Текст книги "У кромки прибоя"

Автор книги: Элизабет Хардвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

– Что, скажи на милость, происходит между тобой и Томасом?!

Мэри только что спустилась из детской, неся поднос с остатками завтрака. Она не видела Генри после вчерашнего короткого разговора. Она вообще не встречала сегодня ни единого члена семейства Тэлфорд, за исключением Нины, и не знала, как посмотреть в глаза Томасу после случившегося прошлым вечером.

Девушка испуганно взглянула на Генри – ведь не знает же он, что Томас поцеловал ее? И, что еще более важно, о ее ответном поцелуе?

– Что ты имеешь в виду? – настороженно спросила Мэри, держа перед собой поднос как щит.

Генри негодующе уставился поверх него на девушку.

– Да оставь ты эту проклятую штуковину! – с раздражением приказал он и, не дожидаясь, пока она сделает это, выхватил поднос у нее из рук и с грохотом швырнул на стол, стоявший в центре огромного холла. Чашки подпрыгнули на блюдцах, но, к счастью, ничего не разбилось. Ничуть не заботясь о посуде, Генри обернулся и сердито взглянул на Мэри. – Томас только что сообщил мне, что через несколько часов ты едешь в Эдинбург! – тоном обвинителя заявил он.

Она испуганно посмотрела на него.

– Правда?

– Правда! – отрезал он. – Итак, что происходит?

Ей и самой хотелось бы знать, поскольку она впервые слышала о поездке в Эдинбург! Вообще-то не было ничего необычного в том, чтобы няня сопровождала в поездке семью. Необычным это казалось для Томаса Тэлфорда. А после того что произошло между ними вчера вечером, и вовсе странным.

Господи, при одной мысли об этом она испытывала сильное волнение!

– Мэри! – Генри требовал ответа.

А у нее его не было. Она не имела представления о том, зачем они едут в Эдинбург и на какое время.

– Ты уверен: он сказал, что и я тоже поеду?

– Абсолютно, – мрачно подтвердил Генри.

И, зная Томаса – даже так мало, как она, – Мэри не сомневалась, что тот с удовольствием объявил об этом брату.

– И что же прикажешь делать мне, пока ты будешь сопровождать в Эдинбург моего брата? – с раздражением поинтересовался Генри.

Мэри взглянула на него расширившимися от недоумения глазами. Учитывая то, что Генри провел вчерашний вечер с невестой, ее родителями и своей матерью, обсуждая приготовления к свадьбе, назначенной на Рождество, он мог бы хотя бы покраснеть, задавая ей подобный вопрос!

– Думаю, – осторожно сказала Мэри, – то же самое, что и последние пять дней: наслаждаться отпуском в кругу семьи со своей невестой! – Последние слова она произнесла отвердевшим от негодования голосом.

– Вот в чем дело! – Генри, понимающе усмехнувшись, на шаг отступил от нее. – Мы опять играем в эти игры? – с издевкой произнес он.

Она не понимала, что имеет в виду Генри, и практически отказалась от попыток это понять.

– Я только что сказала тебе, что Томас вообще ничего мне не говорил о поездке, поэтому как я могу играть в какие бы то ни было игры? – возмущенно спросила Мэри.

Генри оценивающе посмотрел на нее.

– Ты злишься на меня из-за свадьбы.

Злится? Она вообще сомневалась, что имеет право злиться по этому поводу. Поначалу Мэри была смущена, но смущение, похоже, уже прошло. Во всяком случае, теперь она испытывала его при мысли о совсем другом человеке…

– Вовсе нет, – ровным голосом ответила она. – Я уверена, что перенос свадьбы на более ранний срок устраивает всех. А сейчас, если позволишь… – Мэри попыталась пройти мимо, чтобы взять поднос, но Генри крепко схватил ее за руки. – Генри, мне больно!

И тут, словно намеренно, его пальцы еще сильнее сжали предплечья Мэри.

– Ты…

– Мэри, дорогая. – Джулия, будто материализовавшись из пустоты, грациозно двигалась по направлению к ним. – Я хотела сказать вам пару слов в связи с этой поездкой с Томасом в Эдинбург.

