Текст книги "Странный каприз"
Автор книги: Элизабет Уолкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Глава 4
В деревне новости разносятся быстро, и уже через несколько дней Присцилла знала, что какой-то чокнутый тип по фамилии Пинкни отдал кучу денег за полусгнивший сарай недалеко от гостиницы.
Присцилла специально проехала мимо нового приобретения Крейга и убедилась, что общественный вердикт справедлив. Посреди голого участка стоял, хлопая полуоторванными ставнями, невзрачный, почерневший от непогоды деревянный домик. Рядом с ним не было ни амбара, ни коровника, как в доме Говардов. Присцилла не могла понять, что нашел Крейг в этой хибаре. Хотя расстались они и не по-дружески, она уважала в Крейге талантливого бизнесмена.
Однако пора было начинать работы в гостинице. По объявлению в газете Присцилла нашла строительного подрядчика по имени Кен Клаузен. Он достаточно долго сидел без заказов, поэтому запросил цену, на которую Присцилла не могла даже надеяться, и привел с собой целую бригаду плотников, электриков, кровельщиков и маляров. Сперва Присцилла опасалась, что Кен по дружбе предложил работу людям, мало смыслящим в строительстве, но вскоре поняла, как несправедливы ее подозрения. Кен был требователен и к себе, и к подчиненным. От его внимания не ускользала ни одна мелочь. И еще – он восхищался нарядами Присциллы.
Раз в несколько дней Присцилла приезжала на свой «объект» взглянуть, как идет работа. Однажды утром, когда бригада трудилась на кухне, Кен заметил ее в окно: поставив «Вольво» у крыльца, она шла по дорожке в новом спортивном костюме, сияющем оранжевыми полосами, и под ногами ее шуршали опавшие листья. Кен, высунувшись из окна, помахал ей рукой – и вдруг заметил, что с шоссе на подъездную дорожку выруливает второй автомобиль. Он остановился в добрых тридцати метрах от крыльца, где стояли в беспорядке потертые машины и мотоциклы рабочих. Присцилла обернулась – и на лице ее отразилась такая досада, что Кен немедленно выскочил на улицу.
– Что-то случилось? – спросил он, глядя, как из потрепанного «Фольксвагена» выбирается столь же потрепанный мужчина. Дверь «Фольксвагена» не закрывалась: несколько раз хлопнув ею, мужчина оставил свои попытки, пожал плечами и направился к дому.
– Ага, – пробормотала Присцилла, снимая шапку и нервно откидывая волосы со лба. – Это мой бывший муж. Какого черта, интересно, его понесло в Массачусетс?
– Хотите, я его отсюда выставлю?
Присцилла удивленно обернулась к подрядчику.
– А как?
Кен ухмыльнулся.
– Да нет, мисс Ларсон, никакого рукоприкладства. Просто объясню, чтобы катился куда подальше.
– Не надо, – коротко ответила Присцилла и, повернувшись к мужу, вгляделась в него прищуренными глазами.
Действительно, это был Перси, и за два последних года он совсем не изменился. Все те же жидкие нечесаные волосы до плеч, та же цветастая рубаха и, несмотря на холод и слякоть, те же теннисные тапочки.
Подойдя ближе, Перси помахал рукой.
– Привет, Присси! Я приехал!
«Он что, ждет, что я запрыгаю от радости?» – в раздражении думала Присцилла. И опять «Присси»! Сколько раз она повторяла ему, что ненавидит эту собачью кличку! «Но должен же я тебя как-нибудь ласково называть!» – отвечал он как ни в чем не бывало.
– Ты приехал из Калифорнии в Массачусетс только для того, чтобы меня повидать? – спросила она. – Почему ты не дал мне знать заранее?
– Ты не ответила на мое последнее письмо. Я о тебе беспокоился.
– Не выдумывай, Перси! Ты прекрасно знаешь, что я могу сама о себе позаботиться!
Не в силах отрицать очевидную истину, Перси кивнул в сторону Кена:
– А это кто?
Присциллу охватило искушение сказать, что Кен ее любовник, но, покосившись на подрядчика, она решила, что на ее возлюбленного он не тянет.
