Текст книги "Я буду рядом (СИ)"
Автор книги: Элис Белл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Глубоко в душе, я знал, что день, когда придёт пора отвечать за сделанное настанет. Знал, но убеждал себя, что этого не случиться. Макс уверил, что моего имени не будет даже в списках свидетелей, но и он не всемогущий.
Дергаюсь, скорее на рефлексах. Слишком сильно выкрутили закованные в браслеты руки.
– Да угомонись ты! – удар под дых выбивает воздух, в груди разливается пульсирующая боль.
Мир вокруг тускнеет.
========== Глава 24 ==========
Сидя на заднем сидении, я то и дело оглядывалась на полицейский УАЗ, едущий следом и крутила кольцо с крупным топазом, которое едва успел надеть на мой безымянный палец Костя.
– Да. Везём уже, везём.
Полицейский, сидящий рядом с водителем, говорил с кем-то по телефону. Заинтересованный взгляд, бегло брошенный на меня, не мог не напрягать. Я молчала, пытаясь переварить происходящее.
Вечер обещал быть романтичным, хоть сначала и заставил понервничать. Из дома меня забрал Максим, и ничего не объясняя, повёз куда-то. На все вопросы улыбался со словами «всё увидишь». Мы подъехали к ночному клубу среднего пошиба, но увидев машину Кости, я успокоилась.
Мы вошли, присели за барную стойку. В помещении было довольно много людей, некоторых из них я уже видела раньше в компании Кости. На невысокой сцене красиво пели парень с девушкой. Не надеясь добиться ответов от Макса, я заказала себе легкий коктейль и слушала песню. Парень читал, девушка пела припев удивительно чистым звонким голосом. О машинах, молодости, дружбе и о людях, объединенных общим делом.
Когда увидела на сцене Костю, испытала гамму эмоций от растерянности до восторга. Он приветствовал слушателей, судя по радостным возгласам, его были рады видеть. Парни подбадривали, девушки радостно повизгивали. Вокруг то и дело слышались восхищенные девичьи вздохи и перешептывания.
Низкий баритон, усиленный микрофоном, заставил посторонние голоса стихнуть. Внимание присутствующих было приковано к нему одному и, казалось, его это не смущало ни капли. Отрешенный от происходящего вокруг, парень эмоционально пел, то активно жестикулируя, то прижимая руки к груди. Я искренне залюбовалась им.
На припеве я невольно начала покачивать головой в такт, но растерялась и съежилась, когда луч прожектора, блуждающий по залу, внезапно остановился на мне. На меня начали оглядываться, кто с любопытством, кто с недовольством. От пристального внимания я ерзала на стуле, но голос Кости успокаивал и придавал уверенности. Плечи как-то сами расправились, а взгляд устремился на него.
Даже на таком расстоянии я ощущала его взгляд, чувствовала его тепло и волнение. И хоть читал он для всех, слова были предназначены мне – «в тебя влюбился всерьёз». Грудь распирало от эмоций, от трепетного ощущения счастья.
– Идём, – Максим потянул меня за руку.
– Куда?
Я растерялась, но ответ уже знала. Мы шли к сцене. У ступеней уже ждал Костя и тянул ко мне свободную руку.
Ошарашенная, потрясенная до глубины души я не сводила с него глаз. Он продолжал петь, держа меня за руку.
С каждым словом его голос приобретал всё более теплые нотки. Наши пальцы переплелись, и это прикосновение совсем немного, но успокаивало. Я прижала руку к груди, сердце бешено колотилось, и готово было вырваться. Перед глазами начинало плыть от непрошеных слез. Я была растрогана этим признанием, сделанным публично и так красиво. Не верилось, что в обычной жизни такое бывает, больше походило на красивую мелодраму.
Я ещё не знала, что ей суждено превратиться в отвратительный криминальный сериал.
Стихла музыка и была не менее красивая речь и предложение, кольцо в бархатной коробочке. А потом я заметила какую-то суету на входе в зал, и всё завертелось каруселью.
Люди в масках, заломленные руки, крики. Костя, прижатый к полу. Мужчина тычет удостоверением в лицо и зачитывает обвинения, чеканя сухой интонацией статьи. Цифры повисают в воздухе, часть пролетает мимо ушей. Я ничего в этом не смыслю и от этого только страшнее.
