Текст книги "Новые приключения Эллери Квина"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Мальчишка отравил Билла? – впервые заговорил Терк. – Да вы одурели от жары!

– Что верно, то верно, – кивнул инспектор.

– Тогда почему мальчик не явился? – быстро спросила Паула.

– Не потому, что он был виновен, а потому, что не продал бы автограф Билла Три ни за какие деньги. Разумеется, обожающий своего героя мальчуган не стал бы пытаться отравить великого Билла Три. Очевидно, он не сознавал, что делает, а значит, был невинным орудием. Остается вопрос – чьим?

– Проныры Маккоя, – медленно произнес инспектор.

Лотос Верн вскочила, сверкая глазами:

– Возможно, Джуди Стар не отравила сосиску, но она наверняка наняла мальчишку, чтобы он подсунул Биллу карандаш!

– Мисс Стар ни разу не покидала ложу, – с презрением бросил мистер Квин. Услышав стук в дверь, он открыл ее и впервые улыбнулся. Когда Эллери закрыл дверь, все увидели, что его рука обнимает за плечи мальчика с каштановыми волосами и быстрыми смышлеными глазами, сжимающего в кулачке карточку для записи счета.

– По громкоговорителю объявили, – пробормотал мальчуган, – что я получу фото Большого Билла Три с автографом, если… – Он умолк, смущенный устремленными на него взглядами.

– Конечно, получишь, – добродушно подтвердил Эллери. – Как тебя зовут, сынок?

– Фенимор Фейгенспан, – ответил мальчик, прислонившись к двери. – С Грэнд-Конкорс в Бронксе. Вот карточка. Как насчет фото?

– Дай-ка посмотреть на нее, Фенимор, – сказал мистер Квин. – Когда Билл Три дал тебе этот автограф?

– Перед игрой. Он сказал, что даст только шесть…

– Где карандаш, который ты передал ему?

Фенимор взглянул на него с подозрением, но полез в оттопыренный карман и вынул один из простых желтых карандашей, какие продавали в парке вместе с карточками. Эллери осторожно взял его и передал доктору Филдингу, который понюхал кончик и кивнул. Впервые с лица Джуди Стар исчезло напряженное выражение, и она устало склонила голову на плечо Коннора. Мистер Квин взъерошил волосы мальчика:

– Отлично, Фенимор! Кто-то дал тебе этот карандаш, пока «Гиганты» были заняты разминкой, верно?

– Верно. – Паренек удивленно уставился на него.

– Кто же это был? – беспечным тоном осведомился Эллери.

– Не знаю. Высокий мужчина в пальто, шляпе с опущенными полями, с усами и в больших черных очках. Я почти не видел его лица. Ну, где мое фото? Я хочу смотреть игру!

– Только скажи, где этот мужчина дал тебе карандаш.

– В убор… – Фенимор оборвал себя на полуслове, смущенно поглядывая на дам. Затем он пробормотал: – Мне понадобилось сходить туда, и там этот человек попросил меня взять автограф, потому что ему было стыдно самому упрашивать ее…

– Что-что? – перебил мистер Квин. – Ты сказал «ее»?

– Конечно, – кивнул Фенимор. – Он сказал, что дама в красном платье, красной шляпке и красных перчатках сидит в ложе за помещением команды «Янки», – даже вышел со мной и показал, где она сидит… Эй! – внезапно вскрикнул мальчик, выпучив глаза. – Да вот она! Та самая дама! – И он ткнул грязным указательным пальцем в сторону Джуди Стар.

* * *

Джуди вздрогнула и стала ощупью искать руку Коннора.

– Значит, Фенимор, – терпеливо допытывался мистер Квин, – человек в темных очках попросил тебя взять автограф у присутствующей здесь леди, дав тебе для этой цели карандаш и карточку?

– Да и два доллара в придачу, сказав, что встретится со мной после игры, чтобы забрать карточку, но…

– Но ты не взял для него автограф у леди, верно? Ты пошел выполнять поручение и вертелся поблизости, ожидая удобной возможности, но вдруг увидел своего героя – Большого Билла Три – в соседней ложе и тотчас же позабыл о леди, не так ли?

Мальчик отпрянул:

– Я не хотел обманывать – честное слово, мистер! Я верну два доллара!

– И, увидев Большого Билла, ты подбежал взять его автограф для себя?

Фенимор испуганно кивнул.

– Ты дал служителю карточку и карандаш мужчины в темных очках, а служитель передал их в ложу Биллу Три?

– Д-да, сэр, и… – Фенимор вывернулся из-под руки Эллери, – мне надо идти. – Прежде чем его успели остановить, он выбежал в коридор и понесся по нему, как ветер.

Полицейский крикнул ему вслед, но Эллери остановил его:

– Пускай бежит. Как дела на стадионе?

– Точно не знаю, сэр. Только что что-то произошло. Думаю, «Янки» вырвались вперед.

– Проклятье! – простонал мистер Квин, закрывая дверь.

– Значит, убить хотели миссис Три, а не Билла, – пробормотал инспектор. – Высокий мужчина в пальто, шляпе, темных очках и с усами… Ничего себе описание!

– Выглядит как камуфляж, – заметил сержант Вели.

– Если это маскировка, то он где-то ее сбросил, – задумчиво промолвил инспектор. – Томас, поищи в мужском туалете, рядом с нашей ложей. А заодно узнай, какой счет, – шепотом добавил он.

Вели усмехнулся и вышел. Инспектор Квин нахмурился.

– Ну и работенка – искать убийцу в пятидесятитысячной толпе!

– Может, это не так уж сложно, – внезапно заговорил его сын. – Что явилось орудием убийства? Синильная кислота. Кого намеревались убить? Жену Билла Три. Кто-нибудь из замешанных в деле как-то связан с синильной кислотой? Да, доктор Филдинг «потерял» пузырек при подозрительных обстоятельствах. В чем они заключались? В том, что пузырек могли взять жена Билла Три… или он сам.

– Билл Три! – ахнула Паула.

– Билл? – прошептала Джуди Стар.

– Конечно! Доктор Филдинг обнаружил пропажу только после того, как проводил вас из своего кабинета, мисс Стар, и вернулся туда вместе с вашим мужем. Билл мог незаметно сунуть пузырек в карман, как только вошел в комнату.

– В самом деле, – пробормотал доктор Филдинг.

– Не вижу, к какому еще выводу мы можем прийти, – продолжал мистер Квин. – Мы знаем, что жертвой должна была стать жена Билла, так что она, очевидно, не крала яд. Единственным, кто мог украсть его, кроме нее, был сам Билл.

Лотос Берн вскочила со стула:

– Я этому не верю! Это подтасовка с целью защитить ее, когда Билл не в состоянии защитить себя сам!

– Но разве у него не было мотива для убийства Джуди? – осведомился Эллери. – Ведь она не давала ему развода, который он требовал, чтобы жениться на вас. Думаю, мисс Верн, с вашей стороны было бы разумнее не поднимать шум… У Билла имелась возможность украсть пузырек с ядом из кабинета доктора Филдинга. У него также была возможность дать поручение малышу Фенимору, так как он единственный из сидящих в двух ложах выходил в тот отрезок времени, когда убийца должен был поручить кому-то передать Джуди отравленный карандаш. Биллу оставалось только добраться туда, где он спрятал маскарадные принадлежности (это он, по-видимому, сделал вчера), найти Фенимора, дать ему указания и карандаш, избавиться от камуфляжа и вернуться в ложу. И разве Билл не знал лучше кого-либо другого о привычке жены облизывать карандаш – привычке, которую она, вероятно, позаимствовала у него?

– Бедный Билл, – прошептала Джуди Стар.

– Женщины – дуры, – заметила мисс Перис.

– Ирония судьбы на этом не кончается, – продолжал мистер Квин. – Если бы Билл не страдал от приступа сенной лихорадки, он бы почувствовал запах горького миндаля, когда ему передали его же отравленный карандаш, смог бы вовремя остановиться и сохранить свою никчемную жизнь. А если бы Билл не являлся кумиром Фенимора Фейгенспана, мальчик не стал бы передавать ему отравленный карандаш. В целом, – закончил Эллери, – я вполне удовлетворен тем, что мистер Большой Билл Три, пытаясь убить свою жену, вместо этого аккуратно прикончил себя самого.

– Ты-то удовлетворен, – мрачно произнес инспектор. – Но мне нужны доказательства.

– Я объяснил тебе, как все произошло, – беспечно отозвался его сын, направляясь к двери. – Кто может сделать большее? Пошли, Паула.

Но мисс Перис уже была у телефона, вполголоса переговариваясь с нью-йоркским офисом синдиката, на который она работала, и обратила на Эллери не больше внимания, чем на червя.

– Какой счет? Что произошло? – осведомился Эллери у окружающих, заняв свое место в ложе. – Три—три! Какой же дьявол вселился в Хаббелла? Какая сейчас подача?

– Конец девятой! – крикнул ему кто-то. – «Янки» заработали три очка, благодаря Ди Маджо! А теперь заткнись и не мешай!

С подачи Бартелла мяч просвистел над головой Гордона. Мистер Квин радостно завопил.

Сержант Вели плюхнулся на соседнее сиденье.

– Ну, все в порядке, – пропыхтел он. – Мы нашли барахло в мужском туалете – пальто, шляпу, фальшивые усы, очки и прочее. Какой счет?

– Три—три. Давай, Джип! – закричал мистер Квин.

– В кармане пальто был билет с номером ложи Большого Билла. Вот и доказательство для старика. Можете записать себе еще одно очко.

– Вот еще… Молодчина!

Джип Риппл удачно принял мяч у Бартелла.

– Везучий дьявол, – проворчал поблизости какой-то болельщик «Янки».

– И еще одна вещь, – продолжал сержант, наблюдая за бегущим Мелом Оттом. – Учитывая, что преступление замыслил сам Большой Билл, а в результате не вышло особого вреда, если не считать его же трупа, и что убийство во время игры дурно отразится на репутации бейсбола, и что тысячи ребятишек вроде Фенимора Фейгенспана обожали землю, по которой ступал Большой Билл Три…

– Смотри внимательно, Мел! – заорал мистер Квин.

– …что никто из газетчиков ничего не знает, кроме того, что Билл окочурился после обморока, и что все замешанные в эту историю будут только рады держать язык за зубами…

Мистер Квин внезапно пробудился для серьезных проблем:

– Что? Что вы сказали?

– Обойди его, Гуфи! – рявкнул сержант сеньору Гомесу, который, разумеется, его не слышал. – Конечно, это не по правилам, и старика вышвырнут из полиции, если кто-нибудь из начальства что-то пронюхает…

Позади них кто-то запыхтел, и, обернувшись, они увидели инспектора Квина, краснолицего, как после долгой пробежки, и карабкающегося в ложу с помощью мисс Паулы Перис, которая выглядела безмятежной, хладнокровной и ясноглазой, как обычно.

– Папа! – воскликнул Эллери. – Как ты можешь, когда у тебя на руках убийство…

– Убийство? – переспросил инспектор. – Какое убийство? – И он подмигнул мисс Перис, которая подмигнула в ответ.

– Но ведь Паула сообщила по телефону…

– Разве вы не слышали? – проворковала Паула, поправляя соломенную шляпку и опускаясь на сиденье рядом с Эллери. – Я все уладила с вашим папой. К вечеру весь мир узнает, что мистер Билл Три умер от сердечного приступа.

Все усмехнулись, за исключением мистера Квина, чей рот остался открытым.

– Поэтому, – закончила Паула, – ваш папа может посмотреть окончание вашей драгоценной игры вместе с вами, эгоист несчастный.

Но мистер Квин уже углубился в созерцание биты Мела Отта, которую тот отвел назад, готовясь встретить мяч сеньора Гомеса.

ВЫСТРЕЛ ИЗДАЛЕКА

– Одну минуту, дорогая. Ко мне пришли, – сообщила Паула Перис по своему розовому телефону. – Садитесь, Эллери… Нет, дорогая, ты не угадала. Это мрачный hornbre[42]42
  Мужчина (исп.).


[Закрыть] с серебристыми глазами, и мне он очень нравится. Позвони мне завтра насчет скандала с Монро. Надеюсь, тебе удастся сфотографировать тот момент, когда Дебби появится с новой прической.

Закончив серьезные дела, связанные с ее газетной колонкой голливудских сплетен, мисс Перис положила трубку и протянула губки мистеру Квину.

Бедняга рассеянно чмокнул мисс Перис и быстро вытер помаду.

– Вид у вас так себе, – заметила мисс Перис, критически оглядывая его угрюмые черты. – Расскажите Пауле все об этом ужасном месте.

Чувствуя, как нежная ручка мисс Перис обнимает его за плечи, мистер Квин облегчил душу. Оказалось, что студия «Магна», на которую он работал, поручила ему, как своему штатному специалисту, состряпать историю о скачках – разумеется, с какой-нибудь тайной, так как предполагалось, что мистер Квин знает достаточно о преступлениях.

– Имея под рукой пятьдесят сценаристов, которые тратят на скачки все свое время и все деньги, – с горечью жаловался мистер Квин, – они, разумеется, выбрали того, который не знает, где у лошади холка, а где щетка. Паула, я пропал!

– Вы совсем ничего не знаете о скачках?

– Они меня не интересуют, – огрызнулся мистер Квин. – Я их даже ни разу не видел.

– Ну и ну! – в ужасе воскликнула Паула.

Вырвавшись из ее объятий, мистер Квин в отчаянии взмолился:

– Паула, придумайте что-нибудь!

Она поцеловала его и спрыгнула с дивана.

– Вы используете время неправильно, дорогой. Я уже придумала!

* * *

Паула все успела рассказать Эллери о старом Джоне Скотте, пока они ехали среди желто-зеленых пастбищ.

Скотт был огромным грузным шотландцем с лицом таким же суровым, как его родные вересковые пустоши, и не менее суровым характером. Его владения выглядели весьма мрачно, за исключением мест, где паслись лошади, но именно они его погубили, ибо он дважды заработал состояние, разводя чистопородных лошадей, и оба раза потерял его, делая ставки на скачках.

– Старый Джон никогда не признавал никакого жульничества в этих делах, – рассказывала Паула. – Он уволил Уида Уильямса, лучшего жокея, какой у него когда-либо был, и сделал так, что того больше не пускали ни на один приличный ипподром в стране. Уильямсу пришлось стать шорником из-за пустяка, на который любой другой хозяин посмотрел бы сквозь пальцы. Тем не менее спустя несколько лет непоследовательный старик дал работу сыну Уильямса, и теперь Уайти собирается скакать на Риске – лучшем коне Джона – в следующую субботу, на скачках с препятствиями.

– Вы имеете в виду скачки в Санта-Аните с призом в сто тысяч долларов, которые всех здесь приводят в экстаз?

– Да. Как бы то ни было, у Джона оставались только маленькое ранчо, Риск и дочь Кэтрин, если не считать конюшни с лошадьми-аутсайдерами.

– Пока что, – заметил мистер Квин, – это звучит как начало фильма класса «Б».

– Да, но это отнюдь не так занимательно, – вздохнула Паула. – Джон действительно в трудном положении. Если Уайти на Риске не выиграет скачки, то это конец дороги для старого Джона Скотта… Кстати, о дороге – вот мы и приехали.

Они свернули налево и, поднимая тучи пыли, подъехали к ветхому дому. Дорога изобиловала ухабами, ограда покосилась, пастбище выглядело заброшенным.

– Не думаю, – усмехнулся Эллери, – что, учитывая неприятности Джона Скотта, он любезно согласится на просьбу обучить всем премудростям скачек за пять коротких дней.

– Встреча со взрослым мужчиной, который ничего не знает о скачках, может развеселить старика, а он в этом очень нуждается.

Кухарка-мексиканка проводила их к частной беговой дорожке Скотта. Старик стоял, склонившись на прогнувшиеся перила и щуря маленькие глазки на облако пыли, клубившееся на дорожке. Его толстые пальцы сжимали секундомер.

В двух ярдах от Скотта на перилах сидел мужчина в сапогах с высокими каблуками – на коленях у него лежал дробовик, направленный на хорошо одетого джентльмена, похожего на иностранца, который говорил, обращаясь к лохматому затылку Скотта. Джентльмен сидел в сверкающем родстере позади шофера с непроницаемым выражением лица.

– Вы поняли мое предложение, Джон? – спросил щеголеватый мужчина, показывая зубы в улыбке.

– Убирайтесь к дьяволу с моего ранчо, Сантелли, – не оборачиваясь, ответил Джон Скотт.

– Сейчас уберусь, – сказал Сантелли, продолжая улыбаться. – Но вы подумайте над моим предложением, иначе что-нибудь может произойти с вашей лошадью.

Старик вздрогнул, но не повернулся, а Сантелли кивнул шоферу. Большой родстер взревел и рванулся вперед.

Облако пыли на дорожке устремилось к ним, и они увидели маленькую подтянутую фигуру в свитере и кепи верхом на огромном вороном жеребце, лоснящемся от пота. Конь несся прыжками, как гигантский кот, изогнув шею и стуча копытами.

– Две минуты на две сорок пять, – пробормотал Скотт, глядя на хронометр. – Такое время было у Вулкана на скачках в двадцать девятом. Неплохо… Уайти! – крикнул он жокею, осадившему лошадь. – Почисть его хорошенько!

Жокей усмехнулся и поехал на Риске в сторону конюшни.

– У тебя снова посетители, Джон, – промолвил человек с дробовиком.

Нахмурившись, старик повернулся. При виде Паулы Перис он улыбнулся, отчего на его суровом лице появились тысячи морщинок, и взял изящную ручку Паулы в свои лапы.

– Рад тебя видеть, Паула! А это кто? – Его холодные проницательные глаза устремились на Эллери.

– Мистер Эллери Квин. Как поживают Кейти и Риск?

– Его вы уже видели. – Старик посмотрел вслед гарцующей лошади. – В субботу на скачках он будет нести вес в сто двадцать фунтов и даже не почувствует этого, как не чувствовал только что. Паула, ты обратила внимание на этого негодяя?

– Франта, который только что уехал?

– Это Сантелли, и ты слышала, как он грозил, что с Риском может что-то случиться. – Старик сердито уставился на дорогу.

– Сантелли! – На лице Паулы мелькнул испуг.

– Билл, присмотри за жеребцом. – Человек с дробовиком соскользнул с перил и направился к конюшне. – Сантелли только что предложил мне продать ему всех моих лошадей. Черт побери, этому грязному букмекеру принадлежит самая большая конюшня к западу от Скалистых гор – зачем ему мои клячи?

– Он владелец Метловища – фаворита скачек? – осведомилась Паула. – А Риск котируется еще выше, не так ли?

– На него ставят пять к одному, хотя условия дорожки могут уменьшить ставку, – проворчал Скотт. – А на Метловище – два к пяти.

– Тогда все просто. Купив вашего жеребца, Сантелли сможет контролировать скачки, так как будет владеть двумя лучшими лошадьми.

– Эх, девочка, – вздохнул Скотт. – Я старик и отлично знаю этих воров. Приз скачек – сто тысяч долларов. А Сантелли только что предложил сто тысяч за мою конюшню!

Паула присвистнула.

– Тут что-то не так. Моя хибара со всем содержимым не стоит таких денег. А Риск не обязательно выиграет. Не станет же Сантелли покупать всех лошадей, участвующих в скачках. Говорю тебе, здесь что-то другое, и притом дурно пахнущее. – Он расправил массивные плечи. – Но чего ради я болтаю о своих неприятностях? Что привело тебя сюда, девочка?

– Мистер Квин… ну, мой друг, – покраснев, ответила Паула. – Он должен написать киносценарий о скачках, и я подумала, что вы в состоянии ему помочь. Ведь он о скачках ничего не знает.

Скотт уставился на мистера Квина, который виновато кашлянул.

– Не уверен, сэр, что вам крупно повезло… Да… Как бы то ни было, добро пожаловать. Осмотрите все и поговорите с Уайти – он знает дело вдоль и поперек. Я присоединюсь к вам через несколько минут.

Старик отошел в сторону, а Паула и Эллери зашагали к конюшне.

– Кто такой этот злодей Сантелли? – нахмурившись, спросил Эллери.

– Игрок и букмекер, имеющий связи по всей стране. – Паула слегка поежилась. – Бедняга Джон. Мне это не нравится, Эллери.

Они свернули за угол большой конюшни и едва не налетели на юношу и девушку, которые, стоя у стены, так горячо обнимались и целовались, словно им предстояло расстаться навек.

– Простите нас, – извинилась Паула, оттягивая Эллери назад.

Молодая леди посмотрела на нее, моргая заплаканными глазами.

– Вы… Паула Перис? – всхлипывая, спросила она.

– Она самая, Кэтрин, – улыбнулась Паула. – Мистер Квин – мисс Скотт. Что здесь происходит?

– О, Паула! – трагически воскликнула мисс Скотт. – У нас такая беда!

Ее возлюбленный робко держался позади. Это был худощавый парень в грязном, скверно пахнущем комбинезоне. На его очках болталась солома, а на носу темнело грязное пятно.

– Мисс Перис, мистер Квин, – представила девушка гостей. – Это Хэнк Холлидей – мой… мой друг.

– Мне все ясно, – сочувственно промолвила Паула. – Сноб папаша не одобряет слишком тесную дружбу Кейти и парня с конюшни – в этом причина трагедии.

– Хэнк не парень с конюшни! – воскликнула Кейти, смахивая слезы со щек, покрасневших от возмущения. – Он окончил колледж и…

– Кейт, – с достоинством произнес пахнущий лошадьми юноша, – пожалуйста, позволь мне объяснить. Мисс Перис, у меня есть серьезный недостаток. Я трус.

– Подумаешь! Я тоже трусиха, – сказала Паула.

– Да, но вы не мужчина… Я ужасно боюсь животных – особенно лошадей. – Мистер Холлидей вздрогнул. – Я взялся за эту… эту грязную работу, чтобы побороть мой глупый страх. – Парень упрямо выпятил подбородок. – Я еще не победил его, но, когда сделаю это, найду себе настоящую работу. А потом, – решительно добавил он, обняв дрожащие плечи мисс Скотт, – я женюсь на Кэтрин, согласен ее папа или нет.

– О, я ненавижу его за это! – снова заплакала Кейти.

– А я… – мрачно начал мистер Холлидей.

– Хэнкус-Пэнкус! – послышался голос из конюшни. – Интересно, за что тебе платят? Быстро убери здесь все, пока я с тебя шкуру не спустил!

– Да, мистер Уильямс, – поспешно отозвался Хэнкус-Пэнкус и, виновато кивнув, помчался выполнять распоряжение. Его возлюбленная, рыдая, побежала к дому.

Мистер Квин и мисс Перис посмотрели друг на друга.

– Я получил сюжет для сценария, – промолвил Эллери, – но это не то, что нужно.

– Бедные дети, – вздохнула Паула. – Ну, поговорите с Уайти Уильямсом, и посмотрим, не осенит ли вас вдохновение.

* * *

В течение следующих нескольких дней мистер Квин бродил по ранчо Скотта, беседуя с жокеем Уильямсом, с очкастым мистером Холлидеем – кто, как выяснилось, знал о скачках столько же, сколько Эллери, а интересовался ими еще меньше, с постоянно плачущей Кэтрин, со сторожем по имени Билл, который спал в конюшне возле Риска, положив руку на дробовик, и с самим старым Джоном. Он многое узнал о жокеях, людях, добывающих и продающих информацию о скаковых лошадях, самой процедуре скачек, а также упряжах, препятствиях, призах, штрафах, распорядителях, букмекерах, знаменитых бегах, ипподромах, лошадях и их владельцах, но вдохновение упорно отказывалось снизойти на него.

Поэтому в пятницу под вечер, видя, что на ранчо Скотта его странным образом игнорируют, Эллери с тоски поехал на Голливудские холмы для омовения в водах Галаада.[43]43
  Галаад – в Библии гористая область за рекой Иордан, славящаяся водными источниками и целительным бальзамом.


[Закрыть]

Он обнаружил Паулу в ее саду утешающей двух расстроенных молодых людей. Кейти Скотт, как всегда, плакала, а трусливый, по собственному признанию, мистер Холлидей, облаченный на сей раз не в зловонную одежду, смущенно поглаживал ее золотистые волосы.

– Снова трагедия? – осведомился мистер Квин. – Мне следовало догадаться. Я только что с ранчо вашего отца, на которое опустилась пелена мрака.

– Еще бы! – воскликнула Кэтрин. – Я высказала отцу все, что о нем думаю. Так обращаться с Хэнком! Больше я до самой смерти с ним не заговорю! Он ведет себя просто… противоестественно!

– Кейти, – укоризненно промолвил мистер Холлидей, – так нельзя говорить о своем отце.

– Хэнк Холлидей, если бы у тебя была хоть капля мужества…

Мистер Холлидей дернулся, словно возлюбленная коснулась его оголенным проводом под напряжением.

– Я не это имела в виду, Хэнкус, – заплакала Кэтрин, бросаясь в его объятия. – Я знаю, что ты не виноват в своей трусости. Но когда он сбил тебя с ног, а ты даже не…

Мистер Холлидей задумчиво погладил левую сторону челюсти.

– Знаете, мистер Квин, когда мистер Скотт меня ударил, со мной что-то произошло. На миг я ощутил странное… э-э… желание. Я уверен, что если бы у меня был револьвер и я умел с ним обращаться, то запросто совершил бы убийство. У меня, так сказать, покраснело в глазах.

– Хэнк! – в ужасе вскрикнула Кейти.

Хэнк вздохнул – жажда человекоубийства погасла в его блеклых голубых глазах.

– Старый Джон, – объяснила Паула, подмигнув Эллери, – снова застал этих двоих обнимающимися в конюшне и, очевидно, счел это дурным примером для Риска, чей ум должен сосредоточиться на завтрашних скачках. Поэтому он уволил Хэнка, а Кейти взорвалась, наговорила Джону дерзостей и ушла из дома навсегда.

– Уволить меня – его право, – холодно заметил мистер Холлидей, – но теперь я ему ничем не обязан. Я не буду ставить на Риска.

– Надеюсь, эта скотина проиграет! – всхлипывала Кейти.

– Знаешь, Кейт, – твердо сказала мисс Перис, – я достаточно наслушалась этой чепухи. Теперь я намерена поговорить с тобой как строгая тетушка.

Рыдания Кейти усилились.

– Мистер Холлидей, – чопорно заявил мистер Квин, – по-моему, это предлог для нас пойти и совершить небольшое возлияние.

– Кэтрин!

– Хэнк!

Мистер Квин и мисс Перис с трудом оторвали влюбленных друг от друга.

Было начало одиннадцатого, когда мисс Скотт, уже не плачущая, но все еще со следами слез на лице, вышла из белого каркасного дома мисс Перис и села в свой маленький, покрытый пылью автомобиль.

Когда она включила зажигание и нажала на стартер, с заднего сиденья послышался хриплый бас:

– Ни звука! Разверните машину и езжайте прямо, пока я не велю вам остановиться.

Мисс Скотт взвизгнула, но большая рука в кожаной перчатке зажала ей рот. Через несколько секунд машина тронулась с места.

* * *

На следующий день мистер Квин зашел за мисс Перис, и они с черепашьей скоростью поехали на восток, в сторону Аркадии, возле которой находился знаменитый ипподром Санта-Анита.

– Что произошло вчера вечером с плачущей Кейти? – осведомился мистер Квин.

– О, я отправила ее назад на ранчо. Девочка ушла от меня в начале одиннадцатого. А что вы сделали с Хэнкусом-Пэнкусом?

– Напоил его как следует и отвез домой. Он поселился в меблированных комнатах. Парень всю дорогу рыдал у меня на плече. Старый Джон, помимо прочего, пнул его пониже спины, причинив ему тяжкие душевные муки.

– Бедный Хэнкус. Единственный порядочный представитель мужского пола, которого я когда-либо встречала.

– Я тоже боюсь лошадей, – поспешно сказал мистер Квин.

– Вы просто отвратительны! Сегодня утром вы меня даже ни разу не поцеловали.

Только освежающий бальзам губ мисс Перис, применяемый в различных пунктах шоссе номер 86, удерживал мистера Квина от вспышек гнева. Дороги были забиты транспортом. У ипподрома стало совсем скверно. Казалось, все обитатели Южной Калифорнии встретились сегодня в Санта-Аните, использовав всевозможные средства передвижения: от пыльных фермерских драндулетов до сверкающих металлических монстров кинозвезд. Трибуны усеивали тысячи людей, создавая пеструю мозаику цветов и движений. На голубом небе сияло нежаркое солнце, дул приятный ветерок. Скачки уже начались, и маленькие фигурки мчащихся лошадей четко вырисовывались в ярком солнечном свете.

– Какой чудесный день для скачек! – воскликнула Паула, таща за собой Эллери. – О, здесь и Бинг, и Дин Мартин, и Боб Хоуп!.. Привет!.. И Джоан, и Кларк,[44]44
  Кросби, Бинг (Харри Лиллис) (1903–1977), Мартин, Дин (Дипо Пол Крочетти) (1917–1996), Хоуп, Боб (Лесли Таунс) (1903–2003), Крофорд, Джоан (Люсиль Фей Ле Сюер) (1904–1977), Гейбл, Кларк (1901–1960) – американские актеры.


[Закрыть] и…

Несмотря на энтузиазм мисс Перис, мистеру Квину удалось в итоге подобраться к стойлам ипподрома. Они нашли старого Джона Скотта наблюдающим с настороженностью индейца за конюхом, массирующим бархатные передние ноги Риска. Мрачное выражение грубого лица Скотта заставило Паулу спросить:

– Что-нибудь не так с Риском, Джон?

– С Риском все в порядке, – ответил старик. – Все дело в Кейт. Мы поругались из-за этого парня, Холлидея, и она убежала из дома.

– Чепуха, Джон. Я сама вчера вечером отправила ее домой.

– Кейт была у тебя? Но она не вернулась домой.

– Не вернулась? – Паула наморщила маленький нос.

– Очевидно, – проворчал Скотт, – она сбежала с этим паршивым трусом. Он же не мужчина!..

– Не всем быть героями, Джон. Он хороший парень и любит Кейти.

Старик молча уставился на жеребца, а Эллери и Паула направились к своей ложе.

– Странно, – с тревогой сказала Паула. – Кейти не могла убежать с Хэнком – ведь он был с вами. И я уверена, что вчера вечером она намеревалась вернуться на ранчо.

– С ней все в порядке, Паула, – утешил ее Эллери.

Но взгляд его стал задумчивым и слегка обеспокоенным.

Их ложа находилась неподалеку от лужка. Во время подготовительных скачек Паула изучала в бинокль море лиц.

– Ну и ну! – внезапно промолвил мистер Квин, и Паула услышала, как усилился рокот на трибунах.

– Что случилось?

– Метловище, фаворит, вычеркнут из списка участников, – сухо объяснил мистер Квин.

– Метловище? Лошадь Сантелли? – Паула, побледнев, уставилась на него. – Но почему? Эллери, тут что-то не…

– Кажется, он растянул сухожилие и не может бежать.

– Вы думаете, – прошептала Паула, – что Сантелли имеет какое-то отношение к… к исчезновению Кейти?

– Возможно, – пробормотал Эллери. – Но я не понимаю…

– Они выходят!

Трибуны содрогнулись от криков. Со стороны лужка двинулась вереница царственных животных. Вместе с тысячами зрителей Паула и Эллери встали и вытянули шеи. Участники скачек с препятствиями шли строем к стартовому столбу.

Впереди шагал Утес, охромевший на дерби два года назад и с тех пор не участвовавший в состязаниях. Сегодняшние скачки должны были стать его возвращением. Завсегдатаи относились к нему с презрением, очевидно разделяемым остальной публикой, так как ставки на него делались пятьдесят к одному. За ним следовали низкорослый Вояка Билли, Экватор и, наконец, Риск. Великолепный вороной жеребец явно нервничал. Уайти Уильямс с трудом сдерживал его; ему помогал идущий рядом конюх.

Старый Джон Скотт, чья массивная фигура была хорошо заметна даже на таком расстоянии, неуклюжим шагом двинулся от лужка к своему жеребцу, очевидно, чтобы успокоить его.

Паула вскрикнула.

– В чем дело? – быстро спросил Эллери.

– Вон там в толпе Хэнк Холлидей! Прямо над тем местом, где проходит Риск. Примерно в пятидесяти футах от Джона Скотта. И Кэтрин с ним нет!

Эллери взял у нее бинокль и отыскал Холлидея.

Паула откинулась на спинку сиденья.

– У меня странное чувство, Эллери. Тут что-то не так. Смотрите, какой он бледный…

Мощные линзы бинокля придвинули Холлидея на расстояние нескольких дюймов от Эллери. Очки у парня запотели, он дрожал, как от холода, однако Эллери разглядел у него на щеках капельки пота.

Внезапно мистер Квин весь напрягся.

Жилистая рука Джона Скотта поднялась, чтобы наклонить голову жеребца. В то же мгновение мистер Хэнкус-Пэнкус Холлидей выхватил из кармана пистолет. Мистер Квин едва не закричал, ибо короткое дуло пистолета в дрожащей руке мистера Холлидея было направлено в сторону Джона Скотта. Послышался выстрел, и из дула вылетело облачко дыма.

Мисс Перис вскочила на ноги и взвизгнула.

– Что за юный болван! – ошеломленно произнес мистер Квин.

Испуганный выстрелом, никому не причинившим вреда, Риск встал на дыбы. Остальные лошади начали скакать и брыкаться. Скотт, державший Риска за гриву, изумленно обернулся и посмотрел вверх. Уайти отчаянно боролся с охваченным паникой жеребцом.

Тогда мистер Холлидей выстрелил снова. А потом в третий и в четвертый раз. В какой-то момент между выстрелами вставшая на дыбы лошадь очутилась между Джоном Скоттом и пистолетом в дрожащей руке мистера Холлидея.

Заржав от боли и тяжело дыша, Риск опрокинулся на бок.

– Господи! – прошептала Паула, кусая носовой платок.

– Пошли! – крикнул мистер Квин, бросаясь к месту происшествия.

* * *

К тому времени, когда они достигли места, где мистер Холлидей разряжал свой пистолет, очкастый юнец исчез. Люди, стоявшие около него, были слишком ошеломлены, чтобы преследовать его. На трибунах разверзся ад.