Текст книги "Приключение Эллери Квина"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Снова отругав себя за буйную фантазию, Эллери спустился по покрытым ковром ступенькам в гостиную.

Там было совершенно темно, и он не знал, где выключатель. Споткнувшись обо что-то, Эллери выругался сквозь зубы. Библиотека должна находиться напротив лестницы, ее дверь вроде бы рядом с камином… Эллери напряг зрение в поисках камина, но последние угольки в нем уже давно погасли. Устало двигаясь вперед, он наконец нащупал камин и под шум ливня стал искать дверь в библиотеку. Его рука наткнулась на холодную ручку, которую удалось беззвучно повернуть, открыв дверь. Глаза наконец привыкли к потемкам, и Эллери начал различать в черной мгле очертания неподвижных предметов.

Однако темнота за дверью подействовала на него как удар – она была еще более темной… Эллери собирался перешагнуть порог, но остановился. Это была не библиотека. Каким образом он это понял, было невозможно объяснить, но Эллери не сомневался, что открыл дверь не в ту комнату. Должно быть, он шел по кругу, как человек, блуждающий по лесу, и его занесло вправо… Уставясь в непроглядную черноту перед собой, Эллери вздохнул и отступил. Дверь бесшумно закрылась.

Эллери двинулся влево, ощупывая стену. Вот она – еще одна дверь! Он приостановился, словно неуверенный в своих силах. Вроде бы все в порядке. Усмехнувшись, Эллери храбро распахнул дверь, вошел, нащупал на ближайшей стене выключатель и нажал кнопку. Электричество осветило библиотеку. Наконец-то!

Занавес был опущен, а комната пребывала в таком же беспорядке, в каком он оставил ее, отправляясь в сопровождении хозяина наверх.

Эллери подошел к встроенным в стену полкам, поколебавшись, выбрал «Гекльберри Финна» в качестве легкого чтения в тяжелую ночь, погасил свет, ощупью пробрался через гостиную к лестнице и начал подниматься с книгой под мышкой. На площадке сверху послышались шаги. Эллери посмотрел вверх. В тусклом свете виднелся силуэт мужчины.

– Оуэн? – с сомнением прошептал мужской голос.

Эллери засмеялся:

– Это Квин, Гарднер. Тоже не можете заснуть?

Он услышал, как мужчина облегченно вздохнул:

– Да, поэтому решил спуститься за книгой. Кэролин – моя жена – наверное, спит в соседней комнате. Как только она может спать! Этой ночью в воздухе что-то носится…

– А может, вы просто слишком много выпили? – весело предположил Эллери, поднимаясь по ступенькам.

Гарднер был в пижаме и халате; волосы его были растрепаны.

– Да я практически не пил. Должно быть, все дело в этом чертовом дожде. У меня нервы совсем расшатались.

– Очевидно, вы правы… Если вас одолевает бессонница, Гарднер, можете покурить вместе со мной в моей комнате.

– А вы уверены, что я не…

– Не помешаете мне? Чепуха! Единственная причина, по которой я спустился за книгой, было желание занять чем-нибудь мозг. Но разговор лучше, чем Гек Финн, хотя и он иногда бывает полезен. Идемте.

Они вошли в спальню, Эллери извлек сигареты, и оба, расположившись в креслах, болтали и курили, пока за мокрыми оконными решетками не начало светать. Тогда Гарднер, зевнув, направился к себе в комнату, а Эллери погрузился в тяжелый беспокойный сон.

* * *

Его пытали на дыбе в подвалах инквизиции, и левая рука уже оторвалась от суставов плеча. Боль была почти приятной. Внезапно Эллери проснулся, увидев перед собой в дневном свете румяную физиономию Миллана с трагически всклокоченными светлыми волосами. Он изо всех сил дергал Эллери за руку.

– Мистер Квин! – кричал шофер. – Мистер Квин! Проснитесь, ради бога!

Эллери быстро сел.

– В чем дело, Миллан?

– Мистер Оуэн, сэр. Он… он исчез.

Эллери спрыгнул с кровати.

– Что вы имеете в виду, приятель?

– Он исчез, мистер Квин! Мы… мы не можем его найти. Миссис Оуэн…

– Идите вниз, Миллан, – спокойно посоветовал Эллери, сбрасывая пижамную куртку, – и налейте себе чего-нибудь покрепче. Пожалуйста, попросите миссис Оуэн ничего не делать, пока я не спущусь. Пусть никто не покидает дом и не звонит по телефону. Понятно?

