Текст книги "Семейный пикник"

Автор книги: Элизабет Ролле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава VI

 Настораживало и то, что присутствующие собрались в доме Карлайлов по настоянию Луизы, которая намеревалась сообщить нечто важное, однако, что именно, Бэрридж не знал.

Патрик Карлайл повторил то же самое: намерения Луизы ему неизвестны. Когда инспектор выразил свое удивление этим обстоятельством (казалось бы, собирая людей в чужом доме, Луиза должна была объяснить хозяину, зачем она это делает), Патрик сказал, что Луиза была взбалмошной особой и, вполне вероятно, ее заявление свелось бы к какой-нибудь ерунде или розыгрышу. В качестве свидетеля Патрик принес мало пользы: большую часть времени он отсутствовал, находясь вместе с Гловером в своем кабинете, а когда они вошли в гостиную, Луиза уже держала в руках роковой бокал. На вопрос Мортона, почему он покинул гостей и уединился с Гловером в кабинете, Патрик ответил:

– Меня позвал Гловер. Он завел речь о завещании моего двоюродного брата и стал уверять, что нисколько не обижен тем обстоятельством, что состояние Роджера целиком перешло ко мне, а ему досталось только десять тысяч.

Когда очередь дошла до леди Карлайл, она заявила, что мисс Олбени звонила Патрику утром, когда тот уехал встречать Бэрриджа, но чего она хотела, неизвестно.

– Леди Карлайл, вы распорядились подать сок?

– Да. Мисс Олбени сказала, что хочет пить.

– Вы потом выходили из гостиной?

– Мне надо было взглянуть, все ли готово в столовой.

– Скажите, у кого-нибудь из присутствующих, по-вашему, были основания желать смерти мисс Олбени?

– Я удивлена, что вы задаете мне такой вопрос, инспектор, – с непроницаемым лицом ответила Камилла Карлайл, сделав ударение на слове "такой". – Разумеется, нет.

После Мортиссов, которые не добавили ничего нового, инспектор начал расспрашивать Альберта Ли, оказавшегося адвокатом, что, впрочем, по его словам, не имело никакого отношения к данному делу.

– Мистер Ли, вам известно, что собиралась сообщить присутствующим мисс Олбени?

– Нет, она мне этого не говорила. Попросила прийти сегодня вечером сюда, и все.

Инспектор Мортон насторожился.

– Она попросила? Разве вас пригласил не сэр Карлайл?

– Меня пригласила мисс Олбени.

Мортону эта деталь показалась любопытной.

– Что она вам сказала?

– Что вечером в доме сэра Карлайла соберутся несколько человек и что она просит меня прийти.

– Когда это было?

– Сегодня утром.

– Значит, утром вы виделись с мисс Олбени?

– Она позвонила мне по телефону.

– Вы хорошо знакомы с хозяевами дома, мистер Ли?

– Нет. Собственно, до сих пор я был знаком только с сэром Карлайлом, его жену я увидел сегодня впервые.

– А с мисс Олбени?

– С ней, так же как с сэром Карлайлом, я познакомился год назад, когда ездил в Альпы. Мы жили в одном отеле.

Такой ответ не говорил ни о чем. Мортон окинул собеседника испытующим взглядом.

– И это все?

– Да.

– Итак, один малознакомый вам человек – мисс Олбени – приглашает вас в дом другого, столь же малознакомого человека, сэра Карлайла, причем неизвестно зачем, и вы приходите. Согласитесь, что со стороны это выглядит несколько странно. Я вынужден попросить вас уточнить ситуацию, – вежливо сказал Мортон.

Ли покраснел и отвел взгляд.

– Простите, я не понял вашего вопроса.

– Вопрос относится к мисс Олбени.

– После нашего знакомства в Альпах я случайно увидел ее на улице здесь, в Лондоне. Мы разговорились... Затем встречались еще несколько раз.

– Она вам нравилась?

– Мисс Олбени производила приятное впечатление, – осторожно ответил Ли.

– Вы состояли с ней в интимных отношениях? – прямо спросил Мортон.

На сей раз Ли ответил сразу, не задумываясь.

– Нет. Мы были хорошими знакомыми, и только.

