Текст книги "Чёрная Мальва"

Автор книги: Эльвира Бражник

Эльвира Бражник
Чёрная Мальва

Пролог

Все. Она устала. Хватит. Не трогайте ее. Почему? Почему вы все так с ней? Она так устала…

Устала казаться сильнее, устала быть той, кем не является. Устала повторять себе как мантру: «плакать бесполезно, никому не нужны твои слезы». Как же больно…

Она не сильная, она слабая. И она хочет заняться бесполезным делом – поплакать.

– Если… если в этом мире… есть Боги, хоть один, хоть один Бог, пожалуйста!

Прошу, подарите мне смерть, быструю, спокойную смерть. Как же я устала… Не хочу жить!

Кто бы не говорил, что нужно ценить жизнь, она слишком устала, чтобы его слушать. Ее никто не обижал в последнее время, не убивал родных, которых нет, не нагружал рабскими работами, просто негативные крошки собрались в один большой каравай и стена «Я сильная, я не плачу» рухнула.

Нет. Она не страдает суицидальными наклонностями, поэтому не решится причинить себе вред – просто будет ждать. Возможно, судьба сжалиться, и даст ей ПОКОЙ.

Через пять дней после истерики она сидела, впитывая последние солнечные лучи, на деревянной парковой скамейке, которая так любила портить чужие колготки и лосины. Сзади, слева… справа упали листья. Громко. Тяжелые сухие листы поднял ветер вместе с пылью. Солнце закрыли тучи. Вот и все – нет ни солнечной погоды, ни любимой грозы. Она не любила это неопределенное состояние на улице – гнетет. Отряхнула вялые мысли – как надоедает жить, так и надоедает желать смерти.

Вот мимо прошел мужчина: красивый, уверенный в себе человек. Даже не повернулся, наступив ей на ногу. Вот так насмешка судьбы. Дорожка узкая, но не настолько же… даже в таком красавце есть минус – слеп. Или она настолько незначительна? Домой она добиралась медленно, вяло.

* * *

– Знаешь, мне бывает очень больно в области груди. Люди называют это «душа болит» или «боль в сердце». Мне это скорей напоминает мышечный спазм, если уж поддаться своей реалистичной натуре. Романтичная устала.

– Голова у тебя тоже болит, раз уж ты разговариваешь сама с собой. – Отражение сочувственно улыбалось… будто бы оно не ее часть, и не страдает от одиночества, как и она.

– Судя по тому, что я с тобой еще и спорю, голова не болит – ее естественное состояние сумасшествие.

– Тебе просто нужно найти точку опоры… поменять взгляды на жизнь… найти себя! Ой! Можно ведь помечтать!

В зеркале отразились вспыхнувшие карие глаза. В них танцевали жаркий танец алые искры азарта. Женщина упала на кровать и полностью расслабила тело. Она не мечтала с пятнадцати лет, но мечтать ведь так прекрасно! В детстве именно в своих мирах она находила утешение. Тело расслаблялось, а лицо приобретало спокойную улыбку. Она и представить себе не могла, что в этот момент решает свою судьбу. Это маленькое, слабое создание было так непрочно закреплено в этом мире, что любой сквозняк, любая малейшая причина могла вышвырнуть одинокую душу! Слишком отдалившуюся. Чужую.

Какая нелепица – иногда привычка не закрывать двери может быть полезна похоронному бюро. В пятницу в открытой квартире пятиэтажного дома нашли женщину с улыбкой на лице и небьющимся сердцем. Что ж, так она и ушла из этого мира.

Часть первая

Глава 1

Темнота. Спокойно, и как ни странно – тепло. Густая, приятная, она везде и нигде. Мокрые глаза (а есть ли они у нее?) мешают рассмотреть яркие светлые точки. Что это? Звезды? Да. Мрак и звезды. Но… слишком одиноко.