– Да, сэр, – тихо ответил Миллан и заковылял прочь.

Эллери оделся быстро, как пожарный, ополоснул лицо, повязал галстук и помчался вниз. Он нашел Лору Оуэн рыдающей на диване в мятом пеньюаре. Миссис Мэнсфилд поглаживала дочь по плечу. Мастер Джонатан Оуэн сердито смотрел на бабушку. Эмми Уиллоуз молча курила сигарету, а Гарднеры, бледные и притихшие, стояли у мокрых от дождя окон.

– Мистер Квин, – заговорила актриса, – драма вышла за рамки сценария. По крайней мере, так думает Лора Оуэн. Может быть, вы ее убедите, что все это, вероятно, не стоит выеденного яйца?

– Не могу этого сделать, – улыбнулся Эллери, – пока не узнаю факты. Оуэн исчез? Когда? Каким образом?

– О, мистер Квин! – воскликнула миссис Оуэн, поднимая заплаканное лицо. – Я знаю – случилось что-то ужасное! У меня было предчувствие… Помните, как прошлой ночью Ричард показал вам вашу комнату?

– Да.

– Потом он снова спустился и сказал мне, что должен сделать кое-какую работу в своем кабинете и чтобы я шла спать и слуги тоже. Я предупредила его, чтобы он не засиживался слишком долго, пошла к себе и… сразу же заснула, так как очень устала.

– Вы с мужем занимаете одну спальню, миссис Оуэн?

– Да. У нас сдвоенные кровати. Я проснулась только полчаса назад и увидела… – Она вздрогнула и снова заплакала. Ее мать выглядела сердитой и беспомощной. – Ричард не ложился в постель. Его одежда, которую он снял, переодеваясь в костюм для пьесы, была на стуле у кровати, где он ее и оставил. Я испугалась и побежала вниз, но его нигде не было.

– Значит, насколько вам известно, – осведомился Эллери, – ваш муж все еще в костюме Безумного Шляпника? Вы проверили его гардероб? Что-нибудь из одежды пропало?

– Нет, все на месте. О, я знаю, что он мертв!..

– Пожалуйста, Лора, дорогая, – скрипучим голосом произнесла миссис Мэнсфилд.

– О, мама, это слишком ужасно!..

– Только без истерик, – вмешался Эллери. – Он был чем-то обеспокоен? Например, из-за бизнеса?

– Уверена, что нет. Только вчера Ричард сказал, что дела идут превосходно. И он вообще… не из тех, кто беспокоится.

– Может быть, у него амнезия? Он не перенес недавно сильное потрясение?

– Нет-нет!

– А он не мог, несмотря на костюм, отправиться в офис?

– Нет. Он никогда не бывает там по субботам.

Мастер Джонатан засунул кулаки в карманы куртки и сердито сказал:

– Готов спорить, что папа опять напился. Мама вечно из-за него плачет. Надеюсь, он никогда не вернется.

– Джонатан! – взвизгнула миссис Мэнсфилд. – Сию же минуту отправляйся в свою комнату, скверный мальчишка!

Больше никто не произнес ни слова. Миссис Оуэн продолжала плакать, а мастер Джонатан выпятил нижнюю губу, недовольно покосился на бабушку и потопал наверх.

– Где вы видели вашего мужа последний раз? – нахмурившись, спросил Эллери. – В этой комнате?

– Входящим в его кабинет, – с трудом ответила миссис Оуэн. – Я как раз поднималась по лестнице. Вон та дверь. – Она указала на дверь справа от библиотеки.

Эллери вздрогнул – это была дверь в комнату, куда он едва не вошел по ошибке в поисках книги.

– Вы думаете… – начала своим хрипловатым голосом Кэролин Гарднер, но тут же умолкла. Губы ее пересохли, волосы в сером утреннем свете казались менее рыжими, а глаза – не такими зелеными. Вид у нее был весьма полинявший, как будто происшедшее истощило все ее жизненные силы.

– Не вмешивайся, Кэролин, – резко сказал Пол Гарднер. Его глаза покраснели после бессонной ночи.

– Ну-ну, – пробормотал Эллери. – Возможно, мы, как предположила мисс Уиллоуз, устраиваем много шума из ничего. Если позволите, я загляну в кабинет.

