Текст книги "Осенняя мечта (СИ)"

Автор книги: Елена Свительская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Дверь в кабинет с треском распахнулась, явив Миргорода.

– Беда, ваше величество! Борислав зарезался.

– Как? – я вскочил – и отодвинутое кресло с грохотом упало за моей спиной.

– Видимо, он долго молил охранников о пощаде. И кто-то смилостивился – и отдал ему оружие.

– Смилостивился?! – сжимаю руки в кулаки, – Какая тут милость: помочь человеку наложить на себя руки?!

– Так не бывать в одной стране двум королям, – аристократ грустно развёл руки в стороны, – И брат ваш это понял. И, хвала ему, мирно сошёл с вашего пути. Значит, новых кровопролитий и восстаний не будет…

Я кинулся к двери, он заслонил проход:

– Так будет лучше, мой… принц. Так, правда, будет лучше.

– Пропусти меня!

– Вам лучше на это не смотреть…

Отступил от него на несколько шагов, открыл рукав, потянулся к одному из камней на браслете. Мужчина побледнел и торопливо отодвинулся, освобождая мне дорогу.

– Пришлите королевских лекарей в башню! – прокричал я на бегу, – И пошлите в ближайшую Школу алхимиков за травниками и лекарями!

Я бежал быстро-быстро, как только мог. Брат… держись, брат! Что же ты за глупость-то сделал, Борька! Зачем? Неужели бы я не уступил тебе трон? Я же не хотел твоей гибели! Твоего позора! Я только хотел, чтобы людям было лучше! Только хотел защитить близких мне людей!

Осенняя мечта – 6

Три дня… три дня как в кошмарном сне… Я то сидел в своём кабинете, не глядя на очередные бумаги, то срывался и бежал к нему. Славик сидел у него постоянно, на подушке у стены, поджав под себя ноги или обхватив колени. Он почти не обращал внимания на приходивших и уходивших лекарей. Я боялся, как бы и последний мой брат не заболел. Я стыдился смотреть ему в глаза. А младший брат угрюмо и упорно молчал. Он ничего не ел… Королевские лекари сказали, что всё бессмысленно. Даже то, что из-за недочётов в знании строения тела брат промахнулся – и по сердцу не попал – его не спасёт. А лекаря из алхимиков держались. И решили держаться до последнего. Докучай в том числе. Он вообще в башню притащил кипу книг и их деловито пролистывал, помощников тоже подсадил. Чтоб ещё больше узнать о заживлении ран и о восполнении потерянных крови, сил… Впрочем, один или двое из них неустанно следили за наследником.

Спросил лишь только Докучай, и то только один раз:

– Зачем?

– Потому что он – мой брат, – ответил я.

– Жаль, – сказал травник, – Сам мир хочет, чтобы ты правил. Но раз так тебе угодно, то я сделаю всё, что в моих силах, чтобы спасти Борислава.

– Мириона хочет? Сама? Выдумал тоже! – устало отмахнулся я.

Парень посмотрел на меня как-то очень серьёзно:

– Видимо, ты забыл тот день… – покосившись на товарищей, он добавил, – Мой принц. А я помню. Однажды ты мечтал найти подходящую пару для Крысиного хвоста. И толстая тля ползала по названиям самых подходящих растений в травнике. Жёлтокамень, Зубогон, Крысиный хвост, Мальцвет… Особенно, ей приглянулся Мальцвет. Это было самое лучшее растение для сочетания с Крысиным хвостом. Сам мир старался подсказать тебе.

Я смутился:

– Скажешь тоже! Просто насекомое ползало по книге! А ты выводишь из этого теорию, будто бы я – любимчик нашего мира! Вот ерунда! Подумаешь, совпадение! Между прочим, я тебя сюда не для этого позвал!

– Как тебе угодно, мой принц, – Докучай склонился в шутливом поклоне.

На третью ночь брат очнулся. Я сидел рядом: незадолго до того мне захотелось сходить его проведать. Сидел, листал одну из лекарских книг, записанных в Школе одним из «чистильщиков».

– Когда ты… наконец… оставишь в покое?.. – послышался хриплый голос от кровати.

– Борька! – я радостно вскочил – кресло с грохотом упало за моей спиной, разбудив одного из лекарей, заснувшего от усталости, – Как ты себя чувствуешь?

Брат мрачно осмотрел башенную темницу, не узнавая из-за многочисленных ковров, мебели.

