Текст книги "Осенняя мечта (СИ)"

Автор книги: Елена Свительская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Что это ещё за дела? – возмущённо возопил он.

Устало объяснил:

– Я отобрал трон у Борислава.

– Значит, слуги не соврали, – брат тяжело вздохнул, – Ты, конечно, поспокойнее Бориса и поумнее, но вот твёрдости у тебя маловато, так что я всё равно волнуюсь…

Мягко попросил:

– Давай завтра поговорим, ладно, Славик? У меня был трудный день…

– Разумеется! – сердито бросил третий принц, – А меня не пригласил! Как всегда! Почему всё самое интересное происходит, когда меня нет поблизости?!

– Нечего тебе в переворотах участвовать! – хмурюсь, – Когда отец вернётся, то и мне, и Бориславу надаёт на орехи, а тебя не тронет.

– А я бы тебя поддержал! – обиделся Слава.

Он мрачно посмотрел на Алину и Цветану:

– А это кто?

– Завтра объясню.

– Нет, ты мне сегодня о… – второй брат заметил открытую дверь, вгляделся в лицо лежащего на кровати, побелел, – Славик?! Ох, что с тобой сделали?! – он свирепо развернулся ко мне, – А мне сказали, что Славик с родителями уехали к дальним родственникам, охотиться в их имениях!

От усталости я всё-таки сорвался и наорал на него:

– Если бы ты с горя не уехал охотиться в лесу близ Связьгорода, то не дал бы Бориславу казнить родителей Славомира и пытать его самого!

Мальчишка побелел и потрясённо опустился на пол.

– Я… мне… – он давился слезами.

– Разумеется, Борислав запретил слугам рассказывать тебе об этом, – добавил я тише, с болью смотря на его несчастное лицо.

– А ты… – потерянный взгляд, – Ты же знал это!

– Я пытался спасти хотя бы Славика, но Борислав меня не слушал. Мне пришлось смотреть на казнь… И… я не ждал, что Славик выживет после жестоких пыток… и потому… ничего тебе не сказал… А сегодня решил освободить всех невинных из тюрьмы и неожиданно нашёл там Славика… он был ещё живой…

Я судорожно сжал подлокотники кресла.

Вошли стражник и лекарь средних лет. Они молча прошли в спальню. Вслед за ними в комнату юркнул мой брат. Я вздохнул, с усилием поднялся и отправился за ними.

Славик помешал лекарям. Едва у Славомира дёрнулись пальцы левой руки, как он кинулся обнимать друга – и тот завопил от боли, очнувшись уже совсем. Я подхватил младшего брата под руки и оттащил в сторону, чтобы не мешал лекарям осматривать пострадавшего и обсуждать необходимые лекарства. Славик сначала вырывался – я сердито цыкнул на него, тогда он наконец-то понял – и сник. И залепетал извинения, обращённые к своему другу, которого едва не потерял. Славомир прощать его не хотел. Оба сорвались от нервов – и стали орать друг на друга. У меня уже голова начала раскалываться от их воплей. Я пытался переорать их обоих, но они долго не обращали никакого внимания на меня. Бить их и дёргать мне было совестно – оба натерпелись и так. Наконец, они обратили внимание и на меня. Я выставил лекаря и стражника из своих покоев, велев подождать в другом конце коридора. Но младший принц и его приятель – который упорно хотел быть уже бывшим его приятелем и насовсем – бранились ещё некоторое время. Я испугался, что от воплей и гнева Славомиру станет хуже и таки дёрнул брата за ухо. Тот вырвался, всхлипнул и обиженно спросил:

– За что?..

Строго сказал:

– Он столько всего пережил, ослаб, а ты посмел на него орать!

Когда до братца дошло и это, он отчаянно разрыдался, видимо, судя по несчастному лицу, чувствуя себя самым ужасным человеком в стране, а то и во всём Белом краю.

Твёрдо сказал им:

– Вам не ссориться нужно, а как следует всё обдумать.

– Вы прикажете мне простить его? – мрачно осведомился Славомир.

– О, я в эту ночь точно поседею! – простонал я, потом, глубоко вдохнув и выдохнув, уже спокойнее добавил: – Я бы на вашем месте воспринял случившееся как очень гадкий, но полезный урок.