– Это Кен Клаузен, он ремонтирует мой новый дом. Познакомьтесь, Кен, это Перси Даттон.
Мужчины неохотно пожали друг другу руки. Кен выбежал из дому без куртки и уже начал мерзнуть: убедившись, что его помощь Присцилле не нужна, он вернулся к работе. Перси проводил его подозрительным взглядом.
– Физиономия у него не из тех, что внушают доверие. Вечно ты, Присси, нанимаешь на работу кого попало! А все оттого, что слишком веришь людям!
Это обвинение относилось скорее к самому Перси, и Присцилла не стала даже отвечать.
– Перси, зачем ты приехал?
– А что мне делать в Сан-Франциско? Работы нет, денег тоже. – Он отбросил волосы со лба и пожал узкими плечами. – Мне хотелось тебя увидеть. Присс, я скучал по тебе.
Присцилла вздохнула.
– Перси, у меня теперь своя жизнь, а у тебя – своя. Я больше не могу тебя содержать. Покупка дома и ремонт требуют больших затрат. Я экономлю каждый цент. Все, что у меня есть, вложено в этот дом.
– Я не прошу, чтобы ты меня содержала! – запротестовал Перси. – Здесь много работы, я могу тебе помочь.
– Ты что, смеешься? Во-первых, ты ничего не понимаешь в строительстве. Во-вторых, предположим, ты останешься здесь и начнешь работать, а кормить-то тебя кто будет?
Присцилла уже набрала воздуху в грудь, чтобы объяснить Перси, какое именно место он занимает в ее сердце и жизни, как вдруг к крыльцу подъехал еще один автомобиль. Этот голубой «Ауди» был незнаком Присцилле; зато хорошо знаком его водитель, который вышел из машины и, стягивая на ходу перчатки, направился к дому.
– О Боже!
– В чем дело? Это еще кто? – воинственно поинтересовался Перси, готовый, как совсем недавно Кен, защищать ее от непрошеного гостя.
Присцилла не ответила. «Господи, – подумала она, бессильно сжав кулаки, – почему такое всегда случается именно со мной?» Мало ей ремонта, мало ей возни с Перси – нет, еще, словно снег на голову, сваливается Крейг Джеймс Пинкни-третий! При виде его сердце Присциллы гулко забилось. Это ей не нравилось; но еще больше не нравилось, что рядом стоит Перси в нелепой цветастой рубахе, с длинными, давно не мытыми волосами, словно хиппи из старого бродвейского мюзикла.
– Может быть, ты зайдешь внутрь погреешься? – предложила она. – Я долго не задержусь.
– Никуда я не пойду! – отозвался Перси, воинственно распрямляя хилые плечи. – Я не собираюсь оставлять тебя наедине с парнем, который тебе не по душе… Смотри-ка, какой пижон – у него кашемировое пальто!
«С каких это пор Перси начал обращать внимание на чужой гардероб?» – удивилась Присцилла, но тут же вспомнила, как однажды он под страшным секретом признался ей в своей заветной мечте. Он хотел иметь кашемировое пальто! Но в теплом калифорнийском климате пальто ни к чему – к тому же Перси сам стыдился своих, как он говорил, «мещанских фантазий». А пальто у Крейга, кажется, действительно было из чистого кашемира.
На шее у Крейга красовался дорогой шарф, волнистые волосы растрепал ветер. Почему-то он показался Присцилле ужасающе высоким.
Подойдя ближе, Крейг заговорил – голос его звучал почти смущенно.
– Мне не хотелось бы вам докучать, мисс Ларсон, но я подумал, что у вас с вашим домом, должно быть, такие же проблемы, как и у меня. Может быть, нам стоит поискать решение вместе – тогда мы, глядишь, что-нибудь и придумаем.
– Проблемы? – повторила Присцилла. – Какие проблемы?
– Дома, построенные в прошлом веке, нуждаются в серьезной реконструкции, – ответил Крейг после того, как вежливо приветствовал Перси. – В моем, например, отвратительная проводка. Совершенно ненадежная. Отопительную систему тоже нужно полностью сменить. Кроме того, мой подрядчик заявляет, что не может затевать такой ремонт в ноябре – он не успеет закончить до зимы.
