355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Звездная » Академия проклятий. Книги 1 - 7 (СИ) » Текст книги (страница 3)
Академия проклятий. Книги 1 - 7 (СИ)
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 13:52

Текст книги "Академия проклятий. Книги 1 - 7 (СИ)"


Автор книги: Елена Звездная



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 105 страниц)

А потом, какими-то рваными движениями поспешили осмотреть новые апартаменты. Сначала несмело, потом все быстрее и быстрее, вбегая кто на лестницы, а я с преподавательницами в длинный коридор, где свежим деревом пахли совершенно новые двери, и поблескивала позолота на табличках, с указанием имени владелицы. И пока я, отсчитывая номера, брела к своей комнате, возникла заминка – преподавательницы, не смогли открыть двери. Леди стояли, безуспешно дергали за ручку и не могли войти никак.

– Это издевательство! – воскликнула одна из престарелых дам.

– Нет-нет, вероятнее всего здесь какой-то механизм запора, долженствующий сработать на определенные действия с нашей стороны.

И тут я увидела свою дверь. Она ничем не отличалась от остальных дверей в этом коридоре, но на ней висела табличка с моим именем:

– Адептка Риате, – прочла вслух зачарованная блеском позолоты я.

Щелкнул замок, дверь открылась. Леди посмотрели на меня, затем на свои двери, и по коридору пронесся гул произносимых вслух имен, которым вторили щелчки замков, а я… я несмело вступила в свою новую комнату…

И стоило мне войти, как радостное неверие в происходящее схватило и больше не отпускало. Это была не одна комната – их было три! Три полноценные комнаты и все мне одной! И осторожно ступая, я с удивлением осмотрела гостиную, то есть комнату, в которую попала сразу из коридора, из нее дверь слева вела в спальню, а дверь справа в отдельный кабинет, где располагались книжные шкафы, стол, стул, и два кресла у окна! И это было не все – в спальне обнаружилась дверь, ведущая в отдельную душевую! Отдельную!

Слева от моих не побоюсь сказать – апартаментов раздался счастливый визг, справа кто-то ликующе танцевал и выкрикивал благодарственные оды магистру Тьеру, впрочем, подобное безобразие творилось сейчас везде. И наверху студентки тоже ликовали, да так что потолок дрожал.

Медленно, как зачарованная я осматривала спальню, с широкой, двуспальной кроватью застеленной качественным хлопковым бельем и укрытую шерстяным одеялом с символикой академии, еще не совсем осознавая случившееся, и не веря в случившееся, если откровенно, как вдруг в мою, оставленную открытой дверь, нетерпеливо постучали. Выйдя в гостиную, я увидела гоблина-привратника, с букетом алых лилий в одной руке и пакетом из кондитерской гнома Мелоуи в другой. Пакет спутать ни с чем другим было невозможно – только в кондитерской Мелоуи на пакет ляпали посебренное изображение пироженного, украшенного кремовой завитушкой.

– С переселеньицем, значица, – ехидно поздравил гоблин, оставаясь в коридоре и не пересекая черту, отделяющую мои новые апартаменты.

– А ты почему не заходишь? – спросила удивленная я.

– А такой я, загадочный, – гоблин прищурился. – И есть у меня к тебе, Дэйка, две загадки. Первая – отчего я письмо принес леди профессору Гете и в ее комнату вошел, а к тебе никак не могу? – и он продемонстрировал эту самую попытку войти, но как выяснилось, пресечь невидимую черту не мог, словно на стену наталкивался. После чего продолжил:– А теперь вторая загадка для тебя, Дэя, почему господин директор по ночам всегда спать изволил, а стоило тебе на работу выйти, как за тобой в ночь ушел, да с тобой поутру вернулся, а?

Да, загадочный у нас гоблин привратник, одна проблема:

– Мне откуда знать? – возмутилась я.

– Не знаешь? – недоверчиво переспросил гоблин. Всмотрелся в мое лицо, понял, что действительно не знаю и сокрушенно вздохнул. – Жаль. Очень жаль. А это тебе, – он протянул букет и пакет, – лорд Шейдер передал, бери давай, у меня руки не казенные тяжести носить.

