Текст книги "Блэк Сити (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Ричардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Я так увлечена своими мыслями об Эше, что не сразу замечаю, что температура воздуха вокруг меня понизилась на несколько градусов. Внезапно электрический разряд проходит по моей коже, заставляя меня покрыться мурашками, именно так, как это происходило на тренировке Ищеек, когда сработал мой V-ген. Малкольм останавливается. Он чувствует то же самое.

– Что? – шепчу я.

Он исследует место, где мы находимся, проверяя тени на малейший намек движения.

– Вы что-то заметили? – спрашиваю я, а моё сердце безумно колотится. – Одичалого Разъяренного?

Разъяренные стали в последние дни чаще перебираться через стену, главным образом потому, что их стало слишком много, так как болезнь продолжает распространяться в стенах Легиона. У Разъяренных нет страха быть пойманными Ищейками; часть их мозга отключена. Все, что им нужно – это охота.

– Нет, – спокойно говорит он. – Этих можно учуять за версту...

Он ждет еще мгновение, затем показывает мне, что мы можем продолжать движение. Его рука не покидает рукоять меча на всем пути до лодки Жука. Я держусь поближе к нему, переживая, что Дарклинг, которого мы почувствовали, был тем же самым, который убил Трюфелька и преследовал меня в музее. Я больше не чувствую его. Что ж, возможно, вид Малкольма отпугнул его?

– Жди здесь, – говорю я Малкольму, когда мы добираемся до набережной.

Он морщит лоб.

– Да ради Его Всесилия! Я собираюсь побыть на барже со своими друзьями. Никто не собирается причинять мне зла, и Вы точно будете знать, где я нахожусь. Мы лишь собираемся немного спуститься вниз по каналу.

Он издает какой-то грубоватый звук, который я принимаю за его согласие.

Желтая баржа светится благодаря развешанным на ней гирляндам, калейдоскоп цветных огоньков напоминает мне зимние торжества. Жук и Дей уже на палубе, пьют Шайн из кофейных чашек и флиртуют друг с другом. Обычно неопрятные волосы Жука чисто вымыты и причесаны, одет он в модную рубашку и черные брюки, на Дей простенькое, но симпатичное голубое платье. Жук видит меня первым и что-то ворчит, что явно не является комплиментом, учитывая удар по руке от Дей.

Жук замечает Малкольма, наблюдающего за набережной.

– Он отправляется с нами?

– Нет. Я сказала ему, чтобы он оставался на месте.

Дей предлагает мне выпить, я соглашаюсь, глядя через её плечо, высматривая признаки присутствия Эша. Когда я не вижу его, ощущаю некий дискомфорт.

– Не хочу быть третьей лишней, поэтому, если мы больше не ждем никого, могу оставить вас двоих наедине, – говорю я.

– Эш присоединится к нам через минуту. Он ждет нас под мостом. Я предположил, что ты будешь с охраной, поэтому мы подумали, что будет лучше, если он присоединится позже. – отвечает Жук.

Жук запускает двигатель и через минуту мы спускаемся вниз по течению. Холодный воздух щекочет кожу, звезды горят над головой. Я обхватываю себя руками, дыхание призрачным туманом льется из приоткрытых губ. Скоро пойдет снег.

Мы приближаемся к мосту и Жук ослабляет дроссель, замедляя ход лодки. С глухим стуком она качнулась в одну сторону. Эш появляется секундой позже. Он до сих пор одет в униформу Ищеек со времени сегодняшней тренировки, выглядит он великолепно в красном жакете и черных брюках. Его черные глаза встречаются с моими, и я чувствую слабость в коленях.

– Что это на тебе, братан? Это ж не костюм для вечеринки, – говорит Жук.

– Зато в таком костюмчике по городу проще прогуливаться. Люди уважают Ищеек, – отвечает Эш.

– Это не уважение – это страх, и кому, как не тебе, знать об этом. Как ты можешь? – произносит Жук.

Эш хватает выпивку и опрокидывает её одним махом.

– Отстань. Делов-то. Это просто униформа.

– Меня это злит, и ты это прекрасно знаешь, – отвечает Жук.

– Отвали. Да что ты вообще об этом знаешь? – говорит Эш – У тебя есть хоть малейшее представление, что значит быть полукровкой в этом городе? Я не собираюсь извиняться за то, что хочу хоть раз немного облегчить себе жизнь.