– Что?! – возопили мальчишки одновременно.

– И постарался вырасти мудрыми и достойными людьми, занять высокое место, благодаря которому вы смогли бы избавить каких-то несчастных от жестокой расправы.

Повисла задумчивая тишина.

Я вышел из спальни, громко закрыв за собой дверь. Устало опустился на пол, прислонился книжному шкафу.

Цветана поднялась, быстро подошла ко мне, опустилась на колени, осторожно взяла мою правую руку, перемазанную кровью и грязью, сжала в своих ладонях.

– Ты молодец, – сказала она едва слышно, – Из тебя получится справедливый и добрый король… Если Мстислав не вернётся…

Я вдруг порывисто обнял её, уткнулся лицом в её спутанные волосы. Тихо признался:

– Я так боялся, что не успею спасти вас!

– Тебе будет трудно одному управлять страной, но я верю, что ты справишься с этим, – прошептала Цветана.

Какое-то время мы ничего не говорили, потом я дрожащим голосом сказал:

– Из-за меня сегодня погибли люди… много людей… И среди них – отважная девушка… Она первая поддержала мой дерзкий план… И была одной из первых, переступивших Грань этой ночью… Мне так больно, Цветана!

– Я знаю, – ответила моя подруга тихо, – Знаю… – и ласково похлопала меня по грязной руке.

Я с отвращением посмотрел на подсыхающую чужую кровь на моих запястье и рукаве и снова уткнулся лицом в её длинные, полу растрёпанные тёмные волосы.

У дверей спальни отчаянно завопили. Мы испуганно отпрянули друг от друга.

Слава и Славомир, упавшие друг на друга – видно неудачно пытались подсмотреть в щёлку, а дверь взяла, да и открылась – вскочили, вытянулись передо мной как воины перед воеводой.

– Ну, мы это… – смущённо начал Слава и заткнулся, приметив мой мрачный взор.

– Мы уже уходим! – закончил его мысль Славомир.

– Да, мы уже уходим! – подтвердил младший принц.

– Мы задумаемся над вашими словами, мой король, – добавил аристократ.

– Мы станем достойными людьми! – вдохновлённо подхватил принц.

– И не позволим злым людям обижать простой народ и вообще невиновных! – серьёзно добавил Славомир.

– И мы… – начал Слава.

Моё терпение иссякло уже совсем и я мрачно предложил:

– А не пошли бы вы уже?

– Мы уже уходим, Вячеслав! – одновременно выкрикнули приятели и шустро выскользнули из комнаты.

За дверью кто-то из них упал. Послышался тихий голос младшего принца:

– Обопрись о моё плечо, а то опять упадёшь.

И друзья куда-то ушли, медленно и шумно: должно быть Славомир не хотел как следует опереться о руку или плечо младшего принца, потому несколько раз падал и приятель с бранью поднимал его. Ну, ладно, хоть помирились. А то у второго брата кроме него нету друзей. Да и Славомир – достойный. Я очень рад, что они смогли помериться. Надеюсь, насовсем.

– Забавная парочка! – фыркнула Цветана.

– Надеюсь, Славомир когда-нибудь простит моего брата, – вздыхаю, – У Славика кроме него нет друзей.

Хотел ещё что-то сказать, но топот ног в коридоре заставил меня замолчать.

Слава с треском распахнул дверь и грозно застыл на пороге, уперев руки в бока, и сердито заявил:

– Если ты посмеешь хоть раз обидеть Славомира, маму или сестёр, то я тебя самого свергну!

– Договорились, – я устало улыбнулся.

Третий принц чуть помолчал и уже робко уточнил:

– Как ты думаешь, отец когда-нибудь вернётся?

– Завтра я отправлю новый отряд на его поиски.

– Спасибо, брат, – благодарная и чуть виноватая улыбка, – Если я тебе понадоблюсь, то только позови – и я примчусь, – и уже мрачно, – Но сегодняшней ночью меня не трогай: я хочу внимательно проследить за лекарем, чтобы он как следует позаботился о Славике!

– Ладно, – устало прикрыл глаза.