Пришлось торопливо подойти и взять, и только потом до меня дошло:

– Это от лорда Шейдера?

– От него, от него, – гоблин прищурился, – директора ей было мало, вертихвостка!

И бормоча что-то явно для меня нелицеприятное, гоблин направился прочь, заглядывая по пути в каждую открытую дверь.

А я так и осталась стоять с алыми лилиями в одной руке и сладостями от Мелоуи в другой, обиженно глядя вслед гоблину. Потому что он в корне неправ!

Вернувшись в комнату, цветы просто поставила на стол, думая, где раздобыть вазу, потому что мне отродясь букетов не дарили. Вспомнила, что где-то была бутылка от молока, и, по-моему, за вазу сойдет. А потом я обнаружила записку, которая была прикреплена к бумажному банту, украшающему цветы. В записке значилось:

«Понимаю, что моему поведению нет оправданий, и все же прошу прощения, я был пьян и не отдавая себе отчета в действиях решился на то, о чем так долго мечтал. С почтением, лорд Шейдер Мерос».

День оказался полон открытий! Я снова и снова перечитывала послание, пытаясь осмыслить слова «решился на то, о чем так долго мечтал», когда услышала нарастающий шум в коридоре, в котором слышалось изъявление благодарностей, но все это было как-то не столь значимо на фоне «решился на то, о чем так долго мечтал». Это стоит понимать, что лорд Шейд так долго мечтал… поцеловать меня? И я невольно прикоснулась, к своим еще чуть припухшим после рассветного приключения губам. «Решился на то, о чем так долго мечтал»… И как-то совершенно иначе обрисовалась произошедшая ситуация, и…

– Директор лорд Тьер, а эти комнаты адептке Риате по ошибке достались, она же не преподаватель!

На визгливый голос Ригры я отреагировала все еще невменяемым после открытий взглядом, да так и застыла – в одной руке держа записку, а другой касаясь губ. А в проеме моей двери стоял магистр Тьер и его темные глаза скользнули от записки, которую он, несомненно, прочитал – я находилась в двух шагах от двери, а почерк у лорда Шейда крупный и очень разборчивый, к моим губам, от которых я руку убрала мгновенно.

– Директор лорд Тьер, – вещала меж тем из коридора все та же вредина Ригра, – дух-хранитель ошибся и Риате…

– Да, – глухо отозвался магистр, – я действительно… ошибся!

Разворот и мою комнату покинули, так и не войдя. Я узрела ошарашенные лица преподавательниц помоложе и самой Ригры, а затем вся толпа одной сплошной благодарности рванула вслед за директором, и визгливый голосок вернулся к обсуждению вопиющей несправедливости:

– Директор лорд Тьер а Риате она…

– Я не намерен взывать к духу-хранителю из-за столь незначительной ошибки как размещение адептки на первом этаже! – ледяной голос магистра прервал возмущение Ригры на корню. – И если вы, адептка Дакене доучились до четвертого курса, обязаны знать, что обращение к духам подобного уровня требует огромных энергетических затрат!

После этого я услышала грохот входных дверей. А через минуту Ригра заявилась ко мне:

– Довольная, да? – проорала адептка стоя у входа. – И почему у какой-то замухрышки три комнаты, в то время как у меня всего одна?!

– Плюс личная душевая, и комнаты стали больше, и два окна, – мечтательно протянула Тимянна, тоже оказавшаяся в коридоре.

– Заткнись! – от визга Ригры хотелось уши закрыть. – А ты!..

И адептка рванула ко мне, чтобы со всего маху налететь на ту самую невидимую преграду, которая и гоблина ко мне не пустила. Причем девушка рванула с такой силой, что умудрилась разбить нос о невидимую стену и визг, на сей раз испуга и боли, уже действительно вынудил закрыть уши.

Ригру увели к лекарям, шум стих, меня все назвали счастливицей, и самое странное – Тимянна ко мне вошла беспрепятственно и некоторые преподавательницы, решившие все проверить, тоже. А после Яна сбегала за чаем и мы торопливо позавтракали пирожными из лучшей кондитерской города. Правда ели молча, потрясенные утренними событиями, а потом Ян сказала:

– Как думаешь, за что магистра Тьера к нам сослали?