– Предпочёл бы не… видеть тебя… – Борислав пытался приподняться, но со стоном рухнул на подушку. По бинтам на его груди поползло красное пятно.

Возмущённо завопил на него:

– Рехнулся, что ли?!

Все кроме Славика и Докучая торопливо вышли вон. Травник же встал около меня, задумчиво изучая вид очнувшегося. Хотел пульс пощупать, но наследник сердито выдернул руку. И ещё пара пятен поползла по ткани…

– Борька, что ты такое говоришь? – Славик заплакал, – То отец исчез, то ты зарезался… а кто останется со мной?! Не хочу, чтобы все ушли за Грань!

– Не бывать на небе двум солнцам, – старший принц мрачно отвернулся, – Не бывать в стране двум королям, – губы его дрогнули в горькой улыбке, – А люди его выбрали. Этого «книжного червя»!

Я достал из-за пазухи большой и длинный лист бумаги, осторожно положил наследнику на живот. Он ядовито спросил, смотря в сторону:

– Это ещё что? Отречение от престола?

– Это несколько планов по улучшению городских укреплений и безопасности приграничных поселений. Когда отец вернётся, скажешь, что сам придумал. И будешь активно участвовать в их осуществлении. Тогда люди тебя полюбят.

Старший брат всё-таки посмотрел на меня. С ненавистью.

– Отец не вернётся. Его давно убили. И ты прекрасно это понимаешь.

– Нет! – вскричал Славик и упал без чувств.

Докучай присел рядом, осматривая его. Казалось, мир для того перестал существовать. Остались только он и младший принц Черноречья.

– Он жив, – сказал я уверенно, – Он вернётся, когда ему надоест наблюдать за нами.

– Я не буду подчиняться тебе! Уход за Грань лучше такого позора, – глаза Борислава зажглись яростью, – Зачем ты велел им меня спасать? Мало тебе моего унижения и позора на рынке? Мало тебе тех дней, когда я заживо гнил в этой башне?! В милосердие поиграть вздумал?!

Поднатужившись, попробовал плюнуть мне в лицо, но промахнулся, попав на рубашку Докучаю. Тот не обратил внимания, прощупывая пульс у моего младшего брата.

Вздохнув, признался:

– Я никогда не хотел быть ни солнцем, ни королём. На небе ещё есть луна и бесчисленное количество звёзд. Я бы отдал трон тебе – и стал одним из мелких ночных светил. Мне хватило бы возможности поддерживать страну как простой подданный и твой верный слуга. Но ты настроил людей против себя. Они тебя возненавидели. И теперь тебе придётся заслужить их доверие и уважение с самого начала. Я, правда, не хотел и не хочу быть королём, брат Борислав!

– И как себе представляешь двух королей в одной стране? – он мрачно усмехнулся.

– Зачем двух? – устало тру переносицу, – Я хочу видеть всех моих братьев живыми! А трон отдам тебе. Потом вернётся отец – рассудит. А пока его нет, я отдал бы тебе и трон, и войско, и возможность защищать страну, прославить своё имя в веках ратными подвигами. А сам бы занялся внутренними делами. Их море. Народ слишком ослаб от многолетней вражды. Ты бы справился с Ростиславом – ты для него достойный противник. Воин как он, сильный, смелый, дерзкий. Ты бы дрался с ним наравне, и он бы признал в тебе равного соперника. А я в этом ничего не смыслю. Я совсем не воин, Борислав! И ты знаешь, что я никогда не хотел им стать! Я просто учёный. Я бы занялся коварным Вадимиром. Против этого хитреца грубая сила бесполезна. Но у меня есть несколько идей, как ему насолить.

– Вот так бы и отдал мне трон? – он недоверчиво сощурился.

– Если ты не будешь совершать глупостей. Хотя бы иногда будешь слушать здравые советы…

Борислав смял лист с моими трудами и бросил мне в лицо. Я увернулся.

– Придурок! Всегда лезешь со всякой ерундой!

– Ну, извини, – грустно улыбаюсь, – Что брат у тебя такой придурок.

– Я бы тебя не пощадил. – добавил он с ненавистью, – Так что дай мне зарезаться. Так будет легче для страны.

– Ни за что! Мало я натерпелся, пока ты лежал бездыханный?!

Он некоторое время молчал, потом попросил:

– Если доверяешь мне, то дай кинжал. Теперь, поскольку народ меня ненавидит, мне страшно быть безоружным. Даже, когда я заперт в башне.

