Текст книги "Свеча на ветру"

Автор книги: Элизабет Пауэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Митчелл слушает.

Кто это? Сотрудники? В состоянии ли Джеррад сейчас думать о работе?

– Да. Она в порядке. И Мэтью тоже. – После короткой паузы Джеррад добавил: – Нет, нет. Мы отвезем ее домой.

– Это... это полиция? – спросила Крисси, испуганно наблюдая, как Джеррад прячет телефон.

– Нет. Ральф.

– Ральф? – одновременно переспросили сестры.

– Он только что прилетел. Сейчас еще в аэропорту, но собирается ехать домой к Крисси. Я сказал, чтобы он ждал нас там, – мягко пояснил Джеррад жене.

– О нет! – в отчаянии воскликнула Крисси. – Он не захочет меня видеть, когда узнает, что я наделала.

Джеррад обернулся к ней.

– А ты думаешь, он до сих пор не в курсе? – Кендал показалось, что Джеррад с трудом удерживается, чтобы не нагрубить. – Как ни странно, но Ральф все знает.

Крисси уставилась на свои пестрые брюки, на измятую ткань, истерзанную ее пальцами.

– Меня посадят в тюрьму? – Ее вопрос был обращен к одному Джерраду, хоть она и не смотрела на него. Кендал подавила вздох, готовый сорваться с губ. Сегодня утром Джеррад сказал: «Она получит то, что заслужила».

Что он сделает? Не в силах думать об этом сейчас, Кендал прикрыла глаза и бессознательно прижала Мэтью к себе. Малыш уже перестал плакать и играл роскошными волосами своей мамы. Не веря собственным ушам, Кендал слушала слова мужа:

– Я постараюсь, чтобы этого не случилось, Крисси. Я не могу выдвинуть обвинения против сестры моей жены. Но тебе необходима помощь, и я буду настаивать, чтобы ты ее приняла. Любой суд, который рассматривал бы твое дело, пришел бы к такому же решению. Я помогу тебе всем, чем могу. Но ты должна обещать мне, что сделаешь все необходимое для нашего сотрудничества.

Крисси кротко кивнула и снова разрыдалась. Но это уже были слезы облегчения, а не страха. Кендал же, не отрываясь, смотрела на Джеррада, не в силах поверить в такое великодушие после полного безразличия к судьбе Ральфа.

Глаза супругов встретились, и Кендал заметила, что пресловутая мужская выдержка покидает Джеррада. Он держался до последнего, ведь ему следовало быть сильным и служить опорой своей жене. Теперь он мог расслабиться, но долгое напряжение оставило свои следы на его лице. Черты заострились и придавали глубину и без того суровому взгляду.

– Спасибо, – вот и все, что смогла прошептать Кендал, пока ее сестра спускалась по лестнице. Джеррад просто пожал плечами в ответ, так как смотрел в это время на Мэтью. Взгляд его смягчился. Малыш, устав сидеть на месте, начал подпрыгивать на коленях матери.

– Дай мне подержать его. – Легкая дрожь в голосе мужа заставила Кендал бросить на него быстрый взгляд.

Джеррад, взяв ребенка, поднял его к своему лицу. Мэтью что-то тихо бормотал, неожиданно узнав руки отца. Но Кендал смотрела не на сына, а на Джеррада, наблюдая у него проявление таких чувств, о существовании которых даже не подозревала.

Глаза Джеррада были закрыты. Руки, державшие мальчика, неподвижно застыли. Джеррад покачивался.

Невероятно, но он плакал. У Кендал перехватило дыхание. Она подошла к мужу, обвила руками обоих и тоже заплакала.

Все эти дни, пока она сходила с ума от беспокойства, Джеррад не терял самообладания и был надежной опорой для нее. А потом нашел Мэтью и решил мягко обойтись с Крисси.

«Я люблю тебя! – хотела сказать Кендал, склоняя голову к его плечу. – Я люблю вас обоих».

Но она и прежде говорила это, а Джеррад отверг ее любовь, изменив ей с Лорен. И все эти дни не уничтожили факта измены Джеррада.

