Текст книги "Квин в ударе"
Автор книги: Эллери Куин (Квин)
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Джоан выплыла из-за кулис с поднятой головой. Но, увидев лишь Эллери, сидящего на стуле позади сцены, она начала неуверенно озираться.
– Вы здесь, Ньюби? – крикнул Роджер и побежал к рампе. – Чего ради вы все это время продержали мисс Траслоу в ее уборной?
– Роджер… – начала Джоан.
– Если вы думаете, что у вас есть что-то против нее, говорите прямо, и я вызову адвоката!
– Садитесь, мисс Траслоу, – донесся из темноты внизу негромкий голос Ньюби. – И вы тоже, Фаулер.
Джоан сразу же села.
Что бы ни прочитал в ее фиалковых глазах Роджер, это заставило его умолкнуть. Он опустился на кушетку рядом с ней и хотел взять Джоан за руку, но она убрала ее.
– Мисс Траслоу, когда вы в последний раз ушли со сцены? – спросил Ньюби.
– После эпизода с Фостером Бенедиктом на… на этой кушетке.
– Сколько времени после этого продолжался первый акт?
– Около десяти минут.
– Вы сразу пошли в вашу уборную?
– Да.
– Значит, вы проходили мимо сундука с инструментами. Он был открыт?
– Сундук? Не знаю. Я ни на что не обращала внимания. – Джоан усилием воли заставила перестать дергаться лежащие на коленях руки. – Я была очень расстроена. Должно быть, вам рассказали, что он… как он вел себя во время нашей большой сцены.
– Да. Я слышал, что он скверно с вами обошелся. – В голосе маленького шефа звучало сочувствие. – Но ведь вы обратили внимание на сундук с инструментами позже, не так ли, мисс Траслоу?
– Позже?
– В антракте. После того, как Бенедикт ушел в свою уборную.
Джоан быстро заморгала при свете рампы.
– Вы не поняли, шеф Ньюби. Я сразу пошла в свою уборную и оставалась там – просто сидела и спрашивала себя, как мне выдержать все это до конца спектакля. Больше я ни о чем не могла думать.
– Пока вы находились там, вы слышали что-нибудь снизу, из уборной Бенедикта?
– Не припоминаю, чтобы слышала что-нибудь.
– А когда вы покинули вашу уборную, мисс Траслоу?
– Когда услышала шум внизу. После того, как его нашли.
– И до этого вы не выходили оттуда?
– Нет.
– Фаулер, – внезапно обратился Ньюби к Роджеру, – Квин застал вас с этой девушкой. Как это получилось?
– Как получилось? – огрызнулся Роджер. – Кто-то прибежал в бутафорскую и сообщил мне, что с Бенедиктом что-то произошло. Я прибежал назад вместе с ним и обнаружил Джоан в толпе у двери уборной Бенедикта. Я вытащил ее оттуда и поднялся с ней в ее уборную, чтобы обнять ее наедине, когда она потеряет самообладание, что вскоре и произошло. Подло с моей стороны, не так ли?
– Значит, тогда вы увидели ее впервые с тех пор, как она ушла со сцены?
– Я не мог подойти к ней раньше, хотя бог знает, как мне этого хотелось. У меня было много дел за кулисами… – Роджер оборвал фразу. – А вот это уже подло с вашей стороны, Ньюби! Что вы стараетесь доказать?
– Мисс Траслоу, насколько хорошо вы знали Фостера Бенедикта?
Эллери увидел, как напряглась Джоан.
– Знала?
– Вы были знакомы с ним? Когда-нибудь видели его раньше?
Джоан что-то ответила.
– Пожалуйста, повторите. Я не расслышал.
Девушка откашлялась.
– Нет.
– Логан!
Полицейский спрыгнул с авансцены и подбежал к шефу. Ньюби что-то ему сказал. Логан поднялся по проходу и вышел из зала.
– Мисс Траслоу, свидетель утверждает, что, когда Бенедикт вошел в свою уборную, сундук с инструментами был открыт и большой нож с обмотанной изоляционной лентой ручкой лежал в верхнем отделении. Я снова спрашиваю вас: выходили ли вы из вашей уборной, спускались вниз, подходили к сундуку…
– Нет! – крикнула Джоан.
