Текст книги "Разоблачение (ЛП)"
Автор книги: Элизабет Норрис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Элизабет Норрис
Разоблачение
Часть первая
А до ночлега дальний путь,
А до ночлега дальний путь.
Роберт Фрост
24:00:14:32
Я могу с точностью сказать, когда Ник появился на пляже.
И не важно, что у нас было только три свидания, или то, что в последние пять лет я не была самой большой его фанаткой. И неважно даже то, что все его попытки завоевать меня этим летом заканчивались неудачами – лучшим девочкам всегда достаются худшие мальчики.
Но тут что-то произошло с воздухом, температура упала до нуля, подул ветер, а мои ноги пронзил электрический разряд, и я поняла – он здесь.
По крайней мере, именно так я рассказала Элис, которая повадилась совать нос в подобие моей личной жизни, и очень злилась, если ей начинало казаться, что я утаиваю важные детали.
Да, я действительно могу сказать, когда Ник появился на пляже.
Лишь потому, что трудно пропустить появление семидесяти восьми двенадцатилеток на пляже.
Но я окончательно расслабилась и облегченно улыбнулась, когда Литтл Лигз появились на пляже Торри Пайнс. И вовсе не из-за них самих – и даже не из-за Ника – а потому, что с их появлением заканчивалась моя 10-часовая смена. Моя последняя смена в качестве спасателя.
Я обожаю проводить время на пляже – есть что-то загадочное в этом необъятном водном просторе, особенно на закате, когда из людей здесь только самые упертые серферы. Но когда здесь разбивает лагерь Литтл Лигз или начинаются воскресные соревнования – нет, уж, спасибо.
– Черт, Джи! – сказал Стив, выползая из грузовика. Его глаза блуждали по завиткам моего шрама, заметного под левой лямкой купальника.
– Ты спасатель?
Я схватила свою сумку и спрыгнула со смотровой площадки на песок, проигнорировав при этом желание напомнить ему, что на этот шрам он смотрел все лето.
– Чувак, это все ты, после заката ты себя не контролируешь!
Стив не успел ответить. Комок мокрого песка ударил мне по ноге, а рядом раздался хор глупого мужского хрюканья.
– Ах, Ник! Сколько раз я тебе говорил: хочешь завлечь девчонку – необязательно чем-то в нее кидаться! – Кевин Коллинз, звезда бейсбола и главный сердцеед старшей школы Иствью стоял в компании своих друзей из Литтл Лигз.
– Прости его, Джаннель. Ты же знаешь – он совершенный ноль в сердечных делах, – Кевин самодовольно улыбнулся, зная, что без майки он способен очаровать каждую.
Но я – совсем не каждая.
Поэтому я повернулась к его другу. Румянец растекся по его щекам; он нервно размахивал руками. Загорелая кожа, короткие черные волосы, миндалевидный разрез глаз, накачанный пресс. Если бы я была Элис, то обязательно сказала, что Ник Матерсон чертовски красив!
Но вместо этого я произнесла: “Хороших последних деньков в лагере!”
По его лицу расползлась улыбка, а в моей груди что-то зашевелилось – так случалось каждый раз, когда он улыбался мне.
– Спасибо! Они сегодня немного разошлись, когда поняли, что уже не проиграют. Я думал, что свихнусь, но все закончилось!
Я кивнула. Он уже как-то говорил мне, что вряд ли согласится тренировать или работать вообще в лагере на следующий год.
– У меня есть для тебя кое-что,– сказал Ник и, порывшись в карманах, вытянул зажатый кулак. Не раскрывая руки, он ждал.
– Что это?
Он пожал плечами.
– Подойди и посмотри.
Я неуверенно шагнула вперед и протянула руку. Ни одной догадки, что это может быть, тем более что-то, что помещалось в кулаке; но тот факт, что он думал обо мне – а тем более принес что-то! – заставило меня улыбнуться.
Стоило дотронуться до его теплой руки в попытке разжать пальцы, как мурашки побежали по телу.
Увидев, что в кулаке, я ахнула. Это в сотни раз лучше самых дорогих украшений. Пакетик с семенами лаванды! То, что я так хотела! То, о чем я ему рассказывала только вчера!
