355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Элеонора Хитарова » Святой – Гарпун для акулы » Текст книги (страница 7)
Святой – Гарпун для акулы
  • Текст добавлен: 17 апреля 2017, 22:30

Текст книги "Святой – Гарпун для акулы"


Автор книги: Элеонора Хитарова


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Голубев сажал ребенка на плечи и носился среди угрюмой военной техники.

Сам Сулейманов строго выполнял поставленные условия: не приближаться к бункерам и поменьше ходить по территории складов. Он и его сыновья часами просиживали на пятачке у въездных ворот, кипятя на костре чай и переговариваясь о чем-то своем.

– Идти надо, а куда – не знаю! – жаловался он Святому. – В Чуйской долине есть кишлаки турок-месхетинцев.

Можно к ним податься. Но опять же нехорошее место.

– Почему?

– Конопля, мак опиумный… Народ там очумевший. – Али переходил на шепот:

– Наши тоже опиумом приторговывают. У каждого плантация есть, иначе не прожить… Вылечится дочь, поведу своих в долину. На колени встану перед Мамедом, пусть участок выделит, денег на жизнь даст. Все отработаю, до единой копейки…

– А кто это Мамед?

– Авторитет! Ему все мак сдают!

– Пахан долины? Не дури, Али. Не связывайся с наркотиками, – убеждал его Святой. – Руки есть. Перебирайся в Россию. Будешь жить как человек.

– Нет, командир. Считай, пятьдесят лет честно жил.

И что? Не хочу, чтобы моя семья голодала и без дома была.

Мамед лучше своих людей бережет, чем государство. У него своя страна и свои законы. Буду мак растить. Пусть жрут эти сволочи – подохнут быстрее! Они без дури дышать не могут.

Для них и буду стараться. Нет, командир, перевернулся мир.

Попробуем жить по-другому…

Тут с очередной инспекцией подоспел подполковник Дронов и, разумеется, устроил Святому разгон.

– Снова выкрутасы, старший лейтенант! – возмущался гэрэушник. – Опять своевольничаешь! Это же все равно что волка в овечье стадо запустить! По агентурным сведениям, именно турки сколачивают боевые группы, вооружаются для отпора киргизам! Вы понимаете?! Куда он собирается перебираться?

– В Чуйскую долину, – ответил Святой.

– Пожалуйста! – торжествующе закричал подполковник. – Заповедник наркобизнеса! Там, именно там следует ждать нового конфликта. Рогожин, идет передел сфер влияния в республике. Мы теряем над ней контроль, а вы миндальничаете. Приют из военного объекта устроили!

– Я был против, решительно против. Посодействуйте, товарищ подполковник, в переводе меня на другое место, – с наглостью обреченного заявил лейтенант Кунаев. – Климат жене противопоказан. Астма у нее.

Дронов отогнал просителя:

– По инстанции рапорт подавайте. Понятие служебной субординации вам неизвестно? Развели бардак на вверенном объекте! Солдат распустили. Посмотрите на взвод Рогожина: аккуратные, подтянутые, обмундирование выстиранное.

А ваши?! Мерзость запустения! Идите, лейтенант.

– Но, товарищ подполковник…

Гоблин взъярился.

– И никаких но! – голосисто завопил он и замахал руками, как ветряная мельница. – Бегом марш от меня, разгильдяй! Ваша супруга более достойна носить погоны, чем вы!

Место ему не нравится, слюнтяй! В армии не выбирают. – Дронов был в ударе. Обычная брезгливая вежливость сменилась разухабистой матерщиной.

Кунаев отскочил как ошпаренный, побежал к себе, откуда немедленно донеслась не менее виртуозная брань слышавшей все жены. Святой приготовился дать отпор Гоблину.

– Я семью Сулейманова беру под личную ответственность, – заявил он подполковнику. – У него женщины, ребенок больной на руках, какое там к лешему оружие.

– Под вашу ответственность пусть остается! – внезапно легко согласился Дронов. – Вы что думаете, я не человек?

Как вы меня там прозвали – Гоблин?

– Откуда вам известно? – опешил Святой.

Прозвище имело хождение исключительно среди солдат батальона и родилось недавно.