Густая теплая темнота приняла ее голос и песню: везде стали слышаться шершавые, но звонкие звуки женского голоса. Он желал создавать, любить, существовать…

 
   Ничего лучше жизни не видано мне.
   В тихом холоде льда,
   В раскаленной жаре,
   В красках пестрых долин,
   В темных страшных морях
   Полыхаю желанием жить Я.
   Я стремительный день,
   Я роскошная ночь,
   Злая права и добрая сказка.
   Я засуха и лень,
   Я желания дочь,
   Я награда и я же расплата.
   Мой закон есть «Одна»,
   Моя воля «Всегда»,
   Моя тайна есть «Болью укрытая».
   Я цветок из цветка,
   Спутник жизни своей,
   Я создатель всего позабытого…
 

В ее незримой руке пульсировала жизнь, подбодряемая словами материнской песни. Скатываясь в маленький круг, она тянула свои новорожденные лучики к маленьким космическим соседям. Образовывалась новая система, которая будет держать жизнь в своих пределах.

Незримая женщина плакала и пела песню, баюкая новорожденное дитя, пока разные космические тела собирались у новой планеты. Она желала получить покой! Однако получила бытие. Новую жизнь, за которую будет в ответе. Она поняла все еще тогда. Лежа на кровати с закрытыми глазами, почувствовала, что сердце, будто прощаясь, громко стукнуло в последний раз и затихло. Последний вздох и нежная улыбка, исполненная благодарности, была оставлена в родном, но жестоком для нее мире. Тогда она благодарила за исполненное желание – покой. Но на самом деле ей была дарована жизнь. И она станет лучшей матерью для нового мира!

Ночь оплела молодой лес. После великого рождения и землетрясения образовались каньоны, расщелины, горы и моря. Жизнь знает себе цену, знает свой конец и начало. А она просто поспит. Устала. Несуществующие существо мягко коснулось сознания своего дитя. Получив наивный ответ юной планеты, обняло ее и заснуло спокойным сном без сновидений.

* * *

Черный хищник умело крался, вертя ушами и щуря глаза. Сегодня его дети не останутся голодными. Смелые и глупые детеныши остались с матерью, пока отец добывал пропитание. Вот двухметровый зверь подошел достаточно близко и бросился на жирную, но прыткую добычу. Рогатое белое существо не успело набрать скорость и получило мгновенную смерть от клыков черного хищника.

Звезда начала окрашивать небо, в малиновый цвет, предвещая знойный день. Хруст веток и предсмертный крик добычи напугали стаю красноперых пичуг. С огромных деревьев увитых темными плющами и бардовыми мхами взвились в небо грозно пищащие большекрылые птицы.

Невероятной величины камень уже проросший сырым мхом и сколотый по углам, от острого, дикого ветра в поле, опять приобрел загадочный оттенок. Мать мира спала и лишь жизнь и слова, высеченные на старом камне, говорили о процветании мира.

«Стоит верить лишь в Жизнь. Стоит хотеть лишь Жизнь. Стоит иметь лишь Жизнь. И создана она для вас и для меня. И есть она у вас и у меня. И будет она всегда».

– Сссш арсс шииис! – шипящие, странные звуки полились, будто вода или смертельная змеиная песня из приоткрытого рта. Чернокудрая бледная девочка удивленно смотрела на ровные символы на невероятно огромном древнем камне, не понимая их сути.

Родители ее интересовались лишь охотой и сном, если выпадет возможность и хитрый черный жааррр* не нападет, ребенок же хотел резвиться, открывать и доказывать! И вот сейчас стоя перед странным камнем в опасной зоне – открытом поле, девочка не тряслась от страха встретить здесь свою смерть, а сидела и сдерживала слезы восхищения. Взрослые не хотят, не видят правды. А девочка чувствует. Чувствует что-то родное, знакомое и нежное, что невольно обволакивает ее, изучает и ласкает своим теплом.

«Это все не просто так», – подумала девочка, поворачиваясь и начиная воображать, насколько сильно накажут на этот раз, ведь родители и сестры с братьями наверняка заметили исчезновение маленькой, хитрой сиры*.

«Не просто так».

Ребенок испугано оглянулся по сторонам и быстро припал к земле. Только спустя пять минут нервного прислушивания к окружающей среде, когда сердце немного успокоились, а голова прояснилась, девочка поняла, что привычного шипения и рычания не услышала, ничего не услышала. Это были слова без звуков в ее голове, которые она понимала. Так странно, но понятно.

«Это как?» – вырвался подсознательно вопрос.

«А вот так».

Опять ребенок оглянулся, больше по привычке, нежели из-за беспокойства. В маленькой, неразумной головке еле укладывалась информация, что скоро нужно будет искать себе защитника и покидать семью, а тут еще беззвучные голоса в голове…

«Все не так хорошо в жизни, как говорили родители в мои восемь зим».

