Текст книги "Связанные (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Нотон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Глава 4
Случалось, что Макс наслаждался обжигающим холодом: бегающие по спине мурашки были хоть и суровым, но счастливым напоминанием, что он жив. Но не сейчас.
Он смотрел на разъяренного монстра ростом свыше двух метров. С уродливой морды твари стекали кровь, пот и другие противные жидкости, о которых мальчик не хотел думать. Озноб, охвативший Макса, был вызван двадцатиградусным морозом – обычным для середины октября на крайнем севере, и страхом, проникшим в каждую клеточку его маленького тела.
– Ты. За это. Заплатишь! – Демон бросился на Макса, размахивая мечом опасно близко. Вот только мистер Уродец не ожидал, каким проворным может быть мальчишка чуть выше метра тридцати.
Как будто черпая энергию из невидимого внешнего источника, Макс бросился между ногами демона, развернулся и вонзил свой клинок глубоко в бедро противника. Чудовище завыло, уронило меч и упало на колено. Кровь, хлеставшая из бедренной артерии, забрызгала всего Макса и залила землю. В горле мальчика встал комок, но он снова поднял свой меч, готовясь напасть. Покончить с тварью. Желание уничтожить было сильнее всех прежде испытанных им чувств.
– Хорошо. Молодец, Максимус. Позволь ненависти управлять собой. Прикончи его. Вонзи клинок глубоко в грудь. А затем обезглавь тварь и отошли его душу к Аиду навечно, – нашептывала Аталанта на ухо Максу.
Ему так хотелось послушаться ее, что мышцы прямо зудели от желания убить. Но гордость в голосе Аталанты усмирила импульс.
Монстр, находясь на одном уровне с Максом, поднял голову и посмотрел на мальчика горящими зеленым пламенем глазами. Во взгляде демона был страх, настоящий ужас перед тем, что с ним случится. И в эту минуту Макс увидел свое отражение в глазах побежденного. Перед ним пронеслись многие недели тренировок, годы безысходности и борьбы за собственную жизнь.
И понял, что Аталанта выигрывает.
Макс отбросил оружие и попятился.
Но не мог оторвать глаз от демона перед собой. Они обменялись уважительными взглядами. И чудище вроде беззвучно поблагодарило Макса, если можно так назвать. Скорее всего, тварь чувствовала облегчение.
Завтра он исцелится от ран, снова нападет на Макса и убьет не колеблясь.
– Бесхребетный слизняк! – Аталанта пронеслась рядом с Максом, подняла кинжал и вонзила демону в грудь. Жертва выпучила глаза. Тварь потянулась за кинжалом, но Аталанта выдернула оружие из его груди и одним махом обезглавила демона и глазом не моргнув. Гротескная голова покатилась по земле прежде, чем упало тело.
Макс вытаращил глаза, но не побежал и даже не пикнул. Он видел, как убивает Аталанта, знал, что еще не раз станет свидетелем ее сноровки.
Она бросилась к Максу, наклонилась и прищурила черные как ночь глаза.
– Мне надоела твоя человечность, Максимус. Убей или будь убитым. Таков мир, в котором мы живем. И чем раньше ты это поймешь, тем скорее займешь свое место рядом со мной.
Аталанта была высокой, ростом без малого два метра, с черными как смоль волосами, ниспадающими до талии, белоснежной кожей, угольно-черными глазами и высокими, острыми скулами. Вероятно, многие нашли бы ее привлекательной, но только не Макс. Аталанта пахла сладостью, медом и сахарной ватой, но мальчик знал, насколько она смертоносна. Ее красота была лишь маской.
Внутри Аталанта была такой же больной и жестокой, как демоны, служившие в ее армии. А удары жалили сильнее скорпиона.
– Да, Максимус, – прошептала она, криво улыбаясь и наклоняясь к нему еще ближе. – Я чувствую твою ненависть ко мне. Ты хочешь ударить меня, причинить мне боль. Но не можешь. Потому что я твоя матушка. Взлелей в себе это чувство, сын мой. Направь его на тех, кто меня создал. На тех, кто ответственен за твое бедственное положение. Ты же знаешь, что корень всех бед – аргонавты.