– Должность и профессия обязывают! – усмехнулся Дронов и действительно стал похож на человека. Подполковника что-то тяготило. – Послушайте, Рогожин, вы честный офицер. Если бы вы узнали, скажем так, о неблаговидных деяниях своего начальника, как бы поступили?

– Рапорт бы подал. Но у нас сволочей в батальоне не держат.

– Я уже слышал это! Не надо повторяться! – слегка раздраженно заметил Дронов. – А если начальник недосягаем для критики и в некоторой степени для правосудия?

– Напустили вы тумана, товарищ подполковник. "Крыша", что ли, кремлевская над начальником?

Дронов замялся. Вышколенность сотрудника военной разведки мешала ему быть откровенным.

– Факты, Рогожин, у меня имеются. Весьма неприглядные факты, отчетливо произнес он и посмотрел старшему лейтенанту прямо в глаза. Касаются они генерал-майора Банникова…

Настала очередь вздрогнуть Святому. Гэрэушник нарушает кастовую круговую поруку! Это или провокация, или…

Разведчик вдруг спохватился и замолчал.

– Забудьте о нашем разговоре. Рогожин! – попросил Дронов. – Ради собственного блага забудьте. И никогда не связывайтесь с Банниковым, не соблазняйтесь ни на какие посулы.

Ссутулясь больше обычного, подполковник зашагал к машине, но обернулся и крикнул:

– А турка держите под прицелом! У них далеко идущие планы! Информация абсолютно достоверная!

Али ничуть не удивился, когда Святой поделился с ним "далеко идущими планами" самого отца семейства и его соплеменников.

– Мужчина должен защищать свой дом и семью! – произнес турок прописную истину. – У меня немного денег осталось, куплю автомат, как у Василия. – Он перехватил взгляд Рогожина и заверил:

– У тебя, командир, ничего не возьму. Ты ведь нас приютил! У других солдат куплю! Нет проблем.

Спокойная обстановка благотворно подействовала на беженцев. Мальчишки освоились и с разрешения командира помогали солдатам выполнять мелкие работы. Жена Кучаева нашла себе собеседниц, призналась женщинам, что уже третий месяц как беременна, а Ася висла на Голубеве, не отпуская сержанта ни на шаг от себя.

Святой в шутку обещал сержанту освободить его от караульной службы.

Обещание выполнить не пришлось…

***

– Вставай, Дмитрий! Да просыпайся же ты! – тормошила жена Кучаева старшего лейтенанта.

Утренний сумрак крадущимися серыми полосками света проникал в окна казармы. Святой что-то промычал и вновь натянул одеяло.

– Дмитрий, поднимайся! На третьем посту часовой исчез! – повторяла женщина как заведенная.

– Что ты мелешь? – пробормотал Святой. Смысл сказанного с трудом доходил до него.

– Часовой пропал! – истерически вскрикнула перепуганная женщина. – Мой побежал на третий пост, а я – к тебе!

Со вчерашнего дня часть солдат забрали в город на тушение пожаров, оставив для охраны складов половину взвода Рогожина и шестерых людей Кучаева.

– Министр внутренних дел республики усмирил Ош! – торжественно возвестил майор-милиционер, приехавший вместе с военными.

Пришлось сократить количество постов. Солдат оставили только у ворот, на вышках и по углам трапециевидной площадки объекта. Третий пост располагался в дальнем углу северной стороны. Здесь холмы расступались, образуя ложбину, выходящую в открытую степь.

Через ложбину вполне могла проехать большегрузная машина типа "КамАЗа" или "Урала".

Святого словно обдало ушатом холодной воды. Он сорвался с кровати и оттолкнул женщину в сторону.

– Взвод, подъем! – закричал старший лейтенант. – Всем подъем! Тревога!

Натренированный на опасность мозг заработал с предельной ясностью.

– Отделение Голубева – за мной! Второе отделение – к входам в бункеры! Остальные к воротам!

У раздвинутой досками колючей проволоки топтался Кучаев.

– А, Дмитрий! – словно нежданного гостя, упавшим голосом поприветствовал лейтенант. – Лаз проделали, и часовой пропал.

– Знаю! Благоверная твоя сообщила! В ложбине никого нет? Посылал проверять?

– Нет! – развел руками Кучаев.

