Текст книги "Странник удачи"

Автор книги: Элеонора Алова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Ну, что нюни распускаешь! – красная как свекла Рэтти вмиг нарисовалась в дверном проеме.

Я и не заметила, как она вошла. Сорро поправил мои почти высохшие к тому моменту волосы и уселся на кровати, закрывая бедра шелковой простыней.

– Чего? – вопросительно уставился он на Рэтти.

– Да вот, скучно стало. Кани ушла к воришке, а я решила с вами поболтать, не знала же, что вы обнимаетесь.

А что нам еще делать, когда никто на нас не смотрит? Другими делами мы можем спокойно заниматься и в присутствии друзей. Только штурмана жалко. Несчастная она. Слишком дорого заплатила она за месть.

Наутро я проснулась, лежа головой на твердой груди Сорро, обнимая парня за плечи. Мои глаза не хотели открываться, и только яркий свет солнечных лучей звал на побудку. Завернувшись в шелковую простыню, я подошла к столику, где лежала большая костяная расческа. Интересно, откуда она здесь взялась? Я вчера оставляла деревянный гребешок. Но мой взгляд упал на то, чего раньше в комнате не могло быть.

Огромный букет гладиолусов занимал половину стола. Розовые, желтые, алые, белые и даже зеленые, – они смотрелись одним большим пестрым шаром. И только маленькая розовая записочка смотрела на меня. Что это значит?

Дрожащей рукой я достала послание из букета и прочитала начертанное там.

Такого красивого ровного почерка я еще ни разу в жизни не встречала. Никогда не видела я и чернил, которые впитывались в бумагу полностью, словно она и буквы – единое целое.

«Дорогая принцесса Анжелика (имя подчеркнуто красной полосочкой)!

Я искренне рад, что Ваше высочество удостоили Град своим визитом. Как я понимаю, Вы прибыли в Централь для поддержания двусторонних контактов Нордэрда с нашим государством, начало которым положил почтенный князь Карл Дярлиг, сын Верховного Министра Вашего государства. Инселерд сейчас находится в тяжелом положении, в первую очередь из-за консервативных взглядов коррумпированных правителей и пережитков прошлого. В частности, устаревшего оружия древних. Смена власти – процесс болезненный, ровно как и избавление от устаревших традиций. Вы должны понимать, что пять жизней – это ничто по сравнению со счастьем тысяч людей. Только Централь, свободная от предрассудков и верований в Высших, способна вывести государства Инселерда на новый уровень развития. Поэтому, прошу Вас, выступать на моей стороне. Мне известно, что Вы и Ваши друзья – хранители древних традиций, за Вами – исполнение тысячелетнего пророчества. Вы смогли даже изменить имя одного из хранителей (да будет земля пухом господину Дярлигу). Я склоняю голову перед Вашим могуществом и прошу лишь одного: Град не заслужил быть стертым с лица земли вашей консервативной войной. Град – это столица Инселерда уже более двухсот лет. И чтобы дать столице истинное могущество, а Инселерду – процветание, отдайте нам в дар свою силу, служите Централи. Тогда я признаю Вашу победу надо мной. Иначе я заберу артефакты силой, а Негара, Хигаши-но-Чикию, Джанубтераб, Эстэрра и Нордэрд станут моими провинциями. Подумайте хорошо, принцесса Анжелика, прежде чем принять единственно верное решение. С любовью и нежностью, президент Жерар Буиссон.»

– Лика, у тебя появился поклонник? – зевая, завернутый в белую шелковую простыню, Сорро слез с кровати.

– С любовью и нежностью, президент Жерар Буиссон, – ехидно, словно продажная девка-пиратка, с нескрываемым презрением я прочитала подпись на письме. – И он надеется, что мы явимся к нему во дворец и, поцеловав землю у его ног, преподнесем мечи и посох и сядем рядом с троном! Ха-ха! А он пойдет мир завоевывать!

– Мда, – скривился Сорро, забирая у меня пропитанное тонким запахом дорогих духов письмо.