Он снимает свой красный жакет и бросает его на скамейку.

– Слушай, мне жаль, – говорит Жук Эшу. – Мы всё еще друзья?

– Ага, друзья, – отвечает Эш.

– Давайте уже начинать вечеринку! – говорит Дей, наливая мне еще стаканчик Шайна.

Жук ставит музыку и доливает нам выпивку. Я пытаюсь сосредоточиться на том, что говорят Жук и Дей, но подсознательно мой мозг фокусируется на Эше, остро сознавая его присутствие рядом со мной, моё тело снова жаждет его прикосновений.

Я решаюсь на риск и гляжу прямо на него, удерживая его взгляд на секунду дольше, чем необходимо. Воздух вокруг нас потрескивает от напряжения, и острое ощущение темноты скользит по всей моей коже. Взор. Он помечает меня, как свою добычу. Моя, – молчаливо предупреждает он остальных. Я немного дрожу, страшась самой мысли о том, что он меня укусит, но мне нравится сам факт того, что он хочет меня. Все так запутано. Моя разум говорит мне, что он опасен и я должна убежать, но моё сердце удерживает меня здесь.

Жук подхватывает Дей и кружится с ней под звуки музыки.

– Я скучал по тебе, – шепчет ей Жук.

– Я тоже по тебе скучала. Но это ничего не меняет.

– Почему? Ты меня больше не любишь? – спрашивает он.

– Конечно, люблю. И никогда не переставала любить. Но ничего ведь не изменилось. Я говорила тебе, что ты должен выбрать – или Дурман, или я. И ты выбрал Дурман.

– Я ошибся, – он жарко её целует.

Они так увлеклись друг другом, что не заметят, даже если мы с Эшем исчезнем на какое-то время. Мы поднимаемся на плоскую крышу баржи, ложимся на неё, смотрим на звезды, и наши руки прижаты друг к другу. Даже через слои одежды электричество с лёгким треском проникает к моей руке в том месте, где мы соприкасаемся с Эшем. Мы лежим так близко, что я могу видеть крошечные серебристые пятнышки в его черных глазах.

Вдалеке слышится странная, таинственная музыка. Песни Дарклингов, сидящих рядышком друг с другом, частенько слышатся из-за стен гетто Легиона. Это песни о горе, песни о праздновании. Сегодня звучит прекрасная и радостная песня.

– О чем они поют? – шепотом спрашиваю я.

– О Кровной клятве, – объясняет Эш.

– А что это?

– Когда Дарклинг находит Кровную половинку, они поют клятву, чтобы завершить их Союз, как свадебные клятвы. Это примерно переводится как "Так начинается мое сердце, так начинается наша жизнь, навечно". Затем они кормят друг друга, чтобы скрепить связь.

– Это так красиво и совершенно неприлично, – говорю я, полушутя.

Эш встает из-за чего лодку слегка качает. Запрокинув голову к небу, он издает долгий, низкий вой. Откуда-то из гетто Легион другой Дарклинг воет ему в ответ. Затем Эш садится.

– Что ты им сказал? – спрашиваю я.

– Трудно перевести – это больше выражение эмоций. Я сказал им "Любовь”.

– Наверно, это трудно для тебя, быть совсем рядом и не иметь возможности увидеть их.

Он вздыхает:

– Я к этому привык.

– Прости, – говорю я.

– За что? Это не твоя вина.

Я опираюсь на локоть.

– Ты скучаешь по своей семье Дарклингов?

– Я никогда её не видел. Не знаю, жива ли моя семья.

– Возможно, однажды стена падет и ты сможешь встретиться с ними, – говорю я.

– Сомневаюсь. Да и вообще, даже если это и произойдет когда-нибудь, я не уверен в том, что они захотят увидеться со мной. Семья моей матери не одобряет моё существование.

– Из-за того, что ты полукровка? – спрашиваю я.

Он кивает.

– Большинство из них отвернулись от матери, когда она вышла замуж за отца.

– Должно быть, тяжело расти в смешанной семье, когда родители принадлежат двум разным расам.

– Собственно, все было не так уж и плохо. Мои соседи относились к нам очень терпимо, у нас было много друзей. Мой отец был одним из немногих священнослужителей в городе, который читал проповеди и людям, и Дарклингам, так что мои родители были очень активны в обеих общинах. Конечно, все изменилось, как только начался процесс разделения рас.

