Текст книги "В поисках наслаждения"

Автор книги: Элизабет Эссекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 4

Он не стал притворяться, что не понимает. Слишком честен был для этого.

– Потому что испытываю к тебе влечение. И всегда испытывал. Наверняка ты это знаешь.

Она знала. И ощутила неприятный укор совести, что использовала его и его верность долгу как средство обретения свободы. Хотя инициатива исходила от него самого. Что произошло с ним такое, что заставило быть таким открытым и верным во вред собственному благу?

– А ты?

Он сверлил ее напряженным взглядом, хотя голос прозвучал непринужденно.

Ее, конечно, тоже к нему тянуло. Она считала его красивым; Но с его решительным лицом, ясными глазами, высокими точеными скулами и упрямым ртом, кто, имеющий глаза, стал бы это оспаривать? В нем Лиззи восхищала не только внешность, но и многое другое. Открытость и веселый нрав, пронзительность взгляда. То, что он не устал от несправедливости мира и не возненавидел в нем то, что видел.

Ее могло выдать все, что бы она ни сказала. Лиззи отвернула лицо и, придав голосу продуманную, нарочитую развязность, ответила:

– Потому что обещал мне пахотные угодья и дом. Кстати, где он?

Он позволил ей увернуться от ответа. Пока. Криво улыбнувшись одним уголком рта, Марлоу кивнул в сторону рощицы, появившейся впереди.

– Прямо за теми деревьями.

Обогнав его, она пустила лошадь рысью. Большая мускулистая чистокровка быстро и легко преодолела расстояние до рощи, где тропинка поднималась на гребень чаши в окружении утесов. Там в ее центре и стоял дом.

О, даже сзади он выглядел симпатичным. От удивления и восторга она чуть не задохнулась и сумела овладеть собой лишь после того, как на смену удивлению пришло головокружительное чувство радости, снявшее напряжение.

Это было большое здание из серого камня высотой в два с половиной этажа со сверкающими рядами окон. Слева, дальше по тропинке, высился большой коттедж, за которым виднелась высокая стена и коттедж поменьше, вероятно, с огородом. Еще дальше тянулся длинный блок со стойлами. Лиззи подняла ладонь к губам, чтобы скрыть улыбку искренней радости. Какое блаженное счастье. О да, это ей подходит. Подходит идеально.

Наконец она дома. Ей больше никогда не придется притворяться не такой, какой была и хотела быть.

– Ничего пока не говори. – Джейми поравнялся с ней. – Лучший вид – с фасада. Сначала мы подъедем к конюшне.

Дорожка впереди раздваивалась. Они повернули на запад и, обогнув дом сзади, направились к конюшне. Там было достаточно чисто и опрятно, что при наличии всего одного животного не представляло сложности. Но принять их лошадей никто не вышел.

– Как я уже сказал, слуг нет.

Марлоу спешился и подошел к Лиззи помочь.

– Я сама.

Отказавшись жестом от его помощи, она самостоятельно соскользнула на землю по крупу лошади, как это делала в детстве, когда они отправлялись путешествовать. Чудесное чувство облегчения, которое она испытывала, вызывало у нее ощущение свободной беспечности, позволившее сбросить привычную маску. Стать с ним снова собой было так соблазнительно. Только было это так давно, что она уже забыла это состояние.

– Я знаю, что светских молодых леди считают бесполезными белоручками, но я до сих пор люблю сама ухаживать за своей лошадью.

Лиззи повела свою кобылу в обложенную булыжником постройку.

– Я не считаю тебя белоручкой, Лиззи, – сказал он мягко вдогонку.

Она посмотрела ему прямо в глаза, насколько ей это удалось – ведь уже давно практиковала взгляды украдкой, – чтобы определить, не лукавит ли он. Он не лукавил.

– Спасибо тебе.

Чувство радости в груди расцветало в нечто большее, в нечто более соблазнительное, чему она даже не могла дать определения.

Они расседлали животных и поставили в стойла, повесив тут же рядом экипировку.

Когда вышли во двор, Марлоу – снова воплощение светской галантности – предложил ей руку.

– Идем, я покажу тебе вид получше.

Несмотря на искушение быть открытой, или, вероятно, как раз из-за этого, Лиззи почувствовала себя рядом с его высокой фигурой маленькой и почти побежденной. Он уезжает, снова подумалось ей. Когда он повел ее по посыпанной гравием дорожке, мимо мощеного двора с восточной стороны дома и дальше на широкую лужайку, она слегка отстранилась, не больше чем на полфута, чтобы создать между ними собственное пространство.