Я растерянно медлил. Борислав уже раз попробовал зарезаться, выпросив у кого-то из охранников кинжал! Как я могу дать ему оружие? Вдруг, он снова?.. Или из мести зарежет кого-то из лечащих его, поскольку среди них мои друзья?..

– Значит, не доверяешь мне? – брат мрачно сощурился, испепеляя меня взглядом.

Но всё-таки… вдруг моё доверие тронет его сердце? Вдруг мы сможем жить как раньше? Или хотя бы просто иногда как чужие говорить? Но уже без этой ненависти? Дружбы я, боюсь, между нами уже не будет…

Помедлив, снял с пояса кинжал. И протянул ему. Борислав спокойно принял. Некоторое время задумчиво вертёл в руках, гладя пальцами не острую часть клинка. И вдруг резко сел, швырнул его в меня. Лезвие почти у самого моего носа снёс в сторону огненный поток. К стене упал мягкий комок металла и растёкся по полу серебристой лужицей. Жаром огня Бориславу опалило руку, и теперь он грязно ругался, прижимая к себе повреждённое запястье.

Докучай спокойно поднялся с пола, потирая браслет. Глиняный, со вставками из разноцветных полупрозрачных матовых искусственных камней.

– Мага нашёл? – проворчал наследник.

– Это «магия камней», – усмехнулся алхимик, – Мало изученный раздел алхимии. Об намеренном и направленном использовании некоторых свойств искусственных веществ. Прозван «магией камней», хотя по сути это не совсем магия. Нет заклинаний. Нет использования магической силы, магического слоя использующего или окружающего мира, – он задумчиво погладил браслет, – Есть только воля алхимика, его знания и некий полезный состав.

– Смотрю, ты времени не теряешь, – вздыхаю.

– Да вы мне как-то книжку полезную подкинули, – Докучай улыбнулся мне, – Но, мой принц, я настоятельно не рекомендую вам давать оружие принцу Бориславу. Он ещё не хочет разговаривать с нами. По-человечески.

– И не собираюсь, – тот мрачно скрестил руки на груди, поморщился, – Это срам: проиграть такому ничтожеству, как «книжный червь»! И я не намерен улыбаться ему и склоняться перед ним, даже при угрозе отправить меня за Грань, – он с ненавистью взглянул мне в глаза, – Тебе стоит хорошенько охранять меня, Вячеслав. Если я сбегу – тебе не поздоровиться. И плевать, что твои люди потом сделают со мной!

Кровавые пятна на его бинтах стали расползаться ещё больше. Он ещё держался, пытаясь неотрывно и в упор смотреть на меня. Неужели, вражда между нами не окончится никогда?

– Сгнить в темнице для меня будет приятнее, чем склониться перед тобой, – хрипло произнёс старший брат, попытавшись ещё и гордо голову задрать.

И почти сразу же обмяк на подушках.

Я не смогу его казнить! Не смогу! И он упрям как отец. Неужели, я буду вынужден заточить его в темнице или в башне навсегда? Нет! Не хочу! О, только бы вернулся отец! Тогда не будет смысла держать наследника страны взаперти. И я снова стану никем. Но так хотя бы брат будет жить! Хотя бы он!

Очнувшийся Славик испуганно посмотрел на меня, на неподвижного и окровавленного брата. И отчаянно зарыдал. Я пытался обнять его, но братишка вырвался.

– Меня ты тоже однажды запрёшь в башне, да? – отчаянно спросил мальчик, смотря на меня.

– Славик! Да что ты такое говоришь?

– Нет… ты запрёшь… – мальчик вскочил, испуганно отступил от меня, – Не бывать в небе двум солнцам. Не бывать в стране двум королям.

– Славик! – потрясённо выдохнул я.

Младший брат медленно отступал назад. Подальше от меня. Я испугался, что сегодня потеряю обоих моих братьев. Один переступит Грань от потери крови – вот как встревожено возится с ним Докучай – а в сердце Славика сгорит любовь ко мне. О, только бы вернулся отец! Лучше снова стать никем, но тогда хотя бы близкие будут целы! Хотя бы я буду жить в их сердцах! Или пусть меня свергнут другие друзья Борислава! Я устал… я устал, что люди гибнут из-за меня…

Крики Докучая и младшего брата долетели откуда-то издалека…

Ещё не начинало светать. Осенняя роса холодила ноги даже сквозь сапоги. Дворцовый парк был безлюдный, мокрый и мрачный. Цветы с клумб уже почти все сорвали – и беззубыми ртами зияла с клумб голая земля. Там где ещё недавно были цветы…

Ветер пробирал до костей. Я кутался в тёплый плащ. Поверх него слабо трепыхался освещающий камень на шнурке.