Печально вздохнув, девочка стала ждать закономерного ответа, и он прозвучал: «Все намного лучше, чем они тебе, когда-либо говорили. Ребенок в твоем возрасте не должен думать о таком. Это не приносит радости в жизнь, а жизнь должна быть радостной, иначе это не жизнь».

«В мои оди… одиннадцать зим, я пережила трех младших сестер и двух братьев. Терпела насмешки и наказания за свое любопытство и мечтала о теле, которое не чествует боли, когда черный жааррр задел меня лапой во время нападения на наше селение. Я лучше знаю о чем думать, и н… не хочу, чтобы какой-то там голос в моей голове говорил мне, что и как думать в… в моей голове».

Послышался хриплый, но очень приятный смех со всех сторон, девочка насторожилась.

«Не знала, что заикается можно мысленно. Не бойся. Молодец, ребенок, тебе удалось развеять мою скуку. Только проснулась, а уже начинаю скучать… эх. Но мир изменился, это хорошая причина для бодрствования. Нужно все узнать и разведать…»

«Мне нужно идти в свою стаю…»

«Останься».

«Что, поче… зачем?

«Ты ничего не найдешь там кроме смерти».

«Что это значит?» – руки вспотели и волосы на затылке, казалось, зашевелились. Дурное предчувствие заселившиеся с начала прогулки усилилось стократно и сжимало грудную клетку девочки.

«Теперь у тебя нет семьи. Голодные черные жааррры. В живых осталась только ты. Да и то из-за своего любопытства, маленькая сира».

Девочка осела на землю, глупо хлопая глазами. Конечно, она не поверила вот так сразу странному голосу, но… так больно жалит что-то в груди…

Звезда ушла за горизонт, и все погрузилось во мрак. Громко зашумели сверчки, запели грустные песни ночные птицы. В лесу подо мхом раскрывая светящиеся крылья, проснулись ночные мотыльки. Ветер играл с высокой травой, в которой спала маленькая девочка, свернувшаяся клубком. В поле стоял огромный камень, и сонное дитя прижималось к нему боком, ища тепла у нагретого жаром звезды великана.

Богиня этого мира с нежностью смотрела на девочку. В ее мире за годы сна своей матери жизнь не стояла, понурив голову. Все цвело, росло, рождалось! А каково же было удивление богини, когда она увидела человекоподобное создание! Невольно подумалось, что не хорошо это – не знать, кто и что живет в собственном мире…

Рука богини погладила одинокое юное создание по волосам. Роскошные длинные волосы цвета вороньего крыла были немыслимо закручены и торчали во все стороны, жаль только, сильно спутаны в колтуны! Судя по нарядам, или скорей их отсутствию у живущих тут человекоподобных существ, богиня проснулась вовремя. Нужно не забывать о религии! В отдохнувшем сознании уже щелкали калькуляторы и выстраивались идеи одна интересней другой. Эту девочку ждет большое будущее.

Жук медленно полз по ноге, а нос щекотала противная, острая травинка. С каждой секундой ощущения становились ощутимей. Сон ушел. Поднявшись, потирая затекшую от неудобной позы спину, девочка зажмурилась от рассветных лучей. Она вспомнила вчерашний день: свой побег из дому, странный голос и тревогу. Вспомнила, что вчера произошло что-то очень-очень страшное!

Но…

Как она может верить голосу? Возможно, с ее стаей все нормально, и все что пришло ей в голову – нелепица, пришедшая с жаром звезды.

Зашипев, ребенок кинулся к лесу. Ломая ветки не заботясь о конспирации, девочка бежала домой. Острые лапы деревьев хватали ее за волосы, больно дергая, будто останавливая, задерживая.

«Ты спешишь увидеть то, что тебе не нужно. И ведь сама чувствуешь, что я говорю правду. Глупая, сейчас ты стремишься знать, а потом захочешь забыть…»

Богиня знала, что так будет, поэтому и усыпила вчера ребенка на грани истерики. Сегодня урок выйдет хорошим.

«Отстань от меня глупый голос!»

