Текст книги "Новые приключения Эллери Квина"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

ТРОЯНСКИЙ КОНЬ

– Кто вам больше нравится, мистер Квин? – осведомилась мисс Перис через скрипучий столик.

– Вы, – сразу же промычал мистер Квин, чей рот был набит вермонтской индейкой с орехами и клюквенным соусом.

– Я не это имела в виду, дурачок, – довольно улыбнулась мисс Перис. – Но раз уж вы подняли эту тему, интересно, будете ли вы говорить мне такие приятные вещи, когда мы поженимся?

Мистер Квин побледнел и, едва не подавившись, отложил нож и вилку. Перед лицом страшной угрозы его драгоценной свободе он сразу же потерял интерес к сытному рождественскому обеду, который мисс Перис приготовила собственными изящными ручками и сервировала en tete-a-tete[48]48
  На двоих (фр.).


[Закрыть] в ее уютной столовой.

– Успокойтесь, – надула губки мисс Перис. – Я пошутила. Что заставляет вас думать, будто я могу выйти замуж за существо, охотящееся за ворами и убийцами и изучающее их ради удовольствия?

– Ужасная судьба для женщины, – поспешил согласиться мистер Квин. – Кроме того, я недостаточно хорош для вас.

– Что верно, то верно. Но вы не ответили на мой вопрос. По-вашему, Каролина победит университет Южной Калифорнии в следующее воскресенье?

– А, матч в «Розовой чаше»,[49]49
  «Розовая чаша» – стадион в городе Пасадена на юго-западе штата Калифорния.


[Закрыть] – отозвался Эллери, к которому, словно по волшебству, моментально вернулся аппетит. – Еще индейку, пожалуйста… Ну, если Остермур соответствует своей репутации, то «Спартанцы» должны победить.

– В самом деле? – усомнилась мисс Перис. – А вы не забыли, что у «Троянцев» в защитниках Родди Крокетт?

– Южнокалифорнийские «Троянцы», Каролинские «Спартанцы»… – задумчиво пробормотал мистер Квин, продолжая жевать. – Спартанцы против троянцев… Прямо современная версия осады Трои.

– Эллери Квин, это плагиат! Вы прочитали это в моей колонке.

– Интересно, существует ли Елена, из-за которой будут сражаться эти парни? – усмехнулся мистер Квин.

– Какой же вы романтик! Единственная женщина, замешанная в эту историю, – богатая, умная и хорошенькая студентка по имени Джоан Уинг, и она не является похищенной возлюбленной кого-либо из «Спартанцев».

– Жаль, – заметил мистер Квин, протягивая руку за пудингом с изюмом. – А я уже подумал, что в этом что-то есть.

– Зато имеется Приам, потому что Родди Крокетт помолвлен с Джоан Уинг, а отец Джоан, Папаша Уинг, – самый благородный «троянец» из всех.

– Может быть, вы понимаете, о чем говорите, красавица, – промолвил мистер Квин, – но я – нет.

– Вы самый плохо информированный человек в Калифорнии! Папаша Уинг – величайший энтузиаст команды «Троянцы», не так ли?

– Разве?

– Вы имеете в виду, что никогда не слышали о Папаше Уинге? – недоверчиво спросила Паула.

– Невиновен! – быстро заявил мистер Квин. – Еще пудинга, пожалуйста.

– О вечном болельщике? Мальчике, который так и не вырос?

– Благодарю вас, – сказал мистер Квин. – Прошу прощения?

– Завсегдатае Выставочного парка и лос-анджелесского «Колизея», имеющем пожизненное место на всех футбольных матчах с участием «Троянцев»? Неофициальном тренере, массажисте, водоносе и коллекционере футбольных мячей одиннадцати «троянцев»? Перси Скуайрсе Уинге по прозвищу Папаша, который родился в 1904 году в Южной Калифорнии и спит, ест и дышит только ради побед «Троянцев», который, женившись и не сумев обзавестись сыном, заменил его дочерью с единственной целью завлечь в ловушку лучшего защитника «Троянцев»?

– Ради бога, довольно! – простонал мистер Квин. – Я склоняюсь перед этой сокрушительной характеристикой. Теперь я знаю о Перси Скуайрсе Уинге более чем достаточно.

– Сожалею, – сказала Паула, быстро вставая, – потому что если вы уже набили ваше ненасытное брюхо пудингом, то мы нанесем рождественский визит этому великому человеку.