От Альберта Ли инспектору больше не удалось ничего узнать.

Фрэнсис Гловер был отправлен в больницу в бессознательном состоянии. Анализ остатков жидкости в бокале Гловера и на осколках бокала Луизы показал, что они содержат один и тот же сильный быстродействующий яд.

Инспектор Мортон возлагал особые надежды на Гловера; он надеялся, что жених Луизы Олбени знает о ее намерениях и что именно поэтому его пытались убить. Мортон с нетерпением ждал, когда состояние Гловера позволит ему отвечать на вопросы. Этот момент наступил утром следующего дня. Инспектор начал с того, что попросил Гловера по порядку рассказать о происходившем в тот вечер в доме Карлайлов.

– Когда мы с Луизой приехали, она сразу направилась в гостиную. Дверь была открыта, и я видел, что там уже сидели Мортиссы, леди Карлайл, доктор Бэрридж и мистер Ли. А мы с Патриком пошли в кабинет.

– Он хотел вам что-то сообщить наедине?

– Нет, это я сказал, что мне надо поговорить с ним. Дело в том, что между моей невестой, – на лице Гловера появилось страдальческое выражение, он уже знал о смерти Луизы, – и Карлайлами сложились напряженные отношения. Она была против визитов в их дом, поэтому я несколько раз отклонял приглашения Патрика. Потом мне пришло в голову, что он может истолковать это совершенно неверно. Мне было бы крайне неприятно, если бы он решил, что я избегаю его потому, что обижен завещанием Роджера Карлайла. Я всегда знал, что Патрик является его наследником, и это, разумеется, было естественно – ведь они двоюродные братья, тогда как мое родство с Роджером гораздо более дальнее. Завещание Роджера было вполне справедливым, и я огорчился бы, если бы Патрик стал думать, что я считаю иначе. Мы поговорили с ним на эту тему, а затем пошли в гостиную.

– Вспомните, кто где в это время находился.

– Постараюсь. – Гловер задумался. – Пожалуй, было так: миссис Мортисс сидела на диване возле балкона, ее мужа не было... Да, точно, он стоял на балконе, курил, кажется. Луиза стояла возле столика и как раз брала бокал. Зачем она его взяла! – Гловер провел рукой по лицу.

– Сочувствую вам, мистер Гловер, – мягко сказал Мортон. – Я прекрасно понимаю, как вам тяжело вспоминать эти события, но поверьте, ваши показания очень важны для следствия.

– Да, я понимаю. – Кончиками пальцев Гловер потер лоб. – Еще доктор Бэрридж и мистер Ли – они сидели в креслах около камина.

– Кто-нибудь, кроме мисс Олбени, держал в руках бокал?

– Да, Джоан Мортисс.

– А еще?

– Больше никто, – неуверенно ответил Гловер. – Вернее, я не заметил. В гостиной было прохладно, из-за открытой двери с балкона дуло, я решил принести Луизе шаль и пошел вниз, к машине.

– А потом?

– Когда я вернулся, все были на тех же местах. Леди Камилла сидела на софе, а раньше, когда я вошел в гостиную в первый раз, вместе с Патриком, ее там не было. Луиза тоже уже сидела. И Патрик. Я хотел пить и, проходя мимо столика с бокалами, взял один и немного выпил. Потом Луиза закричала... У меня закружилась голова, больше я ничего не помню.

– Благодарю вас, мистер Гловер. Скажите, вам известно, с какой целью мисс Олбени приехала в дом Карлайлов?

– Она собиралась сделать некое сообщение.

– О чем?

Гловер замялся.

– Мистер Гловер, разве вы не хотите, чтобы мы нашли убийцу вашей невесты?

– Поймите меня правильно, инспектор! Вы задали вопрос, имеющий большое значение, а я не могу ответить на него со стопроцентной уверенностью. Луиза не говорила о своих намерениях прямо. Был только намек, одна фраза... – Гловер обреченно вздохнул. – Вы, конечно, будете настаивать... Хорошо, скажу, но прошу учесть, что это был только намек.

Инспектор нетерпеливо кивнул.

– Да-да, я учту. Так что же сказала мисс Олбени?