– Кстати, в конце коридора маячат какие-то служанки, должно быть, комнаты для твоих гостей уже приготовили, – я опять разлепил веки и замучено посмотрел на докучливого гостя. Тот с любопытством покосился на меня, на Цветану, обратно на меня и потом предложил: – Я могу их проводить. Если комнаты неподалёку, а то беспокоюсь за Славика.

– Будь так любезен, Слава. Их комната недалеко: это Голубая гостиная.

Младший принц любезно посторонился, изящным жестом пригласил девушку и девочку в коридор. Собирался было закрыть за нами дверь, но вспомнил, опять заглянул в комнату:

– А ты не забыл приказать, чтоб приготовили ванну и для тебя?

Ответа не дождался – мне уже даже отвечать было невмоготу – и тихо заслонил дверь. Чуть погодя из коридора долетело:

– Попросите Вячеслава утром показаться лекарю, а то у него вид уж очень болезненный. До того устал, что уснул прямо на полу. А будить его совестно.

Сначала он шёл тихо, потом сорвался – и побежал к своему единственному приятелю, которого едва не потерял.

А я… я наконец-то отдался сну…

Голова была тяжёлой до отвращения. Тело всё затекло от лежания на твёрдом холодном полу. Одеяло, которым кто-то незаметно укрыл меня, сбилось, попало под спину – и поясница теперь болела. Я попробовал сесть, на что мышцы всего тела отозвались неприятными ощущениями. Гадко… Гадко до отвращения… Взгляд мой уткнулся на пояс с ножнами с мечом, который то ли я успел снять перед сном, то ли снял какой-то доброжелатель, решивший остаться неизвестным. На ножнах была высохшая кровь. И меч был чужой… Тут я вспомнил прошлый день, последнюю ночь – и мне подурнело ещё больше…

Вчера я дрался по-настоящему, в первый раз… Вчера впервые в жизни – отец на битвы меня прежде не брал – я оказался в ситуации, когда приходится спешно выбирать между своей жизнью и чужой… Я выбирал мою жизнь… Я разрезал чужие тела своим мечом… И ещё… я использовал опасные камни из моего запаса… Стены рушились, строения осыпались, кольчуги разъедало, яд добирался до чьей-то плоти… Не самые страшные из моих искусственных камней и смесей, но… разве это оправдывает меня? Те люди мучились и, возможно, кто-то даже ушёл за Грань от моих рук и алхимического оружия… Я виноват в этом, я…

Помотал головой, но ужасные видения прошлой ночи не желали отступать, злобной сворой напали на моё опухшее от ужаса и боли сознание… Они останутся со мной до конца, они не отступятся… Просто я наконец-то стал воином. Я так боялся этого дня, трусливо прятался в книги и расчёты, предпочитая возню со школами и обществом алхимиков дракам и битвам… Убеждал себя, что ни за что и никогда никого не обижу… Я даже насекомых старался отпускать и с трудом удерживался, когда кто-то давил их на моих глазах, случайно или по злому умыслу… И всё-таки я стал воином… Что-то замерло во мне в ту ночь, какую-то часть души я безнадёжно потерял…

Что самое мучительное – это я всё затеял. Я решился выступить против брата. Точнее, у меня было такое желание, была лютая ненависть в груди… Но я и не думал… я бы побоялся… Если бы тогда Светлана не попалась на моём пути, не вздумала мне помогать, я бы до мятежа и не додумался, так только, напал бы на столичную тюрьму, разнёс бы её на мелкие обломки… тогда бы и они пострадали… надо было как-то иначе… отвлечь стражу или подкупить, прорваться внутрь, вывести их… Я не хотел, чтобы всё обернулось так! Правда, не хотел… А, впрочем, чего уж врать самому себе? Я же ненавидел Борислава всей душой! И не Светлана меня подбила… Не будь её, и сам бы что-нибудь затеял, хоть и не в таких масштабах… Просто… я видел, как убивали Славомира, как тела его родственников несли мимо меня… Видел часть казней, когда брат разделывался со своими врагами… И меня, связанного, тащили тогда его воины… Меня он бил… и… и… схватил Цветану и Алину… Что врать самому себе? Я бы с радостью своими бы руками его убил, наплевав на то, что кровь у нас одна! Если бы не Светлана, эта буйная и дерзкая девица, обиженная на весь мир, всё равно бы выступил против брата… Разве что не так быстро… И успешно ли – неизвестно… А с ней всё прошло удивительно гладко – она и воинов достаточно собрала, и вперёд их повела… В пылу схватки со стражниками столицы, с защитниками дворца я и забыл про неё… Стой, кажется, Миргород что-то сказал… Точно, кто-то забрал её тело… Какой-то эльф… он волновался за неё…

