Текст книги "Каинова печать (СИ)"

Автор книги: Елена Тихомирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Для начала Ал’Берит назначил женщину не больше не меньше, а своим заместителем. А потом, словно издеваясь над всем высшим светом ещё основательнее, даже официально признал своей пассией. С учётом того, что до этого подобную пару ему составляла лишь легендарная Ашенат, колкость вышла на славу.

Не иначе, как более достойной кандидатуры тысячелетиями не находилось!

В узких кругах втихаря шла молва, что Главный архивариус Ада намеренно выжидал столько времени, дабы шпилька вышла особенно острой… Однако нечего и говорить, особой симпатии общества Ал’Бериту это не прибавило!

– Ваше молчание связано с намерением вызвать меня на дуэль?

– Нет, Ваше превосходительство.

– В таком случае, позвольте выразить сожаление за принесённое вам расстройство, господин Аворфис.

– Когда, – всё же решился он на вопрос. – Ответьте только, когда вы рассчитываете окончательно снять госпожу Пелагею с её должности?

– Когда мысль об этом станет приносить мне хотя бы тень удовольствия.

Свой вопрос второй заместитель задал не из-за бушующих в нём эмоций, а по причине ранее выявленных обстоятельств. Принимая дела Питомника, он заметил, что на кухню замка Аджитанта оттуда стали регулярно перемещаться особи женского пола. Подобное мало привлекло его внимание на тот момент. Более того, он расслабился, когда после просмотра документов по шахтам довелось сделать вывод, что число особей оказалось в значительной степени сходно с поступлением новообращённых вампиров. Но в свете признания дядюшки подобное уже мало походило на нелегальное восполнение рабочей силы.

– Я вижу, как вы стали напряжены из-за моего ответа, – заметил между тем Ал’Берит, и он вынужденно согласно кивнул головой. – Причина вашего беспокойства ясна для меня, но вы верно не переходите к выяснению подробностей. Сейчас я не намерен говорить об этом. Однако знайте, для продления жизни госпожи Пелагеи я выберу достойный путь.

«Достойный? – очень желал произнести вслух Аворфис с неприсущей ему язвительностью. – Разве обращение в вампира можно назвать чем-то достойным?!».

Рейтинг таких существ был основательно ниже, чем у людей. И потому как пошло выглядели бы взаимоотношения Высшего демона и вампира со стороны! Ведь сколь брезгливо ни относились жители Ада к людям, но о нечисти, а тем более о нежити, у них и вовсе было низкое мнение. Пожалуй, подобное омерзение обычный человек может испытать перед некрофилией.

И всё же высказывать подозрения такого рода было ещё рано. Их можно было счесть оскорбительными, а потому сначала следовало удостовериться. Лично.

Глава 4

Не только у Аворфиса имелись подозрения, которые необходимо было лично подтвердить или опровергнуть. Ступая на избранный им путь, Ал’Берит знал, что ему предстоит сделать многое. То, что он усыпил бдительность своего ближайшего окружения, являлось лишь первым шагом. И потому он, будучи Хранителем летописей и Главным архивариусом Ада, крайне неуютно чувствовал себя, словно вор, крадясь по коридорам вверенного ему же ведомства. Однако поступить иначе Ал’Берит не мог. Ему ни в коем случае не следовало показывать свою осведомлённость о наличии документов, о которых он «никогда даже не подозревал». Пока они не требовались, а просто следовало удостовериться, что их никто так и не сумел изъять, привлекать каких-либо сотрудников было нельзя.

… Так что оставалось только проклинать собственную предусмотрительность!

Как благоразумный демон, некогда он, вместе с прочими данными тех лет, отправил вдруг ставшие столь актуальными копии дозволений в соответствующее, но тщательнее прочих охраняемое хранилище, расположенное в Земном отделе, ибо желал в будущем (при необходимости) иметь возможность использовать те в своих целях.

Да, сложно осознать всю иронию момента, если не узнать суть преступления, раскрываемую сей документацией «с душком». И можно было бы рассказать подробнее, но тогда придётся затронуть некоторые занудные исторические моменты.