– А, так вот вы о чем! Не беспокойтесь, у меня таких проблем нет, – заверила его Присцилла.
Крейг, судя по выражению лица, ей не поверил.
– Это ваш подрядчик? – спросил он, указывая на Перси. Парень выглядел странно и был одет явно не по сезону, но, говорят, среди чудаков попадаются настоящие мастера своего дела.
– Нет, это мой бывший муж, Перси Даттон. Познакомься, Перси, это Крейг Пинкни.
Крейг протянул руку, и Перси без особой охоты ее пожал.
– Вы приехали помочь? – спросил Крейг.
Присцилла ответила: «Нет», а Перси в ту же секунду: «Да». Присцилла онемела от ярости – только переводила гневный взгляд с одного своего «кавалера» на другого.
– Мистер Пинкни, мне не нужна никакая помощь. Перси, как и вы, приехал из чистого любопытства. Ремонт идет полным ходом, никаких проблем – во всяком случае, серьезных – у меня нет. Говарды безвкусно обставили комнаты, но за домом они хорошо следили. Возможно, со временем я сменю и проводку, и водопровод, но пока в этом нет нужды.
– Значит, вам очень повезло, – подытожил Крейг. – Если не возражаете, мне было бы интересно взглянуть, как идет ремонт.
Присцилле не хотелось впускать его в дом, но она не могла придумать ни единой разумной причины для отказа. К тому же она начала мерзнуть – так что в конце концов жестом пригласила обоих войти и сама вошла следом. Перси вошел в дом, не оглядываясь, а Крейг придержал для Присциллы дверь. Его дымчатые глаза не отрывались от Присциллы, и та машинально одернула облегающую куртку – ей снова показалось, что Крейг над ней смеется.
– Проходите, мистер Пинкни, – пригласила она, бросая лыжную шапочку на скамью в холле. – И ты, Перси, тоже можешь посмотреть, прежде чем ехать домой.
Перси бросил в ее сторону взгляд, исполненный бесконечной муки, и потопал за Крейгом. Из кухни выглянул Кен и широко улыбнулся Присцилле.
– Все в порядке? – спросил он.
– Кажется, да.
Присцилла расстегнула куртку, но снимать не стала – топили в доме по минимуму, и здесь было ненамного теплее, чем на улице. Сегодня Присцилла собиралась подумать над цветовой гаммой номеров – в ее огромной черной сумке лежали образцы краски от нескольких фирм. Однако ей не хотелось этим заниматься, пока незваные гости бродят по дому. Присцилла разложила образцы на покрытом опилками и стружками столике, достала желтый разлинованный блокнот, и в этот миг сверху до нее донеслись голоса.
– Присси обладает удивительным талантом, – самодовольно вещал Перси. – К чему бы она ни приложила руку, все сверкает и искрится. Да, этого у нее не отнимешь. Однако рядом с ней должен быть кто-нибудь, чтобы немного… э-э… ставить ее энтузиазм на реальную почву. Помню, было несколько случаев, когда она бралась за явно непосильное дело, и, если бы не я…
Присцилла так и подскочила на стуле. Что за чушь! От Перси никогда не было ничего, кроме неприятностей! Он вечно ныл и трусил – и не понимал, что, затевая даже самое рискованное дело, Присцилла тщательно рассчитывала каждый свой шаг.
Звук шагов заглушил ответ Пинкни.
– …пока она здесь. Мне кажется, ее антикварный бизнес идет успешно.
Перси милостиво с этим согласился – по дороге к дому Говардов он заезжал в магазин Присциллы.
– Вы бы видели, какой магазин был у нас в Сан-Франциско! Богатые дамы буквально бегали за Присси, уговаривая ее продать им что-нибудь для обстановки дома. Ведь Присси и обставлять умеет – не хуже любого декоратора!
Опять «Присси»! Присцилла представила, как Пинкни, услышав эту нелепую кличку, высокомерно вскинет брови, и горячая краска залила ее щеки. Присцилла стащила с себя куртку и бросила на скамью. Нет, от Перси надо избавиться немедленно!
– Долго вы были женаты? – тихо спросил Пинкни, видимо, опасаясь, что она может их услышить.
Какого черта! Если хочет знать, пусть спрашивает у нее! Впрочем, ответа он не получит. Это не его дело.