Возможно, Кендал сама подтолкнула его к этому. Кто знает? Кендал равнодушно подумала, что причиной неверности Джеррада могла быть работа, поставленная ею на первое место. Даже Крисси упрекала ее в том, что она всегда слишком много работала. И как оказалось, именно она виновата в проблемах сестры и развале собственной семьи.

Рассуждая таким образом, Кендал все же понимала, что не совсем справедливо обвинять одну себя во всем случившемся...

Не проронив ни слова, она стояла, обнимая мужа и сына, пока не ощутила, как расслабляется сильное тело Джеррада.

– У тебя на самом деле чуткая душа, Кендал. В тебе есть сострадание к человеку, которого ты ненавидишь. – Джеррад поднял голову и скривил губы в ироничной усмешке. – Чем же я вдруг заслужил твою благодарность?

Он опять овладел собой и стыдился собственной слабости. Кендал опустила руки. Но тут Мэтью возмущенно захныкал и начал вертеться, пытаясь дотянуться до матери. С благодарностью Кендал опять обняла сынишку. Он вовремя отвлек на себя внимание и избавил ее от необходимости отвечать Джерраду. Она просто не знала, что ответить.

Вернувшись домой, они уложили Мэтью спать в его маленькой детской, где все было для него родным и знакомым: и лоскутное одеяло, и забавные голубые солдатики на обоях, и игрушки у кровати. Ничто не напоминало о его разлуке с родителями. Но и Кендал и Джеррад стояли около его кровати, пока он не уснул в обнимку со своим любимым голубым медвежонком.

– Ты ничего не рассказывал мне о Ральфе, – тихо, обиженно сказала Кендал, сидя рядом с Мэтью.

– Не рассказывал, – ответил Джеррад с тяжелым вздохом. Он выглядел усталым, но все же его взгляд выражал облегчение оттого, что все позади.

– Почему же? – спросила Кендал, рассеянно поглаживая колечки милого игрушечного ягненка.

Она хотела спросить об этом, когда они возвращались домой. Но с ними ехала Крисси, и вопрос Кендал был бы бестактным.

– Ральф просил не называть истинную причину, вот я и не называл, – спокойно повторил Джеррад. – Разве твое решение бросить меня зависело от увольнения Ральфа?

– Нет. Но я тогда тебя за это презирала, – сказала Кендал, удивляясь самой себе. Ведь Джеррад искал утешение в объятиях другой женщины. Ничто не могло уменьшить боль от сознания этого.

– Ну да! Как же я мог забыть? – Джеррад устремил на жену настороженный взгляд. – Всему виной мои... близкие отношения с Лорен. Или, как ты выражаешься, любовная связь. Но вне зависимости от твоего мнения обо мне, Кендал, мое общение с Лорен не разрушило того, что было и есть между нами. Прошлая ночь доказала это.

Пальцы Кендал впились в мягкую шерсть игрушки, щеки вспыхнули.

– Я не отвечала за свои действия прошлой ночью! – горячо прошептала она.

– Я понимаю.

В самом деле? Она надеялась, что нет. Один крошечный намек, одно малейшее подозрение о ее истинных чувствах к Джерраду, и он будет играть на них постоянно.

– Нет, ты не понимаешь! – ответила Кендал громче, чем следовало.

Мэтью тихонько застонал и зашевелился в своей кроватке. Кендал, подавив тяжелый вздох, склонилась над ним.

– Может, продолжим разговор внизу? – предложил Джеррад, не повышая голоса.

– Нам нечего продолжать, – тихо произнесла Кендал, глядя на Мэтью.

– В таком случае... – Джеррад поднялся и потянулся, отчего глаза Кендал невольно скользнули по его стройным ногам в светлых брюках. Оказывается, он успел переодеться, когда они вернулись. – Давай не будем долго засиживаться. Уже поздно. У тебя был трудный день.

«Трудный день? Мягко сказано!» – подумала Кендал, кивком соглашаясь со словами мужа.

Это был день, полный испытаний. Он начался с шокирующего известия о том, что Крисси вернулась. Потом появилась догадка, что ее собственная сестра, не вызывающая никаких подозрений, похитила Мэтью. Затем долгая дорога, во время которой Кендал, сходя с ума от беспокойства, думала о самых ужасных вещах. И, наконец, долгожданное воссоединение с сыном.

Странно, но сейчас, по прошествии всего нескольких часов, Кендал казалось, что ничего не произошло, а долгая мучительная неделя была всего лишь кошмарным сном. Кендал только вновь и вновь переживала то первое мгновение, когда, подхватив Мэтью на руки, поняла, что ее малыш вернулся к ней и теперь в безопасности. С комком в горле она вспомнила, с какой нежностью Джеррад держал на руках их сына, проявив чувства, которые были всегда глубоко скрыты. В эти минуты Кендал поняла, как сильно она его все еще любит. Да, это так. Иначе она не отдавалась бы ему так самозабвенно и бесстыдно, как это случилось прошлой ночью.

Кендал пыталась не обращать внимания на охвативший ее трепет. Чувствуя знакомое напряжение глубоко внутри, она думала о том исступленном восторге, безграничном наслаждении, которое доставлял ей Джеррад. Ни один мужчина в мире не смог бы ей дать ничего подобного. Ах, как было бы просто пойти навстречу желаниям мужа, оправдать его ожидания, снова взять на себя роль жены и получать удовольствие от их близости! И каждое утро предвкушать новые наслаждения, просыпаясь с ним в одной постели.

Даже Крисси спросила Кендал, вернется ли она домой. Это произошло после волнующей встречи Крисси и Ральфа, ждавшего ее дома. Ральф дал обещание, что не оставит Крисси, что бы ни случилось, и его слова вызвали слезы у обеих сестер.

Крисси плакала от радости, оттого, что может рассчитывать на поддержку любимого человека. Слезы же Кендал были вызваны мыслями о будущем сестры, о ее возможном счастье.

Крисси бросилась ей на шею, плача и прося прощения за все страдания, через которые она заставила пройти старшую сестру, уверяла Кендал в своем раскаянии, крепко обнимая ее. Кендал стояла неподвижно и безучастно, чувствуя только огромное облегчение от возвращения Мэтью. Все остальное не существовало для нее.

А потом, когда они с Джеррадом покидали дом Крисси, та с надеждой спросила:

– Вы ведь теперь будете вместе? Я всегда хотела, чтобы вы были вместе.

– Да! – сказал Джеррад без малейшего сомнения в голосе, прежде чем Кендал успела раскрыть рот.

– Пока, Крисси, – поспешно закончила Кендал, застигнутая врасплох смелым утверждением мужа.

Джеррад никак не прокомментировал сказанное им ни тогда, ни сейчас. Кендал опустилась на коврик рядом с детской кроваткой и прислонилась к ней спиной. Сзади спал ее сын, ее маленький мальчик. В который раз Кендал спрашивала себя, понял ли Джеррад, что она не желает возвращаться к той роли жены, которую играла раньше. Брак уже не мог значить так много в ее жизни после того, что произошло. Минутная слабость прошлой ночи в счет не идет.

Наверное, Кендал заснула тут же, положив голову на край кроватки, потому что вдруг почувствовала, как кто-то мягко трясет ее за плечо.

– Тебе давно пора быть в собственной постели. – Голос Джеррада нарушил чуткий сон Кендал, и она, вздохнув, открыла глаза.

При свете маленького ночника, тускло горящего рядом с детской кроваткой, Кендал увидела перед собой Джеррада в темно-зеленом махровом халате. Рассматривая влажные завитки волос на его груди, она вдруг ощутила, что у нее ноет затекшая рука. Оказалось, что она еще обнимает темную головку Мэтью. Сразу все вспомнив, Кендал вскочила на ноги, на мгновение перестав дышать. Мэтью теперь рядом с ней. Он в безопасности. Ей не приснилось, что он вернулся.

– Ты не можешь оставаться тут всю ночь, – с мягкой настойчивостью проговорил Джеррад. – Ты смертельно устала. – Сильной теплой рукой он взял жену под локоть и помог ей подняться.

Кендал вяло позволила ему проводить себя в большую спальню и даже расстегнуть пуговицы на своей одежде. Но сняла ее Кендал сама и, оставшись в тонком нижнем белье, скользнула под покрывало, с трудом двигаясь от навалившейся дремоты. Кендал чувствовала себя слишком утомленной, чтобы надеть ночную рубашку. Вдруг она с изумлением увидела, что Джеррад сбросил свой халат и лег рядом с ней.

– Что ты делаешь? – выдохнула она испуганно, пораженная прикосновением его волосатой ноги.

– А ты как думаешь? Ложусь спать, – хрипло рассмеялся Джеррад, претендуя на свою часть покрывала, которое Кендал прижимала к себе как последнюю защиту.

– Почему здесь? – спросила Кендал, чувствуя, что не в состоянии начинать очередную словесную перепалку. – Неужели ты думаешь, что произошедшее прошлой ночью дает тебе право вновь делить со мной постель?

– А я и не считал, что потерял это право, – растягивая слова, сказал Джеррад, засыпая, как надеялась Кендал.

Она отметила, что его ответ прозвучал удивленно. Почему он притворяется, что у них все по-прежнему?

– Мы все еще женаты, Кендал. Если ты собираешься остаться здесь, то логично предположить, что у нас установятся обычные отношения мужа и жены, как раньше.

И они будут любить друг друга? Он не произнес этих слов прямо, но делал намеки в течение всего дня. Джеррад очень привязан к Мэтью. Кендал поняла это сегодня утром. Ясно, что он не отступится от сына и не позволит ему жить в другом месте. У нее не хватит теперь сил противостоять ему, и, кроме того, она и сама не хотела, чтобы мальчик страдал из-за того, что его родители никак не могут его поделить.

– Нет, не как раньше. На этот раз ты будешь учиться доверять мне, – добавил Джеррад.

– Да? – рассеянно пробормотала Кендал, вздрогнув, когда Джеррад погладил ее по бедру.

– Расслабься, – прошептал он, словно усыпляя ее. Его ладонь опять прикоснулась к чувствительному месту на бедре. – Каким бы злодеем, по твоему мнению, я ни был, я не буду приставать к тебе сейчас, когда ты так устала. Ты никогда не могла обвинить меня в невнимательности, дорогая.

Да, он прав, признала Кендал. Джеррад всегда был самым чутким любовником. За исключением, может быть, предыдущего вечера, когда ни один из них не контролировал себя в порыве страсти, охватившей их обоих.

– Давай спать, – услышала она.

И уснула почти сразу же, убаюканная его голосом и теплом его руки на своем животе.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Рассвет только наступил, когда Кендал проснулась, разбуженная звуком шагов Джеррада.

– Сколько времени? – спросила она, щурясь от света.

– Рано, – тихо сказал Джеррад, сбрасывая халат. – Я услышал какой-то шум и пошел посмотреть, все ли в порядке с Мэтью.

Кендал села на кровати, беспокойство вернулось к ней.

– И как он?

– Хорошо. Спит как убитый.

– Я должна сама убедиться в этом. – Кендал откинула одеяло.

– Оставь его, – Джеррад положил свою сильную руку на ее плечо, – он скоро проснется. – Джеррад говорил мягко, но хрипловато, что насторожило ее.

– Джеррад... – запротестовала она дрожащим голосом, когда он прижал ее спиной к матрасу. – Джеррад, не надо... – Кендал испуганно обнаружила, что обнажена. И Джеррад тоже. – Джеррад, прошу тебя, я не могу, я...

Он наклонился и очень нежно поцеловал ее в уголок губ.

– Почему не можешь? Есть кто-то, кто возбуждает тебя больше, чем я? Тони или как там его зовут?

У Кендал перехватило дыхание, когда его губы начали целовать ее шею, впадинку у горла и синюю жилку, которая бешено пульсировала. Это было так легко – просто продолжать лежать.

– Нет! – Она все-таки нашла в себе силы на сопротивление. – Ты собирался уехать с Мэтью.

Голос Кендал задрожал, поскольку его губы коснулись ее груди.

– Нет, не собирался.

– Понимаю. Хочешь, чтобы я тебе поверила?

Его нежные губы ласкали ее грудь.

– Джеррад, это нечестно!

У него вырвался довольный смешок.

– Существует либо война, либо любовь. Так что у нас, Кендал?

– А есть ли между ними разница? – выдохнула Кендал, ненавидя себя за любовь, которую Джеррад все еще вызывал в ней. – Война накладывает оковы на своих пленников. Любовь делает то же самое. В чем преимущество одних пленников перед другими? Почему последние радуются своим оковам?

– Ты, наверное, нет, – сухо заметил Джеррад. – Что ты пытаешься мне доказать? В чем убеждаешь себя, Кендал? Оправдываешь удовлетворение потерей контроля над собой?

Как прошлой ночью, подумала Кендал. Или позапрошлой. Она плохо соображала, ее тело наполнила сладкая истома.

Джеррад накрыл ладонью вторую грудь.

Милостивый Боже! Что она позволяет ему делать?

Он знал, что делал с ней, когда касался ее самых возбудимых зон. Но знал и как сильно ее разум пытается сопротивляться плотскому влечению. Хотя ее тело с набухшими сосками страстно желало мужских прикосновений.

– Теперь уходи, милая. – Он поцеловал напоследок темный ореол вокруг соска. – Уходи или оставайся со мной, Кендал.

О, как он смеет так поступать с ней?

Кендал попыталась заговорить и не смогла. Язык Джеррада скользнул в ложбинку между грудей, осторожно раздвинутых его руками. Кендал молчала слишком долго. Губы Джеррада сомкнулись на одном из сосков, и Кендал ощутила, как пламя страсти разгорается глубоко внутри ее тела, и опять потеряла голову.

Судорожный вздох вырвался из ее груди. Она предалась ни с чем не сравнимому удовольствию принадлежать и обладать, наслаждаясь прикосновениями к Джерраду и его ласками одновременно. Все это подстроено, вдруг осознала Кендал. Ведь этим утром Джеррад был особенно нежен, его самообладание казалось безграничным, а сладкие муки – вечными.

– О, пожалуйста, умоляю... – услышала Кендал свой голос. Она раздвинула ноги. Крошечные капельки пота выступили на ее бледной коже, дыхание прервалось высоким гортанным звуком, когда Джеррад удовлетворил ее желание.

Полностью отдаться ему – вот все, что ей было нужно. Ее тело было измучено вожделением. Но Джеррад не спешил. Он медлил с каждым движением, с каждым толчком. Теперь он ничем не походил на того изголодавшегося мужчину, который жадно овладел ею прошлой ночью. Сейчас он напоминал своими действиями гурмана, знающего толк в изысканных блюдах.

Когда в конечном итоге Джеррад потерял самоконтроль, Кендал уже достигла своего пика наслаждения. Пенистая струя излилась в нее подобно живительному бальзаму, воскресившему ее истомленную женственность. Кендал одновременно ощутила прилив сил и успокоение, пока ее тело трепетно вздрагивало от его благодатных ласк.

Некоторое время спустя ее настигло неизбежное раскаяние. Лежа на его плече и думая, что он спит, Кендал вздрогнула от прикосновения к своей щеке.

– Что с тобой? – нежно спросил Джеррад, отнимая влажные от слез пальцы от щеки жены. – Ты плачешь?

Кендал сдержала рыдания.

– Нет.

– Пожалуйста, не лги мне. – Он приподнялся на локте. – Почему ты плачешь?

Джеррад был озабочен. Он желал знать причину, но Кендал не могла ответить. Она сама не понимала, почему плачет. Может быть, это было последствием их неожиданного сближения, только что ею пережитого. Может, чувства, испытываемые ею к Джерраду, оказались все же слишком сильными и глубокими и его измена не повлияла на них...

Кендал подозревала, что последняя догадка ближе всего к истине, но не могла рассказать ему об этом. Она спрашивала себя, чувствовала ли ее мать себя такой же беспомощной от мысли, что не проживет без Роберта Хэрриндейла. Не эта ли безропотная зависимость заставила ее принять неверного мужа в свои объятия?

– Я плачу без причины, – вместо долгих объяснений произнесла Кендал, оторвав взгляд от мужской груди, но все же поддавшись искушению запустить пальцы в треугольник темных волос.

– Так не бывает. Всему должна быть причина.

– Я в порядке, – гораздо тверже произнесла Кендал. – Почему ты не можешь оставить это без внимания?

Уголки его губ опустились.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, чтобы мы оба были счастливы.

– Неужели? – язвительно бросила Кендал. Адреналин, возникший в крови от спора с ним, помог ей забыть о слезах и вернул самообладание. – Ты получил то, чего хотел.

– И что же это?

Кендал бросила взгляд на гардины и в узкую щель между ними увидела яркое солнце. Перед его светящимся ликом она признала свою слабость, заставив себя произнести:

– Мэтью и я вернулись в твою жизнь, как только ты этого пожелал.

– Так и есть. – Джеррад, тяжело дыша, перевернулся на спину. – А как насчет твоих желаний? Или ты специально разыгрываешь роль мученицы, изгнанной из родного дома? Не убеждаешь ли ты себя, что вернулась в этот дом насильно? В этом причина твоих слез, согласись.

«Нет. Я плачу потому, что люблю тебя», – хотела сказать Кендал, но прикусила губу из-за боязни опять разрыдаться.

Она никогда, никогда не обнаружит перед ним свою уязвимую душу, как это сделала мать в отношениях с отцом, никогда не позволит Джерраду узнать о своих истинных чувствах. Он не должен считать свою жену дурой.

– Я сомневаюсь, что ты занималась со мной любовью только из-за полного безразличия к своей судьбе, – хрипло проговорил Джеррад, поворачиваясь, чтобы взглянуть на жену, все еще хранившую молчание. – И что удовольствие получил я один, тоже не верю.

Солнечные блики заиграли на ее волосах, когда она отвернулась.

– Это была чистая физиология, – солгала Кендал.

– И все? – грубо спросил Джеррад, сев на постели. Он схватил жену за подбородок, заставляя посмотреть в его глаза, полные желания.

«О Боже! Если я люблю его, зачем вести себя так холодно?» – мучительно думала Кендал, закрывая глаза, чтобы не выдать бесстыдных чувств, бушующих в ее душе. И только глубоко укоренившаяся привычка заставила ее противоречить.

– Я согласилась вернуться ради Мэтью. Но не соглашалась спать с тобой. А ведь ты требуешь еще и этого, не так ли?

– Да! – хриплым голосом признался Джеррад. – И не понимаю, зачем ты согласилась вернуться, если не хочешь попробовать вернуть к жизни наш брак. Неужели сможешь довольствоваться только формальной стороной? Раз уж мы вместе, давай использовать это наилучшим образом, а?

– Нет! – Кендал выразила свой протест коротким вскриком, потому что Джеррад навалился на нее всем своим горячим телом.

Его поцелуй был грубым. Жесткие волосы на груди терлись о ее кожу, еще не остывшую от недавних ласк.

«Нет, пожалуйста, не надо! Не позволяй ему убедиться в своей власти над тобой. Не позволяй ему взять тебя таким образом!» – молил ее разум, бунтуя против трепета тела, уже готового уступить требованию мужчины.

Но вдруг с внезапным, почти осязаемым усилием Джеррад резко отпрянул от жены, презирая себя. В следующее мгновение он встал с постели, завернулся в покрывало и вышел. А Кендал осталась страдать от потери его близости.

В течение следующих нескольких дней представители прессы, подобно голодным гиенам, дорвавшимся до куска свежего мяса, отирались вокруг дома, надеясь урвать хоть каплю информации, любую подробность о человеческой трагедии; все, что можно проглотить, переварить и выдать публике.

Кендал предпочла бы не говорить с ними вообще. Но в итоге дала единственное интервью молодой женщине. Ей показалось, что та понимает ее. Мягкие увещевания журналистки отличались от привычного настойчивого упорства со стороны других репортеров. В конце концов Кендал рассказала вкратце всю историю без выражения враждебности по отношению к своей сестре. Журналистка, узнав о причастности Крисси к похищению, все же попросила Кендал прокомментировать свои чувства, и та честно призналась, что шокирована. Затем последовали гораздо более откровенные вопросы – явилось ли примирение с мужем следствием похищения ребенка. Но тут уж Кендал отвечать отказалась. Их отношения с Джеррадом – это слишком личное. Она совсем не собиралась обсуждать свой брак со всем миром.

В действительности почти ничего не изменилось с тех пор, как Кендал больше года назад ушла из жизни Джеррада. Правда, в эти дни имя Лорен почти не упоминалось в разговорах. Да и Джеррад очень мало времени проводил вне дома. Но прошлое все еще висело между ними, как плотный темный занавес.

Джеррад окончательно перебрался в отдельную комнату после того утра, когда Кендал плакала во время их близости. И хотя их физическое влечение друг к другу нельзя было игнорировать, каждый раз при встрече между ними возникало постоянное, еле сдерживаемое напряжение. Это продолжалось до тех пор, пока эмоции не достигали критической точки. И тогда они прорывались в виде приступов настоящего гнева.

Но, по крайней мере, Джеррад защищал ее от нежелательного внимания газетчиков, за что Кендал была ему очень благодарна. Она никогда не умела так холодно и эффективно осаждать людей, как это делал Джеррад.

Кендал даже не знала, в какой степени газеты проникли в тайну ее семейной жизни. Да это ее и не интересовало, она даже не трудилась читать газеты. Единственное, что волновало Кендал, было сознание собственной вины в том, что Крисси забрала Мэтью.

Вполне естественное ощущение. Так сказал врач Крисси. Мать всегда обвиняет себя, вне зависимости от обстоятельств похищения.

Своя вина Кендал казалась огромной. Вина за то, что ее бросил Джеррад. Вина за то, что она не помогла Крисси. Вина за то, что она слишком большое значение придавала собственной карьере. И самая главная вина – в пренебрежительном отношении к Мэтью.

Все это жгло Кендал изнутри раскаленными углями, но она храбро справлялась со своими эмоциями одна. Слишком много времени было напрасно потрачено на душевные муки и самоуничижение. И не что иное, как эта неделя без Мэтью, научило ее ценить драгоценное время его детства.

Проходили недели, а вместе с ними и лето. Кендал видела, как быстро рос ее сын, и понимала, как мимолетно все в жизни.

– Ты станешь мужчиной прежде, чем мы узнаем об этом, не так ли? – рассмеялась как-то Кендал в одно теплое утро. Мэтью играл со своим трехколесным велосипедом на внутреннем дворике, а она присела рядом с ним на корточки и угощала сына шоколадом.

– Еще! – потребовал Мэтью, потирая щеку измазанными в шоколаде пальцами. Шоколад был повсюду: вокруг рта, на руках, спереди на белом комбинезоне.

– Я думаю, тебе уже хватит. – Веселые нотки прозвучали в глубоком голосе Джеррада. Он шел к ним из кухни по дорожке, окаймленной редкими цинерариями. Сердце подпрыгнуло в груди Кендал. Она не видела мужа два дня и не хотела встречаться с ним, стыдясь унижения, перенесенного при их последней стычке, однако все же бросила на него мимолетный взгляд и отметила, что он чертовски элегантен в бледно-голубой водолазке и светлых брюках.

Причиной их ссоры, конечно же, была Лорен. Джеррад собирался уходить на ночь глядя. Кендал поинтересовалась, не с Лорен ли он собирается провести это время. Джеррад ответил, что их роман существует только в ее воображении. Все остальное Кендал вспоминала с отвращением и стыдом.

Джеррад набросился на нее с таким плотским желанием, так свирепо прижал ее к дивану, что Кендал заплакала. Все это он сделал ради одной-единственной цели – оставить Кендал с мыслью, что на этот раз она изменила своим принципам, и получить повод для торжества.

– Еще, – настаивал Мэтью, вцепившись в ее руку своей маленькой ручонкой и требовательно теребя маму. Малыш заставил Кендал вернуться к настоящему Он делал так всегда, когда хотел добиться своего.

– Мэтью, мне очень жаль, но это все. – Кендал показала пустую обертку. Личико малыша тут же сморщилось, и Кендал ненамеренно резко произнесла: – Посмотри! Ничего нет!

– Еще! – захныкал Мэтью, глядя на отца и обращаясь на этот раз к нему.

– Ты слышал, что сказала мама, Мэтью? – Джеррад развел длинными загорелыми руками, которыми он бросил ее на диван две ночи назад, унизив и подчинив себе. Воспоминания вызвали у Кендал дрожь. – Это все.

Десять липких пальчиков разжались, и Мэтью протянул ладошки, копируя жест Джеррада.

– Эта се! – повторил Мэтью, широко улыбаясь отцу.

– Да, сынок. – Джеррад остановился, погладив шелковистые темные волосы Мэтью. – Ты понял правильно.

Затем он повернулся к Кендал. Она почувствовала, что его обжигающий взгляд задержался на треугольном вырезе ее блузки. Только сейчас Кендал поняла, что он слишком откровенно открывал взору белоснежные округлости ее груди.

– Может быть, это тебе стоит все время находиться рядом с Мэтью? Он слушается тебя, – раздраженно сказала Кендал. Ее злило, что она так резко разговаривала с сыном, и еще задело, что Джеррад так возбуждается при виде ее.

– Я рад, что хоть кто-то меня слушает, – медленно проговорил он, выпрямляясь одновременно с Кендал, резко вскочившей на ноги.

– В каком смысле?

Ну почему они все время ругаются?

– Давай выберем другой день для объяснений и ссор, ладно?

Легкий ветерок, тронувший верхушки кедров, растрепал ее светлые волосы. Кендал стояла лицом к лицу с Джеррадом, полностью готовая к битве, любя и ненавидя его одновременно. Особенно сильно ненавидя его за свое глубокое чувство к нему, которое нельзя перечеркнуть, даже если у Джеррада были бы тысячи Лорен. Даже если речь идет о ее собственной свободе и жизни.

– Неужели тебе они не надоели?

Она вспыхнула от упрека Джеррада. Он добился своей цели, заставив ее замолчать.

– Пойдем. Этот паренек нуждается в основательной чистке, – он поднял Мэтью на руки, игнорируя Кендал, хотя отлично видел досаду жены и, скорее всего, даже радовался этому. – Давай спустимся к побережью вместе. Если, конечно, у тебя нет других планов.

Идея провести день на море была хороша во всех отношениях. И все же горький опыт матери и собственные воспоминания о жестокости отца не позволяли Кендал расслабиться.

– Сегодня у меня парикмахер, – неубедительно произнесла она. Действительно, у нее была запланирована встреча с парикмахером из-за вечеринки, которую устраивал Джеррад для компании по поводу заключенного контракта. Кендал боялась, что им придется слишком долго терпеть друг друга под одной крышей, чтобы обойтись без скандала.

Но, с другой стороны, надо считаться только с благополучием Мэтью. И чтобы уступка не выглядела полной капитуляцией, Кендал произнесла:

– Мне кажется, ты мог бы предупредить меня об этом. Я думаю, тогда я перенесла бы свой визит.

Кендал ждала только повторного приглашения мужа, чтобы уступить.

– Не беспокойся, – сердито проворчал Джеррад и ушел вместе с Мэтью, заставив Кендал задуматься, не слишком ли часто он уговаривает ее.

Внимание Кендал привлек звук льющейся воды в водостоке под кухонным окном. Она подняла голову и увидела Тини, стоявшую возле умывальника и с упреком смотревшую на нее.

– Ты потеряешь его, – прямо сказала Тини, заставив Кендал густо покраснеть от стыда. Тини наверняка слышала каждое слово в их разговоре. – Ты доведешь его до грани. Не удивлюсь тому, если однажды это место перестанет быть его домом и он заберет Мэтью и уйдет.

– Что ты можешь об этом знать? – заходя на кухню, с вызовом спросила Кендал, задетая замечанием Тини.

– Только то, что видела и слышала. Я наблюдала мужчин на грани срыва, – проговорила Тини. – Ты нападаешь на Джеррада и пытаешься наказать его. Обвиняешь его в том, чего он не совершал, что ты сама придумала. Это нехорошо.

– Какое ты имеешь право?.. – заговорила Кендал, потрясенная неожиданными нападками Тини.

Но экономка перебила ее, стряхнув воду со своих больших натруженных рук.

– Право стороннего наблюдателя. Достаточно опытного, чтобы понять, что вы творите друг с другом, – добавила Тини, протягивая руку за полотенцем. Она безумно любила Джеррада, Кендал это знала. Как и то, что экономка не остановится, пока не выскажет все, что думает: – Вы избегаете друг друга. Спите в отдельных комнатах. Стыдно! У тебя, моя девочка, нет ни матери, ни отца, чтобы серьезно поговорить с тобой. Если этого не сделать сейчас, то твой брак закончится неизбежным разводом. Я знаю, ты считаешь, что Джеррад неверен тебе.