Текст книги "Я буду рядом (СИ)"
Автор книги: Элис Белл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
– Идём.
Хотелось поскорее найти будущего свекра, поздравить и ретироваться, или на худой конец, отсидеться где-нибудь вдали от людей, ведущих светские беседы.
Собственно так оно и вышло. Поздоровались, поздравили, Глеб остался в компании мужчин, а я удалилась за столик в эркере.
«Что делаешь?» – сообщение от Кости висело непрочитанным уже час, но сам он ещё был в сети.
«Застряла на юбилее. Скучно – жуть»
«Да ладно, зажги там)» – парень в привычной манере подбадривал.
«Ага, точно) Спать не собираешься?»
«Нет, товарищ тут ко мне приехал. Сидим вот»
– А ты тут какими судьбами?
От неожиданности я вздрогнула, едва не опрокинув бокал. Так странно было слышать этот низкий скрежещущий голос в пышной обстановке этого банкетного зала.
– Максим, а ты что тут делаешь? – оторопело спросила я, поднимая взгляд на мужчину.
– Я на юбилее Игоря, – твердо выговорил он. Максим немного растягивал гласные, но мягче голос от этого не становился. Казалось, он нарочно говорит медленно, чтобы собеседник лучше услышал и усвоил.
Я нервно сглотнула, заблокировала телефон и отпила шампанское, успевшее нагреться. За весь вечер бокал опустел лишь наполовину.
– Я тоже на юбилее, – в горле пересохло. От въедливого взгляда было не по себе, будто я что-то не то сделала. – Присядешь?
Максим коротко кивнул, усаживаясь напротив.
– Весь вечер наблюдаю, думаю, ты не ты, – он будто и вовсе не моргал. – Ты, стало быть, с сыном Игоря встречаешься?
От заданного вопроса по телу прошла нервная дрожь. Максим вполне мог рассказать Косте. Хотя ничего нового он бы ему не поведал.
– Да, а ты как, откуда с Игорем Владимировичем знаком?
Я ничего не знала про Макса, кроме того, что он старший брат Кости, вроде двоюродный по линии отца. Первое впечатление о нём создалось не самое приятное. Холодный, грубый, хотя чего я ждала. Едва ли я была бы вежлива и учтива с тем, из-за кого серьезно пострадал близкий мне человек.
– По работе, так ничего интересного, – коротко отчеканил, неопределенно махнув рукой. – А как же Костя?
С самим Максимом мне видеться после той ночи не приходилось, но судя по всему о нашем общении с его братом, он осведомлен.
– А что Костя?
– Не притворяйся, я знаю о ваших отношениях.
– Отношения, – я тихо засмеялась, подавляя панику. Не хватало ещё, чтобы Глеб это услышал. Или ещё лучше его мать. – Мы общаемся, да, но собственно это и всё.
– Ты же знаешь, что он к тебе неравнодушен, а ты своим поведением даешь ему надежду.
– Какую надежду? Максим, мы просто переписываемся.
Твердо убеждённая, что это не его дело, я почему-то оправдывалась.
Мужчина всего лишь смотрел, ни единым жестом не выражая агрессии, а мне хотелось спрятаться от него. Казалось бы, спокойный внимательный взгляд и только, но что-то неуловимое было в этих глазах. Въедливость, с которой исследовали моё лицо, каждое движение и мои пальцы, нервно теребящие тонкую ножку бокала.
Зелёный и голубой. Тепло и холод. Чем дольше смотрела в глаза, тем более сильный холодок бежал по спине.
Взгляд словно проникал в голову, думалось даже, ещё немного и доберётся до мыслей. Не тех, что думаются каждый день или сейчас, до тех, что и вытаскивать на свет божий страшно. Тайные, сокровенные, стыдные, пугающие даже самого их владельца.
Изогнутые брови будто выражали невысказанное недовольство. Максим просто смотрел, а мне казалось, что того и гляди размажет меня.
Я не выдержала. Опустила глаза, рассматривая жидкость в бокале.
– Да, встречались несколько раз, но это всё, – звучало, как оправдание. Но ведь мне не за что было оправдываться.
