Текст книги "Чёрная Мальва"
Автор книги: Эльвира Бражник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
«Как же ты вырос. Каким красавцем стал! Вот бы сейчас подойти и обнять тебя! Крепко-крепко, чтобы ребра трещали».
Мальва опустила голову, делая вид, что смущенна от взгляда парня, на самом же деле пряча скорбно укушенную губу и складку меж бровей. Сейчас она просто забудет обо всем, и расплачется, как настоящая светлая панночка.
«А что, я права не имею поплакать?! Если даже не имею право сказать привет брату и учителю?!?»
«Не при всех, потом», – сама себе ответила девушка и, накинув капюшон, вышла из шатра.
«А что ты хотела? Что еще ждала?! Что узнают и такой? Что увидишь, и станет легче? Нет! Станет легче лишь тогда, когда станешь для них Мальвой, а не чужой, и хватит на морозе щеки мочить», – уже слегка гневно подумала горгулья, вытирая соленую каплю рукой.
– Девушка!
Мальва остановилась.
– Вы забыли.
Черноволосый юноша подбежал к ней и, передав в руки железный кинжал с деревянной ручкой, расписанный умелой рукой, радостно улыбнулся.
Мальва проиграла.
Девушка, скривив лицо, разрыдалась как маленький ребенок, не думая ни о чем. Парень, прижав ее к себе, укусил за ухо.
– Ай! – все еще ревя, ойкнула девушка. – Больно же!
Горгуль опять задорно улыбнулся, утыкаясь носом в пух шубы на плече девушки – парень, несмотря на то, что был меньше Мальвы на шесть лет, в свои четырнадцать перерос ту ростом. Мальва тоже обняла Жэррма и улыбнулась широкой улыбкой. Как же приятно! Минуту назад и не мечтала о тепле его объятий.
– А подарок свой чего мне тычешь?
– Так для красоты момента!
Мальва фыркнула в шерсть его куртки и тихо спросила:
– А узнал как?
Юноша все тем же тихим, и немного загадочным шепотом ответил:
– Так… у тебя, сестра, такое лицо кислое, тебя хоть в тело мамонта одень, все равно просвечивать будет.
Бегать он с тех пор стал еще лучше.
Да и кривится так же, когда по лбу получает…
Глава 17
Вечер наполнялся звоном колокольчиков на дверях – усталые горожане уходили отдыхать в дома – скрипом чердачных окон столовой, кои тревожил воодушевившийся ветер, рассыпая белую крупу в разные стороны, и звонким смехом молодых, которые были неугомонны и бодры почти всегда.
Ан нет. Не все. Это Мальва слушала истории Жэррома и вторила его радостному смеху. Наконец он смог поведать о забавных эпизодах своей жизни, что проходила без нее! Юноша был по-настоящему счастлив! Молодые горгульи из лавки мастериц раздосадовано вздыхали, поглядывая на посиделки Жэррома и Мальвы, через толстое стекло витрины маленького зала общей столовой. В этом зале обычно обедали дети, или те, кому не хватало места в общем.
– Эх… такая страшила, а он перед ней…
– Да ладно, девочки. Понятно уже: раз красивый, значит тупой!
– Точно. Разбегаемся, а то мамки орать будут.
По пышному снежному покрывалу у стены дома потек след от меховых накидок, а с окна, с обратной стороны которого царила теплая атмосфера, лился неяркий свет самодельной свечи, отражаясь на потревоженных снежинках.
– Ну а ты? Где ты была? Что видела? Это ведь не книжки читать. Я вот уже столько начитался, что кажется странным отсутствие на моем лице морщин.
– Я… сначала бесцельно скиталась по лесу…
– Интригующе…
– Будешь перебивать – составишь компанию жаарррам.
Юноша засмеялся:
– Мы с ними не ладим. Кто-то из нас пострадает точно!
– Ты будешь привязан к дереву. Сопоставь шансы.
– Ну ладно, пошутили, так что?
Мальва попыталась отпить из широкой, круглой кружки, в которой, источая пар и божественный запах зелени, ждал своего часа бульон с жирными кольцами на поверхности.
«Нет, еще горячий. Лес… лес… а что там было интересного… да ни…»
– А! Роша тогда на охоту пошла, а я в траве лежала. Я учуяла его появление, а он не крался, открыто шел, медленно. Олень. Представляешь? Рога как этот стол, – Мальва ударила костяшками пальцев по поверхности деревянного стола-стойки. – А глаза, как у меня, когда я в себе. Ну, ты знаешь. Он, когда я сказала это, спросил: «А разве плохо быть в себе?» Я…
– Стой, кто спросил?
