньше Певчие…

Леди Илейн остановила меня взглядом.

– Нельзя полагаться на то, что говорили другие. Они вредили тебе, заставляли снимать камень… – она поджала губы. – Забудь все, что они говорили тебе, слушай только меня. Понятно?

Я знала, какой ответ ждала крестная.

– Да, леди Илейн.

– Как я и говорила прошлой ночью, Певчие могут работать с двумя видами магии. Дикая магия запрещена. А Проверенной магии я тебя научу, – она сделала паузу. – Но, пока мы не начали, я хочу проверить, что основное правило понятно. Никогда и ни за что не снимай камень.

– Я поняла, – камень почти сиял, пока я говорила. – У каждой Певчей есть камень?

– Да.

– Где ваш?

Я думала, леди Илейн не ответит.

Но потом она потянулась под шерсть своего платья и достала молочно-белый камень, подернутый дымкой и в трещинах.

– Когда-то он был ясным, как твой, – сказала леди Илейн. – А это сделали тенегримы. Когда у моего камня была сила, он сиял, как бриллиант, был тяжелым, как золото. А теперь он тусклый и весит не больше ракушки. Магия ушла.

– На острове мой камень был тусклым, – сказала я. – Не был рубином.

– Потому что ты не использовала тогда силы, – сказала леди Илейн. – Наши камни меняются и растут с нами, тянутся к добру или злу. Твой камень может измениться снова, когда мы начнем учиться Проверенной магии.

– И безопасные песни… можно петь с камнями?

– Да, – сказала леди Илейн. – Ты будешь учить их на слух, так делала и я, когда была ученицей.

– Они не записаны? – удивилась я. – Нет манускриптов, как давал доктор Пенебригг?

– Песни редко записывают. Обычно Певчие учат песни на слух, поколение передает знания другому. Жаль, что при этом сила слабеет, каждые знают разные песни, и много великих песен было утеряно. Моя крестная знала только три чаропесни, и все они работали плохо.

Это не радовало.

– Что делали ее песни?

– Зачаровывали замки. У многих Певчих есть специальность, такой была у нее.

Я была разочарована, но старалась не показывать этого.

Леди Илейн удивленно посмотрела на меня.

– Ты ждала чего-то выдающегося? Нет, не отрицай. Я это вижу. Но почти все что-то запирают – секреты, сокровища. Так что талант, связанный с замками, важен, – она замолчала и добавила уже мягче. – Но я рада видеть у тебя тягу к чему-то большему. Когда я была в твоем возрасте, у меня была такая же тяга, и это помогло мне стать сильной.

Я попыталась представить леди Илейн в юности. Норри говорила, что она была красивой. Представлять было сложно.

– Моя крестная не понимала, – продолжила леди Илейн. – Она говорила, что замки – мое призвание, и я должна это принять. И хотя мне это удавалось, я обнаружила, что могу учить и другие чаропесни. Они не давались просто, но после тренировок я научилась им.

– Кто научил вас?

– Сначала я училась у других Певчих. Но когда они поняли, что я делаю, они отвернулись от меня. Им хватало того, что у них было, и они говорили, что и мне нужно смириться, – леди Илейн поджала губы. – Конечно, я не была рада. А чему радоваться? Древние Певчие не принимали ограничений в магии. И я решила найти другой путь. Если мне не хотели помогать нынешние Певчие, может, помогли бы прежние.

Волоски на моей шее встали дыбом.

– Вы… вызвали мертвых?

– Мертвых? – леди Илейн вскинула брови. – Люси, я Певчая, а не некромант, – она покачала головой от моей глупости и сказала. – Я изучала наше прошлое, как ученый: по старым книгам и манускриптам.

– И вы изучали гримуары, как тот, что есть у Скаргрейва?

– О, тот я никогда не видела, – сказала леди Илейн с горечью. – Агнес не говорила мне, что у нее есть эта книга, хотя так можно было бы избежать бед. Но я могла лишь найти обрывки того, что искала: очертания песни, упоминания о мелодии. Но со временем я отыскала достаточно, чтобы начать воссоздавать древнюю магию. Требовалось много сил и терпения. И постоянное внимание к деталям.

Я кивнула, ведь этого ожидала леди Илейн.

Она холодно посмотрела на меня.

– Есть ли это у тебя? Тебе понадобятся эти качества, это точно. Я научу тебя всему, что знаю и помню, но я не могу практиковать магию сама. Все будет зависеть от тебя. И это будет сложнее, чем ты думаешь.

