Текст книги "Дом на полпути"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Вы уверены? Ошибки быть не может? – спокойно спросил от двери Эллери.

– Никаких сомнений. Пятнадцать лет назад он попал в автомобильную катастрофу. Вы видите шрам на левой брови?

Люси Уилсон издала придушенный возглас и вскочила с кресла. Она потеряла всякий контроль на собой; под простеньким платьем взволнованно вздымалась грудь. Люси прыгнула вперед, будто намереваясь разорвать на куски другую женщину.

– Вы что себе позволяете? Вы что себе позволяете, явившись сюда? Кто вы такая?

Высокая женщина медленно повернула голову. Глаза их встретились – пылающие черные молодые и пронзительно голубые, далеко не первой молодости.

Миссис Гимбол жестом оскорбленного самолюбия плотнее натянула на себя соболью накидку.

– А вы кто?

– Я? Я? – Голос Люси сорвался. – Я Люси Уилсон. А это Джо Уилсон из Филадельфии. Это мой муж!

На какое-то мгновение женщина в вечернем наряде растерялась. Потом, поискав глазами Эллери у двери, ледяным голосом проговорила:

– Что за бессмыслица! Боюсь, я не поняла, мистер Квин. Что это за игра?

– Мама, – сдавленным голосом произнесла Андреа Гимбол. – Мама, пожалуйста.

– Скажите миссис Уилсон, – не двинувшись с места, подал голос Эллери, – скажите, кто этот мужчина на полу, миссис Гимбол?

Холодная женщина отчеканила:

– Это Джозеф Кент Гимбол с Парк-авеню, Нью-Йорк. Мой муж. Мой муж.

Элла Эмити заверещала:

– О боже! – и, словно шальная кошка, вылетела из хижины.

Глава 2
ИСПЫТАНИЕ (Расследование)

...Да пройдут все испытание змеиное.

– Провалиться мне на этом месте! – рявкнул Де Йонг. – Вот так дела! – Резким движением он вырвал сигару изо рта и швырнул ее на пол. А потом рванул к двери вслед за рыжеволосой Эмити.

Люси Уилсон схватилась руками за горло, словно боясь, что оно сейчас разорвется. С нечеловеческим отчаянием она перевела взгляд с миссис Гимбол на человека, бездыханно лежавшего на полу. Андреа Гимбол всю трясло; она стояла, кусая губы.

– Гимбол, – потрясенным голосом произнес Билл. – Боже правый, миссис Гимбол, вы понимаете, что говорите?

Светская дама с величественным видом махнула изящной, хотя и подпорченной проступающими старческими венами рукой. На пальцах сверкнули бриллианты.

– Это какое-то безумие. Кто эти люди, мистер Квин? И почему я должна присутствовать при всем этом, когда мой муж... лежит здесь мертвый?

У Люси бешено раздувались ноздри.

– Ваш муж? Ваш? Это Джо Уилсон, говорю я вам. Может, ваш муж просто похож на моего Джо? О, будьте добры, уходите, прошу вас!

– Я отказываюсь обсуждать с вами личные дела, – высокомерно бросила дама в соболях. – Кто здесь главный? Более безобразных сцен...

– Джессика, – успокаивающе вмешался высокий мужчина, прибывший с Гимболами. – Может, лучше сядешь и позволишь мистеру Квину или мне заняться этим делом? Очевидно, произошла ужасная ошибка, но что толку нервничать и суетиться. – Он говорил таким тоном, будто разговаривал с ребенком. Сердитая складка на лбу разгладилась. – Джессика?

Миссис Гимбол обиженно поджала губы и села.

– Я правильно понял вас, – спросил учтивым голосом мужчина с цилиндром в руке, – что вы миссис Уилсон с Фермаунт-парк из Филадельфии?

– Да. Да! – крикнула Люси.

– Понятно. – Мужчина смерил ее холодным, оценивающим взглядом, словно прикидывая по своим стандартам, что в ней реальное и что фальшивое. – Понятно, – повторил он, и на его лбу снова появилась морщина.

– Боюсь, – усталым голосом пробормотал Билл, – я не запомнил ваше имя.

