Текст книги "В поисках наслаждения"

Автор книги: Элизабет Эссекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Глава 6

– Тише, я об этом позабочусь. Есть способы…

Марлоу поймал себя на том, что рассмеялся, чтобы скрыть дикий, безудержный восторг при мысли наполнить ее своим семенем. Он протянул к ней руки, чтобы вернуть в теплый круг своих объятий и подарить ободряющую улыбку. Он чувствовал себя увереннее, когда ее касался.

Лиззи, упрямая, дерзкая девчонка, почему-то держалась от него на расстоянии.

– Какие способы?

Ее взгляд был полон смеси живого любопытства, скептицизма и доверия. Она рассчитывала, что он будет джентльменом. Она всегда на это рассчитывала.

Он и в четырнадцать лет разыгрывал из себя джентльмена. Всего лишь. Когда ничего другого не оставалось. Слишком уж пугала его эта чудовищная необходимость в ней. Но что стало бы с ними, с Лиззи, если бы на том все не закончилось? Что, если бы сквайр не отослал его прочь? Он ей сказал, что им не миновать друг друга. Что, если бы они пошли дальше тем путем, на который вступили? К шестнадцати годам ничто: ни сильная воля, ни суровое наказание – не смогло бы помешать ему взять то, что она с такой доверчивостью предлагала.

Неопытный и нетерпеливый, он бы только все испортил.

Сквайр при всем своем безжалостном вмешательстве поступил правильно, отправив его служить в Королевский военно-морской флот. Без профессии Марлоу никогда бы не стал тем, кем стал. Не стал бы человеком, способным сделать нечто большее, чем просто соблазнить Лиззи Пэкстон. Теперь он мог не только ее соблазнить, но и удержать.

Так что ему снова придется быть джентльменом. Он прождал почти половину жизни, чтобы ее добиться. И найдет в себе силы, чтобы еще несколько минут удержаться от искушения овладеть ее маленьким гибким телом. Всего несколько минут. Потому что не мог дождаться момента, чтобы сделать ее своей. Попробовать. Ощутить губами мягкость ее перламутровой кожи. Увидеть ее нагую, бьющуюся под ним в экстазе.

А пока он стоял перед ней, твердый, как киль, умирая от желания, чтобы она к нему прикоснулась. В то время как она нетерпеливо ждала, чтобы он посвятил ее в интимные подробности предохранения. Это убьет его, если он даст ей право выбора.

Его самообладание с каждым мгновением истощалось. Потому что хотел ее. Хотел так сильно, что едва не скрежетал зубами. Хотел целовать ее и любить, хотел довести до исступления, чтобы она тоже возжелала его и любила. Чтобы легла на эту чертову кровать, и раздвинула ноги, и позволила ему погрузиться в ее сладостное тепло…

Помоги ему Боже.

Марлоу сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы.

Но так не будет. Во всяком случае, с ней. Девственницы, особенно энергичные, любопытные, умные девушки, которым уже пора расстаться с невинностью, как Лиззи Пэкстон, не переносят, чтобы ими командовали. Она должна сама сделать выбор. Как и он должен знать, что она сама выбрала его.

Когда-нибудь в будущем ей понадобится об этом вспомнить.

Хотя будущего с ним у нее не будет. Он уедет, и все на том закончится. Военно-морской флот его величества об этом позаботится.

А пока честь требовала от него выполнения ее единственной просьбы. Это было справедливо. Оставить ее одну с ребенком было бы нечестно. Она сама едва вышла из пеленок. Ребенок с красивой белой грудью и восхитительно стройными ногами.

Марлоу придвинулся, чтобы поцеловать ее в милый уголок рта.

– Я позабочусь о тебе.

– Не нужно обо мне заботиться. – Она потянулась за своей сорочкой. – Я совершенно…

– Нет.

Он остановил ее руку. Она нравилась ему нагая. Кроме того, что она была поразительно красивой, он получал определенное преимущество, а с Лиззи нужно было пользоваться любым преимуществом.

– Я хотел сказать, что знаю, что делать.

Но, как оказалось, был не готов. Закрыв глаза, чтобы не видеть ее взъерошенной красоты, он натянул брюки.

– Оставайся здесь, я сейчас вернусь.

Шлепая босыми ногами по полу, он направился к двери и спустился по лестнице, надеясь всей душой, что миссис Таппер, если еще находится внизу, сохранила закалку жены военного моряка и не грохнется в обморок, увидев его полуголым.

