Текст книги "Полдень XXI век 2003 №5-6"

Автор книги: Елена Хаецкая

Соавторы: Виктор Точинов,Марианна Алферова,Александр Бачило,Николай Романецкий,Александр Тюрин,Ярослав Веров,Ирина Бахтина,Нина Катерли,Тарас Витковский,Полдень, XXI век Журнал
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Я – хозяин своей жизни.

– Ты смотри, вывернул. М-да, пожалуй, пока ему проводы не организуешь, сам не помрет, – Виктор почесал шевелюру и, повернувшись к собутыльникам, швырнул на стол органайзер. – Вывернул, гаденыш. Прямо в лобешник ему «фольксваген» шел…

– Судьба – штука самая загадочная, – Вася шумно перевел дух и тоже отключил свой органайзер.

– Какая еще судьба у дубля? – рассмеялся Боря. – Мочи его, и все дела, Витюша.

– А я бы не советовал, – предостерег Эдуард. – Была, знаете, нехорошая история. Сидел вон за тем столиком Потапыч, вы его не знаете. Тоже решил дубля поменять. Ну, поменял на свою голову. А новый дубль оказался никаким. Бабки у Потапыча – тю-тю, закончились. И пошел наш Потапыч из пивняка в белый свет, своим горбом зарабатывать. Так пока и не возвращался.

– Не пужай человека, Дюша. Человек уже созрел, ему твои хохмы до жопы. Ты давай звони, Витя, по тому номерочку.

Виктор расчехлил мобильник и спросил у Васи:

– Как его имя-отчество?

– Николай Карпович.

– Это не твой Колян, который все анекдоты сбрасывает? – спросил Эдуард.

– Он самый и есть.

Виктор набрал номер и, когда абонент отозвался, отвернулся от товарищей.

– Николай Карпович? Я Виктор Травкин. Вася телефон дал. Просто Вася. Да, есть дело. Проблема с дублем. Да, в этом роде. Подойдете? Буду ждать, тысяча сто семьдесят третий столик.

– Креветок взять надо… – сказал Вася. – Колян креветки любит. И водочки хорошей.

И он сбросил заказ на пейджер буфета.

Вскоре подошел Колян. Выглядел он как-то суховато, по виду не предположишь, что он ходячее собрание анекдотов. Поглядел из-под набрякших синюшных век и пробасил:

– Ага, все сабжи в сборе. Здравствуй, Боря, здравствуй Вася. А вас двоих я не знаю. Кто из вас звонил?

– Я звонил.

– Присаживайся, Карпыч, я, вон, креветок и…

– Вижу, наливай, – Карпыч погрузился в кресло. – Ну, кто там у тебя? – обратился он к Виктору.

– Травкин Виктор Арсентьевич, – морщась, тухлым голосом пробормотал Виктор. Называя двойника, думал он о себе. Магия собственного имени выворачивала ситуацию каким-то непристойным образом – будто заказываешь самоубийство, но так, чтобы после самому же можно было проверить отсутствие пульса.

– Ага, вводим сабжа, – Колян отхлебнул из фужера водки и пошел жать кнопки своего органайзера; по ходу дела ухватил жменю креветок и бросил их в рот.

Какое-то напряжение возникло за столом, все отодвинулись подальше от Коляна и старались не смотреть друг другу в глаза.

– Травкин Виктор Арсентьевич обнаружен. Смотрим ближайшее окружение, связи. Ага, вот Борис Махмудович зарисовался. Я же говорил – все сабжи в сборе. Как ты, Боря, смотришь на него как на инициатора?

– Интересная мысль, Николай Карпович.

– Значит, возражений нет. Задаем вариант, ну, назовем… – Колян задумался, отхлебнул водки. На экране органайзера складывались и распадались узлы и линии возможных событий.

– «Обиженный олигарх»? – предположил Эдуард.

– Обижаешь, приятель, – зло отозвался Боря. – Какие там обиды?