Мэри, до этого отчаянно пытавшаяся освободиться от хватки Генри, при упоминании имени Томаса вдруг почувствовала, что совершенно свободна.

– Я действительно ничего не знаю об этом, Джулия. Может быть, Томас хочет взять с собой только дочь?

– Ну конечно же нет, – легко отмела это предположение Джулия. – Я говорила с ним всего несколько минут назад, и он определенно заявил, что едете и вы, и Нина.

Что ж, было бы неплохо, если бы он прекратил обсуждать свои планы со всеми остальными и объяснил ей, что происходит! Казалось, каждый в этом доме знал, что ей предстоит в ближайшие несколько дней, а она ни о чем не подозревала!

Зачем они едут в Эдинбург? Где остановятся? Как долго продлятся эти «несколько дней»?.. И потом, у нее нет никакого желания жить с ним где-нибудь несколько дней – и несколько ночей! Даже если Нина тоже там будет.

– Вы прекрасно проведете время, дорогая, – заверила ее Джулия, заметив недовольство, написанное на лице Мэри. – Может быть, вам даже удастся найти время, чтобы навестить старых друзей. – Она ослепительно улыбнулась.

Мэри скорее чувствовала, чем видела, горящий взгляд Генри, направленный на нее. Очевидно, мысль о ее встрече с друзьями – в воображении Генри, возможно, друзьями-мужчинами – не доставляла ему удовольствия. Что ж, у нее имелись приятели в Эдинбурге, и некоторые из них действительно были мужчинами, но вовсе не того сорта, как о том мог подумать Генри. Но, даже если бы было и так, это не его дело. Он помолвлен с другой и не имеет права одобрять или не одобрять ее встречи с друзьями – мужчинами или женщинами.

Боже, как изменилось отношение Мэри к нему за пять дней, что прошли после того, первого, его поцелуя!

Но Генри помолвлен! А, учитывая вчерашнюю встречу с родителями Эйлин, вопрос о свадьбе, судя по всему, решен. Какую роль в этой истории собирался предложить ей Генри? Нетрудно было догадаться – как и о том, что она ему бы ответила.

Мэри появилась на свет в результате связи ее матери с человеком, который отказался оставить ради нее жену, даже зная, что возлюбленная ожидает от него ребенка. Она не собиралась повторять горький опыт!

Мэри витала в облаках и даже думала, что ее жизнь сможет измениться благодаря такому человеку, как Генри Тэлфорд. Но, слава Богу, теперь она пришла в чувство! И если его старший брат думает, что с ним все будет иначе, значит, он тоже не в себе. Возможно, она юна и впечатлительна, но отнюдь не глупа!

– Да, это было бы хорошо, – ответила она Джулии, не обращая внимания на нахмуренное лицо Генри. – Думаю, Томас рано или поздно скажет мне об этом. – Когда закончит оповещать всех остальных, мысленно добавила Мэри. – А сейчас, если позволите, мне нужно отнести поднос в кухню.

Девушка взяла его и повернулась, чтобы уйти.

– Мэри…

– Генри, мне бы хотелось поговорить с тобой о дне рождения Эйлин, который, как ты помнишь, будет на следующей неделе, – ровным тоном произнесла его мать. – Кроме того, я уверена, что у Мэри много дел, – безапелляционно добавила она.

И разумеется, выяснение отношений с ее сыном не входит в их число!

Раньше Мэри предполагала по ее замечаниям и выбору тем для разговоров, что Джулия в курсе того, что происходит между ее сыном и няней Нины. А сейчас была почти убеждена, что эта женщина знает все. И Томас прав: Джулия решительно настроена женить Генри на Эйлин.

И надо же было так случиться, что Эйлин собственной персоной встретилась ей в холле по пути в кухню. Вот не везет, так уж не везет!

– Ах, Мэри, – протянула Эйлин. – Я хотела перемолвиться с вами парой слов.

Еще одна! Мэри подавила вздох.

– Если о поездке в Эдинбург с Томасом, то Джулия и Генри уже сказали мне о ней.

Эйлин слегка удивилась, затем покачала головой.