Прищуривая мокрые глаза и терпя удары острой травы и веток по раненым ногам, девочка упрямо бежала, приближаясь к дому. Сзади слышался шелест крыльев недовольно каркающих, потревоженных наседок – их гнезда были свиты на стройных и непрочных деревьях, которые задевали пробегающие мимо хищники или, как в этот раз, девочки в истерике. Вот в поле зрения попал огромный валун, с которого начиналось поселение.

Стали видны усыпанные песком тропы, переплетенные межу собой, и… КРОВЬ.

Огромное количество крови. Трава и тропинки были бурыми от засохшей жидкости.

У каждого входа в пещеру, у каждой площадки, где обычно собирались охотники или женщины, была кровь. Неприятный запах смерти витал в воздухе, заражая собой все окрестности. Даже бурая трава, казалось, почернела, смиренно опустив свои длинные листья.

По ногам пробежала дрожь. Упав на колени, девочка ошеломленно уставилась на вход в свою пещеру, заляпанный густой красной жидкостью, и кусками плоти. Да… жааррры любили хорошенько подрать добычу – мясо выходило вкусным и… сочным.

Взгляд зацепил обглоданные остатки тела – к горлу подкатил ком.

Движение справа было подобно ушату с холодной водой. Резко повернув голову, чернокудрая девочка уставилась в узкую трещину между двумя пещерами. Никто не хотел заделывать эту трещину, поэтому в ней часто застревали маленькие любопытные детеныши. И сейчас оттуда на девочку смотрели привычно светящиеся в полумраке мертвые глаза маленького мальчика. Она минуту смотрела, не мигая, а затем позвала, возможно, единственного выжившего из своей стаи:

– Сширсаа? Оуса.

Мальчик медленно начал выползать из трещины, поражая своим спокойствием. Девочка поспешила подхватить его, до того как он бы упал в лужу крови, возможно, своих родителей. Совсем маленький – и шести зим нет.

Девочка прошипела, спрашивая, есть ли еще выжившие дети или взрослые. Мальчик лишь обреченно посмотрел ей в глаза.

Он ответил.

«Что собираешься с ним делать?» – спросил безэмоциональный голос.

«Я… я не знаю, я не знаю, что теперь делать…»

Слезы покатились по щекам, а подбородок задрожал. Все в груди натянулось.

«Успокойся! Поплачешь когда останешься одна. Мальчик видел, как убивают все стаю и его родителей, а ты ревешь перед ним! Ты старшая, и теперь ответственность на тебе».

«Ты говорила, что жизнь должна быть радостной! Говорила, что мне не нужно идти домой, что я найду здесь только смерть. Говорила, что буду жалеть! А теперь? Теперь ты говоришь, что я должна взять с собой мальчика и ответственность!»

«Так было нужно. То, что нас не убивает – делает сильнее. Запомни эту фразу. Сейчас ты стала на уровень опытнее. Пережила гибель стаи, заглянула смерти в глаза, взяла ответственность за чужую жизнь. Это твои жизненные испытания. Спасибо ты мне, конечно, не скажешь, но я буду знать, что ты смоешь постоять за себя в будущем. Я не всегда буду рядом».

«Кто ты?»

«Эль, я создала этот мир. У тебя есть имя?»

«Имя… нет. Мир… это ка…»

«Тогда ты будешь… Мальвой, Черной Мальвой. Ты так же красива как этот цветок, девочка, это имя тебе очень подходит».

«Но ты сказа…»

«Про это поговорим потом, сейчас нужно найти новое обиталище, здесь в любой момент могут появиться жааррры или стервятники – я их давно не отпугиваю»

Глава 2

«Пахнет нагретой землей и сухой травой. Слышны редкие шорохи слева – ящерицы. Опасности поблизости нет, нечего бояться. Нужно успокоиться».

«Пытаешься обуздать эмоции? Молодец. Но советую дыхательные упражнения. Резко вдохни носом и очень медленно выдохни ртом. Можешь оскалиться – еще эффективней».

«Эфети… эф… что?»

«О, я и забыла что между нами огромная пропасть. Вы как себя называете?»

Хорошо, что разговор велся мысленно, и понять большинство информации девочка могла и так, но возникают и подобные оказии.

«Мы? Стая…»

Значит, человекоподобные «дети» никак себя не называли, получается нужно что-то придумать. Но людьми их не назовешь, да и не хочется. В человечестве было много чего прекрасного, но и страшных вещей оно не чуралось. Новые существа должны строить новую историю в ее мире. Люди – это не их название.

