Текст книги "Птица над городом. Оборотни города Москвы"

Автор книги: Елена Клещенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 19

Я прочел всю энциклопедию насквозь: все искал чего-нибудь такого, чего нельзя купить за деньги; так на той неделе придется, должно быть, взяться за дополнительные тома.

О.Генри.

– Совет в Филях, – тихонько сказал Серега. Он сидел на стуле, нам с Настей досталось кресло – две женщины мелкого телосложения помещались в нем свободно. С того момента, как позвонили ее родителям, Настя перестала плакать, сидела молча, выпрямив спину. Валерка, как хозяин, занимал место за столом. Я с тоской косилась на шкуру, расстеленную по полу. Два на три метра, мех густой… плевать, что грязная и пыльная, и кем она, эта шкура, была раньше, тоже плевать. Лечь бы сейчас на нее, уставиться в потолок, а потом закрыть глаза. Поговорив с Ли, я окончательно сдулась, только что сама не валилась на пол, как куча барахла, упавшая с вешалки. Но все же успела шепнуть Сереге, чтобы он не рассказывал, как мы с Настей висели на решетке.

Валерка и без того был не в очень-то добром настроении, хотя и отвел душу по телефону. Рысьи брови шевелились, глаза в полумраке кабинета вспыхивали янтарем, когда фиксировались на мне.

– Я тебя слушаю, Галя.

«Галя»… Я бы предпочла «Афанасьеву» или даже «дуру бабу».

– Объясни мне только одно: какого хрена.

Вот так тебе все и объясни. Прямо при ребенке… Подтащив к себе блокнот, лежавший на столе, я быстро вывела, прикрываясь ладонью: «Я обещала Насте, что выручу ее».

Валерка глянул на листок, потом на меня. Желто-коричневые глаза расширились, на секунду мне показалось, что он сейчас заорет – ну или злобно зашипит, высказывая все, что думает о моих умственных способностях и о моем понимании Слова оборотня… Обошлось.

– Ладно. Рассказывай по существу.

Я рассказала, как воспользовалась помощью «Блюза Бродячих Собак»(не упоминая Марину), как проникла в здание, нашла там «Веникомбизнес», повстречала знакомого выдвиженца и была поймана. Как мы душевно беседовали с Антоном Михайловичем и как у меня отобрали телефон и флешку… И только я сделала паузу, перед тем, как говорить про фотографию тетки-лжеинспекторши, и задумалась, не потребовать ли объяснений: что за тетка, что за «Веникомбизнес», и что об этом было известно Наталье и Валерке, – как в прихожей чвакнула дверь, кто-то негромко поздоровался с Ниной Сергеевной и, не задерживаясь, прошел к нам.

– ЗдорОво, авиация, – сказал Серега.

– Здравствуйте, – сказала Настя.

– Ага, так вот… это самое… – сказала я.

Летчик Ли нацепил свою бейсболку на нос волчьей голове, украшавшей стену, скромно уселся на диванчик и сделал жест ладонью: мол, извините за вторжение, продолжайте, не стесняйтесь.

Врать не буду, я обрадовалась. Даже больше, чем удивилась. И все-таки: что бы окаянному кицунэ заявиться хотя бы на три минуты позже? Как мне теперь при нем излагать про эту проклятую фотографию и про гильотину для оборотней, в которую меня засунули? С другой стороны, выяснение самого стремного момента – как я вообще туда попала и какого хрена – все же прошло не при нем, хоть на этом спасибо. Я взглянула на Валерку…

Только кошки и рыси умеют в одно и то же время злобно шипеть на выдохе и устрашающе раздуваться… ну хорошо: величественно приподниматься.

– Ты откуда взялся?!

– Стреляли? – невозмутимо предположил Ли.

– Пока нет. Но сейчас начну, – пообещал Валерка. – Тебе дали пропуск не для того, чтобы ты являлся, когда тебе вздумается. Это дело тебя не касается никоим образом. Про твои дела поговорим позже.

