Текст книги "Блэк Сити (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Ричардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Мы входим в тускло-освещённую полукруглую залу заполненную чучелами животных и окаменелыми скелетами. Здесь есть Люпин – гигантское создание, похожее на волка, с красивым светло-серым мехом, скелет крылатого Дарклинга-Нордин, череп кошачьего существа с длинными саблезубыми клыками и восковая фигура Разъярённого, от которого мурашки по спине.

– Что это? – спрашивает Дей, глядя на череп некоего кошачьего существа.

– Это Бастет^[2] , – говорит Себастьян.

Я прочла информацию на табличке рядом с черепом.

БАСТЕТ – место обитания: Штат Изумрудный. Продолжительность жизни: Неизвестно. Чем питается: Дарклингами.

Этим редким существам когда-то поклонялись, ложно принимая их за богов. Они вырастают ростом до шести футов и живут в прайдах до двух сотен. Яд Бастетов очень токсичен для Дарклингов и оказалось, что в их крови содержатся следы некрозной бактерии Вибрио.

– Отстой, – бормочу я.

– Смотри, как классно, – говорит Себастьян, нажимая на кошачьи зубы. Они втягиваются обратно в череп. – Они делают так, чтобы защитить свои зубы от повреждений.

– У неё зубы мерцают, – замечает Дей.

– Вот, потому-то зубы Бастет так ценны; они пропитаны ядом. Люди раньше делали из них украшения и ювелирные изделия. Большинство их перебили браконьеры, поэтому в наши дни они редкость.

Пока Себастьян с Дей болтают, я смотрю на другие экспонаты. Мёртвые глаза уставились на меня, когда мы проходили мимо, заставляя меня чувствовать себя неловко. Я не могла отделаться от ощущения, что на меня кто-то смотрит...

Я замечаю слева от себя вспышку голубого света от дисплея. Вглядываюсь в тени. Гм, там ничего нет. Прекратить запугивать себя, Бьюкенан!

Себастьян замолкает, ладонь его обхватывает рукоять меча.

– Всё в порядке? – спрашиваю его.

Он кивает, хотя явно чем-то озабочен.

Движение справа, заставляет меня начать волноваться, но это всего-навсего Крис Томпсон, прокравшийся в один из соседних залов, пока Грегори отвернулся, следуя за наркодилером Линусом.

– Держись рядом, – говорит мне Себастьян.

– Что не так? – спрашивает Дей.

– Сработал мой V-ген. Я чувствую рядом Дарклинга, – отвечает Себастьян.

Дей взволнованно смотрит на меня.

– Просто продолжайте идти, – говорит Себастьян.

Мы сворачиваем за поворот, и моё сердце вздрагивает, как только я замечаю Эша, который в этот момент курит с Жуком. Струйки дыма выходят из приоткрытых губ Эша, и на мгновение мне становится интересно, каково бы это было, если бы мой язык пробрался через барьер его губ, пробуя на вкус дым внутри его рта.

Себастьян вздыхает.

– Ложная тревога. Я просто почувствовал того кровососа.

– Прекрати его так называть, – говорю я.

У меня появляется ощущение, будто расплавленный свинец попадает в мой желудок и обжигает мои внутренности, как будто тьма разливается по моей коже. Взор. Эш смотрит на меня встревожено. Он в одно мгновение оказывается рядом со мной, Жук позади меня.

Себастьян обнажает свой меч и направляет его на Эша.

– На неё охотятся Дарклинги. Я могу почувствовать это, используя Взор, – говорит ему Эш.

– Где он? – в ужасе спрашиваю я Эша.

– Не знаю, – отвечает он, осматривая помещение.

– Я пойду и поищу его, – говорит Себастьян.

– Нет! Не оставляй меня. – Перед глазами тут же всплывает окровавленное тельце Трюфелька.

– Мы должны избавиться от него, – говорит Себастьян.

– У меня есть одна идея. Ты доверяешь мне? – спрашивает меня Эш

Я гляжу на его красивое, серьёзное лицо. Моё сердце сжимается.

– Да, – шепчу я.

– Посмотри мне в глаза, – спокойно говорит он.

Я повинуюсь. Он пристально смотрит в мои глаза, он будто смотрит в меня. Его черные глаза сверкают, словно звезды в сумрачном свете... они такие красивые... такие блестящие... они делают меня вялой. Скоро я уже теряюсь в них, тону, падаю, пока не остаётся ничего вокруг. Кроме него и меня. Внезапно, темнота, окутавшая меня, начинает подниматься, когда Эш перемещает силу Взора другого Дарклинга на себя.

«Моя... моя... моя, – говорит он им. – Оставьте её, она принадлежит мне».

Тьма исчезает без следа.

Эш моргает и чары исчезают.

Я нервно вздыхаю.

– Он ушёл?

– Я больше его не чувствую, – говорит Эш.

– Я пойду, проверю все вокруг. Жди здесь,– говорит мне Себастьян, резко взглянув на Эша. – Дотронешься до неё хоть одним клыком, и я башку тебе снесу. Понял?

Эш сжимает кулаки, но не произносит ни слова, пока Себастьян удаляется прочь.

Дей обнимает меня.

– Думаешь, это тот же, кто...

– Убил Трюфелька? – заканчиваю я её фразу. – Да. Думаю, на меня охотились, но почему?

– Так ты же основная цель для Легиона Освободительного Фронта, – говорит Жук, имея ввиду незаконные вооружённое отряды Дарклингов, которые боролись со Стражами во время войны.

Я оборачиваюсь к Эшу.

– Спасибо за то, что защитил меня.

– Без проблем. Просто не хотел, чтобы меня ложно обвинили, если бы на тебя напали.

Во мне закипает гнев.

– Не надо подставляться ради меня! В следующий раз просто дай этим проклятым тварям сожрать меня.

Я зашагала прочь, злясь на саму себя за глупые мысли о том, что у Эша Фишера есть сердце. Он догоняет меня мгновение спустя у черепа Бастета.

– Эй, блондиночка, почему ты злишься на меня? – спрашивает он.

– Просто оставь меня в покое, – говорю я.

– Не оставлю, пока не скажешь, почему ты такая злая.

Я позволила себе раздражённо вскрикнуть.

– Во имя Его Всесилия, почему ты такой раздражающий?

– Значит, мы выяснили, что я тебя раздражаю. Что-нибудь ещё? – спрашивает он, и лёгкая улыбка играет на его губах.

Сильное желание разгорается внутри меня. Я напоминаю себе, что должна бы на него злиться.

– Да! Тебе на всех плевать, кроме себя. Ты помогаешь другим, если это каким-то образом поможет тебе, – говорю я.

– Ого. – Он выглядит по-настоящему обиженным.

– Ну, это правда.

– Нет, это не так. Я помог тебе, потому что...

– Почему?

– Не хотел, чтобы ты пострадала.

– О, тогда почему ты говорил обратное?

Он пожимает плечами.

– Потому что меня не должно заботить, что с тобой случиться.

– Но заботит?

Он ничего не говорит. Вместо этого он переключает своё внимание на выставку. Я нервно оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто за нами не наблюдает. Моё сердце колотится в бешеном ритме, что я пересекаю некую невидимую черту, разговаривая с ним. Себастьян проверяет периметр, Дей общается с Жуком, а остальная часть класса в следующем выставочном зале. Мы одни.

Эш поворачивается ко мне, решительно смотрит в глаза.

– Натали, есть нечто, о чем я бы хотел с тобой поговорить.

Я приподнимаю бровь.

– Серьёзно? О чём?

Он делает глубокий вдох.

– Не знаю, как это получше сказать, так что выложу всё, как есть. Ты, наверное, сочтёшь меня чокнутым.

– Та-ак... – говорю я.

Мне становится любопытно, куда это нас заведёт.

– В тот день, на уроке истории, когда мы стукнулись головами...

– Значит, что это у нас здесь? – раздаётся позади нас мужской голос.

Тот парень с фиолетовыми волосами – Линус – подходит с двумя жлобами. Татуированная девица одарила меня недобрым взглядом, вынуждая посмотреть ей в глаза. Но я не стала этого делать.

– Когда я последний раз проверял, это был всё ещё мой район, – говорит Эш.

Линус ухмыляется, его рука смыкается вокруг стеклянного флакона, торчащего из кармана его куртки. Она наполнена молочно-белой жидкостью, которая отливает золотом, когда на неё попадает свет.

– Больше нет, кровосос! Теперь это территория мистера Табса, – неспеша произносит Линус.

Эш сгребает Линуса за воротник, и тот вздрагивает. Его головорезы приближаются.

– Это моя территория, – говорит Эш.

– Люди смотрят, – предупреждаю его.

Он отпускает Линуса и указывает на несколько дверей поблизости.

– Выход в той стороне. Предполагаю, вам им воспользоваться.

– Заставь меня.

Челюсть Эша сжимается. Он ничего не может сделать. Не здесь.

– Себастьяну будет интересно узнать, что ты здесь, Линус. Возможно, он даже вызовет тебя на допрос. Снова, – говорю я.

Он обращает своё внимание на меня.

– Почему ты думаешь, что он ещё не знает о том, что я здесь, цыпочка?

О чем это он?

Татуированная девушка обнимает Линуса, положив руку ему на плечо, и вызывающе к нему прижимается.

– Пойдём пробовать товар, – шепчет она.

Линус освобождается от её объятий и поправляет свой воротник. Они направляются к одному из коридоров, ведущих в другие выставочные залы.

– Что было в том флаконе? – спрашиваю я.

– Яд Дарклингов, Дурман, – объясняет он.

– Я считала, что Дурман белый. А этот с золотым отливом.

– Вероятно, это тот Золотой Дурман, что стали толкать в округе.

Я собираюсь вернуться к нашему разговору о том, что случилось на уроке истории, когда мы ударились головами, но в этот момент Себастьян входит в зал. Я отхожу от Эша, не желая давать Себастьяну повод устроить сцену.

– Нашёл что-нибудь? – спрашиваю я его.

– Нет, кровососа давно и след простыл, – отвечает он, убирая меч в ножны.

Я с облегчением вздыхаю.

Дикий крик из соседнего зала пугает всех нас, и секундой позже оттуда вылетает татуированная девица, слезы струятся по её лицу. Она проносится мимо нас, направляясь к выходу. Без долгих раздумий я спешу в соседний зал, задаваясь вопросом, что же там произошло, но через мгновение я жалею о своей поспешности. На полу растянулось тело Линуса и его бритоголового дружка, их мёртвые глаза глядят в потолок. На лицах застыла маска боли, губы стали черны, как уголь.

В руке мёртвый Линус сжимал открытый флакон Золотого Дурмана.

Глава 16

Эш

– Первое правило выживания при атаке Дарклингов – бежать, – говорит Себастьян, обращаясь к группе.

Все кадеты Ищеек сидят, образуя круг в центре зала, одетые в свою новую сверкающую униформу. Второй по званию после Себастьяна, чернокожий мужчина с отметинами от когтей, спускающимися вниз по шее, окидывает меня холодным, недоброжелательным взглядом, глядя через весь зал. Я одергиваю воротник своего пиджака, пытаясь дать проникнуть воздуху между ним и моей кожей, ощущая клаустрофобию от этого дорогого хлопка. Одна из других Ищеек – девушка с волнистыми каштановыми волосами – дарит мне мимолетный благодарный взгляд. Ого! С тех пор, как я надел эту униформу, все в школе смотрят на меня иначе, как будто я наконец-то стал одним из них. Хорошо чувствовать, что тебя уважают, но этот мед не без ложки дёгтя. Мне не нужно было идти на такие крайние меры, чтобы добиться уважения.

Натали сидит рядом со мной. Она заправляет свой золотистый локон за ухо, раскрывая взору мелкие веснушки чуть выше воротника. Интересно, на что было бы это похоже, если бы мои губы расположились чуть повыше этих веснушек, мои клыки погрузились в её шею... Она поворачивается и ловит мой взгляд. Легкая улыбка играет на её губах, и в это мгновение моя судьба предрешена.

Я хочу её.

Кто-то пинает мою ногу. Себастьян.

Он предупреждающе смотрит на меня.

– Что Вы имели ввиду, когда сказали, что мы должны убежать? – проскулил Грегори, ссылаясь на предыдущий комментарий Себастьяна. – Я думал, мы здесь для того, чтобы научиться сражаться.

Себастьян кивает на парня с отметинами от когтей на шее, который расстегивает две верхние пуговицы своего пиджака, показывая верхнюю часть тела. Следы когтей покрывают всю его грудную клетку и виднеется огромный шрам в том месте, где недостает большого куска плоти, который вырвал Дарклинг из тела парня. Это возымело желанный эффект – внимание группы явно возросло.

– Дарклинги выше, сильнее и быстрее нас. Если вы один на один, то тут без шансов, они убьют вас прежде, чем вы успеете моргнуть, – говорит он, – если хотите выжить – бегите. Нет ничего позорного вернуться в штаб живым.

– Мы охотимся группами, – продолжает Оцарапанная шея, – Только так у нас есть шансы. Ваше подразделение – теперь ваша семья. Ваша жизнь – в их руках. Жизненно необходимо научиться двигаться, как единое целое, предвидеть движения напарника и защищать друг друга. Так мы непобедимы.

– Безусловно, у нас есть дополнительное преимущество в виде V-гена, – говорит Себастьян. – Благодаря тренировкам, он позволит почувствовать Дарклинга, давая вам преимущество над врагом. Обучение, в ходе которого появится возможность отточить эту способность, может означать разницу между жизнью и смертью. Но сначала, основы. Бой на мечах. Разбейтесь по парам.

Я хватаю меч из подставки и проворачиваю его в руке. Похоже, подходящий. Хотя, я ни за что не пойду на то, чтобы причинить вред другому Дарклингу. Я возвращаю клинок на место.

– Чего это ты делаешь? – рычит на меня Оцарапанная шея.

– Мне не нужен меч. У меня своё оружие, – говорю, обнажая клыки.

Натали берет один из мечей поменьше, одаривая меня застенчивой улыбкой. Сердце так и барабанит у меня в груди, ба-бум, ба-бум, ба-бум. Не могу поверить, что чуть было не рассказал ей в музее про своё сердце. О чем я только думал? Она решила бы, что я чокнутый, ненормальный. Она бы никогда не захотела снова заговорить со мной. Я не могу так рисковать, пока я всё еще не знаю каким образом или зачем она делает это со мной.

В меня врезается Грегори.

– Отвали с дороги, помесь, – говорит он.

– Прости великодушно, – говорю я саркастически. – Я тебя не заметил.

Ноздри Грегори раздуваются. Он берет самый большой меч в стойке.

– Знаешь, что говорят о мальчишках с большими игрушками? – спрашиваю я.

Натали хихикает, а Грегори зло прищуривается. Все встают по парам. Остаемся только мы с Натали.

– Постараюсь не шибко тебя покалечить, – говорит она.

Себастьян подходит к Натали и слегка касается её плеча. От этого простого, такого привычного жеста моим клыкам делается больно.

– Может быть, тебе просто посидеть. Не хочу, чтобы ты перегружала своё сердце, – говорит он.

Её щеки пылают алым.

– Мне же нужно практиковаться, ведь так? Иначе какой смысл здесь находиться?

– Я просто забочусь о тебе...

Она поднимает свой меч и угрожающе смотрит на него

– Я в полном порядке. Моё сердце в порядке. Прекрати обращаться со мной, как с ребенком.

Я подавляю улыбку.

Себастьян сводит со мной счеты за мою улыбку, давая мне наставления

– Сделаешь ей больно, я сделаю больно тебе, понял?

– Четко и ясно, – ворчу в ответ.

– Извини за Себастьяна, – говорит Натали, когда тот уходит.

– Твой парень редкостный урод, – говорю я.

– Себ не мой парень. – Она смеется. – Я так сказала Крису, чтобы он отвалил от меня.

Во мне, словно пламя, вспыхивает огонек надежды, заставляя меня светиться.

Мы проводим несколько основных атакующих и оборонительных ударов, и совершенно очевидно, что Натали уже занималась этим прежде. Ее движения быстрые и точные, но даже в этом случае, ей не удается хотя бы раз ударить меня.

– Не честно! Ты не стоишь на месте! – дразнится она, когда я резко ухожу в другую сторону, спасаясь от её удара.

– Вроде, так и должно быть, не так ли? Дарклинг не будет стоять и ждать, когда же его атакуют.

Её лицо озаряет поразительно красивая улыбка и я действую нерешительно. Она наносит удар и на этот раз попадает по моей руке, делая небольшой порез на моей куртке. Я театрально потираю руку.

– Слабак, – говорит она.

– Ты уже тренировалась на мечах?

– Меня отец обучал, – говорит она

На её лице отразилась грусть, и мне интересно, что за мрачное воспоминание её посетило.

– Как ты себя чувствуешь, после того, как мы нашли Линуса? – осторожно спрашиваю я

Прошло два дня, как мы обнаружили в музее труп.

Она пожимает плечами

– Мне снятся кошмары. В газете по поводу его смерти была небольшая статья. Видел?

Я киваю. Это была просто краткая заметка, потерявшаяся в море новостей. Они описали его смерть, как передозировку Дурманом – вот и все. Целая жизнь уместилась в нескольких строках. Не так уж много. Получу ли я хотя бы такое освещение, если кто-то найдет меня мертвым?

– У тебя задумчивое выражение, – говорит Натали.

– Да?

Она делает очень серьезное лицо, передразнивая меня.

– Извини, я просто подумал о Линусе. Тяжело через такое пройти, – говорю я.

– Думаю бывает и хуже, – бормочет она, – Что ты думаешь об этом золотом Дурмане? Должно быть, он силен, если убил Линуса и его друга так быстро.

– Я не совсем уверен. Дилеры частенько смешивают галлюциногены, так что может быть дело тут не в нем? – отвечаю я.

Мы продолжаем спарринг, хотя она думает о другом.

– Эш, что ты собирался мне рассказать в музее? Что-то о том, как мы стукнулись головами...? – спрашивает она.

У меня сжимается желудок. Черт. Я-то надеялся, что она забыла об этом.

– Просто хотел убедиться, что ты не пострадала. У меня очень крепкий череп, – говорю я, постукивая себя по голове.

Она с прищуром подозрительно смотрит на меня

– Были безвозвратно утеряны несколько клеток мозга, но никаких необратимых последствий. Ты именно об этом хотел меня спросить?

– Ммм-мм. Итак, с нетерпением ждешь вечеринки у Жука вечером? – спрашиваю я, меняя тему.

Она морщиться

– Да не особо. Жук меня терпеть не может.

– А Дей меня.

– Наверное, веселенький выдастся вечерок, – говорит она. – Кто-нибудь еще придет?

Я смеюсь

– Неа. Жук вообще-то не очень популярен в здешних кругах.

Натали застенчиво прикусывают губу

– Значит нас будет четверо? Как на двойном свидании?

Я не думал об этом в таком ключе, но... о, блин, у нас, что? Свидание?

– Гммм, – все, что я успел сказать.

– Встаньте в круг, – призывает Себастьян.

Мы снова собираемся в круг и я занимаю место настолько близко к Натали, чтобы это не бросалось в глаза.

– Ну, сказать, что ваши навыки в борьбе на мечах ужасающи, было бы большим преуменьшением, – говорит он, – Питер Гибб, ты должен держать глаза открытыми, когда наносишь удар. Грегори, ты сражался, как будто пытался пробиться через джунгли. Натали – хорошая работа.

Она слегка краснеет, а мои клыки снова пульсируют.

– Когда мы узнаем, как управлять силой наших V-генов? – спрашивает Грегори.

– Вам нужен Дарклинг, чтобы научиться делать это, а вы – жалкая подделка под солдат, которая не может находиться в одной комнате с Дарклингом.

– А как насчет Эша? – предлагает Грегори.

– Ни за что! – отвечаю я.

Себастьян почесывает подбородок, как бы взвешивая данное предложение

– Ну что же, давайте попробуем. Вы так ужасно сражаетесь, что это, возможно, ваш единственный шанс выжить. И вам нужно научиться этому еще до вашей первой охоты, которая будет уже на следующей неделе.

– Мы будем охотиться? Круть! – говорит Грегори.

– Я не собираюсь ни для кого становится подопытным кроликом, – говорю я, но меня никто не слушает.

Натали встаёт и слабо улыбается мне.

Себастьян выключает свет, погружая зал в темноту, и раздаётся несколько испуганных возгласов от кадетов. Его голос движется во мраке, перемещается по комнате, как будто он легко передвигается между нами, даже несмотря на то, что он не должен бы ничего видеть. У меня есть одно большое преимущество над ним – я могу видеть в темноте.

– Расходитесь по залу. Я хочу, чтобы вы все сфокусировали своё внимание на Эше. Представьте себе его перед своим мысленным взором. Вы должны ощутить слабый электрический разряд, когда почувствуете его – это действие вашего V-гена. Ощущение с полукровкой не будет сильным, но вы все же в состоянии заметить его. Я могу.

Быстрым ловким движением Себастьян взмахивает мечом и срезает несколько моих волос.

– Что за хрень! – говорю я, отскакивая назад. – Ты чуть не снес мне башку!

Он только смеется в ответ.

– Себ, мы не можем бегать по темному залу, размахивая мечом друг перед другом. Кто-нибудь может пострадать, – говорит Натали.

– Ну что ж, справедливо. Положите все оружие на пол. Когда найдете кровососа, просто прикоснитесь к его плечу и произнесите:

– Попался, ты мертв!

Я пришел в ярость от того, что меня назвали кровососом и мои клыки налились ядом. Правильно, ты же сам просил об этом. Это война.

Раздаётся грохот металла, когда все кладут мечи на пол, затем кадеты начинают двигаться по залу, вытягивая руки в поисках меня, как будто они играют в жмурки. Только Натали и Грегори не двигаются, они оба пытаются воспользоваться своим V-геном.

– Сюда, – шепчу я.

Несколько кадетов начинают двигаться в мою сторону, но я ловко отскакиваю с их пути, и они сталкиваются друг с другом. Кажется, будет весело! Я тихонько обхожу зал, изредка постукивая по стене позади одного из кадетов, чтобы вывести его за пределы группы. За минуту успеваю отметить троих.

Я касаюсь плеча одного, из ничего не подозревающих кадетов:

– Попался. Ты мертв!

Кадет ворчит и отходит.

– Не надо недооценивать противника, – произносит в темноте Оцарапанная Шея. – Дарклинги обязательно попытаются заманить вас подальше от остальных, где будет проще расправиться с вами.

Так вот что я должен был бы делать? А ведь я не размышлял, а действовал инстинктивно.

Какое-то движение в центре зала, и Грегори начинает двигаться примерно в мою сторону, медленно, не торопясь.

– Выходи, выходи, все равно найду тебя, кровосос, – говорит он.

Он сворачивает направо, явно не ощущая меня вообще. Натали, наоборот, направляется прямо ко мне. Сначала я слишком ошеломлен, чтобы двигаться, и она уже почти рядом со мной, прежде, чем я собираюсь с мыслями и отступаю в сторону. Она тут же поворачивается и идет ко мне снова. Даже в темноте я могу с уверенностью сказать, что она улыбается.

– Эш, нет смысла бежать. Я тебя чувствую, – шепчет она.

Она снова меня чуть было не ловит. Черт подери! Да она и в самом деле меня чувствует!

Да, но я никак не могу позволить ей взять надо мной верх. До этого я нигода не опущусь. Я набрасываюсь на Натали, сбивая её с ног и прижимая её к стене.

– Попалась! Ты – труп, – шепчу я насмешливо ей на ухо.

Где-то в темноте Себастьян со своими кадетами двигаются по комнате, приближаясь.

Я высвобождаю руки Натали и ожидаю, что она пойдет прочь, но вместо этого её рука тянется к моему лицу и она легонько проводит пальцами по моим губам, затем по клыкам, заставляя их налиться ядом. От её запретных прикосновений у меня перехватывает дыхание, горло сжимается. Что она делает? Если её поймают за этим занятием...

– Ты можешь сбежать, но ты не сможешь спрятаться, – язвит Грегори где-то справа от меня.

Стыд сжал мои внутренности, как отвратительно то, как моё тело реагирует на неё. В моей голове промелькнул миллион причин того, почему я должен оттолкнуть её, но я не смог. Вместо этого я делаю, что нельзя: протягиваю руку и осторожно касаюсь её лица. У нее вырывается тихий мягкий, хриплый стон, когда кончики моих пальцев исследуют контуры её лица. Как ни странно, сейчас я впервые действительно "видел" её. Мои пальцы составляли карту её особенностей, запоминая все, даже самые мельчайшие детали. У меня внутри борются желание и чувство вины, и я разрываюсь между своим желанием к ней и верностью своему виду. Она – Страж. Это так неправильно! И теперь я уже неспособен контролировать себя. Мои пальцы поглаживают её гладкую кожу, проведя по ямочке на её левой щеке, пока не находят мягкую полноту её губ.

– Эш, – выдыхает она, запрокидывая голову вверх.

Её губы касаются моих. Они едва успевают соприкоснуться, но сила, подобная удару молнии, проходит через них и попадает прямо в моё сердце. Вспышка боли терзает мою грудь изнутри. Натали подаётся назад, и я знаю, что она ошеломлена так же, как и я, когда чувствую это: Второе сердцебиение у меня внутри.

– Натали...

Грубые руки хватают меня в темноте, и Грегори победоносно вопит:

– Попался! Ты мертв, кровосос!

Вспышка света и я быстро отхожу он Натали. Она изучает меня сквозь густые ресницы. Что-то не так. Её губы бледны, она с трудом дышит.

– Что ты с ней сделал, полукровка? – требует ответа Себастьян, бросаясь к ней.

Она открывает рот, но не произносит ни слова. Вместо этого она разворачивается на каблуках и выбегает из зала, хлопнув дверью. Как только она исчезает, боль в моей груди проходит, и я почти верю, что этого никогда и не было. Это все-лишь плод моего воображения? Тогда почему она так отреагировала?

Она тоже это чувствует?

Глава 17

Натали

Себастьян везет меня домой, суетясь надо мной всю дорогу. Как только мы переступаем порог дома, я отправляюсь в лабораторию Крейвена, притворяясь, что мне нужны еще лекарства для сердца. Губы до сих пор покалывает от моего почти состоявшегося поцелуя с Эшем, моё сердце бешено бьется в груди от моего безрассудного поведения. Что заставило меня ласкать его вот так, перед всеми? Он, наверное, считает меня сумасшедшей! Хотя... он ведь прикоснулся ко мне в ответ.

Нечто очень странное произошло между нами в этом зале. Я действительно чувствую, как сердце Эша бьется у меня внутри? Как такое вообще возможно? Сердца у полукровок вообще не бьются! Мне нужно поговорить с Крейвеном. Возможно, он слышал уже о таких случаях, происходивших прежде.

Он один в лаборатории, склоняется над микроскопом, его очки в форме полумесяца сидят на кончике его длинного носа. На рабочем столе позади него стоят мензурки, наполненные радужными жидкостями; красочными, цветными жидкостями: красной, золотой, зеленой, белой и синей.

На пути к Крейвену я прохожу мимо двери с серебристой отметкой над ней. Что там внутри?

– Здравствуйте, юная леди. Чем могу быть полезен? – спрашивает он.

Я не могу смотреть прямо на него – я боюсь, что он может увидеть на моем лице выражение вины. Никто никогда не должен узнать о том, чем я занималась с Эшем.

– У меня научный вопрос. Мы проходим генетику по биологии и мой учитель сказал, что сердца у полукровок не бьются. Это так?

Крейвен протирает свои очки.

– Верно.

– Парень в моем классе сказал, что знал полукровку, у которого есть сердцебиение, но разве это возможно? Такое когда-нибудь случалось?

– Не думаю. Сердца полукровок не бьются, потому что им просто не нужно этого делать.

– Как это?

– Ну, по официальной теории, полукровки – это проклятые души, вынужденные жить между царствами живых и мертвых

Крейвен скептически морщит лоб. Он берет образец крови из холодильника и помещает пластинку под микроскоп. Я смотрю в окуляр. В кровяной плазме извиваются крошечные микроскопические существа.

– Что они такое?

– Трипаносома вампириум. Они – то, что поддерживает жизнь в полукровках. Они насыщают кислородом их органы...

– Значит, их сердцам просто незачем биться?

– Именно. Поэтому они бездействуют. И это только одна из многих особенностей скрещивания ДНК Дарклингов и людей.

– А могут ли их сердца когда-нибудь... э... заработать?

– Никогда не слышал, чтобы происходило подобное.

Мои плечи опускаются. Должно быть, я просто себе это вообразила. Я имею в виду, я поцеловала Эша... вроде. Это заставит сердце любой девушки выскочить из груди, верно? Очевидно, все именно так и было.

Я иду наверх, более смущенная, чем когда-либо. Мне нужно поговорить с ним об этом сегодня на праздновании дня рождения Жука, но что мне сказать? Я не знаю, что чувствовала во время нашего поцелуя. Мать никогда не простит меня, если узнает, что меня привлек Дарклинг. И я не могу просто забыть тот факт, что моего отца убил Разъяренный. Но разве он не хотел, чтобы Дарклинги и люди жили вместе, как равные? Возражал бы он на самом деле?

Я потираю виски, чувствуя, как начинает болеть голова. Нет смысла терзать этими мыслями свою несчастную голову, пока я не узнаю, что думает Эш о том, что случилось. Сначала разберемся с главным. Мне необходимо каким-то образом избавиться от Себастьяна. Я ни за что на свете не позволю ему идти за мной на баржу к Жуку, чтобы всё испортить. Самый лучший выход для меня – это новый охранник, который будет за мной приглядывать; а уж потом я придумаю, как его сбагрить, когда доберусь до дома Жука.

Я иду в комнату к матери. Она сидит на краю своей кровати, уставившись на жемчужный браслет в своей руке. Она одета в длинное голубое платье, туго затянутое на талии, чтобы подчеркнуть её модную тощую фигуру, а ее блестящие черные волосы завязаны в пучок, открывая её худое лицо, которое кажется вытянутым. Если бы я обняла её, то уверена, она рассыпалась бы словно стекло. Думаю, это хорошо, что она никогда не хотела, чтобы я прикасалась к ней.

– Всё хорошо? – спрашиваю я.

– Не могу застегнуть браслет.

Я застегиваю браслет вокруг её тонкого запястья.

– Полагаю, это не визит вежливости. Чего ты хочешь? – спрашивает мама.

– Я хочу нового телохранителя.

– Опять ты об этом?

– Да, опять и снова. Ты же знаешь, что я больше не встречаюсь с Себастьяном. Становится неловко, что он всё время ошивается возле меня, – я умалчиваю, что сегодня вечером у меня свидание с полукровкой и не хочу, чтобы Себастьян об этом узнал.

– Хорошо, – устало говорит мама.

– Спасибо! – ого, да это оказывается проще, чем я ожидала.

– Но только по вечерам и в выходные. Себастьян продолжит приводить тебя в школу и забирать из неё.

Я знала, что получила желаемое слишком легко.

– Почему?

– Потому что я так сказала, – говорит она.

Это лучше, чем ничего.

Я спешу к себе в комнату и немедленно начинаю подыскивать себе наряд для сегодняшнего вечера, одновременно скидывая с себя одежду. Краешком глаза я ловлю своё отражение в большом, во весь рост, зеркале, и приостанавливаюсь, мои глаза задерживаются на вздымающемся шраме, царапине, спускающейся по моему сердцу. Это было глупо, думать, что я ощущала, будто сердце Эша бьется во мне. Как сказал Крейвен, это просто невозможно. С другой стороны, даже если бы сердца полукровки действительно бились, это не объясняет ЧТО именно я почувствовала в своей груди. Единственное рациональное объяснение произошедшему в том, что моё сердце перенапряглось от боя на мечах, и мне пришлось пережить странные ощущения, вот и все. Так почему же я в это не особо верю?

Полчаса спустя я полностью готова, на мне черные обрезанные брюки, заправленные в высокие сапоги выше колен, короткий топ и пиджак Эша. Я открываю дверь моей спальни, в прихожей меня уже поджидает Себастьян.

– Ты заменила меня? – спрашивает он.

Я прохожу мимо него и смотрю на папины часы на своем запястье. Стекло лопнуло, но я все еще могу увидеть под ним время: четверть седьмого. Я опаздываю! Себастьян тащится следом за мной.

– Да пойми же наконец! – кричу я на него. – Я не хочу, чтобы ты крутился около меня, понял?

– Я не позволю тебе так просто от меня избавиться, – говорит он.

– Убирайся с дороги, пока я не попросила моего нового охранника препроводить тебя вон из здания.

Себастьян стискивает зубы, но отступает в сторону.

Мой новый телохранитель, Малкольм, ждет меня рядом с центральным входом. Ему около сорока, с зачесанными назад волосами и его глаза постоянно бегают по окрестностям в поисках опасности.

– Есть шанс уговорить Вас остаться здесь? – спрашиваю я.

Он качает головой, а я закатываю глаза.

Мы выходим из дома. В воздухе ощущается свежесть после дождя и я нетерпеливо приглаживаю волосы, пытаясь усмирить кудри. Везде вокруг на улицах были натянуты красочные флаги в рамках подготовки к дню Примирения в ближайшую субботу. Мне хотелось знать, хочет ли все еще Эш видеть меня этим вечером. После моего утреннего побега я, вероятно, последний человек, которого он бы хотел видеть. Но может быть (тут я хватаюсь за соломинку) он хочет поговорить о том, что произошло? Я хочу сказать, что я чувствовала, как бьется его сердце у меня внутри! Я думаю... Ох, я не знаю! Это звучит глупо, но что-то ведь произошло.