Богиня посмотрела на девочку. Черные кудри до пояса сейчас разметались по плечам, голубые вены были видны через бледную кожу… не румянца, не веснушек. Но в то же время в этой «мертвой красоте» была жизнь. Черные, сейчас усталые глаза смотрели в закатное небо, а мозолистые руки гладили рядом лежащего мальчика.

Богиня опять ухмыльнулась – у «подопечной» были такие интересные лапо-подобные, хорошо развитые ноги и забавно дергающиеся от любого шороха длинные ушки!

«А как бы ты хотела, чтобы я называла тебя? Твою расу?»

«Мою расу?»

«Другими словами, существ похожих на тебя».

«Ну… не знаю».

«Хорошо, что ты умеешь? Есть у тебя какие-то особенности?»

«Ну… я могу быстро бегать, узнавать новое…»

«Быстрый бег это хорошо, а может, есть еще какие-то особенности? Может, ты видишь в темноте или умеешь летать? Чувствуешь природу? Ходишь по воде? Превращаешься в зверя?»

«Все помимо хождения по воде».

«Ты что же, умеешь превращаться в зверя, летать?!»

«Ну… это когда выросту… смогу. Теперь я только этого и буду ждать. Получив своего зверя, я смогу защитить себя, нас двоих».

Мальва непреднамеренно прижала сильнее к себе маленького мальчика, который уже сопел пригревшись под ее боком.

«Хм. А летаешь ты как?»

«Зверь, он с крыльями».

В глубокой темной балке спряталась большая берлога медведя, ушедшего из этих краев. Камни, ветки и высокая трава, характерно воняющая для всех хищников, делали это убежище удобным и безопасным. Найдя берлогу, Мальва тут же побежала на охоту, оставив мальчика в безопасном месте. Девочке было худо после всего пережитого, но желудок это не волновало – он хотел есть. Да и мальчик наверняка голодный, хоть и молчит.

Картинки возникали перед глазами и растворялись, оставляя неприятные ощущения после себя.

Мальва привыкла к круговороту жизни и смерти. Привыкла, что ранения это обычная вещь, что кровь это лишь жидкость, а трупы всего лишь безжизненные оболочки.

Но стая…

Она спрячет эти воспоминания, глубоко-глубоко внутри, и будет жить дальше. Родители бы одобрили ее решение. Жизнь – главное. Как жаль, что она раньше так часто это забывала и нарывалась на неприятности…

Может Эль права, и она стала умнее из-за смерти рядом с собой? Тогда как хочется прожить жизнь глупой самкой… очень-очень глупой.

Вгрызаясь острыми зубками в теплую плоть, девочка и мальчик быстро разделались с какой-то неповоротливой, за что и поплатившейся, птицей. После сырого пернатого ужина дети легли отдыхать подле входа в берлогу. Мальчик заснул сразу же, а вот Мальва разговаривала с Эль пока и ее не начало клонить в сон.

Прикоснувшись к сознанию девочки, богиня начала «читать» ее жизнь.

Вот грозные мужские и женские лица.

Материнская грудь.

Неровные стены пещер.

Вечно голодная жажда познания.

Жестокие наказания за глупое любопытство.

Драки со сверстницами и сверстниками.

Боль от отцовских рук на затылке во время первой охоты.

Пустые, невидящие глаза сестер и окровавленные тела братьев.

Немыслимые муки и борьба со смертью после тяжелого ранения.

Чувство восторга при взгляде на огонь…

Теперь все будет по-другому. Девочка станет умнее и построит будущее, о котором сейчас и думать не может. Богиня позаботится об этом. Обязательно.

* * *

«Просыпайся, рабочий народ! Как прекраснее этот мир, посмотри!»

Резко встав, девочка уставилась безумным взглядом вперед.

«О, проснулась, молодец!»

«Я… чтобы… ты издеваешься? Ты…

«Не недооценивай меня. Я просто тебя бужу. А поскольку у меня хорошее настроение это происходит так своеобразно».

«Сво… что?»

Сонный мозг девочки был в шоке от утренних завываний жестокого голоса. Лучшие певицы стаи не умели так громко орать…

«Ну, особенное утро у нас. И хватит там про меня, что-то плохое думать, на самом деле я хорошо пою. Просто чтобы разбудить песней, талант не нужен, скорей его отсутствие».