– Она намекнула, что располагает сведениями, из-за которых у леди Карлайл будут неприятности.

– Какого рода неприятности она имела в виду?

– У меня сложилось впечатление, что Луиза знала нечто, компрометирующее леди Камиллу, и собиралась сказать об этом при свидетелях. Думаю, главным образом, при ее муже.

– Это были сведения личного характера?

– Мне показалось, что да.

– Какие отношения были между мисс Олбени и леди Карлайл?

– Плохие. По-моему, Луиза ее ненавидела.

– Почему.

– Мне тяжело об этом говорить, – помедлив, ответил Гловер. – Дело в том, что Луизе нравился Роджер Карлайл, а он собирался жениться на леди Камилле. Женская ревность... Луиза даже на свадьбу Камиллы с Патриком не пошла, хотя ее приглашали.

Инспектор Мортон удивленно поднял брови.

– Насколько я вас понял, Патрик Карлайл женился на бывшей невесте своего двоюродного брата?

– Да, именно так. После гибели Роджера Патрик поехал к ней, и очевидно, она произвела на него сильное впечатление. Вы же ее видели...

"Неудивительно, – подумал Мортон. – Леди Камилла на редкость красивая женщина".

– Она богата? – спросил он.

– Нет. Разорившаяся аристократическая семья.

– Мистер Гловер, постарайтесь вспомнить, что именно сказала вам мисс Олбени относительно леди Карлайл.

– Сейчас... Это было накануне, в среду вечером... Мы сидели за столом, ужинали... Она сказала: "Эта гордячка корчит из себя королеву, но я покажу Патрику, на ком он женился". Да, так или что-то очень близкое к этому.

– Вы не спросили, что она имеет в виду?

– Нет. Признаться, я тогда просто не придал ее словам особого значения.

– Вы сказали, что это было в среду. Где?

– В моем доме. Она приехала ко мне днем, около часа.

– Что делала мисс Олбени после?

– Ничего. Мы весь день никуда не выходили.

– Вечером она уехала к себе или осталась у вас?

– Она собиралась ехать домой, но машина забарахлила. Так, ерунда, в четверг я сам починил, а тогда не хотелось возиться, поздно уже было. Луиза осталась у меня.

– Она и прежде ночевала у вас?

– Да, – после некоторого колебания ответил Гловер. – Мы же собирались пожениться... Из моего дома мы и поехали в четверг к Патрику.

Мотивы убийства вырисовывались достаточно четко. Итак, во-первых, мисс Олбени собиралась сообщить что-то, компрометирующее леди Карлайл; во-вторых, между ними, по словам самой леди Карлайл, в четверг утром состоялся телефонный разговор, во время которого мисс Олбени могла сказать нечто, из чего Камилла Карлайл поняла, что ей грозит опасность. Чтобы ответить на вопрос, в чем заключалась эта опасность, следовало заняться прошлым леди Карлайл, урожденной Гилсленд.

– Последний вопрос, мистер Гловер, – сказал инспектор. – В четверг утром мисс Олбени звонила мистеру Ли. Вы слышали их разговор?

Гловер рывком приподнялся на подушках.

– Она ему звонила? – переспросил он, и его бледное лицо исказилось от волнения. – Зачем?

"А он ревновал к мистеру Ли свою невесту!" – подумал инспектор Мортон, а вслух сказал:

– Разве вы не знали, что к Карлайлам его пригласила мисс Олбени?

– Нет. Утром я чинил ее машину; должно быть, Луиза звонила ему как раз в это время. Вы думаете, что, приглашая его, она сказала что-нибудь существенное?

– Когда приглашаешь человека в чужой дом, естественно объяснить зачем.

– Спросите об этом самого мистера Ли, – сказал Гловер, настороженно глядя на Мортона.

– Спрашивал. Он утверждает, что мисс Олбени никак не объяснила свое приглашение.

– А-а, – протянул Гловер, откидываясь на подушки. – Это в духе Луизы, она не любила объяснять свои поступки. Простите, инспектор, но я устал.