Хотя…

Если вникнуть в многие занудные исторические моменты, а не смотреть на них поверхностно, то можно хорошо посмеяться. Например, никому не кажется исключительным чудом, что Иисус смог найти людей с именами: Андрей, Пётр, Иоанн, Иаков, Филипп, Варфоломей, Матфей, Фома, Симон и даже Иуда, где-то на Ближнем Востоке? Не?

Любая ваша реальность это ваша фантазия. Истинную вам не увидеть, покуда вы не начнёте сомневаться с собственной системе верований. Ваше видение мира построено на галлюцинациях других людей, записанных в книги. Вы не понимаете, что сами себе придумали отговорки, чтобы перестать искать истину. Поэтому не надо держаться за картину мира.

И чтобы ещё немного выбить почву из-под ваших ног, пожалуй, стоит привести ранее неизвестные вам факты. Пусть даже многим они покажутся просто занудными. И всё.

Не просто так рефаимы и нефилимы[3]3
  Нефилимы – потомки ангелов от людей.


[Закрыть] описаны в древних летописях, не просто так они уничтожаются в каждой из легенд и не просто так ныне они не более, чем сказка. Эти существа оказались столь опасны, что в своё время потребовали полного искоренения. А записи о них лишь предупреждение людям не стремиться возрождать ушедшее в небытие, потому что рефаимы и нефилимы обладали жуткой способностью – они плодились, множились и, продолжая вливать в свой род человеческую кровь, в конце концов порождали потомство с душой. И душа эта могла напрямую черпать мощь планеты.

Всё то, что демоны и ангелы по крохам вытягивали из недр чужого мира, их человеческие потомки использовали легко, непринуждённо и в любом количестве. А такая сила могла привести к катастрофе. И потому потребовала уничтожения.

Стоит сказать, подавление опасных особей (обладающих человечески-извращённым мышлением да нестабильным характером вкупе с бессовестным могуществом вследствие тесных уз с источником энергии Земли) отняло чрезмерно много сил и жизней. Тяжёлая зачистка показала необходимость полного прекращения межмирового скрещивания. Вот только Ад и Рай пошли в этом вопросе разными путями.

Царь Сущего издал указ о запрете, а Князь Светоностный – нет. Мораль и философия Ада не дозволяли преподносить демонам подобные законы. Создание прецедента даже в таком важном моменте приближало к основам Рая, и заставивших некогда единый народ расколоться. А потому Ад предпочёл пойти иным, не менее действенным путём – выбрал забвение и высмеивание.

О тайне умалчивалось настолько профессионально, что нескольких десятков веков хватило, чтобы знание сути опасности почти полностью растворилось в свете. Помимо этого, оставленные в живых полукровки постепенно вымирали, становясь, как бы сказали люди, чем-то сродни «мифическим животным». До полного их естественного исчезновения по расчётам Высших оставалось от двух до четырёх тысячелетий, ибо, во-первых, ныне существующие рефаимы если и могли размножаться, то только клонированием, а, во‑вторых, пополнения их рядов с Земли не предвиделось в силу элементарной цепочки следствий.

Всё началось с того, что с момента окончания зачистки изменился правовой статус рефаимов. Казалось бы, отличная новость, для них стало признано главенство демонической крови, но… в результате они потеряли права людей, а всех свобод демонов так и не обрели. Для становления полноценным членом Адского общества им отныне требовалось получить специальное дозволение. Некогда этот документ распространялся массово, но изменение правового статуса рефаимов вылилось в добавление в инструкцию по его выдаче одного единственного, но крайне коварного пункта – «право на жизнь» обязано стало выдаваться исключительно под роспись лица, о нём запрашивающего.

Теперь к этому добавьте два иных обстоятельства.

Первое, (словно в насмешку) дозволяло рефаимам свободное нахождение на «прародине человечества» трое суток в течение одного адского года. И на первый взгляд это лучше, нежели полный запрет на пребывание на Земле, существующий для демонов, не имеющих лицензии или определённого статуса, да? Но указ вылился как в гарантию недопущения потомства, способного родиться с душой, так и в официальное разрешение своевременно уничтожать новорождённые последствия непродуманных связей.

Второе обстоятельство заключалось в том, что признание главенства демонической крови запретило без одобрения специального отдела канцелярии телепортацию с Ада на Землю и наоборот. И на рассмотрение этого вопроса могло уйти до половины дюжины дней.