– Продавец сказал, что ты можешь посадить их в горшке. Надеюсь, это поможет твоей маме от головных болей, – произнес Ник.
– Ник, ты супер! Спасибо! – улыбнулась я и попыталась обнять его. Но Ник как-то странно двинул головой, и наши губы почти соприкоснулись, прежде чем я отскочила. Я все-таки еще работала здесь, пусть и последний день.
– Я слышал, с утра у тебя была тяжелая работёнка! – с улыбкой сказал Ник. – Спасла двух огромных мужиков?
– Слишком крутые волны, – после неловкого инцидента с почти – поцелуем, румянец все еще блуждал по моим щекам. К тому же через плечо Ника я увидела Брук Хаслен, прожигающую меня своим убийственным взглядом.
– Но Элис сказала, что каждый явно весил тонну!
– Со мной была спасательная доска. Они уцепились по краям и втроем мы смогли доплыть до берега, ничего особенного.
– Джаннель, ты скрываешь от нас свои супер-способности? – Кевин обнял меня за плечи. – Сможешь справиться со мной?
Он напряг бицепсы. И вот если бы он не выпендривайся, это явно бы произвело, куда большее впечатление.
– Чувак, отвали от нее! – Ник пихнул Кевина. И вот еще один толчок и они вдвоем уже катаются по песку, изображая рестлинг. Иногда мне кажется, что у них один мозг на двоих.
Я направилась в сторону парковки, пока сюда не сбежалась вся Литтл Лигз поддержать этих двух придурков. Мне предстоит забрать брата от его лучшего друга и отвезти на тренировку в бассейн, потом съездить домой, принять душ и переодеться до того, как Ник заедет за мной, и мы отправимся на ежегодное празднество в честь начала учебы.
– Джаннель! – заорал Ник.
Я повернулась как раз в тот момент, когда Кевин тыкнул его лицом в песок. Ник сумел ловко извернуться и ударить Кева в левый бок – как раз по почкам! – и выплюнул песок.
– Я заеду за тобой около восьми, да?
Я кивнула и на его лице расползлась улыбка. Я хотела улыбнуться в ответ, но кто в песке, а кто сверху – уже было не разобраться.
Я развернулась и поймала взгляд Брук. Когда-то было время, когда Брук наводила на меня панику. Она полная моя противоположность – высокая блондинка, идеально-красивая. И три года назад я была бы в ужасе от того факта, что Ник пригласил меня на свидание через несколько дней после расставания с ней. Но сейчас меня это совершенно не волнует.
Мы с Брук продолжали смотреть друг другу в глаза, когда я проходила мимо нее и ее друзей. Но Кейт, потянувшись за банкой с содовой, оказалась между нами. Повернувшись, она заметила меня, тут же нахмурилась и отвела взгляд.
Наконец, я добралась до машины. Но чуть развернувшись, заметила самодовольную ухмылочку Брук, Кейт же смотрела, как бы извиняясь.
На лобовом стекле моего Джипа, розовой краской было написано “Сука”. Мда, возможно, мне придется заехать на автомойку, прежде чем ехать за Джаредом.
А может и не придется. Открыв дверь и бросив сумку на пассажирское кресло, я поняла, что у меня еще и полностью спущено колесо.
Да не одно.
Второе переднее – тоже.
Кейт должна знать, что у меня есть запасное в багажнике. Она знает, что мой отец никогда бы не отдал мне права, не будучи убежден, что я смогу поменять колесо, проверить масло и запустить машину от аккумулятора.
Когда твоя бывшая лучшая подруга и бывшая девушка твоего вроде-как-парня называют тебя сукой и прокалывают колеса твоей машины – терпению приходит конец, зато слезы тут как тут.
В глазах защипало и резко стало жарко, ужасно захотелось закричать во всю силу. И, что самое грустное, это не первая подобная ситуация. Нет, колеса протыкали впервые, а вот ощущение, что жизнь рушится, – это не в новинку.
Я справлялась и с более сложными ситуациями.
Будь я неженкой, я бы сейчас вернулась на пляж и попросила Ника помочь. Но я не такая. К тому же, очень не хотелось вовлекать во все это Ника. Пусть он иногда и ведет себя как неандерталец, но он умный парень, к тому же “сука” и два спущенных колеса – это серьезно.