– Пять лет, – охотно ответил Перси. – Лучшие пять лет в моей жизни! Вы не представляете, что за женщина Присси. Сущий динамит! Ее энергия заразительна. Где бы она ни оказалась, вокруг нее сразу все кипит. Люди заражаются ее бодростью и весельем, и жизнь превращается в настоящую карусель. Идей у нее видимо-невидимо! Вот увидите, она и с этой гостиницей добьется успеха. Могу поспорить на что угодно!
Прямо персональное рекламное агентство, подумала Присцилла. Господи, как бы его заткнуть? Пинкни в ответ пробормотал что-то вроде: «Вы так думаете?» – и Присцилла ясно представила себе его лицо. Но Перси прав в одном: она действительно добьется успеха.
Мужчины показались на лестнице. Присцилла бросила на Перси выразительный взгляд, но он, не замечая ее раздражения, болтал без умолку.
– В Сан-Франциско мы полностью обставили три викторианских особняка и сколотили на этом целое состояние. К сожалению, после развода нам пришлось спешно продать магазин. Я уговаривал Присциллу подождать и все обдумать, но в нее словно бес вселился – думала только о том, как бы побыстрее со всем этим покончить. Знаете, бывают такие женщины… – Он поднял голову и нежно улыбнулся ей. – Импульсивные. Независимые. Если бы мы остались в Сан-Франциско, то стали бы уже миллионерами.
Крейг не отрывал взгляда от Присциллы: глаза его – так ей по крайней мере казалось, – светились зловещим интересом.
– Мистер Пинкни разведен, Перси, – заметила она. – Думаю, об импульсивных и независимых женщинах он знает все досконально.
– Нет, не все, – коротко ответил Крейг. В дымчатых глазах его горел потаенный огонек.
Перси разочарованно оглядел собеседника.
– Должно быть, вы выбрали не ту женщину?
– Или она – не того мужчину, – рассеянно ответил Крейг. – Мисс Ларсон, ваши люди работают на кухне?
Она не успела ответить – вмешался Перси.
– Присси, не может быть! Как ты могла?.. Я думал, тебе нравится фамилия Даттон!
Действительно, Присцилла вернула себе девичью фамилию, не сообщив об этом Перси. Он писал ей на фамилию Даттон, и письма только каким-то чудом доходили до адресата; но, если бы они не доходили вовсе, Присцилла только вздохнула бы с облегчением.
Мрачно покосившись на Перси – тот сделал вид, что этого не заметил, – Присцилла ответила:
– Да, мистер Пинкни, они на кухне.
Мужчины двинулись на кухню, и Присцилла, не желая оставлять Перси без присмотра, последовала за ними. Еще не хватало, чтобы он распускал язык перед рабочими!
– Кстати, среди моих рабочих есть женщины, – добавила она в пику им обоим. – Две: одна – плотник, другая – водопроводчик.
Просторная кухня находилась в полном беспорядке: повсюду стройматериалы, посреди помещения, загромождая проход, стояли коробки, стены ободраны, и среди всего этого хаоса трудились, словно муравьи, четверо рабочих.
– Мясоразделочная установка! – воскликнул Крейг, приглядевшись к одной из коробок. – Присцилла, зачем вы тратите столько денег на кухню? Это же будет стоить целого состояния!
Присцилла и сама понимала, что могла бы здесь сэкономить, но кухня была ее слабостью, и она не могла устоять перед искушением оборудовать ее по последнему слову техники. Она гордо вскинула подбородок.
– Да, это дорого, зато красиво и практично. Я думаю, что, если постояльцы заглянут на кухню, они не будут разочарованы!
«Нет, она все-таки сумасшедшая», – пронеслось в голове у Крейга. Он поспешно отвернулся, чтобы Присцилла не прочла его мыслей по глазам, но она догадалась о его чувствах. Ну и пошел он!.. Она так долго боролась с собой, так мечтала о суперсовременной кухне, которую не стыдно будет показать гостям, что Крейг не заставит ее чувствовать себя виноватой!
– Вот видишь, – заговорил Перси, – будь я здесь, я бы отговорил тебя тратить деньги на мясоразделочную установку в деревенской гостинице!
