Текст книги "Новые приключения Эллери Квина"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

В суматохе Эллери и Паула смогли проскользнуть сквозь полицейский кордон, в спешке расставленный вокруг Риска и его мечущихся соперников. Они обнаружили старого Джона стоящим на коленях возле вороного жеребца; его большие грубые руки гладили лоснящуюся шею лошади. Уайти, бледный и кажущийся сбитым с толку, снял седло, и ветеринар ипподрома начал обследовать пулевую рану в боку Риска. Группа служащих ипподрома, стоя рядом, возбужденно совещалась.

– Он спас мне жизнь, – тихо произнес старый Джон, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ветеринар поднял голову.

– Сожалею, мистер Скотт, – печально промолвил он, – но Риск не сможет участвовать в этих скачках.

– Понятно. – Скотт облизнул пересохшие губы. – Это… серьезно?

– Ничего не могу сказать, пока не извлеку пулю. Придется доставить его в больницу.

– Не повезло вам, Скотт, – заметил один из служащих. – Не сомневайтесь – мы сделаем все возможное, чтобы найти мерзавца, который подстрелил вашу лошадь.

Губы старика скривились. Поднявшись, он посмотрел на тяжело вздымающийся бок жеребца. Уайти Уильямс отошел, опустив голову и держа упряжь Риска.

Вскоре громкоговорители объявили, что номер пять, Риск, не участвует в состязании и что скачки начнутся, как только остальные лошади успокоятся и выстроятся у барьера.

– Ладно, ребята, идите отсюда, – сказал полицейский, когда ветеринарный фургон увез Риска.

– Что вы намерены сделать с человеком, который подстрелил эту лошадь? – осведомился мистер Квин, не двигаясь с места.

– Эллери! – нервно шепнула Паула и потянула его за рукав.

– Мы поймаем его – у нас есть подробное описание. Пожалуйста, уходите.

– Понимаете, – медленно произнес мистер Квин, – я знаю, кто он.

– Эллери!

– Я видел его и узнал.

Они вошли в офис распорядителя как раз в тот момент, когда объявили, что Утес, на которого ставили пятьдесят к одному, выиграл скачки с призом в сто тысяч долларов, обойдя остальных лошадей на два с половиной корпуса – почти на то расстояние, с которого произвели выстрел, уложивший беднягу Риска, как вполголоса прокомментировал мистер Квин мисс Перис.

– Холлидей? – с презрением переспросил Джон Скотт. – Этот трусливый щенок пытался меня застрелить?

– Я не мог ошибиться, мистер Скотт, – сказал Эллери.

– Кто такой этот Холлидей? – спросил шеф полиции ипподрома.

Скотт кратко объяснил ему, сообщив о недавней ссоре:

– Я сбил его с ног и пнул в зад. Очевидно, он мог отомстить мне только с помощью пистолета. А бедняга Риск принял пулю на себя… – Впервые его голос дрогнул.

– Ну, мы его поймаем, – мрачно пообещал шеф полиции. – Он не мог покинуть территорию ипподрома – я опечатал ее крепче, чем сургучом.

– А вам известно, – осведомился мистер Квин, – что дочь мистера Скотта, Кэтрин, исчезла со вчерашнего вечера?

Старый Джон побагровел:

– Думаете, моя Кейт имеет какое-то отношение…

– Не глупите, Джон, – остановила его Паула.

– Во всяком случае, – сухо заметил Эллери, – ее исчезновение и сегодняшние выстрелы едва ли могут быть совпадением. Советую вам сразу же начать поиски мисс Скотт. И кстати, пошлите за упряжью Риска. Я бы хотел ее обследовать.

– А кто вы такой, черт возьми? – рявкнул шеф.

Мистер Квин дал объяснения. На лице шефа отразился благоговейный страх. Он позвонил в полицейские участки и послал за упряжью.

Уайти Уильямс, все еще в трико, принес высокое маленькое седло для скачек и бросил его на пол.

– Джон, я очень сожалею о случившемся, – тихо произнес он.

– Это не твоя вина, Уайти. – Широкие плечи старика поникли.

– Благодарю вас, Уильямс, – быстро сказал мистер Квин. – Это седло было на Риске пять минут назад?

– Да, сэр.

– И именно его вы сняли с лошади после выстрелов?

– Да, сэр.

– Никто не мог что-нибудь с ним сделать?

– Нет, сэр. С тех пор седло было при мне, и больше к нему никто не подходил.