Докучай ругался на меня, что здоровье не берегу. Что я своим трудом доведу себя до истощения. Вон как неожиданно грохнулся в обморок в башне. Но мне было как-то душно ночью. Уснуть не мог. Вот и вышел ещё затемно воздухом подышать, поразмять ноги.

Вдруг донёсся какой-то шум со стороны города. Закрыл глаза, прислушался.

Кажется, одинокая лошадь скачет по каменной мостовой. Ко дворцу. Всё ближе. Ближе. Вот замерла у ворот… Кому понадобилось во дворец, да ещё и ночью?

Я задумчиво замер. Парк всё ещё был безлюден. Но у ворот, за стеной, как-то зашумели. Опасность? Беда? Вороги идут? Эх, правильно говорят: пришла беда – отворяй ворота. Ладно, я подожду здесь, узнаю, в чём дело. Если что, помогу искусственными веществами оборонить дворец. Там Славик. Славик… Братишка всё ещё избегает меня и при случайных встречах от него веет холодом вежливости. Равнодушной вежливости… Борислава я потерял. Так и буду мучиться, вспоминая, что он из-за меня заперт в башне. Пока не сбежит, не поднимет восстание. Или найдёт новый способ расправиться с позором…

Странно, на сердце как-то спокойно стало. Или это я от ветра заледенел и ничего уже не чувствую? Но у ворот дворцовых как-то стихло всё. Посланник идёт во дворец? Они тихо обсуждают новую новость?

Задумчиво посмотрел на небо. Его закрывали тёмные плотные тучи. Кажется, скоро будет дождь. Или будет очередной промозглый пасмурный день. Что это ты нас дождём обливать надумал вдруг, а, мир?

Что-то ёкнуло внутри. Невольно взглянул туда, куда потянуло.

По аллее ко мне шёл… отец в сопровождении нескольких воинов, стражей от ворот дворцовой стены. Вот они заметили мою фигуру и тусклый свет освещающего камня. Вот отец вгляделся в моё лицо, направился ко мне. Спокойно и уверенно. Я узнал его по походке. А по этой старой и простой заляпанной одежде, по заросшему лицу и непричёсанным волосам я бы его мог и не узнать.

Светлело… Скрипели ветки деревьев от сильного ветра. Отец подходил всё ближе и ближе. Я улыбнулся ему.

Отец! Живой! Кан не соврал: наш король действительно жив! И теперь он вернулся! Отец вернулся! И теперь я смогу отдохнуть! Но… что это он делает?..

Мстислав, когда между нами оставалось немного, вдруг остановился. Сорвал с пальца кольцо и швырнул в меня. Кольцо ударило меня по плечу, зашипело от столкновения с тканью. Соскользнуло по руке. Туда, где были мои…

Сначала затрещали искусственные камни на браслетах под рукавом и плащом. Потом заискрилось брошенное кольцо, падая к моим ногам. Искр стало больше. Разноцветных… жгущих… леденящих…

Кольцо, которое я ему подарил для защиты… я не учитывал, что отец бросит его именно в меня! Не учитывал…

Растерянно посмотрел на короля Черноречья. Тот испуганно смотрел на меня. Кажется, и он не подумал, что у меня могут быть при себе другие искусственные вещества…

Загорелись, разрываясь на клочки, камни на моём рукаве. Я отчаянно закричал.

Горячие кусочки, падая к моим ногам, взрывались… От грохота я оглох…

Я не учёл, что он кинет кольцо с искусственным камнем в меня… Он не учёл…

От взрыва меня подняло в воздух. Успел заметить надо серое небо, закутанное облаками… и меня сильно приложило о землю… Аж дыхание перехватило… Продолжали шипеть и сгорать искусственные камни на моей руке... Зашипели каменные браслеты на другой…

Странно… кто заткал кроны деревьев огненно-кровавой тканью?.. Кажется… это шёлк… такой блестящий… Небо заткано легчайшей тканью… серо-голубой… нежно-голубой… О, как много дыма… задыхаюсь…