Войдя, он закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Это была маленькая комната, настолько узкая, что казалась необычайно длинной. По-деловому скудная меблировка, строгая аккуратность письменного стола словно отражали прямой и жесткий характер Ричарда Оуэна. Допустить, что кабинет мог послужить местом преступления, было почти невероятно.

Эллери осматривался долго и задумчиво. Он не заметил ничего необычного, по крайней мере для глаз постороннего. Затем его взгляд сфокусировался на том, что стояло перед ним. Это выглядело странным… На противоположной стене находилось большое зеркало, тянущееся от пола до потолка и никак не гармонирующее с обстановкой комнаты. Худощавая фигура Эллери и дверь позади нее четко отражались в блестящем стекле. В том же зеркале Эллери увидел над дверью, к которой он прислонялся, отражение циферблата современных электрических часов, причудливо поблескивающего в тусклом дневном свете… Отойдя от двери, Эллери повернулся и посмотрел вверх. Круглые часы из оникса и хрома имели около фута в диаметре.

Открыв дверь, Эллери подозвал Миллана, который присоединился к молчаливой группе в гостиной:

– У вас есть стремянка?

Миллан принес нужное приспособление. Эллери улыбнулся, плотно закрыл дверь, взобрался на стремянку и обследовал часы. Шнур находился сзади, скрытый от глаз. Вилка была вставлена в штепсель. Часы работали, показывая, как убедился Эллери, взглянув на свои наручные часы, абсолютно точное время. Закрывшись ладонями от света, он увидел, что цифры и стрелки покрыты фосфором и слабо светятся.

Спустившись, Эллери открыл дверь, передал Миллану стремянку и вошел в гостиную. Все с надеждой посмотрели на него.

– Ну? – заговорила Эмми Уиллоуз, слегка пожав плечами. – Обнаружил ли великий детектив разгадку всех тайн? Только не говорите нам, что Дики Оуэн играет в гольф на мидбрукском поле в костюме Безумного Шляпника!

– Ну, мистер Квин? – с тревогой спросила миссис Оуэн.

Эллери опустился в кресло и зажег сигарету.

– Тут есть нечто странное. Миссис Оуэн, вы арендовали этот дом меблированным?

Она выглядела озадаченной.

– Меблированным? Нет. Мы сами купили всю обстановку и привезли сюда.

– Значит, электрические часы над дверью – ваши?

– Часы?

Все уставились на него.

– Конечно. Но при чем тут…

– Эти часы обладают свойством исчезать, как Чеширский Кот, если мы продолжим следовать Кэрроллу, мисс Уиллоуз.

– Но какое отношение могут иметь часы к… к исчезновению Ричарда? – резко осведомилась миссис Мэнсфилд.

Эллери пожал плечами:

– Je n'sais.[62]62
  Не знаю (фр.).


[Закрыть] Будучи не в состоянии заснуть, я в третьем часу ночи спустился за книгой. В темноте я ошибся, перепутав двери библиотеки и кабинета. Я заглянул в кабинет, но ничего не увидел.

– Как же вы могли что-то увидеть, мистер Квин? – спросила миссис Гарднер; ее грудь тяжело вздымалась. – Если было темно…

– В том-то все и дело, – ответил Эллери. – Именно потому, что в комнате было темно, я должен был увидеть кое-что, миссис Гарднер.

– Но…

– Часы над дверью.

– Значит, вы входили в кабинет? – нахмурившись, пробормотала Эмми Уиллоуз. – Не понимаю. Ведь часы висят над дверью, не так ли?

– Напротив двери находится зеркало, – объяснил Эллери, – а тот факт, что я ничего не увидел в темноте, представляется весьма интересным. Часы обладают светящимися стрелками и цифрами – следовательно, я должен был видеть их отражение в зеркале. Однако я не видел абсолютно ничего.

Все ошеломленно молчали.

– Не понимаю, – пробормотал наконец Гарднер. – Вы имеете в виду, будто что-то… кто-то стоял перед зеркалом, заслоняя отражение часов?

– Нет. Часы находятся над дверью – на расстоянии по меньшей мере семи футов от пола. Зеркало достает до потолка. В комнате нет мебели высотой в семь футов, а уж возможность присутствия там человека подобного роста можно смело отвергнуть. Нет-нет, Гарднер. Кажется, что, когда я туда заглянул, часов не было над дверью.