Высокий человек строго посмотрел на него:

– Гросвенор Финч. Я близкий друг Борденов и Гимболов, и очень давний. Не берусь даже сказать, с каких лет. Я приехал сюда только потому, что мистер Джаспер Борден, отец миссис Гимбол, недееспособен и попросил меня быть рядом с его дочерью. – Финч аккуратно положил цилиндр на стол. – Я приехал, как уже говорил, – продолжал он со свойственным ему спокойствием, – в качестве друга Гимболов. Складывается впечатление, что мне придется остаться в совершенно ином качестве.

– А что, собственно, – спросил Билл, – вы хотите этим сказать?

– Позвольте поинтересоваться, есть ли у вас право задавать вопросы, молодой человек?

Билл сверкнул глазами.

– Я Билл Энджел, адвокат из Филадельфии. Брат миссис Уилсон.

– Брат миссис Уилсон. Понятно. – Финч перевел взгляд на Эллери, кивнул ему вопросительно.

Эллери, все так же стоявший прислонившись к косяку, что-то промычал, а Финч обошел стол и встал над телом убитого. Он не дотрагивался до него. Некоторое время он сосредоточенно рассматривал окаменевшее, искаженное предсмертной гримасой лицо, затем негромко проговорил:

– Андреа, дорогая, не могла бы ты подойти...

Андреа побледнела, казалось, ей сейчас будет плохо. Но она, сжав зубы, сделала два шага и встала около него, заставив себя посмотреть вниз.

– Да, – бледнея еще больше, подтвердила она. – Это Джо. Джо, Дакки.

Финч кивнул, и Андреа, подойдя к стулу, на котором сидела мать, встала за ней с беспомощным видом.

– Миссис Уилсон, – продолжал импозантно выглядевший Финч, – вам следует понять, что вы совершаете ужасную ошибку.

– Да что вы говорите!

– Повторяю, ошибку. Я хотел бы искренне надеяться, что именно так, не более того.

Люси взмахнула руками в знак протеста.

– Еще раз смею вас заверить, – все таким же монотонным голосом продолжал приехавший, – что этот джентльмен на полу не кто иной, как Джозеф Кент Гимбол из Нью-Йорка, законный супруг дамы в кресле, в девичестве Джессики Борден, затем миссис Ричард Пейн Монстель, а ныне – после безвременной кончины Монстеля – миссис Джозеф Кент Гимбол. Юная леди – приемная дочь Джозефа Кента Гимбола Андреа, дочь миссис Джессики Гимбол от первого мужа.

– Можно без генеалогических подробностей, – вставил Эллери.

Но Финч и глазом не моргнул.

– Я знаю Джо Гимбола больше двадцати лет, с окончания Принстона. Я знал его отца – старину Роджера Гимбола из ветви семьи в Бэк-Бей. Он умер в войну. И его матушку, которая скончалась шесть лет назад, – Провиденс Кент. На протяжении многих поколений Гимболы были, – он запнулся, – одним из наших выдающихся семейств. Теперь вы видите, насколько это невероятно, чтобы этот человек был вашим мужем, миссис Уилсон?

Люси издала странный вздох, словно вздох надежды.

– Мы ничего такого собой не представляли. Просто трудящиеся люди. И Джо также. Джо никак не мог быть...

– Люси, дорогая, – мягко проговорил Билл. Потом продолжил: – Видите ли, если можно так сказать, забавная сторона всего этого в том, что мы также уверены, что он Джо Уилсон из Филадельфии, бродячий торговец, зарабатывавший на жизнь продажей недорогой бижутерии домохозяйкам среднего класса. Там, снаружи, его машина и образцы товара. Здесь содержимое его карманов, образцы его почерка, все свидетельствующие о том, что он был бродячим торговцем Уилсоном, а не Гимболом из высшего света. Невероятно, мистер Финч? Вы не можете в это поверить?

Высокий человек перевел свой взгляд на Билла; на его красивом лице появилось выражение недоверия и подозрительности.

– Бродячий торговец? – пробормотала Джессика. В голосе ее слышалось презрение.

Андреа смотрела на Билла с ужасом; это выражение не покидало ее с того самого момента, как она переступила порог хижины.

– Ответ, – подал голос Эллери с порога, – достаточно очевиден. Ты, конечно, прав, Билл. – Он пожал плечами. – Этот человек и то и другое.

* * *

В хижину влетел Де Йонг, глаза его торжествующе горели. Он остановился на пороге.

