Текст книги "Шедевр"

Автор книги: Элис Броуч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Подарок для джеймса

Вечером, когда дом затих, Марвин и Элен рылись в сундуке с сокровищами. Обе пары родителей в соседней комнате бросали тоненькие металлические скрепки для степлера – жучиная версия игры в подковки. Две команды набрасывают скрепки на обломанные зубочистки, воткнутые в пол. Любой жук может кидать по четыре скрепки зараз, так что по воздуху со свистом носилось множество острых предметов, и взрослые предпочитали перед началом игры выставить детей в другую комнату.

– Поосторожней, Альберт! – донесся до Марвина Мамин голос. – У нас и так хватает дырок в стенах.

Марвин и Элен изучали содержимое сундука в поисках подарка для Джеймса.

– Вот этот никель, – сказал Марвин.

– Ага! Никель с бизоном! – воскликнула Элен. – Джеймс будет в восторге! Они редко попадаются. Можно продать и купить чего хочешь. Я бы так и сделала на его месте.

Марвин дотронулся до тусклой монетки.

– Тут ничего лучше не сыщешь, но я бы хотел подарить ему что-нибудь на память.

– Может, Джеймс и сохранит никель на память, – с готовностью согласилась Элен. – Мальчишки хранят всякие дурацкие вещи! Взять хоть твою коллекцию кнопок. Вот скажи, для чего они тебе?

– Как для чего? Это же оружие! – возразил Марвин.

Элен смеялась так, что не удержалась на краю коробочки и свалилась на спину, дрыгая всеми шестью ножками.

– Марвин, помоги! Переверни меня!

Но Марвин и внимания не обратил. Он подлез под никель, напряг спинку и выбросил монетку из сундука с сокровищами. Поставил ее на ребро и выкатил через дырочку в стене в темноту под мойкой.

– Марвин! – кричала Элен вдогонку. – Вернись!

Путешествие по погруженной во тьму квартире до комнаты Джеймса оказалось нелегким. По гладкому плиточному полу монетка катилась относительно легко, но на пороге Марвину пришлось попыхтеть. К тому же повсюду таилась опасность. Остерегаться надо было не только бродящих в ночи Помпадеев, но и ловушек – забытой жвачки, обрывка клейкой ленты на полу, голодной мыши. Мышь, конечно, была страшнее всего.

Марвин добрался наконец до спальни Джеймса, но тут ему пришлось присесть на минуту, чтобы перевести дух. Фонарь за окном лил в комнату тусклый свет. В голубоватом сумраке Марвин различил силуэт спящего под одеялом мальчика, услышал его ровное дыхание.

Марвин вспомнил сегодняшний праздник. Доволен ли Джеймс? Гостей никак не назовешь его друзьями. Подарки неинтересные – какие-то электронные игры да пара модных тряпок. Миссис Помпадей даже в день рождения сына думала только о себе и излишне суетилась. Да и даже отец Джеймса, который вообще-то Марвину очень нравился, не смог выбрать подарок, чтобы действительно порадовать сына.

Марвин поглядел на потертую монету. Разве сумеет никель, даже никель с бизоном, перевесить все остальное? Наверно, нет.

Марвину сделалось невыносимо грустно. День рождения – особенный праздник, самый лучший день в году. День, когда надо радоваться, что ты появился на свет! Нет, у Джеймса день рождения явно не удался.

Марвин выкатил монетку на заметное место посреди пола, подальше от края ковра. Тут Джеймс ее точно увидит. Марвин в последний раз окинул взглядом темную комнату.

И тут он заметил пузырек с чернилами. Он стоял высоко на письменном столе и, кажется, был открыт.

Движимый любопытством, Марвин прополз через комнату и быстро вскарабкался на стол. Джеймс расстелил на столе газету и выложил два или три листа бумаги, из тех, что принес отец. На одном листке Джеймс пробовал перо – начеркал какие-то каракули и написал свое имя. Ручка, аккуратно завинченная, лежала рядом, но пузырек он закрыть забыл, и чернила посверкивали в слабом свете уличного фонаря.