Теперь в деле появился просвет: инспектор знал, кто был заинтересован в смерти Луизы Олбени и ее жениха, однако было по-прежнему неясно, каким образом Камилла Карлайл подсыпала в бокалы яд. Правда, она покинула гостиную и проходила мимо столика как раз перед тем, как Луиза взяла отравленный бокал. Допустим даже, что леди Карлайл все же сумела незаметно всыпать яд в два бокала, но откуда ей было знать, кто их возьмет? Или она намеревалась сама устроить так, чтобы один из них взяла Луиза, а второй – Гловер? Но тогда зачем она вышла? Ведь пока она отсутствовала, отравленные бокалы мог взять кто-то другой из присутствующих.

Мортон чувствовал, что эту загадку ему сейчас не разгадать, и начал с другого конца: постарался выяснить, какие сведения, разглашения которых Камилла Карлайл боялась настолько, что решилась на убийство, попали в руки Луизы Олбени. На этом пути Мортона ждали одни разочарования: ему не удалось узнать ровным счетом ничего такого, что бросало бы тень на репутацию леди Камиллы. До замужества она жила с родителями и вела замкнутый образ жизни, вероятно из гордости, так как средства семьи были очень ограничены.

С Роджером Карлайлом она познакомилась случайно, когда сенбернар, с которым Роджер гулял в парке, подобрал потерянную ею сумочку; в день смерти своего первого жениха она находилась в Лондоне. У Камиллы Гилсленд не было знакомств, которые стоило скрывать. Несмотря на полученные сведения, Мортон был уверен: однажды она совершила нечто, что могло погубить ее, если бы об этом узнал ее муж; по мнению инспектора, здесь был замешан мужчина. Мортон побеседовал с Патриком Карлайлом, не раскрывая своих соображений, Гловера он просил пока молчать о том, что сказала Луиза. Чтобы Патрик раньше времени не догадался, куда он клонит, Мортон предварительно задал кое-какие вопросы, не имеющие прямого отношения к тому, что его интересовало на самом деле, после чего спросил, какие отношения существовали между его женой и сводной сестрой.

– Они очень редко встречались, всего три-четыре раза, – уклонился Патрик от прямого ответа. – Вряд ли тут уместно говорить о каких-то отношениях.

Держался он очень настороженно и на все вопросы отвечал не сразу, каждый раз тщательно обдумывая, что сказать; однако сейчас, в отличие от первого разговора, состоявшегося сразу после убийства, его поведение не вызывало у Мортона подозрений: он уже знал, что Патрик Карлайл лечился у психиатра, а убийство Луизы могло резко ухудшить его состояние.

– А все-таки, сэр Карлайл? Постарайтесь что-нибудь припомнить.

– Луизе мало кто нравился, – хмуро сказал Патрик. – Она во всех находила недостатки и не считала нужным таить свои открытия.

– Чем же ей не нравилась ваша жена?

– Она мне этого не говорила. Возможно, Луиза ей просто завидовала.

– Сэр Карлайл, у меня есть сведения, что мисс Олбени знала нечто, порочащее вашу жену, – решился Мортон.

Патрик уставился на него с таким странным видом, что инспектор Мортон усомнился в правильности своего поступка, а когда Патрик вдруг начал истерически смеяться, подумал, что придется прибегнуть к помощи врача; однако смех оборвался так же внезапно, как начался, и Патрик сказал:

– Наверняка Луиза хотела устроить какую-нибудь безобразную сцену мне или моей жене. Она получила бы одинаковое удовольствие, досадив любому из нас. Для этого она и собрала побольше народу: обожала театральные эффекты, с детства была на них помешана. Девчонкой она воображала себя гениальной актрисой и страшно злилась, если ею не восхищались. Ее любимой игрой было представлять сцены из спектаклей, где она, конечно же, выступала в роли главной героини. Когда я однажды сказал, что мне надоело ее кривлянье, она столкнула меня в пруд. Мне было тогда шесть лет, а ей десять. И сейчас она постаралась набрать побольше зрителей для своего выступления, которое, я уверен, оказалось бы пустым номером.

– Вы зло говорите о мисс Олбени.

Патрик опустил глаза и весь как-то съежился.

– Да, зря я так, – тихо сказал он. – Она ведь умерла...

– Ее убили, – уточнил Мортон. – И я намерен выяснить, кто это сделал.

– Выясняйте, – с удивительным равнодушием произнес Патрик. – Я ничем не могу вам помочь.

Мортон видел, что больше ничего не добьется.

– Как ваша жена относилась к мисс Олбени? – спросил он напоследок, но Патрик лишь повторил, что его жена слишком мало виделась с Луизой. На этом разговор закончился.

Кроме способа отравления, Мортону оставался неясен еще один момент: какой бы характер ни носило знакомство Луизы Олбени с Альбертом Ли, было совсем непонятно, зачем она настаивала на его присутствии при разоблачении темных сторон прошлого Камиллы Карлайл, тем более что Луиза явилась к Карлайлам в сопровождении своего жениха. Остальные приглашенные принадлежали, так сказать, к одному кругу, а Ли в доме Карлайлов был человеком посторонним.

Мортон допросил горничную Луизы, мисс Бейби, бойкую и словоохотливую особу лет двадцати пяти. Смертью хозяйки она была опечалена лишь постольку, поскольку потеряла из-за этого место. Разговор с инспектором полиции доставлял ей удовольствие новизной положения и тем, что придавал ей самой определенную значительность. Войдя, она с любопытством оглядела помещение, а затем без тени смущения уставилась на Мортона.

– Мисс Бейби, вы давно служите у Луизы Олбени?

– Два года, сэр. Через три дня будет ровно два года, как я поступила к ней.

– За это время вы, несомненно, успели узнать всех знакомых вашей хозяйки. Скажите, кто у нее бывал?

– Только мистер Гловер, ее жених.

– А еще?

– Больше никого. Не подумайте, сэр, что мисс Олбени вела замкнутый образ жизни! – Горничная ехидно улыбнулась. – Совсем нет! Она любила развлекаться и умела весело проводить время. С женщинами она не дружила, подруг у нее не было, а знакомых мужчин – хоть отбавляй. Просто она не приглашала их к себе, встречалась с ними вне своей квартиры. Она была слишком осторожна и оберегала свою репутацию.

– Тогда почему вы решили, что у нее было много поклонников?

– Она часто и подолгу разговаривала по телефону. Обычно она сама снимала трубку, но, когда ее не было дома или когда она мешкала, к телефону подходила я. За два года, сэр, ей только трижды звонили женские голоса, причем дважды из ателье.

– Припомните, доводилось ли вам слышать имя Альберта Ли?

Мисс Бейби старательно наморщила лоб.

– Нет, сэр, – сказала она с сожалением, – никогда не слышала. Насчет мужчин, сэр, могу рассказать только про мистера Гловера. Так вот, сэр, – затараторила горничная, – мисс Олбени совсем его не любила и выходила за него замуж лишь потому, что считала этот брак подходящим. Верно, ничего лучше не подвернулось.

– Это она вам сама сказала?

– Нет, сэр, конечно нет! Она со мной такие вещи не обсуждала, но у меня есть глаза и уши.

С этим инспектор Мортон был полностью согласен.

– Мисс Олбени при вас говорила что-либо о леди Карлайл? – продолжил он.

– Говорила, и еще как! Такие выражения настоящая леди никогда бы себе не позволила. Она ее ненавидела.

– Почему?

– Как же иначе, сэр? – Мисс Бейби раскраснелась от возбуждения. – Они же были соперницами. Когда был жив сэр Роджер Карлайл, мисс Олбени вовсю бегала за ним. Чего только она ни делала, чтобы выйти за него замуж, а он предпочел леди Камиллу. Об этом я потом догадалась, когда он уже умер. Когда сэр Патрик Карлайл прислал приглашение на свою свадьбу с леди Камиллой, мисс Олбени пришла в бешенство и изорвала это приглашение в клочья. Она тогда совсем потеряла голову от ярости, забыла про меня и кричала всякие ругательства, которые порядочной женщине и повторять-то стыдно. По ее выкрикам я и догадалась, что она видит в леди Камилле старую соперницу. И знаете, сэр, что ее больше всего бесило? То, что леди Камилла все равно добралась до состояния Карлайлов... Сэр Роджер погиб, так она за его двоюродного брата вышла, вот так! Мисс Олбени просто не могла этого пережить. Она прежде всего любила деньги.