– А, познакомились? – бросил он, потирая руки. – Ну и каша заварилась! Нет смысла ходить вокруг да около. Все и без того из рук вон скверно, даже сказать невозможно, как скверно...

С дороги донесся рев отъезжающих машин.

– Мы только-только пришли к заключению, Де Йонг, – проговорил Эллери, медленно отрываясь от косяка двери, – что перед нами не пресловутый близнец или самозванец, а пример сознательного существования в двух ипостасях. Что случается гораздо чаще, чем многие думают. И никаких сомнений относительно этого факта быть не может. Перед вами определенное подтверждение с обеих сторон. Все сходится.

– Действительно? – переспросил Де Йонг.

– Нам известно, что этот человек на протяжении многих лет проводил всего два-три дня в неделю в Филадельфии с Люси Уилсон; ты сам, Билл, был несколько обеспокоен этой странностью его поведения. И я уверен, что миссис Гимбол скажет нам, что ее муж проводил несколько дней в неделю вне дома Гимболов в Нью-Йорке.

Глаза миссис Гимбол, выдающие ее подлинный возраст, были красны от негодования, но ярко сияли на ее худом лице.

– Все годы, – проговорила она. – Джо всегда... О, как он мог сделать такое? Он обычно говорил, что ему надо побыть одному, чтобы не сойти с ума. Мерзавец, мерзавец! – Она чуть не задыхалась от негодования.

– Мама, – успокаивала ее Андреа, положив свою точеную руку на вздрагивающие плечи миссис Гимбол. – Джо говорил, что у него есть укрытие где-то недалеко от Нью-Йорка. Где именно, он никогда не уточнял, объясняя это тем, что человек, дескать, имеет право на частную жизнь. Мы ничего не подозревали, потому что он никогда не любил светскую жизнь...

– Теперь я вижу, – воскликнула миссис Гимбол, – что все это были отговорки, чтобы уезжать к этой... этой женщине!

Люси дернулась как от удара. Гросвенор Финч неодобрительно покачал головой, пытаясь урезонить миссис Гимбол. Но та словно с цепи сорвалась.

– А я-то... я-то... мне и в голову не приходило. Что за дура! – Ее голос срывался на визг. – Дрянь. Дрянь! Устроить такую гадость... Так поступить... со мной. Какая дешевка... дешевка!

– Это смотря с какой точки зрения смотреть, миссис Гимбол, – ледяным голосом проговорил Билл. – И прошу не забываться, это ведь касается моей сестры. А она такая же, как...

– Билл, – осадил его Эллери. – Так мы ни к чему не придем. Все это детские штучки. С другой стороны, здравый смысл требует прояснить ситуацию. Само это место подтверждает теорию двойной жизни. Здесь, как мы видим, две личности соединились. Уилсон и его одежда, Гимбол и его одежда, Уилсон и его машина, Гимбол и его машина. Здесь, можно так сказать, была нейтральная территория. Несомненно, он периодически останавливался здесь по дороге в Филадельфию, чтобы переодеться в одежду Уилсона и пересесть на «паккард» Уилсона; а затем на обратном пути в Нью-Йорк, чтобы переодеться в одежду Гимбола и пересесть на «линкольн» Гимбола. Ясно, что никакие дешевые ювелирные изделия он не продавал; это он так говорил миссис Уилсон. Кстати, миссис Гимбол, какие у вас основания считать, что ваш... этот человек... что у него с миссис Уилсон было то, что в бульварной прессе называют интрижкой?

Миссис Гимбол поморщилась:

– Что нужно такому человеку, как Джо Гимбол, от такой женщины, кроме одного? О, я не отрицаю, она по-своему привлекательна, несколько грубовата, но...

Люси густо покраснела, включая шею и ложбинку на груди.

– Но Джо из благородной семьи, тонкого воспитания, человек со вкусом. Это могла быть лишь мимолетная фантазия. Муж! Слышали? Это заговор. – Пронзительно голубые глаза миссис Гимбол с нескрываемой ненавистью оглядели Люси с головы до пят, словно раздевая ее и выставляя на всеобщее обозрение. Люси сжалась, будто ее облили кислотой, но глаза ее вспыхнули. Билл что-то прошептал ей, не давая сорваться.

– Мисс Гимбол, – холодно проговорил Эллери.