– Серегин, Черкасов, бегом в ложбину, – скомандовал Святой, – Разрешаю стрелять на поражение! Эх, Кучаев…

– За мной! – крикнул командир и снял с предохранителя пистолет.

Уже на бегу десантники услышали, как за их спиной завелся двигатель машины, невидимой в молочном тумане.

– Прорываться будут на территорию! – прохрипел Голубев, бегущий рядом с командиром. – К бункерам лезут!

– Хрен им в зубы! Тут сам черт ногу сломит! – откликнулся Серегин.

Треск падающих столбов и визг лопающейся колючей проволоки заставили спецназовцев обернуться. Многотонный "Урал" с легкостью преодолел хлипкое заграждение и несся прямо на солдат.

Часовые на вышках не решались стрелять. В предутреннем тумане они не видели, где свои, а где чужие.

– К "бэшке" поехал! – возбужденно кричал Серегин. – По прямой к "бэшке"!

В бункере под литерой "Б" хранилось много добра: сотни ящиков мин к армейским минометам, снаряды, стрелковое вооружение.

– Своих не заденьте! – предупредил Святой. – Остальных можно в расход! Всю ответственность беру на себя!

Стреляйте без предупреждения!

" У входа в бункер стоял неподвижный "Урал". Водитель, молодой киргиз с красной повязкой, лежал, распластавшись на земле под дулом автомата спецназовца. Остальные солдаты, вжимаясь спиной в бетон, блокировали вход.

– Они внутри! – доложил сержант, командир второго отделения. – Не успели мы добежать! Двери взломаны, сунулись, а они стрелять начали!

– Сколько их? – спросил Святой.

– Не знаю, товарищ старший лейтенант…

Железная дверь бункера запиралась на обычный навесной замок, каких полно в хозяйственных магазинах. Вообще-то полагалось установить хитроумный кодированный запор, но до этого руки не дошли.

– Водилу мы заломали! – кивком указал сержант. – Штурмовать подвал без вас не рискнули!

– Там же взрывчатка! Мины сдетонируют – и всему складу хана! истерически кричал лейтенант Кучаев.

От страха он позабыл про офицерский авторитет, его зубы выбивали чечетку, а мягкий покатый подбородок ходил крупной дрожью.

– Нельзя стрелять… – повторял Кучаев, холодея от одной мысли о последствиях взрыва.

Из-за бетонного выступа послышался голос Серегина:

– Да, если шарахнет, в городе стекла повылетают! А мы так точно воспарим в рай! – Привычка зубоскалить, похоже, не оставляла этого парня ни при каких обстоятельствах.

– Пойдете парламентером, товарищ лейтенант! – обратился он к Кучаеву.

Заикаясь от волнения, тот через силу пробормотал:

– По-по-чему я?

– Ничего другого придумать не мог? – шепотом упрекнул его Святой. Стыдобища! Засмеют ведь солдаты! Голубев, варианты есть?

– Может, на ножи их возьмем? – выпалил сержант.

– Коридор шесть метров… – просчитывал шансы Святой. – Две ниши под электрощиты, человек в них спрячется!

В коридоре, по-моему, стоят ящики. Кучаев, ящики стоят?

– Не помню! – простонал совершенно раскисший лейтенант.

– Темно! Оружие у них есть! Нет, не годится! Людей положим! – отверг вариант Голубева Святой. – Эй, вы меня слышите? – крикнул он в проем входа. – С вами говорит старший лейтенант Советской Армии Рогожин! Ваш водитель арестован, машина у нас! – Предлагать сдаться Святой не стал. Это было глупо. – Чего вы хотите?

Темнота отозвалась взвинченным голосом:

– Слушай внимательно, лейтенант! Отпустите водилу.

Пусть он подгонит машину к входу и откроет задний борт!

Твои принесут нам две катушки телефонного провода, положат в кузов! Ты все улавливаешь или как? – Неизвестный откровенно издевался над офицером, ибо чувствовал себя хозяином положения.

– Говори! – выкрикнул Святой.

– Ворота должны быть открытыми. Лейтенант, я подсоединю к тротиловым шашкам электронные взрывчатки.

Связка шашек уже лежит на ящиках с минами. Рядом – снаряды! Большой "бах" может получиться!

– Классно задумал, гад! Профессионал! – оценил противника Серегин. Провода к электродетонаторам подсоединит, а двух катушек до ворот хватит.