Максим подался вперёд. Плавно, словно хищник, опасающийся спугнуть свой обед. Подавив порывистое желание отпрянуть, я сжала губы и ещё крепче вцепилась в бокал, испугавшись, что ножка может переломиться.
– Костя молодой пацан, но он уже достаточно хлебнул в жизни. Я вижу, что ты ему нравишься, что ему по кайфу эти ваши покатушки и переписочки! – снисходительная интонация. Не были бы в ресторане, уверена, он бы плевался. Сколько было скользкой брезгливости в тихом голосе.
Он замолчал, тон смягчился. Макс заговорил, как отец говорит с несмышленым ребенком, стараясь втолковать элементарные вещи.
– Вижу. И так же вижу, что ты просто проводишь с ним время, а он, в силу молодости, весьма впечатлительный. Не обманывайся, каким бы непробиваемым не казался, он очень ранимый.
Последнее предложение он произнес с нажимом, чеканя каждое слово.
– У тебя с Глебом, вроде как всё серьезно. Игорь тебя как свою сноху представляет всем.
На душе завозилось что-то нехорошее, липкое. Как бы мне не раздражало его вмешательство, Макс говорил всё правильно. Я действительно поступала не совсем честно.
– Аня, оставь Костю в покое.
Жестко, тоном, не терпящим возражения, выговорил он. И вместо того чтобы согласиться, я сжала зубы.
– Я думаю, Костя уже достаточно взрослый, чтобы решить с кем ему общаться.
Сама от себя такого резкого тона не ожидала. Внутри кипело от возмущения, он не смеет лишать меня общения! Мне нужен Костя. Я не знала зачем, просто уже привыкла к нему. После совместной ночевки на его диване, мы виделись почти каждую пятницу, не менее раза в пару недель. Очень мало, но у меня было чувство, что я его всю жизнь знаю, так легко и комфортно складывалось общение с ним.
Вскочив из-за стола, я поспешила уйти. В уборной смочила ладони и приложила их к разгоряченным щекам. Глаза лихорадочно блестели, я ведь ничего такого не сделала, ведь не сделала же?
Чувство вины, тягучее и вязкое как смола, оплело внутренности, больно сдавив сердце. Костя достаточно взрослый, чтобы решать самому, достаточно ли? Я так не спросила, сколько ему лет, не считала нужным как-то, какое имеет значение возраст, если с человеком хорошо. Просто друг, но мы мало знакомы, да и странные чувства в душе не дают присвоить ему этот хоть и громкий, но безобидный статус.
Сомнения, которые я гнала от себя, нахлынули потоком, разрушающим всё на своем пути. Уютно рядом с парнем, которого я знаю всего ничего. На секунду допустила мысль прервать общение, ведь рано или поздно это случится. Гулкая пустота, пережить переболеть которую можно, но всё равно будет казаться, что чего-то в жизни не хватает, что всё должно быть совсем иначе.
А Глеб. С ужасом и одновременно облегчением, я поняла, меня уже давно не трогает, что мой мужчина не ночует дома, что я даже жду этого, чтобы написать Косте и умчаться в ночь.
Телефонный звонок оторвал от мыслей. Кого там ещё в такое время? Я достала телефон, звонил неизвестный номер.
– Алло?
– Пожалуйста, не сбрасывай только! – по ту сторону раздался голос Стёпы, который неестественно заплетался и говорил тихо.
– Ты где мой номер взял?
Не успела отойти от одного неловкого разговора, как случился другой.
– У сестры. Я поговорить хотел.
Я сморщилась, как от кислого. Ох, Лерка, кто тебя просил?! Хотя с её стороны в этом, наверное, не было ничего такого.
– Мы же уже поговорили обо всём, – выдохнула я. Вот же зараза! Тебя, Вершинин, ещё сейчас не хватало.
– Нет, ты так быстро убежала тогда и морозишься от меня. Давай встретимся сейчас?
Морожусь, так и было. Не приезжала к Лере только потому, что он мог быть там. Все разговоры о нём пресекала. Он во Вконтакте добавлялся, а я его игнорировала, делала вид, что не вижу.
– Ты пьяный что ли? – стоило сразу догадаться. На трезвую голову в такое время он бы звонить не стал.
– Да, – честно ответил он.
– Проспись, потом поговорим.