Надежда взмахнула своими лёгкими крыльями. Может, ещё не поздно? Вдруг, он её выходит? Так хочется верить в это! Так хочется! Даже если ему удастся спасти её, часть жизней уже не вернуть… И я это начал, я…

Испуг когтистой лапой зацепил сердце. Цветана… Что с ней?

Со стоном поднялся. И обнаружил Миргорода, присевшего на подоконник. Парень, едва столкнувшись с моим взором, тут же спрыгнул на пол и вытянулся по струнке.

– Что желаете, мой… принц?

Так тихо ждал моего пробуждения и подъёма. Надо же, а я его совсем не заметил! Боялся нарушить мой покой, что ли? Если и раньше меня вежливость и подобострастие выводили из себя, то сколько ж их на меня вывалят теперь? Пока отец не вернётся – я правитель Черноречья. Если отец вернётся… Если брат не поднимет своих людей против меня… Он опасен, особенно теперь, когда получил удар под дых от «книжного червя»… Да он всю жизнь был дерзким и вспыльчивым, а когда отец пропал – и вовсе как с цепи сорвался… Борислав… Что делать с Бориславом? Если мои воины не зарезали его и не выпустили из башни, то с ним надо что-то сделать. Сохраню ему жизнь – и удар от него или его сторонников мне обеспечен. Скорее всего, удар в спину. Я ведь тоже нанёс неожиданный удар… Око за око, зуб за зуб…

Если так подумать, то мне не жаль, что я всё-таки решился… Но мне безумно жаль всех тех, кто лёг в эту ночь. И тех, кто получил увечья. Трон делят – и проливают кровь тех, кто оказался под рукой… Борислава ненавижу! Но тех людей мне очень жаль. Не хотел лезть к власти, радовался тому, что я не наследник… Любил науки… И даже преуспел в алхимии, надеясь, что теперь-то меня оставят в покое… У отца было целых два воина: Борис и Славка, без меня бы он обошёлся… Он и сам не раз мне это говорил… И вот теперь и мои руки в крови… из-за власти… Я так ненавидел власть, что поклялся себе никогда не ввязываться в битву за неё… Пусть мои братья развлекаются, нынешние и будущие… И где теперь отец? И я сам свергнул Бориса, из-за меня люди Грань перешли…

– Мой принц? – чуть позже напомнил о себе воин.

Сам же ночью просил не звать меня королём. Надо же, он запомнил. А многие, вероятно, не поймут. Не поверят, что мой отец когда-нибудь вернётся. Разумеется, Ростислав и Вадимир так же не желают нам счастья и благополучия. А за несколько десятилетий вражды со Светопольем и Новодальем наша страна потеряла много сил, слишком много. И, вздумай соседи с нами подраться, смогли бы мы им противостоять? Думаю, нет. На мой взгляд, единственный способ восстановить силы и стать опасными – это заключить перемирие хотя бы с одним из наших заклятых врагов. Я как-то сказал об этом отцу. Тот мне едва голову кулаком не пробил. С тех пор-то я и решил утаить моё мнение при себе. Хм, вообще-то был ещё один способ окрепнуть – избавиться от врагов. То есть, создать достаточно мощное алхимическое оружие – и «либо потравить всех на хрен, либо клочками разнести по ближайшим территориям», как того мой отец хотел. И, надо признаться, наш король эту бредовую идею лелеял. Вон сколько денег на алхимическое сообщество вбухал, даже дерзость некоторых «творцов камней» терпел. Он не понимал, что свой народ от неудачно использования оружия может сдохнуть. И, пожалуй, от моей скромной миролюбивой особы всё-таки некоторая польза для чернореченцев была. Я смог влиться в главную Школу алхимиков, интересовался другими школами, моё мнение и мои знания получили некоторый вес. И я благодаря этому незаметно отдалял изобретение того самого, заветного, жутко опасного и сверхмощного искусственного оружия. В общем-то, неведомые враги наших алхимиков своим продуманным воровством мне в чём-то даже и помогали: они крали довольно-таки опасные экземпляры и расчёты к их изготовлению. Правда, они могли использовать искусственное оружие против нас. Или же жутчайшая битва с применением алхимического оружия могла разразиться в любой другой части Белого края, Синего или Жёлтого. Короче, голова у меня болела изрядно, что от сплочённых воров, что от безумной идеи моего отца. Но я как мог нёс эту ношу на себе. Вот только, теперь, когда я – новый правитель Черноречья – все прежние мои беды кажутся ерундой. Просто головной боли стало в десятки, а то и сотни раз больше.