Ему не нужно было больше ничего говорить. Хотя я была еще совсем ребенком, когда начался этот процесс разделения, но помню, как быстро друзья отворачивались друг от друга только потому, что принадлежали к разным расам.

– Ты говорил, твои родители расстались? – говорю я, вспоминая его разговор с Мартой на рынке.

– Да, – говорит он, не встречаясь со мной глазами.

Я с волнением терзаю ремешок своих часов, беспокоясь о том, что сболтнула лишнего.

– Разве это не мужские часы? – спрашивает он.

Я киваю:

– Моего отца.

– Я сожалею о твоей потере, – говорит он искренне. – Должно быть, это было очень тяжело для тебя.

– Наверное. – Мне не кажется правильным говорить о своем горе с Эшем, ведь мой отец во время войны был вовлечен в процесс отправки Дарклингов в Бесплодные Земли на смерть. Он был честным последователем Пуриана Роуза, пока не увидел всего ужаса концентрационных лагерей. Это стало поворотным моментом для моего отца. Вот когда он перешел на другую сторону.

– Я помню, слышал в новостях, что он погиб при нападении Дарклингов, это так? – продолжает он.

– Да, – говорю я, хотя это и не вся история. Мой голос срывается от горя, хотя прошло уже столько времени. – Некоторые назвали бы это поэтической справедливостью, полагаю.

– Возможно. Почему же ты тогда так добра ко мне?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну... я на половину Дарклинг...

– А я и не замечала, – тупо шучу я.

Эш кладет руку за голову, обнажив медный браслет на его запястье. Мне становится стыдно от воспоминания, как я дала Марте что-то подобное, когда мы переехали сюда. Он прикрывает браслет рукавом.

С минуту мы молчим, просто слушая пение Дарклингов. Внезапно он склоняет ко мне свое лицо и атмосфера между нами меняется. Воздух приходит в движение. Пришло время обсудить то, что действительно у нас на уме. Мы начинаем говорить не сразу. Каждый из нас ждет, что другой начнет первым.

– Извини, что сбежала утром, – говорю я.

– Почему ты ушла?

– Я испугалась.

– Почему? – спрашивает он.

Неожиданно я боюсь говорить ему, вдруг он подумает, что я сумасшедшая, и то, что я чувствовало было не взаправду.

Он приподнимается на локтях.

– Я почувствовал кое-что.

– Что? – во мне нарастает волнение.

– Мне кажется, ты знаешь.

– Я подумала, может, это случилось только со мной.

– Что ты почувствовала?

– Другое сердцебиение, – говорю я, понимая, как это звучат нелепо, как только слова слетают с моих губ. А что, если он в виду что-то другое?

Но он не смеется. Вместо этого он ложится назад и проводит ладонью по своему лицу.

– Я тоже это почувствовал.

– Но как? Ты не... в смысле, полукровки… – я не знаю, как сказать это правильно.

– Нет сердцебиения? – заканчивает он.

– Ага.

– Я не знаю.

Где-то вдалеке, двое Дарклингов продолжают петь свою прекрасную Кровную клятву и мы тихо слушаем, наслаждаясь музыкой. Это так трогательно, узнать, что они нашли свою любовь. Но затем Эш садится прямо.

– Я не могу поверить, что был настолько глупым! – говорит он.

– Что? Что ты имеешь ввиду?

– Ты когда-нибудь слышала историю Айгуса и Зантины? – говорит он.

– Нет, – отвечаю.

Эш указывает вверх на полную луну.

– По легенде Дарклингов, богиня луны Селена и бог солнца Солис влюбились друг в друга, но так как она была – ночь, а он – день, то у них не могло быть детей. И, чтобы угодить жене, Солис создал мальчика – Айгуса – из звезд. – Он указал на созвездие из шести звезд. Я взглянула, пытаясь найти это созвездие. – Селена так сильно любила Айгуса, что вырезала для своего сына второе сердце, чтобы убедиться, что он будет жить вечно.

Я улыбаюсь, хотя не уверена, что правильно поняла, где именно это созвездие находится.

– Айгус был счастлив, но по мере того, как он становился старше, ему становилось все более одиноко. Он не хотел жить вечно, если это значило одиноко блуждать в темноте, поэтому он вырвал свое второе сердце и бросил его на Землю.

Я смотрю на рот Эша пока он говорит, зачарованная плавным изгибом его губ. Сконцентрируйся, Натали!

– Когда Айгус заплакал, его слезы упали на Землю, образуя первые океаны. Он в изумление увидел, как из моря медленно вышла прекрасная женщина, с его брошенным сердцем, бьющимся у неё в груди. Он нарёк её Зантина, "моя вечная любовь". Вне себя от радости они танцевали среди звезд, и их движения создавали галактики. С этого момента, Айгус и Зантина сделали так, чтобы каждый Дарклинг рождался с двумя сердцами, и второе начинало биться каждый раз, когда они встречали свою Кровную половинку, как напоминание об их любви.

Мои глаза широко распахиваются

– Так вот почему второе сердце Дарклингов приходит в действие? Это так прекрасно. Я не имела ни малейшего представления.

Эш заключает мое лицо в ладони и проводит большим пальцем по губам.

– Есть причина, по которой я хотел, чтобы ты знала эту историю.

– Какая? – шепчу я, едва в состоянии сосредоточиться на чем-то другом, кроме его пальцев на своей коже.

– Ты – моя Кровная половинка.

Его сердцебиение пульсирует в моих венах, и я знаю, что это правда.

– Это сводит тебя с ума? – спрашивает он.

Я кусаю свою губу. Это слишком, чтобы принять. Когда я проснулась сегодня утром, я не была даже уверена, что нравлюсь Эшу и теперь он говорит мне, что мы Кровные половинки. Все происходит так быстро, что нормальная девушка уже бежала бы без оглядки, но правда в том, что я не напугана и даже удивлена. Быть с Эшем так же естественно для меня, как дышать.

Я переплетаю свои пальцы с его. Я пыталась бороться со своими чувствами с того момента, как мы встретились под мостом, но нет нужды притворятся больше. Я – его Кровная половинка. Это объясняет каким странным образом мое сердце реагирует всякий раз, когда он рядом и то, что я не могу прогнать мысли о нем из своей головы. Это облегчение во многих смыслах, узнать, что мои чувства к Эшу – большее, чем просто влечение, что это нечто прекрасное. Что нам суждено быть вместе. Но даже так, я не могу полностью избавится от вины, что меня привлек Дарклинг. Убеждение, что люди и Дарклинги не должны быть вместе укоренилось во мне за годы; это не могло измениться в одночасье. Но изменение когда-то же должно начаться. По крайней мере, так однажды сказал мне отец.

– Нет, не сводит. А тебя это беспокоит? – спрашиваю я.

Он мотает головой

– Это кажется таким...

– Естественным?

Он кивает.

– Но как это вообще возможно? Я человек, – говорю я.

– Не знаю. Может, потому что я наполовину человек, это действует по-другому на меня?

– Не думаю, что сейчас это действительно имеет значение. Я просто счастлива, что это произошло.

Он сияет.

– Клянешься?

– Клянусь, – говорю я.

– Так что же теперь с нами будет? Ничего не изменилось. Я все еще полукровка...

– А я дочь Эмиссара.

– И это незаконно, – осторожно напоминает он.

Я знаю, мы играем в опасные игры. Если нас поймают, то казнят точно так же, как Тома и Яну. Стоит ли рисковать? Эш поглаживает меня по щеке, и все мое тело покалывает, пробуждаясь, оживая.

Ответ: Да.

– Я хочу быть с тобой. Нам просто надо быть осторожными, – говорю я.

– Если кто-нибудь узнает...

– Никто не узнает. – Я поднимаю на него глаза.

Его глаза пылают черным огнем, его губы раскрываются немного по мере того, как он наклоняется ближе, его дыхание слегка холодит мою щеку. Будто я на вершине горки, готовая к спуску с нее в любую секунду, предвкушение нарастает. Почти... почти...

Наши губы встречаются. Я вздыхаю прямо перед его ртом, а затем растворяюсь в нем, пока он жадно целует меня. Биение его сердца отдается у меня в ушах. Его руки ласкают моё лицо и спину. Он притягивает меня к себе и мы оба задыхаемся от мощного взрыва искр между нашими сердцами, открывающего невидимый проход между нами, впускающий все его эмоции внутрь меня: его удовольствие, его любовь, его радость. Они заполняют моё сердце, пока мне не начинает казаться, что оно взорвется от переполняющих меня чувств.