Кажется, меня трясли… перед глазами плыли разноцветные пятна… шипели вокруг искры… Где-то кто-то кричал… Я падал в бездну… Разноцветные нити прошили моё тело насквозь… дотянулись до крови… кровавые нити в сосудах… чёрные нити, сплетающиеся с моей кровью… жёлтые нити… меня жгло изнутри… лёгкие сгорали… не хватало воздуха… голубые нити удушающим пологом легли мне на грудь…

Вдруг мир снова стал прежним… мои ноги не касались земли… я висел в чьих-то жёстких сильных руках… меня трясли… меня тряс отец… Отец…

Слабо улыбнулся ему… Отец жив… Наш король жив… Мстислав жив… если я не брежу… если это не бред…

– Что ты натворил в моё отсутствие, щенок? – мрачно спросил король.

– Неужели, тебе ещё не поднесли новые свитки? – устало спросил я.

Снова исчез куда-то воздух… Его как будто выжгли из окружающего пространства…

– Отвечай, когда я тебя спрашиваю! – лицо Мстислава расплывалось, – С твоим братом я позже…

Я видел только голубые нити в моей груди… они смешались с раскалённым воздухом… с моей кровью… Нити?.. Те самые Нити? Из основ… веществ… я… вижу их?

Слова долетали как будто издалека…

Кажется, дождь пошёл… капли воды упали на моё лицо… Я облизнул их… такие прохладные… живые…

Вокруг ничего не было. Пусто. Разве что у ног моих тянулась дорога. От моих ног и куда-то в пустоту. Там, вдалеке, мерцали звёзды. Странно, уже вечер?..

Недоумённо развернулся. Почему-то показалось, что рядом кто-то есть.

Она сидела на краю пропасти, на высоком камне. Непонятная ткань платья, неподвижная, как и её длинные волосы, спадающие ей по плечам, тянущиеся по земле… Женщина… или девушка?.. Возраста не разобрать. Но её глаза… эти мудрые и ласковые глаза… в них было столько теплоты, что что-то внутри меня вдруг потеплело.

– Ты…

– Я – Мириона, – она грустно улыбнулась.

– Мир… наш… ты – это он? Или она?..

– Вы зовёте меня Мирионой, – женщина в мгновение вдруг очутилась передо мной. Тянулись по земле её длинные и красивые, живые волосы… – Можешь считать, что с тобой говорит душа Мирионы. Но это не важно.

Я осторожно выглянул из-за её плеча. Там, в пропасти я вдруг увидел где-то глубоко внизу землю… лес… поле… город, казавшийся таким игрушечным… Цепочку гор… тоже крохотных… Звуки мира не долетали до нас…

– Я… за Гранью?

Она грустно кивнула. Я устало сел на землю.

Значит, теперь я за Гранью. Теперь всё. Не рассчитал… Но я же не думал, что отец кинет подарок в меня!..

– Он не хотел тебя убивать, – печально сказала душа мира, присаживаясь около меня.

Прикосновение её руки какое-то странное… нежное, как вода в роднике… тёплое, как солнечные лучи… от неё пахло цветами и травой… и влажной землёй… и речной прохладой… запахи сменяли один другой… и ощущения от её касания – тоже…

– Мстислав просто рассердился. Хотел тебя напугать, – уверенно продолжила Мириона.

Растерянно спросил:

– Ты… читаешь мои мысли?

– Я же мир ваш, – горькая улыбка, – Я вас вижу и слышу. Я чувствую вас. Но он, правда, не хотел тебя убивать. Мстислав теперь страшно напуган.

Значит, он тоже не рассчитал, что у меня при себе могут быть другие искусственные вещества…

Я было вздохнул… точнее попытался, но тело не слушало меня… тело… какое-то полупрозрачное… словно и не моё…

Глупо так уходить… И он тоже не этого хотел… Но он не виноват. Это мне не следовало таскать при себе столько искусственных веществ. Учесть, что он кинет в меня кольцом… Но я не подумал, что отец использует подаренное ему оружие против меня… Не учёл…

– Земли отравлены, – тихо и устало сказала женщина, – И вода.

Растерянно взглянул на неё.

– Вами отравлены, – добавила она с горечью.

Внутри что-то болезненно сжалось. Не сердце. Оно уже не трепыхалось. Какой-то другой маленький комок. Маленький и тёплый. Светящийся. Душа?.. Это моя душа?..

– Мной?

