Текст книги "Без преград [СИ]"

Автор книги: Елизавета Левченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

   Последней каплей стал поцелуй, да даже не поцелуй, а так, легкий чмок в висок в исполнении Огурца. Я как раз тогда получила пластиковую тарелку с порцией мяса, салата и тонны кетчупа сверху. Дура, снова скосила глаза, поймала этот момент – руки сами собой опустились. А тарелку же держали, но из головы вылетело... в тот момент она была совершенно пустая. И весь кетчуп живописно размазался по обтянутым светлыми бриджами коленкам. Но, блин, разве в этом шуме и оживлении кто-то услышал мой восклик? Да и заметили как я вскочила немногие, только самые ближние соседи. Красноречиво показав на ногу и отделавшись коротким: "Пошла отмываться", ушла. А ведь хороший предлог получился. Больше никто и ни о чем не спрашивал, а спустя минут десять и совсем забыли что я когда-то рядом сидела. Нет, нисколько не в обиде, как будто в том состоянии, в котором большинство находилось, иначе поступила бы. С одним исключением.

   Бросив гиблое дело, потому что отмыть полностью пятно зеленой водой все равно не удасться, просто присела у самой кромки и водила кончиками пальцев по воде. С новыми переживаниями вернувшийся страх перед открыми бассейнами сильно притупился. Удивлена. Думала этот страх никогда, ни при каких обстоятельствах полностью не пройдет. Вот дела. Оказывается, снова ошибалась. Так надоело уже. Особенно в том, в чем была уверена. Егор ... я так много от тебя ждала и почти ничего из этого не получила. Могла бы винить время, но... тут я подумала недавно... а разве что то изменилось? Разве Огурец не терпел меня, вынужденный за своей мелкости делать то, что я его заставляла? Все, что испытывала, да и сейчас тоже, взаимно? Это ведь очень важно.

   Да нет, чего это я? Для него любовь новая важнее всего на свете. А меня это бесит, да. Настолько, что на несколько секунд хотела схватить ни в чем не виноватую девушку и оттащить ее от Огурца. А его в свою очередь придвинуть к себе и попробуй кто отбери!

   В сердцах ударила по воде.

   Жалкая собственница, которая хочет целиком и полностью обладать тем, что ей не принадлежит.

   Раньше не понимала, мелкая была, глупая и частенько кроме как о своих интересах не задумывалась. Впрочем, как и Егор. Мы оба те еще эгоисты. А ведь на самом деле он мне никогда не принадлежал. Каждый человек свободен, во всем. И если я раньше могла хоть как то его заставить делать что хочу... теперь уж скорее наоборот. Могу играть привычную роль, но что стоит Егору взять и сказать мне нет? Да просто оттолкнуть, ударить? Да ни что. Наверняка он давно хочет.

   Уселась на зад, вытянула желавшие ноги запрокинул голову. Все равно никаких звезд не видно, и облаков тоже. Сплошное темное покрывало, чуть подсвеченное у краев огнями города энергетиков и строителей – так ведь гордо называется Балаково? Так что вместо звезд тут с земли, если голову запрокинуть, видны только многочисленные потрескивающие провода.

   Я дома. Только все чаще задумываюсь что лучше было бы сюда никогда не приезжать.

   Полное уныние, дожила до глубокой депрессии, мда.

   Я потерялась во времени. Когда его перестаешь замечать, это время словно исчезает. Позади все гудели, гудели, выкрикивали, смеялись. Привыкла и воспринимала все как фон, не разбирая. Поэтому и не сразу обратила внимание, когда наша громкая компания подзатихла в виду состояния нестояния у многих участников очередной попойки. Вовремя я подошла, как раз наиболее вменяемые делили спальные места. Спать в палатке, на остывающей после жаркого дня земле, отказалась наотрез, как и все остальные девушки. Так что между нами разыграли машины, кое-кому дали в довесок "тела", которые вряд ли будут в состоянии их побеспокоить. Я как раз была одной из таких счастливиц, пока не решила правда скавычкамиили без. Доставшиеся два тела в возрасте от двадцати до тридцати мало того что похрапывали, так еще и икали порой, наполняя салон непердаваемым ароматом. Понятное дело, не спалось, и уже скоро я сбежала от них на природу.

