Текст книги "Вне поля зрения"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

22

Морис время от времени вскакивал со стула, начинал прыгать по авансцене и орать одному из боксеров: «В морду, в корпус, в морду, в корпус». Зрителям он не мешал – ринг располагался выше, – но ужасно доставал всех своими криками, и Глену страшно хотелось, чтобы он поскорее заткнулся. Морис возвращался за столик, и его тут же сменял Кеннет – подбегал к сцене, где между боями околачивались огромные черные парни, зависал с ними, причем говорил в основном только накачавшийся амфетаминами Кеннет. Глен в жизни не видел столько черных громил сразу не в футбольной и не в баскетбольной форме. Кроме него и Белого Боя, во всем зале не насчитаешь больше пяти-шести белых. Официантка приносила пиво, Белый Бой опустошал свой бокал за три-четыре глотка и начинал пихать Глена в бок: «Давай, пей, сосешь, как девчонка», – после чего оглядывался по сторонам посмотреть, не рассмеялся ли какой-нибудь идиот над его шуткой. Черные и их бабы лишь таращили на них глаза и покорно терпели – все из-за того, что Боя и Глена привел Морис.

Вместо кресел, что присутствуют в обычном театре, здесь стояли круглые, как в ночных клубах, столики – по ряду на каждом из четырех уровней, – поднимающихся ступенями через весь зал к длинной барной стойке, мрачной и темной по сравнению с ярко освещенным рингом. По обеим сторонам стойки бродили люди. Позади нее шел проход, заканчивающийся с одной стороны лестницей, ведущей в туалеты. За проходом располагалось внешнее фойе с маленьким барчиком вдоль одной из стен.

Объявили выход боксера, принадлежащего одному из клубов «Кронка», динамики исторгли мощный рэп, и из боковой двери появилась процессия секундантов и прихлебателей. Толпа зрительниц из зала, пританцовывая и размахивая руками, бросилась к сцене – на ринге появился боксер в красно-золотой форме. За двести баксов ему предстояло провести четыре раунда. Заплясали золотые кисточки на высоких красных ботинках, боксер задвигал плечами, имитируя быстрые удары и пританцовывая на своей стороне ринга. С другой стороны за ним равнодушно наблюдал белый, явно не здешний, парень, может, мексиканец. Он изо всех сил старался выглядеть спокойным, помахивал руками и чуть двигал ногами в простых черных ботинках, чтобы хоть чем-нибудь заняться, – скучающе ждал, когда закончится это рэп-шоу и рефери в бабочке и белых резиновых перчатках пригласит их на центр ринга.

Глен, едва оказавшись здесь, постоянно думал о том, как бы ему забрать у Белого Боя ключи от машины. Кеннет и Белый Бой с довольными рожами вспоминали вчерашнюю ночь и трепались о том, что завтра – день большого платежа, имея в виду нападение на дом Рипли. А Глен был вынужден слушать этих двух идиотов и смотреть, как Морис скачет от столика к столику, обмениваясь рукопожатиями или ритуальными касаниями кулаков со своими братьями. Презирающий условности Морис был сегодня в черной аккуратной фетровой шляпе и темных очках. «Стараюсь вести себя сдержанно, – объяснил он. – Никаких тебе платков. На боях я всегда веду себя сдержанно».

Они приехали сюда на «линкольн-таун-каре», за рулем сидел Белый Бой, у него и остались ключи от машины.

Глен уже ходил в туалет на нижнем этаже, и никто из этих идиотов даже не подумал проследить за ним, так что он в любой момент мог выскользнуть из театра, перебежать Вудворд-авеню к припаркованной машине и, будь у него ключи, укатить в Калифорнию. Эту тачку он угнал со стоянки в Уэст-Палм – решил взять «линкольн», потому что машина стояла в первом ряду, словно сама напрашивалась на угон. Когда служащий переставлял машины, Глен быстро скользнул в будку, схватил ключи – он знал, какие надо брать, – прыгнул за руль и умчался. Он тогда захватил с собой инструменты – мало ли каким способом пришлось бы добывать машину, – и они сейчас лежали в багажнике «линкольна», а тачка ждала его на другой стороне улицы. Но долбаные ключи от нее звенели в кармане Белого Боя.

В машину он проберется без проблем, она не заперта. Когда они подъехали сюда, Белый Бой сказал, что не знает, где кнопка центрального замка, и Глен, стоя у открытой водительской двери, ответил: «Я сам ее закрою». Белый Бой ушел, а Глен наклонился, якобы закрывая тачку, увидел, что все трое уже перешли улицу, и просто захлопнул дверь. Он молил Бога лишь о том, чтобы бардачок случайно не заперли на замок – тогда ему удастся открыть багажник простым нажатием кнопки. Останется только достать инструменты, «шлеп-молотком» сорвать замок зажигания – и в путь! А ключами Белый Бой может подавиться. Но если бардачок на замке, все, кранты. Придется чем-то его вскрывать, а это может занять много времени. Морис пошлет своих идиотов проверить, где там Глен задержался.

Нет, бардачок просто не должен быть заперт, иначе Глен пропал.

Придется подождать… Впрочем, лучше уходить прямо сейчас. Прозвучал гонг, поединок закончился, Морис встал и направился к сцене.

Глен еще чуть-чуть выждал, а потом объявил во всеуслышание:

– Ребята, это пиво меня достало, надо бы отлить…

Он немножко помедлил, ожидая, что Кеннет или Белый Бой одарят его подозрительным взглядом и скажут, что, пожалуй, присоединятся к его компании.

Но Белый Бой лишь буркнул:

– И чего ты это нам говоришь? Хочешь, чтобы кто-нибудь подержал тебе конец?

Глен облегченно рассмеялся:

– Да ладно, сам как-нибудь справлюсь, хотя держать придется обеими руками.

– Эй, Глен, – крикнул этот идиот ему в спину. – И не забудь потрясти, только нежно.

Глен уже отвернулся от Белого Боя, и ему не пришлось даже улыбаться – не то что делать вид, что шутка ему безумно понравилась. Все, пора смываться отсюда, и подальше, подальше от этих кретинов. Если не удастся открыть багажник или завести машину, черт с ней, с тачкой, он перебежками рванет в Калифорнию.

Безопасность обеспечивала пара молодых ребят в красно-золотых куртках «Кронк» при входе. Карен в темно-синем кашемировом пальто, в темно-синей же шляпе, джинсах и тяжелых ботинках спокойно прошла мимо. Охранники улыбнулись ей и поинтересовались, как она поживает. Она ответила, что великолепно. Попросили показать содержимое ее сумочки. Она продемонстрировала удостоверение и звезду.

– И больше вам знать не положено, верно?

Они огокнули, осмотрели ее с головы до ног, остались довольны увиденным и снова заулыбались. Карен пересекла освещенное фойе и нырнула в темный зал. Остановившись у стойки бара, осмотрела ряды столиков и сцену, отыскивая здесь белые лица. Пустой ринг, грохочущий из невидимых динамиков рэп, несколько женщин, дергающихся под музыку у столиков. Заметила белых мужчину и женщину у края зала, пару ребят по центру, в первом ряду. Бармен поинтересовался, что она желает, Карен ответила: «Сейчас, минуточку». Один из двух ребят в первом ряду, тот, что поменьше, встал. Второй громко заржал. Маленький повернулся, ему, судя по всему, было несмешно. Карен сразу узнала Глена – тот весьма резво пробирался к выходу. Карен бросила бармену: «Чуть позже», и краем глаза заметила, что Глен, задержавшись у стойки, кинул взгляд на столики и исчез из виду. «В туалет направился», – решила Карен, поскольку Глен был в одном свитере, без пальто. Однако чуть позже ей пришлось слегка удивиться, когда она увидела, что Глен чуть ли не бегом направляется к выходу. Засек ее? Нет, это вряд ли, должна быть другая причина. Она подождала, пока он выйдет на улицу, после чего последовала за ним, улыбнувшись охранникам: «Забыла кое-что». Скользя по грязному утрамбованному снегу и лавируя между включенными фарами еле ползущих машин, Глен перебежал широкую улицу и скрылся на стоянке за первым рядом автомобилей. Карен, стараясь не отставать, вбежала на стоянку, но Глена не увидела. Тогда она надела перчатки и медленно пошла вдоль ряда машин, останавливаясь и прислушиваясь, не заведется ли где двигатель. Но нет, до нее доносились лишь обычные звуки улицы. Она уже добралась до конца ряда, как вдруг неподалеку от нее в салоне одной из машин зажглась и сразу же погасла лампочка. Тихо хлопнула дверца.

Карен осторожно подкралась к автомобилю и заглянула в окошко. В темном салоне копошился угловатый силуэт. Глен лежал на правом боку, волосы закрывали его лицо… Похоже, он пытается открыть бардачок. Когда дверь машины открылась и в салоне опять загорелась лампочка, его голова нервно дернулась, и на Карен уставились огромные, размером с блюдце, глаза. Карен залезла в «линкольн» и опустилась на пассажирское сиденье рядом с Гленом. Тот резко выпрямился. Снова стало темно.

– Глен, что я вижу, ты пытаешься угнать машину?

– Господи, не могу поверить… – жалобно простонал Глен.

Жалкий тип. В Карен даже проснулось нечто вроде сочувствия.

– Думаешь, я явилась сюда, чтобы разрушить твою жизнь? – спросила она.

Он продемонстрировал ей пустые руки:

– Просто у меня нет ключей.

– Это я вижу.

– Ну, то есть я вовсе не собираюсь красть эту машину.

– Правда?

– Конечно. Ведь я ее уже украл. На прошлой неделе в Уэст-Палм, по-моему. Не могу же я украсть ее сам у себя? Да и где мои инструменты? В долбаном багажнике, дьявол его подери.

– Позволь спросить, правильно ли я тебя поняла… Ты хочешь смыться от этих ребят? Так?

– Ты меня видела с ними?

– И ключи остались у одного из них?

– Ага, – кивнул Глен. – Слушай, мне очень хочется в туалет.

– Те двое, с которыми ты сидел… Мориса Миллера среди них не было. Я видела Снупи на тюремной фотке.

– Откуда ты о нем знаешь?

Бедняга совсем был сбит с толку – отчаянно озираясь по сторонам, Глен то и дело кидал испуганные взгляды в сторону «Театра». Карен повернулась посмотреть, что же его так пугает. Из-за машин был виден только купол здания, а под ним – светящаяся надпись: «ТЕАТР».

– Что, плохой денек выдался? Все наперекосяк? – осведомилась она. – Глен, мне известна история твоей жизни, я знаю твоих новых друзей и то, что вы с ними затеяли. Кажется, я даже догадываюсь, куда ты сейчас намылился.

– Ты меня арестуешь за взлом машины?

– За взлом машины, за пособничество и подстрекательство при побеге из тюрьмы, за сговор с целью совершения того, ради чего ты сюда приехал. Глен, скажи, ты что, в дома вламываться начал?

– Господи… – только мог пробормотать он, качая головой.

– Дела, подобные вчерашнему, до добра не доведут. Ты ведь там был, верно?

– Больше ни слова не скажу, клянусь. Боже, я даже не понимаю, о чем ты говоришь.

– Положи руки на руль.

– Зачем?

– Затем, чтобы я могла надеть на тебя наручники.

– Ты серьезно? Слушай, эти парни в любую минуту могут примчаться сюда меня искать. Это – скоты, жестокие скоты. Я не шучу. Я решил смыться, хочу убраться от этих типов как можно дальше.

– Они пугают тебя?

– До усрачки, и я не боюсь в этом признаться.

– Фоули был с тобой?

– Когда?

– Вчера вечером. В котором часу вы ворвались в наркопритон?

– Я же сказал, что ничего не знаю, ничего не ведаю. Я не замешан в их делишках, я не помогал Фоули бежать из тюрьмы. Ты сама меня в этом убеждала.

– Ошибалась. Как думаешь, где сейчас Фоули?

– Откуда мне знать…

– То есть ты его не видел?

– То есть я очень хочу писать. Очень-очень.

– Во сколько точно состоялся налет на наркопритон?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Глен, расскажи мне, что задумали эти ребята, и мы заключим соглашение.

– Какое?

– Я разрешу тебе пописать.

– Ни хрена себе, соглашение.

– Можешь идти на все четыре стороны и писать, где захочешь.

– А не обманешь?

– Где захочешь. Итак, Глен, когда эти ребята ворвались в наркопритон?

Он чуть замялся:

– Было еще рано. Часов семь, наверное.

Карен достала из сумки сигарету и прикурила от фирменной спички отеля. Глубоко затянулась, медленно выпустила дым. В семь часов – по крайней мере двумя часами позже Фоули был с ней в гостинице.

– Так могу я сходить отлить? Пожалуйста.

Карен махнула рукой. Глен выскочил из машины и быстро расстегнул ширинку. А Карен, опустив стекло, внимательно слушала его рассказ о мошеннике с Уолл-стрит Ричарде Рипли, о том, как завтра, ближе к вечеру, его схватят и отвезут в дом в Блумфилд-Хиллз. На протяжении рассказа она несколько раз кивнула. О Рипли она слышала и знала, что он сидел в «Ломпоке». Потом уточнила адрес и спросила:

– Так как насчет Фоули?

– Он должен был участвовать в этом деле вместе с ними. – Глен склонился над окном. – Но где он сейчас, не знаю, не появился сегодня.

– А где Фоули остановился?

– Почем мне знать.

– Где вы завтра договорились встретиться?

– Послушай, я ведь замерзаю.

– Где встречаетесь?

– Еще не решили. – Он выпрямился и посмотрел в сторону «Театра», после чего снова наклонился и сунул голову в окно. – У тебя в машине есть что-нибудь, чем можно открыть багажник? Хотя бы домкрат?

– Думаешь, Фоули решил отвалить?

– Он со мной своими секретами не делится. – Глен зябко обхватил плечи руками. – У меня задница скоро отмерзнет.

– Хочешь смыться отсюда – беги, заодно согреешься. Только послушай, Глен?

– Что?

– Если ты меня обманул…

– Ага, понял, ты меня все равно найдешь. Господи, да я в этом и не сомневаюсь. Знаешь, что я думаю? Вот если бы прошлым летом ты не возила меня в федеральный суд…

– Мы бы сейчас так часто не встречались.

– Ты бы понятия не имела, кто я такой.

– Если бы я понятия не имела, кто ты такой, Глен, завтра ты бы уже сидел в тюрьме либо лежал в могиле. Ты об этом подумай.

Фоули и Бадди появились под занавес. Зрители потихоньку разбредались. Фоули нашел столик, за которым сидели Белый Бой и какой-то черный парень. Со сцены спустился Морис.

– Где вы шлялись? – спросил он раздраженно. – Настоящие бойцы уже отыграли, остались одни плевые поединки. Ладно, хватайте стулья, присаживайтесь.

– Кеннет, – сказал он черному, – это мистер Джек Фоули и мистер Бадди, знаменитые грабители и рецидивисты, сказали, что хотят нам помочь.

Фоули положил ладонь на висящий на спинке стула плащ:

– А здесь кто сидит?

– Ваш дружок Глен. Да только где-то с час назад он пошел в туалет и до сих пор не вернулся.

Фоули бросил быстрый взгляд на Бадди.

– В унитаз, наверное, провалился, – с идиотской ухмылкой сообщил Белый Бой.

– Я послал эту парочку поискать его, – добавил Морис. – Они вернулись и покачали головами.

– У Глена есть машина?

– Пригнал одну из Флориды. Сюда как раз на ней приехали.

– Если он оставил пальто, – сказал Фоули, – и его нет уже около часа…

– Эй, я тебя понимаю. Глен не хотел, чтобы кто-нибудь подумал, что он отваливает. Друг, я знаю это. Я потом отправил Белого Боя посмотреть, стоит ли машина на месте, проверить ее. Ключи были у Белого Боя, но, зная привычки Глена, я решил, что лучше будет проверить. Врубаешься? Машина стоит на месте, а Глена нигде нет.

– Каждый человек где-то есть, Снуп. Где Глен остановился?

– У меня. – Морис повернулся к рингу и вдруг заорал: – Реджи, мужик, оттолкни и бей. Оттолкни его.

Он снова повернулся к Фоули:

– Почему бы вам с Бадди не посидеть, не выпить со мной? Что желаете?

– Мы отваливаем, – известил Фоули.

– Ты о чем, твою мать?

– Снуп, если тебе не известно, где сейчас Глен…

– Парень передумал и отвалил, только и всего. Решил, что для таких дел у него кишка тонка.

– Глен – просто баба, – вставил Белый Бой. – Вчера вообще ни хрена не делал, просто стоял и смотрел.

– Вчера? – уточнил Бадди.

Подошла официантка, спросила, не хотят ли они чего-нибудь. Фоули покачал головой, Бадди тоже. Официантка вывалила содержимое маленькой оловянной пепельницы на салфетку и удалилась.

– Газеты читайте, – порекомендовал Белый Бой.

– Белый Бой, – перебил его Морис, – то дело к сегодняшнему отношения не имеет. Заткнись, а?

– Он все время на меня смотрит, – сказал Белый Бой, кивая на Бадди.

– Не могу удержаться, – ухмыльнулся тот. – Услышал, как Снуп называет тебя Белым Боем, и все пытаюсь понять, как ты ему это позволяешь.

– Так меня называли в «Кронке», еще когда я там тренировался.

– Выступал на ринге, да?

– И здесь, и в «Паласе».

– Неплохо получалось?

– Хочешь проверить?

– А ты срок когда-нибудь тянул? – спросил Бадди.

– Он хочет знать, – вмешался в их диалог Морис, – выбивал ты кому-нибудь глаза или откусывал уши. У Белого Боя свои приемчики. Но хватит этого дерьма. Послушай. – Морис взял Фоули за руку и отвел его от стола. – Почему этот Глен тебя так беспокоит? Что он знает?

– Мне казалось, что все.

Фоули понаблюдал, как боксеры, нанося друг другу удары, двигаются по рингу, причем один вел бой холодно и расчетливо, а другой бил с размаху и постоянно мазал.

– То, что Глену известно, должно произойти завтра, – кивнул Морис. – Мы схватим мужика на выходе из клуба и отправимся к нему домой. И Глен на каждом углу может трепаться об этом, да только все это – полное дерьмо. Понимаешь? Я изменил план. А Глен об этом ни ухом ни рылом, потому что решил отвалить, пока мы вас ждали. Неважно, почему он там сдрейфил. Главное, что завтра ничего не будет.

– Этот четыре раунда не протянет, – заметил Фоули, все еще наблюдая за боксером.

– Даже двух не сдюжит, – заявил Морис, едва взглянув.

– Хочешь сказать, что результат предрешен?

– Нечего тут предрешать, чтобы знать, кто победит. Все зависит от подбора соперников, кого поставят выступать против местного парня. Доходит?

Фоули по-прежнему смотрел на ринг:

– Если не завтра, то когда?

– Сегодня. Как только уедем отсюда. Заедем ко мне, возьмем все, что нужно, и провернем дельце.

– Одну минутку…

Фоули жестом подозвал Бадди.

– У вас есть две минуты, и все, – крикнул из-за его спины Морис. – Думайте быстрее.

Тогда Фоули повернулся к нему и процедил, глядя прямо в глаза:

– А я твоего разрешения и не спрашивал. Мы с Бадди идем в бар. И будем думать столько, сколько потребуется. Может быть, не вернемся. А если вернемся, все должно быть понятно: делимся пятьдесят на пятьдесят, половина нам. Как вы поделите свою половину, нас не касается.

– Это нужно обсудить… – протянул Морис.

– Никаких обсуждений, будет только так, и не иначе, Снуп.

Фоули ушел, Бадди последовал за ним к бару, в темноту, прочь от яркого света ринга.

– Он хочет сделать все сегодня.

– Какая разница – сегодня, завтра?

– Глен. Он мог нас вломить.

– Глен всегда был ненадежным, – покачал головой Бадди. – Но мы зашли слишком далеко.

23

Карен пожаловалась отцу, что не может заснуть.

– Правда? – удивился он. – А у меня неплохо получалось. Пока телефон не зазвонил. В новостях о моей маленькой дочурке ничего не сказали, и я, наверное, задремал. А теперь вижу, что пропустил шоу Леттермана. Как дела?

Она рассказала, как ей удалось выследить Глена Майклса и заставить его выложить все о намерениях банды.

– Неплохое соглашение ты ему предложила. Отпустила?

– Если бы я притащила его в участок за угон машины, мне пришлось бы объяснять какому-нибудь лейтенанту или сержанту, что я здесь делаю. Он посмотрел бы на меня и подумал… не знаю, что именно, но скорее всего он подумал бы: так, надо брать все в свои руки. Понимаешь, что я имею в виду? Дело не только в том, что он в жизни меня никогда не видел, я – девушка, размахивающая звездой судебного исполнителя, поганый федерал, который бормочет что-то о готовящемся ограблении. И вкручивает это настоящему полицейскому, который только-только с улицы. Он просто обязан был бы меня проверить. А обвинить остальных парней – не в чем, у меня на руках только угон машины. Поэтому я его отпустила и позвонила Реймонду Крузу.

– С которым встречалась на днях.

– Да, и обо всем ему рассказала. Больше всего меня беспокоила проблема юрисдикции. Если эти ребята собираются ограбить дом в Блумфилд-Хиллз, округ Оукленд, должна ли я связываться с тамошней полицией, службой шерифа или нет. Ничего федерального в готовящемся преступлении я не увидела, поэтому и в ФБР не позвонила. Верно?

– Звучит логично.

– Я тебе уже говорила, что Реймонд – инспектор, занимается преступлениями против личности, собственности и на сексуальной почве.

– Что-то припоминаю.

– А также он возглавляет оперативную группу по борьбе с насильственными преступлениями, которая работает совместно с полицией округов, службами шерифа и ФБР. Бюро и антитеррористические подразделения подключили потому, что почти каждое ограбление наркопритона связано с наличными деньгами и оружием. В принципе это все.

– Но твое дело отличается от других.

– Насколько мы знаем или можем предполагать. Дом этого Рипли в Блумфилд-Хиллз вряд ли окажется наркопритоном, несмотря на то что хозяин сидел в тюрьме. Помнишь Рипли?

– Дик Потрошитель, торговец конфиденциальной информацией. Да, думаю, в его доме могут водиться наличные.

– Как бы то ни было, Реймонд сказал, что вне зависимости от того, где находится дом, преступление подпадает под юрисдикцию оперативной группы, а федералы должны быть привлечены из-за готовящегося киднэппинга.

– Какого киднэппинга?

– Завтра они возьмут Рипли на выходе из «Атлетического клуба Детройта», это здесь в центре, рядом с моим отелем. Один сядет с ним в его машину, другие поедут следом. Это киднэппинг.

– Полиция предупредит Рипли? Его известят о происходящем?

– Реймонд сказал, что нет, иначе может накрыться вся операция. Добавил что-то о необходимости рассуждать здраво. В идеале, нужно позволить ребятам схватить Рипли, совершить ограбление и взять их, когда они будут отваливать. Но если возникнут основания подозревать, что жизнь Рипли в опасности, будем действовать раньше. Я сообщила Реймонду, что, похоже, те же самые ребята вчера вечером ограбили дом и убили троих. А он сказал, что тогда нужно брать их еще до того, как они доедут до дома Рипли и заберутся внутрь.

– Но не раньше, чем они похитят Рипли.

– Верно. После чего обвинить их по законам штата или согласно федеральному законодательству. Но тут есть пара моментов, поэтому надо все еще раз тщательно обдумать. Если эти ребята настолько опасны, что нельзя допустить даже того, чтобы один из них сел в машину Рипли, значит, никакого дела о похищении не будет. Будут только парни в предположительно краденой машине, предположительно с оружием. Однако чтобы добиться осуждения преступника хотя бы на пару лет по обвинению в ношении оружия, нужно задержать его в процессе совершения преступления. Итак, позволять им похитить Рипли или нет?

– А что, если Рипли по каким-то причинам не пойдет завтра в клуб? Или эти ребята решат поехать к нему прямо домой?

– Завтра Круз и его бригада отправятся на разведку местности, осмотрят дом и наверняка установят наблюдение, чтобы в любую минуту внести в план нужные изменения.

– А ты чем займешься?

– Реймонд предложил мне поехать завтра с ним, если хочу. Прямо на место преступления.

– Ты там не высовывайся.

– А что такое?

– Или хочешь, чтобы Олаффсен тебя увидел, когда на него будут надевать наручники?

– Какой такой Олаффсен?

– Я имею в виду Фоули. Все время путаю его с тем парнем из Стокгольма.

– Возможно, Фоули там не будет.

– Ты надеешься на это?

– И вполне обоснованно. Глен сказал, что Фоули не пришел на встречу. Они договаривались встретиться на боксерских боях.

– Ну и как бои?

– Не посмотрела. Вернулась лишь за тем, чтобы взглянуть на Снупи Миллера. После чего сразу ушла.

– Фоули все равно может объявиться там завтра.

– Может.

– Но ты присутствовать при задержании не обязана.

– Не обязана. – Карен помолчала. – А ты бы как поступил?

– Ну, меня сцена его ареста вряд ли взволновала бы. Видел его фотографию в газете. Не могу сказать, что она произвела на меня впечатление.

– Понимаю, но сейчас он выглядит иначе. То был старый снимок, сделанный еще в тюрьме.

– То есть побрившись и надев приличный костюм, он перестал быть неудачником? Человеком, растратившим попусту свою жизнь? Да, я бы при аресте присутствовал. И лично надел бы на Фоули наручники, сначала заломив ему руки за спину. А еще сделал бы так, чтобы он обязательно треснулся башкой, садясь в полицейскую машину.

– Большое спасибо.

– Ты хотела знать мое мнение.

Мозель наблюдала за ними из окна верхнего этажа. Сначала к дому подъехал «линкольн-таун-кар», причем так, чтобы за ним могла встать еще одна машина – «олдс», как ей показалось. Проезжую часть уже очистили от снега, и машины на обочине были погребены под толстым слоем снега. Из «линкольна» вышли Морис и Белый Бой, из второй машины – два белых парня, похожие на полицейских. Где Кеннет? И где этот Глен?

Морис поднялся наверх, включил свет в спальне, как будто Мозель здесь вовсе не было, опустился на колени и достал из-под двуспальной кровати чемодан, в котором хранил оружие.

– Парень в темном пальто, – сказал он, не глядя на нее, – беглый заключенный, за его голову обещано десять штук. Не знаю, получится или нет, но я все время думаю о том, как бы заграбастать эти бабки.

– Где мой брат?

– Ищет нам тачку.

– А Глен?

– Решил не участвовать.

– Тело хорошо спрятал?

– Как тебе не стыдно. – Морис достал из чемодана пистолеты, коробку девятимиллиметровых патронов с полыми наконечниками и разложил все на кровати. – Глен решил не участвовать и отвалил.

– И ты это допустил?

Морис спрятал чемодан под кровать и встал:

– Будешь и дальше болтать, рискуешь получить по зубам. За глупые вопросы. Парень в темном пальто говорит так, как будто все еще по тюремному двору расхаживает, а ведь за голову его дают ой какие бабки. Понимаешь, о чем я? Ведет себя так, словно с ним лучше не связываться. Круто-круто, но знаешь, что я скажу этому Джеку Фоули? «Дерьмо ты», – скажу я ему. Звони в полицию. Скажешь, что случайно подслушала на боях, как он обсуждал со своим другом какое-то ограбление.

– Как я могла такое подслушать?

– Какая разница? Подслушала и все. Скажешь, что он похож на беглого зека из Флориды и что ты хочешь получить награду.

– А где они его найдут?

– В доме ограбленного им человека.

– Мертвого, застреленного?

– Похоже на то.

– А его друг?

– Та же судьба.

– И кто их пришил?

– Никто не знает. Может, владелец дома, который они хотели ограбить. Или его слуга. Да, скорее всего его застрелил слуга.

– Они тоже убиты?

– Ну, Джек Фоули выстрелил в них, а они одновременно выстрелили в него и его дружка мистера Бадди. Примерно так. Когда вернусь, расскажу, как было дело.

– Я должна назваться, чтобы получить награду. Это все равно что назвать твое имя. И как быть?

– Ты, значит, хочешь получать деньги на продукты, хочешь накуриваться до паралича травкой, а работать не желаешь?

Морис подошел к окну и уставился на улицу:

– По-моему, я что-то слышал. Точно, это Кеннет. Раздобыл фургон службы водопровода и отопления. Похоже, мы едем на аварийный вызов. У человека отказал котел.

Он подошел к кровати и взял два пистолета.

– Сейчас в нашем доме только трое белых, – заявила Мозель. – А если я попробую получить эти бабки, их здесь будет столько, сколько ты за всю свою жизнь не видел…

Морис повернулся к ней с короткоствольным «смит-энд-вессоном» тридцать восьмого калибра и девятимиллиметровой «береттой» в руках.

– Этот – Джеку Фоули, – перебил он, передавая ей «беретту». – А этот – его другу мистеру Бадди. Отдай им стволы, пока я переодеваюсь. Сделаешь это ради меня?

– В полицию я звонить не буду.

– Об этом поговорим позже, когда вернусь.

– Можешь меня избить, мне наплевать.

– Милая, избиение – это ерунда.

Мозель держала руки в карманах зеленого шелкового халата. В одной из рук она сжимала карточку с телефоном отеля, которую дала ей Карен Сиско.

Вошел Кеннет, но на сидящих в гостиной внимания не обратил, а прошел куда-то через прихожую, возможно, на кухню. Белый Бой тут же скрылся за ним. Появилась женщина, передала им пистолеты и ушла.

– Ну почему никто не хочет посидеть с нами, потрепаться? – удивился Фоули.

Бадди проверил тридцать восьмой, поднялся с дивана, чтобы сунуть его за пояс, и посмотрел на Фоули с «береттой» в руке.

– Умеешь пользоваться?

– Видел по телевизору.

Бадди взял пистолет, проверил обойму, загнал патрон в патронник и отдал оружие Фоули.

– Рассчитан на пятнадцать патронов, у тебя здесь четырнадцать.

– Думаешь, хватит?

Бадди сел:

– Эти ребята – просто психи.

Фоули кивнул:

– Я заметил.

– Наверняка попытаются нас подставить.

– Верю.

– Бросят наши трупы на месте преступления. Ты только посмотри на это дерьмо в камине…

– Уже посмотрел.

В гостиную вошел Морис в белом комбинезоне, будто сшитом на заказ, из-под которого, в полурасстегнутом вороте, торчала белая же футболка.

– Теперь так одеваются на ограбление? – усмехнулся Фоули.

– Бери и вали, вот как это делается, – сказал Морис. – Не теряй времени. Сунь парню ствол в пасть и считай до трех. Где деньги?

– Как же он ответит, если у него пистолет во рту? – поинтересовался Бадди.

– Это его проблема, – пожал плечами Морис. – Выпить хотите? Торопиться некуда. У нас есть пара часов. – Он взглянул на часы. – Уже половина первого. Подождем, пока людишки свернутся в постельках калачиком. Прихватим их тепленькими. Понимаете, о чем я?

– Ты за Глена не боишься? – спросил Фоули.

– Если бы он нас вломил, полиция давно была бы здесь.

– Или у дома того парня.

– Не волнуйтесь, все проверим. Посмотрим по сторонам, прежде чем войти.

– А может, он умер? – спросил Бадди.

– Ага, – подхватил идею Морис, – его переехала машина, или он поскользнулся на льду и проломил башку. Глен ушел по собственной воле, это точно.

– Нужно взять другую машину, – заметил Бадди. – Этот «олдс» – чистый.

– Не нужно, – возразил Морис. – Все поедем в фургоне, который пригнал Кеннет. Позвонил человек, сказал, что у него дома холодно. Когда вернемся, машина будет ждать вас здесь.

Фоули оглянулся на Бадди, но тот лишь пожал плечами. Морис не сводил с него глаз:

– Вы грабите банки по-своему, а я проворачиваю дела по-своему. Когда войдем в дом, сразу же поднимемся наверх. В девяти из десяти случаев самое ценное хранится в спальне. Я буду говорить вам сделать то-то и то-то. Например, проверить другие комнаты. Посмотреть, нет ли в доме гостей. Потому что я знаю свое дело. Понятно? Не потому, что хочу гонять вас как пацанов. Мои-то ребята знают, что делать, им и говорить ничего не нужно. Может быть, мне придется сказать вам, сходите туда, потом туда. Понятно? Что еще? Хотите поделить бабки пополам? Ну, чтобы не сидеть и не спорить, я соглашусь, хотя всю работу сделаем, конечно, мы. Да, и работаем быстро, вошли, вышли – все чисто. Вопросы есть?

– Где твои парни? – спросил Бадди.

– На кухне, наверное. Хочешь расшевелить Белого Боя? Подколоть, чтобы он на тебя рассердился? Для чего? Подумай немного. Хорошо нам будет от этого?

– Просто стало интересно, чем они там занимаются. Накачиваются чем-нибудь или еще что…

– Ну примет Кеннет чуть метамфетамина, чтобы быть бодреньким до конца. Попьет пивка, больше ничего. Что-нибудь еще хотите знать?

Фоули посмотрел на Бадди, тот снова пожал плечами, и Фоули сказал:

– Бурбон у тебя есть?