– Мне до одного места, как вы назовете, – объяснил Колян. – «Олигарх» – значит, «олигарх».

– Пусть звучит так: «Сила принципов», – предложил название Боря.

– Ну, ладно. Вариант обсчитался – можно такое. Нажимаем «делитинг». Во, выдал меню. Есть целых три возможности делитинга: пойзонинг, шутинг и эссайднинг[1]1
  deleting, poisoning, shooting, accident (англ.) – производные от «удалять», «отравлять», «расстреливать», «несчастный случай», – прим. авт.


[Закрыть]. Доступно? Что выбираешь, Витя?

– Не знаю даже, – промямлил ошеломленный Травкин. Чем больше приближался процесс к развязке, тем муторнее становилось на душе. И отменить решение казалось невозможным – не солидно, не поймут.

– Тогда шутинг. Вон, Вася – большой специалист шутинга. Зачем нам далеко ходить, когда такие кадры под рукой? Ты как, Вася, смотришь?

– Будем поглядеть, – солидным тоном произнес Вася и включил свой органайзер. – Так, планы, планы… На когда планируем валить, Карпыч?

– Имеются две даты. Если по форсированному варианту – неделя, то есть восьмое, суббота, двадцать один тридцать две. А если по драматическому, с заявлениями сабжа об охоте на него, с охраной, то тридцать четыре дня, то есть четвертое, пятница, в одиннадцать ровно.

– Мне покатит оба. Дубль свободен, – сказал Вася.

– Витя – твое решение?

Виктор смотрел на Коляна взглядом затравленного лося. Знаменитое ехидство испарилось. Оттянуть бы роковое событие, хотя бы до июня. А там, глядишь, и переиграем или само рассосется.

– Может, второе? – пролепетал он.

– Правильно, Витек, – поддержал Эдуард. – Пусть дубль побольше заработает. Когда еще новый раскрутится.

– Запоминаем – четвертое июня. «Тополиный пух, жара, июнь», так сказать.

И Колян нажал кнопку «осуществление».

– Ну вот. Теперь конкретика. Канал доступа к генератору событий стоит пятьдесят центов микросекунда. Плюс мои комиссионные за доступ и работу – десять процентов.

– Ого! – удивился Эдуард.

– Смотри, – показал Колян экран органайзера, – канал был задействован две минуты сорок три секунды с копейками. С тебя, Витя, восемьдесят одна штука семьсот двадцать восемь баксов. Двадцать восемь можешь оставить себе. А десять процентов комиссионных – это будет еще восемь штук.

У Виктора отвисла челюсть. Однако озвученная сумма вернула ему твердость мысли. Душевные катаклизмы временно отошли на задний план.

– Так много? – спросил он.

– Сколько есть.

– У Коляна цены божеские, – ободряюще прогудел Вася. – Да и что тут думать – заказ уже пошел. Не захочешь платить – поставят на счетчик.

– Витя, у тебя же есть нужная сумма, – подмигнул Боря.

– На какой счет переводить? – спросил Виктор и извлек из бумажника кредитную карточку.

– Записывай… – продиктовал номер счета Колян. – И учти – отменить заказ нельзя. Процесс пошел. А перезаказать – это не ко мне. Я, конечно, если что вдруг, могу номерок подкинуть. Но учти – денег это будет стоить охрененно.

Боря ухмыльнулся ухмылкой упыря:

– А вот таких денег, Витюша, у тебя как раз нет…

Буквально в последние две недели события вокруг Травкина завертелись в каком-то подозрительном хороводе. Без продыху сыпались неприятности. Сыпались оттуда, откуда ждать их не приходилось.