– Нет! Разберись же ты с этими людьми, Дакки, прошу тебя. Разве не видно, что эта женщина... она же за деньги, или как там у них это называется? Да не важно! Не сомневаюсь, чек быстро заткнет ей рот. С ними по-другому нельзя.

– Джессика! – сердито воскликнул Финч. – Прошу тебя!

– Боюсь, все это не так просто, как вам кажется, миссис Гимбол, – резко бросил Эллери. – Люси!..

Глаза у Люси горели как антрациты.

– Что?

– Вы официально регистрировали брак с человеком по имени Джозеф Уилсон?

– Он женился на мне! Я не... не... Он взял меня в жены!

– Взял вас в жены, – фыркнула светская дама. – Слышали мы такие истории!

– Где вы зарегистрировали брак? – спокойным голосом задал следующий вопрос Эллери.

– Мы получили брачное свидетельство в мэрии Филадельфии. И мы... мы венчались в церкви в центре города.

– У вас есть брачное свидетельство?

– О, конечно, конечно, есть.

Миссис Гимбол беспокойно заерзала.

– И долго еще, – сердито спросила она, – я должна терпеть эти грязные инсинуации? Совершенно очевидно, это заговор. Дакки, сделай же что-нибудь! Брачное свидетельство!

– Неужели ты не понимаешь, мама, – прошептала ей на ухо Андреа, – что миссис Уилсон не такая... Пожалуйста, мама. Это все серьезнее, чем... Да будь же благоразумной!

Билл Энджел сдавленным голосом полюбопытствовал:

– А когда вы вышли замуж за Джозефа Кента Гимбола, мадам?

Пожилая женщина вскинула голову в негодовании, считая унизительным для себя отвечать на подобный вопрос. Но Гросвенор Финч сообщил вместо нее взволнованным голосом:

– Они венчались в соборе Святого апостола Эндрю в Нью-Йорке 10 июня 1927 года.

Люси издала громкий крик, в котором столь явственно звучало торжество, что светская дама подскочила на своем месте. Они встретились глазами; их разделяло пространство в пять футов и окоченевшие ноги покойника, торчавшие как перекладины забора.

– Воскресный день. Пятая авеню, – проговорила Люси свистящим шепотом. – Кафедральный собор. Цилиндры, лимузины, бриллианты, девочки с цветами, репортеры светской хроники, епископ собственной персоной. О боже! – Она рассмеялась. – Действительно, все было дешево, когда Джо ухаживал за мной в Филадельфии, скрываясь под именем Уилсона, потому что боялся, я так полагаю, все испортить своим истинным именем. Думаю, все это была дешевка, когда он полюбил меня и женился на мне. – Она вскочила, и в наступившей тишине ее голос зазвенел: – Восемь лет вы целиком были в этой дешевке – и он и вы! Так это я дешевка? Восемь лет вы жили с мужчиной, имея на него права не больше, чем любая уличная женщина!

– Что вы хотите сказать, миссис Уилсон? – прошептала Андреа.

Вместо Люси заговорил Билл:

– Под именем Джозефа Уилсона он женился на моей сестре 24 февраля 1925 года. На два года раньше, чем на вашей матери, мисс Гимбол.

Единственным звуком, нарушившим тишину, воцарившуюся после этого сообщения Билла Энджела, был пронзительный вопль Джессики Гимбол. Потом она членораздельно спросила:

– 25-го года? Вы обвиняете его в двоеженстве, а меня... что я не... Вы лжете, вы все заодно!

– Вы уверены, Билл Энджел? – прошептала Андреа Гимбол. – Вы уверены?

Билл провел рукой по губам.

– Это правда, мисс Гимбол, и мы это докажем. И до тех пор, пока вы не представите брачное свидетельство, датируемое 24 февраля 1925 года, все так оно и есть. На нашей стороне закон, и мы вправе защищаться.

– Но это безобразие! – в ярости воскликнула миссис Гимбол. – Здесь какая-то ошибка. Не может того быть!

Вмешался Гросвенор Финч:

– Не будем торопить события. Мистер Энджел, миссис Гимбол, естественно, очень взвинчена, и, разумеется, она сожалеет о том, что сказала о вашей сестре. Нельзя ли как-то все уладить миром? Постарайтесь понять. Нет, Джессика! Может, вы, мистер Квин, ваш авторитет...