   Ну и идиотка. Полнейшая! Не зря говорят, меньше знаешь, крепче спишь и вообще живешь спокойнее. Потянуло же меня в кустики именно в тот момент!

   Любовь – это такая штука, особенно современная. Трепетные объятия, на которых все заканчивается до свадьбы – в седом прошлом, да и хорошо... если касается только меня любимую. Когда смотрела на них, в глубине души – это еще не оформилось в полноценную мысль, – знала что все у этой парочки скоро будет. Ведь Егорушка уже показал, какой он у нас нетерпимый.

   Густые кусты на границе с небольшой рощицей, теплый воздух, теплая еще земля, сверчки над ухом – ведь это так романтично. Но главное, в таком месте вряд ли кто помешает... разве что случайно заплутавшая, стукнутая неожиданной мыслью прогуляться, девица вроде меня. Сначала я увидела Егорову зеленую футболку между деревьями, и только после этого заприметила тоненькие ноги рядом с Огурцовыми. А после того как сердце ухнуло в пятку, я механически передвигая ногами отошла влево – увидела Лилю уже целиком. Девушка прижималась спиной к дереву, руки Егора не давали ей убежать, да и вряд ли она хотела. Уж скорее показывала обратное. Похоже, что-то говорила ему, запрокинув голову, Егор же, ее опустив, отвечал, балансируя на заметно подрагивающих руках. И все ниже опускал лицо.

   В голове перемкнуло. Мать, да в тот момент, когда губы Егора едва не опустились поверх Лилиных, я себя полностью перестала контролировать.

   – Егор!!

   Это я так орала?..

   Огурец с перекошенным лицом повернулся полубоком ко мне и обжег взглядом василиска. Лиля открыто разочарованно прикусила губу. "Все равно!" – отчаянно билось в голове. Смотреть, как они целуются – выше сил. Поэтому и сорвала. И все равно что будет. Даже если Егор сейчас меня убьет, а он именно это и сделает. Намерение ясно отображается на лбу быстро и откровенно угрожающе приближающегося Огурца.

   Его лапа грубо схватила за локоть и дернула вперед, заставляя резче передвигать конечностями. Пышущий злобой парень завел меня подальше, рывком развернул к себе.

   – Зачем ты пришла?! Какого нужно было меня звать? Понимаешь хоть, что я этого момента давно ждал, а? Все могло случится именно сегодня! Но из-за тебя... – Он развернулся, похоже, для того, чтобы удостовериться что Лиля стоит на прежнем месте, и стало еще больнее. Дальше он говорил тише... и намного более ядовито. Спокойно уже. – Зачем ты вообще сюда приехала? Чтобы снова мне нервы трепать? Превращать жизнь в ад? Так радуйся, до сих пор тебе это ну очень успешно удается.

   Такие слова да еще буквально выплюнутые в лицо... Это было похоже на удар под дых, а потом еще и по почкам. Никогда, еще никому в этом мире не удавалось настолько меня задеть. Я не знала, как это бывает... узнала. И поверила что, оказывается, правду говорят – физическая боль еще не самое страшное. Душа болит намного сильнее.

   То, что я сделала в ответ на его слова выходило за все рамки. Но в тот момент, когда смотрела на лицо Егора, взгляд упорно сползал на искривленные губы. И то, что собралась сделать, казалось единственным выходом. Не знаю, что произошло и когда же я успела так удариться головой.

   Я подняла руки, крепко вцепилась в майку Егора и дернула на себя, чтобы потом впиться поцелуем в его губы.

   Время снова решило поиграть и то ли растянулось, то ли наоборот, сжалось до мига. Поначалу в голове взорвался целый калейдоскоп кислотно-ярких эмоций, захвативших с головой и отдавших слабостью во всем теле. Потом... когда наступило осознание и я резко подалась назад, увидела ошарашенное лицо Егора, почему-то скосила взгляд на Лилю... стало страшно.

   Что я только что сделала?

   Поцеловала... того, кого считала другом. Зачем? Тот же вопрос был в круглых глазах Огурца. И мы оба явно не могли на него ответить.

   Развернулась на деревянных ногах и пошла обратно к пляжу. Меня никто не останавливал.

   Я была от себя в глубочайшем шоке. Вроде пила только сок и ведь правда никогда не удалялась головой. Так как объяснить произошедшее? Ревность? Увидела как они почти целуются, не хотела чтобы это произошло – и как вывод отчаяние от произошедшего? Нет, но все равно логика ускользает... А, к черту, у меня сейчас мозги свернутся в трубочку! Не было логики, не было! Я поддалась порыву и точка. Хватит, больше не могу об этом думать!

Из-за растрепанных чувств плохо соображала. Или лучше сказать вообще не соображала? С легкостью дошла до кустов, где располагались наши спальные места, но умудрилась перепутать машины. Темноте они казались совершенно одинаковыми. Ввалилась внутрь, растянулась по-хозяйски и попыталась провалиться в сон. Не получалось, это раздражало еще больше.

   Я – большая тупица. И почему сразу не вспомнила, что у меня, как бы, должны быть еще два невменяемых, храпящих тела в соседях? А в салоне стояла абсолютная тишина... до того момента, как щелкнула открывающаяся дверь.

   Внутрь сунулась темноволосая головка никой иной как Лилии. Напряглась против воли, садясь и не сводя с девушки взгляда. Вот, она глянула на меня, облегченно как мне показалось слегка улыбнулась и селя рядом, захлопнув дверь.

   Вот тогда-то я и поняла, какая идиотка. Тоже оглянулась по сторонам, сделала выводы и поинтересовалась:

   – Я случайно села в твою машину, да?

   Вместе с закрывшейся дверью потух свет, так что кто знает, какое у Лили было лицо, но среагировала она удивленно.

   – Нет-нет! Я думала – твоя...

   Несколько секунд молчания. Соображала. Сообразила.

   – Тогда что ты здесь делаешь? – прорвалось сварливое недовольство. Да, я была на нее зла. Просто потому что.

   Опять молчание. И последующий неожиданный вопрос.

   – Ты любишь Егора?

   Поперхнулась вдохом и закашлялась.

   – Люблю? – саркатично. – Огурца? С чего ты только взяла? – пренебрежительно фыркнула и махнула рукой. – Я его не могу полюбить даже если очень захочу.

   – А зачем ты его поцеловала?

   Тут я прикусила язык. И с чго-то решила... соврать.

   – Я его отвлекла, случайно, не думала же что он будет так занят. Растроился, пришлось его утешающе чмокнуть в щеку и шепнуть пару ласковых.

   Если бы так было на самом деле, никаких проблем не существовало.

   Девушка придвинулась ближе, это поняла больше по ее голосу.

   – Тогда отдай его мне.

   – Он мне не принадлежит, так что – флаг вам обоим в руки, – пожала плечами. А у самой... боже, и что только со мной сегодня творится?

   – Да? – удивилась Лиля. – Просто он порой говорит о тебе... Вот я и подумала, – промямлила она.

   – Что он говорит? – зацепилась. Вот с чего-то захотелось узнать.

   – Что ты самый главный кошмар его детства, которое он всегда вспоминает с содроганием. Он насмешливо говорил, наверное, шутил. У Егора в тот момент глаза были совсем не злыми. А еще он как-то рассказывал о своем друге, самом лучшем. Они с ним много времени вместе проводили. Егор сказал что – почти всю жизнь. Он не ценил этого друга, когда тот был рядом, а когда друг уехал, стал по нему скучать. Это ты же, да?

   В груди что-то ощутимо дрогнуло и ухнуло вниз. Кажется, это было сердце.

   – Я не знаю. Возможно. Для меня Огурец всегда есть и будет другом, но кто знает, что он думает обо мне?

   – Он так же думает, я уверена.

   – Ты меня утешаешь?– насмешливо фыркнула. Очень даже было похоже.

   – Ну да... в благодарность.

   – За что?

   Продолжительный шорох. Она что там, поудобнее устраивается?

   – Ты очень хороший человек, Вероника, правда. Ты относишься к постороннему человеку так дружелюбно, готова помогать. Спасибо тебе за это, мне так намного легче. Потому что я сильно боялась, когда узнала о твоем приезде, что ты устроишь мне ад. А оказалось все не так совершенно. И это хорошо. Я ведь итак... итак очень боюсь. Ты давно закончила школу? – без пауз перевела она тему, что несколько сбило. Как раз думала, какая же я надкая сволочь по сравнению с этим милым и невинным человечком. Из-за своей тупости и ревности уже готова ненавидеть ее, хотя Лиля вроде ничего мне не сделала. А она еще меня и благодарит.

   – Ммм... – напрягла память. – Вроде лет семь, – неуверенно, – или восемь назад.

   – Тогда ты наверное помнишь, как было в классе. Кажется, с восьмого у нас некоторые начали говорить как это, – девушка выделила интонацией последнее слово, так что смысл стал понятен, – хорошо и здорово, что нужно обязательно попробовать. Все больше и больше разговоров, многие ведь и пошли... пробовать. А потом с остальными делились опытом. Сначала это была такая обособленная компашка, а на следующий год... Знаешь, не иметь... подобного опыта стало позорно уже в девятом. Стоит только кому-нибудь из девчонок или пацанов узнать, что на самом деле ты... ну... Обсмеют. Многие только делали вид, что они такие же крутые и мудрые, чтобы не оставать от коллектива. И я в том числе. Но спустя три года этого промывания мозга, да и возраст учитывая... Я решилась. Только не с кем было довольно долго. С кем попало – страшно. Все знают, что первый раз очень больно. А у меня парня никогда нормального не было,чтобы я ему доверяла хоть каплю. И тут появился Егор. Он... я знаю, добрый и нежный. И я ему доверяю. Даже после того случая. У нас все получится.

   Похоже, погорячилась насчет невинности и милости. Оч-чень погорячилась.

   – Стоп. Ты... да ты же говорила, что он тебе нравится! – воскликнула.

   – Он мне действительно нравится, – поспешно подтвердила Лилия. – Егор милый очень, таких сейчас мало.

   – И все? А любовь?

   – Я... не знаю... Говорят, что после этого она вспыхивает. Вероник?

   Что – Вероник? У Вероники в голове только одна мысль: схватить эту хорошенькую головку и приложить ее о дверцу, раз эдак пять. Посильнее и побольнее.

   Эта малолетняя... девица решила использовать Егора, моего Егора, как... как... ох, не говорят такие слова в приличном обществе, но как старательно они рвались с языка! Не замечала за собой привычки материться, но в данный момент сдержаться почти невозможно. Тонкая грань... сказала бы она еще хоть одну букавку, и я бы ее убила. Перед глазами слояла улыбка счастливого Егора, искренне влюбленного в эту... Лилию. И голову ускоренно начала заполнять дикая ярость.

   Самым лучшим выходом было – просто уйти. Что я и сделала, едва не вмяв внутрь дверь. От души я ею хлопнула, в душе страстно желая, чтобы она прищемила Лилины пальцы.

   Теперь подсвечивала мобильником дорогу, чтобы на этот раз точно не перепутать. Все, к чертовой матери, хватит с меня приключений. Достали. И Лиля эта со своими... И Егор, слепой, влюбленный дурак.

   С последним мы столкнулись за одной из машин. Караулил? Нет, какие глупости...

   – Иди, герой-любовник. – Размашисто хлопнула его по плечу. – Тебя ждет горячая и долгожданная вами обоими ночка. Не ударь в грязь лицом. Кстати, рассказать, в какой позе девушке наиболее приятно?

   Я не смогла сдержать сочившегося яда. О, не удивительно, что наш Огурчик заподозрил неладное.

   – Ник, ты чего? – ошарашенно спросил он.

   – Ничего. Удачи.

   А что я еще могла сказать?

   В конце-концов, на самом деле я – никто, и в чужие жизни лезть не имею права. Пусть как хотят так и поступают.

   Нужная машина встретила оглушительным храпом. Но запах выветрился, не зря уходя оставила стекла опущенными. Невежливо скинув ноги одной из туш вниз, устроилась на освобожденном месте в позе зародыша, подвид сидящих и тупо пялящихся в темноту. Спать не хотелось. А впереди еще около шести часов до первых маршруток, с чем я себя и горячо поздравила.

   Лучше бы домой уехала.

   А стекла я все подняла. От мысли что могу услышать характерные звуки стала противно и мерзко.

   Сколько же прошло? Час или больше? Уже болящие глаза уловили движение, заторможенный мозг мгновенно оживился и распознал убегающую. Снова Лиля. Только... с чего вдруг она так быстро убегает? "Что-то случилось?" – обрадованно возликовала ревность. И я пошла проверять. Знаю, кто я.

   Мне стало любопытно. Надеюсь, оно меня не сгубит, как ту кошку.

   Третья, пятая – и вот, знакомая ауди с распахнутыми задними дверцами. Из-за одной виднелись длинные вытянутые ноги, которые трудно было не узнать.

   Огурец сидел, обхватив голову руками, встопорщив волосы. При моем приближении поднял ее и усмехнулся так, будто я виновата была во всех его проблемах. А у него определенно проблемы, даже я вижу.

   – Ааа... эээ...ооэуа... – сдавшись, неопределенно махнула рукой в сторону, куда убежала девушка.

   – Она ушла.

   – Да я как бы видела, кэп, – проснулся сарказм. А заодно и болтливость. – Ты что умудрился натворить?

   Он еще раз усмехнулся, на этот раз... непонятно как-то. То ли тоскливо, то ли пренебрежительно, то ли еще как.

   – Я не могу.

   – Оу, – протянула. – Импотенция в таком раннем возрасте – это жестоко.

   – Да иди ты! – рявнул Егор. Да еще и пальцем в мою сторону показал. – Между прочим, в этом ты виновата.

   – Ммм, понятно.

   Тяжело выдохнула. Спасибо, мой дорогой, я тоже тебя люблю.

   Настроения итак не было, так что выслушивать порцию помоев не хотелось. И я снова решила уйти.

   Но в этот раз мне не дали, чему я, признаться, была очень удивлена. С чего бы вдруг меланхолирующему Огурцу не дать мне еще и пинка, для ускорения? Его пальцы ухватились за запястье. Повернула голову и застала интересную картину "Разрывающийся только ему понятными противоречиями, но упрямый Егор".

   – Стой! Останься со мной.

   А вот теперь захотелось уже его стукнуть лбом о авто.

   – Прости, мой милый, – процедила, – но ты обратился не по адресу.

   – Да причем здесь это? – нетерпеливо отмахнулся парень. – Просто... – он перевел взгляд в сторону, помялся. И родил нечто удивительное. – Побудь со мной. Без всяких вопросов. Тебе сложно?

   А я взяла и ответила: "Не сложно". И осталась. Правильно сделала. Нужно было остаться, хотя бы ради этой вспыхнувшей улыбки. Жаль, что жила она недолго.

   В салоне глаза сами начали шарить по сторонам в поисках каких-нибудь компроматов. Ну там лифчиков и прочих "прелестей". Их не нашлось, на мою радость, так что села я на сидение спокойно. Егор же, уткнувшись локтем в дверь и опершись подбородком на кулак, смотрел в окно. Я – на него, не понимая ничегошеньки. Пардон, если меня игнорировать собрался, тогда зачем просить остаться? Или... он темноты боится? Нелепость, но больше что-то в голову н приходит.

   Мои размышления прервало довольно громкое пиликанье. Егор вытащил из кармана штанов допотопный "кирпич", слабая рыжая подсветка осветила лицо, приковывая к нему повышенное внимание. К лицу, но и чуть-чуть к старому "сименсу". И где он такой раритет откопал? Со времен школьных годов сохранился?

   – О, – выдал Огурец.

   – Что – "о"?

   Парень с легкой улыбкой подкинул мобильник.

   – Вот и восемнадцать.

   Пауза. Что-то в последнее время мозг частенько стопорится.

   – Стоп. У тебя сегодня день рождение?

   Улыбка пропала.

   – Ты забыла. – Егор был недоволен и вроде как... обижен?

   Молитвенно сложила ладони, только после поймав себя на мысли, что Огурец вряд ли увидет эту сцену. Хотя, кто его знает, вдруг глазастый?

   – Забыла, прости... – Набрала побольше воздуха в легкие и торжетсвено грянула: – С совершеннолетием тебя, таким великим праздником! Теперь тебе точно без проблем будут продавать пиво в киосках, – не могла не припомнить недавний случай.

   Но вместо ожидаемой реакции, Егор был и оставался спокойным. И... приобрел задумчивую такую ехидинку.

   – Спасибо, но ты уже умудрилась меня поздравить заранее. – И похлопал указательным пальцем по изогнутым губам.

   Ма-ать. Кажется, я покраснела. Густо, судя по ощущениям. Да еще и язык отнялся к тому же – окрыла рот, а сказать ничего не могу!Я уже не могу вспомнить, когда противоположный пол в последний раз умудрялся так меня смущать.

   – Хм? – не менее иронично заинтересовался Огурец тишиной. Повертел мобильник – я уже боялась, как бы он не додумался посветить им мне в лицо, – но нет, убрал.

   – Я не хотела, – пискнула и прочистила горло. В самом деле, что это я?

   – А мне в тот момент показалось, что очень хотела, – Огурец был сама ирония. Так. Мне кажется, или он меня тут подкалывает?

   – Уйду, – угрожающе пообещала.

   – Нет, стой! – поспешно воскликнул друг, чем снова удивил.

   – И чего тебе так важно чтобы я осталась, м?

   Он ничего не ответил. Словами. Непродолжительный шорох – и Огурец растянулся на сидении, положил голову мне на колени. Сердце от этого дернулось и подскочило к горлу, мешая нормально дышать. Что он хотел показать... этим всем?

   – Ник, как же мне хреново...

   – Не надейся, бесплатным психологом у великовозрастного дылдоноса быть не собираюсь! Терпеть не могу ноющих мужиков. – Бросает из крайности в крайность. Задаваться вопросом: "Да что происходит" – не буду. Надеюсь, это не то, чего я так боюсь.

   Глаза подпривыкли к темноте, уже многое могла различить. Так что заметила, как снова изменилось выражение лица Огурца. Брови иронично вскинулись, на губах блужала улыбка, да и вообще лицо заметно расслабилось. Кажется.

   – Окей. Нытья ты от меня не дождешься. Просто... – брови нахмурились, – хотелось это сказать.

   – То есть, ты хочешь, чтобы я тебя пожалела? – Пользуясь моментом, потрепала Егорчика за щечки, умиленно приговаривая: – Ах, ты бедненький мой маленький Огурец, утю-тю... – Но быстро перестала, заметив, как слабо поначалу отбивался парень, а потом и вовсе перестал. – Что, правда плохо?

   Он кивнул.

   Огурец сегодня не устает меня удивлять. Друг подхватил мою руку, скользнув по своей щеке, положил ее на макушку. Разве он не говорил раньше, что его бесит, когда я вожусь с его волосами? Все... изменилось? Припомнила последние дни и что-то не припомнила такого уж открытого недовольства или сопротивления. Тогда...

   Запустила пальцы в шевелюру и чуть взерошила ее. На губах Егора снова появилась улыбка. Как же я ее люблю...

   – Но с тобой мне легче. – Он встретился со мной взглядом. – Всегда так, когда рядом находится что-то хорошо знакомое.

   Щелк.

   – И если бы на моем месте оказался твой любимый диван, разницы, в принципе, никакой для тебя не было?

   – Что-то вроде,– хмыкнул Егор.

   – Ну ты хам!– дернула за одну из прядей.

   – Это была шутка. Ты лучше дивана.

   Фыркнула, но расслабилась. И с чего-то было приятно.

   – Я выиграла у дивана. Надо записать и на стену повесить, чтобы потом гордиться.

   – Пф. Чувство юмора. У тебя оно есть, в отличие от Лили...

   Как же в голове перемкнуло. Дернула за Егоровы волосы и повысила голос.

   – Я не хочу, чтобы ты говорил о ней при мне! – И прикусила язык. Егор оч-чень заинтересовался. – Это достает, – быстро пояснила. Черт, не то. – В смысле, надоедает. То есть...

   – Я понял, – со смешком проговорил он. – с Никаких разговоров о Лиле. Вообще никаких разговоров. Тебе удобно?

   – В принципе, а с чего такая забота?

   – Я хочу спать именно так. В моих интересах, чтобы тебе было удобно.

   Ну он и... слова подходящего не подобрать.

   Прикинула так, хочу ли я оставаться... поняла, что очень даже, и не стала возмущаться.

   – Ну смотри, если среди ночи от твоей тяжелой тыквы у меня онемеют ноги – я ее скину.

   Огурец перевернулся на бок.

   – Учту. Но все же не делай так.

   – Сделаю, – пообещала.

   Парень скосил глаз. И с нем было столько недоверия.

   Да-да, ты правильно все понял. Ни за что так не сделаю.

   Уголок усмешки – и парень отвернулся.

   Не знаю, что с ним, но у меня глаза как-то подозрительно быстро начали слипаться. И не скажешь, что совсем недавно маялась бессонницей...

   Как-то раз, когда ездила на выходные к бабушке, заснула вместе с ее Гретой в одной постели. Здоровенная, кавказкая овчарка с довольно капризным нравом почти всегда дрыхла с бабулей, в качестве безотказной грелки. Но в тот день эта... собачка решила составить компанию именно мне. Развалилась, значит, рядом – нижняя половина ковриком на постели, остальная – на мне. Не скоро я забуду, как же затекло все тело и болели ребра, будто их переломало.

   Это воспоминание необычайно ярко встало перед глазами, когда проснулась от того, что не чувствовала добрую половину тела. Почему? Ответ на этот вопрос нашелся скоро – стоило только голову опустить. Я полулежала, и вроде как удобно. Но уж кому точно было удобно – судя по роже, – так это Огурцу, крепко прижимающего к себе мою левую ногу. Очень крепко.

   Встряхнула парня за плечо, еще раз, уже посильнее, и только тогда добилась реакции. Егор вздрогнул и принялся медленно открывать так и норовившиеся закрыться вновь глаза. Еще некоторое время – для фокусировки взгляда на мне и на более-менее осмысленное выражение.

   – Утра доброго тебе, мой. Может, ты соизволишь уже отпустить мою ногу? – пошевелила ступней.

   – Что? – не сообразил Огурец.

   Какой-то умник дернул дверцу и в салон ворвалось больше света.

   – Оооп... – присвистнули. – Ничего себе какая парочка... Я вам помешал?

   Мы с Егором переглянулись и засуетились, расцепляясь в разные стороны, одновременно приглаживаясь и одергивая помятую одежду. Что мы только делали этой ночью, а?

   – Нет-нет!

   Пулей выскочила из машины. Хотя, чего спешить? Итак уже себя скомпометировала. Жди слухов. Потому что заглянувшего я узнала. Наш с Огурцом бывший соседушка снизу.

   – Ну ты мужик! – восторгались позади. – С двоими, однако, мутить...

   – Я тебе сейчас на роже замучу, понял? – угрожающе прошипел Егор.

   – Ты чего такой злой с утра пораньше, Гор?

   – Ничего подобного.

   – Злой-злой. Я все же помешал твоим коварным планам, да?

   – Да какие, блин, планы...– Судя по голосам, парни начали отдаляться. А я так подумала секунды три – и покралась следом, прикрываясь веточками и пригибаясь к земле. С утра пораньше захотелось приключений, мда.

   Егор и... как же его... Костян?.. Вован?.. шли к дальнему, затянутому травой, участку берега – к нему выйдешь только так, через кусты, и со стороны пляжа не видно. С него умываться удобно – сразу начинается глубина и вода почище, насколько я помню.

   Притаилась и превратилась в слух. Мне было ну очень интересно получить хоть намек, как же на самом деле относится ко мне Егор.

   – Слушай, это же Вероника... та девчонка, с которой ты все таскался?

   – Поправка. Она меня с собой таскала.

   Плеск.

   – Ну да-а, – с веселым сомнением протянул Костяновован.

   – Что, сомнения какие-то? – воинственно откликнулся Огурец.

   – И немалые, – подтвердил его собеседник. – Ну, сознайся, чем вы занимались этой ночкой?

   – Спали. Просто спали. – Сказал как отрезал.

   Плеск.

   – А хотелось бы не просто?

   – Да что мелешь? – громко возмутился Егор.

   Пауза.

   – Ооо... – понимающе так, довольно и насмешливо, – дааа, мужик.

   – Иди ты, – огрызнулся Огурец, усиленно принимающий водные процедуры.

   – А что тогда с твоей трепетной девочкой?

   – Кстати, ты ее видел? – А вот беспокойство в его голосе мне очень не понравилось. Ревность зашевелилась.

   – Удивлен что вы не вместе.

   – Поссорились ночью.

   – Из-за чего сыр-бор?

   – Да бред. И она, и я хороши. Так где она?

   – Слышал что ночью ее видели гуляющую на пляже. Но утром уже ее не оказалось.

   Егор ругнулся. Приближающийся шелест травы. Я уже, с замершим сердцем, думала что мен заловят, ан нет. Повезло. Егор недошел каких-то несколько щагов до моего временнного укрытия.

   – Алло, Лиль, ты где? Ладно. Зачем ты ушла, я же просил... да, – смиренно. – Хорошо. Ладно. Я все сделаю.

   А пока он болтал, я решила не испытывать судьбу и тихонько ретироваться.

   Так ничего и не поняла... Все только еще больше запуталось.

   Где-то через полчаса народ собрался возме машин. Огурец вскинул руки, привлекая внимание.

   – Народ, маленькое объявление! Всех жду сегодня на тридцать лет ВЛКСМ, дом сорок, квартира сто три, к обеду! Будем праздновать!

   В ответ раздались одобрительный свист и восклики. Кроме моего. Я была полностью погружена в себя, размышляя о прозе жизни: что бы надеть – раз, что бы принести – два. О подарке и не задумывалась: со второй родины привезла кое-какие сувениры, не успела все раздать. И помниться, среди той мелочевки была довольно интересная зажигалка. Егор же у нас дымит? Дымит. Чем не презент?

   Наш палаточный городок довольно быстро свернулся. Час – и я уже лечу в сторону Наталино, мысленно ставя галочки то напротив легкого платья, то – обычных шорт и майки.

   Димки дома ожидаемо не было. И, застыв на пороге спальни, где царил форменный хаос, поймала себя на мысли, что в последнее время в новом своем доме бываю крайне редко. И... когда же я видела, причем не спящего, Димку? Четыре? Пять дней назад? Когда мы с ним просто сидели, да хоть на веранде, в обнимку? Он печатал на ноутбуке, как всегда, я читала, и нам была вместе так хорошо и уютно... Почему это теперь вспоминает так слабо, смазанно?

   Пожалуйста, пусть я снова ошибусь! Мне это совершенно не нужно, даже более того – запрещено категорически.

   Чтобы успокоиться, решила занять руки уборкой, и так погрузилась в размышления, что привела в порядок весь этаж. Сильно я задумалась, сильно... Но зато и время заодно убила – приехала я около десяти, сейчас же настенные часы показывали половину первого. Решила все же в пользу более обыкновенных шорт – не на прием же иду, а в обычную кампанию. И если перепочкаюсь, как вчера, не так обидно будет... Ой, нет, не нужно думать о вчерашнем!

   Подумала и все же прилепила к холодильнику магнитом записку что ухожу гулять, буду возможно поздно, но все равно постараюсь вернуться пораньше, чтобы застать его бодрствующим. И уже когда накрасилась и обулась, победала обратно и коряво приписала: "Прости".

   Бравые бабульки, заседлающие перед подъездом Огурца, долго не хотели меня пускать. Ругались, обвиняюще тыкали крючковатыми пальцами. Из-за того, что возмущались они все сразу, в три голоса, разобрать, что же именно они мне говорят – было той еще задачкой. Так что пришлось просто стоять, ожидая, когда они хоть немного выдохнутся, и попытаться объяснить. А домофонами я так и не научилась пользоваться...

   К счастью, домой решил пойди какой-то лысый мужик – с ним-то я и протиснулась в подъезд, не слушая крики за спиной. И чего они так всполошились, едва я сказала, в какую комнату иду?

   Мужик посмотрел сочувствующе так, и таже первой пропустил в лифт. М-да, эти старушки наверное всех успели достать. Сколько же они тут живут, если еще когда мне три было – они на той лавке сидели, с полными карманами семок и свежих сплетен.

   Первое подозрение появилось, когда, выйдя на нужном этаже, не услышала громко бухающей музыки – а она играть должна обязательно на всех уважающих себя день рождениях, особенно, когда собирается немаленькая компания. Второе появилось уже когда давила кнопку звонка минут пять, прислушиваясь к тишине. Никто не открывал и тишину не нарушил ни один звук. Ушли, без меня? В груди поселилалсь такая обида. Ну спасибо, мой милый.