– …подходили к сундуку, доставали нож…
– Погодите! – Роджер поднялся. – Вы действительно хотите знать об этом ноже, Ньюби?
– А у вас есть о нем какая-то информация?
– Безусловно.
– Какая?
– Это мой нож.
– В самом деле?
– Я могу это доказать, – быстро продолжал Роджер. – Если вы отклеите ленту, то найдете мои инициалы, проштампованные на рукоятке. Я давно пользовался им на охоте, а в театр принес только сегодня. Вчера мы купили новый канат, и мне был нужен острый нож…
– Я знаю, что нож ваш, – улыбнулся Ньюби. – Вопрос не в том, кому он принадлежал или даже кто положил его в сундук с инструментами, а в том, кто достал его оттуда и воткнул в спину Бенедикта. Мисс Траслоу…
– Прошу прощения, – прервал его Эллери. Шеф тут же умолк. – Роджер, когда вы обмотали рукоятку изоляционной лентой?
– Сегодня вечером, после начала спектакля. Я пользовался им, заменяя истрепавшийся канат, и не мог толком держать его, так как у меня вспотели руки из-за духоты за кулисами. Поэтому я взял у электрика изоляционную ленту и обмотал ею рукоятку на случай, если нож опять понадобится мне во время спектакля.
– А когда вы положили его в сундук?
– Под конец первого акта.
– По-моему, я уже дал вам понять, мистер Квин! – Свист хлыста в голосе полицейского звучал куда отчетливее. – Прервите меня еще раз, и вам придется уйти.
– Да, шеф, извините, – пробормотал Эллери.
Помолчав, Ньюби заговорил снова:
– Я хочу быть уверенным, что все правильно понял, мисс Траслоу. Вы заявляете, что со сцены сразу поднялись в вашу уборную и оставались там, когда Бенедикт был убит в своей уборной, находящейся непосредственно под вашей, не слышали ни звука, не спускались, пока Бенедикта не обнаружили умирающим, и ни разу не прикасались к ножу. Это верно?
– Да. – Джоан встала. – Нет, Роджер! – Она подошла к огням рампы. – А теперь позвольте мне задать вам вопрос, шеф Ньюби. Почему вы обращаетесь со мной так, словно решили, что это я убила Фостера Бенедикта?
– А разве это не так? – осведомился Ньюби.
– Я его не убивала!
– Кое-кто сказал, что это сделали вы.
Джоан моргала от боли в глазах.
– Но это невозможно! Это неправда! Не могу представить, чтобы кто-нибудь выдумал такое обо мне! Кто это сказал?
– Бенедикт в присутствии свидетеля за несколько секунд до смерти.
Джоан пошатнулась. Ньюби и Эллери вскочили, но Роджер находился ближе и успел подхватить ее.
АКТ ТРЕТИЙЭллери проснулся в полдень. Подбежав к двери, он схватил «Райтсвиллский архив» с хорошо знакомой желтой карточкой, содержащей комплименты от «Холлиса». Впервые за годы первая полоса газеты открывалась двустрочным заголовком крупными буквами:
«УБИЙСТВО В РАЙТСВИЛЛЕ!
ЖЕРТВА – ЗНАМЕНИТЫЙ АКТЕР!»
Отчет о преступлении был многословным и неаккуратным. Его сопровождали рекламные фотоснимки Бенедикта и других участников спектакля, а также заявления доктора Фарнема, зрителей, актеров, рабочих сцены, даже полиции. Вклад шефа Ньюби был не слишком информативным. «Райтсвиллский архив» цитировал Скатни Блуфилда («Театр должен продолжать работу»), Арчера Даллмена («Без комментариев») и Эллери Квина («Любое заявление, которое я мог бы сделать по поводу смерти Бенедикта, было бы покушением на властные полномочия вашего превосходного шефа полиции»). Одна колонка содержала заметку о Марке Мэнсоне с его фотографией у стойки бара, держащего в неповрежденной руке стакан с коктейлем («Мистер Мэнсон был обнаружен прошлой ночью в баре «Холлиса» после выписки из райтсвиллской больницы в компании его менеджера, Арчера Даллмена. На просьбу прокомментировать трагедию мистер Мэнсон ответил: «Слова подводят меня, сэр, поэтому вы застали меня беседующим с мартини». С помощью автора статьи мистер Даллмен в итоге смог убедить мистера Мэнсона подняться в свой номер»).