– Уверяю вас, это не имеет ничего общего ни с поездкой в Эдинбург, ни с Томасом, – холодно возразила она. – Ни тот, ни другой предмет меня не интересует.

До сих пор Мэри считала эту девушку красивой, но немного пресной и прагматичной, однако сейчас в ней чувствовалась сталь, которая прежде была незаметна. Если она не хочет говорить о предполагаемой поездке в Эдинбург, то о чем же тогда? Мэри насторожилась.

Эйлин не сводила с нее ледяных голубых глаз.

– Я хотела поговорить о Генри…

– Вот вы где, Мэри, – спокойно вторгся в разговор Томас, подходя к ним. – Я вас всюду искал.

Все остальные члены семейства, похоже, без труда нашли ее. Так почему же ему это не удалось сделать раньше?

– Здравствуй, Эйлин, – дружески приветствовал он будущую невестку. – Я и не заметил тебя.

Учитывая то, что Эйлин была намного выше Мэри и ее золотистые волосы прямо-таки сияли в лучах осеннего солнца, было трудно поверить его словам.

Мэри страшилась этой первой встречи с Томасом после случившегося прошлым вечером. Но сейчас, предварительно побеседовав с Джулией и Генри, она испытывала только злость. И ее раздражения ничуть не уменьшало понимание того, что он, возможно, лишь спасал ее от очень неприятного разговора с Эйлин. Сейчас ей стало ясно, что Эйлин собиралась пуститься в рассуждения о чрезмерных дружеских чувствах, которые питал к ней Генри. Может быть, это и к лучшему, что она уезжает с Томасом и Ниной!..

– Вы нашли меня – и что же? – без тени благодарности спросила она у Томаса, чувствуя, что в ее голосе звучит не меньше негодования, чем в душе. Это семейство только и делало, что испытывало ее терпение!

Томас, со свойственным ему таинственным видом, изогнул левую бровь.

– Да, нашел, – задумчиво пробормотал он.

Мэри покраснела, усмотрев скрытый упрек в этих словах.

– Я всего лишь иду в кухню, чтобы поставить поднос, – сообщила она. – Но, когда наконец избавлюсь от него, буду рада поговорить с вами.

Томас кивнул.

– Я подожду в библиотеке.

В библиотеке! Сердце Мэри замерло, когда он произнес это слово, руки слегка задрожали, отчего задребезжала посуда на подносе. Библиотека, где они так страстно поцеловались, была последним местом, где бы Мэри хотела разговаривать с ним!

Именно поэтому он и выбрал ее, мрачно решила она, дойдя до кухни и поставив поднос на стол. Томас способен вызывать лишь раздражение! А еще возмущение, негодование… И вообще – он для всех словно заноза в пальце. Особенно для нее!

И все же она поцеловала его прошлым вечером – поцеловала так, словно всей душой стремилась к этому.

Он, правда, тоже поцеловал ее. Однако его замечание, отпущенное напоследок, о том, что ей следует вернуться к обязанностям, за исполнение которых ей платят, показало, что для него это был своего рода эксперимент. Эксперимент, имеющий целью доказать всю несерьезность ее чувств к Генри…

Когда несколькими минутами позже Мэри вошла в библиотеку, Томас сидел в одном из уютных кожаных кресел, стоявших по обе стороны камина. Почувствовав ее присутствие, он поднял глаза от лежавшей на коленях книги.

– Диккенс… – Он с шумом захлопнул книгу и повернулся в кресле, чтобы поставить ее обратно на полку. – Этот писатель не относится к числу моих любимых авторов.

Как и моих, согласилась про себя Мэри, не желая сейчас ни в чем соглашаться с ним вслух. На ее вкус, Диккенс был излишне мрачен. Хотя сейчас он, возможно, вполне отвечал ее настроению.

– Вы хотели со мной поговорить, – напомнила она.

Томас склонил голову набок и весело посмотрел на нее.

– Кто трясет вашу клетку?

– Простите?

– Ах, ах, – скорчил он гримасу. – Это на меня вы злитесь, не правда ли?

Она с легким хрипом втянула воздух.

– С какой стати мне злиться на вас?

К ее досаде, он усмехнулся.

– На вашем месте я бы присел, Мэри. – Томас указал на кресло, стоявшее напротив. – Пока вокруг вас не вспыхнул ковер. Подумать только, что я мог когда-то сомневаться в естественности цвета ваших волос!.. Хорошо, – одобрил он, когда девушка села. – Скажите, в чем я должен перед вами извиниться, – и покончим с этим. А потом продолжим разговор.

Мэри молчала.

– Дело во вчерашнем вечере? – Томас не сводил с нее глаз. – Вы хотите, чтобы я извинился за то, что поцеловал вас, не так ли?

Мэри предпочла бы вообще не затрагивать эту тему. Но, похоже, она хотела слишком многого!

– Что ж, полагаю, я смог бы найти оправдания, – медленно проговорил Томас, приняв ее молчание за согласие. – Но не вижу в этом смысла, поскольку не могу ручаться, что это не повторится впредь. – На его лице появилась характерная волчья усмешка, когда Мэри судорожно перевела дыхание. – Кажется, мне удалось вас растормошить! – с удовлетворением произнес он, откидываясь в кресле. – Значит, прошлый вечер, Мэри?

– Нет! – выпалила она. – Я просто… Все знают… Мы едем в Эдинбург. – И замолчала, поняв, что запуталась.

– Да, – прищурившись, кивнул Томас. – А вы не хотите?

– Да… Нет… – Мэри вздохнула, злясь на себя за то, что так суетится. – Да, конечно, хочу, – сказала она спокойнее.

– Вы бы предпочли, чтобы я сказал вам об этом прежде, чем другим, – понимающе заметил он. – Судя по тому, что вы упомянули «всех», могу предположить, что остальные уже получили огромное удовольствие, поспешив сообщить вам о. моих планах. Я только мельком упомянул об этом за завтраком, Мэри, – сказал Томас. – Не понимаю, почему это так запало всем в душу?

Зато она понимала. Генри пришел в ярость оттого, что она уезжает с его братом, пусть даже в качестве няни Нины. Джулия хотела услать ее как можно дальше от сына. А Эйлин вообще собиралась говорить с ней не о поездке в Эдинбург, а о чем-то более личном!

– Не имеет значения, – ответила она. – Я только…

– Нет, разумеется, имеет, Мэри, – прервал ее Томас. – Что бы я ни сказал вчера вечером, я не хотел вас обидеть или расстроить. Думаю, в этом доме и без меня достаточно людей, настроенных на это. Поэтому примите мои извинения, если я ненароком сделал это. – Он поднял на нее темные, бездонной синевы глаза. – Мне не стоило напоминать вам о ваших обязанностях по отношению к Нине, – пояснил он, заметив ее вопросительный взгляд. – Достаточно увидеть вас вместе, чтобы понять, как вы к ней привязаны. И это чувство более чем взаимное.

Мэри сглотнула и проговорила осипшим голосом:

– Спасибо.

– Не стоит благодарности, – улыбнулся Томас.

Нет, он был неисправим! Как она может продолжать злиться, если он так обезоруживающе себя ведет?

– Итак… – твердо начала она, решив перевести беседу в деловое русло. Это было нелегко, учитывая намек Томаса на то, что он не откажется от удовольствия поцеловать ее вновь!

Но, если это произойдет, она ответит ему точно так же, как и прошлым вечером. А влюбиться в этого мужчину, отца ее воспитанницы и человека, который большую часть своей жизни проводит за пределами страны, было бы еще большей ошибкой, чем воспылать страстью к Генри!

– Итак, когда мы уезжаем? – сухо спросила Мэри. – Мне нужно собрать вещи Нины и свои.

– Сегодня днем. И не слишком беспокойтесь о Нине: в моей квартире и так полно ее одежды, – ответил Томас.

В его квартире! А она-то полагала, что они остановятся в отеле…

Довольно глупое предположение, учитывая то, что Томас должен был где-то жить, работая в Эдинбурге. Но квартира!..

– Не волнуйтесь, Мэри, – насмешливо отозвался он. – Там четыре спальни, поэтому я не предложу вам разделить со мной мою.

Господи, неужели выражение ее лица столь красноречиво? Нельзя сказать, чтобы Мэри ожидала подобного предложения, – он просто намеренно задирал ее! – но мысль о том, чтобы жить с ним под одной крышей, пусть даже с Ниной, более чем смущала девушку.

– Спальня Нины казалась бы более естественным выбором, – спокойно заметила она.

– Но не таким забавным!

Томас явно развлекался, наблюдая за ней. Пришло время положить этому конец.

– Пойду-ка я лучше соберу вещи. – Мэри поднялась.

– Не увлекайтесь, – предупредил ее Томас. – Мы вернемся через несколько дней.

– Не волнуйтесь, – улыбнулась девушка, заметив почти паническое выражение на его лице. – Я привезла сюда все свое имущество в одном чемодане, и на два-три дня не собираюсь брать много вещей.

Томас изобразил вздох облегчения.

– Наконец-то нашлась женщина, которая знает, что не нужно паковать кухонную раковину наряду со всей остальной домашней обстановкой!

Она рассмеялась и с шутливой гордостью вздернула голову.

– И еще одно, Мэри. – Интонация, с которой он это произнес, заставила ее помедлить на пороге. – Возьмите с собой черное платье, – грубовато попросил Томас, когда девушка обернулась к нему.

– Мы будем выходить по вечерам? – изумилась она.

Томас невозмутимо встретил ее взгляд.

– Возможно, нет. Но все равно – возьмите черное платье.

Мэри неопределенно пожала плечами и ушла, уже не понимая, был ли он серьезен или по-прежнему играл с ней. Он казался сердитым вчера вечером, когда поцеловал ее, но за ночь, похоже, его настроение изменилось…

– Мэри!

Она, нахмурившись, обернулась и увидела Генри, стоявшего на пороге гостиной его матери. Девушка нахмурилась еще больше, когда он, подзывая, поманил ее пальцем. Господи, только бы там не оказалось еще и Джулии с Эйлин!

– Зайди сюда, – приказал он. – Я хочу с тобой поговорить.

Неохотно войдя, она заметила, что в комнате больше никого нет. Впрочем, это не означало, что Джулия не появится на пороге в любой момент…

– Моя мать отдыхает наверху, – немедленно отмел это предположение Генри, плотно закрывая дверь.

В таком случае он выбрал идеальное место, чтобы поговорить с ней наедине: обычно в эту комнату никто, кроме Джулии, без ее приглашения не входил. В последнее время миссис Тэлфорд слишком часто отдыхала… Впрочем, это, возможно, ее способ избежать встреч с Томасом.

– Что случилось? – Мэри встревоженно посмотрела на Генри. – Я шла наверх, чтобы упаковать вещи для поездки в Эдинбург.

– Значит, ты едешь с Томасом. – Он обвинял, а не спрашивал.

– Да, я сопровождаю Нину, – осторожно ответила девушка.

– Ты едешь с Томасом, – повторил он.

– А ты остаешься здесь с Эйлин, – напомнила она ему.

Генри задумчиво посмотрел на нее.

– Это всерьез беспокоит тебя, не так ли? – спросил он.

Конечно, это беспокоило ее. Он был помолвлен, а вел себя так, словно Мэри – его собственность. Не говоря уж о неприемлемости подобного отношения, это был очень странный опыт для девушки, привыкшей всегда и во всем полагаться только на себя.

– Думаю… – медленно проговорила она, – что тебе нужно привести в порядок свою жизнь, Генри.

– В каком смысле? – Казалось, он не верил собственным ушам.

– Во всех смыслах! – нетерпеливо воскликнула Мэри. – Несколько дней назад ты поцеловал меня. Потом назначил свидание на причале… Куда не пришел, – решительно добавила она, видя, что Генри готов ее прервать, – только потому, что твоя невеста потребовала внимания. Рассчитывать на которое имеет полное право. Поправь меня, если я ошибаюсь, – продолжала Мэри язвительно, – но эта помолвка, которую ты называл мнимой, сейчас, похоже, обрела до того реальные черты, что вовсю обсуждаются приготовления к свадьбе, назначенной на Рождество. Учитывая это, мне непонятно, как вписываюсь во все это я! – Карие глаза потемнели от едва сдерживаемой злости.