Три дня против шести. Или, другими словами, шансов выжить у новых рефаимов практически не было. В конце концов, как новорождённый может получить разрешение на телепортацию в Ад, затем подать заявку на необходимое дозволение, а там и расписаться в ведомости за его получение?

Князь и безо всяких запретов создал желаемые последствия по недопущению возникновения полукровок. И подобная хитрость не вызвала возмущения общественности в силу второй части замысла – в Аду намеренно создавался (и уже существовал!) прочно устоявшийся неприглядный облик рефаимов.

Несомненно, здесь сыграло свою роль потомство от демонов, рождающееся у людей, содержащихся в Питомнике. То самое, что регулярно поставлялось на арены. Беременность, протекающая в условиях лишения связи с Землёй, способствовала появлению чудовищ, постепенно накладывающих своим существованием неприглядные краски на репутацию разумных рефаимов. Положение последних из века в век уносилось к низам. И продолжать свой род таким созданием не хотелось никому. Молодёжь смотрела на «мифических животных» свысока.

Как бы ни были умелы в тайных вылазках Дагна, сколь ни считались неуязвимыми Кьёрелл, как бы не славились ищейки Шайрву своими способностями к видению прошлого – они были лишь второсортным отребьем. Вызывали чуть меньше брезгливости, чем искусственно созданная на основе человеческого материала нечисть или тупые обры.

В результате, демоны постарше, кто знал об опасности, и сами не допускали рождения рефаимов. А более юные, кто не знал, не желали пополнять род столь мерзкой тварью. Кроме того, никому и близко не хотелось тратить часы на муторное заполнение беспощадных официальных бланков!

И всё же нашёлся некто, кто сим озаботился.

Этот «благодетель», каким-то образом не затрагивая Паутину[4]4
  Паутиной называют охранную систему Земли. Одна её часть позволяет Аду контролировать и определять всех, кто покидает пространство Земли. А другая распознаёт для Рая лица, напротив, Землю посещающие. Соответственно, ангелами задействованы разработки, не дающие демонам действовать столь скрытно, как хотелось бы. И наоборот.


[Закрыть], нелегально переносил новорождённых в Ад и, пользуясь своим достаточно высоким статусом, заставлял сотрудников канцелярии «не задумываться» с кем они сотрудничают и ради чего.

Подобное хамство, творящееся прямо у него под носом, искренне возмущало Ал’Берита до сих пор! Однако личность наглеца способствовала, чтобы он сперва накопил некоторый объём копий дозволений, осторожно выжидая подходящего часа для их перемещения в архив, и только затем занялся аккуратным смещением с должностей лиц, совершавших пособничество. Всё было продумано и рационально. Всё! Своими поступками Ал’Берит не только пресёк дальнейшее беззаконие так, что никто не заподозрил его вмешательства, но и аккуратно сохранил доказательства, способные выжечь из упоминаний истинного виновника.

Случайность того, что документы ему понадобиться не изъять, не донести до общественности, а просто осмотреть на наличие (причём тайком) выглядела для демона настолько близкой к нулю, что…

– Ваше превосходительство, моё почтение.

Ал’Берит от неожиданного приветствия, едва не сбился с шага. Однако первым делом он молниеносно разрушил яркие линзы, позволяющее видеть регулярно смещающие своё положение охранные лучи, призванные считывать информацию о посетителях, и только потом посмотрел на говорившего. Телепортацию Корнебильта – главного архивариуса отдела метаморфии, в этот коридор Хранитель летописей никак не ожидал! А ведь от наиболее вероятных персон заблаговременно избавился.

– Вы оказались достаточно далеко от своего подразделения. Зачем?

Тощий и скрюченный демон не мог ответить, ибо всё ещё низко кланялся для выражения большей почтительности. Его старательность едва не привела к тому, что с губ наместника Аджитанта была вот-вот готова сорваться просьба больше не поступать так в его присутствии. Возраст Корнебильта являлся таковым, что и сам Ал’Берит не помнил его кем-то помоложе. Тело архивариуса чрезмерно одряхлело за тысячелетия продолжительной жизни. Он и кланялся-то с трудом! Судя по всему, разогнуться вообще стало для него чем‑то сродни подвигу.