– Ну олень! А потом разлетелся сотней ярких бабочек. Красиво конечно. Я долго смотрела, пока они за деревьями не скрылись.
– Ты что там пьешь? Мальва! Иди-ка спать.
– Бульон это, олух.
– Все равно. Ты сегодня натрудилась. – И ели слышно: – до бабочек… ярких и красивых…
Жэрром подождал пока Мальва допьет любимый бульон, и, укачав и так сонную девушку в своих руках, понес к себе. У него кровать большая – поместятся.
– Ну что, сестренка, меняемся? Раньше ты меня на руках носила, а теперь я тебя.
Мальва лишь что-то сонно пробухтела про втирание лики в драконью морду.
«А драконы тут при чем?» – озадачился Жэрром, укрывая Мальву и себя одеялом.
– Ууу-ууу-у….уууу!
– Мальва проснись! Мальва!! Жэрром тормошил стонущую девушку, не понимая, что происходит.
Мальва вскочила и вцепилась цепкими пальцами в горло врагу.
Снова она не там, снова не дома! Снова будит не пани! Как всегда! Все повторяется! Когда же это прекратится!!! Когда она проснется дома?!
– Сегодня, ты… проснулась дома сегодня. А те… а теперь отпусти меня, не то начну со… противляться. У тебя в руке сила немалая, а у меня горло не из гномьего ж-ж-железа…
Мальва разжала пальцы и уставилась на лежащего под ней брата, которого она пыталась убить.
– Да ладно, убить… это еще постараться нужно. Убить не убила, но покалечила. Теперь горло болит.
– Заживет, – заворожено ответила Мальва, рассматривая Жэррома.
– Ага, заживет. А как же стресс? Это, знаешь ли, был удар в самое темечко… – лохматого с утра парня перебила капля влаги на его шее. Он посмотрел вверх и замолчал.
– Дома? – спросила недоверчиво Мальва.
Жэрром нахмурил темные брови, прижимая плачущую девушку к себе.
– Дома, – тихо ответил брат, не зная, что делать, и с каких пор его Мальва стала такой плаксивой. – Ну, почти. Это я себе временно лачужку построил, маленькая, но удобная. А вообще земля большая, я тут, если хочешь, тебе дом построю и себе потом, будем рядом жить. Вместе.
– Дома?
– Ага.
– Вместе?
– Ага!
– Ага… – повторила девушка. Сонное сознание начало вспоминать. Глаза наполнялись радостью, а слезы высыхали, напоминая о себе лишь мокрыми следами на рубашке брата.
– А я что, вслух все говорила?
– Ну, да… и стонала еще так страшно, будто режут, а ты пошевелиться не можешь.
– Прости… я просто… давно домой вернуться хотела.
– Да, я понял…Может поговорить с Эль?! Я тебя больше не отпущу, чтобы она там не говорила! Она тебя довела о состояния пани Муры в первые ее здесь дни!
Мальва вспомнила и тихо хрюкнула от смеха.
«Похоже».
– О, я смотрю от слез до смеха один взмах крыльев?
Мальва утвердительно кивнула и стала слезать с брата, не забыв потоптать того, как следует.
«Мое!»
* * *
«У меня есть подарок для тебя».
«Нет уж, я недостойна, мне он не нужен».
«Конечно не нужен, но он должен быть твоим».
Мальва даже растерялась. Вот так формулировка. Сейчас девушка сидела в столовой, завтракая вкусными лепешками с орехами и сладкими грибами. Напротив сидел Жэрром, уплетая уже третью по счету – с орехами, а Мальва только первую попробовала, с грибами, но тут «пришла» Эль.
«Как лепешки?»
«Пока ты не пришла, были вкусные!»
«Не нужно, Мальва, я не заслужила таких слов от тебя».
«Да?! И почему же?»
«Я спасала твою жизнь не один раз, ты…»
Мальва громко поставила на стол чашку. Все завтракающие посмотрели в ее сторону, даже с малой столовой показались любопытные лица.
– И теперь ты будешь меня этим попрекать?! – вскричала девушка. Кто-то подавился. Завтракали женщины, раненые, что могли передвигаться сами (коих было не много – регенерация), и дети.