Я встретила ее испытывающий взгляд.

– Я выучу все, чему вы меня научите.

– Тогда опусти руки и слушайся меня.

Я подчинилась, желая выучить первую чаропесню. Но крестная собиралась начать не с пения.

Она посмотрела мне в глаза.

– Я должна научить тебя, как дышать.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ДЫШАТЬ

Было не так и просто дышать по-новому. Необдуманный вдох, легкий выдох – об этом крестная сказала мне забыть. Теперь мое дыхание должно быть обдуманным.

Я старалась следовать указаниям леди Илейн, но шли часы, и мне казалось, что я тону.

– Не так быстро, – рявкнула она, когда я выдохнула. – Не дыши, как собака, – и через миг. – Нет, и не так. Ты звучишь, как пробитая волынка.

Так прошел весь день, пока леди Илейн не отпустила меня.

– Ты начинаешь понимать основы. Практикуйся каждый возможный миг. Даже пока спишь, если можешь. Мы продолжим уроки, когда ты освоишь это.

Оставшись одна, я рухнула в кресло, чувствуя себя почти так, словно я воевала с собой. Дышать обычным образом казалось роскошью, и теперь у меня не получалось. Горло пылало, грудь сдавило. Я смотрела на черную печку и думала о том, могла ли хоть какая-то магия стоить такой боли.

Да. Ответ пришел из глубины души. Безопасная магия стоила любой цены. Что угодно, только бы не попасться воронам! И леди Илейн предлагала мне это: безопасный способ петь. Я должна найти смелость научиться этому.

Решив показать свое рвение, я тренировалась, стараясь дышать новым странным образом часами. Я мало спала, тревожась за Норри.

Я все еще дышала по-новому с переменным успехом, когда Нат позвал нас два дня спустя. Как только он пришел, я спросила:

– Как Норри? – было ужасно не знать.

– Хорошо, – сказал он, к моему облегчению. – Как только она увидела окно, ей стало лучше, а теперь она готовит для нас с Пенебриггом. Она очень скучает по тебе, конечно, она даже почти готова спуститься сюда. Но, думаю, ей лучше этого не делать.

– Точно, – я не хотела, чтобы она снова через это проходила. – Скажи ей, что я тоже сильно скучаю, но ей стоит оставаться там.

– Скажу, – Нат проверил дверь и огляделся. – Где леди Илейн?

– Спит. Мы занимались допоздна прошлой ночью.

– О, – он остался у двери, растерявшись. – Может, это не лучшее время для урока?

– Не страшно, – но, как только мы устроились у огневого ящика, я ощутила от него запах осени – последних листьев, дыма Лондона и острый и не подходящий этой комнате привкус яблок. От этого у меня перехватило дыхание, я закашлялась.

Нат вскинул брови.

– Что-то не так проглотила?

– Не совсем, – ответила я. Он заинтересовался, но я молчала. Изучать магию было сложно, я не смогла бы объяснить это тому, кто ненавидел ее. И леди Илейн дала ясно понять, что такие дела нельзя обсуждать со всеми.

Я сосредоточилась на ровном и медленном дыхании, а Нат рассказывал мне о Тауэре и отрядах стражи и Вороновых, охранявших его.

– Гримуар в комнате Скаргрейва, – сказал он, – а она на самом низком уровне Белой башни, очень близко к тенегримам. И рядом с комнатой, которую ты захочешь избегать: комнате кормления.

– Кормления? – мне не нравилось название.

– Туда приводят узников и отдают тенегримам.

Я с трудом управляла дыханием, но Нат не замечал.

– Стены толщиной в десять футов, – сказал он. – Я нарисую тебе карту Тауэра.

Он работал, а я думала только о дыхании. Не о комнате кормления, только не об этом… Когда я посмотрела на его рисунок, где были и тайные ходы, я вдохнула иначе, с потрясением. Он хорошо рисовал, и набросок был красивым.

– Как ты это сделал? – спросила я.

– Что сделал?

– Запомнил все и так точно изобразил, – я провела пальцем по краю рисунка. – Это как маленький идеальный мир.

Он повернулся ко мне, явно не ожидавший похвалы. Я снова ощутила поток между нами, словно мы были не просто невольными союзниками, словно мы как-то знали друг друга.

Но это бред…

Он отвел взгляд.

– На опасный мир это похоже больше, – он подвинул рисунок ко мне, хотя старался не подбираться ко мне близко. – Лучше запомни его. Я опрошу тебя, когда вернусь.

Я взяла себя в руки и начала снова правильно дышать.