– Слишком поздно, – холодно бросил Эллери. – Вы же видели, как эта рыжая девица вылетела отсюда. Она газетчица. Вся история уже несется по беспроволочному телеграфу, Финч.

– Но тема двоеженства... Она об этом не слышала. Я уверен...

Билл усмехнулся и зашагал по комнате.

– Кто остановит этих ищеек от того, чтобы не сопоставить даты? Придется иметь с этим дело. Да и мы сами не в лучшем виде.

Люси сидела, словно превратившись в камень.

– Что ж, – медленно протянул Финч. Желваки на его скулах так и ходили. – Если предстоит битва, у меня есть козыри.

– Боюсь, – раздался ироничный голос из угла, – я позволил событиям зайти слишком далеко. – Шеф полиции Де Йонг смотрел на присутствующих без тени юмора; они, казалось, совсем забыли о нем. – Теперь, когда все показали свое лицо, придется мне взять бразды правления в свои руки. Мерфи, ты все застенографировал?

Детектив у двери кивнул, посасывая карандаш.

– А теперь, – продолжил Де Йонг, – внесем некоторый порядок. Вы первый, Квин. Я думаю, ваши действия требуют объяснения.

Эллери пожал плечами и вынул трубку изо рта.

– Лицо этого человека не давало мне покоя весь вечер. Я никак не мог понять почему. И тут меня осенило. Меня мучило сходство. Несколько месяцев назад я был на банкете в честь кого-то, не помню уж кого, и там познакомился и разговорился с человеком, как две капли воды похожим на того, кого сегодня вечером назвали Джо Уилсоном, мужем Люси. Мой собеседник представился Джозефом Кентом Гимболом из Нью-Йорка. Когда же я вспомнил о том, что Джозеф Уилсон обычно находится вне своего дома в Филадельфии, мне показалось, как это ни прискорбно, что, вероятно, Уилсон и Гимбол одно и то же лицо. Я доехал до телефона и позвонил Гимболу в Нью-Йорк.

– Мы бы все равно это вскоре выяснили, – вставил Де Йонг раздраженно. – Ну и?..

Эллери посмотрел на него:

– Дома был только Джаспер Борден, тесть Гимбола. Я задал кое-какие вопросы и выяснил, что Гимбола не было дома с середины недели, тогда я понял, что я на правильном пути, и сообщил о случившемся. Мистер Борден сказал, что никого из домашних нет, но он ударит во все колокола и как можно быстрее пришлет их сюда.

– Борден, говорите? – пробурчал Де Йонг. – Тот самый железнодорожный магнат? Почему ваш отец не приехал с вами, миссис Гимбол?

Андреа вздохнула:

– Дедушка не выходит из дому уже несколько лет из-за удара, случившегося в 1930 году, в результате которого у пего парализована вся левая сторона.

– Где вы были сегодня вечером? Где вас разыскал старый джентльмен?

– Мы с мамой были на благотворительном балу в Вальдорфе. Мы туда приехали с друзьями. С нами были мистер Финч, мой жених мистер Берк Джоунс из Ньюпорта, миссис...

– Все вместе, а? Большой бал, можно предположить? – бросил Де Йонг.

Билл Энджел покраснел. Неужели ему что-то известно, подумал он. Он бросил взгляд на лицо девушки, затем на ее левую руку. Она успела снять кольцо.

– Если вы имеете в виду, – холодно произнес Финч, – что любой из нас мог улизнуть, приехать на машине сюда и убить Джо Гимбола, то это, полагаю, теоретически возможно. Но если вы закончили с этим нонсенсом, я имею что заявить...

– Хорошее алиби никому еще не повредило, – промычал Де Йонг. – А где этот ваш друг, мисс Гимбол? Этот Джоунс.

– Мы не были уверены, что это Джо... – Андреа взяла себя в руки; она старалась не смотреть на Билла. – И я... я ему не сказала. Дедушка сообщил маме все по телефону, когда нашел нас, и мы не поверили. Но он так настаивал, что мы решили поехать и посмотреть. Я не хотела вмешивать Берка.

– Понимаю, понимаю, – кивнул Де Йонг. – Это могло разрушить обручение. Бойфренд бросает девушку. Не очень лестно выглядит в прессе. Черт побери! Вы, мистер Финч, хотели нам что-то поведать? Будьте любезны!

