Текст книги "Пепел стихий"

Автор книги: Элис Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

СМЕРТЬ В ЛЕСУ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Вернувшись в аббатство, Жосс обнаружил, что, хотя было далеко за полночь, никто в общине не спал. Факелы, ярко горевшие во внутреннем дворе, рассеивали полумрак галереи.

После зловещей тьмы в глубокой чаще леса это было настоящим блаженством.

Жосс нашел аббатису в ее комнате. Дверь была открыта. Неожиданно ему пришло в голову, что в этих волнениях и ночных тревогах Элевайз хотела, чтобы ее монахини чувствовали: она рядом. Она – с ними.

Когда Жосс вошел в комнату, Элевайз встала.

– Аббатиса, я не нашел ее, – начал рыцарь, – но я думаю…

В тот же миг она заговорила, и ее лицо озарилось радостью.

– Она здесь! Сестра Калиста вернулась! С ней все в порядке, она цела и невредима!

– Слава Богу, – тихо сказал он.

– Аминь, – отозвалась аббатиса, а затем поспешно продолжила: – Сэр Жосс, вы не поверите! Она бесконечно сожалеет, что стала причиной всего этого беспокойства и забот. По ее словам, она отправилась на небольшую прогулку в лес и потеряла счет времени! Боже мой, вы слышали когда-нибудь такую бессмыслицу?

– Потеряла счет времени… – повторил рыцарь. Ему не хотелось признаваться аббатисе, но теперь, когда он знал лес лучше, чем она, Жосс слишком ясно представлял, как подобное могло произойти.

– Где она? – спросил рыцарь, стараясь не думать о таинственных чарах леса. – Вы сказали, что сестра Калиста цела и невредима, но она не простудилась?

– С ней все прекрасно! – Широкая улыбка говорила о том, что у аббатисы Элевайз упал камень с души. – Она на коленях в церкви аббатства. Полна раскаяния и, как я уже сказала, молит Всевышнего о прощении за то, что так сильно огорчила всех сестер.

Сестер… Жосс вспомнил о важном.

– Аббатиса, возможно, мой вопрос покажется вам странным, но знаете ли вы, где сейчас Эсиллт?

– Эсиллт? – Вопрос Жосса и впрямь прозвучал странно. – Спит в маленькой спальне для сестер в доме для престарелых и немощных монахов и монахинь, – хмурясь, ответила аббатиса. – Понимаете, зачастую они и ночью нуждаются в заботе. Я абсолютно уверена, что она сейчас там.

Элевайз внимательно посмотрела на Жосса и спросила:

– А в чем дело?

– Не могли бы вы послать кого-нибудь проверить? – с нажимом сказал он. – Аббатиса, я бы не просил, если бы это не было важно!

Элевайз, казалось, справилась с удивлением.

– Да, конечно. Подождите здесь, я схожу сама.

Жосс опустился на деревянный стульчик, откинулся к стене и закрыл глаза.

Через некоторое время аббатиса вернулась. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: Жосс оказался прав.

– Ее там нет? – спросил он.

– Нет. – Элевайз нахмурилась еще сильнее, чем раньше. – Сэр Жосс, вы знаете, где она?

– Где она сейчас? Точно не знаю. Но догадываюсь, куда она ходила раньше.

Жосс коротко поведал аббатисе то, что пришло ему в голову, когда он направлялся в лес. Аббатиса задумчиво кивнула.

– Наверное, вы правы, – сказала она. – Но зачем? Почему Эсиллт нужно тайком ходить в лес? К тому же ночью!

– Если за этими посещениями скрыта какая-то тайна, они и должны быть ночными, – рассудил он. Однако, несмотря на то, что девушка была в лесу ночью, ей не удалось скрыть это от Жосса: он видел ее возвращение поутру.

– Пусть так, – нетерпеливо проговорила Элевайз. – Но с какой целью? И почему сестра Калиста может знать об этом, что бы это ни было? И зачем она поспешила следом?

– Аббатиса, случилось кое-что еще, – сказал Жосс. – И, если я не сильно заблуждаюсь, куда более страшное, чем ночные прогулки юной девушки по лесу.

Внезапно ужасная мысль охватила его. Калиста в целости и сохранности вернулась в стены аббатства, а Эсиллт – нет.

О Боже! Что если тот жуткий, протяжный, пронзительный крик принадлежал ей?

Что если именно она лежит сейчас, безжизненная, в лесной чаще вдали от главной тропы?

– Что случилось, Жосс? Что с вами? – Аббатиса трясла его. – Скажите мне! Боже Всемогущий, вы бледны как полотно!

Он встал.

– Аббатиса, когда я еще был в чаще леса, я услышал страшный вопль. Подозреваю, что убийца вновь нанес удар и что…

– Эсиллт! – Теперь ее лицо тоже стало мертвенно-бледным. – О нет! О Святой Иисус, нет! Только не…

– Это мог быть кто угодно! – закричал он, невольно схватив ее в объятия. – Боюсь, нет никаких сомнений, что было совершено еще одно нападение, но, аббатиса, совсем не обязательно, что жертвой стала Эсиллт!

Элевайз смотрела на него широко открытыми глазами.

– Мы должны пойти и проверить! – воскликнула она. – Кто бы ни стал жертвой, мы должны найти этого человека. Прямо сейчас! Все мы!

Жосс не успел даже попытаться остановить ее. Аббатиса вырвалась, выбежала из комнаты – ее одежды развевались – и позвала старших монахинь. Все приготовления были сделаны мгновенно. Деятельная даже в такой грозный момент, аббатиса собрала людей и отправила их в лес на поиски быстрее, чем, по мнению Жосса, это было возможно.

Он ждал, когда она придет и скажет, что требуется от него. Наконец Элевайз вернулась в комнату. Смахнув со лба капли пота – ночь была душной, – она спросила:

– Сэр Жосс, не согласитесь ли вы пойти на поиски вместе со мной?

Учтиво поклонившись, он ответил:

– С радостью.

* * *

Входя в лес, аббатиса Элевайз сама себе не решалась признаться, насколько рада была слышать рядом твердый шаг Жосса. Она удостоверилась, что сестра Евфимия, сестра Базилия и сестра Марта также отправились на поиски в сопровождении сильных мужчин, к тому же вооруженных крепкими дубинками. «Немногие из братьев-мирян, – подумала она, – смогут выспаться этой ночью».

Элевайз не ожидала, что в лесу, под кронами деревьев, будет царить такой непроницаемый мрак. К тому же ночь давно вошла в свои права, и луна плыла уже не так высоко в небе.

«Полная луна, – подумала аббатиса. – Снова полнолуние, и вот – второе убийство».

Чтобы отвлечься от мыслей о том, кто мог стать жертвой преступников, она обратилась к Жоссу.

– Сэр Жосс, вы понимаете, что…

Но эта фраза осталась незаконченной. Из лесной чащи им навстречу выскочила простоволосая, растрепанная и бледная как смерть Эсиллт. Ее юбки были высоко подобраны, вытянутые вперед руки, подбородок и одежда перепачканы в крови. Увидев аббатису и рыцаря, девушка закричала:

– Он мертв! О Боже, он мертв! Там столько крови! – и бросилась в объятия Элевайз.

Аббатиса прижала ее к груди и стала поглаживать, словно убаюкивая и успокаивая.

– Тише, тише, дитя, – бормотала она, осыпая поцелуями растрепанные волосы девушки, – теперь ты в безопасности. Мы никому не позволим причинить тебе вред.

Эсиллт, все еще всхлипывая, отстранилась от аббатисы, чтобы оглянуться на тропинку, по которой только что прибежала.

– Он там, – проговорила она, содрогнувшись. – Там. Лежит в кустах. И он мертв. Я знаю, он мертв!

– Кто мертв, Эсиллт? – мягко спросил Жосс.

Она резко обернулась и уставилась на него широко раскрытыми глазами, словно не узнавая. Вдруг слабая тень ее обычной улыбки коснулась губ девушки.

– Сэр рыцарь, – сказала она. – Вы ведь придете навестить моих милых старичков?

– Приду, и очень скоро, – ответил Жосс. – Обещаю.

Она кивнула.

– Хорошо. Им это понравится.

Затем, словно вспомнив о своем ужасе, девушка снова расплакалась, бормоча что-то сквозь рыдания.

– Что ты такое говоришь? – чуть повысив голос, спросила Элевайз.

Девушка покачала головой, слезы текли по ее щекам.

– Ничего, – прошептала она, – ничего…

– Эсиллт, произошло нечто ужасное, – с нажимом сказала аббатиса. – Наш христианский долг велит нам найти несчастного, на которого было совершено нападение, и сделать для него все, что в наших силах.

– Вы ничего не можете сделать, он мертв, я же говорю вам, мертв, мертв! – Эсиллт застонала. Ее била сильная дрожь, и она снова стала всхлипывать. – О Боже, это так ужасно! Я… он… вы увидите, мы…

– Тогда мы должны принести его в аббатство для достойного погребения, – произнесла Элевайз, решительно прервав Эсиллт. – Тогда – и только тогда – мы попытаемся понять, что скрывается за всем этим. – Она ласково встряхнула девушку. – Понимаешь, Эсиллт? Сейчас ты не в состоянии отвечать на вопросы, но мы обратимся к тебе позже, когда ты придешь в себя.

Элевайз хотелось понять, уразумел ли Жосс, что она пытается сделать. А также заметил ли он то же, что и она, когда Эсиллт выскочила к ним из-за деревьев.

«Нет, – сказала себе аббатиса. – Не думай об этом сейчас. Позже, когда мы окажемся в безопасности в стенах аббатства, у нас будет достаточно времени, чтобы разобраться во всем до конца».

Продолжая разговаривать с девушкой – а на самом деле не давая ей возможности говорить, – аббатиса надеялась, что тем самым поможет Эсиллт справиться с истерикой и смятением, и тогда девушка не скажет того, о чем впоследствии пожалеет.

Опасность этого существовала. Начни Эсиллт рассказывать сейчас, она могла бы оговорить себя. А уж по крайней мере в одном Элевайз была совершенно уверена: что бы девушка ни совершила, она не была убийцей.

Очевидно, Жосс считал так же, потому что сказал:

– Да, Эсиллт, сейчас никаких вопросов. Нам нужно позвать сюда людей. С ними ты пойдешь в аббатство, где о тебе позаботятся. Только скажи, где нам искать жертву, а потом ты сможешь вернуться к теплу и свету, отмыться, переодеться и отдохнуть, пока тебе не станет лучше.

Пока Жосс говорил, Эсиллт, не отрываясь, смотрела на него, а когда он закончил, девушка улыбнулась ему.

– У вас доброе сердце, сэр рыцарь, – сказала она. – Не так ли, аббатиса Элевайз?

– Верно, – согласилась Элевайз.

– Вы правда разрешите мне это? – спросила ее Эсиллт. Похоже, она уже пришла в себя настолько, чтобы вспомнить: распоряжения ей отдает аббатиса, а не Жосс.

– Конечно, – ответила Элевайз.

Жосс быстрым шагом пошел по главной тропе, зовя остальных. Вскоре он услышал ответный крик, и на поляне довольно быстро появились брат Савл, сестра Евфимия и два брата-мирянина.

Когда отзвучали громкие восклицания, выражавшие радость и благодарность Небесам за то, что Эсиллт нашлась живой и невредимой, сестра Евфимия обняла девушку, и все направилась назад в аббатство.

– Брат Савл! – позвал Жосс.

Тот остановился.

– Сэр Жосс?

– Мы должны выполнить неприятную обязанность, – сказал рыцарь.

Он бросил взгляд на Элевайз, которая хорошо понимала, о чем сейчас пойдет речь.

– Эсиллт объяснила, где найти человека, на которого напали, – продолжал Жосс. – Я думаю, брат Савл, если ты пойдешь со мной, то аббатиса сможет спокойно вернуться в…

Да, Элевайз ожидала именно этого.

– Сэр Жосс, – перебила она, – я возглавляю поиски и не вернусь в аббатство, пока мы не сделаем то, зачем пришли.

Понизив голос, чтобы брат Савл не мог расслышать, Элевайз добавила:

– Буду вам признательна, если вы вспомните, что здесь я отдаю распоряжения, а не вы!

Жосс понурился, и на краткий миг аббатису посетило чувство удовлетворения.

«Но ведь он пытался помочь! – подумала она тут же. – Он хотел уберечь меня от, вероятно – нет, определенно! – ужасного зрелища. Мне не следовало так злиться на этот порыв милосердия».

– Простите меня, – прошептала она.

Но Жосс уже шел по тропинке, и аббатиса подумала, что он вряд ли услышал ее.

* * *

Луна уже зашла, и им пришлось воспользоваться факелами, приготовленными во время спешных сборов. И все равно прошло много времени, прежде чем они нашли тело.

Эсиллт оставила отчетливые следы там, где она пробиралась через заросли кустарника. Было довольно легко найти сломанные ветви и примятый ее ногой папоротник. Но иногда девушка бежала через открытые пространства, и там задача усложнялась. Они тратили долгие минуты, отыскивая то место, где девушка выбегала на поляны.

Брат Савл первым увидел труп.

– Сэр Жосс! – позвал он неуверенно.

«Он тоже хочет уберечь меня, раз позвал только сэра Жосса», – решила Элевайз, устремляясь вперед.

Она и рыцарь оказались там одновременно. Все трое стояли неподвижно, глядя на тело мужчины.

Мертвого мужчины, в этом не было никаких сомнений. Никто не смог бы потерять так много крови и остаться в живых. Кроме того, на шее и груди зияли ужасные глубокие раны, а один удар пришелся прямо в левый глаз. Орудие, нанесшее эти раны, могло задеть мозг, сердце или легкие, приведя к неизбежной смерти.

Элевайз ощутила озноб. Ее зубы застучали, пальцы онемели. Она спрятала руки в рукава.

Брат Савл отошел в заросли кустарника, его вырвало.

Аббатиса почувствовала, как рука Жосса коснулась ее локтя. Рыцарь словно хотел подать ей какой-то знак. А потом Жосс бесстрастным голосом сказал то, что тотчас помогло аббатисе прийти в себя и не последовать примеру брата Савла:

– Неудивительно, что на девушке было так много крови. Скорее всего, она опустилась на колени, чтобы взглянуть на него, и кровь намочила ее платье, вы согласны, аббатиса?

Элевайз сглотнула.

– Э… да… действительно, сэр Жосс. Наверное, в темноте раны были не так видны, как сейчас, и она сочла необходимым посмотреть, насколько они серьезны.

«Ох, страшно даже вообразить! – подумала аббатиса. – Эта бедная девушка стоит на коленях, чувствуя, как горячая влага пропитывает ее платье, до самой кожи! Потом она протягивает руки, чтобы дотронуться до тела, и натыкается на эти страшные раны…»

– Она… э-э… она, должно быть, мгновенно поняла, что он мертв, – сказала Элевайз.

– Хм-м, – задумчиво произнес Жосс. Сейчас он тоже стоял на коленях, но, будучи благоразумнее, чем Эсиллт, выбрал место рядом с лужей крови. Он держал факел прямо над телом. – Ах, Боже мой!

– Вы знаете, кто он, – сказала Элевайз. – Разве нет?

– Да, знаю. Его звали Юэн. Он был подельником Хамма Робинсона. Браконьер и вор.

– Вы уверены?

– Да. – Жосс наклонился, чтобы повнимательнее осмотреть раны на груди, потом добавил: – Я уже видел его раньше. Он и двоюродный брат Хамма вернулись к тому месту, где они раскапывали сокровища.

«Сокровища? – Элевайз не сразу поняла, о чем идет речь. – Эти люди раскапывали сокровища? Значит, именно их Жосс видел раньше, в начале этой нескончаемой ночи, когда ушел в лес совершенно по другому делу?»

По какому же? Аббатиса поразилась, что не может вспомнить, зачем Жосс ходил в лес.

Ах, да, Калиста. Конечно, он искал сестру Калисту.

Неожиданно все это показалось ей слишком сложным для понимания.

Элевайз почувствовала, как все поплыло у нее перед глазами, и, отступив от тела и запаха крови, она прислонилась к гладкому стволу бука. Сделала несколько глубоких вдохов, затем, надеясь, что ни Жосс, ни брат Савл не заметили ее минутную слабость, сказала:

– Мы должны перенести его в аббатство. И я думаю, сэр Жосс, что должна известить шерифа Пелема о совершении еще одного убийства.

Жосс и брат Савл вдвоем несли тело из леса. Это было особенно неприятно, потому что наступало утро и даже под кронами деревьев было достаточно света, чтобы отчетливо видеть мертвого.

Жосс оценил, что аббатиса не сочла нужным поспешить вперед, как от нее требовал долг, чтобы известить и подготовить сестер в аббатстве. Вместо этого она шла рядом с телом с четками в руках, и ее губы шевелились в беззвучных молитвах.

«Ох, что за отважная женщина! – думал Жосс, и восхищение в нем мешалось с досадой. – Ведь для нее не было никакой нужды подвергаться этому ужасу, раз на поиски тела отправились мы с Савлом!»

Тем не менее аббатиса не пожалела усилий, чтобы не раз напомнить всем, кто здесь отдает приказания. И, как хороший командир, она не понуждала свой отряд делать то, к чему не была готова сама.

– Упрямая женщина, – пробурчал Жосс.

Аббатиса, бесшумно читавшая молитвы, не расслышала его. Но брат Савл, который шагал впереди и нес мертвого мужчину за ноги, обернулся и одарил Жосса едва заметной мимолетной улыбкой.

* * *

Они положили тело в склепе, холодном каменном помещении под церковью аббатства. Его пространство было разделено рядами массивных колонн, которые держали колоссальный вес всего того, что находилось наверху. Это было сырое и мрачное место.

Уже не в первый раз оно принимало недавно убитого человека.

В более ярком свете нескольких факелов Жосс убедился, что его подозрения о том, каким образом погиб Юэн, подтвердились. Потом, когда сестра Евфимия и Беата пришли подготовить тело к похоронам – крайне тягостное занятие, – Жосс поднялся в комнату аббатисы, чтобы дождаться прибытия шерифа.

* * *

– У него были родственники? – спросил Жосс аббатису, усаживаясь на деревянный стульчик.

– А? Что? – Элевайз повернулась к нему, и в какой-то миг Жоссу захотелось узнать, о чем аббатиса думала, когда он прервал ее размышления. – Родственники? У Юэна Ашера? Мне кажется… кажется, он был одинок. А столовался у своей овдовевшей матери, если это действительно тот самый человек. Но она умерла год назад. Насколько мне известно, у него не было ни жены, ни детей.

– Значит, никаких родственников, – заключил Жосс.

Ненадолго воцарилось молчание. Потом аббатиса спросила:

– Его тоже убили Лесные люди?

– Нет, – без раздумий ответил рыцарь.

– Почему вы так уверены в этом?

– Потому что… ну… Мне не хотелось бы пускаться в объяснения. Понимаете…

– Но…

Жосс продолжил, сделав вид, что не заметил попытки Элевайз перебить его:

– Понимаете, аббатиса, все это время я думал, что наиболее вероятный убийца – Сиф. На первый взгляд, он единственный человек, который выигрывает что-то от смерти Юэна.

– Вы имеете в виду, он теперь получит большую часть того, что они нашли в лесу?

– Да. Раз оба, и Хамм, и Юэн, мертвы, Сиф, по сути, может присвоить себе все. Вот только…

– Только что?

Напряженно думая, Жосс нахмурился.

– Только в действительности все это не так.

– Что вы имеете в виду?

Жосс поднял голову и, встретив ее взгляд, произнес:

– Вам это покажется невероятным, аббатиса, но прошлой ночью в лесу явно был кто-то еще. Кто-то третий. Я имею в виду, кроме браконьеров и Эсиллт. Ну хорошо, четвертый, если посчитать и меня. А поскольку ни Лесной народ, ни Сиф, ни я не убивали Юэна – и мы, разумеется, должны согласиться, что Эсиллт тоже не делала этого, – значит, нам остается лишь заключить, что это преступление совершил таинственный четвертый.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Как заметила Элевайз, шериф Гарри Пелем собирался произвести на Жосса такое же благоприятное впечатление, какое произвел когда-то на нее.

Едва служака вошел в комнату, Жосс уступил ему свое место. На первый взгляд это казалось любезностью, но аббатиса поняла – а до нее это конечно же сообразил и Жосс, – что шерифу придется опуститься на низкий и шаткий стульчик, в то время как рыцарь будет возвышаться над ним, небрежно опершись о стену. Пелем явно оказался в невыгодном положении.

– Это опять те проклятые безбожники, Лесной народ, помяните мое слово, – говорил Гарри Пелем, тыча по своей привычке пальцем в Жосса. – Сначала одно убийство, потом другое, и оба – ночью, при полной луне! Я спрашиваю вас, какие еще доказательства вам нужны?

– Хм-м… – отозвался Жосс.

Он бросил взгляд на Элевайз, и аббатиса подумала, что Жосс, похоже, тоже заинтересовался, сам ли шериф Пелем пришел к мысли о луне, или об этом факте – полнолунии прошлой ночью – ему доложили.

«Скорее всего, последнее», – решила она.

– Видите ли, – заявил Гарри Пелем, – они совершают всякие такие дела, когда луна полная.

– Совершают всякие такие дела, – бесстрастно повторил Жосс. – Какие же это «всякие дела», шериф?

– Ну, вы сами знаете. Обряды и прочее.

– А, понимаю. Ты очень понятно объяснил, шериф.

«Ну уж сейчас-то Гарри Пелем точно должен понять, что над ним насмехаются», – подумала Элевайз.

Однако этого не случилось. Шериф невозмутимо продолжал:

– Видите ли, это древнее… м-м-м.„племя, если вам так больше нравится, сэр Жосс… Они живут странной жизнью под открытым небом, по своим собственным законам. Всякие штуки вроде луны и тому подобного имеют для них важное значение. И, как я уже сказал доброй сестре, когда в такую же пору месяц назад был убит этот… как его там…

– Хамм Робинсон, – подсказала Элевайз.

– Спасибо, сестра.

– Аббатиса, – холодно поправил Жосс.

Гарри Пелем взглянул на него.

– Кто-кто?

– Здесь всем руководит аббатиса Элевайз, – объяснил Жосс.

В его тоне Элевайз отметила восхитительное отсутствие того, что можно было бы истолковать как снисходительное высокомерие.

– Мы должны быть более почтительны, шериф. К аббатисе следует обращаться правильно, в соответствии с ее саном.

– О… Гм…

Гарри Пелем перевел взгляд с Жосса на Элевайз, потом обратно, и на какой-то миг гнев и возмущение исказили его лицо.

– О чем я говорил? – раздраженно спросил он. – Вы вмешались, сэр Жосс, и я потерял нить.

– Боже мой! – отозвался рыцарь.

– Вы рассказывали о Лесном народе, – мягко напомнила Элевайз, сжалившись над шерифом. – Объясняли, что они живут под открытым небом, и их жизнь включает элементы поклонения явлениям природы, например, почитание луны и ее циклов.

У Гарри Пелема был такой вид, словно он не мог поверить, что сказал все это.

– Правда? – Быстро придя в себя, он продолжил: – Ну да, так оно и есть. Я уже говорил, что они, эти Лесные люди, не любят видеть чужаков на своей земле. Особенно в полнолуние. Это разозлило их, вот что! И, скорее всего, они свирепо обошлись с незваными гостями.

Он сложил на груди руки и мрачно ухмыльнулся, будто заявив: «Вот вам! Дело раскрыто!»

– Понимаю, – задумчиво проговорил Жосс. – Значит, ты утверждаешь, шериф, что есть точные описания, в которых обряды этих людей связываются с культом почитания луны, и, как следует из этих описаний, обряды настолько секретны, что чужака, который станет их свидетелем, ждет неминуемая смерть?

– Э… – Гарри Пелем почесал затылок. – Да, – сказал он решительно. – Да, так и есть.

– Что же это за обряды? – Жосс наклонился, приблизив свое лицо к лицу шерифа. – Ты можешь рассказать о них?

– Я… ну, не совсем… я…

Шериф на какое-то время умолк, ему надо было подумать.

– Разумеется, я не могу знать подробностей, – наконец ответил он, одарив Жосса торжествующей улыбкой. – Обряды держатся в тайне.

– Ах, как ты проницателен, – кротко сказал Жосс.

Гарри Пелем уже начал выпячивать грудь от распиравшей его гордости, но тут легкий сарказм Жосса все-таки пробил брешь в его самоуверенности.

– Проницателен я или нет, но я раскрыл это ваше убийство, – отрезал шериф.

– Мое убийство? – едва слышно отозвался Жосс.

– Убили наверняка они, эти подлые негодяи. – Пелем кивнул в сторону леса. – Теперь у нас уже два мертвеца, и я считаю, что мог бы просто пойти туда и сцапать большинство этих типов. Нескольких повесить, а остальным преподать хороший урок.

– Будь я на твоем месте, я не стал бы так поступать, – молвил Жосс.

– Почему же?

«Он держится так самонадеянно, – подумала Элевайз, наблюдая за шерифом. – Почти жаль, что этот бедолага вот-вот будет побежден!»

– Потому что… – Жосс бросил на нее быстрый взгляд, а затем снова повернулся к Пелему: – Потому что, даже если Лесные люди и убили Хамма Робинсона – хотя до сих пор я не услышал ничего, что хотя бы отдаленно походило на доказательства, без которых ты вряд ли сможешь кого-нибудь повесить, тем более целое племя, – я знаю наверняка, что Лесной народ не убивал Юэна Ашера.

С уст шерифа сорвалась брань, которую Элевайз не слышала уже много лет. Обычно люди не используют подобные выражения внутри монастырских стен.

– Вы болтаете вздор! – заорал он, вскочив на ноги и подавшись к Жоссу. – Как вы можете знать наверняка? – Шериф повторил это слово, явно передразнивая Жосса.

– Юэн был заколот кинжалом. И это говорит о том, что его убил совершенно другой человек, иного склада ума, в отличие от того, кто сразил Хамма Робинсона, – невозмутимо ответил Жосс. – Убийство Хамма, кто бы его ни совершил, было быстрым и четким. Со знанием дела, если можно так выразиться. Дротик бросила ловкая и опытная рука, явно привыкшая к такому оружию. Острие, как я понял, пронзило сердце?

– Ну да, – признал шериф. – И что?

– Мужчина, убивший Юэна, – а я убежден, что преступник именно мужчина, если судить по силе, с которой были нанесены некоторые раны, – пребывал в панике. Вероятно, он тоже пытался умертвить свою жертву быстро и чисто, но его первые удары оказались слабыми и недостаточно глубокими, чтобы орудие пронзило жизненно важные органы. Пока Юэн вопил и извивался у его ног, убийца, возможно, поддался ужасу и стал наносить удары снова и снова, по шее, груди, лицу, пока наконец не осознал, что несчастный уже мертв. Лишь тогда он остановился.

Шериф уставился на Жосса с открытым ртом.

– И откуда вы все это взяли? – спросил он. В его голосе послышались насмешливые нотки.

– Во-первых, раны говорят сами за себя, – ответил Жосс. – А во-вторых…

– Ну?

Жосс взглянул на аббатису.

– Нет, ничего.

Казалось, шериф собирался надавить на него, но, очевидно, передумал.

– Ладно, если это были не Лесные люди, значит, убил второй браконьер. Тот самый тип, который обычно шлялся повсюду с Хаммом Робинсоном. Его двоюродный брат.

– Сиф? – подсказал Жосс.

– Да. Сиф Миллер.

– Я не верю, что Сиф убил их обоих, – возразил Жосс. – Хотя должен признать: у него был мотив.

– Да? Не просветите ли вы нас, почему же это не Сиф? – теперь уже шериф вооружился сарказмом. – Может быть, он человек не того сорта, чтобы паниковать? Или слаб на руку, чтобы нанести такие удары?

– Не имею ни малейшего представления, – бесстрастно ответил Жосс.

«Не заглотнул наживку», – отметила про себя Элевайз.

Рыцарь меж тем продолжал:

– Я сомневаюсь в виновности Сифа потому, что он обычно вооружен ножом с очень коротким лезвием. А раны были нанесены кинжалом.

– Нож, кинжал – какая разница?

Жосс едва заметно покачал головой.

– О Боже, – пробормотал он. Затем, не дожидаясь, когда гнев шерифа закипит и вырвется наружу, пояснил: – У ножа один острый край, а у кинжала два. Сиф носит с собой самый обычный нож, который, скорее всего, использует для чего угодно – от потрошения кроликов до ковыряния в зубах. Но раны на теле Юэна Ашера совершенно ясно показывают, что было использовано обоюдоострое оружие. Вот почему Сиф вряд ли мог быть убийцей, если, конечно, не предположить, что прошлой ночью он специально взял с собой кинжал, чтобы убить Юэна. Допускаю, это вполне вероятно. Но Юэн стал жертвой внезапного приступа паники или ярости, а если Сиф вооружился этим воображаемым кинжалом заранее, это означает, что убийство было преднамеренным.

Элевайз усомнилась, что шериф смог понять все это, и она с трудом подавила улыбку, когда, снова опустившись на стульчик, Гарри Пелем пробормотал:

– Воображаемый кинжал… Преднамеренное… Паника…

Однако после недолгих размышлений шериф пришел в себя.

– Я арестую Сифа Миллера, – заявил он. – Прямо сейчас. Не важно, замышлял он убить Юэна или не замышлял, главное – что он сделал это. Пусть пока посидит в моей тюрьме и подумает о своих грехах. А потом я задам ему один-два вопроса.

Гарри Пелем поднялся, сделал несколько шагов по направлению к Жоссу и, злобно зарычав на него, словно хотел, чтобы Жосс, а не Сиф оказался допрашиваемым, заключил:

– И да поможет ему Бог, если у него не найдется хороших ответов!

* * *

Некоторое время Элевайз и Жосс слышали только многократное эхо, вызванное грохотом захлопнутой двери. Когда звук грозных шагов шерифа стих, Жосс заметил:

– Приятный парень.

Элевайз улыбнулась.

– Да уж. Я бы не хотела оказаться на месте его подчиненных-тюремщиков, по крайней мере, ближайшие несколько часов.

– У него есть жена?

– Понятия не имею. Надеюсь, что нет.

– Настоящий тугодум, – проговорил Жосс. – Из тех людей, что хватаются за первое же очевидное решение, дабы уберечься от хлопот, неизбежных в поисках истины.

– Думаю, вы правы, – согласилась Элевайз. – Или, как в данном случае, за второе очевидное решение. А это означает, что, вполне возможно, он повесит Сифа за убийство Юэна.

– Сиф браконьер и вор, и, вероятно, он заслуживает виселицы за какие-то свои преступления, но я не верю, что он убил Юэна, – медленно произнес Жосс.

– В самом деле? Ваши слова о ноже и кинжале были правдой?

Жосс улыбнулся ей.

– Вы считаете, я выдумал все это просто для того, чтобы вывести из себя шерифа Пелема?

Аббатиса тоже улыбнулась.

– Нет, я так не думаю. Но если бы вы поступили таким образом, я поняла бы вас.

– И тем не менее это правда, – сказал Жосс. – Раны на теле бедного Юэна, без сомнений, нанесены кинжалом, более того, очень острым. Их края очень ровные. Сомневаюсь, что они были бы такими, если бы орудием стал нож Сифа. Да чей угодно нож! К тому же не слишком удобно – как вы считаете, аббатиса? – носить за поясом нечто обоюдоострое.

– Пожалуй. – Элевайз задумчиво посмотрела на него. – Откуда вам известно так много, сэр Жосс? – спросила аббатиса. Ей и раньше хотелось выяснить это. – Неужели ваша жизнь была столь суровой, что вы накоротке с насильственной смертью?

Несколько мгновений он смотрел ей в глаза, словно вспоминал о чем-то. Затем сказал:

– Аббатиса, я очень долго был воином. Хорошо это или плохо, но я делал то, что мне приказывали. В то время я видел много убитых. Должно быть, не осознавая этого, я усвоил больше, чем мог предположить.

– Я… – начала она.

Опершись на стол, Жосс наклонился к ней и продолжил:

– Аббатиса, мне не хотелось бы, чтобы вы считали, будто я провел годы сражений, болтаясь вокруг раненых и убитых, разглядывая и ощупывая их раны, как какой-нибудь кровожадный злодей.

– Я не думала так ни минуты! – запротестовала она. – Я спросила только потому, что это, как и многое другое, доказывает: вы – человек, от которого ничто не ускользает. Вы наблюдательны, вы используете свой разум. Поистине, такими Бог задумал всех, – она вздохнула, – но, очевидно, этот замысел не коснулся Гарри Пелема.

– Еще бы, на его пути встал слишком твердый лоб, – мрачно ответил Жосс. – Аббатиса, как такой человек стал шерифом? Кто его назначил? Неужели они не понимают, что он глупец?

– Полагаю, назначение шерифа Тонбриджа – дело Клеров, – ответила она. – И… хотя это только слухи, сэр Жосс, поэтому, прошу вас, соответственно к ним и относитесь, но говорят, что Клеры предпочитают послушных людей, служак, не отличающихся природным умом, чтобы реальная власть оставалась в их руках.

Жосс кивнул.

– Понимаю.

Он не задал больше ни единого вопроса, не сделал ни единого замечания по этому поводу, и у аббатисы не осталось сомнений: он действительно все понял.

Элевайз встала.

– Сэр Жосс, если позволите, я бы хотела поговорить с сестрой Калистой и Эсиллт. – Она смутилась, взглянув не него. – Я знаю, вы могли бы присоединиться, но не разрешите ли вы мне для начала побеседовать с ними наедине?

– Конечно! – Жосс искренне изумился. – Я и не рассчитывал на это, аббатиса. Даже если оставить в стороне все прочие соображения, – добавил он, улыбнувшись, – вы сможете добиться от них гораздо большего, если я не буду маячить позади вас.