Я о лорде вообще старалась не думать и потому только плечами пожала.

– Мне кажется, у него там была страшная трагедия личного характера… наверное, его невеста бросила.

Я фыркнула и, прикрыв глаза, откусила еще один кусочек от умопомрачительного пирожного с фисташковым кремом. Такие делали только в Мелоуне и нигде больше в нашем Ардаме, и стоили они очень дорого, наверное именно поэтому я и не смогла отказаться от лакомства, преподнесенного Шейдом в качестве извинений. Хотя, наверное, благопристойная леди поступила бы именно так – в смысле вернула и цветы и сладости. Но… это были мои первые в жизни цветы и первые извинения, ибо кому придет в голову извиняться перед обычной подавальщицей в таверне, особенно после удара Сэл по роже – а она подобного не терпела, да и силой в отличие от меня обладала.

– О чем задумалась? – уворовывая последнее пирожное из пяти, невинно поинтересовалась Тимянна.

Думала я в тот момент исключительно о лорде Тьере и его «Придешь ночью. В мои апартаменты. Одна». И теперь одно из двух – либо магистр попытается снять то самое проклятие десятого уровня (знать бы чем я его прокляла), или… о втором «или» я думать боялась, потому что это у светлых отношения между начальством и подчиненными осуждаются, а у нас все в норме приличий.

Звонок прогремел неожиданно и как-то сразу стало ясно, что на утренние мучения под руководством директора, перестройку нашего общежития и поедание пирожных ушел всего час свободного утреннего времени. И теперь требовалось срываться и бежать на утренние лекции, а у меня голова не расчесана, и рубашку переодеть нужно, она вся мокрая от не высушенных волос и….

– Быстрее! – взвизгнула Яна, подрываясь со стула.

В спальне, распахнув дверцы шкафа, обнаружила идеально сложенными все свои вещи, и выбрала плотную нижнюю рубашку с длинными рукавами, торопливо переоделась, краем глаза отметив, неожиданно появившееся зеркало в пол стены. Да, господин директор с сегодняшнего дня стал кумиром всех обитательниц женского общежития.

Натянув поверх рубашки черное ученическое платье, я поспешила поправить воротничок, манжеты, завязать пояс. Затем быстро расчесала непослушные и еще чуть влажные волосы, собрала в пучок, поморщившись от боли, когда засовывала шпильки, фиксируя нехитрую прическу, и подхватывая сумку с невыполненными домашними заданиями, помчалась на лекции, подхватывая шерстяной платок со стула у выхода. На территории академии было бессмысленно таскать с собой пальто, да и выбегала я в туфельках, не в ботинках. От нашего общежития идти было всего с минуты две, и потому мы все, заворачиваясь в большой теплый платок, выбегали из общежития, пробегали через внутренний дворик и заходили в учебный корпус, снимая платок с головы и оставляя его на плечах. Конечно, смотрелось не слишком красиво, но темные клетчатые пуховые платки были слишком привычным атрибутом, чтобы отказываться от него из-за такого критерия как красота.

– Дэя, – Янна подбежала следом, – что с уроками?

– Дашь списать? – между прочим, я с ней пирожными поделилась, так что Яна в должниках.

– Дам, – моя бывшая соседка по комнате улыбнулась. – Кстати, не успела спросить – а откуда было столь дорогое удовольствие?

– Один из клиентов, – буркнула я, взлетая по лестнице на второй этаж, где почти в самом конце коридора располагалась аудитория предмета «Бытовые проклятия».

Успели мы даже раньше остальных, и устроившись за последней партой, я принялась торопливо списывать с тетради Тимянны.

Досписать я не успела, как появился преподаватель. А по бытовым у нас очень неприятный и крайне принципиальный в вопросах уступок студентам. Он единственный никогда не брал взяток и видимо поэтому очень приглянулся директору Тьеру, назначившего профессора Сэдра новым главой учебной части и лично контролировал «Хвостатый список». Кстати меня, как извечную должницу, профессор Сэдр крайне не любил.