– Это всё из-за изолятора, Ваше превосходительство. Кхе-кхе. Он находится в Земном секторе, вот я и вынужден спасать доверенное мне имущество, – тягуче проскрипел демон и пожаловался. – Эти новенькие всё всегда так путают. Снова повезли в другой архив документ не с тем номером. Вот он и попал туда.

– Вам нужны более внимательные сотрудники?

Судя по глазам, зрение которых уже было невозможно выправить, обозначения на свитках Корнебильт путал сам. Но в данный момент Главе архивов это было только на руку. Старик вряд ли сумел сделать вывод сколь подозрительно для начальства ходить в артефактных линзах. Однако Ал’Берит предпочёл продолжить разговор не только для проверки собственного умозаключения. Как раз показалась стража, получившая сведения от охранных лучей. Это означало, что вылазка провалилась и поспешный уход стал бы больше походить на побег.

– Нет, все молодые таковы. Они думают, что я уже стар и уже ни на что непригоден, а потому чудят перед самым носом и даже не извиняются. Кхе-кхе. Но это не страшно. Мне приятно учить их, как правильно справляться с нашими архивами.

– Это действительно похвальное стремление.

– Выгодное. Вы-то понимаете, что те, кому вы помогаете, однажды могут помочь и вам… Но всё равно, услышать такое от вас особенно приятно, Ваше превосходительство. Кхе-кхе. Вы, кажется, тоже в Земной сектор направлялись?

Внимательно следящий боковым зрением за стражей Ал’Берит встрепенулся и, ещё раз мысленно прокрутив разговор с Корнебильтом у себя в голове, пришёл к соображению, что озвучить стоит следующее:

– Да. И, кстати, я предлагаю вам последовать туда вместе со мной. Мне ещё ни разу не доводилось наблюдать работу служащих изолятора по возвращению ошибочно извлечённых документов. Однако, судя по инструкции, процесс должен быть чрезмерно долгим. Если это действительно так, в будущем я бы желал заняться его упрощением.

– Кхе-кхе. Вам придётся очень долго ожидать, пока я заполню все бланки, – глава архивов метаморфии выразительно посмотрел на Ал’Берита.

– Полагаю, это время я смогу затратить на инспекцию ближайших картотек.

* * *

Он лежал на земле. Ему было крайне холодно. Осень выдалась промозглой, и мороз доставал даже здесь. Здесь, где не завывал ветер с моря, и не было видно ни хмурых облаков, ни ясной россыпи звёзд. Он лежал в могиле и мёрз несмотря на надетую поверх добротной одежды взрослую меховую безрукавку и рукавицы. Несмотря на выложенный поверх ямы каменный корабль, старательно заделанный дёрном. Несмотря на плотную ткань, ставшую невероятно жёсткой из-за некогда пропитавшей её крови жертвенных животных.

Обряд захоронения был соблюдён по всем правилам. Разве что на этот раз его никто не порывался очистить пламенем.

Ха!

Леккео Фламьёк.

Смешно, но оба его имени происходили от обозначения огня, а он никак не мог согреться!

И на этот раз следовало признать, что холод воспринимался намного хуже…

Свои прошлые похороны Леккео помнил прекрасно, ибо они стали весьма тягостным моментом в его жизни. Да и, по сути, перечеркнули всю судьбу. А ведь тогда ему было всего десять лет, и он был уверен в своём будущем. Но взросление происходило по-разному. Мальчики мужали, девочки готовились к предстоящему материнству… Леккео утратил способность есть жёсткую пищу.

Да. Пожалуй, всё началось именно с того, что его организм стал отвергать еду.

Именно с этого.

Приступы появились резко. И если сначала мать не переживала за него, то к концу года её голубые глаза выражали исключительную тревогу. Гадание на рунах не смогло помочь найти источник проклятия. Взывания к богам оказались бесполезны. Леккео ужасно хотел есть, но даже крошечный кусочек мяса или лепёшки мог вызвать обильную рвоту. Он слабел день ото дня и был ужасно растерян. Ослабленные мышцы едва удерживали тяжёлое оружие для тренировок. Туман перед глазами мешал сосредоточенности. Сила и ловкость остались в прошлом… Ещё недавно отчим выделял его среди своих сыновей, а теперь ему приходилось мириться с ролью обузы!