– Расскажите, что делала ваша хозяйка в среду.

– В среду она уехала, утром, часов в одиннадцать. Сказала, что вернется завтра, в четверг то есть.

– В какое время она собиралась вернуться?

– Она сказала только, что в четверг, а про время не говорила.

– В её поведении было что-нибудь необычное? Например, она была взволнована?

– Нет, сэр, она была такой, как всегда.

– Она сказала, куда едет?

– К мистеру Гловеру. Он живет за городом, она иногда ездила к нему на день-другой.

– После отъезда ей кто-нибудь звонил?

– В среду – нет, было только письмо, которое принесли перед самым отъездом, и она взяла его с собой в машину. А в четверг днем звонили, около двух часов. В начале второго я пошла в магазин, а когда вернулась, сразу услышала, как звонит телефон.

– Вы сняли трубку?

– Да. Мужской голос попросил Луизу.

– Он так и сказал "Луизу"? Или "мисс Олбени"?

– Луизу. Я сказала, что ее нет дома. Он спросил, где она, и я ответила, что мисс Олбени уехала к мистеру Гловеру.

– Говоривший назвал себя?

– Нет, сэр, но я узнала его голос. Не стала бы я кому попало сообщать, куда хозяйка уехала. Звонил сэр Карлайл. И знаете, сэр, вот он-то был очень взволнован. Да-да, я сразу поняла это по его голосу! А когда я сказала, что мисс Олбени еще вчера уехала, он бросил трубку.

"Любопытно, о чем он хотел с ней поговорить? – подумал Мортон. – Вполне допустимо, что в первом разговоре, в среду, она намекнула, о чем пойдет речь, хотя он это отрицает, и он намеревался выяснить, в чем дело. Раз он звонил в ее квартиру, наверно, звонил потом и в дом Гловера”.

– А не говорила ли мисс Олбени, что поедет еще куда– нибудь?

– Нет, сэр. С какой стати ей подробно сообщать мне, где она собирается проводить время?

Мортон испытывал чувство досады: вопрос, когда Луиза Олбени приняла решение явиться в дом Карлайлов, оставался открытым. Сам он полагал, что, уезжая из дома в среду, она уже составила план действий. Патрик Карлайл говорил, что Луиза позвонила ему и попросила пригласить всех на вечер четверга в среду днем, в три часа; к Гловеру она выехала в одиннадцать утра, приехала, следовательно, около часа, если никуда не заезжала по дороге (это, впрочем, надлежало проверить), поэтому навряд ли за оставшиеся два часа, находясь в доме Гловера, она получила какие-то новые, до сих пор не известные ей сведения. Источником такой информации мог бы быть только сам Гловер, но он утверждал, что ничего не знает, и у Мортона не было оснований сомневаться в его искренности.

Упомянутое горничной письмо было обнаружено в сумочке Луизы и не содержало ничего, что хоть как-то касалось бы Камиллы Карлайл. Оно было отправлено из Парижа, подписано только именем – Жан, а из самого текста следовало, что Луиза летом встречалась с автором этого послания и состояла с ним в близких отношениях. Очевидно, этот Жан был большим оригиналом: он в довольно витиеватых выражениях просил Луизу стать его женой. Мортон подумал, что мало кто прибегнул бы к такому способу, чтобы сделать женщине предложение, проще было позвонить, чтобы по крайней мере сразу узнать ответ, если уж по каким-то причинам он не мог приехать. Однако неведомый Жан имел полное право поступать как угодно. Для дела он интереса не представлял, поскольку в момент преступления в особняке Карлайлов его не было.

В доме Гловера проживала некая Марта Во, совмещавшая обязанности горничной и кухарки, кроме того, по вторникам и пятницам приходил садовник. Мисс Во, женщина лет тридцати, в отличие от горничной Луизы, держалась замкнуто и настороженно.

– Мисс Во, когда в среду приехала мисс Олбени?

– Около часа. Да, было без пяти час...

– Вы смотрели на часы?