– Ну вот, – произнес Марлоу, повернув ее лицом к фасаду дома.

Гласс-Коттедж воплощал в себе все, абсолютно все, на что она могла надеяться и о чем могла мечтать. Фасад смотрел на море и по крайней мере половину первого этажа занимал длинный ряд окон от пола до потолка. Они, как сверкающие серебряные солдаты, маршировали с востока на запад вдоль фасада дома. Над окнами и в виде арки над входом поднимались шпалеры, увитые розами, в беспорядочном экстравагантном множестве рассыпанные по камню розовыми и белыми бутонами, наполняя воздух густым благоуханным ароматом. Вид был совершенно упоительный.

Дом, погруженный в сказочную тишину, будто дремал на солнце в ожидании, когда его пробудят к жизни.

– Что скажешь?

В его голосе звучала радостная гордость, хотя на самом деле ему незачем было спрашивать.

– О, Джейми! – Лиззи не могла скрыть своего восторга и только смеялась от радости. – Как же хорошо, что не облагают налогом розы и окна.

– Лучше пойди и осмотри дом. Но должен предупредить: не завышай свои ожидания. Он очень живописен и полон очарования. Этого не отнять. Почему я и купил его. Но все это время стоял закрытым. Боюсь, внутри будет сыро. Потребуется много сил, работы и времени, чтобы довести дом до ума.

Он пытался заставить ее отказаться от идеи.

– А кто-то не далее как два дня назад изливал восторги.

– Два дня назад ты еще не дала согласия стать моей женой.

– Скрытые мотивы?

– Возможно. Хотя, может, я рассчитывал на еще один поцелуй.

Проверять эту теорию при всей ее соблазнительности Лиззи не собиралась. Он уезжает. Дав глупому трепету желания затихнуть, она легкой поступью направилась к дому.

Дверь тотчас открыла какая-то женщина – по-видимому, экономка: простая, со строгим лицом и строгих правил, в скромном платье из серой саржи и белом крахмальном чепце. Связка ключей на поясе напоминала четки. Живой бастион пуританской морали.

Можно было не сомневаться, что через несколько дней у них начнутся трения. Ведь Лиззи обожала сумасбродства.

«Бастион» первой подала голос.

– Прошу прощения, капитан Марлоу. Я не ждала вас до…

– Не важно, миссис Таппер. Я и сам не собирался приезжать, – сказал он, чтобы успокоить женщину, и указал с улыбкой на Лиззи: – Позвольте представить мою жену, миссис Марлоу. Лиззи, это миссис Таппер, наша экономка, жена мистера Таппера, нашего управляющего.

Миссис Таппер не сумела скрыть удивления при виде своей новой хозяйки, но быстро взяла себя в руки.

– О Господи! Какой сюрприз вы преподнесли мне. Разрешите поздравить вас обоих. Хотите перекусить или чего-нибудь выпить? Я мигом.

При всем волнении ее улыбка была достаточно искренней.

– Да, спасибо, – вставила Лиззи, прежде чем Джейми успел за нее ответить.

Она начнет так, как собиралась продолжать, независимо и ответственно. Ей и миссис Таппер лучше заранее утрясти проблемы, которые могут возникнуть. Она переступила порог и вошла в просторный холл, стаскивая на ходу с рук мягкие Йоркские перчатки для верховой езды.

– Если можно, сервируйте, пожалуйста, чай.

– Прошу прощения, мэм.

Миссис Таппер посмотрела на Джейми.

– Лиззи, Тапперы и сами приехали сюда совсем недавно, чтобы начать приводить имение в порядок. Я нанял их менее двух недель назад, когда вернулся в Дартмут. И пока не стал обставляться и приобретать посуду, в том числе и для чая. Посчитал бессмысленной тратой времени, поскольку уезжаю. Хотел в первую очередь заняться ремонтом.

Миссис Таппер кивнула в мудром согласии и снова перевела взгляд на Лиззи.

– Очень благоразумный план, полагаю, но теперь здесь есть я, чтобы за всем следить. – Лиззи улыбнулась им обоим. – Почему бы вам, миссис Таппер, не показать мне дом, чтобы я могла оценить, что вы уже успели сделать?

Джейми послал миссис Таппер многозначительный взгляд, но о чем он свидетельствовал, Лиззи определить затруднялась. Стандарты ведения домашнего хозяйства по Джейми, с его необходимостью мириться с грубыми условиями жизни на корабле, были, несомненно, низкими, по выговаривать миссис Таппер по этому поводу она не собиралась. Скоро все изменится.

– Слушаюсь, мэм.

Миссис Таппер вытянула вперед руку, чтобы провести их через холл.

– Благодарю вас.

Лиззи какое-то время оставалась стоять в неподвижности, дивясь простору и свету. В холле прямо перед ней с пола грациозно устремлялась вверх полукруглая лестница, напоминая очертаниями изящную лебединую шею. Лиззи непроизвольно поднесла руку к горлу. Не могла поверить, что все это ей не снится.

– Сначала о главном, мэм, – докладывала миссис Таппер. – Отремонтирована черепица на крыше, заменены и запечатаны оконные стекла. Испорченные водой полы под окнами отремонтированы.

Выложенный елочкой паркетный пол сверкал безупречной полировкой. Переступив через порог, Лиззи прошлась по светлому залу для приемов. Стук, издаваемый ее обувью по дереву паркета, приятно радовал слух.

– Здесь тоже были отремонтированы оконные переплеты и двери.

Нет, это не зал для приемов, а салон, а еще лучше – музыкальная комната. Здесь был высокий потолок, а перед эркером с высокими окнами – свободное пространство, идеальное место для фортепиано.

Да. Лиззи ощутила, как в груди разрастается восторг. Хотя на изысканной гипсовой лепнине то там, то здесь потускнела краска, все поражало красотой. Залитая солнечным светом комната, даже пустая, имела гостеприимный вид. В ней стоял густой дух лимона и пчелиного воска. А запаха сырости она пока не уловила.

– Прекрасно. И все это всего за две недели? Отличная работа, миссис Таппер. Значит, фундамент в порядке?

На этот раз ответил Джейми:

– Я вряд л и купил бы дом, который вот-вот развалится, Лиззи, как бы очаровательно его ни обвивали розы.

– Хм. – Потолок тоже украшала красивая гипсовая лепнина. – Ты владеешь домом свыше четырех лет; но только сейчас нашел возможность нанять компетентных людей?

Марлоу не стал спорить. Лишь состроил гримасу, прищурив правый глаз и скривив рот. У него были мягких очертаний губы, и это действовало обезоруживающе.

– Я находился в море. А следить за домом оставил своего кузена Роксхема.

– Ах да, досточтимый Джереми. Что за ужасные родственные связи, Джейми.

– Не моя вина, что сестра моей матери вышла замуж за человека более высокого положения. Свою родовую линию я не запятнал аристократией, – попытался он отшутиться.

Лиззи разделяла его мнение, если не брать в расчет ее матушку. Большинство аристократов не приносили пользы, жили как паразиты и совершенно не заслуживали тех привилегий, которые им полагались. Но в современной политической обстановке никто не желал внимать подобным радикальным, почти революционным идеям. Приходившие из Франции новости были более чем отвратительны.

– А вот он запятнал твой дом отсутствием должного внимания. Надеюсь, ты не снабжал его финансами.

Марлоу не ответил. Что само по себе стало ответом. Слишком он был честный и открытый для собственного блага.

– Что за мерзкий тип, этот твой одиозный кузен. Ты заслуживаешь лучшего.

Губы Марлоу медленно раздвинулись в улыбке, слегка приподнявшей один уголок рта.

– Моя дорогая Лиззи. Это прозвучало на грани сентиментальности.

Его слова дразнили, а внимательные серые глаза подмечали слишком многое. Вскинув подбородок, Лиззи стада подниматься по лестнице.

Наверху было два отдельных коридора. Один шел вдоль северного крыла и вел в глубь дома, а второй располагался в центральной части. Лиззи двинулась по коридору, ведущему в крыло.

– Спальни, мэм, – вставила миссис Таппер, – с небольшими гардеробными. За ними – классная комната и детская, дальше – комнаты для прислуги. Выше – только чердачные помещения.

Вглубь Лиззи не пошла, поскольку не видела применения для детской или классной комнаты, и помещения для слуг останутся пока пустыми и запертыми. При том что ремонт шел полным ходом, в доме ощущалась заброшенность и недостаток внимания. Вернее, его абсолютное отсутствие. Делалось грустно при мысли, что такой красивый дом стоял холодный и заброшенный. Но теперь она здесь, и, следовательно, все изменится. Она об этом позаботится.