– В иных обстоятельствах, – сухо произнес Финч, – я бы не стал даже касаться этой темы. Но и нам нужно укрепить свою позицию. Неприязнь среднего класса к богатым порой чертовски раздражает. Да, мне есть, что вам открыть; и боюсь, это может быть не очень приятная новость.

Эллери насторожился:

– Нельзя ли ближе к делу?

– Полагаю, вы не знаете, кем я являюсь. В нормальной ситуации я бы об этом не заговорил; но в данном случае это непосредственно связано с тем, что я сейчас скажу. Я исполнительный вице-президент Национальной страховой компании.

– Вот как? – отреагировал Де Йонг. На него новость явно не произвела особого впечатления, хотя это была одна из крупнейших страховых компаний мира.

– В связи с моей деятельностью в компании, – продолжил Финч, – мне приходилось оформлять страховые полисы многим моим друзьям. Не в качестве брокера, вы понимаете. Мы далеко ушли от тех времен. – Он улыбнулся. – Исключительно по дружбе. Мои друзья называют меня самым высокооплачиваемым страховым агентом в мире. Ха-ха!

– Ха-ха, – с кислой миной повторил Де Йонг. – Дальше.

– Среди немногих избранных, чьи полисы я оформлял лично, был Гимбол. Мы нередко шутили на сей счет. Довольно незаурядный полис. Он явился ко мне в 1930 году и попросил застраховать его на миллион долларов.

– Сколько, вы говорите? – поперхнулся полицейский.

– Миллион долларов. Не скажу, что это самый крупный полис из тех, что мне приходилось оформлять, хотя это единственный случай, когда его оформил такой молодой человек. Видите ли, в 1930 году Гимболу было всего тридцать три года. Ежегодный страховой взнос всего двадцать семь тысяч или что-то около того. Как бы то ни было, мы пошли на это; он был абсолютно здоров, и полис был выписан в том же году.

– И вся сумма обеспечивается вашей компанией? – вмешался Эллери. – Я думал, что существует закон или какие-то ограничения, запрещающие одной страховой компании заключать договоры на такую крупную сумму во избежание риска.

– Вы совершенно правы. Законом предусматривается лимит в триста тысяч для одной компании. В случаях заключения договора на сумму, превышающую этот предел, излишек берут на себя другие компании. Это вполне обычная процедура. Национальная страховая компания взяла на себя триста тысяч, остальную сумму взяли на себя семь других страховых компаний из расчета сто тысяч на каждую. Контракт был составлен на всю сумму, а Гимбол выплачивал ежегодные взносы нашей компании. Полис в великолепном состоянии: никаких задолженностей и взносы поступали вплоть до последнего времени регулярно.

– Миллион долларов, – пробормотал с изумленным видом Билл.

Де Йонг с некоторым почтением посмотрел на лежащее на полу тело.

– И в чем же дело? – спросил Эллери.

Гросвенор Финч посмотрел ему в глаза.

– Я служащий компании, – сухо продолжил он. – Любая страховая компания расследует вопрос о смерти своего клиента. В данном случае мы имеем дело с откровенным убийством. Мало того, это случай убийства, жертва которого застрахована на миллион долларов. Полагаю, вы не хуже меня знаете закон. Закон гласит, что страховой договор автоматически разрывается при наличии достаточных доказательств, что застрахованное лицо было умерщвлено при посредстве лица, которому по договору должна быть выплачена страховая сумма.

На минуту наступила тишина, а потом миссис Гимбол произнесла свистящим шепотом:

– Но, Дакки...

– Дакки! – вскрикнула Андреа. – Вы с ума сошли?!

Финч улыбнулся:

– Разумеется, мой первый долг перед компанией. Мы тщательно исследуем это дело об убийстве. Такова рутина. Речь идет о весьма значительной сумме. Если Гимбол был убит своим бенефициарием и это будет доказано, Национальная страховая компания и семь других компаний обязаны будут выплатить только сумму страховых взносов плюс накопившиеся дивиденды и проценты за период свыше пяти лет, что, особенно с учетом инфляции, составит незначительную сумму по сравнению с миллионным полисом.

– Черт побери, – выдохнул Де Йонг, – только не говорите мне, что такая махина, как Национальная страховая компания, не может выложить триста тысяч.