– Обещаешь?
– Да
– Аня, я люблю тебя.
– Потом, – оборвала я, нажимая отбой.
Сердце колотилось в груди, как птица в запертой клетке. Когда-то я мечтала услышать от него эти три слова. И вот услышала, пусть и даже от пьяного и спустя столько лет.
Ничего. Только сейчас поняла, что ничего не почувствовала, кроме раздражения.
Несмотря на требования Максима, набрала номер Кости, убедившись, что тот ещё в сети.
– Привет, не занят?
– Привет, – голос звучал мягко. На заднем фоне играла музыка и вроде как гудела машина. – Нет, освободился уже.
– Колесишь по городу? – улыбнулась я. Он ведь и в самом деле молодой совсем пацан, как сказал Макс. И я, зачем всё это? У него жизнь вся впереди, зачем я там?
– Да. Товарища отвозил домой, перебрал он малость.
Сразу представилась его усмешка одним уголком губ и смешливые искорки в темных глазах.
– Ой, прости. Я забыла.
– Ничего. Мне приехать?
Я глянула на часы. Не так чтобы очень поздно, вечеринка закончится часа через три-четыре и желания торчать на ней у меня нет.
– Если можно, – выдохнула я.
Неуместно.
Встречи, тайком от Глеба.
Неуместны сами ощущения, которые рождались во мне при виде этого парня. И всё же я стремилась к нему, тянулась, как слабый росток тянется к свету.
Мысленно отмахнулась от муторных мыслей, мне нравится общаться с этим парнем. Я же не собираюсь крутить с ним роман в конце концов.
– Для тебя всегда, говори куда приехать.
Попрощавшись с Игорем Владимировичем и так и не сумев отыскать Глеба, я слиняла. Дошла до конца квартала и свернула за угол, где меня уже ждал парень.
– Сказала бы, я к дверям подъехал, – Костя курил, оперившись на капот. – Выглядишь круто.
Взгляд прошелся по телу и на секунду утонул в вырезе платья.
– Замерзла, наверное, – спохватился парень. Он снял мастерку и накинул мне на плечи.
– Спасибо, Кость.
Я не первый раз ловила такие взгляды с его стороны и неловкости уже не испытывала. Восхищение в его глазах льстило. Хотелось даже принять более выразительную позу, улыбнуться милее, но вовремя себя одёргивала.
– Поехали? – он открыл дверь, приглашая меня сесть.
Мы отдалялись от центра города.
Я очень быстро полюбила такие моменты. Совершенно черная ночь, редкие фонари, атмосферный речитатив в магнитоле, гул сабвуфера приятно массирует спину, дворники смахивают капли дождя с лобового стекла. И дорога, подсвеченная ксеноном – относительно ровная и бесконечно длинная.
Мне нравится смотреть, как за окном меняются пейзажи. Как широкий проспект в огнях сменяется полутемными узкими улочками окраинного района. Как шумный город остается позади, сменяясь тихой глухоманью дачного поселка. Нравится вид на озеро, которое, если помечтать, вполне может сойти за бескрайнее море. Нравится большой бледный лик луны и небо, усыпанное крупными звездами.
Самое уютное и действительно романтичное, что вообще было в моей жизни. С потеплением последовательность этих действий стала своего рода ритуалом. Откатав по ночному городу некоторое время, мы отправлялись за его пределы, чтобы расположиться на берегу озера. Мы сидели на остывающем капоте машины, укрывшись кусачим пледом, и думали, каждый о своём. Момент тишины, момент, о котором в книгах говорят: «Как же с вами приятно молчать».
Мы могли просидеть так до утра, но сегодня на привычный маршрут времени не было. Немного поколесив по городу и нарвавшись на пост ГАИ, мы отправились в круглосуточное кафе.
Кассир нас, наверное, уже узнавал, так часто мы тут бывали. Зачастую на рассвете, когда день только рождался, а город тихо дремал.
– Слушай, Кость, а почему инспектор тебя так дотошно досматривал?
Передернуло от воспоминания, каким ехидным оценивающим взглядом меня одарил полицейский. Даже представлять не хочу, что он подумал обо мне в таком наряде.
– Ну-у, это ж разве дотошно? – парень посмотрел на меня с явным удивлением.
Нет, ну ведь именно дотошно. Хмурый сержант разве что сумку меня не заставил вывернуть. Он внимательно осмотрел салон и багажник, заглянул в бардачок и проверил документы, наверное, по всем существующим базам данных. И это, лично для меня, было странным. Глеба никогда даже не тормозили, хоть скорость он нарушал с завидной регулярностью. Костя отпил пепси и продолжил:
– Вот в Сургуте, – парень сжал зубы. – Пацаны рассказывали…
– Что же такого было там?
– По почкам надавали и мордами в землю положили, – заскрипел зубами Костя. – Видите ли, сигнал у них был. Парни-то всего-навсего по городу хотели проехаться, и в клубе у них намечалось что-то вроде вечеринки. Лучше бы наркоторговцев так отлавливали, пи…уроды!
Парень едва удержал рвущееся наружу ругательство и крепко сжал кулаки.
– А чего они к вам так цепляются-то?
– Ай! – отмахнулся он. – Хрен их знает. Тонер им не нравится.
– Но ведь можно и без него.
– Ага. А теперь скажи мне, ты окна зашториваешь?
– Эм, я на четырнадцатом этаже живу так-то, но блин, да, зашториваю.
– Во-от, я, конечно, не говорю, что я там кого-то стесняюсь, но так реально комфортнее, – развел руками парень. – И согласись, выглядит охрененно.
– Ну, это да, – улыбнулась я.
В первый раз машину даже разглядеть не успела, да и темень была жуткая. А вот во второй она вызвала недоверие, что ли. Вспомнилась фраза из фильма: «И машина у вас страшная, катафалка какая-то». И от человека на такой машине хотелось держаться подальше. Но после ряда событий, когда узнала хозяина машины лучше, недоверие растаяло. Что поделаешь, людям свойственно бояться того, чего они не понимают. И к бункеру, как свой автомобиль называл Костя, я очень быстро привыкла.
– Так что вот, а ты как на вечеринку-то сходила? – спросил он аккуратно, как бы, между прочим.
– Да пойдет, – улыбнулась я.
После нескольких часов в его компании я успокоилась и уже не злилась ни на Глеба, ни на Максима. О разговоре с последним я решила промолчать, хотя и было интересно, какие дела могут связывать его и Игоря Владимировича.
– Ох, ты, – спохватилась я, когда взгляд упал на часы.
– Что, домой пора? – парень тяжело вздохнул, сжав губы.
Я кивнула, а он отвел взгляд. Парень как-то резко насупился, вся общительность куда-то подевалась. Душа готова была волком выть, как не хотелось оставлять его сейчас.
– Не хочу уходить, – выдохнула я.
На эмоциях. Не стоило такого говорить, вдруг Макс всё же прав, и этим я дам парню пустую надежду. Но мне, в самом деле, не хотелось идти домой. При одной мысли, что Глеб там даже не появлялся и вообще, непонятно где сейчас становилось тошно. А ведь он точно не дома, не обнаружив меня, непременно бы позвонил.
– Так не уходи, – сказал парень. Сказал спокойно, без нажима.
Наши взгляды встретились, он уловил мою растерянность и немного смутился, но продолжил смотреть, прямо в душу. Накрыл мои руки своими, переплетая наши пальцы. Огрубевшая от работы кожа, удивительно уживалась с длинными музыкальными пальцами.
– В чем смысл делать то, что тебе не нравится?
– Ну, это не повод. Мне фармакология тоже не особо нравится, но это же не повод её не учить.
Легкомысленность суждений почти вызвала раздражение. Парень по-доброму усмехнулся, мотнув головой.
– Это другое, – вздохнул и продолжил спокойно рассуждать. – Временное, пройдя через которое приобретешь знания, чтобы заниматься любимым делом. А не хотеть домой… не знаю, это же, по сути, твоя жизнь.
Слушала и смотрела на него, не отводя взгляд. Высокие скулы выделялись сильнее в свете ламп, густые брови, постоянно стремящиеся нахмурится, упрямая линия полных губ. Резкие черты лица и мягкая улыбка, такая открытая и искренняя, что губы сами расползались в ответной улыбке. Взгляд из-под низко нависших бровей можно было назвать жестким, а мне приходило в голову слово «уверенный», «решительный». Взгляд человека, который знает, чего хочет от жизни.
– Жизнь одна, она сейчас, а не завтра или через год. Неужели ты хочешь жить её вот так?
Это не было вопросом, и всё же Костя ждал, что я скажу, как отреагирую. Простые слова, сказанные будничным тоном, но в груди неприятно тянуло. Я могла бы возмутиться, что он ничего не понимает в жизни, что мало меня знает, чтобы говорить мне такие вещи.
– Как? – только и смогла выдавить.
– Тебе виднее, – пожал плечами парень.
Мои руки лежали в его руках. Они горячие и сильные, но приходило в голову «надежные». Долгий взгляд глаза в глаза. Темные омуты, в бездне которых я добровольно тонула.
Во дворе я первым делом оглядела парковку, Глеба ещё не было дома, как и предполагала. В сердце опять защемило от тоски. Мысли, что сейчас возвращаться в пустую квартиру, нахлынули с новой силой.
– Кость?
– Что?
Парень выглядел напряженным. Хмурясь, возился с зажигалкой. Губы сжимали незажженную сигарету.
– Не хочешь подняться? – выпалила я. Давящая тоска казалась невыносимой. Не хотелось оставаться одной. Парень бросил на меня недоумевающий взгляд. – Посидим, чай попьем. Поговорим. Что-нибудь о себе расскажешь.
– Ага, – парень вяло усмехнулся, – а если твой придёт? Я-то ладно, отхвачу в табло и всё, а ты?
– Ну да, не подумала, – кисло улыбнулась я, удивляясь собственной глупости.
– У нас тут одно мероприятие намечается, – Костя на секунду замолчал, о чём-то размышляя. – Следующая суббота, ты вроде не на смене будешь. Хочешь со мной?
Я растерялась, но быстро прикинула свой график. По выходным пар не было, и в назначенный день у меня, в самом деле, был выходной. Идти куда-то с парнем, не слишком ли это рискованно?
Я кивнула, отгоняя неловкие мысли.
– Здорово.
– Но зачем?
– Ну-у, – Костя протянул, расплываясь в улыбке. – Ты ведь хочешь узнать меня лучше.
========== Глава 12 ==========
Костя позвал меня на мероприятие, какое – уточнять отказывался, сказал, что я не разочаруюсь. И был прав, я стояла посреди актового зала детского дома и наблюдала за разновозрастной ватагой детей и подростков, весело бегающих вокруг и разбирающих подарки. Парни и девушки раздавали подарки и развлекали ребят, и у них лица светились искренней радостью.
– Здорово, правда? – Костя возник у меня за спиной, положив руку на плечо. Он задумчиво улыбался, глядя на детей.
– Ты сам из детского дома, да? – аккуратно спросила я, стараясь уловить эмоции парня, которого, как оказалось, я совсем не знаю.
– Нет, почему ты так решила? Я в обычной семье вырос: мамка, папка – полный комплект.
– Ты так радуешься за них, – развела я руками. Глаза парня так светились, когда он смотрел на детей, будто сам их понимал, сам прошёл через такое.
– А ты нет? – он погладил меня по голове, как гладят ребенка. – Ты только посмотри на них. Каждый их день, как один. Серые стены, забор этот и воспиталки, большинству из которых на них пофиг. Да, их, конечно, обеспечивает государство, но они… когда последний раз слышали теплое слово, чувствовали искреннюю заботу? Потерянные, одинокие души.
Лицо Кости стало серьезным и грустным, между бровей пролегла хмурая складка.
– Я… у меня слов нет.
Глядя на него и на его компанию, было очевидно, что никакое это не позерство и не стремление попасть в телек, показать, мол, смотрите какие мы молодцы. Это действительно от души, от чистого сердца. И им это взаправду нужно. Нужно просто, потому что они могут сделать кому-то добро. Сделать хотя бы один день для этих ребят ярче и светлее.
Парни на таких машинах производили какое угодно впечатление, но не такое. Не зная их, я бы не подумала, что они могут заниматься благотворительностью. Скорее бы приняла за шайку хулиганов. Для нас стало обыденностью судить людей по одежке, раздавая ярлыки направо и налево, но в жизни не всё так однозначно и очевидно. И случается, что руки со сбитыми костяшками могут дарить заботу, а травмат под сиденьем и большое доброе сердце принадлежать одному человеку.
Мурашки по спине пробежались, когда вспомнила, как искала заколку, соскочившую с волос, и нащупала под водительским сидением рукоять пистолета. Костя, немного тушуясь, показал его, как и разрешение на ношение оружия.
И всё же, находка немного пугала. А теперь передо мной он открывался с другой стороны, и два этих образа вязались между собой очень странно. И всё же были частью одного человека.
Мероприятие в детском доме закончилось, и мы уже отъехали на порядочное расстояние. Глаза намокли, а первая слеза скатилась по щеке внезапно, я даже не успела её стереть.
– Эй, ты чего? – парень глядел на меня растерянно и встревоженно.
– Нормально, просто… – просто сложно объяснить, классифицировать все чувства, что заставляют слезы течь по щекам.
Он свернул в проулок и остановил машину у какого-то старого парка, подальше от гудящего проспекта. Не зная, как реагировать на мою спонтанную истерику, он просто слушал, давая возможность выговориться. А я не могла остановиться и взять себя в руки. Нет, я не рыдала навзрыд, просто горячие слезы текли из глаз нескончаемым потоком.
Я сама не заметила, как начала говорить вслух. Костя лишь, молча, обнял меня и мягко стиснул ладонь свободной рукой.
– Я была в колледже, когда заболела мама. Болела нога, на обследовании обнаружили рак хрящевой ткани. От ампутации она отказалась, и медленно угасала. Потом я влюбилась, впервые в жизни. Младший брат моей подруги. Красивый, спортсмен. Приехал к ней на весенние каникулы, и я пропала.
Было стыдно говорить об этом Косте, все же неподходящая тема для разговора с парнем, который вроде как нравится, но он не спешил осуждать. Молчал, а я продолжала тихо говорить, всхлипывая и шмыгая носом. И боль, что всё это время разлагала душу, словно слабела. С каждой слезинкой, с каждым сказанным словом, мне становилось легче.
– Такая яркая была весна. Любовь… и так быстро всё закончилось. Я забеременела и рассказала ему. Он становиться отцом в восемнадцать желанием не горел, велел идти на аборт. Потом не стало мамы. У меня такая истерика была страшная, и на фоне всего этого случился выкидыш. Срок маленький был, физически перенесла легко. А потом Глеб появился, почти сразу. Я практику проходила, а его с аппендицитом привезли. Он красиво ухаживал, пытался внимание привлечь, а я… будто мертва была внутри. Друг посоветовал сменить обстановку, а я восприняла это слишком буквально.
Получила диплом, встала на учет в военкомате и заключила контракт на три года.
– В смысле? – Костя удивленно перебивает меня.
– Поступила на службу по контракту. Фельдшеры, как оказалось не только на гражданке нужны.
– Упасть, не встать! – выдохнул он. – Так ты служила, выходит? А где?
Я тихо засмеялась. Парень так смотрел на меня, восхищенно и растерянно одновременно.
– Кость, я в санчасти была же. Бывает, забудешься, что посреди гарнизона и вообще ни чем от больницы обычной не отличается. Не считая солдат, которые околачиваются вокруг.
– Еще бы, такой фельдшер хорошенький! – парень отвешивает комплимент без пошлостей, очень даже по-доброму. – Наверняка от поклонников отбоя не было?
– Не то чтобы. Я переезжала туда, чтобы работать и лечить людей. А армия, не знаю. Всегда душу грело ощущение принадлежности к чему-то большему, значимому. Был там, правда, один сержант.
Костя двусмысленно вздернул бровь, чем заставил меня смеяться.
– Мы не были в отношениях, но его кровь потом мне переливали.
– Кровь?
Лицо парня стало не на шутку напуганным.
– Один срочник хотел руки на себя наложить, девушка его бросила или что-то в этом духе. Мы его почти убедили сдаться, уже и автомат опустил, но кто-то хлопнул дверью. Нечаянно, а в санчасти они тяжелые, не придержишь – всё здание ходуном ходит. Он испугался и дернулся. Выстрелил.
Сама того не желая, я напугала парня. Большие глаза смотрели на меня с ужасом. Он просто ждал, что же дальше. Я же, чтобы не быть голословной, подняла край рубашки.
– В бедре пуля навылет прошла, там шрама не видно почти. Вторая попала в живот, был бы калибр больше – перебила бы позвоночник, а так застряла. Я плохо помню, что было после выстрелов. Парни говорили, что кричала, тогда голос и сорвала. Наш военврач сработал ювелирно. Не исполосовав мне весь живот, извлек пулю через небольшой разрез и аккуратно зашил. Пришла в себя уже после операции, на соседней койке сержант лежит. Как сейчас помню бледный, как мел, но улыбается и за руку держит меня. Руководство опасалось за мое здоровье и свою репутацию. Если коротко, из армии я уволилась и какое-то время долечивалась уже здесь. Когда я вернулась домой, меня, словно запихнули в вакуум. Не осталось цели и желания эту цель достичь. Никому не нужная, нелюбимая… А Глеб почти всё время был рядом, всевозможными способами демонстрируя свои чувства и серьёзность намерений. Так ухаживал за мной, заботился, и я почему-то внушила себе, что должна его любить. Ведь он столько для меня сделал. А дальше ты уже знаешь.
Вместо того чтобы проработать свои страхи, разобрать уже ком чувств и эмоций в душе, я цеплялась за болезненные воспоминания и вновь и вновь окуналась в отношения, по итогу не приносившие ничего кроме боли. С упоением ковыряла старые раны, стоило им только затянуться. Нырнула с головой в болото и ныла, что мне мерзко. А ведь вокруг целый мир и тысячи поводов, чтобы быть счастливой… стоит только, поднять голову.
Чувства между растерянностью и смятением, лёгкий шок от внезапного понимания. Всё куда проще, как там в песне? И даже в бетонной коробке можно быть просто счастливым. Нужно, иначе невыносимо.
Это и делал этот парень с не по возрасту серьёзными глазами. Находил поводы, проживал моменты, делающие его счастливым, и делился этим с миром вокруг.
– Я сочувствую тебе, правда, – голос его показался охрипшим. Уголки губ смотрели вниз, брови задумчиво хмурились. Он тихо добавил: – Если могу чем-то помочь, скажи обязательно.
– Прости, не знаю, что нашло на меня. Таким я не делилась ни с кем, – начала оправдываться я, вытирая слезы.
– Ничего, ты можешь рассказать всё, что посчитаешь нужным, – парень улыбнулся, взъерошив мои волосы. – Советчик из меня хреновый, но выслушать я всегда могу. И я, честно, я в шоке немного. Ты такая… твоя мама вырастила тебя прекрасным человеком. Светлый, добрый ангел… Ты невероятная… Я никогда таких не встречал.
Парень едва не задыхался от переполнявших чувств, а я краснела и не находила, что ответить. Столько добрых слов разом.
– Армия… Крутая ты.
Может, и лукавил, но было, похоже, что говорил искренне. Его реакция так разительно отличалась от реакции Глеба. Тот, узнав, что я заключаю контракт, закатил скандал, хотя отношений у нас не было ещё. Через месяц, правда, поостыл, стал звонить и даже приезжал пару раз. Теперь же периодически тыкает этим. А Костя восхищался мной.
– Я… на тебя столько всего свалилось, Ань, но… это уже случилось, и ты пережила – сильная, храбрая девочка. И теперь только жить дальше, только подумай, сколько всего впереди! – смолк, стушевался, но снова поднял взгляд на меня и продолжил. – И если хочешь, я буду рядом.
– Костя, – выдохнула я, легкость на душе нарисовала улыбку на губах.
Слезы высохли. Костя прав, впереди столько всего. И пора уже перестать врать себе и не бояться, и менять свою жизнь. Не плыть по течению, а принимать решения самой.
Одно уже созрело – я и Глеб, нам нужно расстаться.
– Спасибо. Я счастлива, что мы встретились. И что ты есть у меня.
Глаза почти чёрные, брови приподняты в растерянности. Его такое близкое присутствие, ощущение тепла от тела обволакивали и не давали возможности рассуждать холодно. Его запах въелся в память, сливаясь с ощущением безопасности, защищенности. Рядом с ним мне было спокойно, и тело как-то само расслабилось в его руках.
От тесноты его объятий кружилась голова, а приятное тепло, томившееся в груди, растеклось по всему телу. Он слишком близко, и это не правильно. Так нельзя, но так хочется. До дрожи в коленях хочется оставаться в этом моменте. Какие-то пять-десять сантиметров между нашими лицами, между губами. Рука, обнимающая за талию. Пальцы другой перебирают волосы. Ладонь несколько грубовата и шершавая, но теплая, приносящая приятные прикосновения. Крепкий торс под тканью белой футболки. Тепло тела и взгляд, куда-то сквозь, прямиком в душу.
Костя вздрогнул, когда я коснулась его груди. Сердце его гулко и учащенно билось, отдаваясь в ладонь. Было приятно чувствовать это. Это я, из-за меня и моего прикосновения он был так взволнован, понимание этого приводило в легкий восторг. Проведя пальцами по плечу, я вплела их в жесткие волосы парня. Он улыбнулся одним уголком губ. Озорная, но немного смущенная улыбка совсем не смутила меня, а прожгла насквозь, разбегаясь по телу легкими волнующими мурашками.
Он обнял меня, кажется, ещё теснее, дыхание моё участилось ещё больше, а щеки против воли налились румянцем. Пальцами второй руки он провел по моей шее, в том месте, где венка неистово пульсировала. Возникло желание подставить её под эти красивые четко очерченные губы, ощутить их мягкое прикосновение. Это было на грани. Сейчас пришло четкое осознание – стоит парню быть чуть настойчивее, я не смогу остановиться, не справлюсь с эмоциями. Так сильно я хотела этих ощущений, что никакой силы воли и здравого смысла не хватило бы, чтобы противостоять этому.
Но, как по закону подлости, телефон в моём кармане распелся грустным мужским голосом, предрекая крикам моей души понимание только одной одинокой луны.
Из теплых волнующих объятий пришлось выпутаться, чтобы достать аппарат, хотя хотелось просто выбросить его. Костя несколько разочарованно вздохнул и закурил, открыв окно.
– Алло, – мой голос сел и звучал предательски хрипло.
– Привет, Анют, – голос Глеба звучал жизнерадостно. Костя горько усмехнулся, бросив на меня короткий взгляд. – Я домой скоро, купить что-нибудь?
Я растеряно посмотрела на дисплей, время только-только близилось к пяти вечера. Выходные были его днями. Вечера пятницы и субботы, он проводил где-нибудь и приходил под утро.
– Нет, ничего не нужно.
Ответила растерянно. Глеб едет домой, не иначе заболел или его похитили пришельцы и заменили клоном, хорошим и верным.
– Хорошо, ты сама дома или мне тебя забрать откуда-нибудь?
– Нет-нет, не надо, – едва подавив панику, затараторила я.
Соглашаясь на поездку, я никак не ожидала, что Глеб приедет домой раньше, что у него возникнут вопросы. Так никогда не было, и сейчас я была в растерянности.
– Тогда сама давай домой, я голодный, как волк. Ужас, как есть хочу.
Слышу, что он улыбается, радуется чему-то, и я начинаю закипать.
– Я занята, Глеб! – твердо, стараясь не показывать раздражения, оборвала я его.
– У тебя разве сегодня смена?
– Нет.
Ляпнула и тут же спохватилась. Сказала бы «да» и все вопросы отпали бы, но врать я не очень умела.
– Глеб, а ты чего сегодня так рано-то?
– Захотелось сегодня провести вечер с тобой, что такого? – говорил, как ни в чём не бывало. – Давай уже собирайся и домой, скажи, где ты и я приеду.
– Ага, всё бросила и лечу! – нам есть о чём поговорить, но не сейчас.
Сейчас не хотелось его видеть именно из-за того, что он желал именно этого. Надоело быть игрушкой, о которой изредка вспоминают. Куклой, которая должна явиться по первому зову своего хозяина.
– Не понял, – оторопь в его голосе сменилась раздражением.
Мужчина привык не воспринимать моё недовольство всерьёз. Я если и злилась, то отходила быстро.
