Текст книги "Черный Город (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Ричардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

НАТАЛИ

Через несколько дней после убийства Трюфелька мама решила, что лучший способ для меня пережить его смерть – это провести субботу в магазинах вместе с нашей горничной Мартой и Себастьяном. Она даже дала мне тридцать монет, так как своих наличных денег у меня не было с тех пор, как она прекратила мне их давать. Это её ответ на все. Зачем иметь дело с моими чувствами, если она может просто всучить мне деньги?

– Бьюсь об заклад, это один из Людей за Единство, – говорит Себастьян, когда мы идем по Унылой Улице по направлению к станции. – Такие подлости, их рук дело.

Я вздыхаю, устав обсуждать с ним одно и то же. Вчера он был уверен, что это дело рук Легиона Фронта Освобождения. Позавчера – что это, наверное, какой-то ненормальный сталкер. Было несколько таких, когда мы жили в Центруме. Они просто приходили с близлежащих территорий, ведь я была дочерью Эмиссара. Ничто не может заставить меня почувствовать себя хоть немного лучше, когда убийцы котов врываются в мою спальню. Как они могли попасть туда, ведь моя комната находится на верхнем этаже?

– Но зачем убивать Трюфелька? Он всего лишь надоедливый кот. Зачем сердце-то ему вырезать? – спрашиваю я.

– Вероятно, это было сообщение для твоей матери, чтобы дать ей понять, что случится, если она не прислушается к их требованиям и снесет Пограничную стену – произнес Себастьян. – Просто будь благодарна, что это был твой кот, а не ты сама

Я не могу выкинуть из головы вид скрюченного от побоев тела Трюфелька. Вся эта кровь, прямо как в ночь смерти отца… Грудь начинает сковывать паника. Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Марта легонько сжимает мою руку, и я благодарна ей за этот небольшой акт доброты.

Улицы города оживленно гудят. Сегодня между мамой и послом Дарклингов, Сигуром Марвиком, начались «пограничные» переговоры. Поэтому в город стекались митингующие либо те, кто поддерживал правительство, либо те, кто выступал против него. Если Люди за Единство и правда убили моего кота, то они сами вырыли себе яму. На маму не действуют угрозы. Даже, скорее наоборот, они укрепляют её решимость.

По всем гигантским экранам на крышах над нами, транслируется документальный фильм открытия «пограничных» переговоров. Новостные корреспонденты показывают людей за Единство, протестующих у Пограничных Ворот, пока мою мать встречает Сигур. Они оба входят в гетто Легион.

С экранов гремит женский голос: – А теперь прослушайте сообщение от нашего правительства.

Показ прервали фотографии Тома Шрива и Яна Марвик. Их обугленные тела были привязаны к крестам. Все жители остановились и посмотрели вверх на монитор. Текст над изображением: «Грешить с Дарклингом – грешить против Его Всесилия».

Я вздрагиваю.

Паровой трамвай подъезжает к станции ул. Унылая и мы запрыгиваем внутрь. Он был заполнен жителями пригорода, и мы едва справлялись с напором толпы, пока проталкивались через джунгли тел, чтобы найти себе место, где стоять. Я пожалела, что надела тяжелое пальто от Эш, но у меня нет одежды Бутцов, и я не хочу привлекать внимание к себе, когда мы будем что-то покупать на рынке. К счастью, мне удалось убедить Себастьяна надеть его гражданскую одежду, так что нам будет легче смешаться с толпой.

Трамвай медленно гремит по городу, извергая белые облака пара в воздух. Каждые несколько минут мы минуем контрольно-пропускной пункт или едущий по дороге с грохотом танк, и я потеряла счет числу Стражей, патрулирующих улицы. Гражданские поспешно минуют их, наклонив головы, стараясь идти так быстро, как только могут. В одном из переулков я вижу сгоревший корпус грузовика Стражей и несколько разбитых окон. Насилие уже распространилось по городу, и это только первый день переговоров. Как будто война никогда и не заканчивалась.

– Может быть, это не лучшая идея. Давайте вернемся в штаб-квартиру, – говорит Себастьян.

– Нет. Мне правда нужно убраться из этого дома, – отвечаю я. – У меня так и стоит перед глазами изодранное тело Трюфелька…

Себастьян весь в нетерпении.

– Ладно.

– Эй! Что эта кровососка здесь делает? – кричит пожилой мужчина, когда замечает рядом со мной Марту. Все оборачиваются. Одна женщина в черном платье из тафты резко взвизгивает, а муж начинает её утешать.

– Она принадлежит мне, – говорю я, указывая на ID-браслет Марты.

– У неё нет права ехать с нами в одном трамвае, девочка, – говорит он.

Себастьян тычет в старика пальцем.

– Не смей с ней так разговаривать. Ты хоть знаешь, кто она…

Я мотаю головой, призывая Себастьяна замолчать. Подразумевалось, что мы будем инкогнито.

– Пойдем пешком. Я могу и поразмяться, – говорю.

Мы сошли на следующей остановке и шли пешком последнюю милю до рынка на Шантильи Лейн, старейшего и самого большого рынка города, передвигаясь медленно, так как когтистые лапы Марты не были приспособлены для передвижения по мощеному тротуару.

На рынке на Шантильи Лейн кипит жизнь. Музыка льется из ближайших таверн и везде вокруг меня красочные флаги трепещут на ветру, возвещая о том, что продается в каждом ларьке: рыба, мясо, овощи, лекарства, оружие, одежда и аксессуары.

Между собой сплетничают дамы, одетые в кричащие корсетные платья, одновременно с этим торгуясь в ларьках, стараясь, чтобы их длинные юбки не волочились по грязи. Они улыбаются отряду охранников Стражей, когда те проходят мимо.

Около мужчины, стоящем на ящике, собралась небольшая толпа. У него бритая голова, а на лице татуировка розы – символ Праведности. Он поднимает свои руки к небу, словно молится Его Всесилию.

– Да пусть избавит зеленую землю Его Всесилия от чумы Дарклингов, ибо они – бесы посланы нам в искушение, их опиаты и их тела, и их грешный образ жизни. Но они Дьявольские создания! И все кто живут с Дарклингами такие же дьяволы, проклятые, которым уготовлена участь гореть в аду.

Люди в толпе все шепчут: – Так велит Его Всесилие.

Себастьян, восхищаясь, слушает.

– Не говори мне, что ты веришь в это дерьмо, – шепчу я ему.

– Я читаю Книгу Сотворения и, как по мне, так там много чего дельного.

Себастьян продолжает слушать проповедника, который время от времени вскрикивает «Так велит Его Всесилие» и ему вторит толпа.

От удивления по моей спине бегут мурашки. Я думала, что Себастьян достаточно умный, чтобы не быть обманутым Праведной Верой.

Я тяну его за руку.

– Я пришла не для того, чтобы послушать проповедников. Я хочу пройтись за покупками и взбодриться. Вот зачем мы здесь.

Себастьян смотрит на меня умоляюще, затем снова на проповедника. Я понимаю, что он хочет остаться.

– Можем мы с Мартой, по крайней мере, идти? Мы будем неподалеку. – Я указываю на ближайший киоск с одеждой.

Он колеблется.

– Никто меня не узнает, в таком виде. Я в безопасности. Пожалуйста? – я беру его за руку.

Он глядит на мою руку, которой я прикасаюсь к нему. В его глазах загорается надежда и в этот момент, я ненавижу себя, что пала так низко, чтобы начать манипулировать кем-то. Так бы и поступила моя мама.

– Пока будешь вместе с Мартой и не уходи слишком далеко… – говорит он.

– Отлично, увидимся позже! – говорю, прежде чем он успеет передумать.

Мы бредем дальше к ближайшим к Себастьяну киоскам. Снаружи у всех них манекены, одетые «по последней моде, прямо из Центрума!» – невзирая на то, что в действительности это просто отвратительные подделки. Я сомневаюсь, что кто-нибудь из них когда-либо бывал в Центруме, так как это на расстоянии в два штата и нужно еще и пересечь Бесплодные Земли, чтобы добраться туда. Я пересекала Бесплодные Земли только дважды в жизни, сначала – когда мы переезжали в Центрум и во второй раз – когда мы его покидали. Это дикое пустынное место с опаленной красной землей, простирающейся так далеко, насколько может окинуть взгляд. Не знаю, как люди могут там жить, это же смертельно опасно.

Марта терпеливо ждет, пока я пытаюсь примерить несколько нарядов, остановившись, в конце концов, на облегающих бриджах, нескольких дешевых шарфах и безвкусном цыганском платье, усеянном крошечными монетами.

– Наверное, нам, дорогая, лучше вернуться к Себастьяну, – говорит Марта, после того, как я расплатилась за одежду.

– Мне хочется купить для своей подруги сумку, – говорю я, вспоминая обо всех тех книгах, которые приходится таскать Дей.

– Сумки продаются в кисках посреди рынка, – отвечает Марта.

Себастьян все еще очарован проповедником. Я сомневаюсь, что он заметит, если мы уйдем на несколько минут.

– Мы быстро, – говорю я.

Свет тускнеет, когда мы вступаем в сужающиеся переулки, продвигаясь вглубь рынка. Киоск с сумками притаился между книжным киоском и металлической вывеской с деревянной надписью, высившейся над дверью, гласившей: «Таверна Молли МакГи». Местечко воняло Шайном – дешевым алкогольным напитком, который пьют большинство бутцев. Я осмотрела несколько ранцев, пытаясь решить, который из них понравился бы Дей.

Несколько человек смотрят в нашу сторону и перешептываются.

– Нам, правда, лучше уйти, – взволнованно говорит Марта.

– Я уже почти закончила, – отвечаю я, выбирая коричневую кожаную сумку в этой куче.

В этот момент дверь в таверну Молли МакГи с грохотом распахивается и оттуда, пошатываясь, вываливаются трое мужчины, пьяных от Шайна. У них у всех на одной стороне лица вытатуирован символ Праведников – черно-красная роза. Один из них замечает Марту и указывает на нее остальным.

– Бродяжка! – вскрикнул он.

– Она не бродяжка, она принадлежит мне, – говорю я, но они не слушают.

Один из них выхватывает металлический прут у ближайшего торговца скобяными изделиями и начинает вращать его в руке, пока надвигается на нас со зловещей ухмылкой на лице.

О, черт! Я хватаю Марту за руку, и мы бросаемся бежать в один из проходов, пока пьяные мужчины неуклюже пытаются нас догнать. Я затаскиваю её в лавку с драгоценностями и не дышу, как и люди рядом с нами. Зачем мы ушли так далеко от Себастьяна? Это было глупо с моей стороны.

Владелица лавки, грузная женщина средних лет в поношенной одежде и с безвкусным макияжем, пытается выставить нас из своего магазина.

– Мне здесь не нужны не приятности, – говорит она.

– Я куплю что-нибудь дорогое, если Вы нас спрячете, – шепчу я в ответ.

Её это устраивает, и она загоняет нас поглубже в киоск.

– Эй, кровососка, кровососка, кровососка. Выходи, где бы ты ни пряталась, – выкрикивает здоровяк с ломом.

Он стучит по металлическим опорам, поддерживающим киоски, издавая ужасный лязгающий звук в попытке напугать нас. Мы забиваемся еще глубже в тень, и мужчины проходят мимо, не заметив нас. Мы пережидаем в лавке минуту-другую, пока я не удостоверяюсь, что мужчины ушли.

Я, как и обещала, покупаю дорогущее золотое кольцо и мы уходим.

– Ты в порядке? – спрашиваю я Марту, когда мы выходим.

– В порядке. Такое постоянно происходит.

– Серьезно? А я и не знала, – говорю я, ошеломленная.

– Нам следует найти Себастьяна, до того, как те люди вернуться, – говорит Марта.

Мы идем через лабиринт переулков, время от времени останавливаясь и оглядываясь по сторонам, пока я соображаю, где мы находимся. Когда мы приближаемся к лавке мясника, то я замираю, как вкопанная. Между развевающимися флагами, я мельком замечаю бледную кожу, волнистые черные волосы и сверкающие черные глаза. Моё сердце ёкает. Эш.

Он поднимает взгляд, чувствуя, что я наблюдаю за ним.

– Что ты здесь делаешь? Не в дизайнерских ли магазинах Центрума твое место? – спрашивает он, когда мы подходим в нему.

– Откуда ты знаешь, где мое место? Ты ничего не знаешь обо мне, – отвечаю я.

– Я знаю достаточно, – говорит он, бросая взгляд на ID-браслет на запястье Марты.

Она прикрывает его рукой, словно стыдясь.

Я хмурю лоб. Марта стыдится того, что работает на меня?

– Дорогой, ты не знаешь, как нам выбраться отсюда? Мы ужасно заблудились? – спрашивает она его.

Черты его лица становятся мягче.

– Я покажу вам дорогу, после того, как получу свою кровь.

Мои губы искривляются от одного взгляда на мясную лавку. Свиные туши, гирлянды колбас и бараньих ног висят на крючках над прилавком, все кишит мухами. Мясник с румяными щеками шлепает по ним окровавленной тряпкой. Они секунду-другую кружат в воздухе, а затем возвращаются.

Эш кладет медную монету на прилавок.

– Один пакет крови Синт-1.

Мясник усмехается.

– Не за эту цену, сынок. Разве ты не слышал, теперь пакет стоит два медяка? Правительство ввело налог на Кровь-Синт-1. Я могу предложить тебе свиную кровь?

Я смеюсь.

– Какая ирония. Всегда считала тебя редкостной свиньей.

Эш сжимает челюсть.

И когда это я умудрилась превратиться в такую стерву? Ведь я бы никогда не допустила, чтобы Марта пила свиную кровь; её вообще никому нельзя пить. Я протягиваю мяснику несколько монет.

– Вот, я оплачу.

– Мне на фиг не сдалась твоя милостыня, – огрызается он.

– Ну и что ты тогда собираешься есть? Вряд ли ты можешь питаться человеческой пищей. Или можешь? – никогда не думала, что спрошу о таком полукровку.

– Нет, она для меня, как трава. Я не смогу переварить такое, – признается он.

Внезапный лязг металла по металлу позади нас заставляет меня подпрыгнуть. Я разворачиваюсь, и меня окатывает волна страха. Трое парней из числа Праведников, которые преследовали нас ранее, теперь стояли позади нас и насмехались. Они заблокировали переулок.

– Вот ты где, – говорит Марте парень с железным прутом.

– Не смей трогать ее, – предупреждаю его.

Пьяные парни лишь смеются

– Его Всесилие защищает только одну расу! – говорит Железный Прут, замахиваясь своим оружием.

Мужчины бросаются на нас.

Дальнейшее происходит так быстро, что я едва успеваю среагировать. Эш толкает меня в бок, и встает впереди Марты, которая падает, когда пытается отойти от мужчин. Эш грубо хватает Железный Прут за горло, и бросает его в мясной ларек. Во все стороны летят кровь и мясо. У моих ног приземляется баранья нога.

– Берегись! – кричу я, когда второй человек устремляется к Эшу.

Я хватаюсь за баранью ногу у моих ног, и, раскачивая ее как дубинку, бью парня по башке. Он отступает назад один, два, три шага, прежде чем убегает. Двое друзей следуют его примеру, прежде чем мы с Эшем нанесем им еще увечья.

Мы садимся с Мартой на деревянный ящик. Ее седые волосы вылезли из-под косынки, ее когтистые руки дрожат. Я бросаю мясо и быстро обнимаю ее.

– Вы ранены? – спрашивает её Эш.

Марта протягивает свою руку. Она кровоточит.

– Я такая глупая старая карга. Я порезалась, когда упала, – говорит она, пытаясь растянуть губы в редкозубой улыбке.

Эш отпрянул от испуга, увидев дыры там, где должны были быть её клыки.

– Нам нужно перевязать ей руку, – говорю я, протягивая один из шарфов, из купленных мной ранее.

Он нежно оборачивает его вокруг руки Марты. Я едва узнаю этого парня, передо мной. Его лицо, обычно такое жесткое и злое, но сейчас оно нежное и заботливое. Он резко поднимает взгляд, ощущая, что я изучаю его. Я краснею.

– Спасибо, дорогой, – говорит Марта, похлопывая его по щеке, пока он занимается её рукой.

– Да. Спасибо тебе, Эш, – тихо говорю я. – Не знаю, чтобы случилось не, окажись ты здесь.

Он потирает шею и встает.

– Всегда, пожалуйста.

Марта с интересом изучает его, пока он помогает ей подняться.

– Тебя зовут Эш? А именно Эш Фишер?

– Ага. А что?

Она улыбается.

– Я знаю твою семью. До войны, я регулярно посещала службы твоего отца, и мы росли совсем рядом. Я даже присматривала за тобой.

Эш задумывается на мгновение, а затем на его лице расцветает широкая улыбка.

– Вы – леди с кровавыми конфетами!

Она улыбается.

– Верно. Ты так вырос. В последний раз я видела тебя прямо перед началом войны. Тебе было восемь лет, и моя внучка Лиллиана гоняла тебя вокруг кладбища за то, что ты пытался посадить пауков ей на макушку.

Я смеюсь, представив себе эту картину, и Эш смеется глубоким хрипловатым смехом. Я раньше никогда не слышала, как он смеется. Этот смех очень ему подходит, я быстро отвожу взгляд, мои эмоции в полном раздрае.

– Как там Лиллиана? – спрашивает он.

– Её отправили в Бесплодные Земли во время войны вместе с моей дочерью и её мужем. С тех пор я о них ничего не слышала.

– Мне очень жаль, – отвечает Эш – до меня доходили слухи о том, что происходило в Бесплодных Землях. Моя мама проводила собрания Легиона Фронта Освобождения в церкви как раз перед тем, как её отправили в гетто, и они много обсуждали эти события.

Так вот откуда Эш знал о лагерях расправы на уроках истории мистера Льюиса? Чувство вины и стыда захватило меня. Мы все знали, что мой отец был в ответе за то, что туда отправили семью Марты. Я даже не знаю, как она может оставаться после этого со мной и моей матерью, но я предполагаю, что у неё просто нет выбора – она наша служанка. Я вспоминаю, как она прикрывала свой браслет перед Эшем и до меня, наконец, доходит, почему она так стыдилась его. Они не служанка. Она – наша рабыня. У меня скрутило желудок. Как могла я быть такой слепой?

– Как там Аннора? Как она пережила эту войну? – спрашивает у него Марта.

Тень пробежала по его лицу.

– Извини, дорогой. Я не хотела вмешиваться…

– Мама с папа разошлись несколько лет назад. Теперь мы с отцом вдвоем.

– Мне очень жаль. Они были такой красивой парой, – говорит Марта.

– Это было неизбежно. Людям и Дарклингам просто не суждено быть вместе. – Он сверкает глазами в мою сторону.

– Натали! Вот ты где. Я ужасно волновался, – раздается за моей спиной голос Себастьяна.

Его белокурые волосы взъерошены от бега, а щеки раскраснелись. Было видно, что он испытывает облегчение при виде меня. Тут в поле его зрения попадает Эш.

– Отойди от нее, кровосос, – говорит он, приближаясь к нам.

– Все в порядке. Я его знаю, – говорю я, вставая между ними.

Парни смерили друг друга взглядами, их кулаки сжались, в глазах читается враждебность. Эш возвышается над Себастьяном, но если бы дошло до драки, годы тренировок Себастьяна в качестве Ищейки могли дать ему преимущество в бою.

– Оставь его в покое, Себ. Он только что спас нас от каких-то отморозков, – говорю я.

Рот Себастьяна дергается. Я вижу по его лицу, что он готов вот-вот ринуться в драку.

– Я хочу уйти, – говорю я, мягко прикасаясь к его руке.

Он глядит на Эша еще секунду-другую, а потом кивает.

– Я так и знал, что приходить сюда, было паршивой идеей, – бормочет себе под нос Себастьян, когда мы уходим.

– Эш такой приятный молодой человек, – шепчет мне Марта.

Я смотрю на Эша себе через плечо. Наши глаза встречаются на продолжительное мгновение, прежде чем он поворачивается и идет в другую сторону.

– Ага. Он такой, – отвечаю я.

НАТАЛИ

Я встречаюсь с Дей в школе в понедельник и рассказываю ей всё о драке на рынке.

– Не могу поверить, что Эш помог тебе. Это так на него не похоже, – говорит Дей, пока мы идем в тренажерный зал, чтобы пройти испытания на Ищейку.

– Знаю. Для меня это тоже удивительно. Может, мы ошиблись на его счет?

Дей смеется: – Давай без фанатизма. Один случайный акт доброй воли не делает из него святошу.

– Я никогда и не говорила, что он святоша. Я просто хочу сказать, может, он все-таки не полный мудак? Кроме того, это был не единственный добрый поступок. Ты же знаешь, он занимается благотворительностью…

Дей оборачивается ко мне: – О, небеса. Он тебе нравится.

– Нет, не нравится, – говорю я.

– Тогда чего же ты покраснела-то? – говорит она.

– Мне просто жарко.

– Стоит ли тебе напомнить, что он полукровка-Дарклинг?

– Мне он не нравится, – говорю я.

– И дилер Дурмана, который подсадил лучшего друга на наркоту, – продолжает она.

– Дей! Говорю в последний раз – мне не нравится Эш Фишер. Понятно? Я бы никогда не позволила себе опуститься до Дарклинга после того, как один из них убил моего отца.

– Ммм, – неубедительно произносит она.

Я не удивлена, что она не верит мне. Я сама себя в этом убедить не могу.

Мы продолжаем идти в спортзал в тишине. И нет возможности рассказать ей о тех других мыслях об Эше, которые всю ночь крутились у меня голове, например, о том, каким странным образом моё сердце реагирует всякий раз, когда я рядом с ним, о моих воспоминаниях о нем, как он нежно перевязывал руку Марте, о том продолжительном взгляде между нами, когда мы покинули рынок.

Как будто что-то порхает в животе, и я понимаю, что это нервы. Неужели я действительно начинаю волноваться при мысли о том, чтобы увидеть Эша? Нет! Дей права – ничего не изменилось. Я не могу опуститься до кого-то вроде него.

– Я действительно сожалею о Трюфельке. Есть ли уже какие-нибудь продвижения? – спрашивает Дей.

Я рассказала ей о теории Себастьяна, что здесь замешаны Люди за Единство.

– Неужели это сделали Люди за Единство? – спрашиваю я.

– Некоторые из их представителей действительно любят бросаться в крайности, и они всегда предпочитали насилие дипломатии, – говорит она. – Это одна из вещей, из-за которых мы с Жуком спорили. Я просто не могла поддержать его решение вступить в эту группу. Их одержимость Дарклингами вызывает опасения. Однажды они заставят Жука совершить убийство.

– Может, стоит спросить у Жука, знает ли он что-нибудь об этом? – говорю я.

– Вряд ли он признает, что они это сделали.

– Наверное, – бормочу себе под нос, поскольку мы входим в зал.

Шум стоит невероятный, так как студенты взволнованно обсуждают их шансы на наличие у себя V-гена. Себастьян уже находится в передней части зала, настраивая оборудование вместе с Куртом. Себастьян получает много внимания от девушек моего года обучения, он прямо упивается этим, кокетливо улыбаясь им. Брр. Плевать.

Моё сердце вздрогнуло, и я взглядом поискала Эша в толпе, зная, что он должен быть где-то поблизости. Ну конечно, он стоит у стены, опираясь на неё, а рядом с ним стоит Жук. Эш проводит пальцами сквозь свои волнистые черные волосы, и на секунду я задаюсь вопросом: что бы я почувствовала, если бы он так же провел свои пальцы сквозь мои волосы… Я, уязвленная, перевожу взгляд куда-то вдаль. Ну, почему он действует на меня? Если бы кто-нибудь знал, что я чувствовала только что, он бы запер меня и выбросил бы ключ подальше.

Я беру Дей за руку, и мы небрежно присоединяемся к очереди недалеко от Эша с Жуком. Эш ловит мой взгляд и мой пульс учащается. Краснея, я притворяюсь, что хочу проверить время на часах моего отца, которые мерцают золотом при свете ламп.

– Ты снова выглядишь удивительно возбужденной, – шепчет мне Дей – Это не имеет ничего общего с конкретным парнем полукровкой?

– Ш-ш-ш! – говорю я, бросая взгляд на Эша.

Он смотрит на меня, немного наклонив голову. О, Бог, он все слышал? Не будь параноиком, Натали. Слух Дарклингов не настолько хорош.

Жук шепчет что-то Эшу. Я придвигаюсь к ним поближе, любопытствуя узнать, о чем они там болтают и втайне надеясь услышать своё имя. Мне удалось уловить кусочек их разговора.

– Как она? – произнес Жук.

Страдание отразилось на лице Эша.

– Хуже. Теперь это может произойти в любой момент.

– Мне очень жаль, брат. Как справляется отец?

– Он в растерянности. Он не может бросить её. Я не знаю, как он с этим справляется, я же не могу даже смотреть на неё.

Мне становится интересно, о ком они говорят.

Себастьян хлопает в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание. В зале воцаряется тишина.

– Пуриан Роуз дает вам сегодня особую возможность – шанс присоединиться к Ищейкам и сделать наш мир лучше, безопаснее для могучей человеческой расы – произносит он, шагая по залу. – Существует пятьдесят отрядов наподобие моего, пересекающих территорию Соединенных Штатов Стражей на всей протяженности от Волчьих Гор до Штата Изумрудный. Сегодняшний тест определит наличие у вас V-гена. Это и есть то, что вам нужно для того, чтобы присоединиться к моему отряду.

– Лучшему отряду во всем Штате Черной реки! – орет Курт.

Очередь начинает продвигаться вперед. Первой жертвой, положившей начало тестированию, становится низенькая девушка с короткостриженными каштановыми волосами. Курт закатывает ей рукав и кладет руку девушки внутрь машины.

– Не волнуйся, ты просто почувствуешь лёгкий укол, – говорит Себастьян.

– Держу пари, он говорит это всем девушкам, – пробормотала Дей.

Я едва сдерживаю смех.

Темноволосая девушка вздрагивает, когда у нее изымают образец.

Курт встряхивает головой: – Следующий!

Кожа Дей начала приобретать болезненный зеленый оттенок после того, как она видит иглу.

Следующий студент подходит и сдает тест. Это очередной провал. И так продолжается около получаса: отрицательный, отрицательный, отрицательный, положительный, отрицательный, отрицательный, отрицательный. Подошла очередь Грегори Томпсона, только три студента к этому моменту были отобраны. Он надменно шагает к аппарату, закатывает сам себе рукав и уверенно вставляет руку в машину.

– Прошел! – произносит Курт.

Грегори бьет кулаком по воздуху и присоединяется к другим Ищейкам, которые похлопывают его по спине. Его брат-близнец – Крис – медленно приближается к машине следующим.

– Провал.

Грегори не может сдержать ликования по поводу неудачи брата, и широкая ухмылка появилась на его лице. Крис что-то бормочет себе под нос и следует за остальными непринятыми.

– Что ж, видимо, я следующая, – произносит Дей и краска сходит с её лица. – В конце концов, если я попаду в отряд, то мне поможет моё усердие.

Она нервозно садится и, отвернувшись, закатывает глаза, когда игла погружается в её руку.

– Неудача, – произносит Курт через мгновение, провожая её.

Похоже, что она испытывает облегчение. Я следующая. И я сердцем чувствую на себе пристальный взгляд Эша, пока иду в центр зала.

– Давай покончим с этим, – тихо говорю Себастьяну, помещая свою руку в машину.

Жук тихонько переговаривается с Эшем, но Эш не обращает на него внимания. Он сконцентрирован исключительно на мне.

Игла погружается в мою плоть, заставляя меня вздрогнуть. Лампочки мигают на аппарате, пока тестируется моя ДНК. Я закатываю глаза. Это так глупо.

– Прошла, – произносит Курт.

– Что? Ты уверен? – недоумеваю я.

Себастьян ухмыляется мне: – Поздравляю!

Меня захлестывает разочарование, хоть это и странно. Почему меня беспокоит то, что я – Ищейка? Разве я не должна этого хотеть? Мой пристальный взгляд задерживается на Эше, на один продолжительный удар сердца, пока я быстро шагаю к остальным кадетам – Ищейкам.

Жука усадили к машине, и Себастьян едва взглянул на результат, прежде чем произнес: – Неудача.

Жук усмехается Эшу и поднимает большой палец кверху, продвигаясь к остальным непринятым. Эш следующий. Он даже не пытается сдать тест, а вместо этого неторопливо идет туда же.

– Куда это ты собрался, кровосос? – презрительно усмехается Себастьян.

Я морщу лоб. Он же это не серьезно?!

– Все должны пройти тест, включая тебя, – говорит он.

Они хладнокровно смотрят в глаза друг другу, и напряжение между ними становится ощутимым.

– Я жду, – медленно произнес Себастьян.

Эш, тихо ругаясь, подходит к машине. Курт бьет кулаком по кнопке, вгоняя иглу поглубже в руку Эша. Лампочки мигают и вспыхивают снова, когда ДНК проанализирована, и мгновение спустя Курт проверяет результат. Он хмурится и проверяет результат еще раз прежде, чем повернуться к Эшу, выражая любопытство.

– Положительный, – говорит он – Добро пожаловать в ряды Ищеек, мистер Фишер.

* * *

Вступление Эша Фишера в Ищейки сразу стало главной темой для обсуждения у всех на устах на все оставшееся утро. Как может полукровка Дарклинг быть Ищейкой?

– Он никогда не станет охотиться на себе подобных, – говорю я Дей, пока мы идем к классу искусств, моему самому нелюбимому предмету, так как во мне столько же художественного мастерства, как и у бешеной белки.

– У него нет выбора, – отвечает она.

– Это какой-то садизм, заставлять Эша этим заниматься.

Дей ничего не отвечает. Ей и не нужно. Не то, чтобы это было впервые, чтобы Дарклинга принуждали охотиться на себе подобных. Это было обычной практикой во время войны для не обремененных моралью Дарклингов сотрудничать с Ищейками в обмен на еду и защиту.

Эш с Жуком уже рядом с комнатой искусств. Они тихо переговариваются друг с другом. Когда подходим мы, он поднимает на меня глаза.

– Мне жаль. – Не могу придумать, что еще можно сказать в такой ситуации.

Он грустно мне улыбается.

Дверь в класс искусств открывается и миссис Джеймс, непривлекательная женщина с дикими каштановыми волосами, приглашает нас войти. Класс внутри просторный и светлый с красочными картинами на стенах и шаткого вида глиняными скульптурами, стоящими вдоль полок. У меня сводит желудок, когда я вижу мольберты, окружающие постамент в центре класса.

Дей бросается к мольберту, а я опускаю свою сумку на следующий, рядом с ней, наблюдая краешком глаза за Эшем, чтобы посмотреть, где он собирается расположиться. Половина меня хочет, чтобы он выбрал место рядом со мной, вторая же хочет, чтобы он этого не делал. Я неистово гоню от себя первую мысль. Да что же со мной происходит?

Он выбирает мольберт на противоположной стороне круга, и Жук занимает место рядом с ним.

– Эй, милашки, это место занято?

Крис Томпсон одаривает меня улыбкой с высоты своего роста, темно-каштановые волосы падают на карие глаза. У него такой отстраненный взгляд, как будто он не с этой планеты. Его брат, Грегори, топчется позади него. Все сконфужены и непонимающе переглядываются.

– Эээ, нет, – говорю я.

Эш слегка поворачивает голову в нашу сторону.

Крис усаживается на место рядом со мной, пока Грегори сердито располагается рядом с Дей: разворачивает свой мольберт узкой стороной к ней и присаживается.

– Давай поменяемся местами, – очень тихо шепчет Дей.

Я представляю себе целый час, проведенный рядом с Грегори, в течение которого он будет приседать мне на уши и вещать о том, какая распрекрасная у меня мать и как он надеется «пойти по стопам своего отца и работать на правительство». Умора.

– Извини, – изрекаю я.

Дей громко пыхтит.

Миссис Джеймс хлопает в ладоши, привлекая наше внимание.

– Итак, класс, кто хочет быть нашей жертвой?

Я вжимаюсь в своё сидение. Ненавижу, когда люди смотрят на меня, особенно из-за моего операционного шрама на груди у сердца. Мама всегда ретушировала его на наших снимках, и я не могу винить её за это, он ужасен.

– Дей, почему бы тебе не побыть сегодня нашей моделью? – спрашивает миссис Джеймс с ноткой отчаяния.

Дей неохотно занимает свое место на постаменте. Её очки соскальзывают и падают на пол. Грегори смеется. Крис наклоняется через меня и пихает брата в руку.

– Не будь придурком, – говорит он.

Жук срывается со своего места и протягивает Дей её очки. Она отвечает ему благодарной улыбкой, и его уши розовеют. С ним всегда так, когда он около Дей. Эш насмешливо закатывает глаза, когда Жук садится на место.

Я окунаю кисть в какую-то краску и размазываю ею по холсту, не особо заботясь, как у меня выходит. По моей коже ползет знакомый холодок, и я поднимаю глаза. Эш наблюдает за мной с другой стороны комнаты. Он резко отводит взгляд.