Высокий джентльмен посмотрел на него с удивлением:

– Милый мой! Разве в этом дело? По закону практически ни для одной страховой компании невозможно находиться в ненадежном финансовом положении. А уж для Национальной страховой компании... Немыслимо! Здесь дело принципа. Если бы страховые компании не защищали себя подобными расследованиями, это толкнуло бы каждого морально неуравновешенного адресата страховки на убийство застрахованного лица.

– А кто получатель страховки Гимбола? – поинтересовался Эллери.

Вошли те же двое с носилками, что уже приходили раньше, и опустили носилки около тела убитого.

Миссис Гимбол вдруг зарыла лицо в ладони и зарыдала. Судя по вытянувшимся физиономиям Гросвенора Финча и Андреа, зрелище плачущей Джессики Гимбол было столь же редкостное, как дождь в Сахаре.

– Джессика, – встревоженным голосом проговорил Финч. – Джессика. Уж не думаешь ли ты...

– Не трогай меня, ты... ты, иуда! – сквозь рыдания проговорила увядающая женщина. – Обвинить меня в... в...

– Получательница страховки Гимбола миссис Гимбол? – констатировал Эллери, глядя на эту сцену без всяких эмоций.

– Джессика, ради бога! Что я за осел. Послушайте, мистер Квин, вы же понимаете, я не обвиняю Джессику Гимбол в убийстве. Это же... – Он не мог найти подходящее слово, чтобы передать смехотворность подобной мысли. – Я хотел только объяснить, что миссис Джессика Гимбол была получательницей страховой суммы. Была, а сейчас – нет.

Рыдания тут же прекратились. Андреа вытянулась всем своим стройным телом, глаза ее засверкали в негодовании.

– Не слишком ли далеко все это зашло, Дакки? Мы все знаем, что мама получатель страховки. Дедушка предложил Джо оформить эту страховку, движимый своими старомодными взглядами на «ответственность» супруга. А не потому, что маме так уж она нужна! Это не серьезно.

– Но я серьезно, – оправдывающимся тоном проговорил Финч. – Я был не вправе говорить тебе это, Джессика, иначе давно сказал бы. Эти дела сугубо конфиденциальны; а когда Джо распорядился изменить получателя, он потребовал, чтобы я дал слово молчать. Что я мог поделать?

– Давайте-ка яснее, – вмешался Де Йонг. Глаза у него загорелись. – Начнем сначала. Когда он явился к вам?

– Он не являлся ко мне. Недели три назад – это было 10 мая – мисс Захари, это моя секретарша, информировала меня, что поступило почтовое распоряжение от Гимбола о высылке формы для изменения получателя страховки. Меня удивило, что Джо не обратился ко мне лично, поскольку именно я веду его полис наряду с полисами ряда других близких мне лиц. Хотя особого значения это не имело, так как все дела по ведению полиса мистера Гимбола автоматически кладутся мне на стол. Разумеется, такая форма была ему немедленно выслана, а потом я позвонил Джо в его офис.

– Минутку, – проговорил Де Йонг. – Эй, вы, ребята, а ну, марш отсюда, слышите? Какого черта вы тут ковыряетесь?

Полицейские перестали пялиться на присутствующих и удалились со своей ношей.

– Джо, – выдохнула Люси, провожая взглядом носилки, и замолчала.

Миссис Гимбол смотрела на дверь с недовольным видом, словно не могла забыть, что сделал ей покойник. На ее руках посверкивали драгоценности.

Гросвенор Финч продолжил:

– Я позвонил ему для подтверждения. Потому что никак не мог взять в толк, зачем Джо понадобилось менять личность получателя. Вообще-то, строго говоря, это меня не касалось; я сразу же так и заявил ему. Но Джо не рассердился, только явно нервничал. Да, сказал он, ему хочется изменить получателя по причинам, вдаваться в которые сейчас у него нет времени. Затем как-то расплывчато сказал, что Джессика и так богата, что ей обеспечение страховой суммой не нужно, или что-то в этом духе; и попросил меня никому не говорить о его намерении, по крайней мере до тех пор, пока он лично не переговорит со мной и все не объяснит.

– Ну и как? Он переговорил с вами? – спросил Эллери.

– К несчастью, нет. После этого телефонного разговора три недели назад я с ним не виделся и не разговаривал. У меня такое чувство, что он избегал меня, вероятно, чтобы избежать необходимости дать объяснения, как обещал. Боюсь, когда прошла первая реакция по поводу возможной трещины в отношениях Джессики и Джо, как это можно было подумать по этим его действиям, я и сам забыл об этом деле.