Ну и плюс, возвращаясь на пляж, я обязательно наткнусь на Брук – не хочу видеть ее самодовольную улыбочку.
Техслужба заверила меня, что через час они смогут подъехать и поменять колесо, а расплатиться смогу кредиткой.
Переодевшись в кроссовки для бега, я начала свою прогулку. Хайвей 101 – это пляж, берега и двухголосная дорога. Я легко преодолею холм и дойду до Дел Мара, это всего 2 мили, но если я буду бежать, то уложусь в 15 минут.
Я набрала номер единственного человека, который никогда меня не подводил.
И именно потому, что это был Алекс, трубка ответила после первого же гудка.
– Что случилось?
– Поможешь?
– Конечно!
Я улыбнулась.
– Можешь забрать меня и Джареда у дома Криса Витмана? Он живет в Дель Маре, Стратфорд Корт, на 4-й улице.
– Конечно! А что с Джипом? – я услышала звяканье ключей.
– Спущенное колесо. Долгая история, расскажу все при встрече.
– Без проблем. Что-нибудь прихватить по дороге?
Черт! Я же обещала Джареду буррито от Роберто. Алексу это не по пути, а я не успею.
Я прикусила губу и закрыла глаза, пытаясь осознать масштаб предстоящего разочарования Джареда.
Я уже готова была попросить Алекса остановиться у Котья, что, конечно, не Роберто, но хоть что-то… И тут кто-то меня окликнул.
А затем визг колес, скрежет металла об асфальт.
23:23:57:07
Наблюдательность вряд ли передается по наследству, но перед тем как умереть, я всегда говорила, что именно эту способность получила от папы, ну, или усовершенствовала благодаря совместному проживанию с мамой.
Я так же говорила, что я самая наблюдательная особа из всех, кого знаю. Потому что у меня было больше всего спасений во время работы на Торри Пайнс.
Но почему тогда я заметила грузовик только когда почувствовала тепло его мотора и запах сгоревшего тормозного пути? Единственное, что я успела сделать – попыталась прикрыться рукой. Но все оказалось зря..
23:23:57:06
Ужасное пекло, ощущение невесомости и мое сердце перестало биться, все остановилось и мне уже не надо дышать. Последнее, что я услышала, – Алекс прокричал мое имя.
Боли совсем не было. Когда я умерла – я точно знала, что я умерла! – Совсем не было боли, только легкость, а все мои переживания по поводу того, что Джаред мало ест, что ему надо на тренировку в бассейн, что он должен получать хорошие отметки, чтобы поступить в старшую школу, что мой папа сам себя загонит в могилу, если будет так много работать и мало спать, что он мало времени проводит с Джаредом, что моя мама должна вовремя принимать свои таблетки и вставать раньше трех дня – все исчезло.
И я умерла.
Избитое выражение, что в момент смерти вся жизнь проносится перед глазами, – неправда. Я вспомнила лишь один день. Самый лучший день моей жизни. И это была не просто вспышка, не просто психологическая реакция – я чувствовала все, что чувствовала в тот день.
И ничего избитого в этом нет.
Я увидела, как жаркое полуденное солнце светит прямо на мою маму, создавая, будто нимб над ее головой. Моя мама беременна Джаредом. Ее темная оливковая кожа так и светится на солнце; черные волосы на голове убраны в пучок. Она хлопает в ладоши и счастливо смеется.
Я не могу вспомнить момент, когда она еще была такой счастливой, такой живой.
Рядом с ней на песке неудавшаяся попытка воссоздать замок Золушки, вокруг разбросаны ведерки и совочки.
Всепоглощающая любовь – моя любовь к маме, ее любовь ко мне – укутывает меня как теплое одеяло.
И вот уже я, три года назад, с доской для плаванья и ластами, пытаюсь покорить волны. Я смеюсь и плыву. Брызги соленой воды на моем лице. Раскаты грома за холмом мешаются со счастливым смехом моей мамы. Я чувствую запах океана и солнцезащитного средства.
Восхищение. Счастье. Спокойствие. Совершенство.
23:23:56:49
Электрические разряды пронзают мою грудь, растекаясь по всему телу.
Мой идеальный день на пляже исчезает. И появляется боль, возвращая к жизни мои кости, мышцы, каждую клеточку моего тела.
Очередной электрический разряд и мое сердце отзывается. Оно начинает тяжело и громко биться, и я вырвана из моих воспоминаний.
– Джаннель, – шепчет кто-то рядом. – Джаннель, будь со мной, не уходи!
Что-то знакомое в голосе – я не знаю, кто это, но мне знакомы интонации, с которыми произносится имя. Голос напоминает моего папу, он так говорил, когда я была маленькая, а он возвращался домой с работы и заходил поцеловать меня в лоб посередине ночи. Или голос Джареда, когда он звал меня в моменты буйства нашей матери, прося почитать ему Гарри Поттера.
И что-то внутри меня отзывается на этот голос.
Пустота сменяется ярким свечением. Мне становится нестерпимо жарко. Свет прожигает меня изнутри.
23:23:56:42
И вдруг я оказываюсь где-то.
Моя голова раскалывается от боли, будто по ней долго били молотком. Вокруг вода – ледяная вода, я с трудом могу пошевелить руками и ногами. Паника охватывает меня целиком, когда я пытаюсь вздохнуть глубже. Я открываю глаза, но они нестерпимо щиплют, ничего не видно. Даже если бы я могла плыть, я не знаю, в какую сторону. Внутри меня все горит, мне надо вздохнуть. Я открываю рот, я знаю, что захлебнусь, но я должна сделать это
Мои легкие взрываются.
Но это не я, не мои воспоминания – не мои! Я просто как-то оказалась в чужих воспоминаниях. Я точно это знаю, ведь с самого детства я плаваю лучше, чем хожу.
Но тут руки обхватывают меня и вытаскивают на берег, и тут я вижу…
…себя!
Мне 10, на мне розовый в цветочек купальник. И пусть я ненавижу розовый в этом году, но этот купальник купил мне папа. Мои волосы намокли и кажутся совсем черными, а глаза цвета темного шоколада слишком большие для моего лица. Солнце позади меня, светит мне в спину, я выгляжу как ангел.
По крайней мере, в этих воспоминаниях я – ангел! И это очень странно, потому что ни один человек не мог так обо мне думать. Даже Джаред, хотя он и обожает меня.
Свет опять пронзает мое тело.
И вот опять: я вижу себя в школе, пятый класс, я играю в Квадратики с Кейт, Алекс и еще одним мальчиком, имени которого не могу вспомнить. Я смеюсь. И эти воспоминания хотят, чтобы я присоединилась, но почему-то не могу.
И вот уже 6 класс – я и Алекс провожаем моего брата в школу. Я наклоняюсь и взъерошиваю волосы Джареда. Он шлепает меня по руке, и я смеюсь.
И еще. Еще. Еще и еще.
Картины из моей жизни проносятся одна за другой с огромной скоростью, мне остается только наблюдать.
Отмечание отличных оценок. Чтение книг в перерывах. Плавание в океане. Ссора с моей Кейт. Дебатские соревнования с Алексом. Репетиторство Джареда и Криса в библиотеке после школы. Работа спасателем, прогулки по пляжу с Ником.
И все эти воспоминания окутаны любовью – это воспоминания человека, который наблюдает за мной, который счастлив когда я улыбаюсь, который разбит и беспомощен, когда мне грустно. Человека, который любит меня.
23:23:56:40
И опять пустота.
– Останься со мной, – повторяет голос. – Джаннель, останься!
Я с трудом приоткрываю глаза, мое зрение размыто, но я вижу фигуру, склонившуюся надо мной. Солнце светит в глаза, и я не могу разобрать, кто это. Все тело пульсирует, каждый удар – пытка, ужасная боль по всему телу. Кости сломаны, я еле дышу, а сердце бьется с бешеной скоростью.
Я пытаюсь пошевелиться, разглядеть того, кто склонился надо мной, но не могу. Я не контролирую руки. И ноги. По правде, я вообще не чувствую ног, их просто нет.
– Потерпи, Джаннель, потрепи, – шепчет голос. – Прости, сейчас будет больно.
Он двигает рукой, которая, оказывается, лежала на уровне моего сердца. Рука движется к моим плечам, ключице, его тепло передается мне, и я чувствую, как двигаются и трещат мои кости, но, не ломаясь по-новой, а наоборот – соединяясь.
– Бен! – раздается крик.
Его рука продолжает двигаться, от моей руки к спине, задерживаясь на позвоночнике. Когда он прикасается ко мне, мне не просто жарко, кажется, что вот-вот и я сгорю.
И снова яркая вспышка, и я вижу себя пару минут назад. Я надеваю красный купальник и шорты. Песчинки прилипли к моей оливковой коже. Кроссовки, без носков, волосы затянуты в конский хвост. Мобильный телефон около уха, пауза, закрываю глаза, чешу нос, что я делаю всегда, когда о чем-то сильно задумаюсь. И опять грузовик, возникший из ниоткуда, несется на меня с оглушительной скоростью.
И опять я не могу дышать!
– Бен! Нам пора уходить!
Я пытаюсь сфокусироваться и понять, кто он, я его знаю!
– С тобой все будет хорошо, – повторяет он, убеждая не меня, а скорее себя. Он улыбается, убирая прядь волос с моего лица.
И тут я вижу Элайджу Пальма, самого знаменитого хулигана, пользующегося дурной славой в нашей в школе. Он хватает парня, что склонился надо мной.
И я, наконец, узнаю его. Огромные карие глаза, кудрявые темные волосы, полуулыбка – это еще один чудак Иствью, Бен Майклз. С пятого класса мы ходили в одну школу, но я никогда с ним не разговаривала, ни разу, ни словечка.
– Ну же, уходим! – кричит третий голос, который я узнаю сразу – Рид Сьютор. С ним мы пару раз пересекались на совместных занятиях. Кейт влюбилась в него в 8 классе, но ему она была неинтересна.
Элайджа схватил Бена, и они исчезли, а я попыталась сесть. С каждым вздохом моя грудь разрывалась от боли, а все тело было разбито. На секунду я даже подумала, что все это мне показалось, что грузовик успел меня объехать, Бен оттолкнул меня, а может, и не было никакого грузовика вообще.
Но, приняв, наконец, сидячее положение, я увидела грузовик, въехавший в ограждение, весь его перед был разбит. А в моей правой руке до сих пор был зажат мобильный телефон, но сейчас от него остались лишь крошки.
Будто его переехал грузовик.
Я посмотрела в сторону Дель Мара и увидела Рида, Элайджу и Бена, катившихся на велосипедах в сторону холма. На мгновение мне захотелось, чтобы Бен обернулся, но он не сделал этого.
И вдруг, словно из ниоткуда появились люди. Много людей. Они окружали меня, выкрикивали мое имя. Здесь были Элис, родитель одного из бейсболистов. Кевин, Ник.
Сколько же я была мертва? А я была, совершенно уверена что умерла. На какое-то время я умерла. Я это знала.
А еще я знала, что как-то, против всех законов логики, Бен Майклз вернул меня к жизни.
23:23:22:29
Кто-то вызвал парамедиков, скорее всего Стив. Хотя я и пыталась всем сказать, что со мной все в порядке, все равно меня отвезли с Скриппс Грин, где сразу же направили в смотровую скорой помощи.
Ник везде ходил со мной, сидел рядом, держал мою руку, рассказывая, что в детстве часто падал с велосипеда. Его пытался учить папа, но, по мнению Ника, он не такой и хороший учитель.
Пока Ник тараторит, я отключаюсь. Все, о чем я могу думать, – это Бен, склонившийся надо мной, его руки на моей коже, то, как он произносил мое имя. И эта твердая уверенность, что я была мертва, а сейчас нет, благодаря Бену. Как-то он вернул меня к жизни.
Кто-то сжимает мне руку, я открываю глаза – когда я успела их закрыть? – я вижу улыбку Ника. Он такой красивый, но как он оказался здесь? Приехал со мной на скорой? Или ехал за нами на своей машине?
– Джаннель, – произносит Ник. – Джаннель, с тобой все в порядке?
Он встает и сильно сжимает мои руки, и тут же волна тошнот проносится по телу. Он говорит что-то еще, но я его не слышу.
Медсестра наклоняется надо мной и светит фонариком в глаза. Она поворачивается и что-то говорит кому-то рядом – не Нику. Он куда-то ушел. Волна тошноты опять накатывает на меня и все, что я хочу сделать, – это свернуться калачиком и побыть одной в темноте. Но стоит мне начать это делать, как кто-то хватает меня за ноги.
Люди кричат друг на друга, звуки постепенно становятся неясными, но тут я слышу Алекса. Я не могу разобрать, что он говорит, или кому, но по тембру голоса это точно он. Мне хочется спросить, как он тут оказался и что с моим братом, но губы не слушаются меня, а его голос все отдаляется и отдаляется.
Мышцы расслабляются, я стараюсь восстановить свое дыхание.
Я чувствую укол в руку, и теплота растекается по всему телу. Темнота. Руки не слушаются, я не могу себя контролировать. И тут я падаю, пытаясь при этом не закрыть глаза, мне хочется видеть Алекса.
– Алекс, – я пытаюсь поймать его руку, но не получается.
– Что случилось с твоей машиной? – спрашивает Ник.
Мне надо сказать ему что-то. Что-то очень важное.
– Стой, – шепчу я. – Алекс… я умерла.
– Шшш, – опять шепчет Алекс и качает головой. – С тобой все будет в порядке, Джаннель. С тобой все будет в порядке.
Самая ужасная часть возвращения к жизни – это не физическая боль. Поймите меня правильно, не смотря на то, что все кости уцелели, мне казалось, что они раздроблены на малюсенькие кусочки. Тело натянуто, боль постоянная и пульсирующая, и мне предстоит огромная работа по возвращению себя в нормальное физическое состояние.
Но куда хуже – пустота.
Я просто погрузилась в ни что, в какой-то момент я задумалась, а что же я успела за 17 лет своей жизни? Ничего. Лишь чувство сожаления.
И нет, были в моей жизни моменты, которыми я гордилась. Люди, которые любят и помнят меня. И есть еще уйма вещей, которые я хотела бы сделать, пережить. Так хотела бы.
Но все заглушает ощущение того, что я умерла.
Я двигалась по жизни несерьезно, без эмоций, без чувств. Я концентрировалась только на земном. Я разговаривала о школе, погоде, стирке, покупках, спорте, но такие вещи, как уход из плавания, потеря близкого друга, наркотики на вечеринке, мамины перепады настроения, которые убивали ее, мой отец, который хотел бросит маму, нас – все это пугало до невозможности.
Я встречаюсь с парнем, который, когда серьезен, очень милый и интересный. Нам хорошо, но, если честно, я не вижу будущего с ним. Я даже не вижу нас с ним, когда начнется школа, я, уж, не говорю об отношениях на расстоянии, когда мы оба пойдем в колледж. Я знаю, что мы только начали встречаться, но это не оправдывает мои ощущения по поводу нашего с ним совместного будущего. И почему я выбрала именно его, почему я не жду кого-то, кого действительно смогу полюбить? Почему? Потому что его бывшая – стерва? Потому что он милый? Потому что я ему нравлюсь? Потому что я боюсь встречаться с кем-то, боюсь, что мне будет больно?
Как я могу смотреть сама себе в глаза? А я и не могу. Даже в мечтах.
Той ночью, под действием лекарств, я услышала, как плачет мой брат. И отец, вместо привычного “не плачь, будь мужчиной!” сказал ему “Твоя сестра сильная, она – боец. Она переживет всех нас вместе!”
Я думаю о Бене Майклзе, который как-то вернул меня к жизни.
И я думаю о докторе и двух медсестрах, которые рассматривают мои рентгеновские снимки. Они стоят совсем рядом, и я вижу, как одна из медсестер указывает на что-то на рентгене.
Доктор и вторая медсестра о чем-то перешептываются.
Медсестра приводит второго врача. Теперь они уже вчетвером обсуждают мои снимки.
– Такое ощущение, что ее позвоночник был полностью раздроблен, а потом собран по частям, – голоса врачей плывут по комнате.
– Старая травма?
– Операция?
– Ничего подобного в ее медицинской карте.
Они вздыхают.
–Но это не выглядит как старая травма… И даже если она была… Не уверен, что кто-то мог бы ходить после такого…
– Ей повезло, что она не парализована…
– Повезло? Чудо, что она вообще жива.