– К машине, Коля. Ленту проверь в пулемете и будь готов! Двигатель не запускай – спугнем, – используя паузу, молниеносно сориентировался Святой. У ворот "бээрдээмка" стоит.

– Понял, жду… – отозвался Серегин и беззвучно проскользнул вдоль стены бункера.

Невидимый враг снова принялся давать инструкции:

– От выхода отведешь всех людей на сто метров. Оружие сложите у ног. Запомни, лейтенант, я выхожу последним.

Мы загрузим несколько ящиков и тихонько уедем. Договорились, лейтенант?

– Условия приняты! – ответил Святой без малейшего колебания. – Катушки через минуту будут! Водила уже в машине!

– Молодец, быстро соображаешь! – Искаженный бетонными сводами голос звучал по-особому зловеще, словно сама преисподняя диктовала условия спецназовцам. – Это тебе зачтется!

Налетчиков было шесть человек, не считая водителя и того, кто вел переговоры. Бандиты забрасывали ящики в кузов "Урала", который, как было оговорено, подогнали к самому входу.

Шмыгая разбитым носом, водитель размотал катушку и внес конец сдвоенного провода внутрь. Солдаты стояли на удалении и хмуро следили за налетчиками. Святой ждал появления главаря банды.

К его удивлению, вожак оказался не азиатом, а человеком вполне европейской наружности. Щурясь от яркого утреннего света, к офицеру вышел высокий коротко стриженный брюнет лет сорока. В руках мужчина сжимал обыкновенную круглую батарейку от фонарика и оголенные концы проводов. Ему стоило только соединить одно с другим, и вокруг не осталось бы камня на камне.

Святой шагнул вперед. Борт машины мешал ему рассмотреть негодяя.

– Стоять! Мы – смертники! – рявкнул налетчик и приложил проводок к донышку батарейки.

Святой отступил:

– Спокойно, ребята! Уговор дороже денег!

Брюнет осклабился:

– Отгони своих людей к воротам! И не пытайся перерезать провод! Кто подойдет к нему – пуля в лоб!

Главарь медленно пятился. За его спиной со вскинутым на изготовку дробовиком маячил низкорослый киргиз. Оставив борт открытым, налетчики расселись на ящиках. Они успели распаковать автоматы и суетливо набивали магазины патронами.

"Урал" тронулся с места, покатил к выездным воротам.

Черная линия провода тянулась за машиной от бункера.

Дверь налетчики закрыли, пропустив провод в щель. Закрыли на замок ключом! А все ключи хранились в караульном помещении, которое оставалось целехоньким и нападению не подвергалось.

"Надо обогнать "Урал"! Провода хватит чуть дальше ворот! Серегин в "бээрдээмке". Дадим немного отъехать от складов… – прибавляя шаг, лихорадочно размышлял взводный. – Или лучше сразу по скатам!"

– Оружие на землю, щеглы! – кричал солдатам у ворот киргиз с дробовиком. – Мордой вниз и руки за голову!

– Выполняйте! – осипшим от волнения голосом скомандовал Святой.

Он отходил от "Урала", забирая влево, чтобы сократить расстояние, которое ему предстояло пробежать до разведывательной машины.

Главарь завертел головой. Нутром он почуял: что-то в его плане не сработало.

– Лейтенант! Мы уезжаем! – с деланной бодростью крикнул пахан. Спасибо за подарки и примерное поведение. Нам понравилось! Может, еще наведаемся!

Провод в его руке задергался. И тут из казармы выбежала дочка Али, шестилетняя Ася. В суматохе про нее все забыли. Странная веревочка, так забавно тянущаяся за машиной, привлекла внимание ребенка. Девочка поймала черную змейку и дергала ее ручонками. Залп из обоих стволов дробовика подбросил маленькую Асю как невесомую пушинку.

– Твари! – взревел Голубев.

Святой не видел, как главарь выбросил бесполезную батарейку, как кончился провод и последняя катушка упала на землю, как заколотили по крыше кабины налетчики.

Он нырнул в проем люка БРДМ.

– Газуй, Коля! Они Асю застрелили…

Приклад башенного пулемета уперся в плечо. Дорога прямой стрелой легла между холмами.