– Вы уверены, что знаете, о чем говорите, молодой человек? – сердито спросила миссис Мэнсфилд. – Я думала, мы обсуждаем исчезновение моего зятя. И каким образом часов могло не оказаться на месте?

Эллери прищурился:

– Самым простым. Их убрали оттуда, а после моего ухода вернули на прежнее место над дверью.

– Но кому могло понадобиться убирать со стены часы, мистер Квин? – удивленно спросила актриса. – Это почти такой же абсурд, как многие страницы «Алисы».

– Этот вопрос я задаю и себе, – вздохнул Эллери, – и, говоря откровенно, не знаю, как на него ответить. – Он снова широко открыл глаза. – Между прочим, кто-нибудь видел цилиндр Безумного Шляпника?

Миссис Оуэн вздрогнула:

– Нет. Он… также исчез.

– А вы его искали?

– Да. Хотите посмотреть сами?

– Нет-нет, я верю вам на слово, миссис Оуэн. Кстати, у вашего мужа нет врагов? – Эллери улыбнулся. – Конечно, это рутинный вопрос, мисс Уиллоуз. Боюсь, что не могу продемонстрировать вам ничего удивительного в области техники расследования.

– Врагов? Уверена, что нет, – дрожащим голосом сказала миссис Оуэн. – Ричард был… он сильный человек и иногда держится… грубо и презрительно, но, безусловно, его никто не ненавидел настолько, чтобы… убить. – Она снова поежилась, теснее натянув шелковый пеньюар на тонкие плечи.

– Не говори такие вещи, Лора, – резко произнесла миссис Мэнсфилд. – Вы все словно дети! Возможно, имеется простейшее объяснение…

– Вполне возможно, – бодро согласился Эллери. – Полагаю, причина в угнетающем воздействии погоды… Хотя, по-моему, дождь прекратился.

Все уныло повернулись к окнам. Дождь и впрямь перестал, а небо начало проясняться.

– Конечно, – продолжал Эллери, – возникают определенные предположения. Не исключено – я говорю, не исключено, миссис Оуэн, – что ваш муж был… ну, похищен. Не пугайтесь – это всего лишь теория. Тот факт, что он исчез в сценическом костюме, вроде бы указывает на крайне внезапное и потому, возможно, насильственное… отбытие. Вы не нашли никакой записки? Например, в почтовом ящике? Была утренняя почта?..

– Похищен, – еле слышно прошептала миссис Оуэн.

– Похищен?! – воскликнула миссис Гарднер и закусила губу. Ее глаза стали яркими, как небо за окнами.

– Ни записки, ни почты, – фыркнула миссис Мэнсфилд. – Лично мне все это кажется нелепым. Это твой дом, Лора, но должна сказать, что тебе следует сделать одно из двух: либо отнестись к этому серьезно и сделать официальный звонок в полицию, либо обо всем забыть. Я склонна думать, что Ричард вчера вечером слишком много выпил, сейчас где-нибудь отсыпается и вернется, самое худшее, с простудой.

– Отличное предположение, – одобрил Эллери. – Если не считать «официального звонка» в полицию. Уверяю вас, миссис Мэнсфилд, что я обладаю… э-э… некоторой квалификацией. Так что пока воздержимся от обращения в полицию, а если понадобятся какие-нибудь объяснения впоследствии, то я их представлю. А пока предлагаю забыть о неприятностях и подождать. Если мистер Оуэн не вернется дотемна, то мы можем посоветоваться и решить, какие принять меры. Согласны?

– Звучит разумно, – печально промолвил Гарднер, потом улыбнулся и пожал плечами. – Могу я позвонить в свой офис, Квин?

– Боже мой, конечно!

Внезапно миссис Оуэн вскрикнула, поднялась и побежала к лестнице.

– Господи, совсем забыла! Ведь дети приглашены на день рождения Джонатана… Что я им скажу?

– Что мастер Джонатан нездоров, – предложил Эллери. – Позвоните всем предполагаемым зрителям «Безумного чаепития» и извинитесь перед ними, миссис Оуэн. Это печальная необходимость.

Он встал и направился в библиотеку.

День был унылый, несмотря на прояснившееся небо и яркое солнце. Утро тянулось медленно и скучно. Миссис Мэнсфилд заставила дочь лечь в постель и выпить дозу люминала из пузырька в аптечке, после чего сидела около нее, пока та не заснула. Потом старая леди позвонила приглашенным и принесла им от имени семейства Оуэн коллективные извинения по поводу досадного поворота событий. К сожалению, у Джонатана поднялась температура… Мастер Джонатан, извещенный позднее бабушкой об отмене празднества, издал гневный вопль, от которого у Эллери, пребывавшего внизу в библиотеке, по спине забегали мурашки. Понадобились объединенные усилия миссис Мэнсфилд, Миллана, горничной и кухарки, чтобы умиротворить надежду семейства. Пятидолларовая купюра быстро восстановила довольно напряженное entente[63]63
  Согласие (фр.).


[Закрыть]…. Эмми Уиллоуз провела день в мирном чтении. Гарднеры вяло играли в бридж.

Ленч также оказался унылой процедурой. Говорили крайне мало, и напряжение в атмосфере сгустилось еще сильнее.

Весь день они бродили по дому, словно привидения. Даже актриса начала проявлять признаки беспокойства – она курила одну сигарету за другой, поглощала бесконечные коктейли и хранила угрюмое молчание. Телефон звонил лишь однажды – это был всего лишь местный кондитер, протестующий против отмены заказа на мороженое. Эллери большую часть дня занимался таинственной деятельностью в библиотеке и кабинете. Что он искал, оставалось его секретом. В пять часов Эллери вышел из кабинета – лицо его посерело, между бровями пролегла глубокая складка. Пройдя на веранду, он прислонился к колонне и погрузился в размышления. Солнце успело высушить гравий. Когда Эллери вернулся в дом, уже наступили сумерки; темнота сгущалась с быстротой, характерной для сельской местности.

Поблизости никого не было, в доме царила тишина – его печальные обитатели уединились в своих комнатах. Эллери опустился на стул, закрыл лицо руками и несколько минут сидел неподвижно.

Наконец выражение его лица изменилось – он подошел к подножию лестницы и прислушался. Ни звука. Эллери направился к телефону и провел следующие четверть часа, тихо и серьезно разговаривая с кем-то в Нью-Йорке. Положив трубку, он поднялся к себе в комнату.

Часом позже, когда остальные внизу собирались к обеду, Эллери выскользнул из дома черным ходом, не замеченный даже кухаркой, и некоторое время пробыл в темноте сада.

* * *

Как это случилось, Эллери никогда не узнал. Вскоре после обеда он ощутил сонливость и потом припоминал, что и другие выглядели соответственно. Обед был поздний и холодный – исчезновение Оуэна, очевидно, что-то разладило в хозяйстве, так что горничная со стройными ножками подала кофе только после восьми. Спустя менее получаса наступила сонливость. Они сидели в гостиной, вяло беседуя ни о чем. Миссис Оуэн, бледная и молчаливая, залпом выпила кофе и потребовала вторую чашку. Только миссис Мэнсфилд была настроена воинственно и твердо решила позвонить в полицию. Она питала глубокую веру в полицейские силы Лонг-Айленда, особенно в местного префекта, шефа Нотона, и ясно давала понять Эллери, что считает его абсолютно некомпетентным. Гарднер казался нервозным – он что-то бренчал на пианино в алькове. Эмми Уиллоуз словно залезла в раковину – ее веселье испарилось, она не произносила ни слова. Миссис Гарднер выглядела обеспокоенной. Джонатана со скандалом уложили спать.

Приятная истома опустилась на них, как мягкая снежная пелена. В комнате было тепло, и Эллери сквозь дремоту ощущал капли пота на лбу. Он почти заснул, когда его затуманенный мозг подал сигнал тревоги. Пытаясь подняться, использовав свои мышцы, он в панике почувствовал, что скользит во мглу – его тело казалось налитым свинцом и далеким, как Вега.[64]64
  Вега – самая яркая звезда в созвездии Лиры.


[Закрыть] Последней сознательной мыслью перед тем, как комната и лица компаньонов закружились перед глазами, было, что их всех одурманили каким-то наркотиком…

Головокружение возобновилось, как будто ни на секунду не прерывалось потерей сознания. Перед закрытыми глазами плясали огоньки, и что-то упрямо барабанило в виски. Открыв глаза, Эллери увидел на полу яркие солнечные блики. Господи, прошла целая ночь!..

Он со стоном поднялся, держась руками за голову. Остальные валялись вокруг в разных позах, тяжело дыша. Кто-то – Эллери с трудом различил, что это Эмми Уиллоуз, – пошевелился и вздохнул. Дотащившись до бара, Эллери налил себе скверного шотландского виски. Выпивка обожгла горло, и он сразу почувствовал себя лучше. Подойдя к актрисе, Эллери тряс ее до тех пор, пока она не открыла глаза и не уставилась на него.

– Что… когда…

– Нас усыпили, – прохрипел Эллери. – Всю компанию. Попытайтесь оживить остальных, мисс Уиллоуз, пока я пошарю вокруг. И посмотрите, не притворяется ли кто-то из них.

Шатаясь, Эллери двинулся в заднюю часть дома. За кухонным столом сидя спали над чашками остывшего кофе горничная, Миллан и кухарка. Вернувшись в гостиную, Эллери кивнул мисс Уиллоуз, хлопочущей над Гарднером у пианино, и поднялся по лестнице. После кратких поисков он нашел спальню мастера Джонатана – мальчик все еще спал нормальным крепким сном, громко посапывая носом. Господи, он в самом деле сопит!.. Эллери со стоном заглянул в уборную, примыкающую к спальне. Спустя некоторое время он спустился, вошел в кабинет и почти сразу же вышел, едва держась на ногах и с блуждающим взглядом. Взяв свою шляпу из гардероба в прихожей, Эллери шагнул на солнечный свет. Он провел на воздухе пятнадцать минут – дом Оуэна был окружен лесом и казался изолированным, как ранчо на Диком Западе… Когда мрачный и разочарованный Эллери вернулся в дом, остальные уже пришли в сознание, издавая мяукающие звуки и держась за голову, как испуганные дети.

– Ради бога, Квин… – хрипло заговорил Гарднер.

– Кто бы это ни был, он воспользовался люминалом из туалетной наверху, – прервал Эллери, отбрасывая шляпу и морщась от внезапной боли в голове. – Это лекарство миссис Мэнсфилд вчера давала миссис Оуэн, чтобы она поспала. Использовали почти весь пузырек, а это сильное снотворное! Отдыхайте, пока я проведу небольшое расследование на кухне. Думаю, люминал был в кофе. – Вернувшись, он досадливо поморщился. – Неудача… Madame la cuisinere,[65]65
  Госпожа кухарка (фр.).


[Закрыть] кажется, была в ванной, Миллан ходил в гараж взглянуть на машины, а горничная где-то прихорашивалась. В результате наш друг получил возможность высыпать в кофейник почти весь порошок из пузырька. Проклятие!

– Я собираюсь вызвать полицию! – истерически взвизгнула миссис Мэнсфилд, пытаясь встать. – В следующий раз нас убьют в собственных постелях! Лора, я настаиваю…

– Пожалуйста, миссис Мэнсфилд, – устало промолвил Эллери, – не надо героических мер. Вы окажете большую услугу, если пройдете на кухню и подавите зреющий там мятеж. Обе женщины, несомненно, намерены упаковывать вещи.

Миссис Мэнсфилд закусила губу и выбежала из комнаты. Вскоре послышался ее увещевающий голос, откуда, однако, исчезли слащавые интонации.

– Но, Квин, – запротестовал Гарднер, – мы же не можем оставаться беззащитными…

– Что я хочу знать, – сказала Эмми Уиллоуз, с трудом шевеля бледными губами, – это кто подсыпал нам люминал и почему… Пузырек наверху. Похоже, это один из нас, не так ли?

Миссис Гарднер негромко вскрикнула. Миссис Оуэн откинулась на спинку кресла.

– Один из нас? – прошептала рыжеволосая женщина.

Эллери невесело улыбнулся. Внезапно его улыбка увяла, и он повернулся в сторону прихожей:

– Что это было?

Все посмотрели туда же, но ничего не увидели. Эллери шагнул к двери.

– Что там еще, ради бога? – простонала миссис Оуэн.

– Мне показалось, что я услышал звук…

Эллери распахнул входную дверь. В комнату хлынули лучи утреннего солнца. Все увидели, как Эллери нагнулся, подобрал что-то на крыльце, быстро осмотрелся, затем покачал головой, вернулся и закрыл дверь.

– Пакет, – нахмурившись, сказал он. – Я подумал, кто-то…

Все уставились на коричневый пакет в его руках. Лицо миссис Оуэн просветлело.