Краткое обозрение первого акта «Смерти Дон Жуана» демонстрировало признаки спешной редактуры. Что было сказано в оригинале, Эллери мог только воображать.
Единственное упоминание о Джоан гласило: «Мисс Джоан Траслоу и мистера Роджера Фаулера не удалось отыскать к моменту сдачи материала в печать».
О последнем слове Фостера Бенедикта не сообщалось ничего.
Эллери заказал завтрак и поспешил в душ.
Он допивал вторую чашку кофе, когда зазвонил телефон. Это оказался Роджер.
– Где, черт возьми, вы прятали Джоан прошлой ночью?
– В доме моей тети Кэрри. – В голосе Роджера слышалась тревога. – Она в Европе и оставила мне ключ. Джоан была не в силах видеть репортеров или разговаривать с кем-то вроде Эмелин Дюпре. Ее отец знает, где мы.
– А Ньюби?
– Он нас и доставил тайком к тете Кэрри. Предусмотрительный тип. Поставил копа в заднем дворе, а другого, в штатском, с другой стороны улицы в автомобиле.
Эллери промолчал.
– Я дал Джоан таблетку снотворного и почти всю ночь не сомкнул глаз. Насколько я знаю, у Ньюби нет прямых улик против Джоан, кроме последнего слова умирающего, чей ум уже блуждал в ином мире. Но мне будет спокойнее с адвокатом. Хотя прежде чем звонить ему… – Роджер заколебался. – Не могли бы вы сразу прийти сюда?
– Куда именно? – усмехнулся Эллери. Роджер назвал ему адрес на Стейт-стрит в старейшем жилом квартале города.
Отлично сохранившийся особняк XVIII века стоял под защитой огромных вязов, служивших гордостью Стейт-стрит. Черные шторы были опущены, и снаружи дом казался необитаемым. Эллери постучал в заднюю дверь, притворяясь, что не замечает полицейского, прячущегося в зарешеченной беседке. Роджер впустил его и проводил через просторную кухню, буфетную и прохладный коридор в гостиную с покрытой пылью мебелью.
Джоан сидела в кресле. Она выглядела усталой и изможденной, но попыталась улыбнуться.
– Это идея Роджера. У него такая манера ухаживать.
– Вы нуждаетесь в моей помощи, Джоан?
– Ну, если Роджер прав…
– Боюсь, что прав.
– Но это так глупо, мистер Квин. Зачем Фостеру Бенедикту было обвинять меня? И даже если у него имелась какая-то таинственная причина, как может кто-то в это поверить? Я даже не подходила к нему… К тому же я всегда ненавидела ножи и не могла даже резать рыбу.
– Сейчас зарезали не рыбу. Джоан, посмотрите на меня.
Она подняла голову.
– Вы убили Бенедикта?
– Нет! Сколько раз я должна это повторять?
Эллери зажег сигарету, задумчиво разглядывая девушку. Она была талантливой актрисой – ее вчерашняя убедительная игра, несмотря на грубые выходки Бенедикта, доказывала это.
– Ладно, Родж, – вздохнул Эллери. – Выкладывайте вашу историю.
– Это не моя история, а Джоан.
– Я весь внимание, Джоан.
Ее грудь бурно вздымалась.
– Я солгала шефу Ньюби, сказав, что не знала Фостера Бенедикта до вчерашнего вечера. Я встретила его шесть лет назад здесь, в Райтсвилле. Роджер тогда приехал домой из колледжа на летние каникулы…
– В Райтсвилле?
– Знаю, он вел себя так, будто никогда не слышал о Райтсвилле. Но потом я поняла, что это вовсе не игра. Бенедикт просто забыл об этом, мистер Квин. Тем летом он гостил несколько недель в доме Скатни Блуфилда.
– Он даже не помнил Скатни, – с горечью произнес Роджер. – Великий любовник был в двух шагах от безумия.
– В таком случае это весьма практичное безумие, – заметил Эллери. – Последние десять-двенадцать лет Бенедикт каждые полгода проводил в гостях в качестве страховки от безработицы. Даллмен уверяет, что он менял в среднем четырнадцать-пятнадцать хозяев в год. Должно быть, он сам давно сбился со счета. Рассказывайте, Джоан.
– Мне было шестнадцать, и Фостер Бенедикт уже несколько лет был моей тайной страстью, – тихо продолжала девушка. – Когда я прочитала в «Райтсвиллском архиве», что он гостит у мистера Блуфилда, я сделала глупость и позвонила ему.
Она покраснела.
– Можете представить этот разговор – о том, как я восхищаюсь его игрой, о моих театральных амбициях… Вероятно, ему было скучно, так как он сказал, что хотел бы встретиться со мной. Я была на седьмом небе. Мы начали видеться – ездили на озеро, беседовали при луне… Я сама на это напросилась.
Джоан нервно выпрямилась.
– Это походило на старомодную мелодраму – красивый распутник, глупая юная девушка… Когда Фостер пообещал мне роль в своей следующей пьесе, я попалась на удочку… Потом он уехал, я писала ему отчаянные любовные письма, на которые он не удосуживался отвечать, и больше не видела его и не слышала о нем до вчерашнего вечера. Когда Бенедикт с царственным видом вошел в театр, он не вспомнил не только Райтсвилл или мистера Блуфилда, но и меня тоже. – Она уставилась в зеркало отполированного временем пола. – Я была для него посторонней – всего лишь очередным скальпом для его коллекции. Я так мало для него значила, что он забыл не только мое имя, но и мое лицо.
– Я предупреждал тебя шесть лет назад, что Бенедикт законченная гнида, но ты меня не слушала! – крикнул Роджер. – Если бы вы знали, Эллери, сколько раз я умолял ее бросить эту театральную чушь и выйти за меня замуж…
– Перейдем к вам, Родж. Насколько я понимаю, ваши увиливания вчера вечером также имели цель скрыть прежнее знакомство с Бенедиктом?
– Как я мог все объяснить, не втягивая в это Джоан?
– Значит, вы познакомились с ним тогда же?
– Я знал, что она с ним встречается, – еще не окончив школу! – и читал о его слабости к молоденьким девушкам. Однажды ночью, после того, как Бенедикт привез Джоан домой, я схватил его за шкирку и предупредил, что убью, если он не оставит ее в покое. Бенедикт расхохотался мне в лицо, и я его нокаутировал. Он был взбешен – я попортил его драгоценный профиль – и сразу же помчался в полицейский участок предъявлять обвинение в нападении. Тогда шефом был Дейкин. Но потом Бенедикт, очевидно, передумал – убоялся скверной рекламы. Он забрал заявление и покинул город.
– «Архив» сообщал о стычке?
Роджер пожал плечами.
– Это была сенсация одного дня.
– А Джоан упоминалась в заметке?
– Да. Какой-то олух в участке сболтнул лишнее. Дейкин его уволил.
Эллери покачал головой.
– Как могли вы оба рассчитывать скрыть это от Ньюби? Вы заметили, Джоан, что вчера вечером, когда вы отрицали знакомство с Бенедиктом, Ньюби послал одного из своих людей с поручением? Он опытный полицейский и не поверил вам на слово. Наверняка Ньюби просмотрел подшивку «Архива» и досье в участке. Он мог даже позвонить в нью-йоркскую полицию с просьбой обыскать квартиру Бенедикта – тот часто похвалялся в печати своей коллекцией любовных писем. Выходит, Ньюби уже знает или очень скоро узнает о том, что вы солгали ему и что произошло шесть лет назад. Неужели вы не понимаете, что вы поднесли ему на серебряном блюдечке?
Джоан молчала.