Мистер Квин кивнул и присел на корточки возле седла. Заметив обгоревшую дырку в крыле, он недоуменно наморщил лоб:

– Кстати, Уайти, сколько вы весите?

– Сто семь фунтов.

Мистер Квин нахмурился. Поднявшись, он аккуратно стряхнул пыль с коленей и подозвал шефа полиции. Они посовещались вполголоса, после чего шеф недоуменно пожал плечами и быстро вышел.

Когда он вернулся, его сопровождал знакомый щеголеватый джентльмен, похожий на иностранца. Джентльмен выглядел опечаленным.

– Я слышал, что какой-то псих стрелял в вас, Джон, – заговорил он, – но попал в вашу лошадь. Вам здорово не повезло.

Звучавшая в его голосе насмешка заставила старого Джона воинственно вскинуть голову.

– Ах вы, грязный вор…

– Мистер Сантелли, – вмешался мистер Квин, – когда вы узнали, что Метловище не будет участвовать в состязании?

– Метловище? – Сантелли казался удивленным. – На прошлой неделе.

– И поэтому вы предложили Скотту продать вам его конюшню – чтобы заполучить Риска?

– Конечно. – Мистер Сантелли любезно улыбнулся. – Без моего коня он выглядел верным победителем.

– Мистер Сантелли, вы бессовестный лжец.

Франтоватый джентльмен перестал улыбаться.

– Вы хотели купить Риска, чтобы видеть его не победившим, а проигравшим.

Вид у Сантелли был жалкий.

– Что это за тип? – спросил он у шефа полиции.

– В последние несколько дней я навел кое-какие справки, – продолжал Эллери, – и узнал, что ваша букмекерская организация приняла много ставок, когда Риск шел за пять к одному.

– У вас имеется кое-что в голове, – заметил мистер Сантелли, внезапно решив быть откровенным.

– Вы приняли около двухсот тысяч долларов, не так ли?

– Да у этого парня есть идеи! – воскликнул Сантелли.

– Таким образом, – улыбнулся мистер Квин, – если бы Риск выиграл скачки, вы бы потеряли миллион, верно?

– Но прикончить-то хотели моего старого друга Джона, – вежливо возразил мистер Сантелли. – Так что торгуйте вашими сведениями где-нибудь еще, мистер Всезнайка.

Джон Скотт переводил ошеломленный взгляд с игрока на мистера Квина, шевеля челюстями.

* * *

В этот момент полицейский привел мистера Хэнкуса-Пэнкуса Холлидея – его очки съехали на кончик носа, а оторванный воротничок свисал у торчащего кадыка. Джон Скотт бросился к нему, но Эллери вовремя ухватил его за руки, предотвратив бойню.

– Убийца! Негодяй! Конокрад! – ревел старик. – Что ты сделал с моей девочкой?

– Выражаю вам свое сочувствие, мистер Скотт, – серьезно произнес Холлидей.

Старик застыл с открытым ртом. Мистер Холлидей с достоинством обратился к полицейскому, который привел его:

– Не было никакой необходимости так грубо обращаться со мной. Я готов подчиниться… э-э… обстоятельствам. Но я не отвечу ни на один вопрос.

– При нем не было пушки, шеф, – сообщил полицейский.

– Что вы сделали с пистолетом? – осведомился шеф полиции.

Ответа не последовало.

– Вы признаете, что целились из него в мистера Скотта?

Снова молчание.

– Где мисс Скотт?

– Ваши вопросы бесполезны, – твердо заявил мистер Холлидей.

– Хэнкус-Пэнкус, вы неподражаемы, – рассмеялся Эллери. – Вы не знаете, где Кэтрин, верно?

Холлидей тотчас же встревожился.

– Пожалуйста, мистер Квин, не принуждайте меня говорить!

– Но вы ожидаете, что она присоединится к вам здесь, не так ли?

Хэнкус побледнел.

– Он псих, – сказал полицейский. – Даже не пытался бежать и сопротивляться.

– Хэнк! Папа! – послышался крик Кейти Скотт. Растрепанная и с испачканным лицом, девушка ворвалась в офис и кинулась на тощую грудь мистера Холлидея.

– Кейти! – вскрикнула Паула, бросаясь к девушке и обнимая ее. В следующую секунду все трое – Паула, Кэтрин и Хэнкус – плакали вместе. Челюсть старого Джона отвисла еще ниже, полицейские застыли в недоумении, и только мистер Квин продолжал улыбаться.