Маленькая Ню ползала у него под ногами, отчаянно пытаясь запомнить запах, исходящий от странной бумажки.

– А потом еще руку и сердце мне предложит, – я не могла успокоиться.

Рука самопроизвольно сжалась в кулак, скомкав розовый листочек с посланием. «Вот мой ответ этому человеку!» – мысленно подумала я, бросая комок в урну.

Тогда я не предполагала, чем это может для нас обернуться. Но сдаваться – это удел слабых. Так научил меня Сорро. Поддаться на лестные уговоры президента, сдать родные земли в руки пришельцев без боя – вот что присил меня правитель. Нет, я не собиралась поступать так, по крайней мере, до тех пор, пока не посмотрю ему в глаза.

Наша с разбойником чистая, без единого пятнышка, выглаженная одежда лежала на розовом бархате кресла. На несколько минут мы разбежались по разным комнатам, чтобы привести себя в порядок, а вскоре уже стояли в коридоре в компании верных друзей и воодушевленно рассказывали им о письме господина Буиссона.

– Правильно ты поступила, Лика, – хлопнула меня по плечу Рэтти. – Не поддалась на его лесть и уговоры. Такие вещи через любовные записочки не решаются.

Она взяла из рук Сорро посох и пошла с ним к выходу из гостиницы, где на черном кожаном кресле неподалеку от ключницы, спал сладким сном наш соглядатай Джонс. Наверное, он всю ночь просидел, ожидая, что мы попытаемся сбежать из гостиницы. А под утро его сморил сон и он откровенно храпел, чем вызывал неприкрытое раздражение ключницы.

Чуть слышно мы прокрались мимо него. Свобода! Не думаю, что назойливый соглядатай последует за нами, значит, мы можем отправиться в магазин и салон красоты, чтобы привести меня в вид, достойный для встречи с президентом.

Вскоре мы пожалели, что оставили Джонса спать в гостинице, что носила название «Суперстар», очень странное, кстати. На нас постоянно оглядывались прохожие, вслед мы слышали неприятные возгласы вроде: «Понаехали тут всякие!» Не только одежда выдавала в нас приезжих, но и манера вести себя на улицах. Оставалась надежда на Кани, которой выпала нелегкая задача укрыть чужестранцев от пристальных взглядов полицейских, как назвала централка этих высоких мужчин в синих формах, стоявших почти на каждом перекрестке. Эти служивые только и делали, что забирали у прохожих маленькие красные книжицы и бегло читали написанное в них. Как объяснила нам Кани, так полицейские проверяли у подозрительно выглядевших горожан документы, а если таковых не обнаруживалось, могли посадить человека в тюрьму. Подобное занятие можно придумать только, чтобы убить время, ведь в страну пропускают на таможне. Или в Централь можно попасть минуя досмотры на границе? Стены домов, которые подпирали полицейские, вряд ли стояли только на их хрупких ненакаченных плечах. Люди с подобной комплекцией вряд ли когда-то держали в руках меч.

Что такое документы – я не представляла. Например, красная бандана Сорро – отличное удостоверение личности. Или мой алмаз-талисман, который не мог носить никто, кроме меня.

– Вот! – Кани развернула у меня перед носом маленькую красную книжку.

С первой страницы на меня смотрел страшненький портрет нашей спутницы, как мне показалось – изрядно напуганной. Рядом такими же ровными буквами, как и письмо господина Буиссона, было написано «Канилия Финном, место рождения – Милагро, год рождения – 4138, осень». Ей двадцать два, и родилась она на востоке Эстэрры – поняла я из написанного. Потом девушка листала страничку за страничкой, показывая нам пестрые визы в государства и на острова Инселерда.

– Но эту книжицу можно подделать! – удивилась Рэтти. – Талисман Анжелики или артефакты куда более точно определяют своих владельцев.

– Бюрократия, ничего не попишешь, – тяжело вздохнула Кани, пряча документ на дно черной кожаной сумочки.

Пока мы рассматривали удостоверение нашей подруги, нам всерьез заинтересовалась парочка полицейских. И единственным спасением стал магазин одежды, в который Кани быстро затолкала всю нашу разношерстную компанию.