Наверное, он сумасшедший. Наверное, любит Лиззи, раз носится полуодетый по пустому дому в поисках предохранительного средства с чем-то напоминающим по ощущению заряженный пистолет в штанах. Пугающая мысль заставила его резко остановиться посреди лестницы. Любит ли он Лиззи Пэкстон?

Ответить на этот вопрос было трудно. Он не мог припомнить момента в своей жизни, чтобы не чувствовал к Лиззи Пэкстон… то, что чувствовал. Он всегда восхищался ею, ее точеными формами и яркими красками, с чисто эстетической точки зрения, разумеется. С ней никогда не было скучно. Ему нравилось наблюдать за тем, что умела делать лишь одна она – впитывать в себя мир своим внимательным любопытным взглядом. Даже ребенком она всегда была наблюдательная и думающая, перенимала опыт и прислушивалась к мнениям. Держала все это в своей памяти, пока не выдавала что-то совершенно новое, свое собственное. Она была уникальна, его Лиззи.

Она принадлежала ему, разве нет? К худу или добру. Бедная девочка. Позже он обязательно ей об этом напомнит.

Но у них – у него и Лиззи Пэкстон – оставалось незаконченное дело. И он, чего бы это ему ни стоило, собирался довести его до счастливого конца, даже если для этого понадобится раздобыть пропитанную уксусом губку.

Ага, вот и буфетная. Здесь наверняка найдется уксус.

Буфетная экономки располагалась между пустой кладовкой для мясных продуктов и прачечной в конце кухонного крыла. На вбитых в балки крючках все еще висели позабытые букетики высохших цветов, и в комнате еще держался аромат пахучих трав. Но миссис Таппер не сидела сложа руки. Хотя домашнего хозяйства как такового пока не было, столы и прилавки сияли чистотой.

Ругаясь в адрес своевольной, дерзкой, прелестной рыжеволосой женщины, Марлоу начал выдергивать пробки из бутылок, обнаруженных в буфете.

– Что ты делаешь?

Лиззи испугала его до полусмерти. Правда, то, что находилось в его штанах, при виде ее стало еще больше. Поверх своей почти прозрачной сорочки она накинула его мокрый от дождя сюртук. Она сняла корсет, и сорочка практически не скрывала ее маленькую зрелую грудь. Господи милостивый на небесах, дай ему силы.

– Боже, Лиззи.

Ему было все равно, что это прозвучало почти как стон. Слишком соблазнительно она выглядела и, похоже, не подозревала, какой красивой ему кажется и как на него воздействует. Как ее бледная кожа с примесью абрикосового тона распаляет его и без того пылкое воображение.

Но прежде чем освободить оружие из заключения, он должен был решить возникшую дилемму. Господи, помоги ему найти необходимое. Да поскорее.

Роясь в буфете, он присел на корточки, чтобы снять напряжение в брюках.

– Ищу уксус. Я же сказал, что позабочусь об этом.

– И я сказала, что не такая уж я беспомощная. Сама хочу помочь. Тебе не это нужно?

Она извлекла из-под прилавка керамический кувшин с ярлычком.

– Браво, Лиззи.

Ему следовало предвидеть, что она не останется там, где ее оставили, и окажется полезной и зоркой. Порывшись в буфете еще, он нашел ступку и пестик. Вынул пестик и налил в емкость уксус.

– Теперь нам нужно что-то, что впитает уксус вроде губки.

Лиззи вертелась за его спиной, наблюдая за его приготовлениями с естественным любопытством, которого не скрывала.

Воспользовавшись ее близостью, он чмокнул ее в носик. Когда она не воспротивилась и не оттолкнула его, он запустил пальцы в ее шелковистые волосы и вдохнул ее легкий цитрусовый аромат. И поцеловал в мягкие губы, и пробежал пальцем по ложбинке меж грудей. Боже, она божественна.

Представив Лиззи розовую и мокрую, с поднимающимся от блестящей кожи паром, он утратил способность соображать и испытал стеснение в груди. Единственное, что он мог сделать, – это поделиться с ней эротической мыслью и посмотреть, какой эффект это произведет на Лиззи.

– Подумай об этом, Лиззи, – выдохнул он ей в ухо, – обо всем, чем мы могли бы заняться. Я бы хотел тебя искупать. Протереть влажным полотенцем все твое чудесное, теплое, мокрое тело.

Он видел, как расширились ее глаза и затрепетали ноздри, когда, погрузив руки ей в волосы, он перебросил рыжие пряди через плечо и легонько потянул назад, вынудив ее откинуть голову. Локоны лозой обвили его ладонь, как будто даже эта часть Лиззи не могла оставаться в неподвижности. Он ласково провел пальцами по изгибу ее обнаженной шеи до нежной ямки, где мог чувствовать лихорадочное биение пульса. Контраст между фарфоровой хрупкостью ее тела и несгибаемой силой духа вызывал бесконечное восхищение.