Затем мисс Скотт подбежала к отцу и спрятала лицо на его широкой груди. Плечи старого Джона слегка приподнялись, хотя на лице оставалось ошеломленное выражение.

В разгар этой невероятной сцены в офис ворвался ветеринар ипподрома.

– Хорошие новости, мистер Скотт, – сообщил он. – Я извлек пулю, и, хотя рана глубокая, даю вам слово, что, когда Риск выздоровеет, он будет бегать как прежде. – И ветеринар быстро вышел.

Улыбка мистера Квина стала еще шире.

– Ну и ну! – воскликнул он. – Неплохая комедия ошибок!

– Комедия! – рявкнул старый Джон поверх золотистых локонов дочери. – Вы называете комедией покушение на мою жизнь? – И он свирепо глянул на мистера Хэнка Холлидея, который вытирал глаза позаимствованным у полицейского платком.

– Мой дорогой мистер Скотт, – ответил мистер Квин, – не было никакого покушения на вашу жизнь. Стреляли не в вас. С самого начала в качестве жертвы намечался Риск, и только он.

– Что?! – воскликнула Паула.

– Нет-нет, Уайти, – промолвил мистер Квин, по-прежнему широко улыбаясь. – Уверяю вас, дверь хорошо охраняется.

– Да он спятил! – фыркнул жокей. – Сейчас вы скажете, что это я всадил пулю в лошадь! Как я мог сидеть верхом на Риске и одновременно находиться на трибуне на расстоянии пятидесяти футов? Миллион парней видели, как стрелял этот псих!

– Буду счастлив разрешить эту проблему, – поклонился мистер Квин. – Риск официально должен был нести на себе во время скачек сто двадцать фунтов. Это означает, что, когда его жокей, неся упряжь, шагнул на весы перед состязанием, комбинированный вес жокея и упряжи должен был составлять ровно сто двадцать фунтов, иначе распорядители скачек не позволили бы ему сесть на лошадь.

– Какое это имеет отношение к делу? – осведомился шеф полиции, устремив суровый взгляд на мистера Уайти Уильямса.

– Самое прямое. Ибо мистер Уильямс всего несколько минут назад сообщил нам, что весит всего сто семь фунтов. Следовательно, скаковое седло, бывшее на Риске в тот момент, когда его подстрелили, должно было содержать различные свинцовые довески, составляющие вместе с весом самого седла разницу между ста семью фунтами – весом мистера Уильямса – и ста двадцатью фунтами – весом, определенным для скачек. Это верно?

– Конечно. Все это знают.

– Да-да, элементарно, как говорил бессмертный мистер Холмс. Тем не менее, – продолжал мистер Квин, прикоснувшись носком ботинка к седлу, которое Уайти Уильямс принес в офис, – когда я обследовал это седло, в его карманах не было свинцовых довесков. А мистер Уильямс заверил меня, что никто не прикасался к седлу с тех пор, как он снял его со спины Риска. Но это невозможно, так как без свинцовых довесков мистер Уильямс и седло весили бы меньше ста двадцати фунтов.

Я понял, что мистер Уильямс взвешивался с другим седлом, которое было на Риске, когда его подстрелили, и которое Уильямс снял с раненой лошади и спрятал где-то поблизости, а по нашему требованию принес сюда второе седло – лежащее на этом полу, – которое он приготовил заранее с пулевым отверстием как раз в нужном месте. Причина, по которой Уильямс это сделал, заключалась в том, что в первом седле имелось нечто, чего он не хотел показывать никому. Что же это могло быть, если не специальный карман, содержащий пистолет, который в суматохе, последовавшей за первым сигнальным выстрелом мистера Холлидея, мистер Уильямс спокойно разрядил в Риска? Борясь с испуганной лошадью, он наклонился, сунул руку в карман и выстрелил, покуда мистер Холлидей продолжал палить в воздух в пятидесяти футах от него? Ведь мистер Холлидей едва ли мог быть уверен, что попадет в Риска с такого расстояния, так как не привык пользоваться огнестрельным оружием – он мог даже случайно попасть в мистера Уильямса. Поэтому я уверен, что мистер Холлидей использовал холостые патроны и потом выбросил пистолет.

– Вы рехнулись! – В скрипучем голосе жокея слышались панические нотки. – Специальное седло! Кто когда-нибудь слышал…

Мистер Квин, все еще улыбаясь, подошел к двери, открыл ее и сказал:

– Вижу, вы его нашли. В стойле Риска? Весьма неуклюжий тайник.