– По скатам целите? – стараясь перекрыть рокот двигателя, кричал Серегин. – В баки им…

– Все сделаем, Колян! – прошептал Святой, ловя в перекрестье прицела намеченную точку.

Трассеры красным пунктиром прочертили синеву утреннего неба. "Урал" вспыхнул как спичечный коробок, слетел в кювет, перевернулся и взорвался. Объятая пламенем человеческая фигура металась по полю.

– Приказ: пленных не брать… – шептал Святой, нажимая на гашетку пулемета.


Глава 6

Dura lex, sed lex.

‹Dura lex, sed lex (лат.) – закон суров, но это закон.›.

Закон что дышло – куда повернул, туда и вышло.

Русская пословица

Казармы, где жили курсанты, стояли в четырехстах метрах от офицерских общежитии. Штаб – на равном отдалении от обоих комплексов зданий.

Офицеру, чтобы добраться до Новикова, пришлось обежать плац, на котором плотными рядами выстроилась недавно пригнанная в центр боевая техника. Технику укрыли тентами и маскировочными сетями.

– Охрану в ружье поднял! – хрипел офицер. – У казармы старики сцепились с группой новых… Одевайся быстрее!

Центр пополнялся не только техникой. Его состав постоянно обновлялся. Прибывали молодые стажеры, страстно желавшие научиться правильно разрешать тактические задачи, командовать мобильными отрядами, умело пользоваться средствами разрушения.

Накануне в центр как раз прибыла новая группа курсантов. Новиков не обратил никакого внимания на кучку негров с застывшими бездонными глазами.

– Ночь! Что они не поделили? – недоумевал Виктор, спешно натягивая китель. – Что ж ты сам ко мне прибежал?

Прислал бы солдатика, а сам сразу туда.

– Давай, Новиков! Часовой передавал: они глотки друг другу зубами рвут! Быстрее… – торопил дежурный. – Тебя послушают!

– Да иду! – злился старлей, потому что нога упорно не желала попадать в сапог.

Внезапно очнулся Миша. Хмель точно по волшебству улетучился, и его глаза смотрели осмысленно. Переводчик поднялся, прислонился спиной к стене.

Его отрезвление передалось и майору. Офицер сделал глубокий вдох, резко потер руками лицо.

– Что происходит? – спросил он.

– Поножовщина, товарищ майор! – доложил дежурный.

– У нас в центре? Абсолютный бред! – не поверил майор. – Невозможно…

Новикову наконец удалось надеть сапог.

– Миша, ты что-нибудь понимаешь? Бегом за мной! – выдохнул он. Офицеры выбежали на улицу, оставив в комнате лишь беззаботно похрапывающего капитана.

– Я предупреждал… – выплевывал слова Суров. – Списки поступили… Я предупреждал Пирогова.

– Толком говори! – перебил его Виктор.

– Среди новых.., зимбабвийские солдаты… – Миша пытался говорить связно. – Они участвовали в этнических чистках против мозамбикцев… Давно, очень давно… – задыхался переводчик.

– Вон они! – заорал дежурный, указывая на круг света от прожектора, укрепленного на фронтоне казармы.

Этот желтый круг напоминал цирковую арену, присыпанную золотистым песочком. В его границах катались, били друг друга, рвали в слепой ярости волосы, уши и носы чернокожие люди.

– Прекратить! – закричал Новиков, врубаясь в гущу толпы.

Суров, как преданный оруженосец, последовал за ним.

– Разойтись! – заорал Виктор и разразился виртуозной матерной тирадой. – Миша! Отойди!

Потом старлей будет мучительно вспоминать, почему он хотел, чтобы переводчик ушел из этого круга желтого цвета.

– Отойди… – Бронебойный удар кулака лег точно в подбородок офицера. Новиков упал, тут же вскочил как на пружинах и занял оборону.

Тщедушный негр не из его группы с жутким белоснежным оскалом надвигался на старлея.

"Зажал что-то в руке, – понял офицер. – Дохлый слишком, чтобы пустой рукой так мощно бить".

Ювелирно рассчитанным движением ноги Новиков подсек негра. Тыльная сторона правой ступни пришлась аккурат по носу зловредного хиляка.

– Браво, командир! – Кто-то похлопал инструктора по плечу.

– Жоаким! – Виктор схватил курсанта за ворот куртки. – Ты затеял…

– Немного учить… – ухмыльнулся негр, одновременно отталкивая руку офицера. – Мало-мало учить…

И не успел Новиков опомниться, как Жоаким хватил своим кулачищем по виску неосторожно приблизившегося противника. Удар был настолько силен, что бедняга рухнул как подкошенный и изо рта у него хлынула кровь.

– Уведи людей, Жоаким! – потребовал Виктор. – Ты же меня подводишь…

Дежурный метался рядом.

– Их нельзя бить! Под трибунал пойдем! – истерически кричал он, то и дело хватаясь за кобуру. – Новиков, останови их!.. Суров!..

Негры дрались самозабвенно. Так способны драться лишь люди, в которых не угасли свирепые инстинкты воинов эпохи зари человечества, когда побежденный не рассчитывал на милость и снисхождение, а мог составить главное блюдо торжественного обеда победителя.

– Стреляй! – крикнул Новиков дежурному офицеру. – Стреляй! Может, это их остановит?

– Не могу… Не положено!

Клубок человеческих тел катался по песку. Глухие удары перемежались с надрывными воплями. У некоторых Виктор увидел ножи.

– Караул поднимай! Всех наших солдат-срочников… – перекрывая вопли, орал Новиков дежурному-размазне. – У них ножи. Надо немедленно остановить…

– Смотри! – дернул старлея Суров.

У самой стены казармы навзничь лежал майор. По всему было видать – ему крепко досталось. Офицер не шевелился.

– Унеси его отсюда! – подтолкнул Сурова Виктор. – Солдат, солдат возьми…

– Ага, понял! – закивал Миша.

Он с трудом приподнял грузное тело майора. Старлей разнимал дерущихся, не упуская из вида Мишу с офицером.

– Уходи быстрее! – резкими окриками подгонял он переводчика. Навстречу своему командиру, отбрасывая в стороны наседающих врагов, пробирался Жоаким.

"Парень кое-чему научился, – оценил Новиков мастерство своего подопечного. – Хорошо, что до боевого самбо еще не дошли".

Негр отстранил Мишу, взвалил майора на плечи и стал беззащитен. Его руки были заняты, движения стали медлительными, походка твердой. Майор оказался слишком тяжелой ношей.

Тщедушный хиляк, которому Новиков уже успел расквасить нос, наискосок пересек дорогу Жоакиму. В руке доходяги тускло отсвечивала узкая полоса металла.

– Берегитесь! У него нож! – предупредил Виктор. Сзади его уже кто-то обхватил.

Негр с ножом чуть пригнулся. От напряжения на его шее вздулись узлы вен.

– Брось майора!.. Он убьет тебя! – кричал старлей, по-прежнему пытаясь высвободиться из цепких объятий. Изо всех сил он лупил вцепившегося в него локтями, но тот лишь крепче вжимался в него, стараясь смягчить удары.

Новиков растопырил пятерню и саданул пальцами по лицу противника. Офицер не видел, куда бьет, только чувствовал горячее дыхание. Что-то липкое потекло по пальцам.

Противник коротко всхлипнул, отпустил Виктора, зайдясь пронзительным воем.

Времени рассматривать нанесенное увечье не было. Новиков сразу понял, что парень остался без глаза…

Три метра отделяли его от Жоакима с Мишей, когда зимбабвиец отвел руку и сделал резкий выпад, метя ножом курсанту в низ живота. Нож плашмя ударил по ремню, не причинив вреда Жоакиму. Негр ткнул еще раз, наклонив корпус, чтобы придать удару силу, и тут же выдернул лезвие из неглубокой раны и наотмашь резанул обхватившего его Сурова.

Отточенная сталь распорола Мише горло. Кровь хлынула фонтаном. Суров зажал кровоточащую рану ладонями. Между пальцами все сильнее струилась кровь. Она точно стремилась поскорее выбраться наружу из опостылевшего человеческого тела и уйти в землю.

Осторожно, как будто боясь уронить самого себя, Миша припал на правое колено, пошатнулся и, всхрапнув, как загнанная лошадь, упал на спину. Новая волна крови выплеснулась наружу.

– За что ты его?.. – побелевшими губами прошептал Новиков.