– Алхимиками. Сильно… отравлены…

Грустно посмотрел на край пропасти. Туда, где скрывался мир… жизнь… люди, у которых были какие-то планы и мечты… Значит, скоро ещё кто-то уйдёт за Грань… хотел быть полезным для людей, но… выходит, и я как-то причастен к чужим уходам… Зачем вообще я жил?!

– Эпидемия пройдёт по Светополью, Черноречью и Новодалью.

Вздрогнул. Так много земель захватит?..

– Это уже предрешено. Слишком много отравы в земле и воде. Вода разнесёт её ещё дальше. Ты первый, кто пострадал.

Значит, из-за алхимиков много людей быстро угаснет.

– Долго, – сердито поправила меня Мириона, – Они будут долго угасать.

– Это…

– Вы назвали эту болезнь «Проклятьем алхимиков».

«Проклятье алхимиков»… Если бы я мог, то застонал бы или ударил себя по голове! «Проклятье алхимиков»… кошмар всех «творцов камней»… Болезнь неизученная, неисследованная… Все, кто попадал ей в лапы, погибали. Медленно, мучительно… Никто не знал её причин… никто не придумал от неё лекарство…

– Ты уйдёшь первым. Слишком много возился с искусственными веществами. И сейчас в твоём теле слишком много яда.

Значит, таково моё наказание… Такова моя награда за стремление улучшить жизнь чернореченцев! Ну, что ж… теперь надлежит спокойно принять, что заслужил. Ответить за всё. За все души, которые погибнут в будущем из-за меня.

Почему-то я смог закрыть лицо руками. Только я видел сквозь них… это было бесполезно… всё было бесполезно… Всё, чем я жил!

Мы долго молчали… или недолго?.. Здесь не было времени… здесь уже начиналась вечность… Только я с ужасом понял, что даже за Гранью во мне всё ещё живёт моя душа. Все мои чувства… всё моё раскаяние… вся моя боль… всё осталось со мной. Всё уйдёт вместе со мной…

Цветана… успеет ли она покинуть Черноречье? Сможет ли выжить?

Цветана… я вдруг так отчётливо вспомнил её смеющиеся глаза… её лицо…

Цветана… ты, твой облик и эта нежность тоже уйдут вслед за мной… Душа забирает с собой память о самых важных людях, когда уходит из жизни…

Жаль… мне правда жаль, что я так недолго был рядом с тобой! Жаль, что я так много думал о делах, о стране и так мало, совсем кроху – о тебе…

– Слушай… – сказала Мириона наконец. – Там идёт дождь…

– Какая мне теперь разница, какая там погода?!

– Там идёт дождь, – добавила она устало, – Я пытаюсь смыть с твоего тела хотя бы часть ядовитых веществ.

– А разве это что-то изменит?

Женщина говорила, не слушая меня, устало глядя куда-то вдаль:

– Я пробую отдать тебе силу из магического слоя вокруг дворца…

Она вдруг дрогнула. Мгновение – и уже стояла надо мной, подрагивая от усталости, смотря на меня тускнеющими глазами:

– Если ты захочешь жить, твоя душа будет бороться. Ты сильный. Может, у тебя появится ещё немного времени.

Вскакиваю. Кричу:

– Так я буду жить? Буду?!

– Немного… ещё… – взгляд куда-то сквозь меня, – Около полугода у тебя, возможно, будет, – Мириона вдруг взглянула прямо мне в глаза. Страшное, измученное было у неё лицо, – Я прошу тебя о помощи, Вячеслав! Помоги!

– Разве… я могу что-то сделать?

– Ты сильный. Ты истинный алхимик.

Потрясённо выдохнул:

– Кто?!

Ведь… их могло и не быть на свете вовсе, истинных, прирождённых алхимиков! Тех, которым не нужны учебники и схемы. Потому что они с самого рождения чуют, что и с чем нужно смешать и для чего. Им не нужно учить, где какие Нити, основы… потому что они видят их и так… Они видят основу мира, основу всех веществ… но… я же не такой! Я никогда не видел Нитей!

– Ты будешь их видеть. Сможешь. После сильного потрясения душа может или погаснуть, или разглядеть мир ещё лучше. И ты алхимик. Ты умный. Твоя душа сильная. Люди слушают тебя, – душа мира торопилась, волновалась, – Помоги, Вячеслав! Умоляю тебя, помоги! Спаси их! Всех этих людей… Спаси их!