«Ты, любезный, холодильник от стиральной машины не отличишь!» – подумала Присцилла, но вслух этого не сказала.
– Перси, а шел бы ты… – пробормотала она. – Это мой проект, и я как-нибудь обойдусь без твоих советов!
– Мне некуда идти. Можно, я останусь здесь?
Присцилла закусила губу, чтобы не взорваться. Как он смеет задавать ей такие идиотские вопросы при всех? И особенно – при этом чертовом Крейге Пинкни?
– Нет, нельзя.
– Куда же я пойду?
– Не знаю, куда ты пойдешь, и меня это не интересует. Ты проехал через всю страну. Где-то ночевал, верно? Вот туда и иди.
– Я ночевал в машине, – горестно отозвался Перси. – Пожалуйста, можно я поживу здесь хотя бы пару дней, а? Я никому не буду мешать!
Крейг не отрывал от него взгляда; рабочие также слушали разговор с большим интересом. Присцилла испустила тяжкий вздох и пробормотала:
– Поговорим об этом позже, Перси. – Затем повернулась к Крейгу: – Вы осмотрели все, что хотели?
– Почти, – ответил он, кивая в сторону бокового крыла, отходящего от кухни. – Вы разрешите?..
– Да, да, конечно.
Перси поплелся за ним, и туда же пришлось идти и Присцилле – она надеялась, что хотя бы при ней бывший муж не будет распускать язык. К апартаментам управляющего предстояло пристроить душевую; в остальном эта часть дома не нуждалась в ремонте. Присцилла собиралась оклеить комнату цветастыми обоями и поставить медную кровать с шарами, чтобы комната выглядела веселой и уютной, но говорить об этом не стала, опасаясь, что суровому Крейгу и это покажется лишней тратой денег. Крейг обвел комнату взглядом и кивнул.
– Это для управляющего? – спросил он.
– Да. Или для меня, если я решу управлять гостиницей сама.
Перси вытянулся во весь свой невысокий рост и сурово взглянул ей в глаза.
– Присси, тебе нужно нанять опытного человека, – с важностью посоветовал он. – Это занятие не для любителя. Подумай только, сколько задач тебе придется решать – распределять номера, следить, чтобы везде было чисто, заботиться о продуктах, о свежих простынях и о множестве других мелочей… А на тебе еще магазин!
– Перси, если ты не хочешь вылететь отсюда немедленно, прекрати читать мне нотации! Это мое дело, ты в нем ничего не понимаешь, и в твоих наставлениях я не нуждаюсь!
Эта резкая отповедь, кажется, поразила обоих. Перси жестом отчаяния откинул назад длинные волосы и, поскольку стоял у окна, тут же запутался в жалюзи. Присцилла ему помогать не собиралась. Что же касается Крейга, он разглядывал эту сцену с непроницаемым лицом опытного игрока в покер. «Видимо, – подумала Присцилла, – женщина его круганикогда не позволит себе так оскорбить хрупкое мужское самолюбие».
– Вы закончили экскурсию, мистер Пинкни? – спросила она, направляясь к двери.
– Мне хотелось бы переговорить с вашим подрядчиком.
Присцилла резко обернулась.
– Зачем?
– Может быть, он поможет мне отыскать подходящих людей.
Из-за шелеста жалюзи и неразборчивых проклятий Перси Присцилла не расслышала его ответа.
– Пройдемте, пожалуйста, в гостиную.
Гостиная была пуста – всю мебель Говарды увезли с собой. Присцилла одобряла их решение, хотя не понимала, зачем вести в Аризону столько барахла. Войдя, она подошла к окну и оперлась о подоконник; Крейг остановился напротив, и мутный свет, с трудом проходящий сквозь грязное стекло, осветил его правильное, словно вычеканенное на медали лицо.
– Мистер Пинкни, если вы хотите сманить у меня Кена, заранее предупреждаю: ничего не выйдет. Он не только великолепный подрядчик, в чем вы и сами могли убедиться; он, во-первых, честен, во-вторых, работает не только ради денег. Он согласился на эту работу, потому что ему понравился мой дом, а ваша хибара, боюсь, таких чувств у него не вызовет.