– Да. Накануне я получила из ремонта свои часы и проверяла, точно ли они идут. Проходя через гостиную, я посмотрела на настенные часы, сверила со своими, и сразу подъехала машина мисс Олбени.

– Расскажите, что она делала после приезда.

– Она вошла в дом, сняла плащ. Я повесила его на вешалку. Тут подошел мистер Гловер, и они направились в гостиную, а может, в какую-нибудь другую комнату, я не знаю. Минут через пятнадцать-двадцать они вдвоем вышли в сад.

– Мисс Олбени держалась, как всегда?

– Она же со мной не разговаривала, сэр, только отдала свой плащ.

– Но вы видели ее лицо?

– Да, сэр. Мисс Олбени всегда очень следит за собой и пользуется самой лучшей косметикой.

– Косметика меня не интересует. Какое у нее было выражение лица?

– Выражение? – Марта Во была озадачена. – Никакого не было. То есть самое обычное, как всегда. Она протянула мне свой плащ, посмотрела в зеркало, потом повернулась к мистеру Гловеру.

– Она не была похожа на человека, потрясенного неожиданным известием?

– Нет, сэр.

– Хорошо, мисс Во. Что же было дальше?

– Мисс Олбени и мистер Гловер пошли в сад. Я уже говорила.

– Как долго они там пробыли?

– Часов до трех, сэр. Погода была хорошая, теплая.

– Мисс Олбени звонили?

– В среду – нет, сэр. Она звонила. Как вернулась в дом, так сразу и позвонила.

– Вы слышали разговор?

– Нет. Я накрывала на стол и, проходя мимо гостиной, только видела, как она сняла трубку. Дверь в гостиную застеклена, из коридора все видно.

– Она долго говорила?

– Минут через десять я прошла по коридору обратно – она еще разговаривала.

"Она говорила с Карлайлом, – подумал Мортон. – По времени сходится". Итак, за эти два часа в доме Гловера она не узнала ничего нового, а когда приехала, не производила впечатление человека, потрясенного внезапным известием. Значит, она заранее все обдумала и приняла решение насчет визита к Карлайлам прежде, чем явилась к Гловеру.

Из дальнейшего времяпрепровождения Луизы Олбени инспектора больше всего интересовали ее телефонные разговоры с Камиллой Карлайл и Альбертом Ли.

– Утром в четверг мисс Олбени снова пользовалась телефоном. Вы видели, как она звонила? Или, может быть, что-нибудь слышали? – спросил он у горничной.

– Нет-нет, – торопливо ответила Марта Во, – я ничего не слышала. Я вытирала пыль в гостиной, а мисс Олбени звонила из кабинета мистера Гловера, где стоит параллельный аппарат. Ничего я не слышала, – повторила она.

– Тогда почему вы решили, что она оттуда звонила?

– Когда я пошла за водой, чтобы полить цветы, из кабинета доносился ее голос, а она была там одна. Мистер Гловер чинил ее машину, и разговаривать ей было не с кем, только если по телефону. К тому же потом она спросила телефонную книгу.

– Вы разобрали какие-нибудь слова?

– Нет, сэр.

– Во сколько это было?

– Не знаю, я тогда на часы не смотрела.

– Что было дальше?

– Ничего, сэр. Я полила цветы и ушла к себе.

– Но вы же сказали, что мисс Олбени спрашивала телефонную книгу.

Марта Во исподлобья окинула инспектора быстрым взглядом.

– Да, простите, сэр, я забыла. Мисс Олбени вошла в гостиную и спросила у меня телефонную книгу, а затем снова ушла в кабинет.

"Она хотела позвонить кому-то, чей номер не знала, – отметил про себя Мортон. – В ее записной книжке телефона Альберта Ли нет. Тут возможны два варианта: или она знала его наизусть и искала в книге другой телефон, или искала номер Ли. Утром она звонила в дом Карлайлов и разговаривала с леди Камиллой, но их телефон у нее записан. Скорее всего, с леди Камиллой она говорила перед тем, как спросила телефонную книгу".