«Почему особенное настроение?»

«Потому что я поняла, как назвать вашу расу!»

«Все ночь думала?»

«Да, и вот что поняла: во второй ипостаси вы вылитые горгульи!»

«А чего раньше не придумала?»

«Раньше я не знала, как вы выглядите, а теперь увидела твоими глазами».

Мальва ничего не ответила. Эль сидит у нее в голове, и девочке уже не кажется странным, что ее глазами что-то видели. Проверив, на месте ли мальчик, девочка аккуратно вылезла из укрытия, принюхалась.

«На охоту пойдешь?»

«Да».

«Зачем?»

Мальву несколько обескуражил такой странный вопрос. Девочка недоуменно нахмурилась.

«Чтобы добыть еды и поесть, конечно».

«А зачем ты ешь?»

«Ну, чтобы жить».

Теперь уже и темные губы голубоватого оттенка вытянулись в полоску.

«Мальва, а зачем ты живешь?» – девочка так и села в пахучую траву. – Нет, я просто хочу знать. Мы с тобой научимся многим вещам, но прежде чем начать уроки, ты должна сказать мне, зачем живешь. Иди, охоться и подумай. Меня сегодня не будет, будь осторожна».

Шум ветра, скрип сухих деревьев, шелест травы и… никакого голоса в голове!

Мальва широко улыбнулась, но тут же ее улыбка погасла. Нужно найти еду и думать, что делать дальше.

«Мальва, а зачем ты живешь?» – слова звучали эхом в голове, пока девочка искала низкие гнезда. Слишком мелкие птицы не привлекали больших хищников, поэтому не боялись селиться низко, зато Мальве было легко собрать несколько яиц, отбиваясь от злых наседок.

«А зачем ты живешь…. Зачем живешь…»

А зачем она живет? Она не думала об этом никогда. С появлением в ее жизни голоса, все перевернулось и покатилось в пасть к жааррру.

* * *

Сегодня город был будто мертвый, звезда не жарила песочные улицы и загорелую кожу на лысых головах портовых грузчиков. Глупые дети не кричали и не бегали, мешая прогуливаться пожилым и молодым парочкам. Двери домов не скрипели, окна были закрыты.

Светоши не любили такой погоды, предпочитая отсиживаться дома, и лишь рабочие в порту и на затворках столицы вкалывали, не поднимая взгляд на небо.

Лысый угрюмый мужчина потер усталую руку. Сегодня в порт прибыло много товара, благо в основном в ящиках была трава и легкие ткани. Левая рука, в последнее время совсем перестает слушаться под конец рабочего дня.

С Озсерна – небольшого острова в малом море всегда ходили торговые корабли с легкими товарами…

– Опять эти свободные жополизы прячутся в домах! – невысокий светлоглазый рабочий кривил тонкие губы, бросая злые взгляды на городские улицы.

– Да брось, Тура, была бы у тебя возможность, ты бы не сидел сейчас дома?

– От чего же? Сидел! Но то я, а то они! Да они за все свою жалкую жизнь столько не пахали как мы тута!

Он не вмешивался, предпочитая наблюдать. Он знал, что этого выскочку сейчас поставят на место и без него. А ему лишние проблемы не к чему.

– Да они там креветки в соусе жрут, а мы помои, и то если есть! – мужик все распалялся, пытаясь зажечь мокрую папиросу, извлеченную из кармана.

– Дык кто тебя здесь держит жертва несчастная, топай в город, жри креветки. Или скажешь, за все хорошее сюда попал? – к недовольному и его собеседнику подошло трое ухмыляющихся мужчин.

– Это, я же ничего, я так…

– Свободен, – грозно перебил его один из подошедших, и недовольство сменилось страхом.

Но не успела будущая половая тряпка ретироваться, как небо вспыхнуло желтым цветом, привлекая к себе общее внимание.

Три минуты ничего не происходило, а потом грянул гром. Звук был такой силы, что вода пошла кругами, а все, кто был на улице, упали, затыкая уши.

Он за все свою гнилую, долгую жизнь в этих краях ни разу не видел подобного зрелища. Страх, не за себя – но за семью, стал комом в горле. Что за дрянь творится над городом?!