– Когда ты вернешься?

–В субботу, – сказал он. – Жди меня.

Он ударил по больному месту. Комната без окон давила на меня.

– Куда я могу деться, если я заперта тут под землей?

В его глазах блеснуло сочувствие?

– Я буду здесь, – пообещал он.

Я отвела взгляд от изящного рисунка, а он уже ушел.

† † †

Наконец, после утомительных тренировок дыхания леди Илейн позволила мне пройти дальше, но это оказались постоянные повторения поддерживающих тонов.

Я впервые услышала, как она поет. Уверенно, властно, но хрипло. Тенегримы уничтожили и ее голос? Или она всегда так звучала? Я решила не спрашивать, вряд ли этот вопрос ей понравился бы.

Вместо этого я обращалась с нотами, как с огнем, раздувала их из огонька до пылающего костра, а потом заставляла угасать. Нота за нотой, и так весь день. Работа была трудной, но приятной, ведь, хоть я и пела на одной высоте…

– Никаких фраз, – предупредила леди Илейн, – никаких звуков…

…но чаропесни были близко.

Я ошибалась. После поддерживающих тонов мы перешли к соединяющим нотам, а потом к трелям и глиссандо, двигаясь вверх и вниз.

Желая показать себя, я с рвением приступала к каждому испытанию, стараясь не показывать нетерпение. Но мысленно ворчала. Я была здесь не для того, чтобы леди Илейн сделала меня обученным музыкантом. Я хотела научиться магии. Но здесь магии не было ни капли.

Некоторые упражнения точно были полезны. Но разве они были нужны сейчас? Когда ставки так высоки?

– Именно из-за того, что ставки высоки, мы должны быть осторожны, – сказала сухо леди Илейн, когда я спросила. – Иначе твои новые умения осушат тебя. Ты же не хочешь проиграть Скаргрейву?

Я не хотела.

И хотя я старалась подавить возмущение в себе, уроки с каждым часом казались все скучнее, и так проходил каждый день. Приходилось напоминать себе постоянно, как мне повезло, что я могла учиться безопасной магии.

Все ухудшало и то, что я застряла под землей. Хотя я не страдала, как Норри, но я понимала ее реакцию. После жизни рядом с морем находиться здесь было тяжелее вдвойне: я тосковала по свету и свежему воздуху, как рыба в сети тоскует по морю. Порой мне снилось, что я снова на острове, западный ветер играл с моими волосами, океан сиял, как само солнце. В плохие ночи мне снилось, как меня сжигают заживо. Но я каждый раз просыпалась в затхлом воздухе подвала, и от этого убежать не получилось бы.

Порой я думала, что не смогу спеть ни одной ноты. Но я пела. Снова и снова, и леди Илейн постоянно поправляла меня.

Отдых наступал во время других уроков, которые давал мне Нат.

† † †

После первого визита уроки с Натом проходили под надзором леди Илейн. Он настойчиво спрашивал у меня карту Тауэра, учил использовать отмычку, показывал, как тихо двигаться по комнате. И все это в наших комнатах. Приближались святки, и он сказал леди Илейн, что, чтобы научить меня полному искусству скрытности, нужно тренироваться в другом месте.

– Сначала мы пройдем дальше в подвале, – сказал он, – а потом сможем двигаться по дому Гэддинга.

Я покину эти комнаты и увижу солнца. Это звучало прекрасно. Конечно, это будет опасно, я понимала это. Но награда стоила риска.

Леди Илейн прищурилась.

– Уверен, что это необходимо?

– Мы не можем все время прятаться здесь и делать вид, что так можно научиться ходить по лестнице, – сказал Нат. – Если она пойдет в Тауэр без настоящей тренировки, она не справится. Ей лучше тренироваться именно так.

После жарких споров леди Илейн сдалась, но с условием, что она будет сопровождать нас. Втроем мы ходили по подвалам, потом добрались до темных кладовых за кухнями. Я все лучше могла передвигаться по ступенькам и проникать в укрытия, и леди Илейн становилось сложнее успевать за нами. Но она все равно не отступала.

И одним вечером за ужином она сказала мне:

– За этим юношей нужно следить. Мне не нравится, как он на тебя смотрит.

Я чуть не подавилась пирогом с мясом.

– Смотрит на меня?

– Это было ожидаемо. Ты не красавица, да? Но ты Певчая. А он в восприимчивом возрасте.

– Нет, – мое лицо пылало. – Вы ошиблись. Нат на меня так не смотрит.