– Потом днем ей позвонил мужчина, судя по голосу, молодой, – прервала его размышления мисс Во, впервые заговорив по собственной инициативе; до сих пор она только отвечала на вопросы Мортона. – Он спросил Луизу. Я позвала ее, но мисс Олбени не захотела подойти и велела сказать, что ее здесь нет.

"Патрик Карлайл. Луиза не стала с ним разговаривать, хотя утром сама звонила ему".

– Мисс Олбени листала телефонную книгу при вас?

– Не помню, – тихо ответила Марта Во, ее сложенные на коленях руки перестали теребить ремешок сумочки и застыли неподвижно.

– Как же так, мисс Во, – с упреком сказал Мортон. – Вы так прекрасно все помните: и как смотрели на часы, и что видели через дверь, а тут не помните. Мисс Олбени вышла из гостиной или стала листать книгу там же? Постарайтесь вспомнить. Итак, она листала книгу?

– Да, – нехотя, как показалось Мортону, ответила Марта Во.

– Нашла нужный телефон и вышла с книгой или оставила ее в гостиной?

– Оставила, – едва слышно произнесла мисс Во.

– Вы закрыли книгу?

– Да... то есть, нет.

– Да или нет?

– Да.

– Мисс Во, – с нажимом сказал Мортон. – Бьюсь об заклад, что сейчас вы сообщите мне, на какой букве она была открыта. Я слушаю вас, мисс Во, внимательно слушаю.

– На букве "Л", – сказала Марта Во, и Мортон, наконец поймав ее взгляд, заметал в блеклых голубых глазах выражение страха.

"Ну и свидетели мне попались сегодня, – подумал он. – Одна чересчур бойкая, а вторая слово сказать боится. Очевидно, напугана самим фактом пребывания в полиции. Попробуй из такой что-нибудь выудить. Хорошо хоть с Ли теперь проясняется. Луиза Олбени звонила ему и не знала его номера – значит, они действительно были едва знакомы, при более близких отношениях она не искала бы его номер в телефонной книге".

Мортону казалось, что, если бы он узнал содержание разговоров Луизы с леди Камиллой и Ли, многое стало бы ясным, так как один из этих разговоров кое в чем изменил намерения Луизы: до них она хотела поговорить с Патриком Карлайлом, а после не подошла к телефону, когда он позвонил. Хотя роль Ли в назначенной встрече была по-прежнему туманна, большой интерес у Мортона вызывала беседа Луизы с леди Камиллой. Допрос Камиллы Карлайл, которой инспектор Мортон собирался предъявить обвинение в убийстве Луизы Олбени, он пока отложил и допросил еще раз Альберта Ли и Патрика Карлайла – обоих безрезультатно. Ли придерживался прежних показаний о том, что Луиза, позвонив ему в четверг утром, попросила вечером прийти в дом Карлайлов, не объясняя зачем. Патрик на вопрос, зачем он в четверг днем звонил Луизе сначала в ее квартиру, а затем в дом Гловера, сказал: он только хотел сообщить ей, что пригласил всех, кого она назвала в среду.

Допрос Камиллы Карлайл едва не пошатнул уверенность инспектора Мортона в ее виновности. Леди Карлайл держалась с полнейшей невозмутимостью и не допустила в своих показаниях ни малейшего противоречия, при этом она ни разу не пыталась уклониться от ответа на заданный вопрос или ответить неточно – словом, она производила впечатление человека, которому нечего скрывать. Относительно своего разговора с Луизой она заявила, что разговора, в сущности, не было: Луиза попросила позвать Патрика, а она ответила, что его нет дома, и спросила, надо ли что-нибудь передать. Луиза ответила, что не надо, и повесила трубку.

Хотя ни в машине Луизы, ни в ее квартире, так же как и в доме Гловера, не удалось обнаружить никаких материалов, касающихся Камиллы Карлайл, леди Карлайл было предъявлено обвинение в убийстве Луизы Олбени и попытке убийства Фрэнсиса Гловера. Обвинение основывалось на показаниях Гловера о том, что у мисс Олбени имелись компрометирующие леди Карлайл сведения и она была убита именно в тот момент, когда собиралась предать их гласности. Однако присяжные сочли это недостаточном, явных улик не было – Камиллу Карлайл признали невиновной.