– Нет, – ответила богиня вслух, чтобы оправдать перед всеми Мальвину истерику, которую та выбросила на любопытные взгляды, к любопытным ушам.
«Ты забываешься, Мальва. Ты зла, на меня зла. Я тебя понимаю, я слышала все ту боль, что ты перенесла сегодня утром, и все то счастье, что ты испытала, когда узнала что находишься дома. Но твоя жизнь в первую очередь зависит от тебя! Я лишь иногда даю тропы – через них ты и проходишь дремучие, иногда очень опасные леса. Посмотри на все с высоты птицы, летящей в небе. Я лишь помогаю, поскольку еще у того камня дала обещание, не дать тебе умереть! Иногда, тебе кажется, что я манипулирую вами, но я лишь строю то, что задумала. А вы как мои дети мне помогаете, посмотри на это так…
Ты строишь свою жизнь…
Да, я заложила ей фундамент, и ты не знаешь, что за дом вырастет. Но ты будешь жить в нем, украшать его и главное – он будет твоим! Любые неугодные окна или двери ты можешь заделать! Это я прошу у тебя – дать мне заложить фундамент, сопротивляясь, ты рушишь дом, рушишь свою жизнь. На кого ты стала похожа? Разве моя Мальва могла на меня так кричать раньше, разве она стала бы замыкать свой мир на одном куске земли? Вспомни, как ты хотела путешествовать! И ты была неправа, когда подумала, что желание путешествовать отбило то начало путешествий, когда я отослала тебя отсюда. Настоящую мечту не отобьет два года на чужих землях…
Я была там, на развалинах прекрасных песочных городов. Знаешь, сколько моих детей там погибло?! Ты как-то сказала мне, что тебя не касается чужая боль. Я тогда подумала что это хорошо, но ошиблась. Ты вырастаешь монстром, а не той прекрасной девушкой, которой я хотела тебя видеть. Так почувствуй мою боль, я надеюсь, она подарит тебе мудрость, и ты забудешь о том, что личная, это далеко не вся боль, что хранится в этом мире.
Зал стал расплываться, сознание накрыла тьма.
Мальву неожиданно скрутил спазм, мучительный, сильный, долгий!
От грудной клетки тянулись острые веревки с шипами, разрезая собой все тело. Каждая косточка, каждая мышца болела невыносимо, и девушка ничего не могла сделать.
Ничего.
Одна лишь острая, колющая, иногда давящая БОЛЬ.
Мальве казалось, что прошло уже несколько лет. Грудная клетка болела, ужасно болела! А в голове все путались образы.
Кровь, крики, плачь. И это чувство… всюду, куда не ступи, острая надежда на то, что ты вновь их увидишь… дочь, сына, мужа, родителей. И себя прежнего… но это потом, главное Они!
«Мать жива! Мы разберем завалы, и она окажется жива, по-другому быть не может. Ну же помогите! Кто-нибудь!!»
«Мама! Мама!! Мамочка!!! Ты спишь? Почему ты не отвечаешь? Ма-ма?»
«Нет, он не мог погибнуть! Он бы меня не оставил! Он обещал, что никогда…»
«Мама? Где ты? Я не чувствую ножку… Папа?»
«Я должен ее найти, она где-то здесь!! И дети… она бы их уберегла. Нужно искать!»
Чем дальше она шла, тем гуще становились чувства, звуки, эмоции. То тут, то там кусают беспощадные цветки агонии. Цветки что проросли сквозь тех, кто нашел родных. Вот только – мертвых. И сам теперь мертв. А зачем жить? Он, она – они жили ради детей, любимых… а теперь? А теперь нужно бежать из этого мира в мир вечного покоя. Там нет боли. Там ничего нет.
Это длилось годы, века, а может быть и тысячи лет. Она и сама захотела покоя… кто она? Кажется девушка… Мальва… да… точно, Мальва. А какое это имеет значение?
Опять они идут. Раздробленными чужими костями врезаются в ее плоть мыслеобразами и эмоциями.
Я мать? Да… Мама!
У меня есть дочь! Она красавица! Она станет лучшей цветочницей и однажды воплотит материнскую мечту. Однажды она будет править в оранжерее! Но нет… мечты заволокло осколками. Дом… разрушен…
Но где дочь?! Мой ребенок!
– Вы не видели мою девочку?
Я подбежала к мужчине сидевшему у дороги, но он был мертв.
Мертв.