– Валер, давай сразу определимся, – спокойно заявил этот наглец. – Дело, в котором участвует моя жена, касается меня напрямую.

Сердце болезненно сжалось. Так у него еще и жена? И кто она, интересно знать?

– Твоя… Ты кого имеешь в виду?

Летчик Ли указал на меня. Точнее, на кресло. Отчетливо помню, что у меня хватило ума оглянуться на Настю. Потому что это нахальство в голове не укладывалось.

– И я хочу наконец выяснить, чем Галка тут у вас занимается.

Я открыла рот, чтобы, в свою очередь, определиться с терминами… но потом решила, что лучше помолчу.

– Тогда ты вовремя, – ядовито сказал Валерка. – Я тоже хочу наконец это выяснить.

– Нет, я серьезно говорю. Женщина пропала, на звонки не отвечает, домой не звонила, ребенок с няней не знают, что думать…

– Я бросила Машке эсэмэску! – возмутилась я. Правда, прямо из машины и послала.

– Она не читала, – успокоил меня Ли. – Ничего, я им отзвонился.

– Спасибо. – Я постаралась, чтобы благодарность не прозвучала очень уж саркастически. Воображаю, что подумала Таисия Павловна, когда мужской голос, тот самый, что регулярно спрашивает меня, сообщил – дескать, Галя задерживается на работе!

– Галка, я очень беспокоюсь, когда ты вот так пропадаешь. И Машка с няней тоже.

– Можно подумать, я до этого все время сидела дома, гладила тебе носки и штопала брюки, – рассеянно огрызнулась я. Что же это делается, коллеги? Что происходит с этой реальностью? Может, мы правда поженились, а я и не заметила? С кицунэ станется провернуть такую штуку…

Настя хихикнула, мужики тоже заулыбались. Даже Валерка перестал полыхать очами. Но лис-оборотень продолжал свое:

– Мне кто-нибудь объяснит, куда вы ее послали на этот раз?

– А мне бы самой хотелось это узнать, – быстро сказала я, чтобы опередить Валеркино «никто ее никуда не…». – Кажется, Наталья отлично знала и без меня, что та женщина из «Веникомбизнеса»– никакой не инспектор. (Ли заинтересованно выпрямился и наклонил голову набок.) А со мной почему-то никто не стал делиться информацией. А мой… муж (и не покраснела, и не подавилась!) туда сегодня идти собирался! Я его только сейчас затормозила!

Оборотень в погонах доверительно наклонился ко мне через стол. Раскосые глаза цвета спелых желудей были ясными и непроницаемыми. Как у кота, только что сожравшего котлету со стола.

– То, что эта дама работает в «Веникомбизнесе», мы не знали, – сообщил он. – А то, что она не инспектор, – это знали.

– Можно поинтересоваться, откуда?

– От Паши Ламберта, – невозмутимо ответил Валерка.

– Так он что, нашелся?!

– Н-нашелся, – со странной интонацией сказал Серега.

– И где он был? (Да что из них клещами приходится тянуть?!) Что случилось-то?

– Паша в надежном месте, Галочка, – ответил Валерка.

– Там, где я думаю?! – радостно поинтересовался Ли. Валерка кивнул, Серега показал ему кулак. Ладно-ладно, пока можете отмолчаться, не больно-то и хотелось знать. Но судя по чьей-то хитрой рыжей морде, Пашечка подрабатывает волком в зоопарке. Или даже в цирке.

– Хорошо, Галь. Ты продолжай, продолжай.

Делать нечего, пришлось продолжить. Я честно поведала про отобранный у меня телефон с нестертыми входящими, про флешку с фотографией. Наконец, дошла до того, как меня повели в лабораторию. Я старалась не драматизировать, но Валерка привязался: что я чувствовала, только ли испуг… ладно, извини, ошеломление от падения, насколько сильную слабость…

– И этот Антон сказал, что я больше не оборотень, а Никонов…

– Так и сказал?

