Текст книги "Бруно + Глория и пять золотых колец (ЛП)"

Автор книги: Элли Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 11

ГЛОРИЯ

Вечер четверга – это сплошная мешанина из металлических каркасов для венков, еловых веток, сосновых шишек и ягод остролиста. Плюс пирог. Много пирогов. Пицца-пирог, пирог с пепперони, пирог с колбасой и беконом. Плюс яблочно-тыквенный, да, вместе. Пирог с вишневым кремом и пирог с шоколадным муссом, такие сочные и вкусные, что я настаиваю на том, чтобы Бруно попробовал их, даже когда он заявляет, что уже сыт.

– Нет, ты обязательно должен откусить один маленький кусочек. Это снесет тебе крышу.

– Я небольшой поклонник шоколада.

– Лжец. Ты съел мой шоколад. – Я подношу вилку к его рту.

Он качает головой.

– Открой. Серьезно. Он настолько хорош, что я хочу попросить этот пирог жениться на мне. Ты должен его попробовать.

Губы Бруно раздвигаются, потому что он сдается или из-за моего смелого заявления, я не уверена. После того как даю ему кусочек, мужчина закрывает глаза и стонет.

– Видишь? Я была права. Лучший пирог на свете.

В этот момент все остальные члены семьи вступают в серьезный спор о том, какой из пирогов Мерили им больше нравится.

Стоя в стороне, я беру Бруно под руку и похлопываю его по груди, затем жестом показываю на его семью.

– Если и были какие-то сомнения в том, что магазин будет пользоваться бешеным успехом, то вот подтверждающие доказательства, чтобы развеять эти опасения.

Рука Бруно скользит в мою, и он кивает.

– Теперь давай надеяться, что венки будут иметь успех. Венок Луки выглядит немного, гм, однобоко. – Я указываю на скудный венок с открытым каркасом, на котором нет ни банта, ни какой-либо безделушки.

– Ему не нравится Рождество, – бормочет Бруно.

– О, значит, в семье есть еще один Скрудж?

– Я не Скрудж, – защищаясь, отвечает он.

– Нет, я выгнала его из тебя украшениями, танцами и пением.

Губы Бруно кривятся в ухмылке.

– Не могу сказать, что я против. Кстати, о венках… – Он держит между нами тот, который мы сделали. Серебряная и золотая лента обвивается вокруг него с блестящими серебряными и золотыми акцентами.

– Мы сделали это.

– Да, и… – начинает он, но тут же прерывает себя.

Моя улыбка сменяется замешательством.

– Да, и мы собираемся сокрушить любого, кто осмелится выступить против нас в игре в «Офис» позже.

– Да, и… – пытается он снова.

– Да, и завтра мы доставим венки нуждающимся семьям.

– Да, и… – Он протягивает мне венок.

– Бруно, у тебя короткое замыкание? Мы много работали, но ты же не робот. Мы можем немного отдохнуть и расслабиться.

Его выражение лица граничит со страданием.

– Пожалуйста, возьми венок. Он твой. Я хочу, чтобы венок был у тебя.

– Ты ведешь себя странно с этими круглыми предметами, похожими на кольца – пончик, пластинка, а теперь вот это. Все в порядке?

– Не забудь про обруч. – Он прочищает горло. – Я хочу пригласить тебя присоединиться ко мне на праздничном вечере «Серебро и золото». Его устраивает моя старая фирма. Это большое событие, и я хочу, чтобы ты была там со мной.

Испускаю дрожащий вздох, переходящий в облегчение. Он нервничал, чтобы попросить меня быть его спутницей? Я расцветаю улыбкой.

– Конечно. Я с удовольствием пойду с тобой.

– Это в Нью-Йорке в эти выходные. Мы могли бы вылететь в субботу утром и вернулись в воскресенье вечером.

– Мы можем позволить себе уехать?

– Это не входит в бюджет. Я оплачу. Как ты и сказала, мы не роботы, – говорит Бруно, придя в себя и ведя себя как обычно, по-деловому.

– Да, но сможет ли все работать на автопилоте в течение пары дней?

– О, точно. – Он смотрит на свою семью, которая веселится. – Думаю, они прекрасно справятся без меня.

Но на днях я подслушала часть его разговора с тем, кто, как я предполагаю, был его боссом. Реальный вопрос в том, что, если Бруно вернется к своей старой работе, как однажды упомянул, или, по крайней мере, вернется в город, справлюсь ли я без него?

***

Рейс в Нью-Йорк в субботу утром – это полет первым классом. Когда прибываем на место, город предстает перед нами с трубящими ангелами, ведущими к массивной освещенной елке в Рокфеллер-центре. Гигантские блестящие красные гирлянды заполняют все улицы, а банты украшают даже здания.

Мы остановились в «Каса Киприани», пятизвездочном историческом отеле-легенде в финансовом районе. Носильщик багажа провожает нас в люкс «Верраццано» с несколькими комнатами и отдельным балконом с видом на воду.

– Я собираюсь пойти в спортзал. Нужно подвигаться после перелета, – говорит Бруно после того, как мы освежились в ванных комнатах. – Я записал тебя в спа.

Мои глаза расширяются.

– Бруно, ты не должен был этого делать. Я вполне могу остаться здесь, или прогуляться по городу, или…

– На улице холодно, дует ветер, и я хочу, чтобы ты расслабилась.

– А ты?

Уголки его губ приподнимаются в улыбке.

– Тренировки – это моя форма расслабления.

– Очевидно. Тебе, наверное, пришлось часто расслабляться. – Я сжимаю его бицепс.

– Когда вернешься, прибудут стилисты чтобы сделать прическу и макияжа. – Он говорит, как робот.

– Бруно… – начинаю я протестовать.

Он обхватывает меня за плечи и целует в лоб.

Я вздрагиваю.

Его плечи расслабляются, когда мы соприкасаемся, и он проводит большим пальцем по моей нижней губе.

– Думай об этом как о подарке тебе. К тому же, теперь ты на моей территории. Вот так мы все здесь делаем.

– Экстремальная роскошь и экстравагантность. Это целый мир вдали от жизни в Спокане.

– Так и должно быть. Увидимся через некоторое время. – Сам того не замечая, Бруно взял меня за руку. Теперь отпускает ее, позволяя нашим пальцам разъединиться.

– О, и твое платье для сегодняшнего вечера в шкафу. – Подмигнув, Бруно выходит.

Дверь захлопывается в тот же момент, когда мой вздох переходит в визг.

Он подмигнул! Я получила подмигивание, о котором мечтала. С тех пор, как увидела, как Санта подмигивает своей жене.

Не буду врать, у меня сейчас момент Золушки. Я медленно поворачиваюсь по кругу, рассматривая величественную мебель из красного дерева, букеты живых цветов на всех доступных полированных поверхностях и массивные окна с невероятным видом.

Бросаюсь к шкафу и широко распахиваю дверцы. Слева висит короткий черный мешок для одежды. В нем должен быть смокинг Бруно для сегодняшнего вечера. У меня возникает идея, и я вынимаю из сумочки крошечную руку. Сунув ее в передний правый карман смокинга, я представляю, как он будет смеяться потом, когда будет общаться и вести светские беседы с чопорными деловыми людьми.

Я представляю, что гала-вечер будет модным и веселым, но также немного нервничаю, потому что по сравнению с тем, что испытываю здесь, я – девочка из маленького городка. Ну, формально Спокан – большой город, но там нет отелей с пятизвездочным сервисом и удобствами.

Закрыв глаза, выдыхаю.

– Сохраняй спокойствие. Продолжай. – Я профессиональная деловая женщина. И могу это сделать.

На правой стороне шкафа висит белый чехол для одежды, доходящий до пола. Я расстегиваю молнию, открывая элегантное платье с длинными рукавами, усеянное серебряными и золотыми блестками. Оно А-силуэта с V-образной спиной и темно-красной атласной юбкой длиной до пола. Такая юбка, которая будет кружиться, когда я буду вращаться. Я достаю его, натягиваю на себя и смотрю в зеркало.

– Я больше не в Хоук-Ридж-Холлоу.

Отдавшись этому дню, я иду в спа-салон на процедуры по уходу за лицом и массаж, такой божественный, что я практически парю. Я так расслабилась, что вернувшись в номер, плюхаюсь на огромную кровать королевского размера. Видения красивого итальянца танцуют в моей голове, когда я погружаюсь в сон.

Позже от легкого стука в дверь я просыпаюсь. Уже сгустились сумерки. Приходит пара стилистов и, кажется, не обращает внимания на то, что я в халате и с волосами, торчащими вверх под странным углом.

В мгновение ока я оказываюсь с готовой прической и макияжем. Жаль, что у меня нет сестры, которой я могла бы позвонить и похвастаться. Вместо этого пишу Либби, но она на свидании вслепую из приложения «Око Свиданий». Я говорю ей, что надеюсь, ей повезет так же, как и мне, и что мы скоро увидимся. Затем звоню брату.

– Домино, знаешь что? Я иду на бал, эм, на гала-вечер.

– В Хоук-Ридж-Холлоу есть такие?

– Я на Манхэттене. – Я сообщаю ему подробности, потому что он захочет подтвердить, что я нахожусь в безопасном месте. Затем понижаю голос до шепота. – Я влюблена.

Его смешок по телефону звучит глубоко и весело.

– Как раз вовремя. – Затем его голос становится серьезным. – Назови мне его имя. Я собираюсь проверить его биографию.

– Дом, ты не можешь этого делать.

– Это мой долг.

– Это вообще законно?

– Имя. Дата рождения. И номер страховки, если у тебя есть.

– Доминик. – Мой голос суров. Когда его молчание говорит мне, что брат не шутит, я говорю: – Бруно Коста.

– О, маме это понравится. Итальянец. Но значит ли это, что тебя не будет в Хоук-Ридж-Холлоу, когда я приеду в гости на Рождество? Я планировал приехать на несколько дней раньше, чтобы ты могла мне все показать.

– Я вернусь завтра.

– Быстрая поездка.

– Первый класс.

– Рад слышать, что этот парень заботится о тебе. Если он решит сменить имя, дай мне знать. – Комментарий относится к превращению Коула в Космоса, но он также напоминает мне, что Бруно уже однажды менял свое имя, на Брайана, но это было для бизнеса.

Кем он будет на сегодняшнем балу? Брайаном? Бруно? Обоими? Кем-то еще?

Мы с Домиником болтаем еще немного, но неопределенность затягивается, пока Бруно не возвращается из спортзала, обливаясь потом. После того как принимает душ, я получаю еще один поцелуй в лоб от Джеймса Дина, скрещенного с Кларком Кентом, но в смокинге. У меня перехватывает дыхание, когда я вижу перед собой красивого мужчину.

– Выглядишь счастливой, – замечает он.

– Потому что ты выглядишь… – Я обмахиваю себя веером.

– Ты выглядишь великолепно.

Я кружусь, позволяя юбке развеваться.

– Но тебе необязательно было суетиться по этому поводу.

– Я не хожу на неформальные свидания. Смокинг или ничего. – Его голос низкий, гравийный.

У меня перехватывает дыхание.

– Это свидание?

– Я бы этого хотел. – Он улыбается, словно действительно ценит то, что видит.

Мое сердце замирает. Как в кино, я представляю себе гламурную свадьбу здесь, в городе, с приемом на крыше под сверкающими звездами, затем медовый месяц в Европе, а потом жизнь в Хоук-Ридж-Холлоу. В груди сжимается и светлеет от волнения, надежды и того, каким может быть наше совместное будущее.

– О, и я смог поиграть в футбол со своей старой командой. Я позвонил, чтобы узнать, как дела, и оказалось, что они играют. Забыл, как это было весело. А еще сходил в свой любимый магазин смузи. Получил немного протеина после матча.

Мой желудок сжимается от внезапной нервозности.

– Ты скучаешь по этому месту?

– Да, очень. В городе все так удобно. Я бы хотел, чтобы мы остановились у меня в пентхаусе, но там перестилают полы, так что мы здесь.

– Здесь роскошно. Не могу сказать, что я против.

– Ну, нам пора идти. Сначала будет ужин, потом гала-вечер. – Бруно предлагает мне взять его под руку, затем наклоняется ко мне. – Там будут танцы.

Несмотря на городской смог или, возможно, это облака – стилисты упоминали что-то о грозе, но я слишком потерялась в мире грез, чтобы обращать на это внимание, – моя улыбка, вероятно, видна из космоса.

Ужин – это свадебная фантазия. Круглые шестиместные столы с серебряными и золотыми скатертями, увенчанные белыми свечами и веточками серебряного и золотого рождественского декора, сугробы снега и пять блюд, включая десерт. Я разочарована только тем, что здесь не подают канноли.

В перерыве между ужином и танцами я отлучаюсь в туалет. Замираю в огромной кабинке, где борюсь со своим платьем, когда в комнату врываются голоса. Не хочу, чтобы кто-то пытался прогнать меня отсюда, пока я не придумала, как поднять эту штуку и сделать свои дела.

Одна из женщин говорит:

– Я слышала, что он будет здесь сегодня вечером и что он больше не одинок. Ты все еще собираешься сделать еще одну попытку с золотым гусем, Мэлони?

– Я никогда не проигрывала сделки, дорогая, – мурлычет другая женщина.

Я и забыла, каким жестоким может быть мир бизнеса, как на бумаге, так и вне ее. Сделки заключаются по разным причинам, включая стратегические преимущества и партнерство, и у меня внутри все сжимается, потому что я чувствую, что это как-то связано с Бруно.

Закончив в ванной, что не что иное, как подвиг йога – нужно обсудить это с Космосом и его девушкой – я вытесняю этот разговор из головы и присоединяюсь к Бруно на пути в бальный зал.

Пометка для себя: в следующий раз поискать в интернете, как пользоваться туалетом в бальном платье.

Бруно знакомит меня с различными сотрудниками, включая своего бывшего босса Джорджа Харвилла.

– Ты, должно быть, та счастливица, из-за которой мы лишились нашего VIP-сотрудника. – Он целует мою руку. – Остальные члены офиса будут здесь с минуты на минуту. Некоторые из них не успели на ужин. Уверен, ты с удовольствием познакомишься с командой.

Бруно шепчет мне на ухо.

– Это его способ сказать, что Джи-Ву Ким, который занял мое место, как всегда опаздывает.

– Похоже, ты был здесь довольно большой шишкой.

– Ты пробовала сыр на этих закусках из прошутто? – Он жестом указывает на сотрудника кейтеринговой службы, который проходит мимо с подносом наперевес.

– Если съем еще кусочек, это платье разойдется по швам.

– Оно прекрасно на тебе смотрится. Глория, ты прекрасно выглядишь. – Он берет меня за руку, и как раз в тот момент, когда мы собираемся выйти на танцпол, кто-то прерывает нас.

– Так, так, так. Не ожидала увидеть тебя здесь, Брайан. Я слышала, Харвилл хочет вернуть своего золотого гуся. Собираешься заглотить наживку? О, подожди. Точно. Ты теперь мелкая сошка из маленького городка. Что вы там открываете, семейную пекарню или что-то в этом роде?

Стройная женщина в черном атласном платье на одно плечо сжимает руки с кроваво-красным лаком на ногтях в тон ее губам.

– Привет, Мэлони. Хочу познакомить тебя с Глорией. Моей…

Она смотрит на мою руку, как будто ищет кольцо. Несмотря на взгляд, который женщина бросает на меня, у меня возникает странная мысль о пончике, виниловой пластинке, обруче и венке. Встряхнув головой, я понимаю, что Мэлони обращается ко мне.

– Чем ты занимаешься?

Я наклоняю голову от бесцеремонности ее вопроса и явного презрения в тоне. Конечно, она может быть проницательной бизнес-леди, но не подходит на роль лидера. Судя по глубокой морщинке между ее бровей, она скорее жалкая.

– О, вообще-то, я ассистент Бруно.

Она откидывает голову назад и гогочет, словно это означает, что я ниже ее на этих высоченных каблуках. Я была рядом с такими людьми, как она, но знаю, кто я, и это меня не пугает. И могу посчитать цифры в мгновение ока. К тому же, еще одно ее резкое замечание или пренебрежительный взгляд, и я выведу на свет дерзкую итальянку, живущую внутри меня.

Я пытаюсь поймать взгляд Бруно, но он не смотрит на меня.

Мэлони говорит:

– Ассистент Бруно? Брайан, глупышка. Ты его ассистент? Когда-то я тоже была, а теперь вот она я. Мэлони Хаммерсмит. Партнер. Удачи. – Она фыркает и уходит.

Бруно остается неподвижным, и нервозность в моем желудке сталкивается со словами Мэлони о том, что Харвилл предложил Бруно должность, что она была его ассистентом и называла его Брайаном, и с общей атмосферой снисходительности, исходящей от нее волнами ярости.

– Хочешь потанцевать? – спрашиваю я Бруно, потому что если ничего не сделаю, то боюсь, что убегу обратно в туалет.

– Конечно.

Но он так и остается скованным до конца вечера и не улыбается. Ни разу. Это заставляет меня задуматься, с кем я нахожусь – с Брайаном или Бруно.

Что еще важнее, знает ли он сам, кто он? Потому что я не хочу повторения Коул-Космос. Другими словами, парень, который не знает, кто он и чего хочет.

ГЛАВА 12

БРУНО

На следующее утро я просыпаюсь с болью в шее и нахмуренными губами. Наконец-то у меня появилась возможность пойти еще дальше, чем стать партнером. По словам Харвилла, я буду руководить международным подразделением, то есть буду курировать операции в США и за рубежом. Буду парнем с зонтиком, но у меня будет тот, кто будет держать зонтик за меня.

Возвращение в город – это разительный контраст с жизнью в Хоук-Ридж-Холлоу. Все, что хочу, у меня под рукой. Еда, развлечения, ночная жизнь, футбол. К тому же, я скучаю по своему пентхаусу, особенно по сравнению с помойкой на Акорн-лейн.

Если создам систему и зарегистрируюсь удаленно, то, возможно, смогу делать и то, и другое. Я могу быть и Брайаном, и Бруно.

Глория необычно тиха, пока машина везет нас в аэропорт. Густые облака висят низко, что говорит о надвигающемся шторме. И, судя по всему, сильном.

Когда приезжаем в аэропорт, по интеркому объявляют, что наш рейс задерживается из-за непогоды.

– Еще даже снег как следует не выпал, – говорит Глория. – Дома это обычный вторник.

– Сегодня воскресенье.

– Я имею в виду, это пустяки. Не о чем беспокоиться. – Она заламывает руки.

Это выражение напоминает мне вчерашний вечер, когда Мэлони сказала, что я теперь мелкая сошка[13]13
  Small potatoes – в переводе мелкая сошка, пустяки.


[Закрыть] из маленького городка. Просто одна из ее обычных подколок.

Встреча с моей бывшей не была главным событием вечера. Нет, это была бы Глория, порхающая по танцполу в моих объятиях. Однако комментарий засел глубоко внутри и прорастал весь вечер.

Чего я хочу? Жизнь в большом городе с большими деньгами? Или вернуться в Хоук-Ридж-Холлоу – место, которое Глория назвала домом?

– Как думаешь, ты останешься в Хоук-Ридж-Холлоу? – спрашиваю ее, пока мы ждем в зале для VIP-персон – еще одно преимущество работы в моей сфере бизнеса. Но ненадолго, если я откажусь от предложения Харвилла.

– Если мы когда-нибудь туда вернемся. – Она смотрит в окно, губы поджаты, лоб сморщен от беспокойства.

Я беру ее руку и потираю место между большим и указательным пальцами. У нее тонкие и изящные руки. Я представляю пончик, виниловую пластинку, обруч или венок, обвивающий ее палец, и посмеиваюсь про себя.

– В этом нет ничего смешного, – говорит она, принимая мое веселье по поводу глупых способов, которыми я пытался сделать предложение, за смех над нашей нынешней ситуацией.

– Нет, я знаю. Просто… – Но я не могу этого сказать. – Не волнуйся. Я доставлю тебя домой. – Хотел сказать, что доставлю нас домой, но начинаю думать, не является ли буря знаком того, что я должен остаться здесь.

Если отправлю ее обратно, то она сможет позаботиться о делах в магазине. Глория, возможно, смогла бы с легкостью управлять «Харвилл, Хаммерсмит и Ким». Девушка очень профессиональна.

Но если я останусь, как мне управлять ситуацией, чтобы защитить ее от травм? Предложить ей бонус? Дополнительные привилегии? Переписать на ее имя дом, который покупаю у подножия горы?

Сотрудница авиакомпании сообщает нам, что вылет будет с пятичасовой задержкой.

– Вы можете остаться здесь или у нас есть частный спа и клуб отдыха для наших элитных клиентов, где вы можете насладиться такими удобствами, как массаж, фитнес-центр, бассейн, джакузи и, конечно, ресторан мирового уровня. – Она протягивает мне брошюру.

– Хочешь еще один массаж? – спрашиваю Глорию и поднимаюсь на ноги. – Я бы не отказался, – бормочу я. И немного времени, чтобы подумать.

Когда приезжаем в клуб, я узнаю, что массажисты уже забронированы на нужные нам часы.

– Как насчет джакузи?

Глория кивает, но остается относительно спокойной, как будто у нее тоже много мыслей в голове. Либо так, либо она просто нервничает по поводу возвращения, учитывая плохую погоду.

Меньше всего мне хочется заканчивать наш отдых на плохой ноте. Но настроение, как и небо над головой – сплошной мрак.

Она выходит из раздевалки в купальнике, который подтверждает все, что, как я надеялся, скрывается под ее свитерами и юбками, особенно ее попа.

Весь разгоряченный, я бросаюсь в бассейн, обдавая ее брызгами. Кроме того, украдкой смотрю на ее ноги. Это, конечно, не копыта. Они очаровательны и нежны, как ее руки. Пальцы немного искривлены, но это всего лишь свидетельство ее любви к танцу и преданности этому искусству.

Находясь под водой, я думаю об обязательствах в моей жизни, обручальных кольцах и вечности, но всплываю, когда заканчивается кислород.

На секунду я беспокоюсь, что брызг было слишком много, но задумчивое выражение лица Глории сменяется широкой ухмылкой, и она запрыгивает вслед за мной. Мы забавляемся с несколькими поплавками в бассейне. Примечательно, что один из них сверкает серебром и напоминает мне кольцо. Стоя лицом друг к другу, мы опираемся на него предплечьями и покачиваемся в воде.

Волосы Глории зачесаны назад и темные от воды. С ее длинных ресниц капают маленькие капли, напоминающие мне бриллианты.

Мне никогда не хотелось поцеловать ее так сильно, но не уверен, что это – приветствие или прощание.

Разрываясь между мыслью о том, что разумным деловым шагом было бы остаться и принять предложение о работе, и зовом сердца, я погружаюсь под воду.

Глория ступает по воде, а затем тоже погружается под воду. Открыв глаза, мы оба смотрим друг на друга. Ее улыбка пузырится от восторга, но затем исчезает. Должно быть, она видит, что я разрываюсь, словно застыл между мирами.

Когда всплываем, она спрашивает:

– Тебе холодно? Хочешь в джакузи?

Мы пересаживаемся, и я снова позволяю себе плыть, наполовину погружаясь в воду и наполовину выныривая из нее. Мои мышцы расслабляются, а мысли затихают. Но я знаю, что как только вернусь к нормальной позе, стресс от принятия решения вернется.

Глория сидит, прижав колени к груди.

– Покинуть Спокан и моего брата было нелегко. – Проницательная, она, должно быть, чувствует, что у меня на уме.

– Ты никогда не упоминала о своей маме.

– Она вернулась в Италию, когда мне исполнилось восемнадцать. Мой отец был американцем итальянского происхождения и приехал к ней летом перед поступлением в полицейскую академию. Они встретились во Флоренции и полюбили друг друга. Она переехала в Штаты, но всегда скучала по дому.

– Ты навещала ее?

Она качает головой.

– Боюсь, что если бы навестила, то не захотела бы уезжать.

– Здесь так плохо?

– Я не знаю, это ты мне скажи.

Мы все знаем о пяти чувствах, но после времени, проведенного с Глорией, я начинаю по-настоящему верить в шестое чувство. Не то чтобы она была экстрасенсом или кем-то в этом роде, но она уникальным образом настроена на меня.

– Ты когда-нибудь была в Италии? – спрашиваю я.

– Пока нет. Когда-нибудь. Надеюсь. – Ее плечи поднимаются и опускаются с ни к чему не обязывающим пожатием плеч, как будто все, на чем она сосредоточена, это здесь и сейчас.

– В любом случае, я знала, что когда уеду из Спокана, то всегда смогу вернуться, но я хочу двигаться вперед. В некотором смысле, ближе к Италии, не оставляя брата позади. И в каком-то смысле, не хочу оставлять отца тоже. Я чувствую себя ближе к нему в Хоук-Ридж-Холлоу, чем когда-либо в Спокане. Там он был работающим человеком. Хоук-Ридж-Холлоу был местом, куда он ездил, чтобы сбежать от суеты и повеселиться. Доминик, который старше, сказал, что его лучшие воспоминания о папе – это когда он не работал.

– Похоже на правду. Большинство людей не любят свою работу.

– Во многих отношениях он любил ее. Это была значимая работа, достойная. Он служил. Защищал. Мне нравится моя работа.

– Тебе нравится работать в офисе на втором этаже?

– Лучшая работа, которая у меня когда-либо была.

– Мне трудно в это поверить.

– Тогда это твое упущение, – говорит она чопорно.

Эти слова пробивают брешь в чем-то внутри меня. Я снова погружаюсь под воду. Высунув из воды только лицо, я говорю:

– Если бы тебе предложили важную работу, которая вознесла бы тебя на вершину карьеры, сделала бы тебя богатой и знаменитой. Такую, которая помогла бы добиться своих целей. Ты бы согласилась?

– Зависит от того, какие у меня цели. Деньги и известность или что-то более значимое и долгосрочное. Какое-то время я думала, что мой вариант – первое. Представляла себя отправляющейся в кругосветные путешествия, принимающей важные и влиятельные решения и демонстрирующей свою способность сводить воедино сложные числовые концепции.

Я сажусь, желая услышать, что скажет Глория, когда она говорит с такой нежностью и уверенностью.

– Хотя в некотором смысле это можно считать важным, мое сердце не хотело этого. Мне нужны были корни, чтобы привязаться к чему-то прочному. Место, где я могла бы отдохнуть, когда мне это нужно. С людьми, с которыми я могла бы общаться о чем-то истинном и значимом. Без обид, но у меня не сложилось ощущения, что мы с Мэлони разделяем эту ценность.

– Кстати, я сожалею о том, что произошло вчера вечером.

– Я так понимаю, она твоя бывшая?

– К сожалению. – Я изучаю свои руки под водой, гадая, как будет выглядеть мой четвертый палец с кольцом вокруг него.

– Она напомнила мне моего бывшего жениха, Коула, оскорблениями и стремлениями. Если бы у него не случился срыв, он не встретил женщину по имени Лунный Цветок, не сменил имя на Космос и не отправился бы на поиски себя – заметь, с кредитной картой ее папочки – он и Мэлони, вероятно, очень хорошо ладили бы, или переступали бы друг через друга, чтобы достичь своих целей. Тем или иным способом.

– Моя история примерно такая же, только мы не обручились. Однако Мэлони не задумываясь наступила на меня каблуком, чтобы добиться успеха. Тогда-то все и закончилось.

– А, теперь понятно. Я так понимаю, когда я наступила тебе на ногу, это ударило по твоему самолюбию, а также по пальцам?

– Наверное, можно сказать и так.

Проходит несколько минут тишины, пока вода кружится и вихрится вокруг нас.

Глория смотрит на меня, встречая мой взгляд.

– Ты спросил, что бы я сделала с предложением о работе. Мой вопрос – если ты продвинешься вперед, что бы это ни значило, что тогда?

Ответ колючий и лишенный всякого смысла, но если я откажусь от своих целей, то кем я буду? Если я попрощаюсь с Брайаном, что хорошего в Бруно?

Когда я не отвечаю, Глория выпрямляется и вылезает из джакузи, затем оборачивает вокруг себя полотенце.

– Я не уверена, поможет это или нет, но не хочу встречаться с трудоголиком. С парнем, который не знает, кто он и чего хочет.

Забудьте о колючести, у этих слов есть шипы. Они пронзают меня насквозь. Я пытаюсь прикрыться щитом и оттолкнуть их, но их колючки вонзаются в меня и не отпускают.

Глория медленно идет к раздевалке, а потом оглядывается через плечо.

– Не быть несчастным и быть счастливым – две очень разные вещи. Они находятся по обе стороны от успеха. Надеюсь, ради своего блага, ты сделаешь мудрый выбор.

– Подожди. А как же мы? Что будет с нами? Это прощание?

– Это ты мне скажи. – Ее глаза блестят.

Я выпрыгиваю из джакузи.

– Глория, подожди. Всегда есть решение. Я решаю проблемы. Вот почему я был VIP-сотрудником четыре года подряд.

– Но я не проблема, которую нужно решать. Я – человек.

Потрескивающая связь, которую мы поддерживали с момента нашей встречи на свидании вслепую, угасает на глазах.

Я смотрю на кольцо в бассейне, одиноко плавающее в воде. Конечно, я трусил пять раз, так и не попросив ее выйти за меня замуж. Пончик, виниловая пластинка, обруч, венок и поплавок – не те вещи, с помощью которых просят женщину выйти за вас замуж. Но значит ли это, что я не готов, что она мне не подходит или что я просто боюсь?

*** 

Я отправляю Глорию в полет обратно в Хоук-Ридж-Холлоу одну, и как только двери самолета закрываются, тут же жалею об этом. Что-то похожее на сталь давит мне в грудь.

Мой телефон подает звуковой сигнал, и мой пульс учащается в надежде, что это она. Но нет. Это Харвилл.

– Привет моему лучшему сотруднику. Знаешь, если поднимешь свои показатели, то сможешь стать VIP-сотрудником пять лет подряд. Еще не поздно. – Он напевает строчку про пять золотых колец из песни «Двенадцать дней Рождества».

Ирония. Глядя на затянутое облаками небо, я тут же думаю о Глории, которая где-то там, наверху.

– Что скажешь? Готов вернуться? Не сомневаюсь, что прошлый вечер подсластил сделку. И, кстати, у тебя была отличная пара. Где ты ее нашел? – Он рычит.

Мои мышцы напрягаются, а челюсть сжимается.

– Глория – моя девушка, – выдавливаю я из себя, говоря сейчас то, что боялся сказать прошлым вечером. Или она была моей девушкой.

– Ну, тебе придется сообщить ей новость как можно скорее. Мы забронировали тебе билет в Юго-Восточную Азию на следующий день после Рождества.

В аэропорту включается интерком, объявляя о следующем рейсе. На который я мог бы попасть. Сталь в моей груди опускается в желудок, образуя тугой узел.

– Слушай, Шона из отдела кадров позвонит тебе, чтобы все уладить – страховку, пенсионный счет. Рад, что ты вернулся, приятель.

– Нет, – бурчу я. Узел немного ослабевает.

– Нет?

– Нет, мне нужно больше времени. – Он снова затягивается.

– Время – деньги.

Я вешаю трубку, потому что мне нужно подумать, а это нелегко сделать, потому что стальной узел в моем животе растет и огонь растекается по венам. У меня пять братьев и двое любящих родителей. Я могу поговорить об этом с любым из них. Вместо этого я звоню сестре.

Фрэнки отвечает, слегка запыхавшись.

– Разве ты не должен был уже вернуться?

– Откуда ты знаешь, что я не вернулся? Подожди. Ты в порядке?

– Я в полном порядке и очень беременна. Чтобы ответить на твой вопрос, на заднем плане я услышала, как интерком аэропорта объявляет об отправлении из Нью-Йорка.

– Ты скучаешь по этому месту? – спрашиваю ее. Она была шеф-поваром и раньше владела успешным рестораном в центре города.

– Иногда. Нечасто. Приятно приезжать в гости. Но семья здесь. Кстати, когда вы, ребята, вернетесь?

Она уже включает Глорию в нашу семью. А как не включить? Как будто эта женщина с рождения была отмечена как часть клана Коста. Она подходит. Вписывается в наш хаос. Со мной. В моих объятиях.

Сталь внутри давит на мои кости.

– Глория должна быть там через пару часов.

– О-о-о. Что случилось?

– Любовь. Я думаю. – Сталь исчезает, словно изгнанная одним этим словом.

– И ты в ужасе.

Мой ответ – молчание. Узел возвращается.

– Ой, маленький бедненький Бруно. Любовь пугает, это правда. И это тяжело. Но она также прекрасна, волшебна и благословенна. Все зависит от того, чего ты хочешь от жизни. Идти вперед с одиночеством в качестве спутника или пройти сложный путь, где ты должен поставить благо другого человека выше своих собственных желаний, отбросить свое эго в сторону и преодолевать сложные переживания, эмоции и препятствия.

– Когда ты так говоришь, это звучит не очень привлекательно, – ворчу я.

Фрэнки усмехается.

– Это того стоит, потому что вы будете делать это вместе.

Уродливая правда вертится у меня на языке.

– Я изначально пошел на свидание вслепую с Глорией, чтобы не появляться на семейных мероприятиях в одиночестве.