На миг мне захотелось, чтобы старший брат вырвался и меня прибил. Потому что открывшиеся мне этим проклятым утром перспективы меня почти что размазали в грязь. Но если я уйду за Грань, то он доберётся до Цветаны и Алины, а так же до всех, кто поддерживал меня. Народ Черноречья утонет в новой войне, но на сей раз чернореченцы будут драться между собой. Мне жутко от мыслей об этом. А ещё я понимаю, что Борислава это не будет волновать. Его недолгое правление показало: мой старший брат не замечает большинство из угроз, а ещё не отличается дальновидностью. Отец держал страну в ежовых рукавицах. А брат её погубит. Ему это легко. И, если мне дорог мой народ, придётся взвалить заботу о нём на себя или найти достойного преемника. А кому доверишь всех этих несчастных людей? Недобитая в пылу дворцовых разборок родня вполне себе может мысленно облизываться на трон. Среди аристократии тоже могут найтись напыщенные придурки, падкие до власти. А что, смена королевской династии, трон для себя и своих потомков – вполне лакомый кусок, даже если страна ослабла и едва дышит. Это я из летописей вполне усвоил. Значит, отвечать придётся мне. И беречь страну придётся мне. Надо продержаться, пока не вернётся отец. Если он вернётся когда-нибудь…

Долго и мучительно обдумывал, как же теперь быть. Миргород молчал. Когда я наконец-то соизволил взглянуть на него, он смотрел на меня сочувственно. Обычный парень, из простолюдинов. До сегодняшней ночи я его вообще не видел – Миргорода притащила с собой Светлана. Дрался за меня, вместе со мной. Дерётся он хорошо. Если что – прирежет меня запросто. Собственно, у него такая возможность была, несколько раз, но я до сих пор жив. То ли я ему понравился, то ли ему от меня что-то надо.

– Как там, в столице? – спросил я наконец.

– А вы как думаете, мой… принц?

Всё ещё заминается. Хочет меня королём назвать, но помнит, что я это запретил. С другой стороны, вежливость никто не отменял. Борислав за «мой принц» или всего лишь «о, почтеннейший наследник престола!» кого угодно бы загрыз. А я… я, конечно, прославился как простодушный чудак и «книжный червь», но теперь в мой миролюбивый нрав уже никто не поверит, так что он явно не знает, как ко мне теперь обращаться.

Предполагаю:

– Наверное, не очень.

Он расплылся в широкой улыбке:

– О, вы ошибаетесь, мой… мой принц!

Поднимаю брови:

– Неужели, переворот не вызвал никакой реакции у народа?

– Нет, что вы. Просто всё хреново и так. Без переворота.

Ещё один хам, как и тот, вчерашний, защитник Борислава. Хотя…

– У меня сложилось впечатление, что вы прекрасно понимаете, в каком состоянии Черноречье, мой принц, – добавил воин уже серьёзно.

– Увы… – у меня вырвался тяжёлый вздох, – Это сложно не заметить.

– Может быть, я сделал ставку на того, – он улыбнулся.

Наглец. Но что-то явно соображает. Может быть полезным или опасным, в зависимости от его применения.

Не удержавшись, уточнил:

– А вы не боитесь вот так открыто мне хамить?