– Хозяйская спальня, мэм, сюда, пожалуйста. – Миссис Таппер проводила Лиззи до двери в конце главного коридора. – Остальные комнаты тоже достаточно просторные, но ни одна не может сравниться с этой.

– Прекрасно, – сказала Лиззи, приблизившись к порогу.

Но оказалась совершенно не подготовленной к тому, что ожидало ее по другую сторону двери. Ничто в доме со всеми его огромными пустынными комнатами не могло подготовить ее к поразительному великолепию, открывшемуся ее глазам. Потолок в центре комнаты поднимался вверх красивым куполом, выкрашенным в цвет неба. Закинув голову, Лиззи медленно поворачивалась, разглядывая это чудо в безмолвном восхищении.

– Возможно, сейчас ты их не увидишь, но все небо усеяно маленькими золотистыми звездочками, мерцающими в свете свечей, – прозвучал с порога голос Джейми. – Поэтому я не стал ставить кровать с балдахином. Он закрыл бы вид.

С любопытством, близким к тревоге, Лиззи заметила в комнате кровать – единственный предмет меблировки во всем доме, – застеленную чистыми простынями и вышитым светло-голубым одеялом из муара.

Большая кровать. Большая кровать Джейми, лежа в которой он любуется на звезды.

– Это на самом деле главная причина, заставившая меня купить этот дом. Не розы.

Розы были экстравагантной данью воле Бога, а это – воле человека. Лиззи в этот миг ничего так не хотелось, как броситься на кровать и уставиться на головокружительное чудо. Но чувство неловкости впервые в жизни удержало ее на месте.

Здесь спал Джейми. Может, даже прошлой ночью, в ожидании их бракосочетания.

Лежал один, нагой, в этой постели и, глядя на звезды, думал о ней? Ее кожу на груди и шее опалило огнем, и пальцы затрепетали от воспоминаний о его теле под ее ладонью. Сжав в кулаке перчатки, Лиззи прогнала прочь непрошеный, жаркий образ и прошла дальше в комнату, чтобы обследовать ее полнее.

Край купола и панели на стенах украшала изящная лепнина из белого гипса в стиле Роберта Адама, которая казалась кружевом на фоне бледно-зеленой окраски стен. В стены были встроены угловые горки, окантованные белыми багетами с инкрустацией и завитками узоров из перламутровых раковин, что одновременно производило впечатление сдержанности и витиеватости. Джейми правильно сделал, что купил дом лишь из-за этой комнаты.

– Она выглядит прелестно.

Какая фантастическая удача, что дом, который она получила совершенно случайно, оказался именно таким, о каком она мечтала. От счастья и чувства облегчения у нее кружилась голова. Как будто все эти годы она не дышала полной грудью, а ждала, что вот-вот что-то случится. И это что-то случилось. Наконец-то.

– Можете подготовить эту комнату для меня, миссис Таппер, и перенести сюда мои вещи, когда они прибудут.

– Ты здесь не останешься! – Джейми улыбался и хмурился в одно и то же время. – Лиззи, ты не можешь, Я заказал нам комнаты в «Рыжем олене».

Он говорил совсем как ее отец, когда начинал с ней спорить. И она сделала то единственное, что могла сделать, то, что всегда делала, – отвернулась и пошла к двери.

– Даже мистер и миссис Таппер не остаются здесь, они живут в коттедже управляющего дальше по дороге. Дом на ночь запирается. Я остановился здесь на несколько недель, но ты не можешь жить здесь одна. Я просто этого не позволю.

Он пожалел о произнесенных словах еще до того, как они сорвались с языка. Говорить такие вещи Лиззи было абсолютно, безоговорочно противопоказано. Особенно после скандального утра, которое они пережили. После всего, что знал о ней, он все же умудрился сказать Лиззи то единственное, что гарантированно заставит ее поступить по-своему. Втихомолку и бесповоротно.

Но Марлоу тоже привык делать все по-своему. И даже больше. Он много лет учился командовать кораблями, лейтенантами, боцманами и матросами, которые бросались выполнять его приказы, по одному щелчку его пальцев. Он не только привык к этому, но привык на это рассчитывать.

Чтоб ему пусто было. С французами он и то проявлял больше тонкости, чем с Лиззи, когда хотел их перехитрить. Она уже шагала прочь от него.