– Адептка Риате! – начинается. Я встала, чтобы услышать. – К доске!

Бросив печальный взгляд на тетрадь, куда срисовывала кристаллы воды и обозначения, поняла, что ничего не знаю, впрочем, как и всегда. На дом было задано изучить кристаллы воды образующиеся вследствие произнесения проклятий. А я их не то, что выучить, я даже списать не успела. И вот он печальный итог.

Оставив платок на спинке стула, понуро бреду получать очередную порцию позорного провала. О том, что домашнюю работу я не сделала, знаю я, знает профессор и догадывается вся группа. Особенно злорадное выражение на лице у Ригры, которой расквашенный нос уже вылечили.

– Итак, – высокий темноволосый с проседью профессор, единственный тощий представитель мужской части преподавательского состава, сложив руки на груди, приступил к повышению собственного настроения, за счет моей личностной самооценки, – представим ситуацию… Убийство на бытовой почве, в городском доме. Семья клерка среднего достатка, мать, отец, трое малолетних детей. Ситуация – убита супруга клерка, предположительно им же самим. Все улики указывают на непредумышленное убийство в состоянии аффекта, но есть одна странность – сам клерк поверить не может, что совершил убийство дорогой супруги собственными руками. К тому же в наличие такие показатели, как наличие великолепных характеристик с места работы и поручительное письмо от начальства. Ваши действия, адептка Риате?

Я бы начала с опроса соседей – очень часто благополучная на первый взгляд семья на деле имеет глубокие проблемы межличностных отношений. Затем пообщалась бы с родственниками супругов – мы вносим во взрослую жизнь привычки своей семьи, и часто таким образом проблемы непониманий, упреков, да и силового решения споров перетекают из семьи в семью, но… Но если отвечу таким образом получу неуд и недопуск к весенней зачетной сессии. Потому что это работа следователя, а моя задача:

– Первое, необходимо отыскать признаки бытовых проклятий.

– Правильно, Риате, а какие это признаки?

– Плесень, – начинаю перечислять я, – отсутствие грызунов, отсутствие домашних животных, гибнущие растения, если таковые имеются.

– А если перечисленное вами, что являет собой далеко не полный перечень признаков, в совершенном соответствии с нормой, мы смотрим что?

– Воду, оставленную в открытом сосуде и предположительно находящуюся без сдвигов во время убийства, – заученно повторяю я. Ну да, именно об этом и была вчерашняя пара, а на память пока не жалуюсь.

– И что мы должны сделать?

– С максимальной осторожностью разместить жидкость под увеличительным кристаллом, и памятуя о том, что вода это природный хранитель информации, рассмотреть ее.

– И что мы можем там обнаружить? – теряя терпение и устав задавать наводящие вопросы, вопросил профессор Сэдр, повышая голос.

– Следы ругательств и проклятий, если они звучали, – опустив голову, ответила я.

Ответ был не то чтобы неверным, скорее неполным. Мне следовало…

– Адептка Дакене, – прозвучал ледяной голос профессора, – встаньте, и дополните весьма скудный ответ адептки Риате.

Ригра подскочила, едва не светясь от радости и желания вернуть мне свой собственный позор, а затем, подхватив палочку для вывода символов, подошла к доске и началось:

– Показателем гнева является наличие в воде следующих кристаллов, – на доску ровным рядом легли шесть изображений. – Однако гнев не всегда является поводом к убийству, чаще всего причиной бытовых убийств служат кристаллы свидетельствующие о раздражении. – И еще девять идеально выполненных рисунка. – Но если мы обнаруживаем один из подобных кристаллов, – пятнадцать рисунков торопливо были выведены на доске, – значит, речь идет о внешнем вмешательстве. В этом случае следует привлечь специалистов Ночного патруля и соответственно компетентного мага.

И темный дух дернул меня за язык:

– А можно просто допросить супруга убитой, и тогда вполне возможно выяснится, что проклятия его рук дело, и таким образом он просто пытался отвести подозрения от себя. Либо имеет место длительный конфликт, и клерк, скромный, стеснительный и исполнительный на работе, дома превращался в домашнего тирана, измывающегося над женой и детьми, или…

– АДЕПТКА РИАТЕ! – глас профессора вынудил попросту заткнуться. Ну и пусть ставит неуд, все равно все сдам… пусть и с седьмого раза. Но, увы, Сэдр избрал худший вид наказания. – К директору! Немедленно!

Я побледнела, остальные испуганно затихли, и даже Ригра явно считала это чрезмерным наказанием, но профессор Сэдр был неумолим.

– Живо!

Обычно я гораздо более гордая, но сейчас как бы ситуация не располагала:

– Профессор Сэдр, пожалуйста, я…

– Вон! – неумолимо сообщили мне.

Закрыла глаза на мгновение, стараясь сдержать слезы. Виновата сама, конечно, и прежде походы к директору оборачивались выволочкой и порцией грязной работы по академии, а что ждет меня сейчас?

– Да, профессор, – пробормотала я, выходя из аудитории и украдкой вытирая слезы.

По коридорам шла откровенно долго. Несколько раз останавливалась, судорожно пытаясь сдержать рыдания, потому что… несправедливо все это. С другой стороны домашнее задание я действительно не сделала.

Вот так ругая себя, прошла пустыми коридорами, спустилась по широкой лестнице, прошла через галерею славы, с портретами выдающихся магов Темной Империи. Кстати, среди них не было ни единого выпускника Академии Проклятий…

Перед дверью в кабинет директора стояла долго, старательно пытаясь успокоиться и вообще взять себя в руки. Да, я виновата, да признаю, да готова понести наказание – все!

И толкнув дверь, вошла, замерла под удивленным взглядом леди Митас, в момент моего появления копирующей для распространения стопку новых указов, явно директор уже потрудился.

– Адептка Риате, что опять? – изумилась почтенная леди.

Я кивнула и судорожно вздохнула, пытаясь сдержать всхлип.

– Дэя, – в голосе леди Митас только сожаление, – Дэя, это не лорд Энер, милая. Магистр Тьер обычным наказанием не ограничится! И прощать тебя никто не будет – три вызова в кабинет за учебный год и отчисление из академии, Дэя!

Я все это знала.

Все это знали. И профессор Сэдр тем более.

– Дэя-Дэя, – поднимаясь, сказала леди Митас и направилась к дверям уже непосредственно в сам кабинет. Осторожно постучала, затем приоткрыла двери и сообщила. – К вам адепт, магистр Тьер.

– По вопросу? – глухой, чуть уставший голос.

– Нарушение порядка, вероятно.

Мне было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь пол, но я стояла, и, опустив голову, слушала.

Услышала:

– Леди Митас, почему я, директор данного проклятого заведения для истеричных особ мужского пола и невоспитанных особ женского, должен разбираться с нарушениями дисциплины?! Пятьдесят отжиманий от пола отобьют охоту у любого хулигана срывать лекции! Пусть приступает, отсчитаете и отправьте обратно, а меня больше не беспокоить!

Бледная женщина, запинаясь, пояснила:

– Это Академия Проклятий, лорд, пятьдесят отжиманий это…

– Хорошо – двадцать! – прервал ее магистр.

– Но это… адептка, лорд.

– Двадцать приседаний, – невозмутимо ответил он.

Меня вполне устраивало! Меня это более чем устраивало, и едва леди Митас неуверенно на меня оглянулась, я радостно закивала головой, искренне надеясь, что эта, по сути, добрая женщина мой порыв заметит. Заметила, покорно сказала:

– Да, директор Тьер, – и закрыла двери в кабинет, с трудом сдерживая улыбку.

Подойдя ближе ко мне, шепотом пояснила:

– Злой с утра, намаялся бедный, это только выглядит легко, а на деле поднять духа-хранителя ох как не просто, директор лорд Энер за все годы только один раз и смог, и то готовился столько месяцев, а закончилось все… да ты же помнишь, на первом курсе была.