– С точки зрения Ньюби, против вас очень веские косвенные улики, Джоан. Находясь в единственной уборной, кроме уборной Бенедикта, с той стороны зала, вы имели отличную возможность убить Бенедикта, оставшись незамеченной. Оружие? Вам не пришлось бы делать и шаг в сторону по дороге в уборную Бенедикта, чтобы взять нож в сундуке с инструментами. Ньюби удерживает только мотив.
Губы Джоан шевельнулись, но она ничего не сказала.
– Ньюби прекрасно понимает, что гнусное поведение Бенедикта на сцене вчера вечером с девушкой, которая до тех пор ни разу его не видела, едва ли могло побудить ее хвататься за нож. Но, учитывая ваш роман шестилетней давности в этом же городе, Джоан, и вашу ложь по этому поводу, то, как Бенедикт вчера унизил вас на публике, выглядит совсем по-иному – особенно если нью-йоркская полиция отыскала ваши письма. Такой мотив убедит каждого. Добавьте к возможности, оружию и мотиву предсмертное заявление Бенедикта, и вы поймете, как вы близки к официальному обвинению в убийстве.
– Что вы за помощник! – рявкнул Роджер. – Я думал, вы будете на стороне Джоан.
– И на вашей, Роджер?
– На моей?
– Неужели вы не понимаете, что вы запасной козырь в колоде Ньюби? Шесть лет назад вы угрожали убить Бенедикта…
– Вы серьезно? Это была просто болтовня!
– Но вы избили его. Вы признались, что нож, которым его убили, ваш и что вы принесли его в театр в день убийства. Едва ли вы можете отчитаться в каждой минуте вашего местопребывания в период развертывания драмы. Если бы не заявление Бенедикта, у Ньюби были бы против вас еще более веские улики, чем против Джоан. Но вас могут обвинить в соучастии.
Роджер не находил слов. Джоан украдкой взяла его за руку.
– Тем не менее, Джоан, – быстро продолжал Эллери, – вы все еще утверждаете, что не убивали Бенедикта?
– Конечно. Потому что это правда.
– Вы согласились бы пройти тест, который мог бы доказать вашу невиновность?
– Вы имеете в виду детектор лжи?
– Нечто более убедительное. С другой стороны, должен вас предупредить, что, если вы убили Бенедикта, тест может предоставить не менее решающее доказательство против вас, чем отпечатки пальцев.
Джоан встала.
– Что я должна делать, мистер Квин?
– Родж, попросите полицейского в машине на другой стороне улицы отвести вас и Джоан в офис Ньюби. Я встречусь с вами там. – Эллери взял руку Джоан в свои. – Похоже, вы незаурядная девушка.
– Не важно, какая она девушка, – сказал Роджер. – Почему вы не можете поехать с нами?
– Сначала я должен прихватить кое-что в скобяной лавке, – ответил Эллери.
Войдя в кабинет Анселма Ньюби с маленьким пакетом под мышкой, Эллери застал там Джоан и Роджера, сидящих рядом под каменным взглядом шефа полиции. Высокий худощавый мужчина повернулся от окна при появлении посетителя.
– Фаулер говорил мне о тесте, который вы хотите провести, Квин, – сердито заговорил Ньюби. – Я думал, мы договорились, что вы не будете встревать в расследование.
– Как вы помните, это было одностороннее соглашение, – улыбнулся Эллери. – К тому же я уверен, что вы не хотите произвести необоснованный арест, а прокурор округа Райт не жаждет браться за безнадежное дело. Не так ли, мистер Одем? – обратился он к человеку у окна.
– Вы знаете, кто я? – Высокий мужчина с усмешкой шагнул вперед.
– «Райтсвиллский архив» публикует ваше фото с завидным постоянством.
Прокурор Одем стиснул руку Эллери.
– Мой предшественник Шалански рассказывал мне о вас фантастические истории.
– Очевидно, шеф Ньюби не разделяет ваш энтузиазм в отношении фантастики, – отозвался Эллери. – Кстати, мистер Одем, вы собирались обвинить Джоан Траслоу в убийстве Бенедикта? Я не осмеливаюсь спрашивать шефа.
Ньюби сдвинул брови, а прокурор снова усмехнулся. Но в его холодных серых глазах не было юмора.