– «Вчера вы оборотень, а сегодня нормальный человек», дословно.

– А потом?

– Потом велел Никонову готовить… не знаю такого слова, что-то из деловой лексики… инпозицию?

– Импозицию, – тихо поправил Валерка. – Та-ак.

– Что это за слово, можно узнать? – голос Летчика Ли изменился, так он обычно разговаривал с недобросовестными исполнителями подсобной работы на съемках.

– Слово как слово, в словарях есть, – холодно ответил товарищ майор. – Не перебивай… муж. Дальше, Галочка.

Как можно короче я рассказала, как сначала не могла оборачиваться, потом почему-то смогла. Теперь я почувствовала себя идиоткой уже совершенно бесспорной и однозначной. Ребята наверняка решат, что я ударилась в истерику, так расползлась киселем, что аж забыла, как оборачиваются… или что-то в этом роде. Я и сама начинала думать: может, так оно и было? На Летчика Ли я вообще глаз поднять не могла. А от Валерки ждала какой-нибудь очередной дерзости насчет женской мерзости, уже приготовилась отвечать.

Не дождалась. Желто-карие глаза смотрели серьезно и сочувственно. Он даже снова потянулся через стол, словно хотел взять меня за руку, но взял карандаш из стакана. Ничего не записывал, просто крутил в пальцах.

– …Собственно, это все. Обернулась, вылетела из окна и встретилась с Серегой.

– И вы решили выручить Настю, – без выражения сказал Валерка. – Чья была инициатива, я спрашивать не буду, потому что догадался. Сергей, теперь тебя хочу послушать.

Я поглубже заползла в кресло. Под теплыми взглядами рыси и лиса я не решилась даже умоляюще посмотреть на Серегу.

Мой верный напарник пожал плечами.

– Прилетели на место. Я разобрался с охраной – вороны, штук восемь-десять. Галка выпустила барышню. Я обернулся орлом, забрал их, мы улетели. Потом поехали к тебе.

Серега! Бутылка любого напитка с меня. Вот к кому буду посылать молодых корреспондентов учиться лаконичности. Ни слова лишнего!

– Проблем не было? – заботливо поинтересовался Валерка. Серега помотал головой. Поверил товарищ майор или нет, но крыть ему было нечем, и он обратил свой взор к Насте.

– Теперь ты, девушка. Где бывала, что видала?

– Ну, вы знаете уже про наши занятия. Про группы «Омега-Поиск», – напряженно произнесла девочка. И добавила: – Галина Евгеньевна мне сказала, что это статья. За мошенничество со сговором.

Так вот почему она сидит как на гвозде! Мне стало стыдно. Значит, она все это время думала, что ее сейчас начнут судить и сажать в тюрьму, а я, честно говоря, напрочь забыла про их с Жаровой аферу.

Валерка, по-моему, тоже не сразу вспомнил.

– Успокойся, Настя, – сказал он. – Не бери в голову. Этот вопрос мы уже решили с твоей приятельницей. Дело закрыто. Давай теперь перейдем…

– А что будет с Таней? – перебила его Настя.

– А ничего с ней не будет. Вернется в свое Благоуханное, или как его, там тренеры по гимнастике тоже нужны, – Валерка изобразил циничную ментовскую ухмылку. – Давай поговорим о том, как тебя похитили. И о том, что ты видела в их здании.