– Не будь старой бабкой, Джейми. Я не беспомощна. И никогда не была.

И снова, выходя из комнаты, она повторила этот небрежный взмах рукой, словно отгоняла его от себя. Как будто ему требовалось напоминание.

– Капитан?

Сделав глубокий вдох, чтобы восстановить самообладание, он повернулся к экономке.

– Не стоит беспокоиться, миссис Таппер. Все пойдет по плану. Моя жена не переедет в Гласс-Коттедж. А скажите-ка, не принесете ли вы нам из своего домика чайник чаю или что-нибудь в этом роде?

– Да, сэр. Немедленно все сделаю.

Окликать Лиззи он не стал, но последовал за ней на улицу, чтобы посмотреть, куда она направится переживать его слова.

Она вышла через переднюю дверь в сад. Он дал ей возможность мирно побродить среди цветочных клумб, любуясь морем, пока не надоело. Потом они направились к краю обрыва, откуда открывался вид на воду, и он внимательным взглядом обвел Ла-Манш. Опыт подсказывал, что снова хлынет дождь, и довольно скоро. Над кромкой моря собирались вечерние облака, образуя серые грозовые тучи. Времени вернуться в Дартмут им не хватит. Непогода задержит их в Гласс-Коттедже до окончания шторма.

Хотя ему было не впервой мокнуть до костей, Марлоу сомневался, что Лиззи была к этому привычна. Бледный свет придавал ее светлой фарфоровой коже и ярким волосам больше четкости. При всей своей решительной самоуверенности она казалась фарфоровой статуэткой, тонкой и хрупкой.

Черт бы его подрал. Он не имел права привозить ее сюда. После необдуманной жестокости слов ее отца доставить ей удовольствие поездки представлялось ему довольно простым делом. Но теперь, оглядываясь на заброшенный дом, обрамленный качающимися в сером призрачном свете деревьями, он осязал почти физически исходившую от дома опасность.

Опасность, которую ему предстояло преодолеть.

Но сказать ей это он не мог, как бы червячок вины ни точил его сознание. Он не мог изменить долгу. Как не мог дольше откладывать его исполнение.

– Лиззи, правда, – он завладел ее мягкими тонкими пальцами и ощутил удовлетворение, – мне не по душе твоя идея остаться одной в этой развалюхе.

Элегантный поворот кисти – и ее пальцы выскользнули из его ладони.

– Теперь он стал развалюхой? Джейми, в самом деле, когда еще позавчера был «такой красивый и утопал в розах»? Зачем ты рассказал мне о нем, зачем привез сюда, если не хотел, чтобы я здесь оставалась? Ты знал наверняка, что он меня очарует.

А он хотел очаровать ее не домом. Он хотел очаровать ее самим собой. И воспользовался теми средствами, какие имел в своем распоряжении. И хотя не думал об этом, глубоко в душе сознавал, что перед Гласс-Коттеджем она не устоит, что отдаст дому должное и разглядит его потенциал.

Все же он не мог давить, не мог настаивать, иначе она уперлась бы, как уперлась теперь. И если он чему и научился за последние десять долгих лет, так это терпению и усердию. Он будет терпеливым и усердным и одержит победу над Лиззи.

Над своей красивой, умной, дерзкой женой.

Он подошел к ней сзади вплотную. Ее волосы, распущенные по моде, буйство рыжих волн, ниспадающих каскадом по плечам, скрывали восхитительную кожу ее шеи. Он отодвинул в сторону ее тяжелые пряди, чтобы до нее долетел шепот его дыхания.

– Я тоже очарован. Но не домом.

Внешней стороной кончиков пальцев он провел вверх по белой коже ее шеи чуть позади уха. На коже высыпали пупырышки дрожи. Очень хорошо. Какая чувствительноеть. Лиззи наклонила голову вбок в безвольном согласии, но вдруг отпрыгнула.

– Джейми, там кто-то есть.

– Где?

Она выкинула вперед руку.

– Там какой-то человек. Стоит внизу на дорожке и смотрит на нас.

Она хотела спуститься вниз.

Он твердо потянул ее назад и взглянул туда, куда она указывала. Это был Макалден. Он шел на узкий пляж в бухте, где они прятали рыбачью плоскодонку.

– Наверное, кто-то из землекопов, Лиззи. – Он вернул ее внимание к себе. – С минуты на минуту пойдет дождь. Почему бы тебе не вернуться в дом? А я поговорю с человеком, чтобы присмотрел за лошадьми. Возвращайся назад. Миссис Таппер уже, наверное, собрала чай или что-нибудь в этом роде.

Подтолкнув ее твердо в направлении к дому, он сам зашагал по тропинке вниз, не дав возможности возразить. Макалден, скрывшись из виду, ждал его внизу.

Хью Макалден был тем другом и товарищем, кому можно было доверить собственную жизнь.

Что Марлоу и делал не раз. Макалден, в свою очередь, тоже неоднократно доверял ему свою судьбу.

Наверное, изначально их свело вместе их шотландское прошлое, когда были гардемаринами, а потом стали братьями-офицерами и друзьями. На этом их сходство заканчивалось.

У Марлоу были темные волосы и бледная кожа, у Макалдена – светлые волосы и румянец во все лицо. Где Марлоу ходил в плавание, руководствуясь интуицией и чувством моря, Макалден все сверял с картами и дотошно просчитывал каждое возможное отклонение от плана. Вместе они образовывали сильную команду.

– Прости, что помешал, нарушив уединение. Значит, свершилось?

– Свершилось. Перед тобой счастливый муж.

Макалден недоверчиво хрюкнул.

– Каких же это трудов стоило, чтобы застраховать себя.

– Ты так говоришь только потому, что тебе нечего терять.

– Как раз есть. Только я держу сбережения в безопасном месте под пять процентов, а не важничаю, покупая большие красивые дома.

– Скучно. К тому же это в большей степени отвечает нашим планам. Так дом будет по-настоящему застрахован. Но тебе на время придется передвинуть свою койку.

– Передвинуть? А как же наш план? Как же…

– Временно изменился. Сегодня уже все. Против рожна…

– …не попрешь? – закончил за него Макалден. – И куда мне деваться? Надвигается шторм.

– Не знаю. Над конюшней есть чердак с пустыми комнатами для ребят. Возьми себе самую большую, с камином.

– Простите, капитан, что говорю такие вещи, но у вас вытекли мозги. В конюшне нет камина. Это все равно что на корабле поставить плиту рядом с рундуком, набитым порохом.

– Черт. Я как-то об этом не подумал, – криво усмехнулся Марлоу.

– И по этой причине тебе не стоило транжирить деньги на шикарные усадьбы. Ты моряк, а не помещик.

– На время мне придется стать и тем и другим. Займи тогда домик садовника, раз уж вынужден играть его роль. Я сказал, что ты землекоп.

Макалден в ответ нехотя рассмеялся.

– В моем-то снаряжении контрабандиста. Как бы не забыть нагрести земли под ногти.

Марлоу в ответ улыбнулся:

– Сойдет и так. Только старайся не попадаться на глаза, пока мы не уедем.

– Хорошо. – Макалден согласно кивнул. – А ты?

– Попытаюсь увезти ее в «Рыжий олень», но уж больно она норовистая.

– Ты хотел, чтобы дом стоял нежилой.

– И будет нежилой, как только я уеду. – Марлоу взъерошил рукой волосы. – Хотя она делает странные заявления о переезде сюда.

Макалден состроил кислую гримасу.

– Я говорил тебе, что от нее не будет толку, а одни только проблемы.

– Толк будет. К тому же я не мог допустить, чтобы мою собственность без меня продали. Дом и имение надежно защищены в брачном соглашении. Продать их она не может. Я отвезу ее в город. Все будет хорошо.

Тогда почему внутри у него все сжалось, стоило лишь произнести эти слова? Гласс-Коттедж идеально подходил для уединенного образа жизни, о котором, насколько он помнил, мечтала Лиззи. Но ведь последние десять лет она не жила затворницей? Выезжала в общество, посещала балы и обеды. Была в зале ассамблеи, разве нет? Хотя уединенная терраса, вдали от посторонних глаз, не совсем отвечала светскому образу жизни. Прищурившись, Марлоу взглянул на темнеющее небо.

– А пока моли Бога, чтобы хлынул дождь.

– Думаешь, завывающий ветер с пролива заставит шевелиться ее волосы?

– Я смогу «уехать», мы спокойно приступим к делу, и ни одна живая душа не узнает.

– Даже твоя маленькая женушка?

– Даже Лиззи.

– Какой же ты бессердечный ублюдок, капитан. Неудивительно, что я люблю тебя, – кивнул Макалден удовлетворенно. – Только трудности могут заставить тебя придерживаться плана.