– Может быть, это от Ричарда! – Внезапно радость сменилась страхом. – Или вы думаете…

– Адресовано вам, миссис Оуэн, – медленно произнес Эллери. – Ни штампа, ни марки; надпись сделана карандашом и печатными буквами… Пожалуй, я возьму на себя смелость вскрыть это. – Разорвав веревку и бумагу, он еще сильнее нахмурился, ибо пакет содержал только пару стоптанных коричневых мужских ботинок.

Миссис Оуэн выпучила глаза; ее ноздри затрепетали.

– Это ботинки Ричарда! – вскрикнула она и откинулась назад в полуобмороке.

– В самом деле? – пробормотал Эллери. – Любопытно… Разумеется, в пятницу вечером он носил не их. Вы уверены, что это обувь вашего мужа, миссис Оуэн?

– Его похитили! – крикнула миссис Мэнсфилд из задней двери. – Наверное, там окровавленная записка?

– Там нет ничего, кроме ботинок. Теперь я сомневаюсь в теории похищения, миссис Мэнсфилд. Эти ботинки Оуэн не носил в пятницу вечером. Когда вы видели их последний раз, миссис Оуэн?

– Вчера днем – в его гардеробе наверху, – простонала она.

– Возможно, их украли оттуда прошлой ночью, пока мы все были без сознания, – весело сказал Эллери. – А потом вернули довольно эффектным способом. Пока, как видите, никакого вреда причинено не было. Боюсь, – сурово добавил он, – что мы пригреваем змею у себя на груди.

Никто, однако, не засмеялся.

– Очень странно, – промолвила мисс Уиллоуз. – Прямо какое-то безумие, мистер Квин. Не вижу никакого смысла во всем происходящем.

– В настоящий момент я тоже не вижу. Либо кто-то затеял с нами чудовищную шутку, либо за этим кроется дьявольский и извращенный ум.

Снова взяв шляпу, Эллери двинулся к двери.

– Куда вы? – испуганно спросила миссис Гарднер.

– Всего лишь немного поразмышлять под голубым балдахином Господа Бога, – ответил Эллери. – Но не забывайте, что это привилегия детективов. Никто из вас не должен выходить из дома.

Часом позже он вернулся, не дав никаких объяснений.

Около полудня они нашли второй пакет в такой же коричневой бумаге. Внутри была картонная коробка, а в коробке – завернутые в папиросную бумагу две великолепные игрушечные парусные лодки, вроде тех, какие летом дети пускают в пруду. Пакет был адресован мисс Уиллоуз.

– Это становится непереносимым, – пробормотала миссис Гарднер; ее полные губы дрожали. – Меня мороз продирает по коже!

– Я бы чувствовала себя лучше, – заметила мисс Уиллоуз, – если бы это был окровавленный кинжал или что-нибудь в таком роде. Игрушечные лодки! – Она шагнула назад и прищурилась. – У меня тоже есть чувство юмора, друзья, но этими шутками я уже сыта по горло. Кто из вас валяет дурака?

– Шутки! – воскликнул Гарднер. Он был бледен как смерть. – Говорю вам, это дело рук безумца!

– Боже мой, мистер Квин, – с трудом вымолвила находящаяся на грани обморока миссис Оуэн. – Я не понимаю… Ведь это лодки Джонатана!

Эллери подбежал к подножию лестницы и громко позвал:

– Джонни! Спустись на минутку!

Мастер Джонатан повиновался с явной неохотой.

– Что вам нужно? – холодно осведомился он.

– Поди-ка сюда, сынок.

Мастер Джонатан подошел, волоча ноги.

– Когда ты последний раз видел эти лодки?

– Лодки! – завопил мастер Джонатан, тут же обретая активность. Подбежав к игрушкам, он схватил их, сердито глядя на Эллери. – Мои лодки! Вы украли их!

– Ну-ну. – Эллери покраснел. – Будь хорошим мальчиком. Когда ты видел их последний раз?

– Вчера! В моем ящике с игрушками! Это просто безобразие! – прошипел мастер Джонатан и помчался наверх, прижимая лодки к тощей груди.

– Украдены тогда же, – беспомощно произнес Эллери. – Ей-богу, мисс Уиллоуз, я почти склонен с вами согласиться. Кстати, кто купил эти лодки вашему сыну, миссис Оуэн?

– Его отец.

– Проклятие! – вторично за это злосчастное воскресенье выругался Эллери и послал всех обыскать дом и проверить, не исчезло ли что-нибудь еще.