На скулах Крейга выступили красные пятна, а голос упал до почти неразличимого шепота.
– Мисс Ларсон, я не собираюсь никого у вас сманивать. Я в своих делах стараюсь обходиться без мошенничества.
– Вы все еще в обиде на меня за этот дом? – откликнулась Присцилла. – Честно говоря, не понимаю, где и в чем я смошенничала. Я просто предложила Говардам условие, более привлекательное для них, чем ваши деньги. По-моему, все честно.
– Разумеется. Мне не на что обижаться, мисс Ларсон, кроме, конечно, вашего оскорбительного предположения, что я будто бы собираюсь переманить у вас подрядчика.
– Я вас обидела? Простите. Не первый раз я ошибаюсь в намерениях мужчины.
Присцилла снисходительно улыбнулась, с удовольствием наблюдая, как багровеет лицо Крейга. Он, как она и ожидала, вспомнил о несостоявшемся обеде в ресторане. Но и сама Присцилла с нарастающим смятением вспоминала свои странные, смешанные чувства в тот момент… И опять с нею происходило что-то странное. Теперь Присциллу охватило безумное желание приподняться на цыпочки и поцеловать его. Но вместо этого она отвернулась и, водя пальцем по пыльному стеклу, заметила мягко:
– Поговорите с Кеном. Может быть, он вам кого-нибудь посоветует.
– Спасибо, – сухо ответил Крейг. – Вы очень добры.
Присцилла не ответила: по-прежнему отвернувшись, она слушала, как он спускается по лестнице. Нежданный приезд Перси всколыхнул в ней, казалось бы, уже забытые мысли о мужчинах, замужестве, женской самостоятельности и женском одиночестве.
Чтобы достичь самостоятельности, ей пришлось долго и упорно трудиться. Обаяние и энергию Присцилла получила от природы; но уверенность в своих силах пришла только с долгим и тяжким опытом. Она была вынуждена полагаться только на себя: ведь больше опереться было не на кого. От Перси нечего было ждать не только помощи в делах, но даже элементарной моральной поддержки. Он, словно маленький ребенок, постоянно требовал внимания и заботы. Но каждый ребенок в конце концов взрослеет, а Перси со временем становился только хуже…
Что было этому виной – слабость Перси или ее излишняя сила? Нет, скорее, все-таки Перси. Ведь он никогда ничего не давал взамен. Он благодарил ее, и восторгался ею, и с пафосом заявлял, что она лучшая женщина на свете, но, когда Присцилле требовалась его реальная помощь и поддержка, оказывался беспомощен. Более того, он, кажется, полагал, что такая полная зависимость от другого и есть любовь в ее высшей и благороднейшей разновидности.
Впрочем, Присцилла чаще обвиняла себя. Может быть, ей следовало притворяться хрупкой и беспомощной, тогда Перси волей-неволей почувствовал бы себя мужчиной? Несколько раз Присцилла пыталась так и поступать, но прием не срабатывал. Перси ценил в ней именно силу. Он подталкивал ее ко все большей и большей независимости, не понимая, как губительно отражается эта перемена ролей и на Присцилле, и на нем самом. Наконец Присцилла решила развестись. Если он хочет катиться в пропасть, пусть хотя бы не у нее на глазах.
Оставшись одна, Присцилла внезапно обнаружила, что обратной дороги нет. Она перешла какой-то психологический барьер и теперь при всем желании не могла снова стать беспомощной и по-детски наивной. А притворяться такой значит обманывать других и самое себя. И Присцилла зажила жизнью одинокой и независимой женщины. Жизнь эта ей очень нравилась, если бы не одно «но»: Присцилла тосковала в одиночестве. Ей не хватало общества мужчины; не хватало той эмоциональной поддержки, которую может дать только близость.
К несчастью, на взгляд знакомых мужчин, Присцилла переменилась к худшему. Их пугала ее независимость. Они не желали знать, как и почему Присцилле пришлось стать такой, знали только, что такие самостоятельные женщины доставляют массу хлопот. Однажды, дойдя до отчаяния, Присцилла решилась наступить на горло собственной песне. Симпатичный мужчина по имени Марк объяснял ей, что женщина должна быть мягче и деликатнее, она слушала. Он давал ей снисходительные советы по управлению магазином – она молчала и улыбалась. Он часами развивал свою жизненную философию – она кивала и соглашалась. По его совету она даже записалась на кулинарные курсы! Она терпеливо училась подстраиваться под него и притворяться дурочкой. И уже приблизилась к совершенству, но тут ей стало так худо, что пришлось идти к психоаналитику. По совету доктора Присцилла перестала видеться с Марком.
Нет, Присцилла не была сухой и бессердечной. Она с удовольствием читала любовные романы и проливала слезы на некоторых мелодрамах. Любая брошенная собака или кошка находила приют в ее доме. И еще Присцилла боялась. Боялась, что обречена на вечное одиночество, что никогда не найдет мужчину, который полюбит ее и которого сможет полюбить она сама.
Обида на судьбу сделала Присциллу резкой и агрессивной. Это нечестно, думала она. Да, она научилась обходиться без мужчин, но неужели это значит, что она обречена на вечное одиночество до самой смерти? Найдется ли человек, который сможет излечить уязвленную гордость Присциллы, – сильный, добрый, благородный мужчина, который будет нуждаться в ней так же сильно, как и она в нем?
Присцилла решительно направилась в комнату менеджера. Грустные мысли привели к тому, что она решила быть подобрее с Перси: в конце концов, это единственный человек, который хоть как-то ее любит. Пожалуй, она разрешит ему остаться… и поможет выпутаться из жалюзи.
Все не слава Богу, уныло думал Крейг, забираясь в «Ауди». Он ехал сюда, надеясь примириться с Присциллой. В его представлении предстоящий разговор выглядел примерно так: он входит, одаривает ее обаятельной улыбкой и сообщает, что решил забыть прошлые обиды, что готов помочь всем, чем только сможет, что хочет стать ее другом, а может быть, и не только…
Крейг долго боролся с собой, а сам подсознательно искал повод позвонить ей или приехать. И вот повод нашелся. Пусть он и не сможет ей помочь, думал Крейг, – хотя бы посочувствует и покажет свою добрую волю. Женщины ценят сочувствие, и она, несомненно, будет тронута…
Однако не успел он начать, как Присцилла буквально выбила почву у него из-под ног.
Он ожидал, что она придет в восторг от его благородства, по достоинству оценит его опыт и с радостью примет его дружбу. Не то чтобы Крейг совсем забыл, на что похожа Присцилла, – пончо и ковбойскую шляпу он прекрасно помнил. Но за несколько недель ее образ в его памяти несколько смягчился.
Увидев Присциллу, так сказать, в натуре, Крейг был потрясен почти так же, как тогда в ресторане. Вспомнить хотя бы, как она рычала на своего мужа! Бывшего. А ведь бедняга всего-навсего предложил помочь!
Однако, вспомнив длинноволосого Перси, Крейг презрительно скривил губы. Трудно поверить, что Присцилла прожила пять лет с этим хиппи-переростком! Мало того, что он явился с намерением сесть ей на шею, еще и начал с порога командовать и давать советы! Если бы Моника вдруг появилась в егоновом доме и начала объяснять, что он, Крейг, все делает неправильно, он с трудом удержался бы от желания ее поколотить.
Конечно, их с Присциллой ситуации различаются, хотя Крейг не смог бы с ходу определить, чем именно. Может быть, тем, что Перси до сих пор считает Присциллу своей собственностью. Он явно не потерял надежды ее вернуть. Он без стеснения восхваляет ее вслух перед чужим человеком – если бы Присцилла услышала его панегирик, ей стало бы очень неловко… Но тут Крейг сообразил, что Присцилла скорее всего все или почти все слышала – в пустом доме звуки гулко разносились по всему зданию.
Неудивительно, что она была на него так зла. Однако, когда она сказала: «Поговорите с Кеном», в глазах ее, кажется, блеснуло что-то этакое… Но она тут же отвернулась, а Крейг был слишком расстроен, чтобы приглядываться и анализировать ее взгляд. Черт побери, какая-то комедия ошибок, сплошные недоразумения! Один Бог знает, удастся ли Крейгу теперь наладить отношения с Присциллой. И стоит ли стараться.