– Н-но… что я могу? На что я гожусь? Полуживой… и если я выживу, то лишь ненадолго…

– Найди лекарство от «Проклятия алхимиков»!

Я растерянно смотрел на неё. Никто не смог. Никто же не смог за века существования алхимии! Так разве ж я смогу? У меня и времени-то почти не осталось! Если вообще выживу…

– Найди лекарство от «Проклятия алхимиков»! – с мольбой выдохнула душа моего мира, – Ты сильный. Ты умный. Люди слушают тебя. Ты будешь видеть Нити… Спаси их! Пожалуйста! Спаси этих людей! Когда люди мучаются, то я тоже мучаюсь… Я плачу от твоей боли… я плачу от боли других… ваша боль – это моя боль… но я не смогу спасти вас в одиночку! Слишком много яда!

Обычно в таком смятении и отчаянии женщины плачут. Но она не плакала. Она просто стояла и смотрела на меня. Но было в её взгляде столько боли… столько боли внутри её бездонных глаз… и я вдруг ощутил эту боль как свою… как свою собственную боль…

Просто… люди – часть этого мира. И мир чувствует их боль, как свою собственную. Но наши души – часть этого мира. Или этот мир – часть наших душ? И моя душа чувствует её боль как свою… всегда чувствовала… я просто в жизни этого не замечал!.. И… в старых легендах говорилось, что мир живой… что наш мир умеет чувствовать… он разумный… Наша Мириона живая и разумная… я не верил, но… так и есть… Когда-то люди Первого народа говорили с ней… по-простому общались… дружили… Потом разучились её слышать, перестали понимать… Но я понял её! Я смог услышать голос Мирионы! Она умоляет меня о помощи! Меня, простого человека, прозванного «книжным червём»! Но… если я что-то смогу… может, стоит хотя бы попытаться? Ради Цветаны… ради Алины… ради всех остальных… Полгода – это не так уж и мало…

Я осторожно взял её руки, сжал её пальцы между ладоней… странное ощущение теплоты…

– Не плачь, Мириона. Я сделаю всё, что смогу!

Душа мира мне улыбнулась. Столько надежды, столько счастья появилось в её глазах! Что-то внутри меня потеплело от её надежды и ощущения её радости. Мы – это часть мира. Мир – это часть нас.

– Как мне выжить? – тихо спросил я, – Как мне выжить, чтобы попытаться справиться с этой болезнью? Или… это просто сложное отравление?

– Ты прав. Это очень сложное отравление. Нити искусственных веществ глубоко въедаются в тело, в твои Нити, в твой магический слой… Дождь идёт… Там дождь идёт… – она вдруг высвободила свои руки, мягко подтолкнула меня в спину, – Иди… иди скорее! Чтобы успеть выжить! Иди быстрей!

И снова подтолкнула меня. К пропасти. Значит, я туда должен уйти. Ну, ладно.

– Бывай! – почему-то ляпнул я, обернувшись, вместо слов прощания.

Женщина улыбнулась, тепло-тепло. И снова внутри меня всё залило теплотой. Она робко подняла руку, повторяя человеческий жест. Я улыбнулся ей, отвернулся и быстро пошёл вперёд. В пропасть. Чтобы жить. Чтобы бороться.

Лишь на мгновение остановился на краю. Мир подо мной… был так красив! Отсюда, с краю… мне слышны какие-то звуки… песня ветра… шелест листвы под окнами… чьё-то прерывистое дыханье где-то рядом со мной… Ну, ладно, я пошёл.

Я сделал шаг вперёд. И провалился в жизнь…

Потолок был смутно знакомым… Каким-то потускневшим… Рядом кто-то был… большой и тёплый… сидел на постели возле меня…

Посмотрел в бок. И растерянно вздрогнул.

– Ты… плачешь?

Отец сгрёб меня в объятия, так судорожно сжал в сильных руках, что я едва не задохнулся. Горячие капли падали мне на голову, на лицо… Отец… плачет… из-за меня? Так… ему не всё равно? Ему не всё равно?!

Мы сидели так долго… Было душно… то ли от его объятий, то ли от тепла его тела…

Голубые тусклые нити где-то в груди тянулись к лёгким…

Я вздрогнул. Король торопливо выпустил меня, заглянул мне в лицо:

– Тебе плохо, сын? Пить хочешь? Я лекарей позову… – осторожно опустил меня на подушки. И быстро двинулся к выходу из моей спальни.