Мой ребенок! Нужно найти!! Где? Где?! Детская… пальцы, разбитые в кровь мелькают перед глазами, а те стеклянны, те даже не моргают. Некогда. Тело трусится, движения урывочные, дыхание учащенное, пульс мчится, но я не замечаю. Это не важно. Нужно найти дочь…
Ее платье!
Кусок стены из прижигаемого песка отвалился в сторону, и она достала свое дитя. Правда то не дышит… но ничего, зато оно рядом, с мамой. А эта балка у нее в груди… она здесь не должна быть! Женщина улыбалась. Зачем у ее дочери в груди балка? Зачем ей жить без дыхания? Трудно будет жить с этим.
Но ведь с эти и не живут…
Что? Не живут? Кто? Ее дочь? Послышался чей-то стон. Мать обернулась. Никого. Женщина опять улыбнулась, гладя по волосам дочь. Свою красавицу. Сейчас она откроет глазки и улыбнется маме.
«Но ведь с этим не живут».
Кто-то начал всхлипывать. Женщина не нашла в себе сил повернуться. Она знала – это она. Она понимала, что дочь мертва. Она все понимала. Только вот, так просто поверить в эту нелепицу? В эту несмешную шутку? Нет…
«Не живут».
Нет!
«Не живут…»
Нет!!! Не-ет! Пожалуйста! Не нужно! Пожалуйста! Прошу!
Глаза дочери были все так же закрыты.
Нет-нет-нет-нет….нет-нет….нет.
Холодный пронизывающий ветер подул с запада и забрал с собой мертвую девочку. Только что лежащее у матери на руках тело развеялось в прах, чтобы стать писком пустыни.
Женщина завыла.
Голова полностью пропала. Кто она? Где она, зачем и как?
Все не важно. Думать не нужно. Не нужно думать. Это… лишнее. Будет больно…
Мальва вынырнула из ведения, голодно вздохнув. Но воздуха нет. И легких тоже. Она себя уже почти не осознавала, как и та женщина, чью боль, как и многих других, перенесла Мальва. Тела почти не было. Оно было разрушено этим иллюзорным миром, но боль осталась. Она не ушла. Она любит задержаться. Погостить подольше. Оставалось лишь жалкое сознание…
Не было вопросов, не было ничего. Ничего кроме боли.
* * *
Она проснулась и вздохнула чистый, свежий воздух. Легкие наполнились им полностью, и выпустили его почти мгновенно, чтобы опять наполнится прохладным и вкуснейшим воздухом. В темную комнату смело заглядывала луна, которая примостилась напротив окна. Она тут сейчас не гостья, а хозяйка – освещает почти все комнату своим волшебным, холодноватым серебристым светом. Девушка лежала на кровати и дышала. Дышала, и смотрела в окно.
«Дышать… это так… хорошо! Так приятно!»
Еще раз закрыв глаза, девушка вдохнула полной грудью то, о чем мечтала многие годы, или века, или…
Очень долгое время.
Тело было непослушным, тяжелым и будто из глины, но девушка поднялась. Горгуля опираясь на стену, прошла до широкого окна, что оказалось балконом с легкими прозрачными занавесками и стальными перилами с резными деревянными поручнями. Мальва облокотилась на высокие перила грудью и руками. Удобно. Девушка слегка повернула голову и бросила взгляд на комнату. Спальня была красивой и большой – как у принцесс в исторических романах, но Мальва об этом еще не думала. Не могла. Сознание перестраивалось, привыкая к другому миру, к другим законам, к мыслям и рассуждениям. К существованию без боли.
Девушка задержала взгляд на своей руке. Длинные отросшие когти были размером с ладонь, и продолжали руку, не срамя ее длины малым. Они были черны и великолепны, а главное – остры как клинок. Рука с бледной, даже немного голубоватой кожей была не так костлява и смешна как тогда.
«Когда?»
Еще рано, сознанию тяжело. Девушка устало вздохнула и перевела взгляд на пейзаж. Замутившийся разум не понял великолепия картины. Ему было тяжело.
Пять. Двадцать. Полчаса. В глазах начало прояснятся. Разум все больше очищала чистая, звенящая родниковая вода, смывая грязные, слизкие и колючие болота. Будто второй раз родившаяся, она стояла на балконе высокого каменного здания, что крепко стояло на огромной резкой и острой скале, а внизу сотнями огоньков плелась сеточка большого города. Там огни мигали, где-то гасли, а где-то так и оставались нетронутыми.
