Текст книги "Всем сердцем ваша"

Автор книги: Эллисон Чейз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Она покачала головой:

– Я все придумала, чтобы…

– Нет, – перебил он, – мы пока это оставим. Давайте по порядку.

– Но я не знаю начала. – Он осуждающе посмотрел на нее, и она поспешила продолжить: – Я говорю вам правду. Я не помню, что произошло до того, как мне исполнилось шесть лет. Тогда дотла сгорел наш дом и мои родители были убиты. Я знаю только то, что рассказал мой дядя о моей жизни до этого.

– Вас вырастил ваш дядя Эдвард? – Когда она кивнула, он чуть заметно улыбнулся. – А как же те сестры, которые могут или не могут существовать в зависимости от вашего настроения?

– У меня их три, и все моложе меня. Холли, Айви и Уиллоу.

Он поднял брови.

– Я слышал, во сне вы говорили о Холли и Айви. И еще упомянули сад, поэтому я подумал, что вы бежали через кусты.

– В день, когда начался пожар, мы действительно спасались через сад. Няня вывела нас через подземный ход, соединявший винный погреб с каретным сараем.

– Значит, вы помните пожар?

– Очень смутно, и только потому, что это часть кошмара, который преследует меня с тех пор.

– И снова переплетаются сон и реальность, – задумчиво заметил он. – Где вы в то время жили? Наверное, ваш дядя рассказывал вам об этом?

– Да, Пейтон-Мэнор был недалеко отсюда. Двадцать, может, тридцать миль к северу, около городка, который называется Биллингтон.

– Это в Котсуолдсе. Вы никогда не возвращались туда?

– Некуда было возвращаться. – Боль потери сжимала ее сердце – дома, родителей. – Там остались только фундамент и обгоревшие остатки пристроек.

Должно быть, он услышал печаль в ее голосе, крепче обнял и прижался губами к ее волосам.

– Значит, сейчас пришло время.

Несмотря на жар его тела, она ощутила холодок на затылке.

– Время для чего?

– Для возвращения. Возможно, в вашем прошлом спрятан ключ к опасности, грозящей вам сейчас. Я предлагаю отправиться туда завтра утром.

Его идея ужаснула ее. Возвращение в ее дом означало те же кошмары, угрозу смерти.

Ей впервые пришло в голову, что многолетнее молчание дяди Эдварда могло скрывать нечто большее, чем горе от утраты. Возможно, он считал, что в прошлом были вещи, о которых Лорел и ее сестрам было бы лучше не знать.

Что касается прошлой ночи, она больше не могла позволить себе такой роскоши, как неведение.

Если опасность крылась в ее прошлом, то сестры тоже могли пострадать.

Она выпрямилась.

– Вы правы. Я должна что-то делать. Но найдете ли вы время для такой поездки? Я понимаю, что дела особой важности, от которых зависит сама ваша жизнь, удерживают вас в Бате, и…

– Я думаю, что смогу помочь вам, – перебил он.

Отыскивая глазами свою разбросанную одежду, она начала спускать с кровати ноги. Эйдан удержал ее:

– Куда это вы собираетесь?

– На Эбби-Грин. – Увидев его удивление, она объяснила: – Я не могу провести здесь всю ночь. Должно быть, ваши слуги и так взбудоражены появлением женщины, которую их хозяин прячет в своей спальне.

Тихо рассмеявшись, он поцеловал ее.

– Лорел, здесь со мной только один слуга, мой камердинер Фелпс, который мне искренне предан. Могу вас заверить, что никогда еще не встречал такую верную душу.

– О… в таком случае…. – Она расслабилась в его объятиях. Все мучившие ее сомнения и даже предупреждения Виктории растаяли в жарком слиянии их тел, когда медленно, неторопливо они занимались любовью, пока сон не сморил их.

Засыпая, она почувствовала прикосновение губ Эйдана к ее щеке и услышала слова: «Я люблю тебя». Она не поняла, произнес ли эти слова он, или она сама, или она слышала их в своем сне.

Глава 20

Солнце только что взошло, а они уже покинули Ройял-Кресент, выехав через задние ворота и лишив тем самым соседей Эйдана пищи для сплетен. Спустя несколько часов они добрались до окраины Биллингтона, находившегося в каких-нибудь двадцати пяти милях от Бата. Лорел всегда находила окрестности Торн-Гроув прелестными, но от сказочного совершенства этих раскинувшихся полей, огороженных известняковыми камнями, густых лесов, долин и неожиданно появившихся живописных холмов у нее кружилась голова.

Деревни, через которые они проезжали, были построены из того же светлого камня, что и Бат, и были также очаровательны. Когда она смотрела на окружающее с того места, где планировалось построить павильон для избранных, то заметила ухоженные извилистые дороги. Но ничего вокруг не пробуждало воспоминаний. Ничего знакомого не было в ветерках, веющих над долинами, никаких запахов, которые могли бы напомнить давно забытое детство.

Как она могла прожить здесь первые шесть лет своей жизни и ничего не помнить об этом городке?

В Биллингтоне Эйдан остановил кабриолет перед чистенькой гостиницей со свежепобеленными стенами и новой соломенной крышей. Ряды цветущих растений обрамляли дорожку, а окна украшали ящики с цветами. На вывеске была изображена ярко-рыжая лиса. Распахнутая дверь пропускала в дом лучи утреннего солнца.

Войдя в общий зал, они заняли столику окна с видом на бегущий мимо ручей. Хозяин принес Эйдану эль со специями и глинтвейн для Лорел. Она смотрела на редеющие волосы этого человека, обветренное лицо и определила его возраст в сорок с чем-то лет. Возраст достаточный, чтобы помнить о прекрасной усадьбе и пожаре, уничтожившем ее.

– Мы ищем имение неподалеку отсюда, – сказала Лорел хозяину, – Пейтон-Мэнор. Дом сгорел дотла почти двадцать лет назад. Вы слышали об этом?

– Пейтон-Мэнор? – Он почесал седые волосы на подбородке. – Что-то не припоминаю, мэм.

– Я думаю, оно находилось где-то между этим местом и Чедфортом. Владельцев звали Садерленды, – добавила она, надеясь расшевелить его память. – Они наверняка ездили за покупками в Биллингтон, как и местные жители, служившие в имении.

Хозяин покачал головой:

– К сожалению, я не помню ни брошенной поблизости усадьбы, ни пожара, разрушившего ее, а я владелец «Рыжей лисы» вот уже почти двадцать лет.

– А вам не знакомо вот это? – Эйдан показал хозяину перстень.

– Нет, сэр. – Он ушел на кухню, оставив Лорел и Эйдана одних.

– Может быть, у моих родителей было свое дело в Чедфорте, а не здесь, в Биллингтоне, – рассуждала она.

Эйдан положил перстень в карман и взял ее за руки.

– Дом может сгореть, но право собственности никуда не денется. Кто-то должен помнить.

– Может быть, но я сомневаюсь, что кто-нибудь объяснит, почему француз был как-то связан с моей семьей. – Лорел подула на горячий напиток и осторожно попробовала его. Ароматный и сладкий, он щекотал язык и согревал ее, стекая по горлу.

– А ваш отец участвовал в этих войнах? – спросил он.

– Да, но это не объясняет, как тот человек узнал меня. Или почему он показался мне знакомым.

Эйдан сжал ее руку и осторожно спросил:

– А нет ли основания предполагать, что смерть ваших родителей была всего лишь несчастным случаем?

Она вздрогнула, чуть не пролив вино. Несмотря на то что такая мысль приходила ей в голову этой ночью, высказанная так ясно вслух, она нарушала хрупкое спокойствие Лорел. Она глубоко вздохнула и заставила себя рассмотреть наихудшие предположения.

– Дядя Эдвард всегда говорил, что пожар случился от непогашенных углей в камине гостиной.

– Мог кто-нибудь намеренно поджечь дом?

Холодок пробежал по ее спине.

Хозяин вернулся с деревянным подносом, на котором были тушеная баранина и ломти грубого черного хлеба. Они ели не торопясь, временами их руки соприкасались над столом. То, что рядом Эйдан, успокоило ее, она чувствовала себя в безопасности, и все же… невольно ощущала присутствие злого духа где-то совсем рядом, неизвестного существа из ее прошлого, которое могло совершить что-то невероятно жестокое. Она боялась за своих сестер, за себя и, да, по ассоциации за Эйдана. Но она также знала, что опасность не испугает его.

Через полчаса они снова сели в кабриолет. Останавливаясь по пути, чтобы расспросить жителей биллингтонских деревень, они двигались на север. Долины становились все ниже, а холмы – круче. Там, где река делала поворот, стояла мельница, и шум водных потоков, словно отдаленная музыка, доносился до окружавших фермерский дом пастбищ и построек. Они поздоровались с хозяином, встретившим их у ворот.

– Пейтон-Мэнор? На полпути отсюда до Чедфорда? Не могу сказать, что когда-нибудь слышал о таком.

Лорел перечислила все места, которые когда-либо описы вал дядя Эдвард.

Фермер снял соломенную шляпу и рукавом вытер лоб.

– Похоже, это где-то на пути к Грейз-Эбби. Всего лишь груда развалин, это Батское аббатство. Очень древнее. Не помню, чтобы когда-нибудь рядом с ним была какая-то усадьба.

Он позвал жену, которая вышла из амбара с крошечным коричневым ягненком на руках. Муж пересказал ей вопросы Лорел. А Эйдан показал им обоим перстень.

Женщина, как и муж, покачала головой:

– Чедфорд… вы уверены, мадам? Может быть, все же не в этом направлении?

Лорел погладила пушистую теплую шкурку ягненка, затем приподняла головку этого очаровательного существа. Малыш издал слабый звук и ткнулся носом в ее палец:

– Я больше ни в чем не уверена, – сказала она.

Они поблагодарили супружескую пару и поехали дальше. Держа одной рукой вожжи, Эйдан обхватил другой ее плечи и притянул к себе.

– Мы найдем ответы на ваши вопросы. Обещаю вам.

Она не сказала, что такие обещания чаще всего не выполняются.

День кончился. Когда косые золотые лучи заходившего солнца осветили окрестности, перед их глазами возникли зубчатые каменные стены. Заросли кустарников и боярышника окружали строение, лишенное крыши.

– Это, должно быть, и есть Грейз-Эбби, – предположила Лорел.

Они проехали мимо, держа путь к Чедфорду. И снова по пути расспрашивали местных жителей и торговцев. Наверняка старая белошвейка помнила мать Лорел, которая никак не могла бы заказывать все свои платья только в Лондоне. Женщина плохо слышала и прикладывала к уху ладонь, заставляя Лорел говорить громче. В конце она затолкала выбившуюся прядь под чепец и отрицательно покачал а головой.

Все, к кому они обращались, не могли помочь.

Обескураженная Лорел снова забралась в карету и откинулась на плюшевые подушки.

– Откуда же я взялась? – вслух размышляла она.

– Этому есть, вероятно, простое объяснение, – заверил ее Эйдан. – Но уже поздно и скоро стемнеет. Нам пора возвращаться в Бат. Если вы вспомните что-то важное, мы приедем сюда еще раз.

Ей не хотелось сдаваться, но она понимала, что он прав, и кивнула. Скитание по полям, особенно в темноте, не поможет чудесным образом вспомнить подробности ее прошлого.

Когда вдали снова показались развалины, предчувствие заставило Лорел схватить Эйдана за руку:

– Остановитесь, пожалуйста… я… хочу вблизи посмотреть на Грейз-Эбби.

– Оно кажется вам знакомым?

Она пристально смотрела вдаль.

– Не то чтобы знакомым, но, видите ли, я всегда любила историю и могу предполагать, что я унаследовала этот интерес от одного из моих родителей. Если мы жили неподалеку, то изучали бы это Батское аббатство, может быть, приезжали сюда по воскресеньям на пикники. – Лорел еще сильнее сжала его руку. Она не могла сдержаться и чувствовала себя так, как будто от этого зависела вся ее жизнь.

– Тогда пойдемте. Если надо, остановимся на ночь в «Рыжей лисе».

– Спасибо. – Она постаралась улыбнуться. Большинство мужчин не выносят женских слез. – Ваша смелость заслуживает награды, сэр.

– Возможно, но предупреждаю, – он привлек ее к себе и поцеловал, – мои услуги всегда оплачиваются.

Поцелуй в шею обжег ее, и дрожь предвкушения пробежала по ее телу. Она надеялась, что он не будет медлить с получением своего вознаграждения.

– Ничего мне не вспоминается в этом заброшенном месте. Ничего.

Ее лицо застыло от разочарования. Лорел посмотрела вокруг и шагнула в сгущавшиеся сумерки. Эйдан последовал за ней, сожалея, что чувствует себя таким беспомощным и не может ничем помочь.

Они уже прошли все Батское аббатство, переходя из одного темного и холодного помещения в другое, проходя через коридоры и галереи, даже осмотрели заброшенное кладбище. Пытались прочитать эпитафии, высеченные на мемориальных досках. Ни на одной из них не было имени Садерленд. Понемногу лицо Лорел приобретало выражение полной безнадежности, и слезы угрожали хлынуть из ее глаз.

Если ее опекун исказил сведения о происхождении Лорел, то, как подозревал Эйдан, он сделал это намеренно, чтобы помешать ей когда-нибудь найти Пейтон-Мэнор – если такое место существовало. И он мог бы поспорить, что причины, по которым так поступил этот человек, имели отношение к таинственному убийце-французу.

Лорел стояла у стены, окружавшей Батское аббатство, положив руку на железные ворота. Эйдан подошел к ней сзади и обнял за талию. Она, как ему показалось, хотела отстраниться. Затем шумно выдохнула и с облегчением прижалась к нему.

– Я была так уверена, что Батское аббатство пробудит воспоминания. Если мы жили где-то неподалеку, то с сестрами играли где-то здесь. Моя мать приводила нас сюда собирать полевые цветы. Или я могла проезжать мимо с моим отцом. Он обычно брал меня с собой покататься. Так рассказывал мне дядя Эдвард…

Она подавила рыдания и сдержала слезы. Затем выпрямилась во весь рост и высоко подняла голову, словно принюхиваясь.

– Я не чувствую никакой связи с этим местом. Сожалею, что вообще приехала в Котсуолдс.

– Лорел! – Он взял ее за плечо.

Она резко повернулась и посмотрела ему в лицо:

– Не говорите мне, что я на все найду ответы. К чему ложные обещания?

Он подождал, пока звук обиды в ее голосе не утихнет.

– Я всего лишь собрался напомнить, что нам пора ехать.

– Простите меня. Я не должна взваливать на вас свои заботы.

– После прошлой ночи они стали моими. – Его сердце стучало, готовое вырваться из груди. О чем он говорит? Одно дело – оказать помощь в трудной ситуации. И совсем другое – связать себя своего рода обязательствами, что подразумевалось под его словами.

Уже поздно брать их обратно. Лорел бросилась в его объятия и горячо поцеловала. Его реакция была мгновенной, безусловной, подавившей всякую логику и лучшие намерения. С той же жаждой, с которой распускавшиеся листья встречали животворный дождь, его губы раскрылись.

Их поцелуи становились все более страстными. Они, не отрываясь друг от друга, вошли в ворота и опустились на мягкий ковер мха под большими оголенными ветвями старого тисового дерева.

Кровь закипела в жилах Эйдана, вторя шуму бегущего рядом ручья. Он чувствовал, как погружается в водоворот чувственности. Как это стало возможным? После прошлой ночи как он мог так быстро и сильно привязаться к Лорел?

Она давала ему то, чего не могла дать ни одна другая любовница.

А ведь это опасно! Она стала его ахиллесовой пятой, единственной слабостью в его жизни. К тому же Лорел узнала о нем и его делах слишком много. К чему это приведет, если его двойная жизнь будет раскрыта?

Любовь была для него непозволительной роскошью, от которой он согласился отказаться, когда поступил на службу в министерство. В то время ему нетрудно было сделать такой выбор.

– Черт бы меня побрал, Лорел. Почему я не могу противиться вам?

– Потому что я не хочу этого.

– Вот как? Вы просто не знаете, что вам нужно. – Он прижал ее к земле и жадно приник к ней. Потом приподнялся и, ухватившись за полы ее дорожного жакета, одним движением распахнул его.

У нее хватило дерзости улыбнуться ему и медленно, очень медленно, провести языком по нижней губе.

– А вы хотите вот так? – Он сдернул кофточку и лиф платья вниз. Вечерний прохладный воздух коснулся ее обнаженной груди. Затем задрал юбки и стал ласкать ее.

Тихие стоны наслаждения Лорел приглушили у него всякие угрызения совести. Эйдан наклонился, развязал ленты шляпки, отбросил в сторону, и ее золотистые волосы, освободившись от шпилек, упали на землю.

Он улыбнулся и взял ее за тонкую лодыжку. Потихоньку пробирался пальцами все выше по ее ноге, целуя ее. Добравшись до верха, он раздвинул ее бедра, спустил панталоны, и его язык и губы прижались к интимному входу в ее тело.

Она выгнулась навстречу ему и откликалась на каждую его ласку. Последние лучи солнца превратили ее волосы в жидкое золото, и они блестели между ее бедер, как янтарь.

У него перехватило дыхание. Он никогда не видел ее такой – раскинувшейся перед ним под открытым небом, ничего не пряча, ничего не скрывая. Она принадлежала ему вся, и в этот момент между ними не было ни тайн, ни притворства.

Сознание своей власти делало его страсть всепоглощающей. Ее жажда наслаждения лишала его самообладания. Одним движением он вошел в нее, и она приняла его, обхватив так плотно, как будто он был создан, чтобы владеть ею, а она – чтобы принадлежать ему.

С каждой минутой это убеждение росло. Кем бы она ни была, каким бы ни было ее прошлое, она принадлежала ему.

Но сможет ли он найти способ сделать так, чтобы их будущее принадлежало им обоим?

Удивительно, как неожиданно скрылось за холмами солнце и погрузило окрестности в сине-черную темноту. Грейз-Эбби, словно призрак, виднелось на фоне неба. Известковые стены тянулись вверх, как будто хотели обнять восходящую луну.

Воздух застыл. Лорел молчала, боясь разрушить хрупкое очарование, ограждавшее ее счастье от посягательств окружающего мира. В объятиях Эйдана она чувствовала себя свободной от гнета угроз и тайн и даже от обещаний, данных королеве.

Но передышка оказалась слишком короткой. Он пошевелился и, обхватив ее за талию, сел. При свете луны она увидела его грустную улыбку.

– Мы простынем, если не поднимемся с земли.

Он помог ей встать, привести в порядок одежду, надеть кофточку и для тепла набросил ей на плечи свое пальто.

– Нет, оно нужно вам, – возразила она.

Он прижался лбом к ее лбу и поцеловал кончик ее носа.

– Возьмите. И никаких споров.

Они обошли Батское аббатство с той стороны, где оставили карету. При виде дремавшей лошади, силуэтом выделявшейся в сумерках, Лорел застыла на месте. Холодная красота холмов и Батского аббатства и яркие звезды снова, как и раньше, произвели на нее впечатление волшебной сказки, от которой разрывалось ее сердце.

– Знаете, если мы уедем отсюда, будет очень грустно.

Поймет ли он? Как бы ей ни хотелось, она не могла продолжать их отношения. Она оставалась одинокой женщиной, которая забыла о благоразумии… и целомудрии. Ей надо было думать о своих сестрах, о Виктории… Виктории, чье доверие она предала уже тем, что доверилась Эйдану, и только отчасти тем, что отдала ему свое тело.

Сумела бы она убедить королеву в его надежности? Даже если и так, Виктория никогда не простила бы ей ее поступки, совершенные за эти последние два дня, никогда не позволила бы и дальше продолжать эти отношения.

Она почувствовала, как напряглась рука Эйдана. Он взглянул на землю и кивнул.

– Мы были беспечны, и в этом моя вина.

– Нет…

– Это правда. Я знал с самого начала, что мне следует держаться от вас подальше, но пользовался любым предлогом, какой только мог придумать, чтобы оказаться рядом. – Он притянул ее к себе. – Лорел, моя жизнь такова, что я не могу предложить вам большего сейчас.

Возражения были готовы слететь с ее языка, но она сдержала их. Она-то беспокоилась, что Виктория не одобрит такую связь, но не допускала мысли, что Эйдан сам сочтет необходимым или, возможно, желательным уйти.

Но почему это должно возмущать ее? У нее было столько же причин, как и у него, если не больше, прекратить их роман. И лучше это сделать сейчас, пока она не утратила решимости совершить такой шаг.

Лорел освободилась от его объятий и, не дрогнув, подставила лицо холодному ветру.

– Тогда едем.

– Подождите! – Он подошел к ней, когда она собиралась сесть в карету. – В вашем голосе я слышу горечь, Лорел. Почему мы должны сердиться друг на друга?

– А как еще нам расставаться? Друзьями? – Она уже бросила ему эти слова со всей страстностью, на которую была способна. Она не хотела ни его дружбы, ни его защиты.

– Я не говорил о расставании. Поверьте, есть еще много дел, в которых надо разобраться. Неужели вы думаете, что я брошу вас, зная, что кругом опасность?

– Я сама позабочусь о себе, благодарю вас.

Что ж, он прав, завершая то, чему никогда не следовало начинаться… Но ей казалось, что Эйдан намерен сделать их разрыв трудным и болезненным.

Особенно теперь, когда он обнял ее и прижал к своей груди и слезы, которых она не замечала, падали на его рубашку.

– Простите, – сказала она, рыдая. – Это на меня не похоже.

– День был трудный. Но пока он еще не кончился, у меня есть просьба.

Она подняла голову и провела по щекам ладонями.

– Да?

– Танец.

– Что? Здесь?

– А разве есть более подходящее место? Мы и раньше танцевали при свете звезд, Лорел. Разве вы не слышите музыку?

– Не говорите глупостей. Я слышу только ветер. – Она прислушалась. – Шум ручья и сверчков, треск ветвей…

– Да, и во всем этом есть музыка. – Его теплая рука уверенно легла на ее талию, он отвел ее в сторону от кареты и закружил. Они заскользили в танце по мокрой траве. Сначала она спотыкалась, но потом словно по волшебству они грациозно закружились в ритме вальса. Он крепко держал ее и тихо отсчитывал ритм.

– Прислушайтесь, – шептал он. – Струнные инструменты, фортепиано, а теперь вступают деревянные духовые. Наслаждайтесь этой музыкой, чувствуйте ее. Пусть она звучит в вас.

Неожиданно чувственные звуки вальса зазвучали у нее в голове, пробуждая ее чувства, создавая ощущение, что весь мир принадлежит ей… им – они управляют и создают его. Она словно ожила, охваченная восторгом… и чувствовала себя непобедимой.

– Вы ее слышите, не правда ли?

– О да.

– А теперь посмотрите вверх.

Она, продолжая кружиться в танце, подняла голову и смотрела на мерцающие созвездия в ожидании нового чуда.

– Звезды, Лорел. Они танцуют. Медведица, Волк, Охотник, Дева. Вы видите их?

О, они кружились и кружились в ритме музыки, чудесного вальса, который слышали только они с Эйданом и звезды.

Затем все застыло на месте, и музыка замолкла на одной долгой прекрасной ноте, когда он посмотрел ей в лицо. Сначала она подумала, что он поцелует ее, но он только улыбался, и в его глазах она видела желание, грусть и железную решимость.

Ее сердце преисполнилось любви, которая скорее всего никогда не соединит их.

– Зачем вы это сделали?

– Затем, чтобы вы долгие годы помнили этот день. Не разочарование, не сердечную боль, не мои жалкие неудачи, а свою торжествующую силу, заставляющую землю петь, а небо танцевать. Мир создан для вас, Лорел. Все это для вас.

И она поняла, что, хотя он не мог предложить ей счастливый конец, он уже дал ей больше, чем она могла представить.