Настя рассказала, как пошла в магазин, как к ней подошли двое мужчин (один из них, судя по приметам, мог быть Никоновым) и обернули ее кошкой. В помещении «Веникомбизнеса» ей позволили обернуться человеком, и с ней имели продолжительную беседу женщина и мужчина. Женщину Настя опознала по фотографии – ага, та самая Тамара, пиар-менеджер, я даже не очень удивилась. Мужчина представился Антоном («нормал, лицо как у хорька и на глазу челка»). Ей объяснили, что оборотни крайне опасны и для социума, и сами для себя, что это гарантированное отсутствие счастья в браке, что оборотничество снижает продолжительность жизни, в скольких-то процентах случаев приводит к сумасшествию, вызывает рак и дегенерацию нервных клеток. («А также понос и диатез», – тихонько добавил Летчик Ли.) Такое беспардонное вранье объяснялось элементарно: Настя, после встречи со мной испугавшись за Татьяну Жарову, заявила, будто впервые обернулась кошкой на ее занятиях, а до того никаких оборотней близко не видела и не верила, что они бывают. Ей поверили – видимо, и выследили ее через «Омега-Поиск», а не как-то иначе.

– А он мне говорит – нами, мол, проведена статистика, женщины с этой патологией в половине случаев не доживают до пятидесяти, таким печальным голосом…

– Но ты же понимала, что они тебе врут? – спросила я.

– Понимала, конечно! – Настя уставила на меня заплаканные глаза. – Но я не могла ему сказать, типа вы все врете, дядя.

– Потому что ты уже сказала раньше, что ничего не знаешь про оборотней? – тихо уточнил Валерка.

– Ну да. И я боялась. Когда я поняла, что они не из наших и не ФСБ никакое, но сами знают про нас… но если они узнают, что я тоже на самом деле знаю…

Да, сообразила девочка правильно. Люди смогли ее похитить – значит, как минимум владеют простейшими заклятиями. То есть сами они очень даже в курсе проблемы. В то же время, рассказывая ей про оборотней, они занимаются злостной дезинформацией – значит, уверены в ее полной неосведомленности. И что они сделали бы, если бы осознали свою ошибку, – неизвестно.

– В общем, я поняла, что отрицательного ответа от меня не ждут. Хотя он и сказал, чтобы я все обдумала. Но он у меня забрал мобилу, положил к себе в ящик стола… ну, и было понятно, что они меня не отпустят. После всего, что они наговорили об опасности для общества.

– Ясно. И что ты сделала дальше?

– Дальше… мне стало страшно. Я дождалась ночи, взяла Олин телефон и позвонила тете Гале. У меня визитка была вот тут, – она ткнула пальцем в кармашек под ремнем джинсов, – они не заметили.

– Кто такая Оля?

– Оля – это девушка, которая жила в соседней комнате. Она сказала, что учится в юридическом колледже. Мы с ней немного поговорили в… ну, в туалете. Ее тоже тут задерживали, она мне сказала, что ждет операции.

– А у нее мобилу не забрали?

– А ее родители знали, где она! Они же ее туда и поместили!

Даже Валерка слегка опешил.

– Так, Настя, а вот здесь еще подробнее, – попросил он. – Родители поместили Олю в этот «Веникомбизнес», чтобы ее лишили способности оборачиваться?

– Ну да. У нее родители – нормалы.

– И что с того, что нормалы?

Нет, все-таки мужчины иногда очень медленно соображают! Даже оперативные работники.

– Валерка, эта Оля не врожденный оборотень, – объяснила я. – Она из поздних, такое бывает – несколько случаев на тысячу. Ее родители понятия не имели, что в таких случаях делают. Верили всей этой х-х… всему, что наговорил этот Антон. Так, Настя?

Девочка кивнула.

– Ерунда какая-то, – сказал Валерка. – Когда поздние обращаются к врачам, их направляют в один из наших центров. Система отработанная.

– Она могла и не обратиться к врачам, – подал голос Серега.

– Или же врач направил ее в «Веникомбизнес», – все так же тихо добавил Ли.

– Да как это могло быть?!

– Обыкновенно. Как у нас осуществляется продвижение медицинских услуг? Прошли по терапевтам младшие менеджеры, разнесли рекламу фирмы, объяснили, что это то же самое, что муниципальный оборотневый центр, только лучше, обещали процент с клиента.

Валерка посмотрел на меня как на больную.

– Ты представляешь, сколько это стоит? Обойти всех участковых врачей… и сколько у нас поздних на весь город?

– Вероятно, десятки, – медленно сказала я. – Кстати, информирование врачей могло стоить не так уж дорого, если младших менеджеров нанимать бедных и негордых. Дело-то не слишком отличается от раздачи рекламы на улице.

– Ладно, все это праздные разговоры. Пора прикрывать их лавочку.

– Кстати, как ты это сделаешь? – поинтересовалась я.

– Не забивай себе голову, Галочка, – ответил Валерка. – Есть методы.

– А все-таки, что ты им собираешься вменить?

– Все хорошее. Медицинскую практику без лицензии – они официально торгуют медицинским оборудованием, так, кажется? Вот и торговали бы. И до кучи – дезинформирование пациента о характере и последствиях заболевания… то есть синдрома, или как там это назвать, чем мы все здесь страдаем.

– Не пойдет, – сурово сказал Серега. – Мои ребятишки – не граждане, у них скорее морды, чем физические лица. И я так мыслю, основной контингент там составляли они.

– А сколько их, говоришь, у тебя пропало?

– Пятеро.

– М-да. А какая, собственно, разница? – прищурился Валерка. – Так и так мы их прикроем, а ты своих заберешь.

– А он штраф заплатит и новых на улице начнет ловить. На опыты.

– Не начнет. Штрафом он у нас, пожалуй, не отделается. Еще ведь и уголовная статья будет, не забывай.

– А-а.

– Так, – сказала я. – Глупой женщине кто-нибудь объяснит, за что им уголовная статья? Что они делали кроме того, что лишали оборотней дара? Убивали кого-нибудь?

Валерка удивленно приподнял свои красивые брови.

– Галочка, так ведь он сам тебе все рассказал. Сознался практически. Не думал, вероятно, что ты уже сегодня будешь это рассказывать мне. И с Настей они, прошу прощения за такое слово, облажались. В их планы вряд ли входило похищать кого-то из наших, из тех, кто с детства оборотень, интегрирован в сообщество. Они работали с одиночками, с теми, кто сам ничего не понимает в происходящем. Не мне тебя учить, люди сильно теряются, когда это впервые происходит со взрослыми… Ну, и твои ребятки сюда же, Серега. Шакалья матодика – самых беспомощных выбирали. Тех, за кого никто не вступится.

Я уже поняла, что ответа на прямо заданный вопрос не услышу, и приготовилась было повторить его, как Валерка неожиданно сказал:

– Ну хорошо, меньше слов – больше дела. Давайте переходить к тактическим задачам. Созываем наших и решаем, как пойдем к ним в гости. И когда.

– Я бы сказала, как можно быстрее, – предложила я. – Телефон этой Оли отпечатался в моих входящих, вот доберутся они до нее… И вообще, если это дело у них на поток поставлено…

Закончить мне не дали. Летчик Ли и Валерка заговорили одновременно.

– Лапа! Тебя там только не хватало!

– Ли, ты меня очень обяжешь, если отвезешь домой свою… супругу! – Валерка щелкнул мышью, оживляя монитор, и добавил: – Полностью с тобой согласен. Галочка, иди домой, с ребенком повидайся, отдохни. А ты потом возвращайся, расскажешь, как ты там у них снимал.

– Но вы же не прямо сейчас туда поедете?

– Прямо сейчас не получится.

– Ну ладно. – Я все-таки действительно устала. – Где меня найти, ты знаешь.

– Знаю, знаю, – с преувеличенным энтузиазмом заверил Валерка. – Не сомневайся, позвоню, как только понадобишься. Отдыхай спокойно, ты на сегодня свою норму выполнила.

И когда Ли повел меня к двери – под ручку, как настоящий, блин, супруг! – Валерка пробурчал нам в спину:

– И на месяц вперед, хотелось бы верить…

В приемной Нина Сергеевна слушала черноволосую женщину в плаще, туго перетянутом поясом. Очень элегантная женщина, еще не старая. Я узнала ее не столько потому, что вспомнила лицо, сколько по сходству с дочерью. И по глазам. Так смотрят те, кто в течение долгого времени держался только личным мужеством. Настина мама вежливо объясняла Валеркиному секретарю, кто она такая.

Времени на «здрасьте» я тратить не стала. И на политес тоже.

– Настюша, твоя мама приехала!

К чести девчонки, она выбежала бегом.

Домой я возвращалась на метро. Не одна, а с сопровождением. Ли заявил, что после всего вышеизложенного лететь одну он меня не отпустит, и вообще, начальство приказало.

– Ли, прости меня за фотографию, – набравшись храбрости, сказала я, когда мы вышли на улицу. – Я идиотка. Надо было ее стереть или вообще не брать с собой флешку.

– Да ну, лапа, ерунда какая, – ответил любимый. Я знала, что он так скажет. – Зато теперь твой Валерка разберется с этим притоном.

– МОЙ Валерка? – он придержал мне дверь, я принялась рыться в карманах, ничего, само собой, не нашла – карточка кончилась утром, когда везла Машку в школу. Пришлось становиться в очередь. – Чего это он мой? А у тебя с ним что за дела? Почему он тебе пропуск выдал?

О нет, он не стал запираться. Он тут же начал рассказывать, как снимал какие-то учения по заказу военного журнала, как познакомился с Валеркой, что они там пили и сколько, как он узнал, что Валерка рысь (это отдельная история, надо будет запомнить, пригодится для шантажа), как тот предложил ему поучаствовать в неком оперативном мероприятии, где требовались специфические таланты кицунэ, связанные с наведением иллюзий… За время рассказа мы успели купить билет, дойти до эскалатора (на эскалаторе прервались, чтобы поцеловаться), дождались поезда – а в поезде разговаривать неудобно, слишком шумно. Мой любимый никогда не врет и не умалчивает, учитесь, мужики.

– С каких это пор я твоя жена? – все-таки поинтересовалась я, когда мы сели на свободные места.

– С седьмого января прошлого года, – мгновенно ответил он. – Положи мне голову вот сюда. Пожалуйста.

– Мама-мама-мама!

Машка повисла на мне. Таисия Павловна выслушала мои бестолковые оправдания (похоже, она действительно подумала про меня нехорошо, но кошки редко говорят открыто о подобных вещах), деликатно отвергла доплату за три часа и ушла.

Они даже сделали мне макароны с мясом! И Машка сама крутила ручку мясорубки. Есть мне не хотелось, но отказаться было невозможно. А потом я наконец-то смогла лечь. Медвежьих шкур у нас не водится, но простой диван – тоже неплохо. Спина разламывалась.

– Мамочка, что еще для тебя сделать? – спросила дочь. – Хочешь, я тебе чая принесу с бутербродами?

Ага, бутерброды после макарон – самое оно. А если бы сегодня что-нибудь пошло не так, и они бы сейчас еще ждали меня, и няня с мамой врали Машке и укладывали ее спать, а потом снова ждали… или уже не ждали, а знали наверняка, что я не приду… Я чуть не заплакала. Потом вспомнила Настю с ее матерью – и велела себе перестать угрызаться. Все было правильно, и нефиг совести меня пилить.

– Мама-мама-мама, – сказала Машка, усаживаясь мне на то место, где спина перестает так называться. – Давай поиграем? Я буду маленькая устрица, а ты – моя мать кустурица.

Кустурица так кустурица. Лишь бы не Никита Михалков.

Когда устрица перестала хлопать створками и уснула, я все-таки включила компьютер.

Импозиция, импозиция… Товарищ оборотень в погонах наврал: в словарях этого слова не было. Зато английское imposition нашлось сразу же. Наложение.

Это в каком же, простите, смысле? Я тупо уставилась на мелькающие баннеры.

Думай не думай, второго смысла не придумаешь. «Готовьте наложение», сказал Антон, нормал с физиономией хорька, который перед этим хвастался мне, что может стать кем захочет. «Кому будем делать?» – спросил Никонов, а тот ответил: «Мне». Никонов стал возражать, хозяин настоял на своем.

Отнять у оборотня дар и передать другому человеку. Сделать нормала способным оборачиваться. Вроде пересадки донорского органа, полученного криминальным путем… Бред, не бывает? Судя по реакции Валерки – очень даже бывает. И вороны-охранники, ненормальные угрюмые птицы. Собственно, один из классических признаков ненормальности – когда индивиду неуютно в собственном теле. Когда оно чужое, не по нему скроено.

Мне тоже стало неуютно. Я соскочила с кресла, прошлась туда-сюда, потом обернулась. Спокойно обернулась, без проблем. Хотела вылететь в форточку, сделать пару кругов над домами – в небе мне всегда думается лучше. Но вспомнила, что обещала Ли никуда сегодня не летать, и просто уселась на спинку кресла. Мой Облик со мной, это главное.

Но если так, тогда… тогда дело-то страшненькое. Гораздо страшнее, чем тебе, голубушка, представлялось до сих пор. Это тебе очень, очень повезло, что ты оттуда выбралась!

Стало быть, настоящие клиенты Антона – вовсе не выдвиженцы и не обманутая оборотневая молодь. Не те, кто избавляется от Облика, а те, кто его приобретает. И это люди куда как посерьезнее, чем у Татьяны Жаровой. Не фрики с безумными амбициями, не скучающие девицы и дамы, а люди, способные извлечь конкретную пользу из умения обернуться птицей или волком. Равные возможности, значит, Антон Михайлович… борьба, значит, с элитарностью… Вот кто тебе, сволочь ты такая, оплатил проникновение в нашу «группу избранных»!

Не хочу сказать, что оборотни вовсе не замечены в связях с криминалом. На то и нужны Валерка и его коллеги, чтобы противостоять этой пакости. Но до сих пор криминал покупал самих оборотней, а не отдельно дар. А дар наш в преступном мире должен стоить дорого. Что там птица или волк, возьмем, например, квартирные кражи – представляете, какие ослепительные перспективы открываются в этой области простой кошке! Никаких денег не пожалеешь. Заметим, что кошек и среди выдвиженцев, и среди поздних больше всех, даже больше собак. Близкий к человеку вид.

Кошки и квартирные кражи… Постойте-постойте!

Минут пятнадцать я рылась в архиве новостей на любимом сервере, отыскивая сообщения с прошлого понедельника и ранее в разделах «курьезы» и «криминал». Ага!

«Вор застрял в трубе. Пять часов потребовалось работникам службы МЧС, чтобы извлечь из вентиляционного хода нигде не работающего москвича Алексея Г. Судя по всему, он пытался проникнуть с целью ограбления в трехкомнатную квартиру панельного дома в Измайлово. Хозяева квартиры, напуганные странными звуками, сами вызвали спасателей… При пострадавшем обнаружен набор отмычек. Выяснить, как он туда попал, пока не удается: сам Алексей находится в глубоком шоке, у него сломаны берцовая кость и несколько ребер, к тому же его психическое состояние врачи признали нестабильным…»– И тут же пара десятков комментов, от «аффтар жжот» и «что за хня» до «так им всем и надо, пускай сдохнут» и «как не стыдно желать человеку зла, он свой хлеб добывал».

Очень интересно, даже весьма! Я перебросила ссылку на новость Валерке. Спать мне сразу расхотелось. Но ненадолго. Все-таки намоталась я сегодня здорово. И мало ли, чем черт не шутит, вдруг Валерка все-таки позвонит. Надо быть в форме. То есть в штатском, но наготове.