Немного суеты, вечерней лени и ночного покоя: все это так гармонично искрило, загоралось и таяло в городе, что сердцу почему-то становилось приятно. Будто наложили повязку на то место, где уже ничего нет. Зачем? Наверно думают, что вырастет в той тихой могилке новое. Пусть растет. Если эмоции так считают, то пусть растет новое.
Мальва, насладившись на первый раз, красотой пейзажа, опустила взгляд на свое тело. Черное, почти невесомое платье, больше состоящее из черных кружев, нежели из ткани, прикрывало не маленькую, но и не очень большую высокую грудь, бедра и ноги до колен. На плечах, казалось, не было ничего, но на самом деле платье лодочкой заканчивалось под ключицами, обрамляя плечи и спину мягкими черными узорами цветов без четкого контура, от чего казалось, что девушку оплели темные растения. Черные мальвы. Далее, как ни странно, аккуратными, но неровными клочками юбка опускалась к полу. Видно было, что платье сшито на случай добавления форм и роста. Сейчас одеяние подходило ей почти идеально, если не считать того, что изумительная легкая юбка немного касалась пола. Она была и рваной и сшитой, и страшной и красивой. К юбке сочеталась боль с грацией. О боли Мальва знала многое. Только почему? Почему оно на ней? Почему платье на вырост? Посмотрев на свои ладони, что на первый взгляд были перемазаны золой, Мальва повернулась к той стене, где проходила, чтобы не упасть.
Здесь не убирали не один год. Однако воздух сладок, благодаря балкону.
Она дала сигнал своему уже отдохнувшему и чистому мозгу вспомнить. И вспомнила.
Слова Эль и – мучения!
Девушка нервно дернулась и широко открыла глаза, всматриваясь в светящийся город внизу, что дарил покой и искру озорства могилке в груди. Ей нужно смотреть, смотреть куда-то, где живет яркий, девственный свет, без преград и шторок – нельзя закрывать глаза. Иначе придет Боль!
Какой-то шорох неучтиво побеспокоил мысли девушки. Стук…
«Просто шум, но близок его создатель», – подумала девушка, поднимая подбородок и закрывая глаза. Луна склонилась немного набок, и теперь не смотрела прямо в комнату, от чего та стала одновременно и страшной, и уютной, загадочной. А девушка ловила несмелые, ленивые, ночные порывы ветра и улыбалась.
«Это был жестокий урок Эль, – прошептала Мальва. – Но, по всему вероятию, я скажу тебе спасибо. Ты первый раз дала мне ЖИЗНЬ, а второй, забирая ее, дала СМЫСЛ жизни»
…И в чем же он?… – прошелестел ветер, нежно касаясь девичьего ушка. Витиевато заигрывая.
– В том, чтобы жить и наслаждаться каждым мгновеньем Жизни.
… Я летаю с теми же словами на устах… Ма-а-а-альва-а…… молодец-ц-ц-ц…
Луна, которая секунду назад была одета в рассеянные ночные облака, вышла, освещая теперь уже лишь балкон и девушку на нем.
Серебро отражали ее локоны, и оно же текло в них по вискам.
Старая, давно не открывающаяся дверь упрямо заскрипела. Девушка медленно повернулась.
Трое мужчин зашли в ее «покои», когда как на пороге неслышно топтались другие знакомые и незнакомцы. Иногда проскальзывало то радостное, то шокированное: «Проснулась? Проснулась!
«О-о-о, просну-у-улась!»
Но никто кроме этих троих не заходил. Лишь они стояли перед Мальвой – на коленях, с опущенными головами.
Жэрром.
Мьун и… Урэш.
Мальва простояла так минуту и просто развернулась обратно к луне.
Вопреки всему… Мир решил ее добить.
Глава 18
Быстро пролетела летучая мышь, задев стену замка слева, потом еще одна…
Купаются в лунном свете.
Мальва стояла на балконе и смотрела на веселье ночных танцовщиц. Лес внизу шуршал кронами деревьев, когда ветер скрытно беспокоил те, пролетая между ними. Свобода звучала в ночной песни. Мальва прислушалась: закрыла глаза, улыбнулась уголком губ. Мир прекрасен, когда ты можешь дышать и видишь свет.
«Прости меня, дитя. Прости, но сейчас ты должна подыграть этим трем. Пока все те, кто у порога смотрят на эту сцену, нужно надеть положенную маску. Потом ты про все узнаешь».