– Нет! – вздрогнув, воскликнул мистер Квин.

– Вы ведь хотите посмотреть матч в «Розовой чаше», не так ли?

– Кто же не хочет? Но я не мог достать билет ни за какие деньги.

– Какой же вы беспомощный! – промурлыкала мисс Перис, обнимая его. – Ну ничего – сейчас вы увидите, как я с помощью лести выманю у Папаши Уинга два места на стадионе!

* * *

Хозяин замка, чьи башни возвышались над похожим на парк поместьем в Ингвулде, был толстопузым мальчишкой средних лет, имеющим почти одинаковые размеры в высоту и в ширину, с лысой макушкой и румяными щеками, показавшимся с первого взгляда мистеру Квину похожим на красную виноградину, лежащую на валуне.

Они застали миллионера сидящим на траве в центре лужайки и горячо спорящим с молодым человеком, который, судя по геркулесовскому телосложению, клинообразному трону и бронзовому цвету кожи, мог принадлежать только к категории футболистов и, следовательно, был будущим зятем мистера Уинга и новогодней надеждой «Троянцев».

Юная леди с рыжими волосами и вздернутым носом сидела на траве рядом с ними; ее голубые глаза смотрели на загорелое лицо молодого человека с тем неприкрытым обожанием, какое юные леди обнаруживают на публике, только когда их молодые люди официально капитулируют. Мистер Квин без особого труда пришел к выводу, что это дочь великого человека и невеста мистера Родди Крокетта, Джоан Уинг.

Они манипулировали крокетными шарами с помощью молоточков и воротец, иллюстрируя свою сложную полемику, которая, очевидно, касалась надежного метода обезвреживания зловещего защитника каролинской команды – Остермура.

Мистер Уинг шепотом предупредил Родди при виде незнакомой ему фигуры мистера Квина, и тот ощутил себя шпионом во вражеском лагере. Но мисс Перис спешно поручилась за преданность Эллери делу Трои, после чего в течение некоторого времени звучали рождественские поздравления и представления, позволившие мистеру Квину познакомиться с двумя персонами, в которых он сразу узнал представителей рода постоянных гостей. Один из них – бородатый джентльмен с торчащими скулами, непонятным акцентом и русскими (досоветскими) манерами – носил титул великого князя Острова; второй была худощавая смуглая женщина с непроницаемыми черными глазами и, мягко выражаясь, необычным именем мадам Мефисто.

Оба, кратко кивнув мисс Перис и мистеру Квину, продолжали ловить каждое слово, слетавшее с уст мистера Перси Скуайрса Уинга с почтением послушников, сидящих у ног их святого покровителя.

Румяный цвет лица благородного «троянца», как предполагал мистер Квин, объяснялся либо постоянным пребыванием на воздухе, либо повышенным кровяным давлением. Вскоре он убедился в правильности обоих выводов, поскольку Папаша Уинг без излишней скромности заявил о себе как о завзятом рыболове, охотнике, альпинисте, яхтсмене, игроке в гольф и поло, а кроме того, он был юрким и возбудимым, как маленький мальчик.

Аналогия с мальчиком вновь пришла в голову мистеру Квину, когда «вечный студент» потащил его осматривать то, что он именовал «комнатой трофеев». Страхи мистера Квина подтвердились, ибо в огромном помещении со сводчатым потолком, где председательствовал мрачный, высохший и немногословный старый джентльмен, представленный как Гэбби Хантсвуд, ему пришлось обследовать такое фантастическое и многообразное собрание хлама, какое могло существовать лишь в детских мечтах.

Альбомы с почтовыми марками, флаги американских колледжей, головы диких зверей, коллекция спичечных этикеток, коробки от сигар, чучела рыб, армейские головные уборы всех стран времен мировой войны – все это находилось здесь. Сияющий Папаша Уинг бросался от одного экспоната к другому, поглаживая их с таким удовольствием, что мистер Квин с тоской вздохнул о своей ушедшей юности.

– Не являются ли эти вещи слишком… э-э… ценными, чтобы оставлять их здесь подобным образом, мистер Уинг? – вежливо осведомился он.

– Нет-нет. Гэбби заботится об их безопасности еще более ревностно, чем я. Верно, Гэбби?

– Да, сэр, – ответил Гэбби, с подозрением косясь на мистера Квина.