Я кивнула, так как действительно Этого никто не мог забыть, а леди найдя свободные уши продолжила:

– И что ты думаешь, оценили? Как бы не так! Едва бедненький лорд Тьер пришел в кабинет, как к нему все преподаватели из мужского общежития заявились… – леди Митас тяжело вздохнула, и так же шепотом продолжила. – Профессор Обрук истерику устроил, со слезами, завываниями и ультиматумом, что если мужское общежитие тот час же не будет отремонтировано, у него, Обрука, будет сердечный приступ.

Ну, профессор Обрук всегда отличался некоторыми женоподобными поступками, но чтобы настолько… неудивительно, что магистр пребывает в не лучшем расположении духа, странно, что он вообще все здесь не разнес.

– И что директор? – шепотом спросила я, так как любопытство жаждало узнать, что было после ультиматума Обрука.

Леди закатила глаза, потом не скрывая своего восторженного отношения к лорду Тьеру, торопливо зашептала:

– Ой, что было-то… Директор сначала весь напрягся от ярости, даже руки сжал, а потом успокоился, и деловым таким тоном, ну спокооойненько, как с духом-хранителем разговаривал, поведал Обруку какими именно ударами он может спровоцировать остановку его сердца. И это даже не угроза была, просто лорд Тьер он как бы размышлял… вслух.

Я хихикнула, леди тоже заулыбалась, и нам обоим было смешно и чуть-чуть жалко лорда директора и очень жалко обитателей мужского общежития.

– Так, все-все, – прошептала леди Митас, – у нас наказание.

Я опять же закивала, все еще улыбаясь и думая о том, что, в конце концов, двадцать приседаний, это не посещение кабинета директора с занесением в карту адепта, так что все очень даже хорошо складывается. Леди секретарь думала так же, подмигнула мне, и, сев обратно за стол, преувеличенно громко и сурово, возвестила:

– Двадцать приседаний! Приступайте, адептка Риате!

И не успела я присесть даже первый раз, как дверь в директорский кабинет распахнулась, и я услышала полное ярости:

– Кто?!

С трудом удержалась, чтобы не упасть, выпрямилась и уставилась на… пол. Леди Митас почему-то тоже старалась смотреть куда угодно, только не на Тьера, а вот сам господин директор:

– В мой кабинет! – скомандовали мне.

Угрюмо разглядывая рисунок ковра, внесла свое предложение:

– А может, я лучше двадцать раз отожмусь от пола?

В следующую секунду директор вышел. Вообще. Громко хлопнула входная дверь, послышались его тяжелые удаляющиеся шаги. Мы с леди Митас так и застыли, испуганно глядя друг на друга – я хоть стояла, выпрямившись, а она в полусогнутом положении, так как поднималась со стула.

В итоге леди секретарь села, переводя взгляд с двери на меня и обратно.

– Да, – согласилась я, с ее молчаливым обвинением, – стоило помолчать.

– Стоило, Дэя, стоило, – подтвердила какая-то на удивление растерянная и в то же время задумчивая леди. – А что, говорят, вы на рассвете вместе из города вернулись?

– Леди Митас! – возмутилась я.

Женщина ответила не менее возмущенным взглядом, затем указав на двери, почему-то сказала:

– А гоблин правильные загадки загадывает, оказывается.

И я сорвалась:

– Да я не с ним целовалась, – почти закричала, подбежав к столу секретаря, и уперевшись руками для пущей уверенности, – не с ним никоим образом! Мы встретились только у стены, а там лорд Шейдер!.

И я умолкла. Наверное, остановил меня жадный до подробностей взгляд леди Митас, а может просто не хотелось делать случившееся достоянием общественности.

– И? – разочарованная моим молчанием потребовала секретарь.

– Вы же знаете, все увиденное держу за зубами, – мрачно ответила я.

Она знала. Это все знали, потому и работала я спокойно, иначе какому преподу бы понравилось, что адептка наутро про все его ночные злоключения рассказывать будет. Так что я выработала непреложное правило – о том, что было за воротами академии никому и никогда не говорить. А бывало многое, правда, раньше все это бывало не со мной. И вот, дожилась.

Вновь послышались шаги, причем директор явно хотел, чтобы его услышали, так как передвигаться бесшумно магистр умел. Вошел, суровый и сдержанный, и почему-то с влажными распущенными волосами.

– На улице дождь? – невольно спросила я.

– В мой кабинет! – приказали мне.

Пришлось идти, и на этот раз без выкрутасов.

Вошла, остановилась на ковре напротив директорского стола, приготовилась долго и нудно просить прощения… Вспомнила, чем все в прошлый раз в этом кабинете закончилось и сникла окончательно. Директор что-то негромко приказал леди Митас, затем вошел… закрыл двери.

– Садитесь, адептка, – было сказано мне.

Памятуя о том, что посиделки на полу не спасут, я осторожно присела на краешек стула, ожидая, когда магистр займет свое место за столом. Не занял. То есть он действительно подошел к столу, затем сел на его край, скрестив и руки, и ноги, и уставился на меня мрачным, немигающим взглядом.

Я взглянула на него один раз и тут же отвела глаза, потом взглянула еще раз и снова опустила голову.

– Ну что же вы молчите? – глухим, и в то же время ехидным голосом поинтересовались у меня.

– Да уже наговорилась тут в прошлый раз, больше не хочется, – почему-то сказала я.

И тут же обругала себя за очередной ляп. Но к моему удивлению директор отреагировал очень спокойным:

– Да, прошлый ваш монолог умом не отличался. Мы постараемся убрать его последствия сегодня ночью, в присутствии духа-хранителя есть все шансы на это.

И тут я не сдержала полное облегчения «Хууууу», и даже на спинку стула откинулась, ощущая, как отпускает страх, давивший с тех самых пор, как магистр приказал прийти к нему ночью. И уже улыбнувшись рискнула посмотреть на директора. Лорд Тьер не улыбался, он смотрел на меня со смесью удивления и раздражения.

– Простите, – поторопилась исправиться я, и снова села ровно, но так как взгляд его оставался злым и неприязненным, я почему-то добавила. – Просто ваш приказ явиться ночью, я… простите, я не о том подумала и…

Поза господина директора изменилась мгновенно, он весь напрягся, плечи словно увеличились и чуть подавшись вперед, лорд Тьер спросил:

– А о чем вы подумали, адептка Риате?

И я смутилась. И не смотря на то, что нас разделяло не менее двух шагов пространства, вжалась в спинку стула и меньше всего мне хотелось отвечать, тем самым выставив себя еще большей дурой, чем раньше.

– Я слушаю! – потребовал ответа господин директор.

Я зажмурилась и ответила предельно честно:

– Что вы заставите лечь в вашу постель, под угрозой отчисления.

Тишина. Я открыла глаза, и испуганно вздрогнула, глядя в черные, немигающие глаза магистра Тьера, на сей раз отрешенно на меня взирающего. Несколько минут в кабинете было тихо, затем абсолютно спокойным и ровным, лишенным какой либо эмоциональной окраски голосом, лорд поинтересовался:

– И часто вам приходилось столь… деликатным способом убеждать прежнего директора Академии Проклятий оставить вас в числе адептов?

Кровь бросилась в лицо и прежде, чем сообразила, что вообще делаю, я подскочила, гневно глядя на какой-то там меч империи, после чего возмущенно воскликнула:

– Да что вы себе позволяете!

Левая бровь магистра Тьера поползла вверх, но он молчал, тем самым подтверждая мои худшие предположения.

– Да я не настолько плохо училась, чтобы зарабатывать оценки подобным образом!

К первой брови на мгновение присоединилась вторая, после чего магистр вернул лицу выражение абсолютной невозмутимости и поинтересовался:

– То есть если бы вы «на столько» плохо учились, то не сочли бы оскорбительным оказывать услуги интимного характера руководству академии, дабы ваше имя и далее находилось в списках адептов?!

Я с размаху опустилась обратно на стул. Отвечать что-либо не было ни сил, ни желания. В чем-то магистр прав, если бы пришлось, я бы сделала все, чтобы этого избежать, но если бы выхода не было…

– Я жду ответ, – напомнили мне.

– Предпочитаю откупаться сливовицей и бесплатными ужинами в «Когте Дракона», – честно ответила я, не отрывая взгляда от пола.

Тишина, некоторое время царила в кабинете директора, затем с тяжелым вздохом, лорд Тьер произнес:

– Предпочитаю за свои ужины платить сам!

Я вскинула голову, но директор уже отвернулся от меня, глядя почему-то на дверь. Затем обошел собственный стол, сел, вновь направил на меня неприязненный взгляд и официальным тоном поинтересовался:

– В связи с каким дисциплинарным нарушением вы были удалены с лекции и направлены в мой кабинет, адептка Риате?

А сразу с этого вопроса начать нельзя было? Но кто я такая, чтобы указывать великому магистру Тьеру.

– Я… – в горле пересохло, сглотнув, пытаюсь продолжить, – я… внесла неконструктивное предложение, перебив адептку Дакене, в связи, с чем профессор…

Скрип входной двери, послышались шаги и следов слова леди Матис:

– Проходите-проходите, лорд директор ожидает вас.

Осторожный стук в дверь директорского кабинета, и ледяное от магистра:

– Вам же сказали – я жду!

Дверь мгновенно открылась, на пороге показался профессор Сэдр. Окинув меня неприязненным взглядом, преподаватель уверенно прошел ближе к столу и только собирался заговорить, как был остановлен резким:

– Садитесь!

Растеряв после подобного всю свою уверенность, Сэдр подвинул стул ближе к директорскому столу, уселся, уже не пытаясь начать разговор и ожидая слов директора. Дождался:

– В связи с чем, адептка Риате была направлена вами в мой кабинет? – но едва профессор попытался ответить, как магистр Тьер продолжил. – Я надеюсь, вы имели вменяемую и достойную причину для того, чтобы принять подобное решение, прекрасно зная, что три вызова в кабинет директора академии это фактически – отчисление!

Ой! Я взглянула на профессора, тот стремительно бледнел под пристальным взглядом начальства, и судя по бегающим глазкам, сейчас Сэдр начнет активно выкручиваться, то есть лгать. Он и начал:

– Понимаете, лорд директор…

– Причина! – перебил его магистр. – Быстро, четко, ясно!

Я и сама почему-то ждала, когда вечно третирующий меня профессор назовет эту самую причину. Он и назвал:

– Невыполнение домашнего задания!

Я испуганно взглянула на директора, тот чуть насмешливо смотрел исключительно на профессора Сэдра, явно ожидая продолжения. Но и преподаватель умолк, явно предполагая, что директор все его попытки выкрутиться видит насквозь. Так оно и было.

– Меня крайне беспокоит дисциплина в Академии Проклятий, – чуть задумчиво начал магистр Тьер, – причем удручает как дисциплина среди адептов, так и среди преподавателей. Профессор Сэдр, я дам вам вторую попытку, и еще раз требую назвать причину вашего поступка!

На сей раз преподаватель смолчал, и магистр чуть заметно кивнул, принимая его решение. Дальше прозвучало:

– Дара, предоставь мне копию событий в аудитории профессора Сэдра.

Я замерла, сам преподаватель побелел, а возрожденный дух смерти, каким-то немыслимым образом подчиненный лордом Тьером, над нашими головами произнес:

– Да, господин.

В следующую секунду над столом директора появилось миниатюрное изображение аудитории, все мы за партами, профессор у доски. И это не было кристаллом, или пространственным окном, это действительно была запись.

– Немыслимо, – пробормотал профессор Сэдр, – вы внедрили запрещенную систему наблюдения!

Легкая усмешка скользнула по губам магистра Тьера, и последовал совершенно спокойный ответ:

– Профессор Сэдр, я не вхожу в число тех личностей, которые безответственно относятся к порученной им должности. И направляя меня в Академию Проклятий Его Темнейшество несомненно знал, чем ему это… грозит. Естественно, я не собираюсь терпеть в своем учебном заведении ложь, предвзятое отношение к адептам и нарушения дисциплины.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю