Текст книги "Блэк Сити (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Ричардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Вокруг нас по-прежнему раздаются человеческие крики, люди отчаянно толкают друг друга, пытаясь убраться подальше от Дарклингов, наводнивших округу через брешь в стене. Если мы очень быстро не уберем Жука с земли, то рискуем быть просто растоптанными спасающейся бегством толпой.

Жук издает слабый стон, и веки его трепещут.

– Он жив! – восклицает Дей.

– Натали, слава Богу, ты здесь! – подбегает к нам Себастьян.

Он быстро оценивает обстановку.

– Себ, забери Жука в школу. Ему нужна медицинская помощь, – говорит Натали, перевязывая мое запястье. – Я пойду сразу за тобой.

– Я тебя здесь не оставлю, – говорит он.

– Нет времени на препирательства! Жук ранен, – отвечает она. – Пожалуйста, он мой друг.

Себастьян смягчается и взваливает Жука себе на руки, а потом несет его к школе. Дей идет за ними. Они быстро затерялись в море бегущего народа. Натали помогает подняться мне на ноги. Я перекидываю свою руку ей через шею, ища поддержки. Я все еще чувствую слабость.

Один из Дарклингов нападает на женщину впереди нас, она издает пронзительный крик, когда существо погружает свои клыки ей в шею. Люди рядом с ней впадают в панику и начинают бежать в нашем направлении, обратно к стене. Нас накрывает волной паникующих людей.

– Эш! – кричит Натали, когда нас разлучают.

Волна тел проталкивается через расщелину в стене. Когтистые, костлявые ручища Дарклингов хватают её и тащат вглубь на территорию Легиона.

– Натали! – я расчищаю себе путь к стене, устремляясь за ней.

Её окружают Дарклинги, открытые участки их кожи трескаются и шипят в тех местах, где солнце попадает на них, но они не обращают на это внимания. Они все приближаются, с их клыков капает яд.

– Отвалите от неё! – кричу я.

Они поворачиватся в мою сторону на какой-то момент, затем отворачиваются, не заинтересовавшись. Я частично Дарклинг, в конце концов, не еда.

– Натали, не шевелись, – тихо говорю я.

Ближайший к ней Дарклинг высовывает свой змеиный язык, пробуя воздух на вкус. Он наклоняет голову в сторону и другой Дарклинг делает то же самое. Они не шевелятся, просто стоят там, наблюдая за ней.

Я чувствую на себе чей-то взгляд и отворачиваюсь от Дарклингов. Эвангелина стоит в двадцати футах от меня, в тени заброшенных зданий. Её чернильно-черные волосы колышутся на ветру вокруг её лица. Она выходит на солнечный свет, опускает капюшон своей голубой мантии и обнажает клыки на Натали.

– Оставь её, – говорю я Эвангелине.

Она испускает низкий, злобный смех.

– Я так не думаю, Эш. Может ты и простил ей то, что её мать и остальное правительство Стражей сделало с нами, но я – нет.

– Эш, – шепчет Натали.

Как мне защитить Натали? Использовать Взор! Я останавливаюсь и концентрирую свой взгляд на Натали, сфокусировав свой разум на одной только мысли:

МОЯ.

Моё видение приобретает темно-красный оттенок, когда Взор вступает в силу, и воздух вокруг меня наполняется мощным ферромоном, предупреждающим других Дарклингов, чтобы оставили мою жертву в покое. Похоже, это срабатывает, так как Дарклинги крадутся обратно к своим лачугам, но Эвангелина остается на месте.

Эвангелина смеется.

– Ты серьезно что ли? Снова пытаешься использовать на мне Взор?

Что она подразумевает под словом "снова"?

А потом до меня доходит.

– Ты была тем самым Дарклингом в музее, – говорю я.

Эвангелина злобно смотрит на Натали.

– Тебе понравились мои небольшие подарочки, которые я для тебя оставила?

– Какие подарочки? – не понимает Натали.

– Твои кот и телохранитель? – отвечает Эвангелина.

– Ты убила Малкольма и Трюфелька? Зачем? Что я тебе сделала? – спрашивает Натали.

– Ты украла мое сердце! – выкрикивает Эвангелина.

Мир замер.

У Натали сердце Эвангелины?

– Как такое возможно? – спрашиваю я у Эвангелины.

– Ищейка нашел мою семью во время войны и убил прямо у меня на глазах, – говорит Эвангелина, медленно приближаясь к нам. – Он взял меня с собой в лабораторию штаб-квартиры Стражей, где они раздели меня догола, обрили голову и бросили в клетку, как собаку. Они ставили на мне эксперименты. Они делали жуткие вещи, Эш.

– Ты ребенок из моих снов, – вскрикивает Натали.

Я представил себе эту картину. Эвангелина – молодая девушка, напуганная, одинокая, привязанная к каталке, пока над ней проводили эксперименты больные садисты-врачи.

– Затем в один прекрасный день в лабораторию пришла Эмиссар, плача, рыдая, говоря, что её младшая дочь умирает. Натали была необходима пересадка сердца, но повстанцы захватили больницу, – продолжает Эвангелина. – Поэтому им пришлось обойтись тем, что было в лаборатории. А там была я. Так как я – полукровка, моё сердце подходит для человека, и не то, чтобы я так сильно в нем нуждалась, не так ли? Полукровке не нужно сердце, чтобы выжить.

– Это не может быть правдой, – говорю я тихо. – Натали?

– Я не знала, что это сердце её. Эш, ты должен мне верить, – говорит она. Она поворачивается к Эвангелине. – Вот, почему ты убила Трюфелька и Малкольма? Это месть за то, что моя мать забрала твое сердце?

Эвангелина кивает.

– Я хотела, чтобы ты испытала тот же страх, что и я, когда они вырывали сердце из моей груди. Знаешь, а я ведь была в сознании, когда они это делали?

Натали тяжело дышит:

– Нет, я этого не знала. Мне так жаль.

– Жаль? – Эвангелина кривит губы. – Тебе жаль?

– Да. Я никогда не хотела причинить тебе боль, – кротко говорит Натали.

– В самом деле? – Эвангелина поворачивается ко мне. В её глазах боль. – Тогда представь, как я себя чувствовала, когда мы столкнулись в лавке у мистера Табса и ты сказал мне, что Натали, девушка с отобранным у меня сердцем, и есть та самая твоя Кровная половинка.

У меня в голове возникает страшная мысль.

Обезумевшее выражение лица Натали отражает мое собственное.

Я смотрю на Эвангелину.

– Натали не моя Кровная половинка, – говорю я.

Эвангелина качает головой:

– Нет. Это – я.

Глава 27

Эш

Я опускаюсь на колени, не в состоянии принять это. Влага от земли, просачивается сквозь мои брюки, но мне плевать.

Натали не моя Кровная половинка?

– Я ждала подходящего времени, чтобы сказать тебе, – говорит Эвангелина. – Я не была уверена, что ты мне поверишь. Я знаю, что ты думаешь, будто у тебя к ней чувства, но все они не настоящие. Это просто ощущение связи с ней потому, что у неё мое сердце.

– Это неправда, – говорит Натали, подходя ко мне.

Я поднимаю на неё глаза.

– Прошу тебя, скажи, что это неправда, – повторяет Натали. – Эш?

Я ничего не говорю в ответ.

Часть меня желает, чтобы Эвангелина оказалась права. Я привязан к Натали только потому, что у неё украденное сердце? Я смотрю на Эвангелину и желание загорается глубоко в моём животе. Она – моя настоящая Кровная половинка. Все эти годы я был одинок, потерян, думая, что я – единственный полукровка в городе, и все это время она меня ждала. Может поэтому меня так тянуло к Пограничной стене? Мог ли я почувствовать её на той стороне?

У Натали начинают дрожать губы.

– Эш? Ты чувствуешь ко мне вообще хоть что-нибудь на самом деле?

– Я не знаю, – признаюсь я.

У неё сбивается дыхание.

Прежде, чем я могу остановить её, Натали карабкается к дыре в стене и убегает прочь. Моё сердце вздрагивает. Что я наделал? Эвангелина хватает меня за руку, когда я собираюсь побежать за ней.

– Позволь ей уйти, – говорит Эвангелина.

– Отвали от меня, – говорю я.

Я бегу за Натали и Эвангелина следует за мной. В городе все еще беспорядок с бегущими по улицам людьми, пытающимися спастись от Дарклингов, которые свободно бродят по окрестностям. Я нигде не вижу Натали. Черт!

На дорогах полно гвардейцев Стражей и танков. Раздаются выстрелы одного из танков, и Дарклинг падает на землю, мертвый. Мы бросаемся в одну из аллей, карабкаемся на ближайшую крышу, чтобы уйти от опасности, используя крыши для передвижения по городу. Я направляюсь к штаб-квартире Стражей, единственному месту, где я, предполагаю, найди Натали.

– Эш, куда ты? – спрашивает Эвангелина.

– А ты куда думаешь? – отвечаю я, когда мы достигаем Унылой улицы в непосредственной близости от штаб-квартиры Стражей.

Мы спускаемся с крыши здания и следуем в переулок рядом с штаб-квартирой. Эвангелина берет меня за руку, останавливая. Мы стоим рядом с переполненным желтым мусорным баком.

– Она того не стоит. Ты сам сказал, ты даже не уверен, что у тебя действительно есть к ней чувства.

– Тогда почему я чувствую себя так, как будто у меня сердце вырвали из груди? – говорю я.

Она отпускает мою руку, качая головой.

– Здесь меня нашел Сигур, ты знал об этом? – говорит Эвангелина, указывая на мусорный бак. После того, как у меня вырвали сердце, меня выбросили сюда вместе с остальным мусором.

Я зажмуриваю глаза. Это слишком ужасно, чтобы даже представить.

– Я не знаю, что делать, – шепчу. – Я люблю Натали, но она не моя Кровная половинка. Я чертовски сбит с толку.

Мягкие губы вдруг прижимаются к моим. Губы Эвангелины. Ощущение... невероятное. Её поцелуй более настойчивый, чувственный, более отчаянный, чем поцелуи Натали. Я отстраняюсь.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, открывая глаза.

– Показываю тебе, что ты теряешь, – говорит она и целует меня снова, в этот раз более настойчиво.

Желание бурлит во мне, и я даже не пытаюсь с ним бороться. Я притягаваю к себе Эвангелину и возвращаю ей поцелуй, сильно, желая найти ответы, ведь мне необходимо знать, есть ли между нами что-нибудь искреннее. Если я собираюсь отказаться от своих отношений с Натали, то я должен быть уверен, что принимаю верное решение. Губы Эвангелины приоткрываются, и её язык находит мой. Это так чувственно, удивительно – каждая клеточка моего тела гудит. Несмотря на все это только одна мысль крутится в моем мозгу: Натали.

Я смутно ощущаю, что дверь позади нас открывается. Слышится вздох. Прерываю поцелуй и поворачиваюсь, чтобы увидеть в аллее Натали, её глаза наполнены слезами.

– Десять минут! Еще и десяти минут не прошло, как ты уже заменил меня на неё, – говорит она. – Я поверить не могу, что собиралась тебя найти, чтобы бороться за тебя, за нас, когда стало совершенно ясно, что я тебе вообще не нужна.

– Это совсем ничего не значит – я просто в замешательстве, – говорю я.

– Эш, только не говори, что наш поцелуй ничего для тебя не значит, – говорит Эвангелина.

– Ну что же, тогда позвольте мне помочь вам обоим выйти из этой щекотливой ситуации. Я больше никогда в жизни не хочу тебя видеть! – произносит Натали.

Она захлопывает дверь перед моим носом.

Эвангелина подходит ко мне сзади.

– Она должна была знать. Она никогда на самом деле не смогла бы быть с тобой.

Она пытается взять меня за руку, но я не позволяю ей это сделать.

– Оставь меня в покое, – говорю я.

– Эш...

– Ты ведь знала, что она смотрит, не так ли? – спрашиваю я.

Молчания Эвангелины достаточно, чтобы ответить на мой вопрос.

– Просто уйди! – резко говорю я.

– Нет, – возражает она.

Я топаю прочь, но она преследует меня. Не могу поверить, как сильно я облажался! Я сжимаю переносицу, пытаясь прогнать боль, но боль не в голове. Она извивается у меня в груди, словно змея и мне не стерпимо больно. У меня такое чувство, будто я умираю. Есть только одно место в котором, как мне кажется, я смогу обрести покой.

* * *

Через полчаса я шагаю по Шантильи Лейн с определенной целью, Эвангелина все еще следует за мной. Мы используем крыши для передвижения по городу, держась вне поля зрения Ищеек. Люди под нами борются, кричат, напиваются. После взрыва бомбы утром, все напуганы, возбуждены, злы. В каждом доме семьи вместе с детьми смотрят новости, пытаясь понять, что же все-таки происходит. Запись с места трагедии транслируют все гигантские цифровые мониторы по всему городу. Внизу экрана постоянно бежит лента новостей: в результате взрыва в городе двадцать шесть погибших... Правительство призывает людей голосовать за закон Роуза и раздавить угрозу Дарклингов... Три активиста организации Люди за Единство арестованы по подозрению в причастности к утреннему взрыву... Эмиссар призывает горожан не выходить на улицу, пока поблизости бродят Дарклинги.

Я быстро звоню Жуку, еще до того, как приблизиться к Шантильи Лейн, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Ответила его тетка Роуч, и изложила мне последнюю информацию о его состоянии. От ожогов на его лице, вероятно, останутся шрамы, на его живот наложили с десяток швов, но жить он будет, благодаря моей крови. Она выйдет из его организма через несколько дней, но свою работу она сделала: запустила его сердце. Я с облегчением услышал, что родители Дей позволили ей остаться с Жуком на всю ночь, чтобы она могла позаботиться о нем.

Мы с Эвангелином спрыгиваем с крыши, находящейся рядом с лавкой мистера Табса и входим внутрь. Лучший способ найти умиротворение, получив кайф от Дурмана, который мне может дать человек, уже находящийся под наркотиком.

Притон такой же тесный, вызывающий клаустрофобию, как я запомнил. Все, что я могу разглядеть в тусклом красном свете – это тени, которые, потерявшись в экстазе, извиваются на полу. Человеческая женщина изображает сладострастный поцелуй и обнажает свою грудь.

– Всего десять монет и я могу быть твоей, – говорит она.

– Нет уж, спасибо, – отвечаю я.

Мы острожно перебираемся через тела и находим мистера Табса в его офисе. Он одаривает меня желто-зубой улыбкой.

– Привел мне еще одного клиента? – спрашивает он.

– Я здесь ради себя. Мне нужна пища, – говорю я.

Он взмахивает рукой и в углу кто-то шевелится. Ко мне подходит одурманенная девушка. Это видно по её синим глазам. Светлые волосы обрамляют лицо. Её внешность мне немного напоминает Натали.

– Сойдет, – говорю я.

– Чем думаешь расплачиваться? Я все еще жду денег за часы, – говорит он, припоминая наручные часы Натали.

– Запиши на счет Сигура, – отвечает Эвангелина.

Одурманенная девушка берет меня за руку, и мы ищем, где присесть на липком скользком полу. Эвангелина присоединяется к нам. Девушка отклоняет голову в сторону, даже не взглянув на меня. Ее шее вся в следах от укусов, ее вены черные там, где кровь уже отхлынула от них. Выглядит она неаппетитно, но сейчас мне наплевать.

– Дамы вперед, – говорю Эвангелине.

Она погружает свои клыки в шею девушки и начинает питаться. Я терпеливо жду, пока она закончит, страстно желая получить свою дозу Дурмана, которая теперь бежит по венам девушки, так что я не почувствую ничего, кроме блаженства, потому что сейчас я чувствую себя так, будто меня разорвали на куски. Как я мог причинить Натали такую боль?

Дверь в подвал открывается, впуская немного желтого света в комнату, и по лестнице спускается несколько пар ног. Себастьян входит в притон вместе со своими друзьями – Ищейками, включая Оцарапанную шею и Грегори. Они усаживаются на один из диванов, и мистер Табс приносит им бутылочку Шайна, не дожидаясь, пока его об этом попросят.

Я отступаю в тень, так чтобы они не могли меня видеть, радуясь, что в помещении так темно.

Оцарапанная шея несет тонкий черный кейс и идет прямиком в кабинет к мистеру Табсу. Через секунд он возвращается и садится рядом с Грегори.

Себастьян всем разливает Шайн.

– А разве мы не должны убивать всех кровососов, которые еще ошиваются за стеной? – спрашивает Грегори своим ноющим голосом.

– Тебе предоставится такой шанс, когда мы завтра отправимся на охоту, – отвечает Себастьян. – Отряды Аарона Блейка и Дерека помогают гвардейцам Стражей. Пока все под контролем. Мы устроим облавы на Дарков завтра.

– Просто расслабся, парень. Выпей, – говорит Оцарапанная шея Грегори.

– Это сюда Ищейки обычно приходят выпить? – спрашивает Грегори, оглядываясь несколько взволнованно.

Оцарапанная шея весело похлопывает Грегори по спине.

– Конечно! Мистер Табс угощает нас бесплатным Шайном, а мы, в свою очередь, никому не говорим о его небольшом незаконном бизнесе.

– И еще он информирует нас, – добавляет Себастьян, – например, где найти гнезда Дарклингов в окрестностях города. У нас уже есть несколько хороших целей для завтрашней охоты.

– Разве мы не должны держаться все вместе, одной большой группой? – спрашивает Грегори.

Оцарапанная шея хихикает.

– Мы разделимся. Ты будешь в группе Аарона, вы пойдете к Высотке. Блэйк поведет своих кадетов к Кратеру, а остальные, со мной и Себастьяном пойдут охотиться на Узел.

– А кровосос, Эш Фишер пойдет с нами? – спрашивает Грегори.

– Он может оказаться полезным, – говорит Себастьян. – Кроме того, я буду наслаждаться, наблюдая за тем, как его будет коробить, когда я заставлю арестовать его первого Дарка.

Мои клыки начинают пульсировать при упоминании моего имени. Я не собираюсь идти на их дурацкую охоту, мне все равно, что они со мной сделают. Мне вообще теперь на все наплевать.

Женщина, которая ранее предлагала мне себя теперь подсаживается к ним и Себастьян тянет её к себе на колени. Она хихикает и оставляет на его щеке красные следы поцелуев, проводя рукой по его бритой голове. Тату розы на его лице все еще выглядит воспаленным.

– А что случилось с Натали, когда она вернулась в штаб-квартиру? Почему она плакала? – спрашивает Грегори Себастьяна

– Да кто его знает? Девчоночьи проблемы, наверное... – произносит Себастьян скучающим голосом, лениво играя волосами сидящей на его коленях женщины. – Может быть мне пойти домой и утешить её...

Мне не нравится то, каким тоном он произнес слово "утешить".

– Вы же с неё раньше встречались, да? – спрашивает Грегори.

Себастьян кивает.

– Было дело, но она такая скучная. – Он поворачивается к шлюхе, сидящей у него на колене. – Ты ведь не дашь мне скучать, не так ли?

Она провокационно проводит пальцем по его нижней губе, и он кусает её действительно больно, до крови. Женщина вскрикивает, пока он заваливает её на пол, со смехом задирая ей платье. Женщина царапает его лицо и пытается убраться прочь, теплая кровь стекает по её руке.

– Хотя, Натали довольно симпатичная, – продолжает Грегори, как ни в чем не бывало. – Ну, если тебе такие нравятся.

Себастьян осторожно вытирает платком оцарапанную щеку.

– В принципе да. Правда, не так хороша, как когда-то была её сестра, Полли. В принципе она тоже ничего. Возможно, я предложу Натали снова встречаться. Она будет хорошо смотреться рядом со мной, когда я получу повышение.

– Ты получишь повышение? – спрашивает Грегори.

– Ну, разумеется, получит, – поддакивает Оцарапанная шея.

– Пуриан Роуз поручил мне важную миссию, – хвастается Себастьян. – Это лишь вопрос времени, мое вознаграждение.

– А что за миссия? – спрашивает Грегори.

Себастьян и Оцарапанная шея издают смешок.

– Как убьешь своего первого Дарка и докажешь, что ты – один из нас, тогда, возможно, я и расскажу тебе, – говорит Себастьян, – А сейчас пей, джентльмен.

Они возвращаются к своей выпивке и через несколько минут поднимаются по лестнице. Я испускаю вздох облегчения от того, что они меня не заметили. Хотел бы я знать, что это за "важная миссия". Что бы это ни было, это не может быть ничем хорошим, если за этим стоит Пуриан Роуз.

Эвангелина заканчивает свое питание одурманенной девочкой и передает её мне. Девочка плюхается мне на руки, едва дыша, её светлые волосы рассыпаются по моим пальцам. Жемчужно-белые пузырьки пены в уголке её рта напоминают мне о той одурманенной девушке, что была со мной ночью, когда я впервые встретил Натали.

– Я ухожу, – говорю я Эвангелине.

Она хватает меня за руку.

– Даже не смей возвращаться к ней. Ты принадлежишь мне!

– Я никому не принадлежу. Это была ошибка.

– Если ты сейчас уйдешь, то между нами будет все кончено. Я никогда не буду с тобой, – угрожает мне Эвангелина.

Я колеблюсь, запаниковав от мысли, что могу уступить. Эвангелина моя истинная Кровная половинка, девушка, с которой мне суждено быть. Не только из-за того, что она единственная известная мне полукровка. Если я сейчас уйду, то рискую потерять её навсегда и снова остаться одному. Разве что, осеняет меня, я ведь не был совсем один. У меня была Натали. С ней мне никогда не было одиноко. Не знаю, сможет ли Натали меня когда-нибудь простить, но я готов осмелиться это выяснить.

Не говоря больше ни слова, я иду наверх в ломбард. Я уже собираюсь выходить, когда замечаю под витриной прилавка часы Натали. Я оглядываюсь по сторонам, не смотрит ли кто, затем разбиваю стекло и выбегаю на улицу, прежде чем меня кто-нибудь схватит.

* * *

Путешествие до дома Натали не занимает у меня много времени, так как я выбираю передвигаться по крышам. Я спрыгиваю на её балкон и стучусь в окно, жду с минуту, потом стучусь еще раз, на этот раз громче, на случай, вдруг первый раз она меня не слышала. Занавеска дергается и голубые глаза Натали внимательно смотрят на меня сквозь крошечную щель между шторами.

– Натали...

Она закрывает шторы, тем самым, отсекая меня.

– Пожалуйста, позволь мне все объяснить, – говорю я через стекло. – Прости меня.

Я жду на балконе, молясь, чтобы она впустила меня, но через час понимаю, что этому не бывать. Я кладу её часы на балюстраду, надеясь, что она их найдет. Это не очень-то годится для примирения, но мне нужно, чтобы она знала, что я очень сожалею обо всем том, что между нами произошло. Как же я могу доставить ей сообщение? И мне на ум сразу же приходит одно имя. Как только я оказываюсь дома, хватаю телефон и звоню Жуку.

Как я и надеялся, на звонок отвечает Дей.

– Ты вообще в курсе, который час, Эш? – говорит она плохо соображая.

– Да, да, прости. Как Жук?

– Жив. Тебе что-то нужно?

– Да. Я хочу попросить тебя об одолжении.

"Лишь бы это сработало", – надеюсь я.

Глава 28

Натали

Я слышу, как Эш уходит, но я не бросаюсь за ним. Я не могу.

Моя подушка мокрая от слез, но они не могут смыть боль, сколько бы я ни плакала. Вид целующихся Эша и Эвангелины преследует меня, о чем бы я ни думала. Мне кажется, что я схожу с ума. Он разбил мне сердце. Ах да, это же её сердце. Оно же никогда не было моим, чтобы мне его разбили. Что на самом деле причиняет боль, так это то, что я все еще чувствую то же, что и раньше по отношению к нему. Я люблю его больше, чем когда-либо. Он все еще тот парень, с которым мы бегали по крышам, с которым играли в снежки. Сейчас это уже не имеет такого уж значения. Я не его Кровная половинка. Если он и хотел меня когда-то, то причиной тому было только украденное сердце.

Моя грудь усиленно пульсирует, и я беру одну из своих таблеток от сердца, хотя я знаю, что таблетки не помогут мне избавиться от этой душевной боли. Я переворачиваюсь на спину и устремляю взгляд в потолок. Начинаю ощущать, будто комната сжимается вокруг меня, это клаустрофобия. Как будто стены начинаю приближаться со всех сторон, как в моем сне. Я заставляю себя встать с кровати и подойти к балкону, чтобы вдохнуть немного свежего воздуха. На балюстраде замечаю какой-то небольшой предмет. Это же часы моего отца!

Должно быть, это Эш вернул их мне. Я тронута этим жестом, но я все еще зла на него.

Я провожу пальцем по циферблату, любуясь, как он сверкает в лунном свете. Мой палец останавливается. Я внимательно приглядываюсь к часам, повернув их к свету. Костяная поверхность отливает золотом.

Во мне поднимаются смешанные чувства ужаса и недоверия.

Я припоминаю, что уже видела подобное мерцание раньше: на черепе Бастета в музее. Что там говорил Себастьян? Зубы Бастета пропитаны ядом? Вот что придает золотой оттенок кости.

Я бегу к своей тумбочке и вытряхиваю содержимое своей шкатулки прямо на кровать. Флакончик Золотого Дурмана выкатывается на простынь, мерцая все тем же металлическим блеском, что и кость Бастета.

Я прикрываю рот, чтобы не закричать, когда правда поражает меня.

Золотой Дурман смешан с ядом Бастета.

И есть только одно место в городе, где можно достать яд Бастета.

В лаборатории штаб-квартиры Стражей.

* * *

Мальчик-Бастет свернулся в углу калачиком, хвост обвивает нагое тело. Ноги его прикованы к стене. Он истощен, и синяки покрывают его загорелое, коричневое с пятнами туловище. Что же они делали с ним?

Они делали это и с Эвангелиной. Должно быть, она была очень напугана, ведь она была всего лишь маленькой девочкой. Как бы я ни хотела ненавидеть её, не могу. Они жестоко обращались с ней и отобрали единственный шанс на любовь, отдав её сердце мне. Я тоже ненавижу их за это, хотя и знаю, что мама сделала это для того, чтобы спасти меня. Но она не должна была оставлять Эвангелину в сознании, когда ей вырезали сердце, это было просто жестоко.

Я осторожно вхожу в клетку мальчика. Я нашла ключ от его оков в ящике Крейвена. Это сводит меня с ума, когда я думаю о том, над чем Крейвен и моя мать работали в последние недели. Это объясняет, зачем им нужно было так много Дарклингов: им просто нужно было где-то брать Дурман. Единственный вопрос, который возникает у меня: зачем? Чего на самом деле мама хотела добиться, загрязняя таким образом Дурман? Если горожане выяснят, что их правительство осознанно шло на отравление детей, они просто взбунтуются. В этом нет смысла. Не удивительно, что она была так заинтересована в том, чтобы обвинить в смерти Криса Эша – ей нужен был козел отпущения. Она провела нас всех.

Мальчик поднимает голову и смотрит на меня своими яростными золотыми глазами. Только кончики его изогнутых саблевидных зубов видны снаружи. Остальная их часть втянута внутрь черепа.

– Я собираюсь выпустить тебя, но ты должен пообещать мне, что не причинишь мне вреда, – говорю я.

Он кивает.

Я знаю, что это большой риск, но мне все равно. Я больше не позволю матери вредить здоровью "испытуемых", так же, как она мучила Эвангелину. Я отпираю металлические оковы, удерживавшие мальчика за лодыжки. Он вскакивает на ноги, хватает меня за горло и толкает на жесткий пол клетки. Меня охватывает паника, когда он начинает скалить зубы. Я царапаю ему руки. Я не хочу умереть вот так, пожалуйста, только не так, не так, как погиб отец.

– Ты обещал... – я задыхаюсь, так как он все сильнее сжимает моё горло.

Мальчик колеблется. Он отпускает меня, и я поднимаюсь на ноги.

– Иди к лестнице и выходи через кухню. В это время ночи там нет охранников, – говорю я.

– Я запомню твою доброту, – говорит он и спешит прочь из комнаты.

Я потираю шею и жду несколько минут, чтобы посмотреть, не поднимется ли тревога. Когда этого не происходит, я знаю, что побег удался. Я сворачиваюсь калачиком у стены клетки, пытаясь унять слезы. Как могла мама делать это? Так или иначе, я подозреваю, что Пуриан Роуз стоит за всем этим, но какие у меня есть доказательства? Голова кружится от одной мысли об этом. Есть только один человек, с которым я хочу поговорить сейчас, но, в то же время, он сейчас тот, кого я меньше всех хочу видеть.

Я возвращаюсь в свою комнату, надеясь лечь в кровать и забыть о том, что этот день вообще имел место в моей жизни. Я прохожу мимо комнаты Полли и замечаю, что она слегка приоткрыта. Это странно. Я вхожу к ней в комнату, надеясь, что она проснулась.

Я задыхаюсь от страха.

Над спящим телом Полли стоит Эвангелина. Белые занавески развеваются на ветру.

– Отойди от нее, – говорю я.

Эвангелина поворачивается, чтобы взглянуть на меня, на её лице написано презрение.

– Я сказала, отойди от неё – говорю я более решительно. Я не могу позвать на помощь, не сейчас – Эвангелина слишком близко к Полли. Она убьет её до того, как к нам кто-нибудь подоспеет.

Полли ворочается в постели, не подозревая о грозящей ей опасности. Её черные волосы разметались по подушке, и Эвангелина легонько касается их.

– Что тебе нужно? – говорю я, испугавшись.

– Я хотела поговорить с тобой.

– И для этого ты вломилась в мой дом? Большинство людей используют для этого телефон.

– Твоя сестра очень хорошенькая, даже несмотря на свои шрамы, – говорит она.

– Отстань от неё, – говорю я, – если ты пришла, чтобы наказать кого-то за кражу твоего сердца, то это ко мне – я этого заслуживаю. Она к этому отношения не имеет.

Эвангелина делает шаг ко мне. Я сосредотачиваюсь на разговоре, надеясь отвлечь её внимание от Полли, чтобы улучить момент и позвать на помощь.

– У тебя есть все права, чтобы злиться на меня. То, что моя мать сделала с тобой, было очень жестоко, и это моя вина, что тебе причинили вред, – говорю я. – Они забрали твое сердце, и не только это, по сути, они забрали у тебя и Эша. Мне очень жаль, за все.

Она морщит лоб.

Я делаю глубокий вдох. Следующие слова были самыми трудными из всех, что я когда-либо говорила:

– Если тебе нужен Эш, я не буду устраивать ссору. Он никогда не был моим. Он всегда принадлежал тебе.

– Ты бы это сделала? – спрашивает она.

Я опускаю глаза:

– Если это то, что ему нужно.

Она довольно долго молчит.

– Я не хочу, чтобы он был со мной, лишь потому, что у него есть только эта возможность, – наконец произносит она. – Я знаю, что если поставить его перед выбором, он предпочтет тебя. Он ясно дал мне это понять сегодня ночью.

– Он целовал тебя, – напоминаю я.

– Я целовала его.

– И что это нам дает? – говорю я.

– Я не собираюсь сдаваться, и буду за него бороться. Эш – моя Кровная половинка, есть сердце или его нет. Но когда он решит быть со мной, то потому, что сам так захочет, а не потому, что ты не оставишь ему другого выбора, – говорит она.

Я киваю.

Эвангелина устремляется к балкону.

– И, Натали?

– Да?

– Не думай, что это меняет что-то между нами, – говорит она. – Однажды я верну себе свое сердце.

С этими словами она запрыгивает на балкон и растворяется в ночи.

Я спешу к балкону и закрываю его изнутри.

* * *

Я остаюсь в постели даже после полудня, занавески задернуты, голова под одеялом, пытаюсь отгородиться от остального мира. Приходится притвориться больной, ведь сегодня среда – школьный день. Несмотря на вчерашний взрыв, мама распорядилась, чтобы школа оставалась открытой и все вернулись к своей работе, потому что правительство «не склонится перед террором». Мне удивительно легко притворяться больной, учитывая, как я себя чувствую. Когда я наконец-то легла спать прошлой ночью, сны были наполнены расстраивающей меня сценой поцелуя Эша и Эвангелины. По крайней мере, мне не снился мой обычный кошмар о ребенке в пещере. Я не думаю, что увижу его снова, ведь теперь я знаю правду об Эвангелине и моем сердце.

– Ты уверена, что не хочешь пойти со мной на охоту после обеда? – спрашивает Себастьян.

Я притворно кашляю.

– Я действительно не могу.

– Я прикрою тебя в этот раз, но в следующий раз тебе придется пойти, – говорит он, тяжелой походкой выходя из моей комнаты – Если передумаешь – встретимся у Мемориала Примирения на кладбище.

Я ни в коем случае этого делать не собираюсь. Я не собираюсь охотиться на Дарклингов! И мне плевать, кто, что на это скажет, я не хочу быть Ищейкой!

Я слышу визжащий голос матери, проникающий сквозь доски пола. Она весь день кричит на сотрудников за то, что позволили сбежать мальчику-Бастету. Крейвену перепала основная доля её ярости. Я бы могла чувствовать сожаление из-за того, что ему досталось, но, с другой стороны, он это заслужил за свое создание Золотого Дурмана. В конце концов, мальчик-Бастет исчез, у них нет теперь возможности использовать его яд для создания этой дряни. Это, конечно, не вернет Криса, но, в конце концов, больше никто не пострадает.