– Он заставил меня установить здесь систему сигнализации. Ее не видно, но комната так же надежна, как сейф.

– Еще надежнее, – проворчал Гэбби, мрачно глядя на Эллери.

– Думаете, Квин, у меня не все дома?

– Нет-нет, – быстро ответил мистер Квин, подразумевая «да-да».

– Так думают многие, – усмехнулся Папаша Уинг. – Ну и пускай. Между 1904-м и 1924-м годами я не жил, а прозябал. А потом меня кое-что пробудило к жизни. Знаете, что?

Знаменитое дедуктивное мышление мистера Квина оказалось неадекватным предложенной задаче.

– Уверенность, что я делаю достаточно денег, чтобы уйти на покой нестарым человеком и наплевать на весь мир. И я так и поступил! Удалился от дел в сорок два года и начал заниматься тем, на что у меня не хватало ни времени, ни денег, когда я был юнцом. Я начал коллекционировать вещи. Это сохранило мне молодость! Подойдите-ка сюда, Квин, и взгляните на мою самую ценную коллекцию. – Он потянул Эллери к огромной стеклянной витрине.

Судя по гордому голосу хозяина дома, мистеру Квину предстояло увидеть нечто вроде коллекции корон царствующих домов Европы. Но вместо этого его глазам предстало множество старых и грязных футбольных мячей, аккуратно лежащих на подставках из черного дерева с надписями из листового золота. Первая попавшаяся на глаза Эллери гласила: «Розовая чаша», 1930 г. Университет Южной Калифорнии – 47, Питтсбург – 14». На других подставках были похожие надписи.

– Я бы не расстался с ними и за миллион долларов! – заявил великий человек. – Мячи в этой витрине представляют все победы «Троянцев» за последние пятнадцать лет!

– Невероятно! – воскликнул мистер Квин.

– Да, сэр, после каждой победы команда дарит Папаше Уингу футбольный мяч. Вот это коллекция! – И миллионер с благоговением уставился на весьма непривлекательные сплющенные сфероиды.

– Должно быть, в университете вас обожают.

– Ну, я, по-своему, служу своей альма-матер, – скромно произнес Папаша Уинг, – особенно в футболе. Я обеспечиваю стипендию для студентов-спортсменов, общежитие для университетских атлетов, рыщу по подготовительным классам, отбирая хороших ребят для университетской команды. Тренер – мой старый друг, а для старых друзей я могу сделать все, что угодно! – И он удовлетворенно вздохнул.

– Включая билеты на футбол? – быстро спросил Эллери, хватаясь за предоставленный шанс. – Должно быть, чудесно иметь такую возможность. Я уже несколько дней пытаюсь достать билеты на матч.

Великий человек окинул его взглядом:

– А вы обучались в…

– В Гарварде, – виновато ответил мистер Квин. – Но никто больше меня не восхищается «Троянцами». Хотел бы я посмотреть, как Родди Крокетт разделает под орех этих выскочек «Спартанцев»!

– В самом деле? – промолвил Папаша Уинг. – Тогда как насчет того, чтобы вы и мисс Перис были моими гостями в «Розовой чаше» в воскресенье?

– Я и надеяться не смел… – с притворной скромностью начал мистер Квин, радуясь про себя, что победил мисс Перис, так сказать, на ее же поле.

– Значит, решено. – Папаша Уинг обнял за плечи мистера Квина. – А раз так, я посвящу вас в маленький секрет.

– Секрет? – заинтересовался Эллери.

– Род и Джоан, – шепнул миллионер, – собираются пожениться сразу же после победы «Троянцев» в следующее воскресенье.

– Поздравляю. Он выглядит славным парнем.

– Лучше быть не может. За душой ни цента – сам пробивает себе дорогу, – но в октябре Род оканчивает университет, и к тому же он лучший защитник, какой когда-либо был в команде. Мы найдем для него какое-нибудь занятие. Да, сэр, это последняя игра Родди… – Великий человек вздохнул. Затем его лицо просветлело. – Как бы то ни было, у меня имеется для Джоани сюрприз на сотню тысяч долларов, который поможет ей поскорее выйти замуж и воспитать еще одного великолепного игрока для «Троянцев».

– Что же это за сюрприз? – спросил мистер Квин.

Но миллионер таинственно подмигнул:

– Давайте вернемся и решим, как нам справиться с этим парнем, Остермуром.

* * *

1 января выдалось теплым и солнечным. Мистер Квин испытывал странное чувство, готовясь заехать за Паулой Перис и сопровождать ее в поместье Уинга, откуда вся их компания должна была отправиться на стадион в Пасадене. На Востоке он привык, собираясь на футбол, надевать свитер, шарф и пальто, а здесь ограничился спортивной курткой.

– Калифорния, ты ломаешь все традиции, – пробормотал мистер Квин и поехал по оживленным улицам Голливуда к дому мисс Перис.

– Господи! – воскликнула Паула. – Вы не можете явиться к Папаше Уингу в таком виде!

– В каком именно?

– Без цветов «Троянцев». Мы должны поддерживать старика в добром расположении духа, по крайней мере, пока не окажемся в безопасности на стадионе. Вот! – И, ловко соединив два дамских носовых платочка, Паула смастерила Эллери красно-золотой платок для нагрудного кармана.

– Вижу, вы приготовились как следует, – не без восхищения заметил Эллери.

Фигура Паулы, служившая предметом тайной зависти многих знаменитых красавиц Голливуда, была облачена в нечто красно-золотое, выглядевшее для неопытного взгляда мистера Квина гибридом костюма и платья; на иссиня-черных волосах красовалась шляпка с пером, кокетливо сдвинутая набок, скрывая один блестящий глаз.

– Подождите, пока не увидите Джоан, – сказала мисс Перис, вознаграждая его поцелуем. – Она звонила мне всю неделю, обсуждая проблему своей одежды. Не каждый день девушка покупает наряд, предназначенный одновременно для футбола и для свадьбы. – Когда Эллери вел автомобиль в направлении Инглвуда, Паула задумчиво добавила: – Интересно, что наденет это ужасное существо? Возможно, тюрбан и семь вуалей.

– Какое существо?

– Мадам Мефисто. Ее настоящее имя Сузи Лукадамо – она недавно прекратила выступать в унылом водевиле с магией и чтением мыслей и обосновалась в Сиэтле в качестве предсказательницы. «Гарантируем проникновение сквозь занавес над неведомым» и тому подобное… Папаша повстречал ее в Сиэтле в ноябре, когда «Троянцы» играли с Вашингтоном. Она добилась от него приглашения на рождественскую неделю, очевидно, чтобы пожить бесплатно у богатого голливудского простофили.

– Похоже, вы много о ней знаете.

Паула улыбнулась:

– Мне рассказала Джоан Уинг – ей не нравится эта ведьма, – а остальное я раскопала сама… Вы же понимаете, дорогой, что мне известно все обо всех.

– Тогда скажите, – осведомился мистер Квин, – кто такой великий князь Остров?

– Зачем это вам?

– Затем, – мрачно ответил Эллери, – что мне не нравится его высочество и – Боже, помоги мне! – нравится Папаша Уинг с его детскими забавами.

– Джоан сказала мне, что Папаше Уингу вы тоже понравились. Очевидно, на его ум подростка произвел впечатление настоящий живой детектив. Покажите ему ваш полицейский значок, дорогой. – Мистер Квин сердито заворчал, но взгляд Паулы оставался мечтательным. – Сегодня вы можете пригодиться Папаше.

– Что вы имеете в виду? – резко спросил Эллери.

– Разве он не говорил вам, что приготовил сюрприз для Джоан? Папаша рассказывал об этом всему Лос-Анджелесу, но никто не знает, что это за сюрприз, кроме вашей собеседницы.

– И Родди – готов держать пари. Папаша Уинг говорил что-то насчет «сюрприза на сотню тысяч долларов». В чем тут дело?

– В том, – ответила Паула, – что это набор великолепных сапфиров.

Мистер Квин помолчал.

– Вы считаете, что Остров… – заговорил он.

– Великий князь, – сказала мисс Перис, – еще фальшивее, чем мадам Сузи Лукадамо Мефисто. Его зовут Луи Бэттерсон, и он родом из Бронкса. Это известно всем, кроме Папаши Уинга. – Паула вздохнула. – Но вы ведь знаете Голливуд – живите и давайте жить другим, а то вам тоже может когда-нибудь понадобиться такой же простак, как Папаша Уинг. Бэттерсон – авантюрист высокого класса. В свое время он проделал несколько ослепительных трюков. Надеюсь, в этот солнечный день он пощадит наши глаза.

– Вижу, – пробормотал мистер Квин, – это будет тот еще футбол.

* * *

В сравнении с жилищем Уингов Бедлам выглядел бы монастырем. Внутри дома суетились и шумели декораторы, поставщики продуктов и официанты. Мистер Квин с содроганием вспомнил, что сегодня день свадьбы Джоан Уинг и Родди Крокетта.

Они нашли всю компанию в одном из аккуратных садов, который, как мистер Квин поклялся мисс Перис, мог бы затмить дворец Фонтенбло. Очевидно, мисс Уинг решила проблему одежды – у мистера Квина не нашлось слов для характеристики того, что она надела, но они нашлись у Родди Крокетта, который назвал это «потрясной штуковиной».

Восторги Паулы изобиловали техническими подробностями. Мисс Уинг не отходила от своего героя, который был слегка бледен. Наконец гордость Трои поскакала на поле битвы, прыгнув в свой родстер и помахав на прощание рукой под приветственные крики и пожелания удачи.

Папаша Уинг бежал по подъездной аллее вслед за родстером, громко вопя:

– Не забудь про Остермура, Родди!

Крокетт скрылся в облаке пыли и славы; благороднейший из троянцев вернулся, тряся головой и бормоча, что победа будет легкой; слуги носили стулья и коктейли; великий князь – царственный казак в длинном русском пальто, собранном в складки у талии, – забавлял публику фокусами, ловко орудуя длинными и гибкими руками; мадам Мефисто – как и было предсказано, в тюрбане, хотя и без семи вуалей, – впала в транс и шептала, что видит славную победу «Троянцев»; Джоан Уинг сидела, мечтательно улыбаясь бокалу с коктейлем, а Папаша Уинг носился взад-вперед, утверждая, что никогда в жизни не был более хладнокровен и уверен в победе.

Наконец Папаша, Джоан, великий князь, мадам Мефисто, Гэбби, мисс Перис и мистер Квин уселись в один из громоздких лимузинов Уинга с семью пассажирскими местами и отправились в Пасадену лицезреть судьбоносный матч.

– Джоани, у меня для тебя сюрприз, – внезапно сказал Папаша.

Эти слова возымели должное действие, так как дыхание Джоан участилось. Папаша достал из правого кармана куртки продолговатый кожаный футляр, открыл его и промолвил с усмешкой:

– Я не собирался показывать его тебе до вечера, но Родди, уходя, сказал мне, что ты сегодня потрясающе выглядишь, и что мне следует вручить тебе подарок заранее, в качестве награды. Они тебе нравятся, Джоани?

– Нравятся?! – воскликнула Джоан, восторженно охая и ахая. Все увидели лежащие на черном бархате одиннадцать великолепных сапфиров – «футбольную команду» превосходно подобранных драгоценных камней. – О, папа! – простонала Джоан, обнимая отца и плача на его плече.

Выглядевший довольным и гордым Папаша Уинг закрыл футляр и вернул его в карман.

– Официально подарок будет вручен вечером. Тогда ты решишь, что хочешь сделать из камней: ожерелье или браслет. – Папаша потрепал волосы Джоан, а мистер Квин, наблюдая за великим князем Островым, ne Бэттерсон, и мадам Мефисто, nee[50]50
  Урожденный, урожденная (фр).


[Закрыть] Лукадамо, отметил, что они оказались достаточно умны, чтобы быстро стереть мелькнувшее на их лицах выражение алчности.

Окруженный гостями Папаша зашагал прямо к раздевалке «Троянцев», отмахиваясь от полицейских, служащих и студенческой спортивной мелюзги, как будто «Розовая чаша» принадлежала ему, а все эти люди вторглись в его владения.

– Привет, Папаша, – с уважением произнес стоящий у двери молодой человек и пропустил их под завистливыми взглядами менее удачливых смертных.

– Ну разве он не великолепен? – шепнула Паула, чьи глаза блестели как звезды, но прежде, чем мистер Квин успел ответить, послышались крики: «Смотрите – прибыли дамы!» и «Здесь Папаша!». Появившийся тренер оттолкнул зашнуровывающего бутсы Родди Крокетта и сказал, подмигнув:

– Ладно, Папаша. Толкай свою речь.

Побледневший от волнения Папаша Уинг скинул куртку и бросил ее на массивный стол; притихшие ребята столпились вокруг, и мистер Квин оказался зажат между двоими верзилами, один из которых сердито проворчал:

– Эй, вы, перестаньте вертеться! Разве вы не видите, что Папаша будет произносить речь?

– Слушайте, ребята, – негромко заговорил Папаша. – Последний раз я произносил речь в раздевалке в 1933 году. Это было тоже 1 января, и в тот день «Троянцы» победили команду Питтсбургского университета в Роуз-Боул. Мы разбили их со счетом тридцать три—ноль!

– Ура! – завопил кто-то, но Папаша поднял руку.

– До того я произнес еще три речи 1 января. Одну в 32-м году, перед тем как мы разгромили команду Тулана[51]51
  Тулаy – университет штата Луизиана в Новом Орлеане.


[Закрыть] со счетом двадцать один—двенадцать. Еще одну – в 30-м, когда мы победили «Пантер» при счете сорок семь—четырнадцать. И самую первую – в 23-м, когда мы обыграли Пенсильванский университет при счете четырнадцать—три. Тогда мы впервые в истории «Розовой чаши» представляли Ассоциацию университетских команд тихоокеанского побережья. Так вот, прежде чем вы через несколько минут выбежите на поле перед половиной Калифорнии, я хочу, чтобы вы хорошенько запомнили одну вещь.

В комнате воцарилась тишина.

– Я хочу, чтобы вы запомнили, что «Троянцы» четырежды участвовали в матчах в «Розовой чаше» и все четыре раза побеждали! – закончил Папаша.

Все это время он стоял на возвышении, глядя на напряженные молодые лица слушателей, а затем спрыгнул на пол, тяжело дыша.

После этого разверзся ад. Ребята хлопали его по спине, Родди Крокетт схватил Джоан и увлек ее за шкаф, мистер Квин в надвинутой на глаза шляпе оказался прижатым к двери локтем центрального нападающего «Троянцев», как бабочка к бумажному листку, а тренер стоял, улыбаясь Папаше, который улыбался в ответ, хотя губы его дрожали.

– Ладно, ребята, – сказал тренер.

Папаша помахал рукой, Родди помог ему надеть куртку, и вскоре изрядно потрепанный мистер Квин уже сидел в ложе Папаши прямо над пятидесятиярдовой линией.

Когда обе команды выбежали на поле под аккомпанемент рева тысяч болельщиков, Папаша Уинг испустил слабый крик.

– В чем дело? – быстро спросила Джоан, хватая его за руку. – Тебе нехорошо, папа?

– Сапфиры… – хрипло произнес Папаша, держа руку в кармане. – Они исчезли!

* * *

Мяч ввели в игру. Двадцать две фигуры забегали по полю, трибуны загудели, болельщики «Троянцев» бешено замахали флажками, а затем… к голубым небесам вознесся стон, за которым последовала гнетущая тишина.

Ибо защитник «Троянцев», поймавший мяч, побежал вперед, но поскользнулся и выпустил из рук мяч,[52]52
  Читатель не должен забывать, что речь идет об американском футболе.


[Закрыть] который тут же подхватили «Спартанцы», устремившись к девятиярдовой линии противника.

Гэбби, не слышавший восклицания Папаши Уинга, вскочил на ноги с криком:

– Этого не может быть! Держите оборону, «Троянцы»!

Папаша посмотрел на мистера Хантсвуда с таким изумлением, словно мумия возрастом три тысячи лет внезапно ожила, и пробормотал:

– Исчезли… Кто-то обчистил мой карман.

– Что?! – прошептал Гэбби, с ужасом глядя на своего босса.

– Фантастично! – воскликнул великий князь.

– Вы уверены, мистер Уинг? – негромко осведомился мистер Квин.

Глаза Папаши были устремлены на поле, машинально анализируя игру, но в них застыла боль.

– Да, уверен. Какой-то воришка в толпе…

– Нет, – возразил мистер Квин.

– Что вы имеете в виду, Эллери? – спросила Паула.

– С того момента, как мы вышли из машины мистера Уинга, и до того, как вошли в раздевалку «Троянцев», мы обступали его тесным кольцом. Когда мы шли из раздевалки в ложу, было то же самое. Так что, боюсь, воришка один из нас.

– Как вы смеете! – взвизгнула мадам Мефисто. – Вы забыли, что мистер Крокетт помогал мистеру Уингу надевать куртку в раздевалке?

– Ах вы… – зарычал Папаша, привстав с места.

Джоан схватила его за руку и улыбнулась:

– Не обращай на нее внимания, папа.

Каролинская команда рванулась вперед на два ярда.

Папаша смотрел на поле, прикрывшись ладонью от солнца.

– Мистер Квин, – холодно произнес великий князь, – это оскорбление. Я требую, чтобы всех нас подвергли… как это называется?.. обыску.

Папаша устало махнул рукой:

– Забудьте об этом. Я пришел сюда смотреть футбол. – Но он уже не походил на мальчика.

– Его высочество выдвинул отличное предложение, – заметил Эллери. – Леди могут обыскать друг друга, и мужчины – сделать то же самое. Предположим, мы все удалимся в комнату отдыха?

– Задержите их, – бормотал Папаша, словно не слыша его. Каролинцы продолжали наступать. – Давай же, Родди, – продолжал бормотать Папаша.

Джоан поднялась и почти что властным жестом заставила мадам Мефисто и Паулу выйти из ложи вместе с ней. Мистер Квин предложил выйти мужчинам. Великий князь и Гэбби встали, и вскоре Папаша остался в ложе в одиночестве.

Он сидел неподвижно, пока Остермур быстрым пасом не отправил мяч в зону ворот противника. Счет стал шесть—ноль в пользу «Спартанцев», когда истекла всего лишь минута первой четверти, как показывали большие часы.

Каролинцы, усмехаясь, вернулись на свою территорию.

Папаша что-то буркнул пустым сиденьям в ложе и снова застыл в ожидании.

* * *

Шла первая четверть игры. «Троянцам» не удавалось выйти за пределы своей территории. Пасы не достигали цели. Оборона «Спартанцев» казалась несокрушимой.

– Ну, мы пришли, – сообщила Паула Перис. Старик медленно обернулся к ней. – Сапфиры не нашлись.

Вскоре возвратился мистер Квин с двумя спутниками и молча покачал головой. На лице великого князя было написано царственное презрение, а мадам Мефисто сердито вскинула голову в тюрбане. Джоан заметно побледнела, ее глаза бегали по полю в поисках Родди, и Паула заметила, что они полны слез.

– Прошу меня извинить, – внезапно сказал мистер Квин и вновь быстро вышел.

* * *

Первая четверть закончилась с тем же счетом, причем меткие удары мистера Остермура постоянно угрожали воротам «троянцев».

Вернувшись, мистер Квин вытер слегка вспотевший лоб и вежливо обратился к великому князю:

– Припоминаю, ваше высочество, что в прежней жизни вы носили фамилию Бэттерсон и были цветком в древнем семействе из Бронкса. Так вот, не случалось ли вам быть замешанным в краже драгоценностей?

– В краже драгоценностей?! – воскликнула Джоан, и в ее голосе по неизвестной причине послышались нотки облегчения. Взгляд Папаши холодно устремился на внезапно задрожавшую бороду великого князя.

– Да, – продолжал мистер Квин. – Помнится, скупщик краденого утверждал, что вы были посредником, но присяжные ему не поверили, и вы вышли сухим из воды. В суде вы выглядели очаровательно – зал смеялся не переставая.

– Это грязная ложь, – сердито сказал князь, чей акцент исчез чудесным образом. Его волчьи зубы сверкнули из бороды в сторону мистера Квина.

– Вы бессовестный обманщик… – начал Папаша, вставая.

– Не торопитесь, мистер Уинг, – остановил его Эллери.

– Я еще никогда не была так оскорблена… – заговорила мадам Мефисто.

– А с вашей стороны, – обернулся к ней мистер Квин, – было бы разумнее придержать язык, мадам Лукадамо.

Паула подтолкнула его локтем в немом вопросе, но Эллери покачал головой. Вид у него был озадаченный.

Почти до конца второй четверти никто не проронил ни слова. Родди Крокетту удалось вырваться вперед, и следующая схватка завершилась на двадцатишестиярдовой линии каролинцев.

Папаша Уинг, усмехаясь, вскочил на ноги, и даже Гэбби Хантсвуд завопил скрипучим голосом:

– Давай, «Троянцы»!

– Ну и ну, Гэбби, – заметил Папаша с бледным подобием улыбки. – Впервые вижу, чтобы тебя возбудил футбол.

«Троянцам» удалось продвинуться еще на одиннадцать ярдов. Папаша охрип от собственных криков, явно позабыв о краже, но застонал, когда Остермуру едва не удалось сорвать наступление «Троянцев». Однако уже перед самым свистком, возвещающим окончание половины игры, защитник «Троянцев» ловким пасом передал мяч Родди, и тот послал его прямо в ворота «Спартанцев».

Прозвучал свисток. Счет стал шесть—три в пользу команды Каролины.

Папаша сел, вытирая лицо.

– Он мог бы проделать это лучше. Чертов Остермур! Что происходит с Родди?

Во время перерыва мистер Квин, едва следивший за игрой, обратился к мадам Мефисто:

– Между прочим, мадам, я много слышал о вашем уникальном таланте прорицательницы. Раз уж мы не можем найти сапфиры обычным способом, как насчет сверхъестественного?

Мадам Мефисто сердито посмотрела на него:

– Сейчас не время для шуток!

– Истинный дар не нуждается в особых условиях, – улыбнулся Эллери.

– Атмосфера едва ли благоприятствует…

– Ну-ну, мадам! Неужели вы не воспользуетесь возможностью вернуть вашему гостеприимному хозяину сто тысяч долларов?

Папаша уставился на мадам с внезапно пробудившимся любопытством.

Мадам закрыла глаза, прижав к вискам длинные пальцы.

– Я вижу длинный кожаный футляр… – забормотала она. – Он закрыт… и находится где-то в очень темном месте… – Вздохнув, она опустила руки и подняла смуглые веки. – Простите, но больше я ничего не вижу.

– Он действительно в темном месте, – сухо промолвил мистер Квин. – В моем кармане. – И к изумлению окружающих, Эллери вынул из кармана футляр, открыл его и печально заметил: – Только он пуст. Я нашел его в углу раздевалки «Троянцев».

Джоан отшатнулась, стиснув брелок в виде футбольного мяча с такой силой, что он треснул. Миллионер тупо уставился на марширующий вокруг поля духовой оркестр.

– Вор где-то спрятал сапфиры, – объяснил мистер Квин, – и бросил футляр в раздевалке. Но ведь мы все были там. Вопрос: где вор спрятал камни?

– Простите, – вмешался великий князь, – но мне кажется, кража произошла в машине мистера Уинга после того, как он снова положил футляр с драгоценностями к себе в карман. Возможно, сапфиры спрятаны в машине.

– Я уже обыскал машину, – возразил мистер Квин.

– Тогда в раздевалке «Троянцев»! – воскликнула Паула.

– Нет. Ее я тоже обыскал от пола до потолка – шкафы, одежду, абсолютно все. Сапфиров там нет.

– Вор не мог быть настолько глуп, чтобы оставить драгоценности в проходе, по дороге в эту ложу, – задумчиво сказала Паула. – Может быть, у него был сообщник…

– Чтобы иметь сообщника, – устало произнес мистер Квин, – нужно знать, что собираешься совершить преступление. Однако никто, кроме самого мистера Уинга, не знал о его намерении взять сапфиры на стадион. Не так ли, мистер Уинг?

– Да, – кивнул Папаша. – Никто, кроме Рода…

– Постойте! – взволнованно крикнула Джоан. – Я знаю, о чем вы все думаете! Что Родди… имеет к этому отношение. Даже ты, папа! Но неужели вы не понимаете, насколько это глупо? Зачем Роду красть то, что и так будет принадлежать ему? Я не позволю вам считать Родди вором!

– Я и не считаю, – вяло отозвался Папаша.

– Значит, мы договорились, что преступление было непредумышленным и о сообщнике не может быть и речи, – продолжал мистер Квин. – Кстати, в этой ложе сапфиров тоже нет – я проверил.

– Но это просто нелепо! – заявила Джоан. – Меня не волнует потеря драгоценностей, хотя они очень красивые. Да и папа в состоянии ее пережить. Но сама изощренность кражи делает ее особенно мерзкой…

– Преступники, – заметил Эллери, – не отличаются разборчивостью, преследуя свои цели. Все дело в том, где вор спрятал сапфиры. От степени изобретательности и доступности укрытия зависит успех кражи. Очевидно, сапфиры спрятаны там, где их невозможно найти даже случайно, но откуда вор легко сможет забрать их в нужное время.