Он вернулся с седлом для скачек. Уайти выругался и угрюмо замолчал. Мистер Квин, шеф полиции и Джон Скотт обследовали седло и обнаружили специальный карман над железным ободом, а в нем – маленький пистолет. Вокруг дырки от пули, пробившей карман, виднелись следы пороха.

– Но при чем тут Холлидей? – пробормотал шеф. – Не могу этого понять.

– Вы не одиноки, – усмехнулся мистер Квин, – потому что мистер Холлидей, при всей его скромности, занимает уникальное положение среди двуногих.

– Что-что?

– Он был сообщником Уайти, не так ли, Хэнкус?

Холлидей судорожно глотнул.

– Да. То есть нет. Я имею в виду…

– Понимаете, – быстро продолжал мистер Квин, – Уайти хотел создать обстоятельства, при которых его заподозрили бы в ранении Риска в самую последнюю очередь. Ссора между Джоном Скоттом и Хэнком предоставила ему готовое орудие. Если бы он смог убедить Хэнка притвориться стреляющим, то о его собственной роли в деле никто не должен был догадаться. Но как заставить Хэнка на это пойти? Где была ахиллесова пята мистера Холлидея? Разумеется, в его нежной страсти к Кейти Скотт. Поэтому вчера вечером отец Уайти, Уид Уильямс – жокей, которого вы, мистер Скотт, много лет назад вышвырнули с беговой дорожки и превратили в шорника, – похитил Кейти, а потом связался с Хэнкусом-Пэнкусом и сообщил ему, что он должен сделать сегодня, если хочет снова увидеть любимую живой. Хэнкус согласился, взял пистолет, которым они его снабдили, и пообещал никому не говорить ни слова, даже если его отправят в тюрьму, так как в противном случае с его несравненной Кейти случилось бы нечто ужасное.

Мистер Холлидей снова глотнул, и его кадык подпрыгнул.

– А тем временем, – зарычал Джон Скотт, свирепо глядя на съежившегося жокея, – этот скунс и его хорек папаша смеялись над храбрым парнем, которого вынудили помочь им отомстить, разорив меня!

Старый Джон заковылял, как медведь, к мистеру Холлидею.

– Мне стыдно за себя, Хэнк Холлидей, потому что ты совершил самый смелый поступок, о котором я когда-либо слышал. И хотя я потерял шансы на приз и остался без гроша, ты в этом не виноват, и вот тебе моя рука!

Мистер Холлидей рассеянно пожал руку старику, шаря другой рукой в кармане.

– Кстати, – осведомился он, – кто победил на скачках? Я был слишком занят, и поэтому…

– Утес, – ответил ему кто-то.

– Вот как? – промолвил мистер Холлидей со слабой ноткой интереса. – Тогда я должен получить по этому чеку.

– Две тысячи долларов! – ахнула Паула, уставясь на чек. – Он поставил две тысячи на Утеса при ставках пятьдесят к одному!

– Да, маленькое наследство, которое оставила мне мама. – Мистер Холлидей казался смущенным. – Простите, мистер Скотт. Вы разозлили меня, пнув ногой в… пониже спины, поэтому я не поставил на Риска. А Утес – такое красивое имя…

– О, Хэнк! – всхлипнула Кейти, едва не задушив его в объятиях.

– А теперь, мистер Скотт, – с достоинством спросил Хэнкус-Пэнкус, – я могу жениться на Кейти и помочь вам снова заняться вашим бизнесом?

– В добрый час! – воскликнул старый Джон, хватая будущего зятя в свои медвежьи объятия.

– В добрый час, – пробормотал мистер Квин, хватая мисс Перис и увлекая ее к ближайшему бару.

В добрый час, Риск!

ДУХ НАД МАТЕРИЕЙ

Прибыв в Нью-Йорк, Паула Перис застала инспектора Квина абсолютно безутешным. Она понимала его чувства, так как сама срочно прилетела из Голливуда, чтобы поспеть на поединок боксеров-тяжеловесов – чемпиона мира Майка Брауна и претендента Джима Койла, – который должен был состояться сегодня вечером и длиться пятнадцать раундов.

– Бедняжка, – посочувствовала Паула. – А вы, великий детектив, тоже расстроены из-за того, что не можете купить билет на матч? – спросила она у мистера Эллери Квина.