«Эль…» – подумала Мальва, поднимая брови, от чего веки немного прикрыли глаза, придавая им усталый вид.
Девушка все так же медленно развернулась и бесстрастно посмотрела на все таких же тихих близких, которых она еле узнавала, и на любопытных, что столпились у порога. Молчание стало еще ощутимее. У некоторых натянулась нить давления в висках. Все ждали, какими же будут первые ее слова!
«И какую же маску мне надеть?»
«Проснувшийся королевы, что спала пятьдесят лет».
– Оу, – еще больше приподнялась правая бровь, и горгулья усмехнулась, разглядывая комнату.
Девушка прошла в глубь, постукивая длинными когтями по стенам и мебели. Все неотрывно наблюдали за ее действиями.
«И что же мне им сказать?»
«Скажи: `Я проснулась'».
«Но ведь это твои слова».
«Вот именно. Чем загадочней и божественней первая фраза, тем лучше».
Мальва мысленно пожала плечами, и, обратив внимание на брата, учителя и найа, что уже просто стояли посреди комнаты в трех шагах от нее, тихо сказала:
– Я… проснулась.
Горгульи, что находились за дверью, низко склонились, приветствуя правительницу. Мьун прикрыл глаза и улыбнулся. Лица Жэррома и Урэша не выражали никаких эмоций, и если на счет Урэша Мальва не переживала, то холодность брата кольнула. Почему? Девушка опустила глаза, не отпуская высоко поднятого подбородка.
«Эль решила построить королевство… где я буду править? А кто правил вместо меня все эти годы? Жэрром. Как мой брат… конечно ему не весело, я проснулась значит нужно отдавать «борозды правления» в мои руки… – девушка еще выше подняла подбородок рассматривая стену напротив, смотря сквозь брата. – А почему Мьун улыбается? Ему за эти годы брат стал наверняка родней меня. Может, учитель думает, что не долго мне править и власть мне не принадлежит? Чепуха какая-то. Мне не нужна власть. Я просто хочу домик, где на теплой кухне постоянно будет ворчать Кльайна, где Ирья будут пакостить и весело смеяться, а Мьун бить меня по рукам, если я тяну их к еде грязными. В том маленьком мире меня будут будить ласковые руки пани Муры, а Марйик смастерит мне дом на дереве, в котором мы с братом будем смотреть на звезды, открывая окно в потолке. И старый пан Бруон там будет жив…»
Мальва нервно махнула рукой в сторону входа. Все кто там стоял – исчезли в мгновение ока. Девушка прерывисто вздохнула, садясь на конец кровати. Везде было ужасно пыльно и грязно.
«Даже забыли обо мне? Спит ли там она, или нет… Это не важно? Неужели никто не зашел ни разу сказать мне привет? Посмотреть на меня, потому что скучал? Больно».
– Мальва… – нарушило тишину тихое слово. Жэрром.
– Что? – девушка устало посмотрела на него и перевела взгляд на когти. Слишком большие, неудобны. – Я уже все поняла. Эль построила замок, нарядила принцев и принцесс. Вышла веселая игра. Я понимаю любимый братец, я мешаю. Намного лучше было бы, ясли бы я спала как можно дольше, но я проснулась. Увы. Власть… она мне не нужна, забирай. Я поговорю об этом с Эль.
– Я рад, что ты это понимаешь.
Девушка кивнула головой и насмешливо улыбнулась. Мальва не дышала. Ей только что проткнули грудь ледяной балкой… как в той далекой жизни светлому ребенку. Но та девочка сразу умерла, а Мальва вынуждена спокойно сидеть, здесь – в пыльной комнате на своем «гробу». Она так надеялась что это все неправда!! Что брат не променяет ее на роль в этой игре, что он украсил тот дом, который вырос из фундамента богини, однако нет, он оставил все как есть, и ему это нравится… Так все и казалось Мальве.
– Мальва, мы так долго ждали твоего пробуждения!
Горгулья отшатнулась от рук учителя, что тянулись к ней, чтобы обнять. Зачем играть? Она все прекрасно видит. Девушка больше не смотрела на их лица, она смотрела на балкон, на свои руки, на узоры платья, однако понимала: сейчас она чужая. Она тогда, очень давно, как казалось, и было на самом деле, думала, что будет рада, когда станет для них Мальвой, но опять ее постигло разочарование – она никогда уже здесь своей не будет. Лишь Урэш был честен. Он вел себя, как всегда – был покоен и молчалив.