21:22:40:34
В день выписки папа забирал меня домой.
– Ей следует больше отдыхать, – предупреждает доктор Абрамс. – Постельный режим и никаких физических нагрузок.
– Вы говорили, что у нее больше не было припадков? – спрашивает отец.
Доктор Абрамс кивает и объясняет, почему так важно пристально наблюдать за моим состоянием.
Со стороны может показаться, что мой отец внимательно и терпеливо слушает объяснения. Но все совсем не так. Он плохо слышит левым ухом, а значит, уже раздражен и его терпение на исходе. Он задает вопросы, ответы на которые состоят из медицинских терминов, а значит, он уже показал мои результаты обследований кому-то из Бюро.
Но мне плевать, что отец разъярен. С тех пор как я очнулась, единственный вопрос, который не дает покоя – что, черт возьми, Бен Майклз сделал со мной? Пару раз я пыталась поговорить с Алексом, но после каждого моего “Алекс, я умерла”, он гладил меня по голове как двухлетнего ребенка и приговаривал “Ты не понимаешь, о чем говоришь”.
В 10 классе я затащила Алекса на курсы самообороны. Мы всегда шутили, что если на нас нападут, то Алекс сбежит, а я уложу нападавших одним ударом (ходят слухи, что Дейв Котлар лишился одного яичка из-за меня, но это вранье! Уж, не знаю, что с ним там произошло, но теперь он занят уничтожением слухов, а не избиением девчонок)
Так что если мой брат, ни разу в жизни не дравшийся, решил избить Алекса, то мой лучший друг явно сделает то, что умеет лучше всего, – убежит!
– Ты была в больнице, умирала, а Алекс вез меня в бассейн!
– Я попросила его об этом. Алекс хорошо выдрессирован!
Джаред даже не улыбается.
– Джаред…
– Не важно, – обиженно произносит он. – Я все равно пропустил.
Я открываю рот в попытке объяснить… но как объяснить то, что существует всю жизнь, то, у чего нет объяснения? Он всю жизнь живет через две двери от меня. А однажды наши мамы посадили нас вместе играть в песочнице, потом вместе повели на уроки по плаванию, а потом даже на уроки по танцам.
Джаред знает все это. Но он не знает, что Алекс помогает мне с болезнью мамы, прикрывая ее пьянство. Или то, что наша дружба пережила многое, потому что Алекс умеет слушать меня. Именно он знает, что я предпочитаю решать проблемы напролом. И я не знаю, как объяснить то, что именно благодаря Алексу я выжила, выполняя роль родителя, пока папа пропадал на работе.
Именно поэтому Алекс совершенно спокойно вез Джареда в бассейн, хотя внутри хотел кричать от страха.
Пока я все это прокручивала в голове, Джаред начал рассказывать мне про свой первый день в школе.
– После общего сбора и обзорной экскурсии у меня были первые два урока.
– Какие?
– Круто? – переспрашиваю я, хотя это и не обязательно. Каждый будет счастлив, если два самых популярных парня в школе обратит на него внимание. Если бы Ник и Кевин были здесь, я бы их обняла, даже Кевина. Это событие сделало моего брата самым счастливым.
– Ты знала, что они ходили на английский вдвоем в первом классе? Ник говорил, что Кевин постоянно сидел криво на своем стуле. И каждый день их учитель делал ему замечание “Мистер Коллинз, не кривитесь, пожалуйста”, но Кевин все равно так делал!
Я ни капли не удивлена.
– А однажды Кевин втюрился в девчонку из их класса и так сильно наклонился, что упал. Но это не важно, потому что та девчонка все равно пошла с ним на свидание!
И опять я не удивлена ни капли.
– А еще Кевин рассказывал, что каждый раз спускаясь со ступенек в библиотеке, они подпрыгивали, чтобы коснуться рукой потолка. И однажды, в конце первого класса, когда они опять так делали, Ник упал и получил сотрясение мозга.
Я вздрагиваю при упоминании учителя по английскому языку. Джаред никогда не напишет эссе, если постоянно будет со мной тут.
– Но Кевин посмотрел мое расписание и сказал, чтобы я бежал от Шервуда со всех ног.
– Серьезно? – на этот раз я приятно удивлена.
Я задумываюсь: радоваться или грустить из-за того, что Ник взял под крыло моего брата. С одной стороны, я благодарна ему, что посоветовал Джареду бежать от Шервуд и уйти в другой класс (тот, кто до сих пор сомневается, что что-то не то с нашим обучением, должен хоть раз посидеть на ее уроках). Но что будет с Джаредом, если мы с Ником расстанемся?
– Джи-младшая, ты готова? – папа появляется, прежде чем я успеваю поговорить об этом с Джаредом.
– Предпочитаю, чтобы меня не называли так на публике, – произношу я, перебираясь с больничной койки в коляску, которую привезли специально для меня.
Папа улыбается, потому что знает, что я шучу. Джаред пристраивается рядом, толкаясь и пинаясь. Моя спина с трудом поворачивается, а ноги до сих пор ужасно болят, но все могло бы быть хуже – я могла бы быть мертва.
И через неделю я смогу вернуться в школу. И там будет Бен Майклз. И я смогу узнать у него, что произошло.
– Что на ужин? – спрашивает Джаред.
– Здорово, – подпрыгивает Джаред. – Как думаете, он привезет острого цыпленка? Или нет, нет, позвоните и скажите ему, чтобы привез специальное блюдо от Цо!
– А яичные рулетики? А печенье с предсказаниями? Надеюсь, он привезет много всего!
Джаред продолжает перечислять меню китайского ресторана, которое надеется заполучить – этот ребенок может, есть в любой ситуации. Машина отца припаркована на месте пожарной лини – ужас! И не меньший ужас творится на заднем сидении, куда отец пытается запихнуть Джареда и мое кресло – все в папках и документах. Опять будет работать всю ночь, как всегда. Только сегодня это будет работа на дому.
– Вы со Стразом будете играть в Малдера и Скалли после ужина? – спрашиваю я, пристегиваясь. У отца есть все сезоны сериала “Икс-файлз”. По воскресеньям, вместо мультиков мы устраивали с Джаредом марафон этого сериала.
– Чувак, ты уже нашел убежище инопланетян? – спрашивает Джаред.
– Истина где-то там, – смеется Джаред.
– Хотелось бы верить, – добавляю я. Насколько же мы банальны.
– Никому не верь, – зловещим голосом произносит папа.
– Поверь в ложь! – восклицает Джаред.
Всю поездку эти двое перекидываются цитатами. Я вклиниваюсь только тогда, когда Джаред замолкает, пытаясь вспомнить подходящую цитату, но больше я думаю том, о чем думала все дни, проведенные в больнице. О Бене Майклзе, о том, что была мертва, а сейчас нет. Все эти шуточки про инопланетян смешны до тех пор, пока не касаются лично тебя. А меня недавно вернули к жизни – разве это смешно?
– Джи-младшая, ты…
– Пап, я в полном порядке.
Джаред открывает входную дверь и папа начинает что-то говорить, когда звон разбившегося стакана заставляет нас замереть.
21:22:07:29
Последние девять лет мой отец возглавляет контрразведывательное подразделение ФБР в Сан-Диего. И ирония в том, что человек, который посвящает свою жизнь поиску правды, который работает девятнадцать с половиной часов в день, смотрит повторы Х -файлов и цитирует их детям, живет в доме, где правда всегда умалчивается.
Сколько себя помню, я всегда делаю так же.
У моей мамы биполярное расстройство. И сейчас она плохо себя контролирует.
Когда мне было семь, у матери случился очередной припадок из-за того, что она отказалась принимать таблетки. В тот день она забрала меня и Джареда из школы и, превышая скорость на 12 миль/ч как минимум, гнала по побережью, пока мы не добрались до границы с Северной Калифорнией, где сняли номер в отеле. Мы допоздна бесились, прыгали на кровати, кидались поп-корном и смеялись, пока не заболели наши животы.
На следующее утро она пришла в себя и отказалась вылезать из постели. Два дня мы провели в отеле Энкор Бич в Крисент Сити, Калифорния, с закрытыми шторами и выключенным светом, пока отец не нашел нас и не отвез домой.
А мы с Джаредом оказались предоставлены сами себе.
21:22:07:28
– Я проверю, что там, – говорю я, тщательно скрывая беспокойство.