Жоаким пытался преградить ему дорогу. Молитвенно сложив руки лодочкой, негр сбивчиво повторял:

– Командир, не надо убивать… Тебя судить… Командир… Не надо убивать…

Зарезавший Сурова подлец прятался за спиной Жоакима.

До него дошло наконец, что он наделал. А вид разъяренного русского офицера обещал смертельную схватку.

Новиков уложил Жоакима своим коронным приемом – передней подножкой с захватом рукава и отворота и погнался за душегубом. На углу казармы он настиг мерзавца, сбил его с ног, схватил за ворот рубашки и брючный ремень…

– Зверье поганое… Человека зарезать – раз плюнуть?

Зверье… Я покажу тебе, тварь… – Голова негра в такт словам офицера ударялась о стену казармы. Новиков держал убийцу на весу, раскачивал его словно бревно и таранил головой душегуба кирпичную кладку. – Сволочь, ты не в джунглях! Запомнил, гад?!

Зимбабвиец в ответ только сипел. В стене уже отчетливо просматривалась выемка от осыпавшейся штукатурки.

Пятно крови контрастно выделялось на белом фоне.

– Получи.., получи… – в такт приговаривал Новиков, добивая негра.

– Хватит! – Казалось, это слово произнес не человек, а проржавевший механизм. Каждая буковка прозвучала отдельно, словно произнести ее стоило нечеловеческих усилий.

Виктор обернулся и отпустил тело негра на взмахе. Зимбабвиец влип в стену всей плоскостью лица и большей частью груди. Напоследок он тонко взвизгнул и умолк, съежившись на земле.

Жоаким, огромный, словно африканский слон, держал на руках Мишу. Весь в крови, с бледным как смерть лицом, Суров походил на марионетку с оборванными нитями. Он покоился на мощных, похожих на корни могучего дерева руках Жоакима.

Такими в японском театре изображали призраков смерти, напоминающих людям о бренности всего земного и неизбежности страданий, – белыми, окровавленными, с заторможенными движениями и горящими как уголья глазами.

Мишины глаза оставались единственной частью тела, из которой еще не ушла жизнь.

– Не пачкайся о дерьмо! – выдохнул Суров вместе с пузырьками розовой пены.

– В санчасть его… Машину готовьте в госпиталь! – кричал Новиков…

***

Как и можно было ожидать, расследовать инцидент приехала высокая комиссия. Военная прокуратура, Главное разведывательное управление. Генеральный штаб прислали своих представителей.

Дознаватель – капитан окружной прокуратуры – чуть не потерял дар речи, увидав целый взвод генералов и полковников, не считая свиты сопровождения. Военные атташе африканских стран требовали найти и наказать виновных. При этом они осыпали друг друга взаимными упреками.

Полковник Банников прилетел спецрейсом раньше всех.

Сойдя с лесенки "Ми-8", доставившего его из Одессы, он не дослушал рапорта Пирогова, сдвинул набекрень фуражку и сквозь зубы процедил:

– Вот суки… Зону из спеццентра устроили…

Вечером полковник собрал офицеров-инструкторов и разрывал свою луженую глотку:

– Родина отдает вам все! Деньги, технику, боеприпасы, а вы, элитные офицеры, на это все положили…

– Быки-производители бывают элитными… – вполголоса, но так, чтобы все слышали, сказал подполковник Пирогов, сидевший в первом ряду. Он не переваривал Банникова за карьеризм, фанфаронство и подлость.

Подполковник направился к трибуне строевым шагом, одернул китель.

– Прежде чем устраивать разнос, товарищ полковник, разберитесь у себя в столице! – резко чеканил Пирогов. – Какой кретин определил в наш центр этнически несовместимые группы?! Или в компьютерах отсутствуют списки личного состава?

– Зарываетесь, Пирогов! Много на себя берете! – грубо оборвал начальника центра Банников.

– В самый раз! – Старого служаку смутить командирским басом было невозможно. Он и сам мог зареветь как зубр. – Центр осуществляет боевую подготовку. Политические, этнические нюансы нас не касаются. Из-за тупости московских…

– Выбирайте выражения… – нахохлился Банников. Его провисшие щеки дернулись, словно подтаявший холодец.