– Леккео едва ноги волочит!

– Цыплёнок! Ты цыплёнок!

– Давайте пощиплем ему пёрышки!

Возгласы бывших товарищей по играм иглами впивались в мозг. Кто-то швырнул палку. Умело. Острый срез оцарапал щёку. Остальные дети, словно по команде, ринулись к нему под смех затеявших стирку женщин. Леккео, высоко приподнимая острые коленки, рванул в сторону рощи. Там он проскользнул в дебри колючего кустарника, обжигая руки крапивой. Затем юркнул под накренившимся деревом в сторону ручья, но вместо того, чтобы пробежать вдоль него, затаился в яме. Травы укрыли его от глаз преследователей, и вскоре в лес вернулась тишина. Некоторое время Леккео не шевелился, а затем единым резким рывком встал на ноги и пустился наутёк. Бежать к дому он не мог. Наверняка, там его уже поджидали. Следовало дождаться у приметного дуба возвращения матери от старой седой карги. Возле неё путь станет спокойнее…

Столь трусливая мысль заставила кулачки сжаться и вновь разжаться. Чирикающая же птичка перевела на себя внимание. Леккео уцепился за сук и взобрался на дерево к гнезду. Трель стала возмущённой, но помешать воришке птаха никак не могла, а потому он вытащил ещё тёплые яйца и, присев на траву, жадно высосал содержимое. К счастью, птенцы не успели толком сформироваться, а потому обед удался. Желудок довольно заурчал, принимая в себя пищу, а по телу разлилось долгожданное тепло.

На тот момент времени Леккео не знал, какую злую шутку сыграла с ним природа. Он жил. Точнее выживал, как мог, а между тем клетки его организма стремительно затормаживали своё развитие. Даже на то, чтобы погибнуть и завершить цикл, нужны силы. А этой энергии в нём не было. Он представлял из себя пустой сосуд, в который, словно в шапку нищего, собирались всевозможные крохи. И однажды ему предстояло бы превратиться в живую статую, если бы не…

Помимо сырых яиц, основой его рациона стала кровь. Лишь позже к нему пришло осознание, почему именно она. И почему именно человеческая. Леккео впитывал вместе с ней и силу душ. Настолько, насколько это было для него возможно. И именно эта энергия и позволяла ему жить. Именно эта энергия дала бы ему прожить обычную жизнь! Однако то время, когда он желал этого, ушло безвозвратно, ибо возможность появилась лишь позже. Значительно позже. Став секретарём герцога Дзэпара и получив доступ ко многим ресурсам и знаниям, Леккео прожил два года, взрослея, как и было бы предопределено. Но это стало его первым и последним опытом такого плана. Даже используя мощь кристаллов душ ныне он никогда не тратил их силу на все внутренние потребности.

Смешно. Но его слабость принесла ему бессмертие.

Отвратительное.

Он всегда хотел есть и ужасно мёрз.

И всё же это было позже. Будучи ребёнком не только внешне, но и внутренне, Леккео стоял с чашей возле перерезанного горла животного и по-детски смаковал губами в предвкушении момента, когда будет дозволено сделать глоток. Кровь позволяла не только унять голод, но и ощутить тепло внутри себя. Первоначальные насмешки окружающих людей всё больше и больше сменялись настороженными взглядами. Всё чаще звучали шепотки, что его тело, покрытое чешуёй, не благословение моря, а напротив… Неудачный поход воинов лишь усугубил такое мнение. И, наконец, настал момент, когда некто предложил отправить негодного мальчишку на тот свет.

Спас его лишь случай. Отчим предпочёл с пользой избавиться от еретика, не желавшего верно служить рабом. Даром богам стал неудавшийся слуга. Его подвесили за ногу вниз головой. Некоторое время жертва, истошно крича что-то на своём языке, ещё дергалась, словно кукла, но лезвие ножа жреца, скользнувшее по шее, вскоре прекратило эту пляску. Леккео стоял под мертвецом, и тяжёлые алые брызги залили ему лицо. Их аромат показался ему прекрасным. Он давно уже понял, что кровь питательнее и насыщеннее, если животное боится смерти. Но любое животное, в отличие от человека, знало о конечной точке своего пути. И принимало её. В людях же жила надежда. И она питала страх…

Раб испытывал истинный ужас!

Слизывая языком капли, Леккео ощутил настоящую жажду. Ему хотелось припасть к ране губами, чтобы земля перестала впитывать столь драгоценную жидкость! Он едва сдерживал себя…

И сумел устоять только, чтобы той же ночью тайком увести в лес соседского мальчугана.

Впервые за долгое время Леккео чувствовал сытость и пришёл в хорошее настроение. Но регулярные дальнейшие пропажи детей окончательно запугали жителей. Особенно плачевной ситуация стала, когда нашёлся один из крошечных трупиков, в котором не обнаружилось и капли крови.

Liekkiö Flamöek.

Ему было лишь десять, когда мать гневно швырнула в него ткань савана.

Чтобы спасти не только себя, но и всю семью, он должен был умереть…

Но на этот раз похороны вышли гораздо хуже. Тогда можно было, несмотря на голод, делающий тело ледяным, хотя бы двигаться. Сейчас ему мешал страх. Собственный страх. Охота, которая нынче велась за ним, требовала предельной осторожности. Дыхание почти отсутствовало. Сердце едва билось в тихом ритме. Вонючая тряпка должна была сбивать нюх.

И всё же некто его отыскал.

Слух легко улавливал смешки и шорох разбираемых камней корабля, но он до последнего лежал спокойно. В надежде, что обман удастся.

Леккео желал жить!

Ему было уже несколько столетий. И хотя внешность его с одиннадцати лет так и не претерпела никаких изменений, некая острая детская вера в собственную неуязвимость и чудо до сих пор горела огнём внутри него.

Но некто продолжал копать.

И, наконец, настал миг, когда затвердевшая багряная грязная тряпка отлетела в сторону.

Его тут же пронзило такое отвратительное сильное разочарование, что он непроизвольно зарыдал! Прожитые годы не сделали его сильнее. Леккео ничего не мог противопоставить ищейкам кроме собственного разума.

А уловка не сработала! Не сработала!

– Смотри, Чортъ. Ути-пути, какой сладенький мальчик! – хрипловато произнёс женский голос, и раздался крайне неприятный скрипучий смех.

– Да-да. Вкусный. Давай съедим?

– Ты сначала того, что у тебя в мешке доешь, а то воняет на версту гнилью.

– Ну, давай, Йуллер, а?

– Нет. Тот был твой, а этот мой. Сама решу, что с ним делать.

– Пусти меня! Пусти! – тут же завизжал Леккео, ощутив, как чья-то рука схватила его за одежду. – Отпусти!

– Агусь! Вот именно для этого я тут и ковырялась-таки, – прозвучал сарказм, и он всё же открыл глаза.

Первым, что мальчик увидел, стала хищная улыбка, искажающая до оскала некрасивое, хотя и вполне человеческое лицо. Оно было сходно по своей грубости с мужским и пестрело глубокими морщинами. Лысая голова, на которой росли четыре рога (по два с каждой стороны, ближе ко лбу и расположенные один под другим) да невероятно светлые глаза, выделяющиеся из-за окружающей их красноты, не добавляли серокожей твари харизмы. Пощады можно было не ждать. А потому слёзы снова покатились по щекам.

– Чего онемел-то, птаха? Ещё ж не покойничек вроде, – начала издеваться ищейка демонов, сворачивая из верёвки петлю. – Продолжал бы меня умолять. Приятно душить стало бы.

– Душú! – тут же возрадовался Леккео. Такая смерть соответствовала вере его матери и считалась почётной. – Я приду к богам и сделаю всё, чтобы отцепить от моего мира лапы таких нелюдей как ты!

– А до смерти в свои шансы не веришь?

– Помощь нужна, – всхлипнул он, самостоятельно накидывая на себя сооружённую петлю. Взгляд отыскал и нужное дерево. – Давай вот на том суку?

– Ты чё тут тоску-то на меня навеваешь, малявка? – громко возмутилась серокожая.