На первый странный звонок Травкин отреагировал вяло, не придал значения. Звонили из рекламного агентства «Три звезды». Возмущались рекламной политикой канала. Травкин ехидно заметил, мол, каналов у нас сейчас много, нечего метать икру. А политика канала такова, что раз рекламы мало, наверное, она должна быть недешевая. Не потянете – вольному воля, у нас демократия. Но директор агентства, оказывается, возмущался вовсе не расценками, а политикой распределения рекламной прибыли. Это уже ни в какие рамки не лезло. Травкин зачитал соответствующие параграфы Устава телерадиокомпании, на что директор ответил:

– Тогда мы будем разговаривать с вами другим языком, Виктор Арсентьевич.

Дальше – больше. Забузили соучредители. Что-то невнятное принялись плести чиновники из Минпечати. Объявились люди Министерства юстиции. Что им было нужно, определить оказалось невозможно. Пожаловали и из налоговой – «поступили сигналы о злоупотреблениях». Какие такие злоупотребления – только работать начали.

А потом явился один крупный соучредитель, владелец крутой компании, и нагло потребовал устроить на работу в коммерческий отдел таких-то людей, а на место главного бухгалтера принять его зятя.

Травкин сорвался, наорал. Владельцу компании это, похоже, не понравилось. Ничего обидного он не сказал. Произнес лишь:

– Ну что ж, поступайте, как считаете нужным. Только эти люди будут на этих местах.

А между тем на счете канала стали скапливаться деньжата, и по секретному приложению к контракту хорошие проценты от этой суммы пошли на личный счет директора канала.

И вдруг статья в «Московском молодце». Точно называется этот процент, банк и сумма, только что номер счета не фигурирует. Откуда утечка информации? Кому это нужно?

Позвонил Махмудович. Интересовался, как дела идут. Голос был бодрый. Травкин удивился – неужели он не в курсе всех этих непечатных событий? Решил пока о них в разговоре не упоминать. Упомянул лишь про налоговую. Махмудович не удивился и практически не отреагировал. Посоветовал не обращать внимания: мол, это у них обычное дело – раз появилась новая организация, значит, надо налаживать контакты.

Травкин слушал бодрый голос Махмудовича и скисал. Махмудович с ним так бодро никогда не разговаривал. В конце концов – что ему от меня надо? И ведь прямо не спросишь. А спросишь – не ответит, тля такая. Если он имеет в виду те свои условия, то дело это решается в рабочем порядке – как поступит конкретный заказ, так и будем решать-договариваться.

День был испорчен. Травкин глотал «персен» и занимался одними лишь бумагами, запершись в кабинете. Лишь к часу пик вышел на эфир. Собеседника почти не слушал, тот был ему за это благодарен и разговорился о чем-то далеком от темы. План передачи летел к чертям, но Виктора сейчас это нимало не волновало.

Ночью не спалось. Зашел на кухню, сел, поставил на стол бутылку коньяка и принялся, близоруко щурясь без очков, нехорошо на нее смотреть. Алкоголь он давно не употреблял, завязал намертво. Но сейчас выпить хотелось нестерпимо.

Но на самом деле коньяк и прочая водка были ему противны, по-настоящему омерзительны. Желание напиться, получалось, было как бы и не его желанием. Но оно было, и весьма ощутимое, нудотное, тягучее.

Виктор открутил крышечку, налил полстакана, выпил и тут же кинулся к раковине – организм отказался принимать. Затем принял «нарзанчику». Минералка показалась ему удивительно тошнотворной. Организм же принял ее с благодарностью. Что за черт, что за раздвоение?

«Нет, я все-таки выпью коньяка», – решил Травкин. Не тут-то было. Ни воля, ни жажда напиться не смогли помочь, организм, словно запрограммированный, раз за разом отторгал спиртное. А мерзкий «нарзан» шел на ура.

«И природа против меня. Все против меня», – думал Травкин.

Странные дела.

Бывшее для него всегда привычным чувство свободы и жизненной перспективы улетучилось. И поселились серая пустота и страх – и ничего с ними не сделать, не оттолкнуть от себя. Да и не умел он справляться с подобными наплывами: не было у него этих наплывов, никогда не было.

Единственное, что он надумал, – встретиться с Махмудовичем и прямо спросить, чего тот крутит? Того, что решение это продиктовано страхом, Травкин упрямо не хотел замечать, продолжая по инерции игру в крутого делового человека.

Махмудович от встречи уклоняться не стал. Но и разговора не получилось. Травкин рассказал о подозрительной суете вокруг его персоны и спросил:

– Борис Махмудович, скажите, зачем вам все это нужно?

Махмудович по-кавказски раскатисто рассмеялся и посоветовал не брать в голову, потому что все это лабуда, все рассосется, устаканится. Чего ты еще хотел в этой гребаной стране? Все здесь не по-людски. А для душевного спокойствия найми, Витя, себе охрану, самую надежную, самую дорогую. Хочешь, из ветеранов спецназа? Я все проплачу. И задвинь все эти проблемы в такое-то место. Нам работать надо, а не сопли жевать, не так ли? Ты думаешь, мне не намекают? Я могу дать послушать телефонные записи. Знаешь, какие генералы и чем угрожали? Если брать в голову – никакого бизнеса не получится. У кого крепче нервы – тот и съел того, кто смел…

Что ты будешь делать? Вышел Виктор от Махмудовича и понял: Махмудович на нем поставил крест. Но все та же раздвоенность: испуганная половинка видит в словах Махмудовича несомненную надежду – успокойся, Виктор, положись на опытного человека, у него все схвачено, оттого и спокоен, не даст он тебя в обиду; но сидит и что-то другое, непонятное, трезвомыслящее, и этой половинке все абсолютно ясно. Но в том-то и дело, что поверить в это страшно, этого не может быть, не может быть с ним, Виктором Травкиным. Зачем, кому он нужен, кому мешает?

Боже мой, да что же это такое делается?

Незаметно прошел месяц. Эдуард уже давно сидел за другим столом, в компании таких же, как он, интеллектуалов. Один, правда, был из простых, и потому служил привычным объектом шуток собутыльников.

Товарищи по столу вели вялые беседы о политике, о том, что во всем, конечно же, виновата система. И та, что была, и та, что есть, и та, что будет. И вообще – мы, русские, народ в целом хороший, да только система нам хорошими быть мешает.

Простой татарин Земфир не мог согласиться с этими обидными речами и обычно возражал:

– Вы, русские, свинину едите и сами свиньи.

Видимо, проблема роковой системы его никак не задевала.

– Ты чем зарабатываешь? – подначивали его.

– Уголь вожу, – Земфир путал себя со своим дублем. – Много угля вожу. А ты чем?

– А я соль сею, – отвечали ему.

– Как так – соль сею?

– А вот так, – и кореш-интеллектуал брал солонку и сыпал из нее на скатерть.

Итак, прошел месяц. Эдуард успел заскучать в этой новой компании, и тут, кстати, вспомнилось, точнее, напомнилось все тем же органайзером – подошел срок мочить Витюшиного дубля.

К назначенному часу вся старая компания была в сборе. Боря улыбался холодной улыбочкой и смотрел, как бы напустив на глаза поволоку.

А Виктор за этот месяц сильно сдал, потускнел. Черные круги под глазами, расплывшаяся физиономия, вялый, безвольный взгляд. Пива больше не берет, глушит портвешок – на водку уже сил не хватает.

– Привет, мужики, – сияющий Эдуард подсел за стол, – соскучились, небось?

– А может, ты подосланный? А ну – оружие в карманах, запрещенные предметы? Давай, выкладывай добровольно, – загудел Вася.

Он ощущал себя сейчас в центре событий, почти именинником, и был как никогда в ударе.

– Рассказывай, Вася, как дела идут, – предложил Эдуард.

– Дублю, значит, уже предоплату внесли, – Вася значительно глянул на Борю.

Тот хмыкнул:

– Не волнуйся, Василий. Ты меня знаешь – я человек обязательный.

– Кидала ты, а то я не знаю, – не зло произнес Вася.

– Это когда идет крупная игра. А на таких мелочах зачем прокалываться, ответь? Зачем с хорошими людьми ссориться?

– То-то же.

Вася подмигнул Виктору. Тот болезненно поморщился и отвернулся.

– Витюша, да ты не кипежуй. Сделаем твоего дубля по первому разряду. А прикинь – какие будут похороны!

– Да заткнись ты! – Виктор в сердцах швырнул стакан на пол.

– Нет, в самом деле, похороны будут такие, что лет десять страна помнить будет. А сколько слез прольется, Витюша, – непривычно ласково заворковал Боря. – Нет, ты вникни – в этом есть свой катарсис очищения.

– Да ладно вам, мужики, – сказал Эдуард, – видите – человек переживает. Витюша, а ведь ты сильно сдал. Я свежим глазом это хорошо вижу… Что там у нас со временем, еще не подошло?

– Минут двадцать осталось.

– Тогда я закажу чего-нибудь. У нас за столом сидел такой татарин Земфир. Знаете, мужики, он нас всех совершенно искренне за свиней держит.

– Кого это нас? – заинтересовался Вася.

– Русских, кого ж еще. Ему, мол, что система виновата. А он…

– Ты про систему пойди европеоидам расскажи, – усмехнулся Боря. – Посмеши. Ты что, диссидент бывший, что ли? Или деятель культуры?

– Зачем?

– Так это европеоиды нам мысль про систему впарили. А для них самих наши разговоры про систему – абстракция. Они-то знают, что все русские – свиньи натуральные. И для китайцев свиньи. И для узбеков. Так уж сложилось.

– И для евреев мы – гои, – поддержал его Вася. – И для вас, махмудычей…

– Нет, для горцев вы хуже свиней, вы для них – свиной навоз.

– А в рыло хошь?

– Попробуй, – улыбнулся Боря. – Только меня, уральского казака, ты с дублем моим не путай.

Вася как-то сразу остыл, а Боря прокомментировал:

– Вот видишь – как тебя за навоз не держать? Только о гонораре за мочилово вспомнил, так про национальную гордость позабыл.

– Ну ладно мужики, не ссорьтесь, – примирительно сказал Эдуард. – Пять минут осталось.

– Так, работают все органайзеры страны, – воодушевясь, пророкотал Вася. – Внимание на экраны! Переключаемся на мой канал…

– Э, нет, братец, я предпочитаю наблюдать на его канале, – ехидно заметил Боря и кивнул на Виктора.

Виктор сорвался с места и побежал в сторону сортира. Его органайзер остался лежать на столе.

– Ты гляди – нервы не выдержали. Вешаться побежал, – пошутил вслед Вася.

– Тихо, началось!

И все трое уставились на экранчики приборов.

Когда дело было сделано, довольная компания решила отметить событие. Решили не мелочиться, позвать знакомых. Зазвонили мобильники, пошел оживленный треп.

Официанты прикатили и составили еще несколько столов, накрыли скатертью, сервировали.

Из-за соседнего стола кто-то подал реплику:

– О, видать снова у кого-то дубля замочили! А кто-то ответил:

– Ну, еще бы, видно, хорошие бабки хлопцы откусили.

Когда появился Виктор, собравшиеся за праздничным столом восторженно приветствовали его:

– О! Именинник! Именинник пришел! На почетное место его!

Гуляли долго, несколько дней. В первый день поздравляли с освобождением. На третий – с состоявшимися похоронами. На четвертый – с рождением нового дубля.

Новый дубль оказался юношей двадцати лет. В отличие от первого дубля, он был похож на Виктора лишь отдаленно, по правде сказать, только имя совпадало. Юноша поступал в военное училище, только что демобилизовавшись со срочной службы, из морской пехоты. Поэтому посыпались соответствующие поздравления:

– Десантура! Надежда нации, опора трона!

– За великую самодержавную идею! Выпили за идею.

– За стальной кулак, за сильную руку, брателла! Выпили за кулак и за руку.

Когда все закончилось и за столом остались все те же да еще Колян, речь зашла о текучке дублей, и обнаружилось, что Вася еще ни разу дубля не менял. Собственно, Вася сам прокололся:

– А я, мужики, своим дублем доволен. Пацан он нормальный…

– Но – киллер, – жестко сказал Виктор.

Банкет пошел ему на пользу. Словно молодая энергия и незакомплексованность дубля каким-то образом передались Виктору. Интеллигентщина ушла, начиналась новая жизнь, возникли перспективы. Денег на раскрутку дубля, тьфу-тьфу, хватало. Не век же каяться.

– Сидишь, пульку с нами пишешь, а у самого руки по локоть в крови, – нагло заявил Виктор так, что Вася даже растерялся и отложил вилку с нанизанной сосиской.

– Правильно, Витюша, правильно. Он, кровопиец, у меня целых двух убил. За бешеные деньжища.

– Ну, подожди, Боря. Так они какое положение занимали! Один – крестный отец, другой – вице-президент соседней республики. Я же мог засветить дубля!

– Что-то ты сильно со своим дублем носишься, – продолжал давить Боря. – Ребята тебя, видишь, не понимают. Как бы тебе из нашего, так сказать, социума не выпасть.

– Мужики, Боря, ты случайно не в курсе – кто моего первого на даче повесил? Дача охранялась. Я думал, кто-то из его ведомства.

– Ты этот вопрос, Дюша, Карповичу задай. Колян сделал умное лицо и со значением произнес:

– Эдуард, вот его протеже это сделал, – и показал пальцем на Васю.

– Вы че давите, че давите? – запыхтел тот. – В натуре, братки, я ж ничего не имею против вас. Работа. Мне ж, значит, жить на что-то надо? Водку тут с вами жрать!

– А ты не жри, а пойди сам постреляй, – посоветовал Боря.

– Вы че, в самом деле? Вы это завязывайте.

Вася набычился.

– Смотри, набычился, – усмехнулся Виктор. – А знаешь, друг ситцевый, а ведь мой новый дубль вполне может твоего уделать. Твой хлипок и зажрался. Давай меняй его, браток. А то…

– Мочить, и все дела, – озвучил приговор Колян.

– Мочить без спроса хозяина – это не по понятиям! Вас самих всех…

– Ты кому это говоришь? – вполголоса, с расстановкой спросил Колян. – Ты хорошо подумал, чудак?

– Ну… – запнулся Вася. – Все равно не по правилам.

– Так давай разрешение, – гнул свое Колян.

– Не дашь – я его просто засажу, с конфискацией имущества и арестом банковских счетов, – спокойно сообщил Боря.

– Ха! Так он же твоего заложит, как заказчика!

– А я своего сам уберу.

– Вы – собаки! Вот вы кто!

– Ну, собаки – не собаки, а я звоню, – Колян поднял трубку. – Але, Отморозок? Привет. Сидишь, расслабляешься? И тебе того же. Заказ для тебя поступил. Да, да, тут один буйную головушку готов сложить. С чего так? А зажился. И это самое, есть мнение – руки, говорят, у него по локоть в крови. Так что – твой клиент. Берешь? Ну, просчитай. Так, а чего так недорого? А, понимаю, скидку даешь. Да ты что? Конкуренты зашевелились? Ну, крутись, крутись. В общем, так, записывай клиента…

– Вот так, Вася, и гибнут киллеры, – Боря потянулся и дружески похлопал обалдевшего Василия по плечу.

Виктор захохотал заразительным громким смехом. И все захохотали: что-то было во всем этом здоровое, правильное и, самое главное, очень веселое.

26 апреля 2000 г. г. Донецк, Славянский Мир