– Вы можете сделать со мной всё, что угодно, но учтите: после Борислава на троне я уже ничего не боюсь, – горькая усмешка и боль в глазах.

Всё ясно: ему или его близким досталось от моего старшего брата. Потому, услышав от Светланы о возможности свергнуть наследника Мстислава, этот парень с удовольствием присоединился к компании безумцев.

– Что с Бориславом?

Миргород ответил совершенно спокойно:

– Его избили и заперли в башне, как вы и велели. Точнее, вы только велели его запереть, но он сопротивлялся, да и люди, которым досталось выполнять ваш приказ… Ну, вы понимаете?

Вздыхаю. Брат нажил себе много врагов.

Воин внимательно взглянул на меня и вдруг сразу вывалил своё предложение:

– И, знаете, все из наших настоятельно рекомендуют вам от него избавиться. Конечно, вслух вам могут этого не сказать, но…

Убить родного брата?! Я… не смогу…

– Вы должны понимать, что будет, если оставить его в живых, – добавил воин.

Как ни старался этот парень казаться деловитым и безразличным, однако же лёгкое дрожание в голосе его выдало: он люто ненавидел наследника. И, махнув рукой на возможные последствия, дерзнул приставать ко мне с этим советом. В надежде, что свалившаяся власть и испуг за свою жизнь настолько затуманят мне мозги, что я прислушаюсь к его совету. Или же окажусь тюфяком, который будет выполнять чужую волю, если на него нажать.

В голове всплыло несколько фрагментов из летописи Синего края… Нет, хватит с меня тюфякового духа! Надо ещё больше думать головой. Да, как воин я никудышный, но вот от моих знаний алхимии может выйти какой-то прок.

Приказал:

– Борислава заприте в самой верхней темнице Башни Высоты. Ключ утопите в реке за городом. Если вы перепутаете и сделаете наоборот, вам не сносить головы.

– Дверь вполне можно взорвать или разрубить, – возмутился незваный советник.

– Рассыпьте по всей лестнице башни соли. И якобы случайно проговоритесь, мол, кое-где соль смешена с Драконьими слезами.

– А каковы последствия от соприкосновения с сим веществом? – он насмешливо поднял бровь, – Простите, я не силён в алхимии.

– Если ступить на них сапогом с металлическими подошвами, то слугам потом придётся долго лестницу, стены и потолок протирать. Если идти босиком – удушье. Обувь с обычными подошвами может избавить человека от гибели, но вот, вероятно, будут проблемы с… в лучшем случае, с животом… Вам достаточно подробностей?

– Вполне, – усмешка.

– Полагаю, где-то неподалёку должен бродить Тихомил, которого вы обошли?

– Я думаю, он весьма деловой нынче и жаждет ваших поручений, – осклабился самозваный помощник.

– Тогда велите ему прийти, если он вам по пути подвернётся. И вообще, всех встречных отправьте ко мне. У меня есть ещё несколько идей и неотложных дел.

Добромысл впорхнул в мои комнаты почти сразу после того, как из них вышел мой новоявленный прислужник. Почтенный старик выглядел крайне гадко, видно, он всю ночь не спал. Он вошёл, воззрившись на меня с немым вопросом в блёклых серых глазах, а я виновато потупился. Добромысл с детства со мной возился, всё радовался, что «в этой семье есть хоть один сердечный человек». А я взял и свергнул старшего брата, наследника. И теперь этот старик наверняка чувствует себя обманутым, ведь я предал его доверие. Но он не может отказаться от меня, поскольку ему ещё мой отец приказал заботиться обо мне.

– Как вы себя чувствуете, мой… принц? – учтиво начал он.

И попытался поклониться, хотя я ему запретил это делать, когда мы вдвоём. Разогнуться он смог не сразу, с трудом. С горечью бросил ему:

– Я же тебя просил!

– Простите, мой… Простите старого дурака, Вячеслав, – его глаза увлажнились, – Я уж думал, что и вы…

– Я постараюсь быть хорошим правителем, достойным. Пока не вернётся отец.

– Может, Мстислав уже не вернётся…

– Не говори так!

– Но вам надо быть готовым ко всему. Такова жизнь.

Шумно вдыхаю, выдыхаю.

– Знаешь, что…

– Что, мой мальчик? – ласково спросил он.

– У меня к вам поручение: пусть в городе, на одной из небольших улиц установят большой деревянный ящик. Пусть горожане запишут свои просьбы и жалобы – и положат туда. Подписываться не надо, а то, боюсь, никто или только лишь самые отчаявшиеся рискнут ко мне обратиться. И стражи возле ящика не надо.

– Бумагу можно отравить, – грустно заметил старик.

– В крайнем случае, можно за хорошую оплату нанять алхимика, который будет зачитывать письма. Это не сложно. К тому же, я сам кое-что смыслю в «Магии камней». Так что не волнуйся за меня, Добромысл. И пусть вечером ящик сменят на новый, а этот принесут во дворец. И ещё, пусть ко мне зайдёт начальник столичной тюрьмы. С отчётом обо всех, кто там был. И ещё пусть мне предоставят сведенья о заключённых из других тюрем. Я боюсь, что Борислав использовал эти помещения не по делу.

– О, ты такой добрый, мой милый мальчик! – старик аж заплакал от умиления.

Почувствовал, как мои щёки заливает краска.

– Не смей мне этого говорить, Добромысл! Пожалуйста… Я только начал и неясно, увенчаются ли мои попытки успехом.

Он робко кивнул и ушёл, сутулясь. Семьдесят лет во дворце живёт. Должно быть, старик уже очень ото всех нас устал…

За порогом комнаты мне попался Тихомил, молодой аристократ из богатого, но не слишком старого семейства. Вчера он мне часто пытался услужить, во время мятежа по пятам за мной следовал, спасал. Стольких людей убил из-за меня... Просто с Бориславом он не ладил, не рассчитывал на быстрый взлёт, да и о спокойной жизни будучи в окружении моего братца можно было не мечтать. А я, хоть и не всем известная фигура – раньше в дворцовые интриги не лез, но всё-таки кормушка. В справедливость моих знатных «друзей», в их желание «позаботиться о родной стране» я не верил. Я слишком много читал, да и во дворце всякого насмотрелся.

Последовал такой долгий и пламенный поток лести, что едва не уснул от скуки. Неужели, он считает меня таким наивным?!

Аристократ смотрел на меня ласковыми, почти влюблёнными глазами и разливался соловьём. Несмотря на ночь без сна – он явно обдумывал стратегию в освободившееся время – и вчерашнее сражение, он выглядел более-менее свежим и уже переоделся в чистую и умеренно нарядную одежду, видимо, мою былую склонность к простоте заметил и на всякий случай учёл. Теперь возвышался надо мной, весь такой причёсанный, подтянутый, прямо хоть сиё же мгновение статую с него лепи! Я представил, сколько таких, новых «сторонников», будет виться за мной в ближайшие недели – и меня едва не стошнило. Вежливо переступил с ноги на ногу – он тотчас учтиво замолк – и уточнил, как поживают мои вчерашние приказания.

– Как вы и велели, всех защитников Борислава, кто перешёл на нашу сторону, накормили. Некоторые, впрочем, сбежали, но мы их догнали и схватили. Оборванца из тюрьмы накормили и выпустили. Прощальные обряды по переступившим Грань, уже закончены. Что касается выживших…

Возмущаюсь:

– А вот это я Миргороду поручал!

– О, он всё исполнил. Но я не мог не проследить за ним, мой принц! Он же деревенщина, мог и напутать чего-нибудь…

– Даже если он деревенщина, я – нынешний правитель Черноречья. Вам следует это запомнить, Тихомил.

Последовал долгий и бурный поток извинений, казавшийся очень искренним.

– А всех защитников Борислава, которых вы схватили, приказываю накормить и отпустить. Не отравить, а просто накормить и отпустить! – я потянулся, со стоном потёр затёкшую поясницу.