Максим ведёт себя сдержанно, вежливо, но твёрдо говорит с полицейским. Покидая зал в сопровождении двух полицейских, я успеваю заметить, как досматривают ещё нескольких парней.
– Её куда? Её отпустите, она здесь не причём! – Костя кричит, когда нас распихивают по разным машинам. – Аня, слышишь? Верь мне, пожалуйста. Это недоразумение.
Единственное, что я понимаю из перечисленного полицейским – убийство. Мне страшно, но я ни на секунду не верю. Костя может и дерзкий, язык не всегда держит за зубами, но он добрый. Он не способен на такое.
Он в наручниках, лицо почему-то в крови. Макс кричит ему, чтобы и слова без него не произносил и садится в машину, чтобы следовать за нами. Оглушенная, я не сразу понимаю, что меня куда-то везут, по сути, не за что. Мне ничего не было предъявлено, ни слова не сказано. Просто запихнули в машину, посадив по обе стороны двух здоровых мужиков в масках.
Костю сразу уводят вглубь отделения, ко мне резко теряют интерес все. Мои вопросы игнорируют, к парню не пускают, но отобранную сумку отдают без проблем. Запыхавшийся Макс спешит прямиком в кабинет.
За спиной я слышу деликатное покашливание. Внутри всё стынет от ужаса, когда я оборачиваюсь.
– Что, не задался вечерок? – хмыкает мужчина.
Глеб самодовольно улыбается, глядя на меня растерянную и ничего не понимающую.
– Что ты тут делаешь?
Голос меня не слушается. Сипло шиплю, а он, молча, хватает меня за локоть и тащит к выходу.
– Пусти! – пытаюсь вырваться, но он не реагирует.
Меня не слышно толком, но, что иду не по своей воли очевидно, но никто не торопится мне на помощь. Тот же полицейский, что ехал со мной в одной машине, кивает ему, провожая взглядом. Глеб уведёт меня, и никто не остановит. Кости нет рядом, Макса тоже.
– Не трогай меня!
Мы уже на улице. Мелко накрапывает дождь, пахнет теплым мокрым асфальтом. Мужчина держит меня мертвой хваткой, пресекая малейшие попытки вырваться. Я изворачиваюсь и резко бью его, пытаясь попасть в кадык, но промахиваюсь, попадаю ниже. Глеб на секунду теряется, а потом оглушительный удар обрушивается на меня. Хлесткая пощечина, наотмашь. В глазах темнеет, но на ногах я всё же удерживаюсь.
– Заткнись, сука! – злобно шипит Глеб, больно впиваясь пальцами в плечи.
Он запихивает меня в машину, как котенка. Швыряет на заднее сидение и блокирует двери.
Голос пропадает, я даже шептать не могу. Дикий животный страх охватывает, лишая воли, лишая способности шевелится.
Как безвольную куклу, мужчина заволакивает меня в квартиру и также швыряет на пол в прихожей.
– Я говорил, что так это не оставлю? Говорил, – ровная интонация ледяного голоса, а глаза горят от бешенства.
– Ты совсем спятил! Что ты творишь, Глеб? – слова даются с трудом.
Я пытаюсь подняться на ноги и только сейчас замечаю, что квартира разгромлена. Неужели ограбили, но эту мысль отметаю сразу. Глеба обстановка похоже не удивляет. Меня не должно быть тут. Мне нужно к Косте, нужно узнать, что же случилось. Я бросаюсь к двери, в надежде, что он успокоился и даст мне уйти.
– Не хочешь быть со мной?
Мужчина срывается на крик. И толкает меня. Я налетаю на дверь, едва успев коснуться ручки. Хватаюсь за ушибленный лоб, но Глеба это не останавливает. Схватив за волосы, он волоком тащит меня в гостиную и толкает куда-то. Поясница вспыхивает от внезапной боли, журнальный столик выдерживает меня, хоть и жалобно хрустит.
– Прекрати, мне больно!
– Тебе больно? – орет, как обезумевший. Нависает надо мной и хватает за волосы, заставляя смотреть ему в глаза. – Думаешь, мне не больно было, когда узнал, что ты с этим малолеткой спуталась?! Ты об меня ноги вытерла, а мне терпи? Приятно, думаешь, было смотреть, как он тебя трахает, а?