– Мальва…
Мьун ничего не сказав, вышел из комнаты вместе с братом. Урэш остался.
«Так то лучше, я хотя бы знаю, что от вас ожидать. Холод и неприязнь».
– А ты чего остался? – не менее устало, чем раньше спросила девушка.
– Но кто-то же должен тебе рассказать обо всем, что происходило за годы твоего «отсутствия».
Мальва пожала плечами и, увив зеркало, прикрытое тканью в углу комнаты, медленно пошла туда.
Урэш, убрав пыльное одеяло, присел на Мальвину кровать и начал говорить:
– С тех пор как ты уснула, прошло пятьдесят лет.
«Эль говорила правду».
– Жэррм тогда очень напугался, а после, сообразив, что тут замешана Эль, пошел в храм. Он был очень зол… Эль сказала ему причину твоего сна, сказала, что это твой урок… его еле успокоили. Мне кажется, если бы ему не помешали, он бы в полнее мог разрушить храм. Он очень за тебя переживал.
Тогда», – мысленно дополнила Мальва.
– Замок строился десять лет. В этот короткий срок его строительства жрицы работали над документами, законами и правилами. Эль очень помогла нашей Империи.
– Империи?
Мальва сбилась с шагу, но дошла до зеркала.
– Нас признали оборотни, гномы, и даже демоны. Все это заслуга Богини и Жэррома. Он был и будет хорошим правителем.
– Не сомневаюсь, – утвердительно вмешалась Мальва. Она не злорадствовала. Она на самом деле не хотела быть… Императрицей. Это смешно. Она всего лишь Мальва, горгуля, девушка – дикое когда-то дитя.
«Покажи мне в этой Империи кого-то не дикого в былые времена. Покажи мне кого-то, кто читал больше книг, в том числе и иномирских, чем ты. Ты умна, сильна, красива, у тебя острый ум, и главное – ты выбрана мной еще ребенком.
«Почему я?»
«А почему кто-то другой? Мальва, это детский вопрос. Ты думаешь, если бы я выбрала другое дитя, оно бы сейчас не задавалось вопросом «почему я?», а приняло все в свои руки молча?»
«Мне, кажется, сейчас лучше вообще не думать. Я сойду с ума!»
«Я тебя утвердительно могу заверить, после того, что ты за всю свою еще очень короткую жизнь испытала, свести тебя с ума будет очень трудно, и… посмотри в зеркало. Ты стала настоящей красавицей».
Мальва скинула пыльную ткань на пол и посмотрела в черные глаза – свои глаза. Черные кудри волочились по полу, от чего волосы стали внизу ужасно грязными. Но они были великолепны. Тело было немного исхудавшее, но кости не выпирали. Мальва имела женские формы! Девушка подняла подбородок выше и хитро улыбнулась, отражение так же хитро улыбнулось ей в ответ и моргнуло. Мальва перестала улыбаться.
«Что это?»
«Я балуюсь, не обращай внимания».
Мальва возвела глаза небу и продолжила осмотр себя. Девушке нравилось ее тело и лицо, как и сказала Эль, Мальва была красавицей, еще какой!!! Девушка не смогла сдержать улыбки. Горгулья покрутилась перед зеркалом, отвела кудри за спину, рассмотрела свою фигуру. Высокая как мать.
«Если бы она жила не в тех условиях, то была бы такой же красивой женщиной?»
«Почти. Ты все же красивее. Наверно в этом виноват отец».
«Зачем ты повесила мне на шею это серебреное украшение?
«Ты ведь знаешь. Я уповала на то, что ты сочтешь его сочетаемым с…»
«С моими седыми волосами на висках?»
«Да…»
Девушка провела рукой по лицу, снимая ту грусть, что там появилась. Мальва кинула взгляд на свои седые волосы на висках и ответила отражению:
– Зато ни у кого таких нет. Черные и белые…
– И они мне идут, – ответило отражение.
– И они мне идут, – согласилась Мальва. Все-таки седые пряди на висках это не так важно, как воспоминания о боли во сне.
– Мне продолжать? Вы закончили?
– Как узнал? – улыбаясь, спросила Мальва.
– Ты была очень харизматична.
– О-у, – девушка наиграно удивилась и села рядом с Урэшом, тоже пододвинув до ужаса пыльное покрывало.
– Когда тебя клали в эту комнату, лицо твое было не серым, а белым, а в волосах не росли грибы.