– Я приношу несчастье, – печально ответил Эллери. – Если я пойду на матч, там непременно произойдет нечто катастрофическое. Так зачем же мне туда идти?

– Я думала, люди ходят на бокс, чтобы смотреть на катастрофы.

– О, я имею в виду не нокауты и тому подобное, а нечто более мрачное.

– Он боится, что там кого-нибудь прикончат, – объяснил инспектор.

– Разве это не происходит постоянно? – осведомился его сын.

– Не обращайте на него внимания, Паула, – нетерпеливо сказал инспектор. – Слушайте, вы ведь журналистка! Не могли бы вы достать мне билет?

– А заодно и мне, – простонал мистер Квин.

Мисс Перис улыбнулась, позвонила Филу Магуайру – знаменитому редактору спортивного отдела – и говорила настолько убедительно, что вечером он заехал за ними в своем стареньком спортивном родстере и отвез на стадион смотреть поединок.

– Как по-вашему, Магуайр, кто победит? – с почтением спросил инспектор Квин.

– На этот счет Магуайр не хотел бы распространяться, – ответил редактор.

– Мне кажется, чемпион справится с этим Койлом.

Магуайр пожал плечами.

– У Фила зуб на чемпиона, – засмеялась Паула. – Они не ладят с тех пор, как Майк завоевал титул.

– Тут нет ничего личного, – объяснил Фил Магуайр. – Помните Кида Береса, кубинского парня? Это было в те дни, когда Олли Стирн втягивал Майка Брауна в крупные денежные махинации. Так вот, исход поединка был подстроен – об этом заранее знали и Майк, и Кид, и все остальные. Кид Берес должен был лечь на пол в шестом раунде. Однако Майк вышел на ринг и так отделал Кида, что едва его не прикончил. Кид провалялся месяц в больнице и вышел оттуда только наполовину человеком. – Магуайр криво усмехнулся и просигналил старику, переходившему улицу. – Неудивительно, что я не люблю чемпиона.

– Кстати, говоря о подстроенных результатах… – начал мистер Квин.

– Разве мы о них говорили? – невинно осведомился Магуайр.

– Если сегодняшний матч будет проходить честно, – мрачно размышлял мистер Квин, – то Койл размажет Майка по рингу. Этот парень жаждет стать чемпионом.

– Ну еще бы!

– Так кто же все-таки должен сегодня победить? – настаивал инспектор.

Магуайр усмехнулся:

– Вам же известны ставки. Три к одному на чемпиона.

Когда они подъехали к стоянке напротив стадиона, Магуайр пробормотал:

– Упомяни о черте… – Он остановил свой родстер рядом с большим двенадцатицилиндровым лимузином алого цвета.

– Что вы имеете в виду? – спросила Паула Перис.

– Красный локомотив рядом с дешевым «фордом». Он принадлежит чемпиону. Вернее, его менеджеру, Олли Стирну. Олли позволяет Майку пользоваться им. Машина Майка утонула в реке.

– Я думал, чемпион богат, – заметил мистер Квин.

– Уже нет. Все ушло на тяжбы. На его безобразных ушах висит дюжина приговоров.

– Сегодня Майк должен вернуть свое, – с завистью произнес инспектор. – Если он победит, то получит больше полумиллиона!

– Ему не достанется ни цента, – объяснил журналист. – Все захапают кредиторы и его любящая жена Айви – бывшая соблазнительная куколка из стриптиза. Ну, пошли.

Мистер Квин помог мисс Перис вылезти из родстера и небрежно бросил на заднее сиденье свое пальто из верблюжьей шерсти.

– Не оставляйте в машине пальто, Эллери, – запротестовала Паула. – Его непременно стащат.

– Ну и пускай. Это старая тряпка. Не знаю, зачем я взял ее в такую жару.

– Идемте скорее, – поторопил их Фил Магуайр.

* * *

Ложу прессы отделяла от ринга ревущая человеческая масса на трибуне. Сейчас на ринге сражались двое боксеров в легчайшем весе.

– Из-за чего такой шум? – спросил мистер Квин.

– Толпа пришла смотреть на тяжелую артиллерию, а не на хлопушки, – объяснил Магуайр. – Взгляните на программку.

– Шесть предварительных схваток, – пробормотал инспектор Квин. – И все ребята хоть куда. На что жалуются эти горлопаны?

– Все пары в легчайшем, легком и полусреднем весе – только последняя в среднем.

– Ну и что?

– Слишком пресно. Завзятые болельщики пришли сюда смотреть, как два гиганта валтузят друг друга. Они не хотят отвлекаться на поединки комаров – пусть даже очень хороших… Привет, Хэппи.

– Кто это? – с любопытством спросила мисс Перис.

– Хэппи Дей, – ответил за Магуайра инспектор. – Зарабатывает на жизнь, принимая ставки. Один из самых азартных игроков в городе.

Хэппи Дей маячил несколькими рядами в стороне – его толстую шею прикрывал дорогой шарф. У него было одутловатое лицо цвета холодного рисового пудинга с двумя глазками-изюминками. Он кивнул Магуайру и повернулся к рингу.

– Обычно физиономия Хэппи выглядит как кусок сырого мяса, – заметил Магуайр. – По-видимому, его что-то беспокоит.

– Возможно, джентльмен чует добычу, – сухо промолвил мистер Квин.

Магуайр посмотрел на него и улыбнулся:

– А вот и миссис Чемпион – Айви Браун. Та еще штучка, верно?

Женщина спускалась по проходу, опираясь на руку высохшего и сморщенного человечка, который нервно жевал потухшую зеленую сигару. Жена чемпиона была пышной яркой особой с лицом флорентийской камеи. Маленький человечек подвел ее к нужному месту, поклонился и быстро отошел.

– Этот коротышка – Олли Стирн, менеджер Брауна? – спросил инспектор.

– Да, – ответил Магуайр. – Видели этот спектакль? Айви и Майк Браун уже несколько лет не живут вместе, и Олли считает, что это скверная реклама, поэтому на публике демонстрирует свое внимание к супруге чемпиона. Что вы о ней думаете, Паула? У женщин всегда своя точка зрения.

– Возможно, вы сочтете меня завистливой, – сказала мисс Перис, – но, по-моему, это расфуфыренная гарпия с инстинктами волчицы, которая так и не научилась толком пользоваться косметикой. Одним словом, дешевка.

– Однако эта дешевка обходится очень дорого. Майк уже давно хочет получить развод, а она продолжает кататься как сыр в масле, которое в свое время обеспечил Майк. Ну, мне надо работать.

Магуайр склонился над пишущей машинкой.

Небо темнело, толпа роптала, а знаменитому детективу мистеру Эллери Квину было не по себе. Его шестифутовая фигура напряглась как струна. Это был знакомый угрожающий симптом. Он означал, что в воздухе пахнет убийством.

* * *

Претендент вышел на ринг первым. Его приветствовали крики толпы, напоминающие рев водного потока, прорвавшего плотину.

– Разве он не великолепен? – с восхищением шепнула мисс Перис.

Джим Койл и впрямь выглядел недурно – почти красивый гигант ростом в шесть с половиной футов, с широченными плечами, длинными гладкими мускулами и бронзовой кожей. Он потирал небритые щеки и по-мальчишески улыбался беснующимся болельщикам.

Его менеджер Барни Хокс последовал за ним на ринг. Хокс был достаточно высоким, но рядом с боксером казался пигмеем.

– Геркулес в спортивных трусах! – восхищалась мисс Перис. – Вы когда-нибудь видели такое тело, Эллери?

– Вопрос в том, – не без ревности отозвался мистер Квин, – сможет ли его обладатель сделать так, чтобы оно не оказалось на полу.

– Глядя на это массивное туловище, никогда не догадаешься, насколько он проворен, – вставил Магуайр. – Может, не так, как Майк Браун, но у Джима преимущество в росте и длине рук. К тому же он силен как бык. Не уступает самому Фирпо.[45]45
  Фирпо, Луис Анхель (1894?–1960) – аргентинский боксер.


[Закрыть]

– А вот и чемпион! – воскликнул инспектор Квин.

Широкоплечий, довольно безобразный субъект спустился по проходу и прыгнул на ринг. Его менеджер – сморщенный человечек – последовал за ним и остановился рядом, подпрыгивая и все еще жуя потухшую сигару.

Зрители засвистели и зашикали.

– Фил, почему они так встречают чемпиона? – удивленно спросила Паула.

– Потому что они его на дух не переносят, – улыбнулся Магуайр. – Потому что он злобный лживый подонок со слоновьими копытами и мелкой душонкой. Вот почему, дорогая.

Браун был ростом шесть футов два дюйма. С широкой волосатой грудью, длинными руками, сутулыми плечами и огромными ножищами, он походил на гориллу. Лицо с перебитым носом выглядело злым и отталкивающим. Он не обращал внимания на враждебную толпу и на своего более высокого и более молодого противника, напоминая бездушную боевую машину.

Однако мистер Квин, с присущим ему даром подмечать мелочи, видел, как мощные челюсти Брауна двигаются под смуглыми щеками.

И снова тело мистера Квина напряглось в тревожном ожидании.

Когда прозвучал гонг, возвещая начало третьего раунда, левый глаз чемпиона выглядел как пурпурная щелочка, разбитые губы кровоточили, а обезьянья грудь тяжело вздымалась и опускалась.

Спустя тридцать секунд он превратился в загнанного в угол зверя. Над его трусами, выше почек, расцвели алые пятна.

Майк Браун скорчился, защищая руками подбородок. Но Джим Койл рванулся к нему, и его перчатки утонули в теле чемпиона. Браун повалился вперед, парализуя безжалостные бронзовые руки противника.

Судья развел их. Но Браун снова обхватил Койла. Боксеры танцевали на ринге.

Толпа запела «Голубой Дунай», а судья опять вклинился между противниками и что-то резко сказал Брауну.

– Грязный мошенник, – усмехнулся Фил Магуайр.

– Кто? О чем вы? – недоуменно спросил инспектор Квин.

– Смотрите внимательно.

Чемпион поднял изуродованное лицо и вяло замахнулся на Койла левой перчаткой. Гигант, смеясь, шагнул ему навстречу. Браун рухнул на пол.

– Как на картинке! – с восхищением отметил Магуайр.

При счете девять, под вой толпы прямо в его прижатые к голове уши, Майк Браун с трудом поднялся. Койл всем корпусом подался вперед и нанес противнику двенадцать могучих ударов. Колени чемпиона подогнулись. Свистящий апперкот в челюсть отбросил его на каменный пол, где он на сей раз и остался.

– Он проделал это так, что все выглядит как надо, – промолвил Магуайр.

Стадион переполняли радость и жажда крови. Хэппи Дей подпрыгнул, дико озираясь, и начал пробираться сквозь толпу.

– Хэппи больше не счастлив,[46]46
  Happy day (англ.) – счастливый день.


[Закрыть] – заметил Магуайр.

Ринг кишел полицейскими и служащими стадиона. Джим Койл наполовину утонул в волне орущих болельщиков – он смеялся как мальчишка. В углу экс-чемпиона Олли Стирн медленно трудился над скрюченным торсом потерявшего сознание Брауна.

– Да-а, – протянул Фил Магуайр, вставая и посмеиваясь. – Славная была комедия, хоть я и насмотрелся на подобные трюки.

– Послушайте, Магуайр, – сердито сказал мистер Квин. – У меня тоже есть глаза. Что заставляет вас думать, будто Браун нарочно швырнул свой титул псу под хвост?

– Возможно, на Сентр-стрит[47]47
  Сентр-Стрит – улица в Нью-Йорке, где находится Главное полицейское управление.


[Закрыть] вас считают Эйнштейном, – усмехнулся Магуайр, – однако здесь вы просто очередной любитель, мистер Квин.

– Но мне кажется, – возразил инспектор, – Брауну здорово досталось.

– Ну еще бы! – насмешливо отозвался Магуайр. – Слушайте, вы, простофили. Правая рука Майка работает так, как мало у кого на ринге. Вы хоть раз видели, чтобы он использовал ее?

– В общем нет, – согласился мистер Квин.

– Он не нанес правой ни одного удара, хотя у него было полно возможностей, особенно во втором раунде. А ведь Джимми Койл держит оборону чересчур низко. И что же делает Майк? Кладет свою смертоносную правую руку в холодильник, тычет дурацкой левой, которой не повалил бы даже Паулу, входит в клинч и напрашивается на серию ударов! Конечно, выглядит это нормально. Но тем не менее ваш экс-чемпион, как говорится, просто «нырнул».

Избитой горилле помогали покинуть ринг. Браун выглядел мрачным и усталым. За ним, ухмыляясь, следовала маленькая группа. Олли Стирн сердито расталкивал людей. Эллери заметил жену Брауна, пышнотелую Айви, которая спешила к мужу, бледная и рассерженная.

– Похоже, я ошибся, – вздохнул мистер Квин.

– Что-что? – переспросила Паула.

– Хм… Ничего.

– Я должен кое с кем повидаться, – сказал Магуайр. – Встретимся в раздевалке Койла. Джим обещал сводить нас в какое-нибудь веселенькое местечко.

– О, с удовольствием! – воскликнула Паула. – А как нам попасть в раздевалку, Фил?

– Зачем вы взяли с собой копа? Проводите ее, инспектор.

Худощавая фигура Магуайра заковыляла прочь. Великий детектив ощутил знакомое покалывание в затылке. Нахмурившись, он взял Паулу под руку.

* * *

Раздевалка нового чемпиона была полна шума, дыма и народа. Молодой Койл лежал на массажном столе, как Гулливер в стране лилипутов. Он добродушно отвечал на вопросы, усмехался в фотокамеры, демонстрировал могучие бицепсы. Барни Хокс сновал вокруг с ослабленным воротничком и торчащей во рту сигарой, словно счастливый отец.

Толпа была столь велика, что заполнила примыкающую душевую. На полу стояли пустые бутылки, а у окна в углу душевой пятеро мужчин увлеченно играли в кости.

Инспектор обратился к Барни Хоксу, и менеджер Койла представил их чемпиону, который посмотрел на Паулу и сказал:

– Эй, Барни, как насчет того, чтобы избавиться от лишних?

– Тебе решать, Джимми. Теперь ты чемпион.

– Ладно, ребята, валите отсюда – вы уже сделали столько фотографий, что вам хватит на всю жизнь. Почему он сказал, что у вас красивая фамилия? Перис! Не фамилия, а черт знает что!

– Кажется, ваша настоящая фамилия Куцци? – холодно осведомилась Паула.

– Метко! – рассмеялся Койл. – Ну, выметайтесь, парни. Эта леди и я должны немного потренироваться. Убери мазь, Луи. Он меня даже не поцарапал.

Койл соскользнул с массажного стола. Барни Хокс начал выгонять людей из душевой. Наконец новый чемпион схватил несколько полотенец, подмигнул Пауле и вошел в душевую, закрыв за собой дверь. Вскоре они услышали веселое шипение душа.

Минут через пять в раздевалку вошел Фил Магуайр. Он вспотел и слегка пошатывался.

– Хайль Гитлер! – крикнул Фил. – Где чемпион?

– Я здесь, – откликнулся Койл, открывая дверь и растирая полотенцем голую грудь. Еще одно полотенце было обмотано у него вокруг бедер. – Привет, Фил. Сейчас я оденусь. Скажи, это твоя куколка? Если нет, то я на нее претендую.

– Собирайся, чемпион. У нас встреча на Двадцать второй улице.

– Сейчас буду готов. А ты пойдешь с нами, Барни?

– Развлекайся без меня, – старческим тоном ответил менеджер. – Мне нужно улаживать денежные дела с правлением. – Он вбежал в душевую, вышел оттуда, держа в руке шляпу и пальто из верблюжьей шерсти, послал Койлу воздушный поцелуй и удалился.

– Вы же не собираетесь оставаться здесь, пока он будет одеваться? – с раздражением осведомился мистер Квин у мисс Перис. – Пошли – можете подождать вашего героя на улице.

– Да, сэр, – покорно согласилась мисс Перис.

Койл захохотал:

– Не беспокойся, парень. Я не намерен оставить тебя ни с чем. Баб хватит на всех.

Мистер Квин решительно вывел мисс Перис из комнаты.

– Встретимся с ним в машине, – твердо заявил он.

– Да, сэр, – проворковала Паула.

Они молча прошли до конца коридора и свернули в проход, который вел со стадиона на улицу. Идя по проходу, мистер Квин увидел через окно душевой, как в раздевалке Магуайр извлек бутылку, после чего он, инспектор и Койл в спортивном белье подняли бокалы.

Мистер Квин поспешно вывел из прохода мисс Перис и пересек с ней улицу в направлении стоянки. Автомобили медленно отъезжали. Но большой красный лимузин, принадлежащий Олли Стирну, все еще стоял рядом с родстером Магуайра.

– Эллери, – нежно заговорила Паула, – какой же вы глупый.

– Слушайте, Паула, я не желаю обсуждать…

– Что, по-вашему, я имею в виду? Ваше пальто, дурачок. Разве я не предупреждала вас, что его украдут?

Мистер Квин заглянул в родстер. Пальто исчезло.

– Ах это! Ну, я все равно собирался его выбросить. Слушайте, Паула, если вы думаете, что я способен ревновать к какому-то громиле… Паула! В чем дело?