– Прошу тебя, успокойся, – пытаюсь говорить спокойно. Он вроде и не пьян, но ведет себя неадекватно. – Отпусти меня, и мы поговорим спокойно.
– Эта херня со мной не сработает! – он взрывается ещё сильнее. – Опять хочешь от меня слинять? Я тебя сейчас верну обратно, определят тебя в камеру с кавказцами на ночь, глядишь поумнеешь!
Вспоминаю реакцию полицейских на по сути похищение – полный игнор, они не заинтересованы меня спасать. Смотрю в глаза неотрывно. В них злоба граничит с безумием, надменность, самоуверенность, он знает – ему ничего не будет. Он спокойно может выполнить угрозу.
– Тварь, если бы не я, где бы ты была сейчас, а? – он дергает волосы, я сдерживаю крик. Неправильный взгляд может окончательно вывести его из себя, не то, что крик или попытка сопротивляться. – И это твоя благодарность? Думаешь, он лучше меня? Любит тебя, да?
Измывается, кривляется злобно, пытаясь изобразить мою интонацию. Наконец, отпускает. Провожу пальцами по волосам, часть из них остаётся у меня в руке.
– Вот, полюбуйся на своего Костеньку!
Бросает мне какую-то папку, говорит уже спокойнее, ждёт. Я открываю её на автомате. Ворох бумаг, частями покрытый печатным, частями рукописным текстом, печати, подписи, должности…
– Что это? – поднимаю глаза и спрашиваю растеряно. Не могу взять в толк, что к чему. Зачем он дал мне это и, причем тут Костя.
– Это, – мужчина ухмыляется гаденько. – Назовем это досье, твой ненаглядный уже давно в разработке у ментов.
Он не может остановиться и продолжает говорить, а я сжимаю голову, затыкаю уши. Не хочу слушать, как он поливает парня грязью.
– А чего, ты послушай! – Глеб повышает голос, стараясь докричаться до меня. – Он преступник, Анечка. Он неадекват. Собрал таких же отморозков и творил дела. Увлёкся и забил человека до смерти.
Он говорит много и долго. Хватаюсь за листы в отчаянии, пробегаюсь глазами по тексту. Подозреваемый и полное имя рядом. Костя…
Не верю, это всё не доказано!
Комкаю листы, отшвыриваю их от себя подальше. Не хочу касаться всего этого, это не может быть правдой. Горло разрывает жалобный вой, когда вникаю в смысл сказанного Глебом.
– Ему светит лет двадцать минимум, а то и больше! – он пристально смотрит на меня, прищуривается. – Как думаешь, у него есть деньги на хорошего адвоката? А уж он ему сейчас понадобиться. И Сизый ему в этот раз уже не поможет.
Адвокат. Откуда у него такие деньги. И если хоть часть сказанного правда, то… сердце обливается кровью, рвётся из груди. А у Глеба связи, и одержимость, он всегда получает то, что хочет.
Говорит про Макса. И это «в этот раз»… такими словами просто так не бросаются. И всё же я не верю, хоть и понимаю, что такие страшные обвинения на пустом месте не вырастают.
– Я могу решить его проблемы вот так, – мужчина звонко щелкает пальцами. – Просто прими мои условия.
– Чего ты хочешь?
Ком подступает под горло, кое-как его сглатываю. Смотрю в глаза, хотя его взгляд и давит морально, превращает мысли в жижу.
– Хочу, чтобы ты вернулась ко мне, только и всего.
– Ты серьезно? – с губ едва не срывается смех, вовремя давлю его. По глазам вижу – не шутит.
– Вполне. Нагулялась и хватит, со временем я смогу простить тебе шашни с ним, – пытаюсь сказать, но он жестом обрывает меня. – Так, в ближайшее время ты уволишься с работы и заберёшь документы из института.
На мой ошарашенный взгляд, он улыбается вроде как по-доброму.
– Поженимся. Будешь, как и положено при муже. Будешь хранить очаг, ужин мне вкусный готовить, детей родишь уже, наконец.
– Глеб, ты… я же не люблю тебя.
Голос звучит жалко, сама себе противна сейчас, но если он говорит правду.
Перед глазами лицо Кости в момент, когда его запихивали в машину. Испуганное, но не за себя, за меня. Я верю ему, но Глеба знаю слишком хорошо. Капризный, избалованный ребенок, неуправляемый, если чего-то не получает.
– Ну, это не мои проблемы, – развёл руками. – Нет, ты, конечно, можешь сейчас уйти и что? Будешь ждать его с зоны, ездить к нему? Только живым он оттуда не выйдет, уж поверь.
Мужчина ухмыляется, а я чувствую физическую боль. Он не посмеет. По собственной прихоти не уничтожит жизнь молодого парня. Не посмеет, но по глазам вижу обратное. Ни перед чем не остановится, не побрезгует даже самыми грязными манипуляциями, только чтобы получить желаемое.
– Хорошо, я останусь с тобой, – на одном дыхании выдаю. Больно, дышать тяжело, но успокаиваюсь мыслью, что сейчас сделаю всё, как он хочет, а потом придумаю, что-нибудь. Только бы Костю отпустили, – Но учеба, ты возместишь расходы за моё обучение?
Само как-то в голове всплывает, и Глеб напрягается, счёт идет на большие деньги. Медицинский – это дорого, и он об этом знает.
– Ладно, так и быть, – смягчается. – Можешь закончить учебу. А сейчас поговоришь с этим. Говори, что хочешь, но звучать это должно так, будто ты сама решила его бросить.
Как я должна это сделать? И снова на весах чувства и здравый смысл. Не выполнять условий Глеба, но тюрьма…
Мужчина тем временем с кем-то говорит по телефону, просит дать поговорить с парнем. Даже не просит, указывает и почти тут же протягивает телефон мне.
– Костя, – в глазах стоят слёзы, стараюсь стереть их.
– Аня, всё в порядке? – взволнованный голос, ласкает как бархат. И от осознания, что мне предстоит сделать, сердце рвётся.
– Да, я нормально.
– Девочка моя, всё будет хорошо, – слышу, что он улыбается. Я сжимаю кулак, короткие ногти больно впиваются в ладонь. – Макс уже занимается этим, ты же мне веришь?
– Конечно, я верю, – шепчу, стараясь подавить волнение. Он не должен понять моего состояния. Глеб показательно поднимает папку. – Я звоню по другому поводу. Я… Кость, мы должны расстаться. Ты хороший, но эта жизнь не для меня.
Молчание. Тягостная, вязкая тишина забивается в горло, не давая возможности говорить нормально.
– Что? – переспрашивает он. Голос судорожно вздрагивает, от чего в груди, будто дыру пробили. – Ты сейчас серьезно?
– Прости, Костя… прости. Так будет лучше для всех.
Короткие гудки обрушиваются градом. Я смотрю на дисплей и чувствую, что по щекам катятся слёзы. Костя, если бы я могла, поступила бы иначе. Если бы могла что-то придумать, обернуть ситуацию. Я бы сделала.
Я люблю его так, как никогда ещё не любила никого и теперь уже не полюблю, но я не могу разрушить его жизнь и потом улыбаться, глядя ему в глаза. Пусть ненавидит. Пусть, считает продажной и лживой. Злость лучше, забудет быстрее, но будет жить дальше на свободе.
========== Глава 25 ==========
Вещи собираю под недоумевающий взгляд Паши. Глеб внизу, ждёт в машине.
– Я всё решила, – хочу сказать твёрдо, чтобы и сомнений у него не осталось в моей уверенности, но дрогнувший голос выдаёт моё волнение.
– А парень тот, Костя?
От упоминания о нём, грудь пронзает ноющая боль.
– Это было ошибкой, – отворачиваюсь, чтобы брат не заметил слёзы, готовые хлынуть из глаз.
– Уверена?
Он перехватывает мои руки, смотрит пристально. Взгляд поднять я не решаюсь. Паша может что-то заподозрить, уже подозревает.
– Да, – выдыхаю я. – Так будет правильно.
В этот же день подаю заявление на увольнение. Главврач удивлен, как и остальные коллеги. Я стараюсь улыбаться, объясняю это тем, что решила посвятить себя семье. Я на хорошем счету и, скрепя сердце, но мне идут навстречу и отпускают без отработки.
Держу в руках документы и иду до машины. Слёзы душат, проглатываю их как могу. Жизнь рушится. Сама её рушу, своими же руками. Глеб хочет отобрать всё. Сначала Костю, теперь работу. Еще один кусок моей жизни больно вырывают.
– Держи.
В машине Глеб протягивает мне новую симку. Старую забирает и, переломив напополам, выбрасывает.
– Я бы больше был доволен, чтобы ты вообще удалила свой инстаграм и другие страницы, но это будет подозрительно. Так что давай, блокируй этого отморозка, – бросает мужчина безапелляционный тоном и смотрит. Я стараюсь даже взгляда не поднимать.
Дрожащими руками захожу в соцсети. Удаляю Костю отовсюду и блокирую. В сети он не был со вчерашнего вечера.
– Физиономию можно сделать менее постную? – фыркает мужчина, поднимая моё лицо за подбородок. Отбирает телефон и прижимает меня к себе. – Ну, ничего, так даже романтичнее. Давай, обними меня, невеста.
Он обнимает меня так, чтобы я прятала лицо на его груди и делает фото. Что-то печатает и демонстрирует мне экран телефона.
– Издеваешься? – вырывается у меня негодующе, когда вижу новый пост в инстаграме. «Счастье, когда рядом любимый» – Любимый?
– А, что нет? – мужчина стискивает моё плечо до боли и окатывает ледяным взглядом. И я смолкаю, опуская глаза. – Сопли вытри, сейчас в ЗАГС поедем. И вот, ты кое-что забыла.
Он протягивает кольцо, которое когда-то дарил на помолвку. Под пристальным взглядом, я надеваю его. Стильное, с увесистым бриллиантом, любая бы позавидовала. Кольцо Кости я сняла ещё ночью, спрятала в ванной. Туда, куда Глеб точно не полезет, среди полотенец.
Дальше всё закручивается бешеной спиралью. Не знаю как, но ему удается договориться в ЗАГСе, чтобы дату регистрации нам назначили раньше чем через месяц.
Две недели пролетает в подготовке к празднику. Всем занимается Глеб и его родители. Игорь Владимирович искренне радуется за нас, Илона всем своим видом показывает недовольство, но помалкивает.
В свадебном салоне со мной случается истерика. Смотря на себя в пышном платье, я начинаю давиться слезами. Я хотела, чтобы всё было иначе. Чтобы Лера помогала мне выбрать платье, чтобы Костя был рядом, чтобы держал меня за руку и назвал своей девочкой.
Убегаю в примерочную и, не снимая платья, падаю на пуф. Давлю плач ладонью. Дышать не могу, так больно видеть себя в этом красивом платье и не с тем мужчиной. Свекровь в шоке, консультант тоже, пытаются шутить, списывают всё на стресс.
В назначенный день мы входим в зал дворца бракосочетаний, под торжественный марш. Я наглоталась валерьянки и вроде держу себя в руках и больше не реву, но сердце ноет. Олег, Лера и Паша присутствуют, улыбаются из вежливости, но осуждающие взгляды слишком явственны.
Заветное «да» произношу на автомате, чувствуя, как внутри всё выгорает, ничего кроме липкой черной пустоты. Банкет в ресторане проходит, как в тумане. Я просила Глеба расписаться тихо, но он захотел пышного торжества в одном из дорогущих ресторанов. Захотел свадебную фотосессию, голубей, огромный торт, фату с длиннющим шлейфом, фейерверки. Красиво, с размахом, а меня тошнит от всей этой фальшивости. И всё же натянуто улыбаюсь гостям, принимая поздравления.
Брачную ночь провожу в ванной. Глеб запер меня в квартире и куда-то уехал. Мне даже лучше, не могу представить, как могла бы спать с ним. Я сижу под душем, слезы смешиваются со струями воды, от холода уже колотит. Вот бы и внутри всё замерзло, чтобы не чувствовать ничего.
Через пару дней уже получаю новые паспорта. Самойлова, новая фамилия никак не укладывается в голове. И вроде смирилась, но накрывает отчаянием. Мы улетаем в свадебное путешествие, которое проводим в основном порознь.
Я сижу на балконе. Пытаюсь дышать полной грудью, пытаюсь греться под ласковым солнцем, хожу на пляж, пытаюсь отвлекать себя книгами. Иногда ко мне присоединяется Глеб, чтобы сделать несколько фото, которые тут же оказываются в ленте.