– Можно столько всего с тобой придумать.

Произнесенные тихим, мягким голосом слова составляли резкий контраст со сжатой внутри его пружиной желания. На этот раз его никто не остановит. Он исследует ее на радость своему сердцу, узнает все секреты ее тела. И наконец заместит фантазию реальностью. Лиззи чуть-чуть отодвинулась от него, освобождаясь из его рук, возбужденная и все еще не успокоившаяся. Он не стал ее задерживать, переключив рассеянное внимание на содержимое буфетных полок. Он дал ей обещание, которое по крайней мере может и должен выполнить.

Лиззи сняла с полки корзинку.

– Как насчет морских губок? Собранных с берега моря, полагаю. Они подойдут?

Не послышалась ли ему в ее голосе нотка нетерпения?

– Отлично. – Он выбрал маленькую губку величиной со сливу и поднял для ее обозрения. – Ну вот, Лиззи, у нас есть средство для твоего обольщения.

– Это? Для обольщения? – Она попыталась успокоиться и прикрыться маской искушенности. – Твоя фляжка с виски подошла бы лучше.

Они опять плескались в знакомых водах. Марлоу, взяв ее за талию, усадил на стол. Она почти ничего не весила. Перышко, а не женщина. Ее спелый, как персик, рот оказался почти на одном уровне с его ртом. Отлично.

– Ты этого хочешь? – Он пошарил рукой на буфетной полке, вынул фляжку и вытащил пробку. – Тогда глотни немного, сделай милость.

Он хотел подстегнуть ее, и, судя по румянцу, вспыхнувшему на шее, ему это удалось.

Чтобы сделать глоток, она запрокинула голову, и он сначала вволю налюбовался нежным изгибом ее шеи, а потом спелой округлостью груди. Пробежав пальцами по кромке выреза ее сорочки, поиграл с сосками и развязал шнурок. Он должен был ее видеть.

Когда Марлоу осторожно стянул вниз ткань, обнажив великолепные розовые пики, то почувствовал, как участилось и стало прерывистым ее дыхание. Какая она чувствительная, его Лиззи. Какая красивая, пылкая и свежая. Ее соски были такого же нежно-розового цвета, как мякоть клубники, и ему внезапно захотелось испить их аромат.

Переместившись, он встал между ее ногами и, раздвинув ее колени, прижал к краю стола. Чтобы дать себе облегчение, припал на миг к ее животу.

Господи, как же было хорошо. Ее лоно источало жар.

Он с трудом устоял от страстного желания задрать ее подол и показать все тут и сейчас.

Нет. Девственницам требуется ласковое обхождение, на них нельзя кидаться с налета и овладевать ими на столе буфетной. К тому же это Лиззи. Не важно, какое они пережили прошлое и какой она имела опыт или не имела никакого, обращаться с ней следовало должным образом. Потому что он хотел от нее большего, чем простое совокупление. Он хотел от нее полной и абсолютной капитуляции, ни больше ни меньше.

Марлоу услышал, как эти слова отозвались эхом в его мозгу: соблазнение и капитуляция. Они были связаны воедино в его сознании. Он не мог добиться одного без другого.

Ему стоило большого труда оторваться от ее тепла, но потерю эту ему с лихвой возместил ее эротичный вид. Спутанные рыжие волосы и гладкая светящаяся кожа, грудь в обрамлении мятой полупрозрачной ткани, которая едва скрывала треугольник более темных кудряшек ниже, где бедра переходили в стройные длинные ноги. Она само совершенство; даже в самых глубоких и темных мечтах не мог он представить подобного видения.

Он вскинул подол ее сорочки, обнажив тело.

Она шлепнула его по рукам, чтобы остановить. Костяшки ее пальцев побелели от шока и подавляемого желания. В отчаянной попытке контролировать свое любопытное и неопытное тело она открыла рот, но вместо слов лишь едва вздохнула.

Марлоу улыбнулся, сочувственно, а может, ободряюще и увидел, как на ее живом подвижном лице заиграли противоречивые эмоции. Она выглядела беззащитной и алчной одновременно. Нуждающейся в убеждении.

– Я хочу увидеть тебя, Лиззи. Всю.

Она тяжело дышала.

– Зачем?

– Потому что ты красивая. Вся. Потому что мы говорим о соблазнении. Соблазнении и капитуляции. Все, что от тебя требуется, – поддаться своим желаниям.

Она снова попыталась скрыть шок возбуждения под маской искушенности, хотя ее слова прозвучали еле слышным вздохом:

– Для этого мне нужно выпить еще виски.

– Никакого больше виски, любимая. Ты нужна мне трезвая. Я хочу, чтобы ты чувствовала, понимала и все помнила.

Он опустил руку и мягко прижал к ее лону поверх полупрозрачной ткани сорочки. Она ахнула, и он почувствовал, как по ее телу прошел трепет желания. На этот раз, когда ее ладонь легла поверх его ладони, она стала таким же соучастником акта обольщения. Закрыв глаза, она направляла его руку, позволив волнам желания перехлестывать через край, пока сама не начала двигаться и покачиваться, сначала слабо, осторожно, пробуя, как лучшим образом удовлетворить нарастающее внутри желание.

И вдруг в следующий момент, сжав ткань в кулаке, подняла кверху сорочку, обнажая себя для него.

– Лиззи, – прошептали его губы как благословение и как молитву.

Подняв другую руку к ее лицу, он провел пальцем по ее нижней губе, заставив распахнуться для грубого поцелуя, и крепко поцеловал. Он целовал ее так, как всегда хотел поцеловать: как будто ничего запретного не существовало на свете, кроме желания.

Обняв ладонями ее лицо, он заглянул в ее бездонные глаза.

– Знаешь, мне кажется, что я все неправильно начал. Я думал, что ты нуждаешься в нежности и обходительности, потому что ты девственница, но на самом деле девственность для тебя скорее бремя. Ты такая шустрая, такая любопытная, такая нетерпеливая. И обращаться с тобой нужно не как с девственницей, правда? Ты чувствуешь себя как опытная женщина, которая знает, как это бывает. И думаю, это то, что нужно тебе на самом деле.

Грубое, неприличное слово пронзило ее как стрела, дав волю темным, запретным мыслям и ощущениям. Низкая модуляция его голоса подействовала на нее не менее эффективно, чем его прикосновения. Каждое его слово вкупе с глубокой баритональной вибрацией гудело в ней, отзываясь эхом.

И она ждала. Нетерпеливо, правда, но ждала. Он оставил ее в парении на краю чего-то опасного. С желанием большего. Но она пережила свое любопытство и свое разочарование. Для него. Для Джейми. Для темного наслаждения, которое он в ней возбудил, как будто влил в жилы крепкий, густой, почти горький шоколад.

Когда он смотрел на нее так своими светло-серыми всевидящими глазами, она забывала обо всем на свете. Разве он не знает, что она на все готова, когда он смотрит на нее такими глазами? Как будто для него, кроме нее, ничего другого не существует. Как будто он может заглянуть в глубины ее души, как будто может любить.

– Сдавайся, Лиззи, – прошептал он.

Разве он не видит, что она уже сдалась? Когда, загнанная в угол своим желанием и Пригвожденная его льдисто-жарким взглядом, повиновалась его руке, легшей на ее живот, и, откинувшись назад, распласталась на столешнице.

– Да. О да.

Он нагнулся над ней и еще раз поцеловал в губы, прежде чем прошептать:

– Сдайся мне.

Она наблюдала за ним сквозь полуприкрытые веки, плененная тем, как он смотрел на ее тело. Возбужденная волшебными прикосновениями его темных мужских ладоней, ласкавших ее белую грудь. Блаженным взрывом ощущений, распространявшихся по коже и в глубь живота, когда, опустив голову, он начал ласкать ртом сначала одну, потом другую грудь. Движения его губ, тискавших соски, вызывали между ног сладострастный жар.

В то же время его теплая ладонь, прижимаясь к животу, удерживала ее на месте и учила изгибаться ему навстречу. Учила желать большего.

– Да, – улыбнулся он сладко. – Уступи наслаждению. Сдайся.

Ее руки зарылись в его мягкие волосы. Пальцы от прикосновения к нему горели, отзываясь болью и вожделением. Лиззи закрыла глаза и отпустила его, широко раскинув руки в знак капитуляции. Перед ним. Перед блаженством.

Прогнала все мысли, и все решения канули в безвестность. Когда его пальцы закружили по нежной, чувствительной коже внутренней стороны бедер, подготавливая ее к главному, она снова открыла глаза, чтобы наблюдать, пока ее не окатил прилив ощущений, вызвав в теле трепет ожидания. Она следила за его взглядом, который медленно опустился и замер на интимной части ее тела.

Он лениво провел рукой внизу живота, и ее тело напряглось в готовности. Готовое к обещанному в качестве приза наслаждению.

– Посмотри на себя. Ты ведь хочешь, чтобы я снова ласкал твою грудь, целовал, лизал, правда? Но я не буду. – В его тихом голосе прозвучала настойчивость. – Я поцелую тебя здесь.

Он коснулся ее лона.

Да, снова промелькнуло у нее, и не осталось ни колебаний, ни сомнений. Его слова и руки поощряли ее и делали смелой.

Она ощутила там его теплое дыхание.

– Ты влажная.

– Прости.

Хотя она не знала, за что просила прощения. Знала только, что не хотела его разочаровать.

– Нет. – Она уловила лукавую улыбку в его теплом голосе. – Это хорошо. Мне нравится она влажная.

От его слов ее захлестнула еще одна волна вожделения, По ее коже в предвкушении побежали мурашки, когда его грубые от моря руки скользнули ниже, к густому жару ее лона. Ощутив прикосновение кончика его языка, она вдруг поняла его замысел и услышала тихое голодное урчание, вырвавшееся из его горла, за которым последовал ее ответный стон.

Она чувствовала себя привлекательной и эротичной. Открытой и свободной.

Тепло его рта возбуждало и успокаивало, убаюкивая ее нежными волнами наслаждения. Ее тело сотрясла горячая дрожь, отозвавшаяся пульсацией жара в лоне.

Растворяясь в наслаждении, она издала сдавленный стон. Но ее тело сказало ему то, что не могла сказать она.

И она уловила вибрацию его радости.

Джейми снова это повторил, только теперь иначе. Его пляшущий язык прогнал все ее мысли за пределы досягаемости ее нервных окончаний, так что теперь она ничего не чувствовала, кроме его рта и рук.

Потом появилось новое ощущение, когда он, о Боже, ввел внутрь палец. Взрыв почти болезненного блаженства вырвался цветком из ее груди и распространился глубже, утоляя безымянный голод, ненасытную жажду большего. Ее бедра невольно поднялись вверх, но его рука властным нажимом вернула ее на место.

Бессловесный стон разочарования прорвался с шипением сквозь сжатые зубы, но он услышал ее и понял. Такой чуткий, такой щедрый на пламенную радость, которую сумел в ней разжечь. К первому пальцу присоединился второй, и она ощутила бьющую через край полноту своего желания. Огненное напряжение нарастало, и она почти, почти…

Его горячий язык коснулся ее еще раз, и она обрела свободу, погрузившись в долгожданное забытье, паря на крыльях блаженства в восходящем потоке своего желания, затем мягко опустилась вниз, к Джейми.

Лиззи открыла глаза и увидела его над собой. В терпеливом ожидании он наблюдал, как ее тело предается усладе. Она испытала немое потрясение в смеси с удивлением и воздушной легкостью. Он ничего не говорил, только смотрел на нее. Тишину нарушал лишь звук ее прерывистого дыхания.

– Джейми!

Ее голос прерывался, как у пьяной после блаженства, которое он ей даровал. Она не могла сдержать свою радость.

Он улыбнулся в ответ, пожирая глазами ее тело. Наконец его взгляд застыл на ее губах. Он легко коснулся подушечкой большого пальца ее нижней губы. Она взяла его палец в рот и, слегка зажав в зубах, коснулась кончиком языка мозолистой кожи, медленно исследуя ее поверхность, и сделала глубокий вдох, давая нарастающему чувству восторга наполнить легкие.

– О да.

За рукой последовал его рот с крепким поцелуем. Он был прав, она не хотела нежности. Она хотела жара и страсти. Она хотела его. Она хотела поглотить его и быть им поглощенной.

– Пожалуйста.

Джейми медленно кивнул, продолжая стоять между ее раздвинутыми ногами, и его руки на ее бедрах сжались. Потом он начал торопливо расстегивать брюки.

– Да.

Да. Ее тело от нетерпения трепетало. Да. Она хотела большего. Она хотела его. Она хотела всего, что обещали его слова, его глаза и его умные руки.

Резко зазвенел звонок – непрошеное вторжение реальности.

Взгляд Лиззи в ужасе метнулся к двери кладовой, широко распахнутой. Если кто-то войдет, ее увидят…

Она подтянула к себе ноги, сворачиваясь калачиком. Рука Джейми твердо и властно легла ей на живот, останавливая.

– Не двигайся. Не шевелись. И не произноси ни слова. – Он поцеловал ее в пупок. – Я все сделаю и сразу вернусь.

Быстро застегнувшись, он порывисто вышел, прикрыв за собой дверь.

Лиззи в облегчении откинулась на прохладную столешницу. Но всего на несколько блаженных секунд. Потом пришла в себя и шевельнулась.