Она поправила петлю на шее пленника и остатком верёвки связала ему руки. Леккео не сопротивлялся. Он прекрасно знал, что и со взрослым человеком может справиться только при крайне удачном стечении обстоятельств. Ищейка же выглядела намного сильнее, а её бесцветные глаза напоминали о богине вечного хлада и смерти. В них царило спокойствие и уверенность. Да и была она не одна. Рядом стоял массивный толстяк чудовищного вида.

– Пошли, – коротко приказала серокожая и дёрнула за конец верёвки, который обмотала вокруг своего запястья. Направление было противоположным от облюбованного деревца.

– Куда?

– Забавный ты. Так что познакомлю-ка тебя с одной премилой маркизой. А то она на меня всё чего-то зарится. Говорит, такая ты, Йуллер, необычная. Давай-ка я тебя распотрошу и поизучаю?

Свои слова ищейка произнесла изменённым писклявым голосом, а потом рассмеялась, как если бы фраза несла в себе действительно хоть что-то смешное.

– И как ты сбежала? – задал самый важный для себя вопрос Леккео.

– Один палец себе отрезала, а другой под нос ей сунула.

Женщина обернулась и, выставив свои средние пальцы, постучала одним о другой.

– Дальнейшее считывание невозможно. Вы довольны полученным воспоминанием?

Общество Шайрву редко кому в Аду приходилось по вкусу, однако способности этого клана считывать информацию о произошедших событиях стоили того, чтобы потерпеть слизнеобразных полукровок. Точнее, для людей те выглядели бы вполне прилично. Их верхняя часть тела оставалась очень похожей на человеческую, а нижние конечности в виде двух хвостов могли сойти за ноги. Но вот взор демона, способный зреть единовременно не только материальную составляющую, раскрывал несколько иной вид этих существ. Очень неприятный.

– Нет. Оно не только оказалось чрезмерно древним, но и завершилось явно раньше, чем следовало. Кроме того, вышло нечётким. Ужасно искажено и много пропусков.

– Вы не предоставили нам ни сам объект, ни его мозг. Материал не подходит даже для посредственного считывания. Никто другой не смог бы поднять и такую информацию.

– Никто другой не смог бы предоставить вам и такой образец, – не сдержался от колкого замечания Ал’Берит. – Однако давайте выйдем из сложившегося положения достойно? У этого воспоминания есть ещё свидетели, и я хочу увидеть его продолжение через восприятие Къёрелл. Тем более, в чём-то она меня больше заинтересовала. Я ощутил, что ею двигали те же стремления.

– Каждый новый образец – это новая плата, – напомнил рефаим.

– Естественно.

– И понадобится генетический материал именно праматери.

– Для меня это не проблема.

Наместник прищурил глаза, и в воздухе возникла шкатулка. Он протянул её собеседнику, но тот не пошевелился. Остался неподвижен, как и ранее. И подобное заставляло испытывать раздражение.

– В чём дело? Это даже часть мозга.

– Сначала мы должны озвучить ограничение. Это будет последнее воспоминание для вас на ближайшую дюжину лет. Если вы пожелаете нарушить срок, то с вас будет стребована тройная плата, возрастающая вдвое за каждый случай обращения в течении этого периода. За кланом Шайрву также сохраняется право отказать вам в предоставлении услуги без предоставления объяснений.

– Хорошо.

– Вас точно не удовлетворят только слова?

Интонации провидца были предельно вежливы, но его вопросы и замечания всё равно казались Ал’Бериту унизительными. Однако требовать он не мог. Шайрву, пусть и относились к рефаимам, всё же ценились в Аду куда как больше многих чистокровных демонов. Они могли считывать произошедшие изменения в информационном пространстве или, иначе, видеть прошлое. Причём, достаточно глубоко и подробно. А потому их услуги были весьма дороги, ибо подтверждение достоверности информации (видением переданной заказчику), приносило им смерть. И большинство желало-то знать наверняка, а не со слов! Злоупотреблять же таким никак не стоило. Эти рефаимы размножались медленным делением. Пусть при этом все они и сохраняли общую память, но процесс создания нового существа занимал до полудюжины лет… И стоило сказать, что за всё время существования клана, несмотря на грабительские расценки, численность Шайрву ни разу не превысила двадцати особей.

– Нет. Я должен видеть, слышать и чувствовать через её восприятие.