Спустя десять дней мы возвращаемся.
Ему многое не нравится. Моя кислая мина и то, как я поправилась, пока не была с ним. Не нравится, что я равнодушна к нему и не пытаюсь его соблазнять. Сам тоже не торопится с этим, за всё время ко мне даже не притронулся. Так и сказал, что ему противно после другого. Мужчина не стесняется упрекать меня этим. Да и в целом моей жизнью до него.
Глеб требует идеальной чистоты в доме и за малейшую пылинку награждает крепким подзатыльником. Не устроивший его ужин с легкостью отправляется в мусорное ведро. Мужчина так же проводит ночи где-то за пределами дома. Теперь скрывать этого даже не пытается.
Я предпочитаю молчать. Терпеливо принимать затрещины и оскорбления и ждать.
С Костей не связывалась, даже не пыталась. Глеб ежедневно проверял мой телефон, это же было с социальными сетями. Надеялась, что всё у Кости хорошо. Надежду Глеб у меня отобрать не может.
Состояние было подавленное. Дикая усталость накрывала с самого утра, все время хотелось спать. Внутри будто образовалась черная дыра, высасывающая из меня все силы и желание жить.
С сентябрем начинается учеба и становится чуточку легче. Муж отвозит меня на учебу и забирает. Шага не дает ступить без надзора, но в академии я хотя бы дышать могу спокойно.
Иногда, кажется, что начинаю сходить с ума. Вижу Костю, не самого его, а машину. Вижу её на парковке у академии, на выезде из нашего двора. Один раз показалось, что она ехала за нами от дома и до учебы.
Я безумно тоскую по нему. Не хватает его улыбки и теплых слов. Пусто без него. Снится почти каждую ночь. Снится, что снова вместе. Что за руку держит и пальцы целует. Что прижимает к себе, пока спит. Утрами просыпаюсь с ощущением его присутствия и едва сдерживаюсь, чтобы не рыдать, когда понимаю, что это уже не так. И никогда уже этого не будет.
Удалось спрятать цепочку Кости, на ней крестик и армейский жетон. Снял, перед тем как спать лечь, оставил на тумбочке, так и не забрал. Только это от него у меня и осталось. Пока Глеба нет дома, достаю из своего тайника под раковиной и держу в руках, глажу пальцами. Напоминание о большой любви, о времени, когда казалось – это навсегда. Эти чувства, эмоции, которые были с ним пережиты.
Всё помню, каждую минуту с ним, каждое слово, каждую улыбку мне подаренную. Пусть и короткое время, но я всё же была счастлива.
Знаю, что за всё нужно платить, но неужели такова цена за моё такое яркое, но недолгое счастье?
Не узнаю себя. Всегда была готова идти на компромиссы, но никогда не была такой безвольной, будто отупевшей от всего этого сюра, что твориться вокруг.
Понимаю – это не жизнь. Нужно что-то сделать, что-то придумать. Вырваться из-под строгого надзора Глеба и попытаться связаться с Костей, но мужчина и шагу без него ступить не даёт. И страшно, безумно страшно от того, что он может натворить.
«Однажды ему это надоест, и он меня отпустит», – повторяю себе это постоянно. Зная, как быстро Глеб перегорает ко всему, так и должно случиться. Только нужно подождать, но сколько?
Комментарий к Глава 25
Новая глава во вторник. Спасибо за прочтение!)
========== Глава 26 ==========
Теплый сентябрь не хотел мириться с тем, что он уже осень. Жара держалась, и даже в середине месяца не собиралась отступать. Выйдя на крыльцо академии, я вдохнула терпкий осенний воздух и оглядела стоянку в поисках машины Глеба.
Легкий ветер взъерошил волосы. Я поспешно пригладила их, вырванные клочки начали отрастать, но пока приходилось их прятать под косым пробором. Руки закрывали длинные рукава. Глеб, попробовав безнаказанность, теперь ею упивался.
Мог больно схватить, ударить или толкнуть, если я вела себя как-то не так по его мнению. И я всячески старалась сглаживать все углы, не потому что смирилась или нравилось притворяться мученицей. Я просто ждала, когда он расслабится и потеряет бдительность.
Я снова огляделась, парковка была забита, машина Глеба так нигде и не обнаружилась. Решила пройти дальше, возможно, он не нашел место и стоит у остановки, но и там его не было.
Глянув на время, я спохватилась. Сегодня отменили две последних пары, Глеба просто не могло тут быть, потому что сообщить ему об этом не успела, сама минут десять назад узнала.
Решила вернуться к зданию академии и позвонить ему. Создавать конфликт на пустом месте хотелось меньше всего.
– Вообще не смотришь, куда едешь! – вырвалось у меня.
Прямо перед носом, перегородив дорогу, остановилась машина. Я подняла глаза от телефона, чтобы высказать незадачливому водителю всё, что о нём думаю и осеклась.
До боли знакомая черная Приора, привычно наглухо тонированная, только музыка не играет.
Стекло медленно опустилось.
Я почувствовала, как не к месту на лице образуется улыбка.
За рулем был Костя. Выглядел он, как и раньше, только что был коротко обстрижен. Видеть его здоровым и свободным – породило необъяснимую радость, которая растаяла от жесткого холодного взгляда.
– Поговорим, – по коже мороз прошел от ледяного тона. Это не было вопросом, и спорить я даже не подумала. Послушно села в машину, как и раньше, на переднее сидение.
Не глядя на меня, парень перестроился и развернулся, направляясь по ощущениям за город. Стоило напрячься, но я привыкла ему доверять и даже сейчас чувствовала, что ничего плохого он мне не сделает.
Пока ехали, я рассматривала его хмурый профиль. Скулы стали острее, щетина небольшая покрывала подбородок.
Он остановил машину у леса, вдали от шумной трассы. Насколько же он нервничал, что не хотел говорить в дороге, хотя внешне никак это не показывал.
– Прогуляемся? – предложила, чтобы прервать затянувшееся молчание, неловко было от его брезгливого взгляда, которым он сверлил меня.
Парень кивнул и вышел из машины.
– Номер сменила, – смерил взглядом, стылым холодом пробрало от него. – Заблокировала меня везде, решила рвать с концами?
Мне есть, что сказать, столько всего хотелось ему объяснить, но не могу. Уже рискую, разговаривая с парнем, находясь с ним наедине. Я не должна быть тут, Глеб взбесится и может натворить дел, если узнает. И всё же не могу остановиться, смотрю на него исподтишка, прямо стыдно.
– И как, прежняя жизнь лучше? – слова жалят больно, но я продолжаю молчать. Под подошвами конверс шуршит палая листва. Поют птицы, мы углубляемся в лес всё дальше. Костя будто и не ждет ответа, продолжает. Выплевывает резко, горько: – А слова твои? Что любишь, врала, значит?
Что мне ему ответить? Я ведь, правда , любила и всё ещё люблю его. В мыслях он, во снах всегда снится, и просыпаюсь в слезах, потому что не могу больше его обнять, не слышу его голоса, не могу почувствовать прикосновения шершавых ладоней, не могу увидеть игривую улыбку и черных глаз, в которых искорки дерзкие пляшут.
– Игралась со мной, понравилось?
Он произносит громче, я понимаю, что уже какое-то время иду одна. Костя стоит позади, руки скрещены на груди, ноги широко расставлены. Он словно закрывается в ожидании удара. Может, ждёт, что я начну оправдываться или пытаться его разуверить, убедить в обратном.
Чтобы я не сказала, всё будет выглядеть ложью, подспудной попыткой оправдаться. Не зная настоящую причину, он мне не поверит.
Подходит почти вплотную, от тяжелого взгляда кровь в жилах стынет.
Замечаю шрам на щеке, которого не было раньше. Свежий, едва заживший.
– Что это? – тихо спрашиваю, порывисто касаясь его кончиками пальцев.
– А тебе не насрать? – обрывает он, отдёргивая мою руку, стискивая запястье. Резко так, сердце больно сжимается.
Глаза, почти черные от злости и боли. Он ведь никогда не простит меня.
– Ань, я же верил тебе! Верил. Ну, скажи что-нибудь!
Голос дрожит. Низкий, отдающий сталью. Парень прижимает меня к дереву, нависает угрожающе. От него всё так же пахнет, уютно и по родному, хочется прижаться к груди и обнять.
– Всё слишком сложно, ты не понимаешь.
– Ну, так объясни! – обрывает злобно, бьет кулаком по стволу дерева. Сильно, со всей дури, сухая кора отлетает, рассыпаясь в труху.
Я вздрагиваю. Уже видела его злым, но чтобы настолько… Испуг пробирает до костей, заставляя внутренности сжиматься в комок.
Он ловит мой взгляд, и на секунду я вижу в его глазах те же самые чувства. Так он смотрел на меня после драки с Глебом, когда обнимал и прижимал к себе.
Внутри сжимаюсь, боюсь, что оттолкнет, и пойму, если так сделает. Поднимаю руку и кладу на рвано вздымающуюся грудь парня. Сердце его неровно бухает, колотиться, будто не желает удерживаться за ребрами.
Ладонь скользит по торсу, всё такому же крепкому. Кажется, он стал даже рельефнее. Замечаю, как приоткрываются влажные упрямые губы, а в глазах загорается такой знакомый блеск. Те самые искры, что намекают на растущее возбуждение. Он вспыхивает, как спичка. С жаром прижимает меня к дереву и впивается в губы долгим, жадным поцелуем.
Он толкает меня на мастерку, брошенную впопыхах за сухую листву.
– Я тебя ненавидеть должен, – шепчет, впиваясь поцелуями в шею. И сквозь желчь в голосе слышится желание, контролировать которое у него не выходит. – Ты со мной, как с игрушкой, а тебя всё равно… Ведьма.
Он пытается расстегнуть платье, но дергает слишком резко и часть пуговиц с треском разлетаются.
От поцелуев на шее немного больно, он кусает кожу, впивается в неё губами. А я, как изголодавшаяся жмусь к нему, стягивая футболку. Голова кругом, разум, как в тумане от его прикосновений, жадных несдержанных, что впиваются в меня до красных отметин. Кажется, оттолкни он сейчас, и я дышать не смогу.
Как же мне его не хватало. Этой жаркой ласки до стонов, переходящих в крики. Его тела, горячего твердого, которое я жадно ощупываю, впиваюсь в плечи. Ногти немного отросли, и с непривычки я царапаю парня. Он шипит, но не останавливается, продолжая целовать с жаром. Руки всюду, пальцы. Не думая, что кто-то может услышать, я не сдерживаю себя. Стоны будто раззадоривают его ещё больше.
На щеках румянец, взгляд опьяненный, затянутый страстью. Он согревает и распаляет желание, хотя казалось невозможно хотеть сильнее. Грудь ноет от возбуждения, внизу живота зреет желание, распаляется всё больше и жарче.
Бесстыдно мокрая, доступная, разгоряченная, я шепчу его имя. Без капли стеснения, шепчу, как сильно хочу его, как скучала.
Его вторжение отзывается легкой болью, парень замирает и смотрит на меня будто растерянно. Стоит встретиться взглядами, как пожар разгорается с новой силой.
После я лежу, прижавшись к нему всем телом. Он глубоко дышит, опаляя горячим дыханием макушку. Закрадывается сумасшедшая мысль, что может мы сможем быть вместе хотя бы так. Украдкой встречаясь, когда есть возможность. Руки обнимают меня крепко и ласково, но это не длится вечно.
Костя шарит рукой, достает из кармана пачку сигарет. Выпускает меня из объятий, натягивает джинсы и садится, повернувшись спиной. Она вся в отметинах от моих ногтей.
Я боюсь даже шелохнуться, напряжение раскаляет воздух.
Чувствую горький запах, парень курит. Глубоко затягиваясь, выпускает клубы дыма, прежде чем начать говорить.
– Кайфово с тобой. Ты яркая такая, горячая, – произносит на выдохе, голос мечтательный с примесью горечи. Я не жду ничего, но всё же в груди печёт от боли. – Жаль, что больше такого не будет, но как-нибудь переживу. Будем считать это последним аккордом.
– Кость.
Начинаю, сама не зная, что хочу ему сказать. Мне неприятно и гадко, стыдно, но все же боль сильнее. Сбиваюсь, парень продолжает.
– Ты теперь замужем, – сжимаю губы, всё же заметил кольцо. – А третьим в отношениях не буду. Нахавался вдоволь, больше не надо. Знаешь только, что обидно…
Парень сплевывает и продолжает, на меня всё так же не смотрит.