Ощущения слишком сильные, и я вырываюсь, моя грудь вздымается

– Что это было?

Его губы складываются в идеальную улыбку

– Единение наших душ. Твоя стала частью моей, а моя – твоей.

Я закидываю руки ему на шею и снова прижимаюсь своими губами к его.

– Какого черта здесь происходит?

Звук голоса Дей заставляет нас отпрянуть друг от друга. Дей и Жук сердито смотрят на нас с палубы.

– Все не так, как выглядит, – я говорю инстинктивно, хотя знаю, что это глупо, когда мы были пойманы с поличным.

Эш помогает мне подняться и мы спускаемся по лестнице.

– Выглядит это так, будто вы в засос целовались, – говорит мне Дей.

– И? Ты не можешь указывать мне, кого целовать, – говорю я. – Кто, черт возьми, думаешь, ты такая? Пуриан Роуз?

– Он – дилер наркотиков, он разрушает жизни людей, – говорит Дей.

– Эш не виноват, что Жук предпочел тебе кайф, – огрызаюсь я в ответ.

Дей вздрагивает, будто от пощечины.

– Будь ты настоящей подругой, то была бы счастлива за меня, – я говорю ей.

– Будь ты настоящей подругой, то даже не рассматривала бы возможность быть с Эшем, – немедленно отвечает Дей.

Эш делает шаг в направлении Дей

– Я не забираю Натали у тебя. Если ты за это переживаешь.

– Как ты забрал Жука, ты имеешь ввиду? – говорит она.

Я закатываю глаза.

– В моей жизни есть место для вас обоих. Нет нужды ревновать.

Она ощетинивается:

– Я не ревную...

– Ты ведешь себя именно так, – отвечаю я.

– Эш Фишер – плохое влияние, дилер Дурмана и козел, – говорит Дей. – Если ты уйдешь с ним – мы больше не подруги. Итак, кто это будет?

Я смеюсь:

– Ты серьезно предлагаешь мне сделать выбор между тобой и Эшем?

– Да, – говорит она.

– Отлично. Я выбираю Эша, – говорю я.

На ее лице отражается боль. Мне было бы жаль ее, но я просто слишком зла. Как она смеет ставить мне ультиматум?

Жук берет ее за руку и враждебно смотрит на Эша

– Братан, что ты творишь? Она же дочь Эмиссара!

– Да, и что? – спрашивает Эш.

– Что случилось с тобой, парень? Сначала ты становишься Ищейкой, а потом зависаешь с девчонкой из Центрума? Знаешь, как называли людей вроде тебя во время войны? Предатели.

Эш набрасывается на Жука. Они падают на палубу и дерутся, осыпая друг друга дикими пинками. Эш одним метким ударом попадает по лицу Жука, разбивая ему нос. Он снова заносит кулак.

– Эш, остановись! – умоляю я.

Эш немедленно отпускает Жука

– Даже не думай снова назвать меня предателем, – кричит он.

Дей бросается к Жуку и пытается остановить кровотечение. Она смотрит на меня, я в ответ враждебно смотрю на неё.

– Ты в порядке? – спрашиваю я Эша.

– Ага, я...

БА-БАХ!

Лодку дико трясет. Эш бросается к штурвалу, который остался без присмотра во время борьбы, и направляет лодку обратно на курс. Когда тряска проходит, я проверяю ущерб лодки. Царапина на лакокрасочном покрытии и разбито несколько фонарей, но к счастью лодка серьезно не пострадала.

Жук берет штурвал, и мы сидим в гневном молчании, не глядя друг на друга. Я желаю, чтобы баржа стала пароходом, и мы быстрее были дома. Чем скорее я уберусь от этой дурацкой баржи и Дей, тем лучше. Я думала, что мы хорошие друзья, но если она не может порадоваться за меня и Эша, то очевидно я ошибалась. Лодка наконец подходит к причалу, и Жук выключает двигатель. Я собираюсь сойти на берег, когда Эш хватает меня за руку, останавливая.

– Что-то не так. Я чувствую кровь, – говорит он. Я вижу, как у него шевелятся волосы.

– Малкольм! – кричу я.

Я выпрыгиваю из лодки и устремляюсь на набережную, страх сжимает мое горло с каждым шагом. На траве лежит тело. Так много крови... так же, как у Трюфелека... так же, как у отца. Одежда Малкольма разорвана, демонстрируя отверстие в его груди. Я подавляю крик.

Его сердце вырвано.

Пара фар освещает дорогу рядом с нами, направляясь в нашу сторону. Должно быть, Стражи уже вызваны на место происшествия.

– Иди. Здесь небезопасно, – говорю я Эшу.

Эш бросает последний долгий взгляд на меня и исчезает в тени.

* * *

Вернувшись в мою спальню, Марта заворачивает меня в одеяло и крепко обнимает. Она такая мягкая и округлая, это как обнимать подушку.

– Это моя вина. Я сказала ему ждать там. Если бы я не... – Мои слова прерываются новым потоком слез.

Она гладит мои волосы, шепча утешения на ухо. Часть меня не может не возмутиться отсутствию моей матери рядом. Она переложила даже свои материнские обязанности на прислугу. Я для нее – всего лишь еще одна рутинная работа, которую нужно сделать.

– Что еще хуже, я почти чувствую облегчение, – признаюсь я. – Это мог бы быть Себастьян. Это очень ужасно?

Она качает головой

– Ты заботишься о нем, и не важно, что происходит между вами двумя.

Я слышу стук в дверь и входит Себастьян, беспокойство отражается на его красивом лице. Марта отходит в сторону, когда он притягивает меня в объятия и целует в лоб.

– Я говорил с твоей матерью. Было ошибкой позволить Малкольму сопровождать тебя сегодня; мы договорились, что я буду единственным, кто будет защищать тебя с этого момента, – говорит он.

Я ожидала этого, и сказать честно, я благодарна. Мысль, что Дарклинг по-прежнему на свободе, охотится за мной, ужасает. Я знаю, что Себастьян никогда не позволит ему причинить мне вред.

Я выпрямляюсь, вспоминая кое-что

– Кто-то преследовал нас ранее.

– Ты уверена? – спрашивает Себастьян.

– Да, Малскольм почувствовал это. Сейчас я уверен, что это кто-то, убивший Трюфелька и преследовавший меня в музее.

Я снова расплакалась. Зачем я выходила сегодня? Я должна была вернуться в тот момент, когда Малкольм почувствовал, что что-то было не так. Я не понимаю, что происходит. Почему этот Дарклинг преследует меня? И зачем он вырывает сердца своих жертв?

– Я хочу побыть одна, – говорю я.

Как только они уходят, я хватаю с пола куртку Эша и закутываюсь в нее, позволяя слезам свободно струится по моему лицу, больше всего на свете желая, чтобы он был здесь со мной. Я вдыхаю запах его куртки, и мое сердце трепещет.

Кровная половинка. Я его Кровная половинка.

Дверь открывается, и Полли проскальзывает в комнату. Она ложится рядом со мной и гладит мои волосы. Зигзаги ее шрамов выглядят отчетливее в лунном свете. Слезы льются сильнее при воспоминании о том, как она так же успокаивала меня в старые добрые времена, прежде чем пострадала.

– Я встретила парня, – доверяюсь я ей. – Но он Дарклинг. Я не знаю что делать. Мать убьет меня, если узнает, и после того, что случилось с отцом... Я просто чувствую себя предательницей по отношению к нему, когда хочу быть с Эшем.

– Ты не предаешь отца – ты прославляешь его. Он хотел, чтобы Дарклинги и люди были на равных. Он умер ради этого, – шепчет она в ответ.

– Но они так опасны, – отвечаю.

– Этот парень опасен? – спрашивает она.

– Он моя Кровная половинка. Он никогда не причинит мне вреда.

Я рассказываю ей о сердце Эша, как я его запустила

– Он не похож на тех, других Дарклингов. Он добрый и благородный, и он заботится обо мне.

– Звучит, будто ты знаешь чего хочешь, – отвечает она.

– Мне страшно, – признаюсь я.

Полли сжимает мою руку.

– Не живи в страхе. Если ты хочешь быть с ним, так будь. Будь смелой, сестренка.

Ее слова прокручиваются в моей голове. "Будь смелой". Я сделаю все возможное. Я хочу быть с Эшем и я буду бороться за него, но глубоко внутри, я боюсь, что у нас никогда не будет счастливого будущего. Полли обнимает меня, и вскоре я засыпаю.

* * *

Я нахожусь в красной пещере. Стены вокруг меня пульсируют, и я наконец понимаю почему они настолько теплые и липкие на ощупь. Эта пещера не сделана из камня; она сделана из плоти. Ужас пронизывает меня. Где я?

Ребенок с бритой головой стоит в центре пещеры, из одежды на нем только зеленый лист вокруг пояса. У его ног лежат трупы Малкольма и Трюффелька. Кровь непрерывным потоком покидает их тела, наполняя комнату, пока не достигает моих лодыжек.

– Чего ты хочешь? – кричу я.

Мальчик подносит свои руки к лицу и начинает рыдать, ужасный, пугающий звук. Он медленно поворачивается, его руки все еще скрывают лицо. Что-то ужасающе неправильно.

Я кричу, когда понимаю что это.

Там, где у мальчика должно было быть сердце – дыра.

Глава 18

Эш

Сегодня напряженный день. Я не захожу за Жуком, и он вваливается в класс после того, как звенит утренний звонок. Выглядит он хуже, чем обычно, а его нос все еще опухший после нашей вчерашней потасовки.

Он направляется к парте Дей.

– Ты чего делаешь? – со злостью шипит она.

– Присаживаюсь? – говорит он.

– Не рядом со мной, – отвечает она.

Он хмурит лоб:

– Но... вчера мы целова...

– Шшш, – говорит она, прикладывая палец к своим губам. – Ничего не изменилось. Я не могу быть с тобой. Проваливай.

Вуаля, и уши Жука опять становятся ярко розовыми. Он осматривает класс в поисках другого места. Осталось всего два свободных: одно за столом рядом с моим, с девушкой по имени Аннабель, которая выглядит так, будто её вырвет, нежели она позволит сесть ему рядом с ней, второе рядом со мной.

Он выбирает меня. Я не здороваюсь; все еще зол на то, что он назвал меня предателем. Да что он, черт возьми, вообще, знает?

До меня доносится болтовня Аннабель с двумя девушками, сидящими перед ней.

– Я могу достать для вечеринки немного Золотого Дурмана, – тихонько говорит она им. – Его можно купить у того парня, мистера Табса.

При упоминании имени "мистер Табс", мои клыки начинают пульсировать. Он заправляет притоном на Шантильи Лейн, где торгуют Дурманом, а Линус работал на него. Я удивлен тому, что кто-то еще покупает Золотой Дурман, после того, как был убит Линус, но опять же, Одурманенным по большому счету плевать на риск; они просто хотят словить кайф. Кроме того, не все же, кто сидят на наркоте, умирают. В противном случае, он бы не стал таким популярным среди Одурманенных. Линусу просто не повезло.

В этот момент в класс входит Себастьян, сопровождая Натали. Мое сердце делает кувырок. На ее губах мелькает улыбка, но она тут же ее прячет. Себастьян ведет ее к парте Дей.

– Не сюда, – говорит она и садится рядом с Аннабель.

– Буду ждать тебя на крыльце, когда закончатся занятия. Не задерживайся, – говорит он ей.

Она кивает, но не смотрит на него, когда он уходит.

Начинается урок, поэтому все мы достаем наши учебники, чтобы получить задание на дом на выходные. Натали бросает на меня взгляд всего на несколько секунд, но для меня он так много значит. Мне нужно поговорить с ней, я должен узнать, на чем мы остановились. Я отрываю клочок бумаги от своей тетради и царапаю на ней записку:

"Не могу перестать думать о тебе".

Я скатываю записку в шарик и выжидаю, пока Аннабель не встает, чтобы подточить свой карандаш, прежде чем бросить его на стол к Натали. Она смотрит по сторонам, проверяя не наблюдает ли кто, прежде чем развернуть записку. Улыбаясь, она быстро пишет ответ.

Беря несколько карандашей, она идет к Аннабель, бросая записку на мой стол, когда проходит мимо. Ловкость её рук настолько хороша, что никто, кроме Жука, ничего не замечает. Он одаривает меня неодобрительным взглядом, но он может идти к черту. Это не его дело.

Я разворачиваю записку:

"Я тоже. Что дальше? Я готова рискнуть, а ты?"

В голову приходит воспоминание о том, как были казнены Том Шрив и Яна Марвик. Разве я могу на это пойти? Смею ли я так рисковать? Натали садится на свое место и бросает на меня взгляд своих красивых ярко-голубых глаз, ожидая ответа. Кровь в жилах неожиданно закипает.

Я киваю.

Она застенчиво улыбается.

Натали сует написанную мною записку к себе в сумку. Я пихаю её записку к себе в карман. Не могу поверить, что мы собираемся это сделать, но в то же время, возникает такое чувство неизбежности. Нам суждено быть вместе. В тот самый миг, когда мы встретились, наши судьбы переплелись; мы были предназначены друг другу.

Рядом со мной судорожно всхлипывает Жук. Он пытается сдержать слезы, глядя на Дей.

– Мне очень жаль, приятель. Она не знает, что теряет, – говорю я прежде, чем успеваю остановиться.

Он вытирает глаза и пожимает плечами.

– Да какая разница.

Я шепчу про себя проклятия. С чего это я такой добренький с ним после того, как он обозвал меня прошлой ночью? Внутри меня вспыхивает ярость.

– Я не предатель, – шепчу я, чтобы нас не подслушали. – Я не из тех Дарклингов, которые связывались с Ищейками во время войны. Она моя Кровная половинка. Ты понимаешь, что это значит?

Он смотрит на меня распахнутыми глазами:

– Я не знал.

– Ты думаешь, мы стали бы рисковать, если это не было так серьезно? Честно, я думал, что из всех людей, уж ты-то порадуешься за меня. Ты такой эгоист.

– Она дочь Эмиссара. Правительство стражей бомбило наш город, они убили моих родителей. Я не могу вот так просто забыть об этом, – отвечает он.

– Никто и не просит тебя забыть, – говорю я. – Просто обвиняй того, кто этого заслуживает. Натали не имела ничего общего с теми артналетами. Родителей не выбирают; это не делает ее плохим человеком.

– Я понимаю. Прости, брат, я был таким засранцем.

– А то.

– Между нами все нормально? – спрашивает он.

Пожимаю плечами:

– Я подумаю.

Остаток дня проходит лучше, чем обычно лишь по одной причине: Натали. Мы сохраняем расстояние между нами, чтобы люди не заподозрили ничего и стараемся, чтобы нас не видели вместе слишком часто. Но даже несмотря на это, мы обмениваемся тайными улыбками и записками. Ее сердцебиение внутри моего, как будто я ношу кусочек вместе с собой, куда бы не отправился.

В какой-то момент дня начинает идти снег и к тому моменту, когда он заканчивается, город покрыт белым одеялом. Я с Жуком направляюсь к театру. Натали и Дей уже в темном кабинете, все так же не сидят вместе. Я украдкой бросаю взгляд на Натали, и мое сердце делает сальто. Не могу поверить, что мы вместе. Жук съезжает на своем месте и закрывает глаза. Он выглядит потным и бледным. Либо он заболевает, либо снова собирается подсесть на Дурман. Скорее, последнее. Я не собираюсь давать ему Дурман, если смогу избежать этого. Чем больше времени проходит между дозами, тем меньше он нуждается в нем.

Наш учитель искусств, мистер Кимбл, стройный мужчина в бархатном костюме с пэчворком, поднимается на сцену и начинает наш урок с того, что раздает нам роли для разыгрывания сцены из спектакля Элворда "Деметрий и Елена". В зале раздаются стоны парней и хихиканье девчонок. Мистер Кимбл назначает наши роли. Естественно, что главные роли пьесы достаются самым популярным студентам класса.

– Кто хотел бы помочь с декорациями и освещением? – спрашивает мистер Кимбл.

Наши с Натали руки взлетают вверх.

Бормотанье парней становится громче, когда мы направляемся за кулисы. Мы с Натали ищем реквизит для декорирования сцены, пока основной состав "актеров" получает реквизит для своих костюмов.

– Мне нужно найти меч, – бормочет Жук, направляясь вглубь коморки с реквизитами.

Дей раздумывает, какой костюм ей нужен, пока остальные просто расхватывают то, что поближе. Натали медленно подходит ко мне и мы делаем вид, что рассматриваем деревянную коробку с одеждой. Наши руки скользят под материалом, и я сплетаю свои пальцы с её. Щеки Натали краснеют.