– Что у вас имеется, мистер Квин?
– Могу я взглянуть на нож? – вежливо обратился Эллери к шефу полиции.
– Зачем?
– Скоро узнаете. Не беспокойтесь, шеф, я не буду даже дышать на него.
Ньюби открыл сейф позади своего стола и достал узкую коробку, набитую ватой, на которой лежал окровавленный нож. Он протянул коробку Эллери, который не делал попыток притронуться к ножу.
– Вы выяснили, шеф, какова причина появления вмятин на изоляционной ленте рукоятки?
– При чем тут они?
– При том, что они могут либо разнести в пух и прах ваше дело против Джоан, либо превратить его в неопровержимое.
Ньюби покраснел.
– Вам придется это доказать.
– Я и намерен это сделать. Но вы не ответили на мой вопрос. Вы выяснили, что это за вмятины?
– Полагаю, вы это уже знаете!
– Анс, – остановил шефа Одем. – Нет, мистер Квин, мы этого не знаем. А вы?
– Я знаю.
– Ну так что это за вмятины? – осведомился Ньюби.
– Следы зубов.
– Зубов? – Прокурор, Джоан и Роджер выглядели удивленными.
– Может, да, а может, и нет, – медленно произнес Ньюби, – но признаю, что о зубах мы не подумали. Но даже если это зубы, то их было только два…
– Четыре, – поправил Эллери. – Два верхних и два нижних, которые оставили аналогичные отпечатки на другой стороне рукоятки. Более того, я уверен, что это передние зубы.
– Допустим. Но они могли оставить только отпечатки краев, а этого явно недостаточно для позитивной идентификации.
– Возможно, вы правы, – согласился Эллери. – Но они могут послужить негативным доказательством.
– В каком смысле?
– Предположим, я смогу продемонстрировать, что передние зубы Джоан Траслоу или любая пара соприкасающихся зубов – верхних и нижних – не могли оставить эти следы? Уверяю вас, я не знаю, так ли это в действительности. Единственные зубы, с которыми я до сих пор экспериментировал, были мои собственные. Я объяснил Джоан, на какой риск она идет, тем не менее она согласилась на этот тест.
– Это так, мисс Траслоу? – осведомился прокурор.
Джоан кивнула. Она сидела, вцепившись в поперечины сиденья стула. Что касается Роджера, то он забаррикадировался фантастической комбинацией рук и ног.
– В таком случае приступайте, мистер Квин, – сказал Одем.
– Сначала давайте убедимся, что мы согласны друг с другом относительно значения отпечатков зубов. Вчера вечером Роджер сказал нам, что положим нож с недавно обмотанной изоляционной лентой рукояткой в сундук с инструментами, стоявший за кулисами, только перед самым концом первого акта. Когда вы клали нож в сундук, Роджер, на ленте были эти следы?
– Я уже говорил, что не видел их, – коротко отозвался Роджер.
– Моя ошибка. Взгляните на них сейчас.
Роджер распутал «баррикаду» и посмотрел на нож:
– Не понимаю, как они могли там появиться. Нож был у меня, пока я не положил его в сундук, а у меня нет привычки грызть рукоятки ножей. – Он отошел к Джоан и забаррикадировался снова.
– А что еще, по-вашему, мог сказать Фаулер? – усмехнулся Ньюби.
Джоан вовремя схватила Роджера за руку.
– Ну, если вы не верите Роджеру, – сказал Эллери, – вспомните показания Арча Даллмена. Вчера вечером он заявил, что видел нож в сундуке, как только опустился занавес – фактически когда Бенедикт ушел со сцены, – и тогда, по его словам, на ленте не было никаких вмятин. Разве Даллмен не говорил вам это, шеф?
Ньюби закусил губу.
– Таким образом, кто-то прикусил ленту после того, как Бенедикт вошел в свою уборную, и до того, как мы обнаружили его умирающим. Иными словами, в период убийства. – Эллери начал разворачивать свой пакет. – Единственный, кто, как нам твердо известно, прикасался к ножу в этот отрезок времени, был убийца. Напрашивается логический вывод, что следы оставлены его зубами.
Зубы шефа Ньюби были плотно сжаты.
– Продолжайте, мистер Квин, – сказал Одем.
Эллери достал из пакета моток новой черной изоляционной ленты и большой охотничий нож. Сняв целлофановую обертку с ленты, он передал ее и нож Роджеру.
– Вы обматывали лентой рукоятку орудия убийства, Родж. Проделайте то же с этим ножом.
Роджер принялся за работу.
– А тем временем, Джоан, я бы хотел, чтобы вы взглянули на оригинал.
Джоан встала и подошла к Ньюби. Она выглядела спокойнее, чем шеф.
У нее действительно талант, подумал Эллери.
– Обратите внимание на точное положение следов относительно края рукоятки.
– Они находятся примерно в одной восьмой дюйма от края.
– Правильно. О, благодарю вас. – Эллери взял новый нож у Роджера и вручил его Джоан. – Я хочу, чтобы вы сделали два укуса. Сначала передними зубами в одной восьмой дюйма от края, как на другом ноже. – Он посмотрел на девушку. – Начинайте.
Но Джоан стояла неподвижно.
– Момент истины, а, Джоан? – улыбнулся Эллери. – Тогда попробуйте такой метод. Вообразите себя пиратом, берущим на абордаж испанский галеон с ножом в зубах, как подобает любому уважающему себя флибустьеру.
Джоан набрала воздуха в легкие, вложила рукоятку в рот и крепко прикусила ее. Эллери сразу же взял у нее нож и обследовал отпечатки.
– Превосходно! А теперь, Джоан, сделайте второй укус – подальше от первого, чтобы они не совпадали. Но теперь используйте все зубы.
Когда Джоан вернула нож, Эллери подбежал к окну.
– Могу я взять другой нож, шеф? – попросил он, изучая отпечатки через лупу. Побледневший Ньюби принес орудие убийства. Одем следовал за ним по пятам.
Джоан и Роджер оставались на месте.
– Смотрите сами.
Шеф полиции прищурился, сравнивая отпечатки, потом отошел к столу за прозрачной линейкой и начал производить тщательные измерения. Обследовав верхние стороны рукояток, он перевернул ножи и проделал то же с нижними сторонами.
– Думаю, мистер Одем, – сказал наконец Ньюби, – вам лучше убедиться самому. – Его голос звучал глухо.
Прокурор взял ножи и лупу. Когда он поднял голову, в его серых глазах поблескивал гнев.
– Никакие отпечатки соприкасающихся зубов – ни передних, ни при полном прикусе – не совпадают с отпечатками на орудии убийства. На первый взгляд они кажутся похожими, но ширина вмятин и расстояние между ними совсем другие. Вам следует поблагодарить мистера Квина, мисс Траслоу. И нам тоже, Анс. С вами я поговорю позже.
Когда Одем удалился, самообладание покинуло Джоан. Она с плачем бросилась в объятия Роджера.
Эллери повернулся к окну, ожидая вспышки со стороны Ньюби. К его удивлению, ничего подобного не произошло. Повернувшись назад, он увидел, что маленький шеф полиции сидит за своим столом, закинув на него ноги, и выглядит отнюдь не грозно.
– Поделом мне, Квин, – печально промолвил Ньюби. – Я бросил все яйца в одну корзину, и в результате…
Эллери усмехнулся:
– Со мной такой омлет бывал не раз – как и со всяким в нашем деле.
Ньюби поднялся.
– Ну и что теперь? Бенедикт ткнул пальцем в эту девушку, вы этот палец убрали, а я в еще худшем положении, чем был в самом начале пути. Видите вы здесь хоть какой-то смысл, Квин?
– До определенной степени.
– До какой именно?
Эллери спрятал свою лупу.
– Теперь я знаю, кто убил Бенедикта и почему, если вам это поможет.
– С удовольствием оценил бы ваше чувство юмора, приятель, – вздохнул Ньюби, – но я не в том настроении.
– Но я не шучу, шеф. Беда в том, что у меня ни крошки доказательств. – Эллери почесал нос. – Хотя есть одна идея, и если она сработает…