– И что произошло после вашего разговора? – задал вопрос Де Йонг.

– Через несколько дней Джо прислал мне по почте заполненные формуляры; еще пара недель понадобилась, чтобы уладить формальности с другими компаниями, но в эту среду измененные полисы были ему возвращены. На этом дело и кончилось бы. Если бы не сегодняшний вечер. – Финч помрачнел. – А сегодня он погибает от чьей-то руки. Чертовски странно.

– Кажется, мы подошли к критической точке, – терпеливо проговорил Эллери, – самым кружным путем. Не будете ли вы столь любезны...

Финч посмотрел на всех присутствующих.

– Надеюсь, вы понимаете: то, что я скажу, не более чем констатация факта, – взволнованно заявил он. – У меня нет никакой предвзятой идеи, и я не хотел бы, чтобы меня неправильно поняли. Значение этого изменения лица получателя не трогало меня, пока сегодня вечером я не очутился в этой берлоге и не узнал... – Он сделал паузу. – Когда Гимбол вернул формуляры и полисы, в соответствующих параграфах он указал, что вместо получателя Джессики Гимбол получателем становится... миссис Люси Уилсон. Повторяю, миссис Люси Уилсон, проживающая по адресу Фермаунт-парк, Филадельфия.

– Я? – слабым голосом переспросила Люси. – Мне? Миллион долларов?

– Вы в этом уверены, мистер Финч? – Де Йонг живо наклонился к нему. – А вы не говорите это, чтобы сбить меня с толку?

– Полагаю, – холодно ответил Финч, – у меня нет никаких тайных умыслов. Уверяю вас, у меня нет никаких предвзятостей по отношению к миссис Уилсон, которую я знать не знал до сего дня и которая, я уверен, жертва ужасного недоразумения. Что же касается желания сбить вас с толку, как вы выразились, то ничего глупее с моей стороны быть не могло. Моя компания выше всяких личностей и возможной махинации со стороны отдельного лица.

– Это как сказать!

Финч бросил на Де Йонга пристальный взгляд:

– Не вижу оснований и для столь оскорбительного выпада. Впрочем, все это дело второе; существуют документы, и ни я, ни Хатуэй, президент Национальной страховой компании, и никто на свете не может фальсифицировать их. Кроме того, вы найдете формуляр Джозефа Кента Гимбола, сверенный его личной подписью, и у нас в виде фотокопии в нашей документации, и в его полисах, где бы они ни были – в сейфе в его офисе или в банке.

Шеф полиции нетерпеливо закивал. Он не отрываясь смотрел на Люси, его безжалостный изучающий взгляд словно пригвоздил ее к креслу. Люси сжалась, пальцы ее теребили пуговицу на платье.

– Как это мерзко со стороны Джо! – горячо воскликнула миссис Гимбол. – Это... это существо – его получательница, его жена?! Я просто поверить не могу. Дело не в деньгах. Но такая грубость, такой дурной вкус!

– Истерики здесь не помогут, милая леди, – заметил Эллери. Он снял пенсне и с отсутствующим видом принялся протирать стекла. – Скажите, мистер Финч, вы об этом изменении получателя никому не обмолвились?

– Разумеется, нет, – с оскорбленным видом резко бросил Финч. – Джо просил меня хранить молчание по этому поводу, что я и делал.

– Конечно, сам Гимбол никому бы не рассказал, – проговорил Эллери. – Вероятно, он очутился на некоем эмоциональном перекрестке; он предпринял определенное действие и всеми силами пытался как-то сообщить об этой новости. Пожалуй, все сходится. Билл Энджел получил телеграмму от Уилсона – полагаю, лучше нам продолжать делать различие между двумя персонажами – вчера утром, в которой он просил его приехать сюда сегодня вечером по неотложному делу. У него неприятности, так он написал. Возможно, он хотел рассказать Биллу всю свою историю, снять с души камень и спросить его совета относительно дальнейших действий. Я не сомневаюсь, что сам Уилсон принял решение, поскольку уже сменил лицо, должное получить страховку, на Люси. Но его, вероятно, беспокоило, как Люси воспримет то, что он не тот, за кого себя выдавал. Ты как думаешь, Билл?