Девушка расхохоталась и принялась выискивать растительность в кудрях.
Та найдена не была.
– Он… он даже ни разу не пришел ко мне? Почему здесь никто не убирал? – нарушила тишину горгулья.
– Комната была закрыта по велению Храма, дабы не беспокоить императорский сон.
– И, то, что Императрица неизвестно кто, никого не беспокоит?
– Сначала они узнали, что такое Императрица, кончено. – Мальва улыбнулась. – Потом, когда нашли аналог «вожак» – огорчились. – Мальва уже улыбалась во весь рот. – Но храм и Богиня заработали крепкий авторитет в нашей Империи.
Девушка задумчиво кивнула и взяла прядь волос найа в руки, освобождая ту из ленты.
Девушка поднесла волосы Урэша к своим седым прядям. Волосы мужчины оказались белее, и будто светились изнутри по сравнению с ее седыми прядями.
– Тебе они идут. Можно добавлять к черным нарядам белые вставки, пуговицы и ленты, – сказал мужчина.
– Ну ничего себе. И кто сейчас рядом сидит, найа или светская панночка?
Урэш загадочно улыбнулся и встал.
– Ты куда?
Мужчина подошел к двери и что-то крикнув, вернулся за Мальвой. Взяв её когтистую руку в свою, Урэш вышел из комнаты, закрывая дверь.
Девушка шла вместе с мужчиной по каменному коридору, удаляясь от своей грязной усыпальницы все дальше. Через минуту проснулась любопытство, и Мальва незаметно начала поглядывать в узкие окна, что открывали вид на лес и все тот же блестящий город.
– Непривычно? – Мальва спрашивала ранита, удобно ли ему иногда не спать по ночам, ведь горгульи часто предпочитали спать днем, а бодрствовать ночью.
– Несколько. Я ранит, Мальва. Мне не впервой не спать по ночам.
Девушка кивнула, соглашаясь. Про ранитов она читала у старой пани, и жалеть Урэша не собиралась, и подбадривать тоже – он мужчина, для него это унижение. Тем более она его уважает… пока он не пытается ее обмануть и не притворяется.
* * *
– Сын… ты дурак!
– Ты же сам хочешь, чтобы власть ей не принадлежала! И я хочу оградить ее от этого!
– Но не таким же образом!!! Ты видел ее взгляд?! Ты видел, как она от меня отпрянула? Ты понимаешь, что она могла подумать?! Что она подумала! – Мьун метался между камином и креслом, нервно выговаривая все брату императрицы. – Я все откладывал, а нужно было собраться и придумать, как действовать когда она проснется.
– «Нужно было» нам уже не поможет. В столовой накрывают стол. Урэш лучше позаботился о Мальве чем мы…
– Тогда составим им компанию. Улыбнись ей…
– …спроси, как спалось, – перекривил горгуль.
Мьун остановился и, схватив кочергу, швырнул ту в Жэррома. Дверь резко открылась и зашедшая пани Мура поверглась в шок, наблюдая, как железная кочерга пролетает у нее возле уха. Женщина резко побледнела, насколько это возможно с загорелой кожей, и медленно опустилась на пол. Мьун взволновано приблизился и начал заботливо «квохтать» вокруг жены. Жэрром встряхнув свое одеяние, вышел из комнаты, направляясь в столовую.
– Но мне сказали, Мальва проснулась! – послышались взволнованный голос пани Муры, которую Жерром называл матерью. Мужчина улыбнулся, заворачивая за угол. Что бы там Мальва не думала, пани согреет ее сердце вмиг, когда увидит и обнимет.
Вот дверь отворяется, вот на миг ослепляет теплый свет свечей и в голову проникает звук копошения на кухне и активного чавканья в зале. Сестра сидела во главе длинного стола и жадно ела очередную порцию душистого мяса. Руки ее были жирные от ароматного соуса, а нижняя часть лица блестела от жира, от чего она показалась такой родной и близкой! Жерром сел за стол справа от сестры, и позвав служку из кухни, принялся ждать еду, сложив руки перед собой и любуясь на аппетит Мальвы. Той было все равно кто сидит рядом, враг ли, друг ли, она с жадностью заглатывала такое вкусное мясо, наслаждаясь каждым кусочком! Сколько же лет она не ела!! Урэш сидел напротив Жэррома и лукаво улыбался, поглядывая на Мальву. Ранит в своей манере, не спеша, потягивал горячий напиток из красивой серебреной кружки.