И не важно, что на двери ясно было написано: «Вход с животными запрещен». Сорро пронес мимо стражи (или как назывались в этом магазине люди, следящие за порядком у входных ворот) свою Ню, спрятанную под рубашкой, а потом спокойно достал котенка и посадил на плечо.

Ярко-зеленая лоснящаяся после мытья шапму шерстка Ню сверкала в лучах ярких разноцветных светильников, развешенных под потолками. А сама кошечка, словно маленькая девочка на ярмарке, вытаращив глаза, рассматривала блеск и роскошь, в которой вдруг оказалась.

Да и нам удивления было не занимать. «Мужская одежда», «Книги», «Кастрюли», «Платья», «Обувь», – яркие плакаты под потолком приглашали нас в различные лавки, торговавшие всяческими товарами.

– Это место, – нравоучительным тоном сказала Кани, – называется «Упер-маркет». То есть, вы берете все, что вам нравится, прёте его в примерочную. Тут девушка ткнула нам в сторону череды красных ширм.

– Там вы переодеваетесь в набранное. Если оно вам нравится – расплачиваетесь карточкой у выхода и уходите подобру-поздорову с обновками.

– Значит, – приуныл Сунна, – тутася просто так ничего не упрёшь!

– Даже не думай, воришка, – обняла его высокая централка, – полицейские тебя тут же схватят и посадят в тюрьму лет на десять! Потому что упер-маркет – место, где продавцы покупателям доверяют.

– Дурацкая лавка, – фыркнул шамсмаденский вор, рассматривая расписную вазу в половину его роста.

А я к тому времени добралась до лавки с женской одеждой. Правда, без Кани мне там было делать нечего.

Глаза разбегались. Кружевное белье, обтягивающее тело, такое красивое! Полупрозрачные корсеты с вышитыми розовыми бабочками, белые чулки, дымчатые ночные рубашки… я хотела скупить все это, запаковать по сундукам и отправить в Нордстерн в мой дворец. Я схватила несколько комплектов и убежала в примерочную, даже не глянув на товарищей.

Я крутилась у зеркала в розовом белье. Неудобное оно, одни веревочки и бантики, – но зато как смотрится. Я закрыла глаза, представляя Сорро, заставшего меня врасплох в таком виде: как у него краснеют сначала кончики ушей, а потом и щеки наливаются румянцем, а он стоит неподвижно и не знает, что и говорить. Только… вряд ли мы будем еще когда-то спать в одной комнате. Я быстро надела рубаху и штаны, оставив белье при себе как первую покупку, и отправилась выбирать дельше.

Капризные градчанки брали себе по пять или шесть платьев, а потом с брезгливой физиономией откладывали одно за другим. Невысокая девчушка с белыми волосами долго любовалась на зеленую длинную кофту, то прикладывая ее к себе, то надевая, то подмигивая правым глазом. Какая странная покупательница. Будто она, моргнувши, будет выглядеть лучше. А потом она небрежно бросила кофточку и перешла к ящику с кучей мятых вещей, где красовалась табличка «Все по грошу». Фу, не для меня. Какой-то отдел для нищеты.

Тут из примерочной, словно на крыльях, вылетела Рэтти, рисуясь перед всеми в кожаной черной куртке на шнуровке поверх светлой блузки типа моей. То были одежды центральского покроя, но и в них она так походила на обычную жительницу Эстэрры.

– Как тебе, а? – приосанилась она, увидев меня. – Думаешь, Сорро понравится?

– А с каких пор он стал инспектировать гардероб штурмана? – подозрительно сощурилась я.

Я прекрасно знала, что эта женщина грезила во снах, что однажды она и разбойник будут вместе. Была ли то любовь с первого взгляда или безграничная преданность за спасение из рабства десять лет назад, я так и не узнала.