Прошёл к столу – там меня дожидались пачка бумаги и письменные принадлежности. Бумаги стало больше, намного, видно кто-то заботливо притащил. Ох, ещё и королевская печать таинственным образом переехала по соседству с моей личной. Ну, отлично. Пригодится. Уселся и красиво написал следующее:

«Принц Вячеслав, временно замещающий отсутствующего короля Мстислава, передаёт вам следующее:

Я от всего сердца благодарен всем воинам, преданно защищавшим столицу и моего старшего брата Борислава. Я тронут вашей заботой о Связьгороде и моей семье. Всех, кто желает вернуться на службу, ко мне, я приму. Те, кто считает меня неправым, вольны разойтись по домам и сменить деятельность. Очень надеюсь, что ушедшие поспособствуют восстановлению разрушенных деревень и городов и смогут поддержать свои семьи. Я уверен, что многих из вас кто-то где-то ждёт и надеюсь, что вы заботу о близких предпочтёте дракам со мной. Так же я с благодарностью и интересом выслушаю все ваши идеи о восстановлении городов и сёл, об укреплении нашей страны»

– Но, мой принц, они же захотят вам навредить! – возмутился над моим ухом подкравшийся аристократ.

Спокойно запечатал послание, поставив две печати, свою личную и королевскую, и вручил ему.

– Прочитайте это пленным воинам. Именно в таких словах. Я ещё позже уточню, то ли вы передали. И, кстати, я вас около себя не удерживаю.

Он замолк. Выслушал последующие указания, крайне вежливо попрощался и испарился. Я глубоко вдохнул и выдохнул. Снова вдохнул и выдохнул. И ещё раз. Нужно успокоиться. Это только цветочки, ягодки будут впереди.

Во дворце прислуга пыталась от меня прятаться. Один из привратников вообще рыбкой нырнул с лестницы. В кусты и в обморок. На всякий случай. Неужели, я им всем настолько опротивел? А прежде были приветливы… К счастью, стража стояла на своих местах. Поговорив с теми, кто сегодня дежурил, вычислил несколько толковых парней и двух мужчин – и поручил им кое-что. Потом, неожиданно вспомнив о празднестве, которое затеял было на следующей неделе Борислав, сходил на кухню и отменил. Главную книгу о содержании сокровищницы смог вытрясти из стражи, только обсыпав их искусственным порошком. Безвредным, разумеется, но им об этом сразу не сказал. Ну, с ними ясно: они ещё не оправились от ночных событий и безумств моего старшего брата, поэтому в их желании утаить от меня хоть часть остатков былых сокровищ была некая часть заботы о стране. Казна, как я и предполагал, заметно опустела при помощи моего братца. От испуганного предложения поднять налоги, исходившего от главы охраны казны, я резко отказался. И велел срочно остановить начатое строительство нового дворца. Уже приготовленные материалы отдать на строительство домов в особенно пострадавших деревнях. Придумать бы, откуда взять деньги на помощь простому народу. Много горького доходило до меня, ещё пока отец был на троне. Но вот как бы исправить сложившееся положение, как бы поддержать ослабший народ? Буду думать. А, впрочем, есть одна идея…

Потом мне попались первые аристократы, жившие вне дворца. Они уже слышали про переворот, если и удивились, то успешно скрыли. Принарядились – и отправились во дворец, выражать мне свою преданность в льстивых монологах. Один даже маленькую оду успел написать и очень торжественно зачёл. Про мою смелость и прочее, прочее… К счастью, их было немного на моём пути. Но то ли ещё будет... Я предложил им устроить небольшой торжественный обед завтра, обсудить наболевшие вопросы и просто получше познакомиться. На что они торжественно согласились. Ну, ладно, денег и припасов на это уйдёт поменьше, чем на отменённое празднество Борислава.

Когда я второй раз выходил из дворца, с запасной лестницы, дабы избежать излишних льстецов, передо мной вырос дядя. Статный, высокий, поседевший раньше времени, сегодня он был особенно мрачен. Его давний шрам, создававший впечатление ухмылки, никогда не сходящей с его лица, сегодня показался мне особо зловещим. Сегодня аристократ не спрятал искалеченную руку в перчатку с подкладками. Видимо, было не до наведения красоты. На лице его явственно проступили тёмные круги от бессонницы, длинные волосы были причёсаны небрежно. Я опустил взгляд, уткнувшись в его правую руку без указательного и среднего пальца. А скольких этой ночью покалечили из-за меня… Не сразу сумел поднять взгляд и выпрямиться.