Она выдохнула последнее слово близко от его уха. Горячее дыхание коснулось шеи и заползло за воротник тонкой рубашки. Тошнота, с которой мальчик пытался справиться, подступила к горлу. Еще чуть-чуть, и его бы вывернуло наизнанку.
Когда Аталанта отодвинулась, ее глаза были полны триумфа, но к нему примешалось отвращение, оттого что Макс снова ее подвел.
Он смотрел на нее, ей в глаза, не отрываясь.
Знал, что в противном случае Аталанта посчитает это еще одним признаком слабости. Максимус всем сердцем ее ненавидел и хотел навредить. Хотя мальчика останавливало вовсе не ложное утверждение, что Аталанта – его мать. Нет, он остановился потому, что оставшуюся в нем человечность, которую так ненавидела злобная мучительница, никак не сломить. До последнего вздоха.
Аталанта вытянулась во весь рост, так что полы красного одеяния взметнулись, и сердито посмотрела на мальчика. Изящной рукой она указала на крепость по другую сторону бесплодного поля.
– Уходи, пока я не передумала и не позволила Танатосу драться с тобой.
Несмотря на желание бежать, Макс повернулся и зашагал по заледеневшей земле, высоко держа голову и расправив плечи. Когда он дошел до большого деревянного строения, то обогнул его и направился к черному ходу. Он знал это место. Хотя основная часть армии Аталанты находилась в бараках среди леса и крутых гор, часть «избранных» жила с ней в главном доме. Танатос, ее архидемон, несколько слуг и Макс.
Он прошел через кухню и тихо поднялся по шаткой черной летнице на четвертый этаж. Этот огромный дом, скорее, хижина в глуши, все же был лучше, чем подземный мир.
Там у него не было собственного места. Здесь, несмотря на холод двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, такой, что Макс не чувствовал пальцы ног, у него по крайней мере был свой угол.
После того, как их выгнали из Тартара по непонятным для него причинам, Аталанта перевела свою армию на эту бесплодную землю глубоко в лесах северной части британской Колумбии.
Макс знал, зачем она привела их сюда: потому что место было безлюдно. Он также выяснил, что сам дом с территорией вокруг когда-то принадлежал старому нефтяному магнату, который нашел месторождение на Аляске. Этот толстосум уже умер, а ужасные подробности его смерти остались в памяти Макса благодаря Танатосу, но никто в городке форта Нельсона понятия не имел, что полубогиня из подземного мира живет среди них. Никто не сознавал, что они скоро умрут. Как и то, что женщина, живущая здесь, собиралась отомстить и строила планы мирового господства.
Его бедра заболели, когда он дошел до четвертого этажа. Макс так устал от сегодняшних сражений, что засыпал на ходу. В конце длинного коридора, который разделял этаж пополам, он едва приоткрыл дверь высотой почти в метр и пробрался в комнатушку.
Внутри он схватился за пыльные деревянные ступеньки и поднялся на чердак. И только тут вздохнул с облегчением.
Его манил соломенный тюфяк на грязном полу.
Грязное окно-скважина высоко на стене выходило на замерзшее золотое с коричневым тренировочное поле, но Макс туда даже не посмотрел, как всегда. Окошко лишь освещало грязную комнатушку.
Он был грязен, в крови и в поту, ему надо принять душ, но время терпит. Сейчас Максу нужно утешение, которое он мог получить только одним способом.
Он прошел по комнате. Одеяло уже сняли с тюфяка – без сомнения, кто-то из слуг, наблюдавших за происходящим на поле. Макс знал, что это наказание за то, что он не воспользовался шансом и не стал убивать демона. Каждый день жизнь напоминала, что в мире все имеет последствия. Но сегодня ему было все равно.
Возле тюфяка стояла миска со свежей водой и тарелка с хлебом. Хотя его желудок забурчал от голода, Макс не обратил внимания на жалкую пищу и прошел дальше.
До пятой половицы от стены. Только он знал, что находится под ней.
Он приподнял уголок заледеневшими, непослушными пальцами и вытащил стеклышко.
Не просто зеркало, а овальный кусок стекла, замороженный с обеих сторон, рифленый внутри и гладкий снаружи. С внешней стороны стеклышко было позолочено, – хотя Макс не знал наверняка, так как прежде не видел золота. Этот тяжелый предмет не больше блюдечка содержал в себе незнакомую ему магию.
Окно между мирами.
Он нежно прижал к себе стеклышко, дошел до тюфяка и опустился на колени. Макс держал сокровище перед собой и шептал слова, которым научился от пожилой дамы, навещавшей его в Тартаре и здесь.
– Покажи мне мое самое заветное желание.
Внутри поднялись волны, а затем стекло прояснилось. Тепло полилось от предмета в руках Макса в его тело, согревая. И когда он посмотрел, то увидел ее лицо.
Волнение охватило мальчика потому, что она редко смотрела прямо на него.
И потому, что это значило: она сама где-то смотрится в зеркало. Возможно, думает о нем в эту секунду, как и он думал о ней.
О, она была прекрасна, улыбнулся Макс. Она так и не постарела, но ведь арголейцы не стареют, верно? Вплоть до последних лет жизни. Все остальные решат, что ей чуть за тридцать, хотя Макс считал, что женщина намного старше. Ее кожа была шелковистой, а глаза – чудесного фиалкового цвета, как его собственные. По крайней мере Макс на это надеялся. Ее волосы были темно-рыжего цвета, спадая на плечи шелковистой волной, которая, по мнению мальчика, была мягкой как на вид, так и на ощупь. Но присмотревшись, внимательно впитывая в себя ее наружность, Макс увидел, что она стиснула зубы и поджала губы. И хотя он видел ее прекрасное лицо со многими выражениями – это не было ему знакомо. Сегодня она казалась… расстроенной.
Ему захотелось ее защитить и найти обидчиков, а затем заставить их заплатить.
Но прежде, чем он успел уловить что-то еще в ее чертах, она отвернулась, картинка поблекла.
Стеклышко снова стало таким же заледеневшим, неровным и холодным осколком, как прежде.
– Нет. Подожди. Вернись. – Макс потряс стекло. – Покажи мне мое самое заветное желание. Вернись! – Он проговорил слова, и снова. Но напрасно.
Тепло, согревавшее его всего несколько секунд назад, ушло вместе с ней.
Зная, что на сегодня это все, Макс растянулся на тюфяке, закрыл глаза и прижал стеклышко к груди. Слезы обожгли глаза, а в желудке снова заурчало.
Никогда прежде он не чувствовал себя таким грязным и неприятным, как в эту минуту.
Может быть, она увидела его через стекло.
Может, именно это ее расстроило, поэтому она отвернулась с отвращением. Но, только подумав об этом, Макс понял, что это неправда. Маленькая старушка в белом одеянии сказала, что зеркало работает лишь в одну сторону. И все же это было небольшое утешение, когда мысли о ней напоминали ему обо всем, чем он не обладал.
Ему нравилось представлять, что она бы им гордилась. За то, что сопротивляется Аталанте, за то, что борется за правду, которую чувствует внутри себя. Но, в действительности, может, это вовсе не так. Может, она увидит в нем то же самое, что и другие – чумазого, десятилетнего мальчишку, который никому не нужен.
Он откатился от еды, которая отчаянно нужна была его телу, и, еле справляясь со слезами, которые теперь катились по щекам, крепко сжал стеклышко.
Тепло, влившееся в него прежде, все еще пульсировало в его груди, поэтому Макс цеплялся за это чувство.
За надежду, что когда-нибудь она за ним придет.
Ему теперь было наплевать, почему она его оставила. Макс лишь хотел вернуть родительницу. Если боги сжалятся и пришлют ее к нему, он станет лучшим сыном, которого желает любая мать. Он дал слово.
Макса манил сон. Мальчик снова увидел ее лицо, только на этот раз она стояла в белом поле. Ее красивые черты были напряжены от волнения, когда она искала, как надеялся Макс, его. И хотя он знал, что это всего лишь сон, он все равно побежал к ней.
Потому что даже увидеть ее во сне – это лучшее из всего, что было в его несчастной жизни.
* * *
Аргонавт Зандер никогда не шел на поводу ни у кого. Это было против его природы: если кто-то говорил «садись» – он вставал. Если ему приказывали следовать в одном направлении – он шел в противоположном. Единственный арголеец, к кому Зандер прислушивался, да и то неохотно, – Терон. Так что указания Каллии не просто вывели Зандера из себя, а довели до ручки так, что у него волосы дыбом встали.
Однако он был не глуп и понимал, что иногда лучше прикусить язык, чем дать волю ярости. И сейчас, хотя ему ужасно не хотелось повиноваться Каллии, придется слушаться.
Но, Аид побери, Зандер не собирался раздеваться перед ней.
Аргонавт прошел по комнате, не глядя на Каллию, опустился на один из бархатных диванов в гостиной и наклонился, чтобы развязать шнурки. Слишком поздно он понял, что выбрал тот же диван, на котором разложил целительницу одной темной знойной ночью почти одиннадцать лет назад.
Кровь прилила к паху. Кожа стала горячей и влажной. Те слова, которые Каллия прошептала ему в ту ночь, когда он подстерег ее после того, как она навестила царя, прозвучали в его голове:
« Возьми меня, Зандер. Быстро. Пока кто-нибудь меня не отговорил».
Девять простых слов. Вот и все. Она точно знала, что сказать, чтобы перевернуть его мир вверх тормашками в одну секунду.
На лбу Зандера выступил пот, когда он вспомнил ощущение гладкой кожи, вкус влажного тепла, то, как она взорвалась, принимая его в себя на этом самом месте. Он вытер рукой лоб, затем нахмурился, потому что это воспоминание – самое последнее, что ему было нужно, пока он тут сидит, развязывая шнурки на ботинках, чтобы Каллия смогла провести свой маленький «осмотр».
И, демон побери, стальная палка между бедер совершенно ясно напомнила ему, что именно она, а не будущая жена, является его суженой.
Зандер бросил ботинок, который со стуком ударился об пол.
Аргонавт сердито посмотрел в другой конец комнаты: Каллия закончила вытаскивать инструменты и теперь рассматривала в большие окна сельскую местность. Целительница сложила руки на груди и стиснула зубы.
При взгляде на Каллию что-то кольнуло в груди аргонавта. Боги, какой же он дурак! Раньше ему все в ней нравилось. Он желал ее без остатка.
Зандер был настолько ослеплен, что даже не сообразил вовремя, что она была вовсе не той, кто ему нужен и кого он хотел.
Но ведь это произошло еще до того, как Зандер понял, какая она на самом деле, в глубине души. Прежде, чем обнаружил, что Гера не ошиблась в выборе суженой для него – Каллия представляла собой все то, что он ненавидел больше всего. Прошлое? То, что он сделал с ней в этой комнате? Это уже просто фантазия. А в настоящем, замечая ее холодное безразличие, Зандер осознал, что реальность – видеть Каллию такой, какая она есть, а не такой, какой бы ему хотелось.
И возбуждение, которое он пытался обуздать с тех пор, как вошел в комнату, сошло на нет. Аргонавт сбросил второй ботинок, стиснул зубы и встал, снимая рубашку через голову. Следуя протоколу, он снял все свое оружие, прежде чем прийти в замок, поэтому не надо было думать, куда деть паразоний и другие штуковины, которые Титус постоянно мастерил. И Зандер был этому рад: возня с оружием только задержит его, и аргонавт пробудет наедине с Каллией дольше.
– Где тебе угодно меня осмотреть?
Она отвернулась от окна, не глядя ему в глаза, опустила руки и указала на край пустого стола царя.
– Здесь. Садись.
Аргонавт молча прошлепал босыми ногами и прислонился бедром к краю стола. И когда Зандер убедился, что этот предмет мебели выдержит его вес, то быстренько забрался на стол так, что ноги свисали, а босые ступни болтались в нескольких сантиметрах от пола.
Каллия ничего не сказала о том, что аргонавт не полностью разделся, и Зандер решил не заострять на этом внимание. Чтобы отвлечься, он уставился на свои пальцы ног, пока целительница ходила по комнате. Она установила рядом маленький приставной столик со своими инструментами.
Несколько секунд спустя Зандер почувствовал ее руку на своей спине и не мог не выгнуться в ответ. Каллия сказала:
– Сделай глубокий вдох.
Аргонавт заставил себя расслабиться, пока она двигала стетоскоп, очевидно прослушивая легкие.
Металл, прижимающийся к его коже, был холодным, но пальцы Каллии теплыми и мягкими, даже слишком. Кровь уже закипела просто от близости к ней, и от каждого прикосновения целительницы к его коже сердце билось сильнее. Зандер сосредоточился, стараясь дышать размеренно и сохранять хладнокровие. Когда она обошла вокруг стола и остановилась у головы пациента, повторив приказ, аргонавт старался не смотреть ей в лицо, а сосредоточился на обтягивающем свитере.
Зандер вскинул голову, когда Каллия ахнула:
– Что с тобой случилось?
– Ничего, я в порядке.
– Это не «ничего». – Каллия осмотрела его плечо, повесив стетоскоп на шею, взяла сумку и вытащила бинты и инструменты.
Зандер остановил ее, не дав себя коснуться.
– Оставь, задеты только мягкие ткани.
Каллия легонько коснулась засохшей крови кусочком марли.
– Мышца порвана. Нужно наложить швы, пока рана не нагноилась.
– Она уже заживает.
– Я вижу, но…
Зандер схватил ее за запястье, останавливая. Его словно молнией ударило от прикосновения, но он проигнорировал это. Ему вовсе не хотелось продлевать осмотр и чувствовать ее руки на своем теле дольше положенного.
– Я сказал, оставь.
Она перевела взгляд с раны и пристально оглядела лицо Зандера.
И аргонавт сам не заметил, как уставился в ее глаза, похожие на закат на Карибских островах в мире людей. Глаза, которые он изучал много раз, когда они с Каллией занимались любовью. Глаза, о которых он грезил несчетное количество раз за прошедшие с тех пор года, пока не просыпался в холодном поту, мучаясь от боли.
Мысли исчезли из его головы. Связь, установившаяся между ними с самого начала, заискрилась в его груди, обжигая до глубины души. Манила его прикоснуться к ней и узнать, чувствовала ли Каллия то же самое. Он ведь не единственный помнил, верно? Она должна была что-то испытать при виде него.
Когда стояла так близко. Когда прикасалась к нему.
Мысли, воспоминания, чувства, которые он давно похоронил, вернулись, когда он посмотрел в ее глаза, похожие на драгоценные камни. Перед мысленным взором замелькали картинки об их совместно проведенном времени. И когда он дошел до части, где она его предала, пламя страсти погасло, оставив позади лишь пепел и руины.
Ее чувства ничего не значили. С прошлым покончено, а мойры поимели его по всем статьям. И какой бы она ни была сейчас, ей не изменить того, что произошло много лет назад. Зандер отбросил руку Каллии так же поспешно, как схватил.
Затем снова посмотрел на ее свитер.
– Заканчивай осмотр!
И, демон побери, это никак не отразилось на его возбуждении, потому что теперь он уставился на ее грудь. О, Аид, ее холмики были такими же округлыми, пышными и соблазнительными, как ему запомнилось. Зандер мог поклясться, что видит ее напряженные соски под мягким хлопком. Если он чуть приподнимет правую руку, то сможет дотронуться до одной из грудей. Он уже прямо чувствовал, как пуговка соска припухнет и затвердеет под его паль…
Каллия медленно отступила и положила свои инструменты и стетоскоп на столик. И кашлянула, вернув его мысли в правильное русло. Но дрожь в голосе свидетельствовала, что целительница слышала его резкий приказ четко и ясно.
И почему Зандер вдруг почувствовал себя полным кретином – непонятно.
– Мы тогда пройдем основной осмотр, так как я считаю бессмысленным тыкать тебя инструментами.
На Зандера накатило облегчение. Его вполне устраивало решение Каллии. Он хотел побыстрее покинуть эту комнату. И чем раньше, тем лучше.
– Сядь и выпрями спину, – попросила она. – Закрой глаза. – Он послушался, схватился за край стола руками и расправил плечи. Хорошо, что она снова говорила спокойно, невозмутимо и по существу, к тому же, теперь ему необязательно на нее смотреть. – Так, ты, наверное, почувствуешь тепло, пока я буду осматривать твое тело на патологию, а когда дойду до плеча, то ощутишь укол, но в остальном осмотр, по идее, совершенно безболезненный.
Смотря для кого.
Зандер глубоко вздохнул, пытаясь не хмуриться, и хотя Каллия его еще не касалась, он ощущал ее руки всего в нескольких сантиметрах от своей обнаженной груди. У целительницы был дар определять проблемные зоны в теле и сосредотачивать всю энергию на восстановление равновесия и здоровья. Арголейцы болели реже, чем люди, и исцелялись быстрее, но, в целом, оставались смертными. Хотя Зандер знал, что в нем Каллия ничего плохого не обнаружит.
– Спокойно, – прошептала она. – Дыши медленно, вдох, выдох. Вот так. Позволь своему сознанию улететь, а телу – расслабиться. Хорошо. Это… хорошо.
В голосе целительницы было что-то до странности спокойное – как всегда, – а жар, исходивший от ее пальцев, сначала нагрел его кожу, затем влился глубже в мышцы и, наконец, пронял до костей. Она проникла в его тело мысленно, выискивая неполадки, но Зандеру казалось, что Каллия забралась ему под кожу голыми руками и чувствовала себя как дома. Тепло скользило по его груди по мере того, как она перемещала руки. И, проклятье, ему это так нравилось. Наполнив его, Каллия дарила Зандеру ощущение покоя, полноты, довольства. Ему казалось, что так себя должен чувствовать арголеец на Елисейских полях после смерти.
Ни с того ни с сего раненое плечо пронзила боль, от которой искры посыпались из глаз. Зандер ахнул, напрягся, впился ногтями в деревянный царский стол.
Глаза его распахнулись. Мученик открыл глаза и уставился на целительницу, стискивая зубы от боли. Ее лицо было сморщено, будто Каллия ощущала то же самое, но глаз она не открыла и рук не отвела.
– Глубокая. Ты уверен, что не хочешь, чтобы я ее исцелила? – спросила она.
Рана. Она вошла в гребаную рану.
– Нет, – прохрипел Зандер сквозь зубы, еще сильнее впиваясь в деревянный стол. – Все… хорошо.
– Иллитиос.
Каллия, как профессионал, не стала настаивать на своем, а лишь обозвала пациента идиотом. Вскоре ее пальцы двинулись дальше, прочь от раны, боль начала стихать, и в груди снова разлилось тепло.
Проклятый Аид! Зандер выдохнул с трудом. Вряд ли это ощущение можно назвать уколом. Реши она навредить ему, то могла бы сделать это одним движением пальца.
– Ты снова должен сосредоточиться, Зандер. Расслабься, закрой глаза, – решительно приказала Каллия.
« Успокоится. Ну да. Это можно».
Он снова глубоко вздохнул и попытался ни о чем не думать, как она предложила. И его хватило на жалкие две секунды. Пока ее руки не заскользили ниже вдоль грудной клетки, по животу и не зависли над пупком.
– Откинься и слегка раздвинь ноги, – попросила арголейка.
От этого приказа вся кровь хлынула к его паху. Его член напрягся под штанами. О да, лучше не придумаешь. Через пару секунд у него наступит эрекция, а гинайкапросит его лечь и раздвинуть ноги.
Он стиснул зубы, сделал, как приказано, и помолился, чтобы она не открывала глаз. Каллия не коснулась Зандера, но тот почувствовал ее движения. Ощутил жар между ног, когда целительница склонилась над его пахом, остановив руки в каких-то миллиметрах над ним. Затем она медленно провела ими над молнией и ниже. Его кожу закололо в точках давления между бедрами и торсом. Тепло продолжало перетекать вниз. Зандер, затаив дыхание, ждал, пока не почувствовал, как член сильно-сильно твердеет под штанами.
Ее руки зависли над его бедрами. Тепло превратилось в жар, а тот, в свою очередь, – в раскаленный ожог в паху. Знакомое ощущение. И, о милосердные боги, она дышала ему прямо в пупок. Склонилась над ним. Ее лицо так близко, что в его сознании замелькали картинки: соблазнительные губы; ее рот, касающийся его кожи, спускающийся ниже. Ее язык. То, как она осматривала его, Зандера, и делала с ним все, что хотела, в обнаженном виде, пока он лежал перед ней вот так, как подношение божеству.
Его дыхание стало глубоким и прерывистым, пока несчастный пытался подавить возбуждение. Если она случайно коснется его члена... Зандер понимал, что взорвется прямо тут на самодельном «смотровом столе». Что может быть унизительнее? Зандер уверял себя, что дело не в Каллии, а осмотр любой другой целительницы повлиял бы на него точно так же. Лишь энергия в теле подстегивала его либидо, а вовсе не присутствие этой арголейки.
« Да, точно, дубина!»
Прошла целая вечность, прежде чем Каллия продолжила, опускаясь по его правой ноге, и Зандер наконец смог вздохнуть полной грудью, чувствуя, как тепло покидает пах и следует за руками целительницы. Теперь арголейка действовала быстро и профессионально, осмотрев сначала одну ногу, а потом вторую. В паху лишь слегка закололо от электрического разряда, когда она вернулась обратно, чтобы осмотреть левую ногу от бедра.
Все тепло будто вытекло из большого пальца его левой ноги. Аргонавт услышал, как Каллия поднялась с пола, вздохнула и, наконец, сказала:
– Осмотр закончен.
Она отвернулась от него и сложила свои инструменты, которыми проводила осмотр, в сумку. Зандер с опаской открыл глаза, уставившись на потолок высотой в три этажа с позолоченной плиткой, и попытался успокоиться. Да не тут-то было. Тепло, конечно, пропало, но член оставался твердым, как доска, и Каллия точно заметила его состояние, когда открыла глаза.
Хрен с ним. Если она относится к их встрече профессионально, сможет и он. Ведь между ними все кончено, верно? Зандер приподнялся на локтях.
Он попытался найти более удобное положение, если такое вообще возможно. Каллия стояла к нему спиной и не подняла головы, даже когда подошла к дивану, схватила его рубашку и бросила одежду ему.
– Все, кажется, в порядке. Я сообщу царю, что ты сможешь… – Она запнулась, поразмыслила, а затем сказала: – Что ты здоров. И если образец окажется в пределах нормы, то в моих услугах ты больше не нуждаешься.
– Образец? Какой еще образец? – спросил он, кладя рубашку на колени и скрывая свое возбуждение.
Она подошла к нему, достала из сумки и вручила Зандеру пластиковый стаканчик с крышкой.
– Тебе надо предоставить образец спермы для лабораторного анализа. – Каллия положила коричневый бумажный пакет рядом на стол.
– Оставь баночку в пакете на столе, когда закончишь.
Затем взяла сумку и направилась к двери.
Застыв от изумления, Зандер уставился на пластиковый стаканчик в руке, а целительница уже дошла до двери. «Неужели Каллия хочет, чтобы он?.. Пока она ждет снаружи?.. Прямо сейчас?»
Аргонавт посмотрел на нее, и, хотя скромностью он совершенно точно никогда не страдал, теперешняя ситуация просто выбивала его из колеи.
Слишком все запутанно и неправильно.
Каллия остановилась, взявшись рукой за дверную ручку, но не обернулась. И Зандер не видел лица суженой, когда она произнесла:
– Желаю вам с Изадорой… много счастья, Зандер. Да, я… пусть вы и ваша семья благоденствует, продолжая традицию великих героев.
Поздравления, которые обычно преподносятся арголейцу и его невесте, проникли в его мозг, а затем опустились к груди. И там и застряли: холодные, тяжелые, мрачные. И возбуждение, которое Зандер пытался держать в узде, упорхнуло следом за Каллией, оставив аргонавта неудовлетворенным и раздраженным. И, вопреки всякой логике, он разозлился, когда двери закрылись за целительницей и в комнате наступила тишина.
Не нужны ему ее добрые пожелания. И без ее одобрения они с Изадорой обойдутся. Вконец разозлившись от ее слов, своей реакции, от всего произошедшего – и не произошедшего – в этой комнате, Зандер посмотрел на свои бедра. Эрекция уже спала.
Проклятье, он покончил с Каллией. Она ему больше не нужна. И Зандер знал один явный способ доказать истинность его заявления раз и навсегда.
Вот только прежде, чем идти к Изадоре, ему придется мастурбировать по приказу.
Или стать пленником в этой комнате до конца своей бессмертной жизни.
Вот дерьмо!
Бормоча проклятия в адрес Каллии, царя и всей идиотской ситуации, Зандер бросил стаканчик и рубашку на диван, затем сам опустился на подушки. Прошло несколько минут, прежде чем его сердцебиение пришло в норму, а мысли улеглись, потом аргонавт прислонился головой к подголовнику, закрыл глаза и представил себе светлокожую, маленькую, красивую, идеальную Изадору. Не секрет, что принцесса считалась одной из самых привлекательных девушек в Арголее. И что же? Его член так и не подал признаков жизни.
Зандер выдохнул. И попытался снова. На этот раз провел рукой по члену. Он может, Аид побери!
Вот только… ничего не получилось.
С досады Зандер стал мысленно раздевать Изадору, поглаживая себя, надеясь, что хоть это его возбудит. Он представил ее в длинной, развевающейся юбке и блузке-безрукавке. Ее светлые волосы ниспадали до бедер. Арголейка провела пальцами по горлу и спустилась к груди, еще ниже, затем взялась за край кораллового топа. Скрестив белоснежные руки, она потянула материю, показав гладкую кожу и мягкую ямку пупка, хороший верхний пресс. Зандер, затаив дыхание, смотрел, как сантиметр за сантиметром обнажается ее плоть, пока топ не оказался на полу и взгляду не открылись высокие, упругие груди, от которых просто невозможно было отвести взгляд.
О да. Они были идеальны. Розовые, упругие, как раз подходящего размера для рук хранителя. Для его рта…
Она что-то прошептала. Его имя? Возможно. Прежде, чем Зандер успел понять, что она сказала, гинайканаклонилась вперед, так что волосы закрыли лицо, а пальцами скользнула за пояс длинной элегантной юбки, стаскивая одежду с округлых бедер.
У Зандера пересохло во рту. Как завороженный смотрел он на шелковистые волосы красавицы и ждал, пока ткань юбки опускалась все ниже… и ниже. И тут осталась лишь груда шелка на полу у двух самых сексуальных ног, которые он только видел, и поток рыжих волос, в которые аргонавту не терпелось зарыться пальцами.
Его член затрепетал. Зандер почувствовал, как кровь собирается внизу. Потер себя через штаны. Молча возрадовался потому что… Да! Наконец-то сработало!
Только… когда гинайкавыпрямилась, демонстрируя роскошное тело, Зандер понял, что обнаженная девушка перед ним вовсе не маленькая и идеальная. Эта искусительница была высокой, чувственной, с шелковистыми рыжими волосами и аметистовыми глазами. И улыбалась только ему, как сотни раз до этого. Один взгляд – и член Зандера встал по стойке «смирно», а вся кровь прилила к паху. Его плоть стала невероятно твердой, чего не происходило многие годы. И так быстро.
Каллия отвернулась, показав идеальные попку и ноги, встала на колени на диване и раздвинула бедра шире. Зандер едва дышал. Гинайкаоглянулась на него через сливочно-белое плечо с чувственным взглядом «подойди и возьми меня». В груди аргонавта что-то сдавило и не отпускало.
И затем она сделала контрольный выстрел, тот, что выбил у него почву из-под ног. Каллия прошептала: « Возьми меня, Зандер. Скорее. Пока кто-нибудь меня не отговорил».
Ах, боги, он пропал. И с этим даже нельзя было бороться. Его семя забурлило, когда аргонавт вспомнил, каково резко двигаться в Каллии, давая ей то, чего они оба желали. И даже прежде, чем первая струйка поднялась из его яичек, Зандер понял, что его «поимели по-царски».