Однако никто не обнаружил никаких пропаж. Спустившись, они застали Эллери озадаченно разглядывающим маленький белый конверт.

– Что это? – с беспокойством спросил Гарднер.

– Торчал в дверях, – задумчиво ответил Эллери. – Не замечал его раньше. Странно…

Дорогой конверт был запечатан сзади синим сургучом и адресован теми же карандашными каракулями миссис Мэнсфилд.

Старая леди плюхнулась на ближайший стул, хватаясь за сердце. От страха она лишилась дара речи.

– Откройте конверт, – хрипло сказала миссис Гарднер.

Эллери разорвал конверт и еще сильнее нахмурился.

– Внутри ничего нет! – пробормотал он.

Гарднер отвернулся, что-то буркнув себе под нос. Миссис Гарднер тряхнула головой, как оглушенный боксер, и в пятый раз за день заковыляла к бару. Чело Эмми Уиллоуз омрачилось.

– Знаете, – почти спокойно сообщила миссис Оуэн, – это мамин конверт.

Последовала очередная пауза.

– Все более и более странно, – заметил Эллери. – Я должен собрать это воедино… Ботинки – сплошная тайна. Игрушечные лодки, возможно, задуманы как подарок – вчера был день рождения Джонатана, а они принадлежат ему. Какая-то скверная шутка… – Он покачал головой. – Нет, не подходит. А третий сюрприз – пустой конверт. Отсутствие письма, казалось, должно указывать на важность самого конверта, но он принадлежит миссис Мэнсфилд. Единственная возможность – сургуч. – Эллери внимательно изучил синюю печать, но не обнаружил на ней никаких знаков.

– Похож на наш сургуч из библиотеки, – сказала миссис Оуэн тем же неестественно спокойным голосом.

Эллери ринулся в библиотеку, за ним устремились остальные. Миссис Оуэн подошла к письменному столу и открыла верхний ящик.

– Он был здесь? – быстро спросил Эллери.

– Да, – ответила она дрогнувшим голосом. – Я пользовалась им только вчера, когда писала письмо. О боже!..

Сургуча в ящике не было.

Пока они тупо смотрели в ящик, в дверь позвонили.

* * *

На сей раз это оказалась корзина, в которой лежали два больших кочана капусты.

Позвав Гарднера и Миллана, Эллери спустился с крыльца. Они обыскали деревья и кустарник вокруг дома, но ничего не обнаружили. Никаких следов звонившего в дверь призрака, оставившего корзину с капустой в качестве четвертого загадочного подарка. Казалось, это существо состояло из дыма и материализовалось только в тот момент, когда ему нужно было нажать кнопку звонка.

Они застали женщин сбившимися в угол гостиной, бледными и трясущимися от страха. Миссис Мэнсфилд, дрожа как осиновый лист, звонила в местную полицию. Эллери попытался протестовать, но махнул рукой и, сжав губы, склонился над корзиной.

К ручке был привязан клочок бумаги, на котором было написано карандашом тем же грубым почерком: «Мистеру Полу Гарднеру».

– Похоже, – пробормотал Эллери, – на сей раз выбрали вас, старина.

Гарднер, казалось, не верил своим глазам.

– Капуста!

– Простите. – Эллери ненадолго отошел и, вернувшись, пожал плечами. – Кухарка говорит, что капусту взяли из овощных запасов в кладовой. Ей не пришло в голову искать исчезнувшие овощи.

Миссис Мэнсфилд возбужденно докладывала о событиях ошарашенному полицейскому. Когда она положила трубку, то была красная, как новорожденный младенец.

– С меня довольно этого вздора, мистер Квин! – огрызнулась старая леди. Упав в кресло, она залилась истерическим смехом. – Я знала, Лора, что ты загубила свою жизнь, выйдя замуж за эту скотину!

Закон, персонифицированный коренастым краснолицым мужчиной с нашивками шефа полиции, а также молодым долговязым полицейским, прибыл через пятнадцать минут, сопровождаемый воем сирены.

– Я – Нотон, – представился первый. – Что, черт возьми, у вас происходит?

– А, шеф Нотон! – приветствовал его Эллери. – Здравствуйте. Я сын инспектора Ричарда Квина с Сентр-стрит.

– О! – Нотон сурово посмотрел на миссис Мэнсфилд. – Почему вы не сказали, что здесь мистер Квин, миссис Мэнсфилд? Вам следовало знать…