– А знаешь, Томас был прав. – Генри восхищенно смотрел на нее. – Ты становишься гораздо красивее, когда злишься!

Мэри бросила на него возмущенный взгляд и отступила, когда он попытался подойти ближе.

– По-моему, твой брат лишь отметил тот факт, что цвет моих волос – естественный. – Она отлично помнила, что сказал Томас, и слово «красивая» при этом не упоминалось!

– Что бы он ни говорил, – беззаботно, с улыбкой, полной обаяния, возразил Генри, – я считаю, что сердиться тебе очень идет. Вот только… – он незаметно приблизился, и теперь от Мэри его отделяли какие-то дюймы, – я не уверен, что мне нравится, когда ты злишься на меня, – нежно добавил он, легко обхватив ее предплечья. – Ну-ну, Мэри, – ровным голосом попытался успокоить ее Генри, почувствовав сопротивление. – Мы сможем хорошенько позабавиться, если ты немного расслабишься.

Позабавиться! В этом не было ничего забавного для нее!

– До Рождества, когда состоится твоя свадьба, – горько проговорила Мэри.

– И потом… если нам удастся договориться. А я не вижу причин, почему бы нам не сделать это. – Его руки до боли сжали ее предплечья, когда она снова предприняла попытку вырваться.

Глаза Мэри расширились, дыхание перехватило, и она едва смогла выдавить:

– Ты не видишь?

– Нет, если ты посмотришь на вещи проще, – легко подтвердил он.

Мэри с трудом сдерживала желание заехать кулаком по его аристократическому носу. А Генри, явно не понимая, насколько девушка раздосадована, улыбался ей самым обезоруживающим образом.

– Если я посмотрю на вещи проще? – медленно повторила она с нарастающим внутри негодованием.

– Именно, – усмехнулся Генри. – Пусть у меня будет жена, но я по-прежнему стану часто приезжать сюда… И могу тебя заверить, что Эйлин при этом будет оставаться в Эдинбурге.

– Неужели? – Она едва сдерживалась. Генри сам своими руками рубил сук на котором сидел.

– Конечно! – беззаботно продолжил Генри.

– А я бы стала твоей любовницей? – Она так сжала кулаки, что ногти впились в ладони.

– Немного старомодное определение, – поморщился он, – но довольно верное.

– А вот тут ты ошибаешься!

Потеряв терпение, Мэри резко оттолкнула его. Удивленное выражение, появившееся на лице Генри при виде ее явной враждебности, рассмешило бы девушку, если бы она, как никогда в жизни, не была так далека от смешливого настроения!

А она еще думала, что он заботится о ней, представляла их вместе, охваченных любовью. В то время как он был ничуть не лучше ее отца!

– На твоем месте, Генри, я бы заткнулась… если только ты не испытываешь противоестественного желания получить кулаком в нос! – Она тяжело дышала от возмущения, ее грудь вздымалась, глаза сверкали. – Я не намерена – никогда! – быть любовницей, ни твоей, ни какого-либо другого мужчины! – С этими словами Мэри выбежала из комнаты.

Значит, она была права. Любовница! Господи, Генри не мог выбрать на эту роль более неподходящую женщину!..

– Итак, вы все-таки сказали ему, – заметил восхищенный голос.

С пылающими от возмущения щеками Мэри обернулась и оказалось лицом к лицу с Томасом. Тот стоял, небрежно прислонившись к стене. И его расслабленная поза свидетельствовала о том, что он уже провел здесь некоторое время. Но сколько именно?..

– Простите меня. – Он оттолкнулся от стены. – Я просто проходил мимо и услышал слово «любовница». Я просто не мог пропустить такого. – Томас пожал плечами. – Хотя мне очень жаль, что вы не заехали ему в нос, как того хотели.

Мэри не думала, да и не хотела думать и действовала инстинктивно, давая ему тяжелую пощечину. Затем она молча повернулась и ушла.