Кен назвал ему двух своих знакомых подрядчиков – это уже что-то. Пора выбросить Присциллу из головы и заняться делами.
Крейг гнал машину в Бостон, и на душе у него было смутно и тревожно, как почти все время в последние несколько недель.
Уже смеркалось, когда Крейг подъехал к дому Говардов. Потрепанный «Фольксваген» Перси по-прежнему стоял на обочине. Вокруг расположились еще несколько машин, в том числе и «Вольво» Присциллы. Крейг остановил машину метрах в двадцати от подъезда и пошел по тропинке к дому. Со времени его последнего визита сюда прошла неделя: за это время Крейг нашел подрядчиков, договорился с ними и теперь ехал поблагодарить Кена, так по крайней мере он собирался объяснить свое появление.
Дом высился над дорогой темной громадой; свет горел только на кухне, что и неудивительно, поскольку работа кипела именно там. Крейг подошел к двери черного хода и громко постучал – никакого ответа. Немного подождав, он толкнул дверь, вошел – и оказался лицом к лицу с Присциллой. Она, в красно-белом облегающем свитере и черных слаксах в обтяжку, стояла посреди комнаты с блокнотом и карандашом в руках.
Крейг широко улыбнулся.
– Я заехал поблагодарить Кена за помощь. Благодаря ему у меня все уладилось.
– Кена сейчас нет. Вся бригада поехала обедать в Глостер. Я и сама собираюсь уходить.
– Я увидел машины и подумал, что все здесь. – Он кашлянул. – Вы не уделите мне минуту? Мне нужно с вами поговорить.
Присцилла вгляделась в его лицо, как будто надеялась прочесть его мысли, затем распахнула дверь и отошла в сторону.
– Я передам Кену, что вы заезжали его поблагодарить, мистер Пинкни.
– Просто Крейг.
– М-м… хорошо. Так о чем вы хотели со мной поговорить?
На кухне по-прежнему творился беспорядок, но холодильник и несколько шкафов уже стояли на своих местах у стен, так что комната начинала приобретать нормальный вид. Крейг оперся рукой о раковину, чувствуя себя под ее пристальным взглядом не в своей тарелке.
– Присцилла, мне нужно поговорить с вами. Все встало на свои места, и нам нет причин враждовать. Я хочу извиниться за то, что несколько раз был с вами груб. Честное слово, я не так плох, как вам, может быть, показалось. Просто я не привык иметь дело с женщинами вроде вас – ни в бизнесе, ни в жизни.
Крейг расстегнул пальто; он уже успел вымазать спину в известке, но этого не заметил. Присцилла стояла на другом конце комнаты, не сводя с него испытующего взгляда.
– Я думал… – продолжил Крейг, – я надеялся, что вы согласитесь со мной поужинать. Мне не хотелось бы вам докучать, но я… вы меня привлекли, и я надеюсь, что, может быть, настанет день, когда и вы…
Присцилла смущенно оглянулась по сторонам.
– Жизнь у меня сейчас довольно сложная, – ответила она. – Хлопоты с ремонтом, да еще Перси… Неподходящее время для романов.
– А подходящего времени и не бывает. Всегда что-то мешает. – Он подошел к ней, осторожно обойдя какую-то картонную коробку, и остановился в двух шагах от нее. – Послушайте, Присцилла, я ведь не говорю о каких-то длительных и сложных отношениях. Мне хотелось бы просто провести с вами немного времени, – например, поужинать вместе или сходить в кино.
– И вместе лечь в постель? Вы ведь и этого хотите?
Крейг заметил, что голос ее слегка дрогнул, и удивился. Это никак не вязалось с образом независимой деловой женщины.
– Да, и этого, – признал он. – А вы плохо относитесь к сексу?
Присцилла нервно передернула плечами.
– Да нет, нормально отношусь…
Сам Крейг не стал бы описывать свое отношение к сексу словом «нормально», но он понимал, что имеет в виду Присцилла. Действительно, секс без душевной близости бессмыслен.
– Мы не будем спешить, – пообещал он, сам удивляясь своим словам. Какого черта? Ведь все, что ему от нее нужно, – это именно секс. Нет, у этой женщины удивительный талант выводить его из равновесия.