Сам не зная зачем, Марвин подполз к перевернутой крышечке и обмакнул обе передние лапки в лужицу чернил на дне. На задних, не испачканных, добрался до чистого листа бумаги. Взглянул на ночную улицу: невысокий дом, облицованный коричневым камнем, – такие в Нью-Йорке называют «браунстоунами» – ряд темных окон, запорошенная снегом крыша, фонарь, голые кружевные ветки одинокого дерева. Мягко, осторожно, сосредоточенно он опустил передние ножки и начал рисовать.

Чернила гладко стекали с лапок на бумажный лист. Хотя он никогда ничего подобного не делал, все казалось совершенно естественным, единственно возможным. Он посматривал наверх, внимательно вглядывался в детали и переносил их на бумагу. Словно лапки всю жизнь ждали этих чернил, этого листка, этого фонаря за окном. Марвин пришел в неописуемый восторг.

Он рисовал и рисовал, потеряв счет времени. Сновал взад и вперед между крышечкой с чернилами и листом бумаги. Аккуратно обмакивал передние лапки в черные чернила, стараясь не посадить кляксу и не испортить уже нарисованное. Картина постепенно обретала форму. На бумаге возникало сложное переплетение линий и завитков. Вблизи рисунок казался просто узором, но стоило Марвину отступить назад, как рисунок обернулся точным изображением вида за окном, в мельчайших деталях переданной копией зимнего городского пейзажа.

Освещение начало меняться. Небо из черного стало темно-синим, потом серым. Фонарь погас. Город просыпался. По улице, гудя и грохоча, проехала мусорная машина. Джеймс зашевелился под одеялом. Марвин, надеясь все-таки закончить работу, пока мальчик не проснулся, еще быстрее забегал между бумагой и крышечкой. Чернил, кстати сказать, уже почти не оставалось. Наконец он замер и обвел взглядом свою маленькую картину.

Она была закончена.

Она была прекрасна.

Она была умопомрачительна.

Сердце Марвина переполнялось радостью. Никогда в жизни у него не получалось ничего столь красивого и значительного. Он обтер перепачканные чернилами передние лапки о газету и спрятался за настольной лампой. Он раздувался от гордости, он дрожал, предвкушая, что будет, и тут Джеймс откинул одеяло.

Мальчик слез с кровати и протер глаза. Стоя посреди комнаты, неуверенно огляделся, выпрямился, его глаза блеснули – он заметил никель.

– Ну и ну! – прошептал он, нагнулся и подобрал монетку.

Ай да Джеймс, подумал Марвин. Нечего было волноваться, что он пропустит подарок.

– Интересно, – Джеймс улыбнулся и повертел никель на ладони. – Откуда ты взялся?

Джеймс шагнул к письменному столу, и Марвин испуганно отступил еще дальше за лампу.

Джеймс ахнул, побледнел и во все глаза уставился на рисунок. Быстро обернулся, словно надеясь найти у себя за спиной ключ к разгадке. Откуда такое взялось?

Нахмурившись, Джеймс медленно подвинул стул и сел. Наклонился над листом бумаги.

– Надо же! – только и произнес он. – Надо же!

Марвина переполняла гордость.

Джеймс по очереди изучал то рисунок, то вид за окном и бормотал себе под нос:

– Малюсенькая картинка, а все прямо как настоящее! Просто потрясно!

Марвин даже выглянул из-за настольной лампы, чтобы не пропустить ни одного слова.

– Но… как? – Джеймс взял ручку, отвинтил колпачок, внимательно осмотрел перо. Поднял пузырек с чернилами, закрыл крышечкой. – Кто это нарисовал?

И тогда – неожиданно для самого себя, не успев подумать о последствиях, – Марвин выполз на свет. Пересек безбрежную столешницу и, затаив дыхание, замер у края собственного рисунка. Прямо под носом у Джеймса.

Джеймс глядел на него во все глаза.

После бесконечной паузы – Марвин чуть не удрал под стол, в укромное местечко за стенной панелью, – Джеймс заговорил.

– Это ты нарисовал? Правда, ты?

Марвин выжидал.

– Но как?

Марвин помедлил, но все-таки пополз к пузырьку с чернилами.

Джеймс протянул руку – Марвин съежился, увидев чудовищные, огромные, розоватые пальцы пугающе близко от себя. Но мальчик его не тронул, он осторожно поднял пузырек, встряхнул, открыл. Потом поставил крышечку прямо рядом с Марвином.

– Покажи мне, – шепнул Джеймс.

Марвин обмакнул две передние лапки в чернила и двинулся по листу бумаги к своей картинке. Не желая ничего поправлять, он просто нарисовал рисунку рамку и отступил назад.

– Просто лапками? Вот так? Макая лапки в чернила? – спросил Джеймс. Широкая довольная ухмылка расплылась по его лицу. – Жучок – а так рисует! В жизни не видел ничего более удивительного!

Марвин светился от радости.

– И подарок пригодился! Без моего деньрожденного подарка ничего бы не вышло! – Джеймс наклонился над столом, голос мальчика звенел от волнения, теплое дыхание чуть не сдуло Марвина.

– Это значит – мы вместе! Знаешь что? Мне этот подарок сперва не понравился, я же не похож на папу, что мне делать с этими рисовальными штучками? Я совершенно не умею рисовать. Но теперь… Это лучший подарок в моей жизни! Это лучший день рождения в моей жизни!

Марвин расплылся в улыбке. Он был совершенно счастлив. Конечно, он знал, что мальчик не может разобрать выражения жучиного лица, но почему-то был уверен: Джеймс, неведомо как, все понял.

Тут в коридоре послышался шум, и громкий голос миссис Помпадей произнес:

– Джеймс, что ты там делаешь? С кем ты разговариваешь?

Марвин бросился в укрытие. Он едва успел нырнуть под фарфоровую свинку-копилку, как в комнату ворвалась миссис Помпадей.

Это потрясающе!

Джеймс поспешно отскочил от стола.

– А, мам, привет! Пора в церковь? Я сейчас.

– Поторопись, дорогой!

Мама, едва удерживая младшего сына на руках, наклонилась и чмокнула Джеймса в щеку. Уильям рвался к брату и восторженно вопил «Е-е! Е-е!»

– Да, Уильям, это Джеймс. Ну-ка, скажи: Дже-е-е-ймс!

Малыш обеими ручонками ухватился за ее жакет.

– Не смей пачкать мамочкин выходной костюм, – рассердилась миссис Помпадей и тут же переключилась на старшего сына. – Джеймс, собирайся скорее, а то мы опоздаем. Как же все в этом доме копаются! Почему я одна должна помнить, что в церковь надо прийти вовремя и в приличном виде?

Она бросила взгляд в зеркало и осталась весьма довольна своим отражением.

– Кстати, с кем это ты разговаривал?

– Ни с кем, сам с собой.

– Больше так не делай, ты ведь не сумасшедший. И не оставляй чернила открытыми. Пузырек может перевернуться. Ты же обещал…

Джеймс попытался спрятать листок с картинкой Марвина, но не успел. Миссис Помпадей заметила рисунок.

– А это что такое?

Джеймс замер. Украдкой бросил взгляд в сторону свинки-копилки. Марвин вжался в стол, стараясь стать совсем незаметным.

– Ничего, мама… просто рисунок.

– Я вижу. – Миссис Помпадей внимательно рассматривала картинку. – Где ты это взял?

Не говори! Пожалуйста, не говори ей.

Марвин осознал, наконец, какому риску себя подверг: нарисовал картину, показался Джеймсу, гордо объявил себя автором настоящего произведения искусства. Если миссис Помпадей поймет, что картину нарисовал жук, в опасности окажется не он один. Стоит ей узнать, что в доме есть жуки – талантливые художники или нет – всему семейству несдобровать. От таких, как миссис Помпадей, толерантности не жди!

Миссис Помпадей внимательно разглядывала рисунок.

– Он был вместе с набором для рисования, как образец? – спросила она. Повернулась к окну, держа листок перед глазами. – Как же это? Джеймс! О Господи! Ты это сам нарисовал? Не верю своим глазам! Это потрясающе!

Марвин из-под копилки наблюдал за Джеймсом. Тревога, удивление, нескрываемая радость поочередно отразились на лице мальчика. Еще бы – оказывается, мама в восторге от рисунка.

– Джеймс, я и понятия не имела, что ты так рисуешь! – Уильям потянулся за листком, но миссис Помпадей подняла его повыше, чтобы малыш не достал. – Нет, Уильям, нельзя.

Она держала рисунок на вытянутой руке и внимательно его разглядывала.

– Не понимаю, почему школьный учитель рисования ничего мне не говорил. У тебя редкий талант, дорогой!

Марвин видел – Джеймс открыл было рот, чтобы возразить, но нерешительно закрыл. Миссис Помпадей никак не могла остановиться:

– Это изумительно, вот что я тебе скажу. Как тонко переданы все детали! Надо Бобу показать.

Она несколько раз позвала мужа. Наконец он явился, завязывая галстук на ходу.

– Ну? О чем шум?

– Посмотри, Боб, какую чудесную картину нарисовал Джеймс!

Мистер Помпадей взял в руки листок и хмыкнул.

– Не мог Джеймс такого нарисовать! Это больше похоже на музейную вещь, знаешь, на старую гравюру.

– Знаю, знаю, – согласилась миссис Помпадей. – Я и сама так сперва подумала. Но, взгляни, это же вид из окна. Вот где новый набор для рисования пригодился.

Мистер Помпадей взял листок и подошел к окну. Выглянул на улицу, потом опять внимательно посмотрел на рисунок.

– Ха! Ты права, – он недоверчиво покосился на Джеймса и проворчал: – Откуда у тебя этот набор для рисования?

– Папа подарил, – Джеймс упорно смотрел вниз. – На день рождения.

– Это правда, Карл заходил вчера, – подхватила миссис Помпадей. – Притащил Джеймсу ручку и чернила. Я была не в восторге, зачем одиннадцатилетнему мальчику чернила? Только клякс насажает. Честное слово, я глазам своим не верю. Никогда не думала, что у него талант к рисованию!

Марвин весь дрожал.

– Конечно, его отец художник, – продолжала миссис Помпадей. – Джеймс мог унаследовать от него кое-какие способности, но такое…

– Карл! – фыркнул мистер Помпадей. – Этому мазиле в жизни так не нарисовать.

– Рисунок – настоящее чудо! Мне не терпится показать его Мортонам. Они вечно покупают на аукционе Сотбис какие-то странные маленькие эскизы за безумные деньги. Посмотрим, что они скажут, когда увидят рисунок моего сына.

Миссис Помпадей погладила Джеймса по плечу, а Уильям, улучив момент, вцепился брату в волосы. Неуверенно улыбаясь, Джеймс отвел его руку.

– Мам, мне надо одеться. Нам же в церковь пора?

– Посмотрите на часы! – воскликнул мистер Помпадей. – Поторапливайся, Джеймс! Через двадцать минут выходим.

Он перехватил Уильяма у жены и протопал в коридор.

Миссис Помпадей двинулась за ним, по-прежнему с рисунком в руках. Джеймс тронул ее за рукав:

– Мам, оставь мою картинку, пусть лежит тут, вместе с рисовальным набором.

– Да? Ну ладно. Я просто хотела кое-кому показать твой рисунок. Он в самом деле очень хорош! – Она с сожалением положила листок на стол. – Будь аккуратен, не пролей ничего. Может, ты еще днем порисуешь?

Джеймс виновато покосился на Марвина.

– Не знаю, мама… постараюсь. Наверно, времени не будет – днем ведь папа придет.

– Ума не приложу, где ты вчера-то нашел время – праздник и всякое такое, – она тепло улыбнулась сыну. – Просто не верится, что ты так рисуешь. Подумать только, если бы не папин подарок, мы бы так и не открыли твой поразительный талант!

Стуча каблуками, миссис Помпадей вышла из комнаты. Ее похвала почему-то напомнила Марвину о его собственной Маме. Она, наверно, страшно волнуется! Его же не было дома всю ночь, и родители понятия не имеют, куда он делся. Путь был свободен. Марвин поспешно пересек стол и спустился по деревянной ножке на пол.

– Постой! Ты куда? – крикнул вслед Джеймс, но Марвин спокойно пополз дальше.

Почему-то он был уверен: новый друг не станет его останавливать.

Новые неприятности

Марвин заполз под мойку, добрался до задней стенки и очутился дома. В гостиной ждала толпа взволнованных родственников. Когда он появился, все вздохнули с облегчением. Только Элен, казалось, была слегка разочарована.

Мама бросилась к нему и обняла сразу всеми лапками.

– Марвин! Где же ты был? Мы так волновались!

– Что случилось, сынок? – потребовал ответа Папа. – Элен сказала, ты пошел отнести никель. Мы с дядей Альбертом искали тебя повсюду!

– Мы уж подумали – произошло нечто ужасное, – мрачно добавила Элен. – Что угодно могло случиться. В щели ногой застрял, никель тебя придавил, кто-нибудь из Помпадеев решил ночью прогуляться в туалет и на тебя наступил…

– Заткнись, Элен, – привычно отреагировал дядя Альберт.

Бабушка крепко обнимала Марвина и никак не могла успокоиться.

– Марвин, Марвин! Ты что, забыл про дядю Джорджа? Тебе жизнь надоела?

Марвин только вздохнул. Конечно, он не забыл про дядю Джорджа. Как можно забыть про дядю Джорджа, когда родители постоянно напоминают о его печальной участи? Лучший трубач в местном оркестре, он однажды ночью осмелился пойти поискать под плитой сухую макаронину (свой любимый инструмент) и встретил необыкновенно наглую голодную мышь. С ним был еще бас-гитарист, но тому удалось спастись, а вот дяде Джорджу не повезло.

– Простите, я не хотел. Я был у Джеймса в комнате, на письменном столе. Вот Папа меня и не заметил.

– Что тебе там понадобилось, милый? – удивилась Мама. – Джеймсу не разрешают есть в комнате. Там не может быть ничего вкусного.

– Я не за едой туда пошел… – Марвин нерешительно оглядел озадаченных родственников.

Даже кузен Билли, большой сумасброд, который потерял ножку, занимаясь серфингом в измельчителе пищевых отходов, и то никогда не пропадал на всю ночь. В жучином мире это означало почти неминуемую гибель. Слишком многое могло пойти не так.

– Что ж ты там делал, Марвин? – спросил Папа.

– Я… – Марвин не знал, как объяснить. Рисование казалось ему чем-то слишком хрупким, слишком чудесным – поймут ли его родные? – Я хотел порадовать Джеймса, ведь у него был такой ужасный день рождения. Помните, отец подарил ему рисовальный набор? Пузырек с чернилами стоял на столе с открытой крышкой.

– Ты упал в чернила? – Мама задохнулась от ужаса.

– Нет, Мамочка, вовсе нет!

Вся семья ждала.

– Я обмакнул передние лапки в чернила и нарисовал картинку.

Ответом ему было молчание. Марвин перевел глаза с Мамы на Папу.

–  Картинку? – спросил Папа. – Какую картинку?

– Вид из окна, – пробормотал Марвин, не поднимая глаз. – Дом напротив, дерево, фонарь. Просто маленький рисунок.

– Но тебя же могли поймать, – тихо сказала Мама. – Рисунок… Что скажет Джеймс? Он хоть сможет разглядеть твой рисунок? Наверно, не поймет, кто его мог нарисовать. Джеймс слишком взрослый, чтобы верить в фей.

– Он знает, что это я.

– ЧТО? – Крик вырвался одновременно у всей семьи. Жуки застыли от ужаса.

Марвин торопливо объяснил, как все произошло.

– Но Джеймс никому не скажет, я уверен. Он меня не подставит.

Мама покачала головой.

– Марвин, я знаю, тебе нравится Джеймс – нам всем он нравится, – но он человек. Жуки для него ничто. Людям нельзя доверять!

– Придется выкрасть рисунок, это единственный выход, – сказал Папа дяде Альберту.

– Нет, Папа, пожалуйста! Это же подарок. Я рисовал для Джеймса. Мистер и миссис Помпадей уже видели рисунок и решили, что это Джеймс нарисовал. Он такой счастливый! Нельзя просто так забирать подарки!

– Марвин, – сурово сказал отец. – Мне кажется, ты не вполне понимаешь всю серьезность ситуации.

Бабушка кивнула, соглашаясь:

– Знаю, мальчик мой, ты не хотел ничего плохого, но рисунок всех нас погубит.

Марвин в отчаянии обернулся к Маме, но и она была неумолима.

– Пойми, милый, нельзя оставлять рисунок у Джеймса, раз он знает, кто это сделал.

Родственники одобрительно зашумели:

– Ты должен его забрать.

– Иди сейчас же, пока они в церкви.

– Бумага тяжелая. Придется помочь тебе.

Марвин был совершенно раздавлен.

– Хорошо, – сказал он наконец.

Марвин печально возглавил небольшой жучиный отряд: родители, дядя Альберт, дядя Тед и Элен. Они двинулись по пустой квартире в комнату Джеймса.

Картина по-прежнему лежала там, где ее оставили – на уголке письменного стола, на газете. У Марвина тревожно забилось сердце. Родители застыли на месте.

– Марвин… – Мамин голос прервался.

У Папы отвисла челюсть.

– Сынок, это твоя работа?

Элен захлебнулась от восторга:

– Марвин, вот красотища-то! Какие тонкие, аккуратные линии. И похоже-то как, хотя ты рисовал в темноте. Людям так нипочем не сделать, они вообще в темноте не видят.

– Великолепно, мой мальчик, – согласился дядя Альберт. – Ничего не скажешь, великолепно!

Дядя Тед похлопал Маму по надкрыльям.

– Марвин – настоящий художник! Подумать только, такой мастер в нашей семье. Помните, какие фрески рисовала Дженни зубной пастой? Но они и вполовину не были так хороши.

Марвин сиял от гордости.

Мама погладила его по спинке.

– Потрясающий рисунок, милый! Такой красивый… и точный. Как это тебе удалось? Неудивительно, что Джеймс был доволен. Замечательный подарок.

Папа с виноватым видом рассматривал картинку:

– Как жаль, что ее придется забрать.

И тут они услышали, как в замке поворачивается ключ. Входная дверь открылась, из прихожей послышался фирменный рев Уильяма.

– Ох, Помпадей вернулись из церкви! – вскрикнула Мама. – Скорее, поднимаем!

Жуки окружили листок бумаги – четверо по углам, еще двое – по длинным сторонам, подлезли под края. Шаги Джеймса уже слышались в коридоре.

– Не успеть, – шепнул Папа. – Ничего у нас не выйдет.

– Прячемся под свинку-копилку – и вниз по стене, – велел дядя Тед.

– Так мы не забираем картину Марвина? – удивилась Элен. – Зачем же мы сюда приходили?

– Заткнись, Элен! – проворчал дядя Альберт. – Джеймс сию минуту войдет.

Жуки метнулись в укрытие как раз вовремя – в комнату уже вбегал Джеймс. Всей толпой они сгрудились под свинкой-копилкой. Дядя Тед первым скользнул вниз по стыку деревянной панели, указывая путь остальным.

Только Марвин задержался.

– Папа, можно мне остаться ненадолго? Хочу посмотреть, что он станет делать с рисунком.

Папа замер на краю стола.

– Не нравится мне это, сынок.

– Вдруг Джеймс переложит рисунок, тогда я буду знать, где он.

Папа нахмурил брови, размышляя.

– В общем, это может оказаться полезным.

Он проследил глазами за отступающим строем жуков. Они уже одолели половину дороги вниз.

– Ладно, – решил он наконец. – Только хорошенько спрячься, слышишь? Ждем тебя к ужину.

– Конечно, Папочка, – пообещал Марвин. – До ужина полным-полно времени.