Наша проводница, Кани, не собиралась менять своего строгого короткого костюма, и вначале бесцельно бродила между полок и вешалок, что я даже потеряла ее из виду. Но вдруг внезапно она выскочила из-за стойки с одеждой. Глаза ее горели, будто девушка придумала какой-нибудь хитрый план по свержению президента, и ей не терпелось с нами поделиться.

Но Кани сейчас интересовали вовсе не политические интриги. Когда я увидела то, к чему централка подтащила меня, то чуть не обомлела. Как я могла пропустить это шикарное белое платье, поблескивающее серебром! Узкое, длинное, с изящным разрезом до середины бедра и мягкой драпировкой на груди! В таких нарядах не ходила ни одна принцесса в государствах Инселерда. То было исключительно сшитое для Централи платье.

– Думаю, твой размер! Самое дорогое, но и самое лучшее!

Она вытащила из-за вешалки открытую коробку с маленькими серебристыми туфельками. На мгновенье я подумала, что кто-то неведомый специально привез в этот магазин и королевский наряд, и туфли именно на меня (ведь ножка у меня была далеко не такая большая, как у моих подружек).

– Ну, что ты мешкаешься, померяй! Уверена, тебе понравится! – хлопнула меня по плечу Кани и, как она потом сказала, отправилась в отдел с украшениями подбирать мне бусы, кольца и тиару.

Большим снежным комом возвращалась моя прежняя жизнь. Рэтти помогла мне снять платье с вешалки и донесла коробку с туфлями до примерочной.

А когда я, облаченная во все предложенное, вышла из-за ширмы, то поняла, что на меня зачарованно смотрит с два десятка восторженных женских глаз. Несомненно, в первых рядах этой толпы стояли мои подруги, Рэтти и Кани, а за ними – случайные прохожие и девушки, работавшие в магазине.

– Принцесса, – по толпе прошелся шепоток.

Я покраснела и потупила взгляд. Да, я сделала над собой усилие и вышла на высоких каблуках из-за ширмы. Но за два с лишним месяца странствий я отвыкла от такой одежды и чувствовала себя не совсем комфортно. «Лика, привыкай обратно», – твердил мне внутренний голос, и он прав.

– Выберите украшения, госпожа, – склонив передо мной голову, стояла невысокая девушка, работница магазина.

У нее в руках была большая черная коробка, куда кто-то накидал целую кучу красивейших диадем, брошей, колье… С этой коробкой я и отправилась к зеркалу.

– А где наши мужчины? – поглядывая на спутниц из-под накрашенных зелеными тенями век, спросила я.

Обе девушки таяли от одного взгляда на меня и ничего членораздельного не говорили.

– Да вот они мы, – Сорро вышел вперед Кани и Рэтти, которые до сих пор пребывали в шоке.

Перед ним проскользнул Сунна, которого я с трудом узнала. Сейчас шамсмаденский паренек больше походил на центральского жителя: в черном костюме, белоснежной рубашке и с голубым бантом на шее. Он даже расчесал свой лохматый черный хвост и прихватил его коричневой костяной заколкой. Посмотришь на него и не скажешь, что он принц Джанубтераб, скорее местный преуспевающий молодой человек.

Зато разбойник от своего образа не отступился и выбрал себе обтягивающую черную рубашку и сменил изрезанные и перештопанные штаны на такие же точно, только без дырок. О неизменной красной бандане на голове и говорить не стоило: если бы Сорро вместо нее повязал на голову косынку другого цвета или появился бы без привычного головного убора, я бы подумала, что с ним творится неладное.

– А я еще сапоги себе поменял! – гордился разбойник, словно барышня, вертясь у зеркала и рассматривая черные шнурованные ботинки на высокой подошве. – Мне сказали, что там болты, и если ими пнуть кого-нибудь – мало не покажется. Каждый выбирает одежду по себе, бесспорно.

– Я бы на твоем месте еще короткий плащ купила, – заметила Кани, подавая Сорро куртку молочного цвета.

Обновка пришлась ему, к счастью по душе, поэтому нам не пришлось доле задерживаться в упер-маркете. Денег на презентованной мне карточке, конечно, хватило. И вскоре мы шли по улицам, ничем не отличаясь от горожан.

Хотя, да, посох в руках Рэтти и фламмер, что нес за спиной Сорро, привлекали к нам не один любопытный взгляд, но не могли мы оставить артефакты без присмотра. В сапогах на низком каблуке я чувствовала себя куда комфортнее, чем в королевских туфельках, но официальный прием требует жертв – это я знала с самого детства. Тогда фрейлины туго затягивали на спине корсеты, давали маленькие узкие туфли. В этой неудобной одежде приходилось проводить достаточно много времени. Это у мужчин одежда для приемов от повседневной почти не отличается: вон, нарядили Сорро в этот, как там его, пиджак, и не скажешь, что разбойник. Да, на лице у него написано все о его происхождении, такую физиономию никогда не скорчит настоящий королевский телохранитель. Надо будет намекнуть, чтоб бандану он на шею вместо галстука повязал, потому что с покрытой головой к королям на приемы ходить не должно.

– Сорро, – обратилась я к нему, – а не мог бы ты вернуться в гостиницу и забрать букетик, чтобы не идти к уважаемому Буиссону с пустыми руками.

Но воплотить свою задумку в жизнь я не успела. К нам, отчаянно маша руками и называя нас не самыми лестными именами, бежал Джонс. Разве можно скрываться от телохранителя почтенного президента? А почему бы и нет.

Правда, запыхавшийся от пробежки пожилой человек, оглядев меня с ног до головы, заметил, что такая женщина любого сведет с ума и заставит простить все оплошности. Мне льстили его комплименты. Но…

– Не будете ли вы любезны, господин Джонс, прежде чем доставить меня к Его величеству, принести из номера его букет. Очень, знаете ли, надо.

– Да-да, конечно, – он поклонился мне и тут же убежал обратно в гостиницу.

Хороший шанс, чтобы уйти от него еще раз, но я понимала, к президенту нам без него не попасть.

Алая ковровая дорожка простилалась от места, где Джонс остановил длинную черную самобеглую карету у самых ворот. Как пояснила Кани, в Централи для перевозки не использовали лошадей. Вдоль нее толпились разные люди, некоторые из них держали в руках странные предметы, кои я никогда в жизни не видела. Когда я, идя под руку с Сорро, оглядывалась на них, мои глаза ослепляли яркие вспышки. То ли эти люди были призваны ослепить меня, то ли у них была другая миссия, – мне не доложили. И только Кани вечно фыркала:

– Любопытные уроды!

Она имела в виду этих людей, что пришли сюда, как я понимаю, поглазеть на чужеземную принцессу, да и только. У нас в Нордстерне не было принято так бродить у дворцовых ворот. Дело в том, что на моего прадеда, решившего общаться с беднотой на равных, однажды бросился с кинжалом какой-то безумный простолюдин. После этого порядки во дворце ужесточились. Стража гоняла всяких проходимцев, жаждущих попасть на прием вне установленных коронных дней. Тогда король принимал всех, независимо от их происхождения.

Так вот, люди у белоснежного президентского дворца очень сильно отличались от северян. Они толпой стояли у самых ворот, невзирая на предупреждения двух невысоких юношей в красных камзолах, которые, надрывая голос, просили толпу разойтись.

Не заметила я, что пришедшие хотели бы что-то попросить: вроде и не бедные, наоборот, преуспевающие люди. Получается, Буиссон пригласил нас на большой бал по случаю какого-нибудь местного праздника. Вспоминаю эти шумные вечера, когда прислуга валилась с ног, лишь бы успеть приготовить дворец к приезду именитых гостей. Отец встречал князей из приграничья и наместников северных островов. А у меня рябило в глазах от гербов, и голова кружилась от разнообразия титулов. Только в Граде толпа совершенно отличалась и от нашей знати. Эти люди не знали, казалось, правил этикета, и готовы были пролезть в президентский дворец чуть ли не по нашим головам.

Джонс торопливо бежал передо мной, расхваливая господина Буиссона и его политические намерения. Ничего, это пока я киваю, мы еще побеседуем с алчным правителем один на один.

В отличие от моего дворца, зал для аудиенций размещался сразу после входа, и приветливые слуги заперли массивные двери прямо у нас за спинами, чтобы ревущая на улице толпа не устремилась следом.

Я осмотрелась. По залу небольшими кучками стояли женщины в примерно таких же роскошных платьях, как и я. Это я в магазине почувствовала себя исключительной, сейчас же, наоборот, мне показалось, что ничем я не отличаюсь от остальных. Скорее Кани и Рэтти в их красных кожаных юбочках выше колена и изящных высоких сапогах выделялись из остальной толпы. Мужчины в наглаженных черных костюмах, как у нашего провожатого, кто чинно ходил со своей женой или детьми, кто, рассевшись на кожаных диванчиках раскуривал толстые коричневые палки, от которых слабо тянуло дымом. Слава Единому, не рами, а другое зелье. Некоторые предпочитали просто стоять у стены рядом со столами, на которых не было и свободного места. Вкуснейшие блюда со всех четырех сторон света. Апельсины и бананы с Негара, запеченная рыба и черные блины с Хигаши, политые красным соусом кусочки свиных отбивных из Эстерры, палочки с сахарной ватой из южных земель и мои любимые северные леденцы, – все удалось собрать на одном не очень большом столе. Ах да, забыла про красное эстэррское вино, разлитое по хрустальным фужерам.

– И где господин президент? – вертя головой по сторонам, спросила я.

– О, госпожа Анжелика, – расплылся в улыбке Джонс, – я совсем забыл, что аудиенции в вашем государстве проводятся несколько другим образом. Добро пожаловать на фуршет!

Сказав это незнакомое мне слово, он протянул мне хрустальный кубок с белым вином и предложил пройти с ним под руку. Да, вино я взяла, но под руку я пошла вместе с Сорро. Немного странно выглядит со стороны шикарно одетая девушка рядом с высоким стройным парнем, у которого за спиной – массивный сверток. Но, самое главное, этот гордый человек принципиально не снимал с головы красной банданы.

Он вспомнил почти все, что произошло с ним семь лет назад, этот предмет его гардероба уже потерял всяческий смысл, но Сорро оставался верен своему образу и не расставался с косынкой даже на официальном приеме у президента. Кани незаметно подкралась к нему сзади и сдернула бандану.

– Ты чего? – обиженно спросил разбойник, когда светло-голубая челка свалилась ему на глаза.

Но в тот же момент девушка повязала ему косынку на шею вместо галстука, как я давеча и хотела.

– Так лучше, – улыбнулась она уголками губ.

Сорро вздохнул, но не стал спорить, а лишь пригладил непослушную после шампу шелковистую челку. Ну, не создан этот человек для официальных приемов, как его ни одень.

Джонс тем временем ждал нас у одной из колонн в компании невысокого сутулого человечка. Кудрявый блондин с сединой на висках и в черном костюме как у Сунна, только вместо голубого, у него серый бант на шее, показался мне жалким и неинтересным. Наверное, это друг и помощник нашего Джонса – подумалось мне, однако, названный телохранитель учтиво улыбнулся мне и заговорил протокольным тоном:

– Ваше высочество, разрешите вам представить Его превосходительство, господина Жерара Буиссона.

– Очень рада знакомству.

Я подавила в себе все противоречивые чувства к невзрачному человеку и протянула ему руку в белой перчатке. Как и полагается в высших кругах, президент поцеловал ее и любезно признался, что тоже рад встрече с наследницей королевского дома Нордэрда.

Вежливость – это маска, под которой скрываются коварные интриганы. Это Сорро – простой парень, которому можно верить на слово, а господин Жерар – не такой. Он признается в любви и отправляет букеты цветов, но в глубине души он мечтает не о красавице-жене, ему нужна только власть.

Маленький с виду человечек оказывается велик и грозен. Сунна. Только много старше. И злее. Потому что у него нет друзей, есть только исполнители, способные за деньги и украсть, и убить… в наших землях их зовут наемниками. В отличие от шамсмаденского принца, в глазах Буиссона читалась вовсе не юношеская удаль и желание доказать всем, что он силен и могуч. Взгляд президента колюч, в его серых глазах – туман, и что скрывается в нем – неведомо. Добра от него не жди. Такой человек добьется своего. Нельзя его недооценивать.

– Я рад приветствовать принцессу Нордстерна из города Нордэрда, – мило улыбнувшись, громко сказал президент. Что-то я не поняла сказанного им.

– Постойте, – шепнул ему на ухо Джонс, – Нордэрд – это государство, а столица его – Нордстерн.

– Ах да, простите, почтенная принцесса. Названия настолько похожи и созвучны, что чужестранцы путаются. Не подумывали о переименовании столицы? В Анжеликию, например?

Я была куда более высокого мнения об этом человеке. А он то ли идиот, то ли прикидывается, то ли желает унизить меня и моих друзей. И как он не поймет, что не страна принадлежит правителю, а правитель стране. Если каждый будет менять название столицы по своему вкусу, потомки запутаются.

– Ничего, все нормально, – слукавила я, – бывает. А исторические названия королевская семья менять не намерена. Может, к делу.

– Да-да-да-да-да! – засуетился Буиссон, бросая беглый взгляд то на официанток, сновавших с кубками и подносами между гостей, то на Джонса, старавшегося притвориться тенью за спиной президента, то на гостей. – Пожалуй, пройдем в кабинет, почтенные гости.

Он повернулся и пошел вдаль по коридору к высокой белой двери, на которой красовались два ангелочка-барельефа. Его слуги, учтиво поклонившись мне, а заодно и моим спутникам, пригласили следовать за Буиссоном.

Его кабинет, отделанный в красных тонах, уставленный книжными шкафами, показался мне слишком тесным для королевской особы. Президент устроился за широким дубовым столом, потирая в руках маленькую бронзовую статуэтку девушки с веслом. Он старался не глядеть ни на меня, ни на Сорро с мечами, ни даже на терявшегося за громадным букетом щамсмаденского воришку. Получив приглашение, мы расселись по алым кожаным креслам. Кани и Рэтти, надо заметить, просто слились в своих нарядах с мебелью.

– Итак, милая Анжелика, – Буиссон поставил статуэтку поверх толстого фолианта, коварно глядя на меня, – принимаешь ли ты мое предложение решить все без крови.

– Сунна, букетик, – холодно скомандовала я, забирая гладиолусы из рук товарища. – Значит так, Ваше превосходительство… Я швырнула цветы на его стол. Грубо, но категорично.

– Это ваш ответ? – обескуражено глядя на меня, спросил этот маленький человек.

– Да, и я не намерена изменять своего мнения, – я резко уселась в кресло, не глядя ни на кого. – Четыре государства и Негара никогда не подчинятся вам!

– Глупенькая принцесса, – ехидно начал президент, обойдя вокруг стола и взяв меня за подбородок, что вот-вот поцелует, – ты просто не понимаешь, чего лишаешь тысячи людей! Они могли быть счастливы под моей властью!

– Руки прочь от моей женщины!

Лезвие катаны сверкнуло в воздухе и встало, словно граница между мной и Буиссоном. Я в ужасе посмотрела на разгневанного Сорро, который был готов любого прирезать, кто посягнет не только на мою жизнь, но и на свободу.

– Поаккуратнее, мальчишка! – Жерар попытался отодвинуть от себя лезвие, но у него ничего не получилось. Вздохнув, он отошел от нас и начал длинную речь.

– Понимаете ли, монархия как форма правления, давно устарела. Демократия же единственная имеет перспективы развития. Вы видели, как живет Град. Но встречали ли вы на улицах моей столицы хотя бы одного нищего? Видели ли бродяг, разбойников и воров? Нет! Люди живут по написанным мной и моими советниками инструкциям. Те, кто не нарушают их – счастливы, остальным приходится бежать в ваши жалкие страны. На север, в Нордэрд, на юг, в Джанубтераб, на восток – в Эстэрру, на запад – в Хигаши…

– Но… Хигаши на востоке… – чуть слышно заметил Сунна.

Президент сперва недоверчиво посмотрел на маленького паренька, что был ненамного его выше, а потом, ударив себя ладонью по лбу, крикнул:

– Точно, Хигаши-но-Чикию на востоке. Это все из-за нашего наречья. Вэст – это запад, а Хигаши – вэсточное государство. Вот и путаю, простите-простите, гости.

Я слушала его, сдерживая эмоции, как должно вести себя правителю. Сорро просто нахмурился, а остальные наши спутники предпочли похихикать над глупостью президента. Только сам правитель, казалось, не замечал насмешек, он не собирался прерывать свою речь из-за дурацкой оговорки.

– На примере Града я десять лет проверял жизнеспособность правил. Двести лет до этого они разрабатывались и улучшались. Когда-то в Централи было десять городов и две дюжины деревень. Но время показало, насколько это расточительно жить в разных частях страны. Мы побросали былые поселения и заняли всю гору, что возвышается над Миррор. Нас миллион, и мы способны жить в одном месте и работать для общей цели. И к тому же призываем и остальные государства. Зачем вам князья и герцоги, к чему эти острова-отщепенцы? Междуусобица! Я предлагаю лучший вариант будущего для ваших детей, принцесса Анжелика. Избавившись от предрассудков прошлого, передав власть в Нордэрде мне, без кровопролитий и убийств, как мне пришлось сделать это в других государствах, вы дадите родине новую жизнь. А в знак благодарности я сохраню за вами и вашими наследниками титул и привилегии.

– Я уже читала об этом в письме, и мое решение – нет! – настолько уверенной в своей правоте я еще никогда себя не чувствовала. – Мы не собираемся отрекаться от наследия предков и заковывать города в камень. Пусть в Граде и живет миллион человек, но тут нет ни единого дерева. Это место – тюрьма. И я не хочу, чтобы моя родина стала такой же. Я не желаю менять дикую свободу на цивилизованное рабство. Сунна, а ты как считаешь?

Буиссон в ужасе глянул на коротышку, вставшего с кресла. Пятнадцатилетний юноша, наследник престола Джанубтераб, не уничтоженный жестокой наемной убийцей, посмотрел в глаза центральскому тирану:

– Я согласен с Анжеликой. Южные земли не продаются!

– И что вы собираетесь делать, дети мои? – усмехнулся президент. – Махать древними мечами, доказывая свое могущество? Надеетесь, что после этого войска ваших стран пойдут за вами? Детские игры, дорогие мои. Вы отказываетесь от серьезного взрослого предложения, отдавая тысячи людей во власть несбыточной инфантильной мечты!

Он рассмеялся. И от этого мне вдруг стало обидно за тех правителей, что погибли от рук наемников этого самоуверенного человека. Он разил не кинжалом, а словом. И следовало бить тем же самым, если хотелось победить его. Я должна защитить не только честь королей, в частности моего отца, а еще и не отдать Инселерд и наследие предков в руки этого маленького ничтожного человека, который даже не разбирается в частях света и географии.

– Зачем вам артефакты? – резко спросила я. – Вы не сможете воспользоваться ими, чтобы привести в силу древнее пророчество.

– Да, – протянул Буиссон, раскачиваясь в кресле и положив ноги на стол, – не смогу. Я не знаю заклинания, которое активирует их, но у меня есть два наемника, потенциальных хранителя, третьего вы уничтожили, а место четвертого уже занимает достойная кандидатура.

Его тяжелый взгляд упал на Рэтти, но та отвернулась, не желая и смотреть на президента.

– Хотя… давайте с легенды и начнем. Уничтожим вашу рухлядь!

Я не успела и сообразить, как Сорро полетел на мягкий кожаный диван. Все-таки наемники Буиссона – не простые головорезы, они умеют нанести удар быстро и незаметно. Как бы силен ни был разбойник, но когда его удерживали двое верзил, третьему ничего не стоило отобрать сверток с мечами.