Текст книги "Всем сердцем ваша"
Автор книги: Эллисон Чейз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава 4
– Насколько я понимаю, миссис Сандерсон, ваша мать была фрейлиной в Кенсингтонском дворце одновременно с леди Фэрмонт?
Виконтесса Девонли, до замужества Беатриса Фицкларенс, сидела напротив Лорел в обитой бархатом роскошной коляске. Та едва могла поверить в свою удачу, когда вчера утром в курортном зале леди Фэрмонт представила ее не кому иному, как сестре самого Джорджа Фицкларенса.
Обе женщины занимались благотворительностью и были членами Дамского ботанического общества в Бате. Когда леди Девонли пожаловалась, как ее утомляет муж, который сегодня приедет в Ассамблею пораньше, чтобы поиграть в карты, леди Фэрмонт предложила ей покататься, это счастливое обстоятельство почти убедило Лорел, что ее миссия здесь может оказаться удачной.
Почти.
Сейчас, когда они ехали в окрестности Аппер-Тауна в Бате, она заколебалась перед тем, как ответить виконтессе, не перепутав «факты».
Ее придуманная мать, жена баронета, одно время служила герцогине Кентской, но… О Боже, предполагалось ли, что это было до или после того, когда графиня Фэрмонт была компаньонкой принцессы Софии, которая тоже занимала апартаменты в Кенеингтонском дворце?
Как ни удивительно, даже ее неуверенность принесла ей пользу, когда графиня Фэрмонт, сидевшая рядом с ней, сама ответила леди Девонли:
– Матери миссис Сандерсон и мне так и не привелось иметь удовольствие познакомиться, потому что я покинула это место еще за год до ее приезда.
Несмотря на свой в общем-то уже почтенный возраст, патронесса Лорел была поразительной женщиной с блестящими темными волосами, слегка тронутыми сединой. Когда она накрыла ладонью руку Лорел и пожала ее, от ее миндалевидных глаз разбежались тонкие морщинки.
– Очевидно, все очень любили вашу мать. Как жаль, что я не знала ее.
Коляска завернула за угол на Беннет-стрит и присоединилась к веренице дорогих экипажей, громыхавших по булыжной мостовой. Лорел смотрела на нарядно одетых гостей, направлявшихся к греческому фасаду бального зала.
В предвкушении нескольких ожидаемых часов она сжимала и разжимала ридикюль. Девушка имела слабое представление о том, что ее ждет, ибо никогда раньше не посещала балов, тем более в чужой одежде и под чужим именем – миссис Эдгар Сандерсон, приехавшая из имения… о да, Фернхерст, в графстве Гемпшир.
С помощью сестер она всю предыдущую неделю училась танцевать. Если она нечаянно наступит джентльмену на ногу, то, если повезет, он объяснит ее неловкость тем, что она последние два года провела в уединении, оплакивая смерть своего «мужа».
Коляска подъехала к свободному месту у обочины. Когда слуга открыл дверцу, леди Фэрмонт поднялась с сиденья, чтобы дать возможность высокому рыжеволосому молодому лакею помочь ей сойти на землю. Леди Девонли последовала за ней, и Лорел пришлось сделать то же самое, преодолевая естественное желание действовать самостоятельно. Но ведь леди никогда не выходили из экипажа без посторонней помощи!
За колоннадой портала здания двери открывались в залы, в которых бушевали вихри красок и тканей. Устремленные в высоту резные колонны и ослепительное сияние люстр – от возбуждения и страха у Лорел кружилась голова.
Дыши! Расслабься! Войди в роль, которую играешь.
– Ах, леди Фэрмонт, леди Девонли. Как приятно, что вы обе оказали нам честь и приехали на бал.
Пожилой джентльмен с седеющими бакенбардами и густыми усами изящно склонился к рукам дам. Щелкнув каблуками, он выпрямился. Его взгляд сквозь очки в серебряной оправе остановился на Лорел.
– Я вижу, вы привезли очаровательную новую подругу.
Леди Фэрмонт поближе притянула к себе Лорел.
– Миссис Сандерсон, позвольте представить вам майора Кельвина Мелроуза, старого близкого друга моего мужа и церемониймейстера здесь, в Аппер-Румз. Майор, миссис Эдгар Сандерсон.
– Я в восхищении, мадам, в восхищении. – Он опытным взглядом окинул ее светло-коричневое шелковое платье, лишь на мгновение задержав взгляд на броши из черного янтаря, приколотой к корсажу в знак траура. Очевидно, удовлетворенный, он взял ее руку и поцеловал. – А теперь подумаем, с кем мне сначала надо познакомить вас. Вы намерены сегодня танцевать, миссис Сандерсон, не правда ли?
– Конечно, – сказала леди Девонли прежде, чем Лорел раскрыла рот. – Миссис Сандерсон великолепно владеет искусством танца.
Лорел бросила на нее удивленный взгляд и посмотрела через широкую арку в зал, где множество пар двигалось в едином ритме.
– Это может оказаться некоторым преувеличением, – шепнула Лорел виконтессе, когда майор ввел их в ослепительно сияющий зал.
– Вы потом поблагодарите меня, – шепнула в ответ виконтесса. – Если не сказать этого, то вам достанутся неуклюжие партнеры.
Лорел вздохнула. Если бы она уже не получила урока, убедившись в том, как глупо задумывать желания, она, конечно бы, пожелала, чтобы эта ночь поскорее кончилась.
– Эйдан Филлипс, вы мерзавец. Мне следовало бы знать, что я найду вас здесь. Почему вы сидите здесь один, прячетесь, как разбойник? И что вы, черт вас побери, сделали с моим братом?
Эйдан сбежал сюда, в относительно тихую чайную комнату, чтобы не встречаться с матерью одной молодой леди, которая была убеждена, что он был бы прекрасной парой для ее кривозубой и, к сожалению, безмозглой семнадцатилетней дочери. Но здесь по крайней мере он услышал приятный женский голос.
– Беа, дорогая, – повернувшись, он взял затянутую в атлас руку и поднес к губам, – с каждым разом, когда я вас вижу, вы становитесь все красивее.
– А вы, дорогой сэр, льстите сравнительно с другими со все возрастающей неискренностью.
– Я, знаете ли, репетирую перед зеркалом.
Он повернул ее, заставив сделать грациозный пируэт. Беатриса Фицкларенс в свои тридцать два года оставалась поразительно красивой женщиной, с каштановыми волосами и пышными формами фигуры. Она не унаследовала ни одного физического недостатка своего отца, но все очарование своей матери, Доротеи Джордан, сделавшего ее любимицей лондонской театральной сцены. В этот вечер ее шелковое расписное, как павлинье перо, платье подчеркивало все ее достоинства. Ее волосы блестели, лицо сияло. Губы сложились в насмешливую улыбку.
– Вы только что приехали? – спросил он.
– Да, Артур немного раньше, а я чуть задержалась с графиней Фэрмонт и новой знакомой. – Закрытым веером она ударила его в грудь. – Но вы же знаете, что меня интересует.
– Фиц в игорном зале.
Уголки ее накрашенного помадой рта опустились.
– О, вам не следовало оставлять его одного.
– Не волнуйтесь, он выиграл достаточно, чтобы возместить все, что потеряет в мое отсутствие.
– Вы действительно в этом уверены? В прошлом месяце он доигрался почти до нищеты.
– Беатриса, клянусь честью, сегодня он уйдет с более тяжелыми карманами, чем пришел.
Она удовлетворенно хмыкнула и взяла его под руку.
– Потанцуйте со мной. Или вам уже обещаны следующие танцы?
– Для вас я всегда свободен.
Она подала ему руку, и они вышли в центр зала. Лукаво посмотрев на него, она сказала:
– Какой же вы неисправимый холостяк! И все же кто-то в конце концов обольстит вас. Вы должны произвести на свет наследника.
Он обнял ее талию и закружил в вальсе.
– Я скорее подхвачу оспу, чем женюсь. Кроме того, боюсь, что вы разбили мне сердце, когда вышли замуж за Девонли.
Она засмеялась:
– Эйдан, дорогой мой, вы неуязвимы. Ничто не угрожает ни вашему традиционному эгоизму, ни вашей гордости и, уж конечно, ни вашему сердцу. Вот это больше всего мне в вас нравится. Вы, вероятно, никогда не теряете присутствия духа. Не то что мой брат. Скажите мне, как он реагировал на весь этот шум, поднятый вокруг предстоящей коронации Виктории?
– Довольно терпимо. Этот новый проект, о котором все говорят, очень своевременно отвлек его внимание.
– Да, как скучно. Павильон для избранных… Артур все время говорит только о нем.
– Он вложил большие деньги?
С недовольным видом она пожала полуобнаженными плечами, и они продолжали кружиться под мелодию вальса.
– Он верит, что Бат неожиданно снова станет модным. У меня есть сомнения, но, пока он не разорил нас, я спокойна.
– А этот так называемый эликсир? Он действительно дарует обещанную Клодом Руссо вечную молодость?
– Возможно, это все глупости, но, признаюсь, не вижу в этом никакого вреда. – Она на мгновение подняла брови. – Внушение людям, что они помолодеют, часто производит желаемый эффект. И кто знает? А вдруг у Руссо что-то получилось? Чем черт не шутит.
– А вы пробовали его снадобье? – как бы между прочим, спросил он.
– Нет еще. Я только что приехала в Бат, и меня еще нет в списке.
– Опять этот список. – Эйдан вытянул шею, глядя поверх голов. – А Руссо сегодня здесь?
– Господи, нет, конечно. Он никогда не принимает участия в таких развлечениях. Вы встретите его в театре, на концерте, иногда на вечере для узкого круга. Он слишком занят наукой, чтобы увлекаться танцами, – добавила она, подняв глаза к небу. Сняв руку с его плеча, она приветственно кому-то помахала веером. Улыбнувшись, она сказала: – А вот и новая подруга, о которой я говорила. Та самая, с которой я приехала сюда в моей карете.
– Да? – Эйдан попытался проявить интерес, но он приехал сюда совсем не за тем, чтобы знакомиться с новыми светскими друзьями Беатрисы.
– Вон она, танцует с Реймондом Эшли. – Она указала веером. – Восхитительная молодая леди в платье цвета янтаря.
Они сделали поворот и увидели их общего знакомого, с бычьим лицом и толстыми руками и ногами, который был на несколько лет моложе Эйдана. Эшли повернул свою даму, и они смогли наконец разглядеть ее.
У него перехватило дыхание. Восхитительна? О да. Такая соблазнительная, что ее хотелось съесть. У нее были золотистые волосы, безупречно гладкая кожа сияла здоровым румянцем, а зеленые глаза – весенней свежестью.
Он обнаружил, что не отрывает от нее глаз. Странное чувство шевельнулось в душе: где-то он уже видел ее.
Но конечно же, он бы запомнил такое прелестное лицо, если бы встретил эту девушку раньше. Его внимание привлекли ее губы, такие пухлые и яркие, как ягоды малины.
– Уже заметили ее, не так ли? – улыбнулась Беатриса. – Я так и думала, но, боюсь, вы только напрасно потеряете время. У нее только недавно закончился траур, что делает ее появление весьма желательным на ярмарке невест, которую вы так стараетесь избегать. Короче, я считаю ее слишком неопытной, чтобы заинтересовать вас.
– Кто она?
Беатриса снова рассмеялась:
– Миссис Эдгар Сандерсон.
– Это мне ни о чем не говорит. Где вы подобрали ее?
– Что за выражение? Это произошло вчера в курортном зале. Да перестаньте вы глазеть на нее: шею вывихнете.
Но он не мог оторвать от нее глаз. Она была выше ростом большинства дам, находившихся в зале, и двигалась с такой легкостью, что вынуждала бедного Эшли, нескладного, с тяжелыми конечностями и неуклюжими ногами, двигаться совершенно не в такт музыке.
Он продолжал разглядывать ее. Что-то в ее силуэте, в изгибе ее тонкой шеи, когда она смотрела на своего кавалера, внушало ему уверенность, что когда-то и он вот так же держал ее и это прекрасное лицо было обращено к нему.
Воспоминание, или ему просто хотелось так думать?
– А как ее зовут?
– Хм. – Беатриса поджала губы. – Нет, думаю, я предоставлю вам самому узнать это, если сможете.
– Вызов принят. Я назову вам ее имя к началу второй части танцевального вечера.
– Желаю удачи. – Вальс кончился. Беатриса поцеловала его в щеку и отправилась на поиски своего брата.
Нервы Эйдана были напряжены. В голове проносился шквал звуков и образов, забитая людьми дорога, толпы у ярких витрин магазинов, карета королевы, проезжающая сквозь город, сопровождаемая радостными криками толпы.
И среди этой толпы женщина, прижатая к витрине галантерейщика, подвергается опасности быть растоптанной толпой. Он вспомнил, что она сознательно подвергала себя опасности, рискуя жизнью ради спасения соседского ребенка.
Да… да, он запомнил ее. Более того, эта очаровательная молодая вдова явно помнила его.
Глава 5
– Миссис Сандерсон, вы хорошо себя чувствуете? Вы не упадете в обморок? Может быть, вам нужен глоток свежего воздуха?
Целых десять секунд Лорел не могла ответить своему кавалеру, чье имя она не помнила. К тому же, не понимая, что «миссис Сандерсон», к которой он обращается, – это она сама.
Он был здесь. Тот мужчина, спасший ее на Кенсингтон-стрит, чье лицо преследовало ее во сне и пробуждало фантазии наяву все эти долгие месяцы, прошедшие со дня их встречи.
Как часто она стояла у окна магазина, вглядываясь в ночной туман, и пыталась вызвать призрак его мускулистой фигуры на мощном сером коне. Сколько ночей она провела без сна, думая, кто он, где он может быть и увидит ли она когда-нибудь его еще раз?
И вот он здесь, такой же красивый, каким она запомнила его. Нет, сейчас он показался ей еще лучше. Она поняла, каким бледным был образ, созданный ее воображением.
– Какого черта этот Барнсфорт так нагло уставился на вас? – проворчал ее кавалер.
Ее сердце было готово выскочить из груди. Барнсфорт? Тот самый граф Барнсфорт?
«Личность самого дурного сорта, едва ли он достоин называться джентльменом».
Но нет, скорее всего Виктория ошибалась. Бесспорно, мужчина, который рисковал навлечь на себя гнев полиции ради того, чтобы спасти совершенно незнакомого человека, должен быть настоящим джентльменом…
Он расстался с ней коротким прикосновением к ее губам, оставив ее взволнованной, растерянной, во власти бури эмоций, которых не имела права испытывать старая дева.
– Миссис Сандерсон? Вы хорошо себя чувствуете?
– Да, прекрасно, благодарю вас. Просто здесь немного жарко.
– Да, вы раскраснелись, – согласился джентльмен. – Полагаю, прохладительное подают в чайной комнате. Вы хотите чего-нибудь?
– Это было бы очень приятно, спасибо, лорд… э…
– Уэнтуорт. – Он смущенно назвал свое имя.
В восьмиугольной комнате было не менее душно, чем в танцевальном зале. Она чувствовала, как повлажнели ее щеки, а лоб становился то горячим, то холодным. В свете десятков свечей лица и одежды сливались в буйную смесь красок, которую делали еще более невыносимой резкие запахи духов.
Она не привыкла к такой толкотне. Нечто похожее на бал устраивали в Торн-Гроув раз в год на Рождество для жителей деревни и прислуги в имении. Но вместо того чтобы танцевать, она с сестрами раздавала подарки и разносила пунш и рождественский пудинг.
Но сейчас не шум, не суета или мужские башмаки, наступавшие на ее туфли, расстроили ее. Причиной был он, лорд Барнсфорт, и беспокойство о том, как его присутствие здесь отразится на ее миссии.
И что его общество будет значить для нее.
– Мне не хватает воздуха, – сказала она лорду Уэнтуорту. – Я… я плохо себя чувствую.
Раскрыв веер, она начала обмахивать лицо. У Уэнтуорта недовольно поджались губы. Он отвел ее в чайную комнату и усадил на первый попавшийся на глаза свободный стул.
– Подождите здесь. Я попытаюсь достать для вас чего-нибудь прохладительного.
Она кивнула и продолжала обмахивать веером лицо. Поздоровавшись, сидевшие за столом возобновили свой оживленный разговор. А Лорел искала взглядом лорда Уэнтуорта. Ему давно уже было пора вернуться.
Она встала и вернулась в восьмиугольную комнату. Разглядывая двери, она пыталась вспомнить объяснения леди Фэрмонт, куда вела каждая из них. Войти в игральную комнату джентльменов означало бы скандал, который присутствующие смаковали бы до поздней ночи. Она пропустила эту дверь и вошла в другую.
Как только свежий ветер коснулся ее кожи, она поняла свою ошибку, но каменная терраса, выходившая на другую сторону дома, показалась ей настоящим раем, и она не могла устоять перед соблазном. На террасе никого не было, а шум бала доносился до нее как приглушенный гул, и она наслаждалась свежим ветерком, обвевавшим ее щеки. Девушка сняла кремовые атласные перчатки и положила руки на балюстраду.
Позади нее раскрылась дверь.
– Добрый вечер. Миссис Сандерсон, если не ошибаюсь?
Лорел резко повернулась и при виде этого мужчины застыла на месте.
Он стоял в проеме двери, падавший сзади свет обрисовывал его силуэт и скрывал в тени его лицо. Тем не менее она сразу же узнала графа Барнсфорта.
Ее сердце дрогнуло, затем замерло и снова забилось, когда он шагнул к ней так, как бы сходил герой с зачитанных страниц любимой волшебной сказки.
– Да, это и есть миссис Сандерсон.
Произнесенное им присвоенное ею чужое имя приобрело множество значений и намеков. Мурашки пробежали по ее спине. Свет, падавший изнутри, осветил предмет, который он держал в своей руке.
– Я подумал, может быть, вам пригодится это.
Когда Лорел посмотрела на него таким взглядом, каким загнанная лисица смотрит на охотничьих собак, он взял ее руку и вложил в нее бокал шампанского.
– Я думала, что здесь подают только чай и пунш.
– Мадам, вы ошибаетесь. Выпейте, это освежит вас.
Она послушно сделала глоток. Он был прав. Пузырьки воздуха щекотали ей горло, сразу же придавая способность ясно мыслить и не перегреваться.
Нет, румянец на ее щеках появился не из-за жары и духоты в залах, а из-за пристального взгляда лорда Барнсфорта, который неторопливо переходил от ее лица к откровенному декольте.
– Благодарю вас, – с дрожью в голосе поблагодарила она. Почему он заставляет ее чувствовать себя такой неуверенной, такой не похожей саму на себя? До этой минуты у нее даже не возникало вполне логичного вопроса. – Как вы узнали мое имя?
– У нас есть общий друг. – Он улыбнулся, изгиб его губ она запомнила еще с Найтсбриджа, и сейчас при виде его у нее сильнее забилось сердце. – Беатриса Фицкларенс. Она указала мне на вас.
– В самом деле? – Боже мой, какая ирония судьбы! Леди Девонли привлекла к ней внимание человека, которого она по указанию Виктории должна избегать.
– Если позволите, сэр, я должна вернуться в чайную комнату. Лорд Уэнтуорт будет…
– Я бы не стал беспокоиться о нем. Он сам виноват, что бросил вас одну. Любому дураку ясно, что вам нехорошо.
– Все было совсем не так, – объяснила она. – Он пошел поискать для меня чего-нибудь прохладительного.
– Видимо, я опередил его. Его потеря, – он понизил голос, – и моя удача.
Так ли это? Его внимание взволновало ее. Это ради Джорджа Фицкларенса Виктория старательно выбрала для нее гардероб, чтобы подчеркнуть ее самые лучшие черты – светлые волосы, изящную фигуру и, да, ее предполагаемое богатство. Ее янтарное платье было сшито из самого лучшего шелка, ее туфельки, ридикюль и веер были куплены на Бонд-стрит в самых дорогих магазинах.
Но какую бы они ни приготовили наживку, не поймала ли она совсем не ту рыбу? И не вышел ли граф Барнсфорт вместе с ней только потому, что узнал ее, впервые увидев в давно забытый летний день?
От охватившей ее тревоги кровь застучала в висках. Она представила, какой он увидел ее тогда: шляпка потеряна, локоны развились, платье порвано, на лице грязь. Тогда она сама с трудом узнала себя в зеркале, висевшем над туалетным столиком. Значит, он не мог узнать ее сейчас.
Но все же она как могла прятала лицо за бокалом с шампанским, а затем направилась к двери.
– Спасибо, но я должна вернуться…
Он перегородил ей дорогу.
– Беатриса сказала мне, что ваша танцевальная карточка заполнена. Жаль. Вы просто обязаны потанцевать со мной.
Она резко остановилась, чуть не столкнувшись с ним грудью.
– А почему?
– Я в значительной степени спасу ваши ноги от грубого обращения.
Его наблюдательность заставила ее невольно рассмеяться:
– Так вы заметили? Как это ужасно неловко, боюсь, это полностью моя вина. Признаюсь, я ужасно неуклюжа, когда танцую.
– О нет, миссис Сандерсон, я так не думаю. У вас получается совсем неплохо. Вы само совершенство.
Он наблюдал за ней? Ее сердце затрепетало.
– Все смотрели на вас. Или вы этого не заметили?
Она не знала, что сказать, поэтому промолчала и покачала головой.
Его рука – та самая мощная рука, которая однажды вытащила ее из толпы, сейчас манила ее. Она ощущала его близость, как будто снова оказалась в заполненном танцующими бальном зале, разгоряченная, взволнованная, зажатая в толпе. Темнота придавала его чертам мрачную красоту. Он весь, в своем черном фраке, в коротких, ниже колена, светлых бриджах и сияющей белизной манишке, казался высеченным из гладкого камня.
– С вашего согласия, могу я высказать предположение?
– Это зависит от того, что вы имеете в виду.
Его улыбка покоряла ее.
– Отсюда вам слышна музыка?
– Конечно, и весьма отчетливо.
Он забрал у нее бокал с шампанским и перчатки, которые она все еще держала в другой руке, и положил на балюстраду. Затем встал лицом к ней, его широкие плечи и грудь отгородили ее от внешнего мира.
Он обнял ее за талию и взял за руку. Жар пробежал по ее телу, когда она осознала, что на его руках нет перчаток и его ладонь бесстыдно лежала на ее руке.
– Мадам, приготовьтесь, мы попробуем узнать, каковы ваши таланты.
Она не успела сообразить, как ответить, но уже плавно кружилась по террасе, ее юбки развевались, ветерок шевелил волосы, и ее настроение поднималось.
Он был безупречным партнером, даже неровные камни пола не мешали ему, он ни разу не наступил ей на ногу… ни на мгновение не отвел от нее глаз. В темноте его глаза казались бездонными, и в их глубине таились невысказанные намеки, безмолвная загадочность. Она остро ощущала его присутствие. А рука на талии буквально обжигала ее.
Неожиданно ее поразила, потрясла мысль – они не просто танцевали, они совершали нечто большее, что-то более интимное, более чувственное.
Более запретное.
Они так же резко, как и начинали, остановились. Или остановился он, подхватив ее, когда она споткнулась, сбившись с ритма. Он взял ее за плечи и отстранил от себя на длину вытянутой руки.
– Я понял, в чем здесь дело. Вы, миссис Сандерсон, танцуете не так, как другие женщины.
– Да, я вам говорила… – У нее упало сердце в ожидании, что он признается, что его предыдущее мнение, к сожалению, оказалось ошибочным.
Рассмеявшись, он покачал головой:
– Большинству мужчин чертовски трудно попадать в такт с вами, потому что они не видят очевидного. Я не ошибусь, если скажу, что вы предпочитаете «вести»?
– А я это делаю? – удивилась Лорел. – Никогда не догадывалась…
Его замечание все объясняло. Всю свою жизнь, когда бы она ни училась танцевать со своими сестрами, она всегда была ведущей. Она была самой старшей.
– Тайна разгадана, как я полагаю. – Она грустно усмехнулась. – Я должна срочно переучиваться.
– О нет, миссис Сандерсон, убедительно прошу вас, не делайте этого.
Он не выпускал ее, и от ласкающего прикосновения его пальцев теплые волны разбегались по телу. Чуть заметная улыбка играла на его чувственных губах.
– Вы кажетесь мне чем-то знакомой, миссис Сандерсон. Мы раньше не встречались?
Она затаила дыхание. Вот он, этот момент, когда решается успех или провал ее миссии. Внезапно она почувствовала горечь разочарования. В сущности, она ничего для него не значила. Всего лишь небольшой эпизод в уличной толпе. Их поцелуй не произвел на него особого впечатления. Так, знак вежливости.
Не желая закончить разговор на этой унизительной мысли, она подняла брови, искусно подражая виконтессе Девонли.
– Нет, лорд Барнсфорт, не могу вспомнить, где бы мы с вами могли познакомиться.
– Но вы знаете мое имя.
У нее екнуло сердце.
– А как же иначе? Лорд Уэнтуорт уже успел указать мне на вас, как и еще на некоторых других важных персон, – поспешила добавить она.
– Вот как? – Когда она кивнула, он задумчиво улыбнулся: – Тогда, безусловно, мы должны исправить создавшуюся ситуацию, миссис Сандерсон, ибо мне доставило бы удовольствие узнать вас получше.
Как и во время танца, он имел в виду нечто большее, чем выражали его слова. Что-то чувственное, пугающее и чуточку опасное.
Именно об этом предупреждала ее Виктория.
Именно такие фантазии возникали у нее после того летнего дня в Найтсбридже.
Эйдан видел, как затуманивались глаза вдовы и она теряла уверенность в себе. Он сам был удивлен своим более чем неприличным порывом. Боже, о чем он думал, так неосторожно давая волю желаниям, словно был зеленым юнцом, только что покинувшим классную комнату? Ему приятнее было верить, что он обладает подлинным даром очаровывать, когда дело доходит до искусства обольщения.
Но с этой женщиной, которая заставляла опытных в танцах кавалеров спотыкаться, он споткнулся о свои собственные намерения. И никак не мог понять почему.
О, он не был настолько глуп, чтобы верить в любовь с первого взгляда или даже, как в данном случае, со второго, но за последние несколько минут вдруг обнаружил, что влюблен в ее улыбку, в которой один уголок губ приподнимался выше другого, в полумесяцы ее глаз и ямочку на правой щеке, то появлявшуюся, то исчезавшую, словно затевая с ним игру.
Но она не улыбнулась ему, и это почему-то разочаровало его. Она отвела от него взгляд, и выражение ее лица изменилось, стало спокойным и решительным. Она приподняла подол юбки, чтобы не задевать неровности каменного пола.
– Я приехала сюда в сопровождении графини Фэрмонт, – заявила она, как будто эти слова защитят ее от него.
– Прекрасно, я хорошо знаю эту леди.
Ее зеленые глаза испуганно вспыхнули, но она владела собой.
– Тогда, пожалуйста, извините меня, я вижу в комнате ее милость. Подумать только, что она все это время искала меня.
Он позволил ей уйти. На пороге она остановилась и, оглянувшись, сказала:
– Благодарю вас за шампанское. – Решительное выражение ее лица смягчилось. – И за танец. И то и другое было очень любезно с вашей стороны.
Его обрадовало, что она так думает, даже если его поступок объяснялся личным интересом, а не добротой. То же чувство заставило его спросить:
– Осмелюсь попросить у вас что-нибудь в награду за мою внимательность.
Она насторожилась, что придало ей, как ему казалось, восхитительный вид.
– И что же это такое?
– Мелочь, почти ничего. Ваше имя. Меня зовут Эйдан. А вас?
– О… – Она явно растерялась от этой просьбы. Она застыла, поставив ногу на порог, словно готовясь в любую минуту сбежать. Она рассеянно теребила пальцами золотую цепочку на шее, спускавшуюся в ее декольте. Его глаза не отрывались от этой цепочки, как будто ему хотелось узнать, что висит на конце, уютно прятавшемся между ее упругими грудями.
Понимая дерзость и непристойность таких мыслей, он перевел взгляд на ее лицо. Казалось, она не заметила его оплошности. Ее губы раскрылись, кончиком языка она смочила их, оставив влагу в уголке рта, еще одно искушение, которое он постарался не заметить.
– Лорел, – шепотом сказала она, повернулась и оставила его одного.