Сын… кажется, он впервые назвал меня сыном! Просто сыном… и это так хорошо! Ради этого стоило заболеть! Стоп… я же болен… я страшно болен… мне осталось только полгода или около того…

– Вячеслав, стой!!! Ты спятил?!

Мир немного помутнел. Ноги задрожали. Я опёрся рукой о кровать. Отец возник около меня как-то неожиданно.

– Щенок, ты спятил?! Марш в кровать! Ты едва только пришёл в себя! Лекаря и алхимики все как один твердили, что ты был на Грани! Ты не слышишь меня? – он взволнованно сжал мои плечи, легонько встряхнул, – Ты… – голос его дрогнул, – Не слышишь меня?..

– Мне надо спешить…

– Ты едва Грань не перешёл! Куда спешить? – король торопливо запихнул меня в постель, одеялом укрыл, подоткнул концы вокруг меня.

Отец заботился обо мне… так открыто… это было так непривычно… и так мило… И… я не могу ему сказать… что это хрупкое счастье – это ненадолго… Смотрю в его встревоженные глаза – и не могу. Впрочем, так у меня будет больше сил, чтобы бороться с болезнью. Потому что в этой жизни у меня есть отец…

– Можешь… позвать Докучая? Это молодой алхимик… он уборщик в Школе алхимии близ Связьгорода и… мой друг…

– А ещё этот парень – глава отряда камней и трав? – король усмехнулся.

Растерялся. Он задумчиво пояснил:

– Я все твои записи читал, когда ты был без сознания… на Грани… Ладно уж, раз со мной не хочешь общаться, велю, чтоб друга твоего привели.

– Я не…

Неужели, так просто? Раз – и счастья не стало. И я снова кого-то потерял…

– Да я пошутил, Вячеслав, – отец улыбнулся, широко и тепло, – Найду я твоего друга, не волнуйся. А мне пока надо приструнить королевских лекарей: их глава скоро придёт поговорить о женской школе. Полагаю, снова будет просить «прикрыть этот балаган». Но идея у тебя здравая, мне понравилась. Но ты не прыгай по комнате, спокойно лежи. Понял? Я тебе уши оторву, если от кого-то узнаю, что ты по комнате или по дворцу ходил! На, пока, поиграй, – он достал из кармана какой-то небольшой свёрток и положил возле меня на подушку.

Недоумённо развернул жёлтую нежную и блестящую ткань… и потрясённо выронил содержимое. Отец наклонился, подобрал с пола и положил возле меня… медальон – знак второго министра и его печать.

– Не балуй. А то отберу. Всё-таки – важная игрушка для государственных мужей, – Мстислав подмигнул мне.

Знак второго министра страны… и его печать…

– Как уже говорил, твои записи читал. Кое-что мне не понравилось, но кое-что было любопытно. И я решил, что ты заслуживаешь какого-нибудь подарка за твои труды и заботу о стране. Но знака первого министра дать не могу. Во-первых, Радомысл прилично себя вёл в моё отсутствие, тебе помогал, Борислава пытался приструнить. Во-вторых, у тебя бы от чрезмерных привилегий и обязанностей не осталось бы времени на заботу о Школе алхимиков близ Связьгорода.

– А…

– Теперь ты и официально отвечаешь за неё, – подмигнул мне отец.

Но…

– Думаешь, я не знал, кого в Школе почитают больше всех? – король усмехнулся, – Да я знал, знал! Мне просто было интересно посмотреть, сможешь ли ты в одиночку с нею управиться. А у тебя неплохо получалось, даже когда я назначил министра Вояту официальным главой Школы. Как ты его обошёл, хитрец! Жаль только, вы там оружием мало занимались, а всё какой-то ерундой… Мази, лекарства, противоядия…

Но Борислав? Он…

«Жив твой Борислав»

– Так брат жив? Ты отпустил его?

– Я вроде ничего не говорил, – Мстислав недоумённо прищурился. – Ну да, жив он. Что этому щенку станется? Когда оправится, я ему уши оторву. Выпорю хорошенько. И отправлю куда-нибудь доски строгать или камни носить. До сих пор не могу разобраться со всеми последствиями его поступков, – он вдруг вздохнул, как-то сгорбился, – Мне сегодня ещё и извинения приносить, Вячеслав. Прилюдно. На главной площади Связьгорода. Славомиру. Мальчонка единственный, кто выжил из всей семьи одного из самых верных моих слуг. И других толковых людей Борислав не пощадил…