– Мы имеем два трупа, – продолжал Пирогов, не обращая на полковника никакого внимания. – Переводчика Михаила Сурова и гражданина Зимбабве курсанта Фредерика Морланда. Сурова я знал по работе в Африке. Умница, одаренный переводчик, отзывчивый, честный человек.

Офицер погиб не в бою, а в драке! Такого центр не видел со времени основания! Виновников происшедшего надо искать в Москве среди некомпетентных офицеров, занимавшихся подбором кадров!

– Не твоего ума дело, подполковник. – Банников покраснел как рак. Критиковать вышестоящие инстанции ты не имеешь права.

– Попрошу на "вы"!.. – рыкнул Пирогов и с размаху стукнул по трибуне кулаком. – Атмосфера в центре напряжена. Курсанты открыто выражают свое недовольство двойными стандартами нашей внешней политики, говорят о поставках оружия противоборствующим сторонам одновременно, о скрытом, особой формы советском расизме… А тут еще эта треклятая драка. Кто даст гарантию, что подобное не повторится? Что камбоджийцы не сцепятся с вьетнамцами, не станут резать друг друга эфиопы!.. Мы достаточно потеряли у них офицеров. Не хватало еще, чтобы они убивали наших парней дома…

За телом Сурова приехали родители: почерневшая от горя мать и отец немощный старик с трясущейся головой.

– Как же мы без Миши?.. – будто заведенный нашептывал старик, утирая слезы в уголках подслеповато прищуренных глаз.

Гроб погрузили на "ГАЗ-66", который довез скорбную ношу до Одессы. Банников приказал никаких проводов, траурных митингов не устраивать. Быстро отправить тело и готовиться к прибытию высокопоставленной комиссии.

Африканца забирали представители посольства. Они подкатили на черной "Волге", арендованной в похоронном бюро Одессы, переложили тело из стандартного гроба в выполненный по заказу, прикрыли его национальным флагом и с подобающими воинскими почестями проводили до трюма сухогруза, отправлявшегося к берегам Восточной Африки.

Следствие ввиду его особой важности и политических последствий поручили вести чину из Главной военной прокуратуры. Ему отвели отдельный кабинет при штабе, выдали спецпропуск, разрешающий беспрепятственно перемещаться по всей территории учебного центра.

Следователь, попивая чай, проговорил, вытирая платком вспотевшую лысину:

– С Суровым все ясно… Проникающая рана… Травма, несовместимая с жизнью. Но что произошло с… – он уткнул нос в бумаги, – Фредериком Морландом?

– Не имею понятия, – устало проговорил Новиков. Это был его четвертый допрос.

Следователь копал глубоко. Нюх у сыщика был отменный, но доказательств вины старшего лейтенанта слуга военной Фемиды найти не мог.

– Странно, Виктор Борисович. Весьма странно, – говорил судейский чин. Он любил выражаться витиевато и слегка старорежимно. – Вы, батенька, находились в эпицентре событий! И ничего конкретного сообщить не можете?! Я вас правильно понял?

– Все, что мне известно, я изложил в рапорте…

– А меня не устраивает ваша версия, – давил следователь. – Она мне кажется надуманной и, простите, фальшивой!

– Ваша работа – подозревать всех, – улыбнулся старлей.

Самообладание давалось ему большой ценой. Каждую ночь снился балагур и выпивоха Миша Суров, захлебывающийся кровью. Новиков чувствовал себя измотанным до предела, но признаваться и брать вину на себя не собирался.

– Скажите, Виктор Борисович, в частях специального назначения существует обет молчания? Почему вы противодействуете осуществлению правосудия?

– Товарищ следователь! – простонал старлей, как учитель, вынужденный по десять раз на дню объяснять тупым недорослям одно и то же. – Было два часа ночи. Перед этим напряженный день…

– Пили много?

– Миша – много… – признался Новиков, рассудив, что мертвому это не повредит.

– А вы?

– Я стараюсь не употреблять! Поддерживаю форму.

– Что заставило Сурова пить? Пристрастие к алкоголю или были другие причины? – Следователь по-паучьи плел свои сети, надеясь подловить офицера на какой-нибудь мелочи.

– В душу Сурову не лез. Однако если вам так важно знать… – Новиков остановился.

– Важно, старший лейтенант! – поблескивая стеклами очков, произнес следователь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю