Текст книги "Шутки в сторону"

Автор книги: Елена Яковлева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 35
Эксгибиционисты, маньяки, истерички. кто следующий?

– Ну вот, то ничего, то сразу со всех сторон! – Огородников уже второй час боролся с головной болью, сказывалось напряжение последних дней и раннее пробуждение. Он чувствовал себя настолько измотанным, словно уже лет десять не бывал в отпуске, хотя в действительности он не был всего лишь два последних года.

Вдобавок сегодня ему пришлось обойтись без обеда. Правда, он предпринял попытку заскочить в пельменную напротив, но наткнулся на запертую стеклянную дверь и табличку «Санитарный день». Не иначе, персонал славного предприятия общественного питания взялся травить тараканов, которые водились в пельменной в неисчислимых количествах. Однажды Огородников не выдержал и, указывая на ползущего по стене упитанного таракана, сказал сидящей за кассой молодой развязной девице:

– Смотрите, у вас гость.

Девица равнодушно посмотрела на насекомое и невозмутимо ответила:

– Не нравится – обедайте дома.

Так бы и голодал Огородников, если бы добрая душа Серега Булавинцев не раздобыл где-то бутерброды и не заварил крепчайшего чаю. Впрочем, сегодня Булавинцев представлял собой сплошные достоинства: угадывая желания Огородникова, пчелкой летал в лабораторию, выясняя, готово ли то или иное заключение экспертизы. И не его вина в том, что он каждый раз приносил отрицательный ответ. Обычное дело – им торопиться некуда.

Зато сводки от участковых поступали, точно с поля боя, похоже, их хлебом не корми, только дай поймать маньяка. Общественность, которую они привлекали себе в помощь, вероятно, уже успела разнести по всей округе весть о кровожадном маньяке, и к этому моменту обыватели уже трепетали в ожидании новых трупов. Что ж, с этими издержками пришлось смириться, так же, как и со многим другим. Только Булавинцев всякий раз давился от смеха, когда ему сообщали по телефону об очередном предполагаемом Джеке-Потрошителе.

К концу дня ситуация с маньяком выглядела следующим образом: возле тридцать третьей школы поймали эксгибициониста, демонстрировавшего во время перемен свои прелести в кустах, произрастающих в ближайшем сквере. Комментарий Булавинцева по этому поводу был следующий: «Ну дает! Раздеваться в такую погоду? Ведь запросто отморозит свое хозяйство!» Что касается темной иномарки, то ее часто видели возле школы с углубленным изучением французского языка. Нашлись школьники, которые запомнили номер автомобиля, и – в этом месте следовало бы поставить многоточие – выяснилось, что это был синий «Вольво» Румянцева. Зачем он торчал возле школы, конечно, предстояло выяснить, но подозревать Румянцева в нездоровых склонностях… Это было бы уже чересчур.

Учащиеся ПТУ Ремешкова и Коновалова без толку проторчали полдня на перекрестке, рассматривая проезжающие иномарки. Если принимать их слова на веру, то такого автомобиля, который они описывали, вовсе не существовало в природе. В конце концов обе продрогли до икоты и были отпущены с Богом. Сыщикам оставалась единственная перспектива: методично проверять все иномарки темного цвета, впрочем, бестолковость свидетельниц грозила тем, что зону поисков придется расширить и прощупывать также владельцев отечественных автомобилей и даже не только темного цвета. Адова работа, поиски иголки в стоге сена.

В довершение всего Огородникова вызвали к начальству с отчетом, и он поплелся по коридору, как побитая собака. К счастью, процедура не заняла много времени, и через полчаса, получив порцию ценных указаний, он уже топал обратно, где его ждала очередная новость.

Запыхавшийся Булавинцев провозгласил:

– Александр Васильевич, только что сообщили из управления, им звонила какая-то женщина в жуткой истерике и заявила, что ее подругу увез маньяк в синей иномарке!

Глава 36
Все хорошо, что хорошо кончается

Светлана открыла глаза и увидела собственную ногу, подвешенную на каком-то диковинном приспособлении.

«Что это со мной такое?» – подумала она и поискала глазами остальные части собственного тела.

Слава Богу, очертания второй ноги угадывались под простыней, что касается рук, то они тоже имелись в наличии, правда, левая из-за гипса напоминала кокон гигантской, в любую минуту готовой к вылету бабочки. Насчет головы можно было не беспокоиться: она звенела, как колокол, что, впрочем, только подтверждало факт ее целостности и сохранности.

– По крайней мере, я жива, – философски заключила Светлана.

Теперь она могла себе позволить произвести осмотр жизненного пространства, в котором она волею неумолимых обстоятельств оказалась. Посмотрев направо, она не увидела ничего, кроме хромоногой тумбочки и окна. Слева обнаружилась кровать, на которой спала женщина в цветастом халате и кого-то ей живо напоминала. Не было сомнений, это Ольга, но с ней-то что случилось.

– Ольга! – позвала Светлана.

Ольга моментально привстала, посмотрела на нее расширившимися глазами и сказала:

– Господи, проснулась наконец!

При этих словах лицо ее осветилось счастьем, что, с точки зрения Светланы, было совершенно непозволительно, если судьба Кати оставалась неясной. О Кате, как казалось Светлане, она не забывала даже в продолжение своего долгого сна, хотя совершенно не помнила, что, собственно, ему предшествовало, а еще точнее, способствовало.

Ольга наклонилась над ее кроватью и зачастила радостным шепотом:

– Врачи говорят, что все будет в порядке… К счастью, переломы закрытые… Возможна только частичная амнезия, ну, в смысле, потеря памяти… Тебе нужно побольше спать и восстанавливать силы.

– Какое, к черту, спать! Что с Катериной? И вообще, чего ты здесь разлеглась, когда твоей дочери три дня нет дома?

– Пять, – подозрительно улыбаясь, поправила Ольга.

– Что? – Светлана от возмущения тряхнула головой, от чего колокольный звон в ушах усилился.

– Я хотела сказать, что прошло уже пять дней, с тех пор как Катька исчезла, и два, как она нашлась, – спокойно пояснила Ольга. – Твой Ремезов ее разыскал.

– Ты серьезно? – Светлана почувствовала головокружение, но оно почему-то было приятным.

Ольга кивнула.

– Я требую доказательств! – У нормальных женщин слезы всегда наготове, и они уже медленно текли по Светланиным щекам.

– Тебе же нельзя волноваться, – встревожилась Ольга.

– Вот и не заставляй меня – предъяви Катьку, – почти беззвучно произнесла Светлана.

Ольга приоткрыла белую дверь, из-за которой сразу же показалась круглая Катина мордашка. Глаза ее были серьезны в соответствии с важностью момента.

– Все, – сказала Светлана, – теперь я буду спать дальше. – И сразу же утонула в зыбкой пелене забытья. Переход из яви в сон произошел так быстро и непринужденно, словно кто-то опустил полог и отгородил ее от реальности…

Когда она проснулась в следующий раз, то чувствовала себя намного бодрее, хотя по-прежнему из всех недавних событий помнила лишь то, что Катька пропала, и то, что она нашлась.

Ольга сидела на кровати рядом и размешивала ложечкой в стакане какую-то розовую жидкость. Увидев, что Светлана открыла глаза, она поднесла стакан к ее губам и предложила:

– Попей, это клюквенный морс, очень полезная вещь.

Светлана отпила глоток, и приятная кисло-сладкая влага смочила горло. Она отпила еще и сказала:

– То, что нужно, а то я чувствую себя рассохшейся кадушкой для засолки огурцов.

Ольга тихо засмеялась.

– А где Катька? – спохватилась Светлана.

– В школе, – ответила Ольга, – она и так здесь вчера весь день проторчала, а на носу конец полугодия. – Ее голос звучал настолько обыденно, словно все, что было страшного, только приснилось.

– Да расскажи, расскажи мне наконец, где она была и как нашлась! – взмолилась Светлана.

– Ладно, – смилостивилась Ольга, – думаю, уже можно. Только с моей стороны будет несправедливо возложить эту миссию на себя. Тем более что один человек здесь мается с самого утра, ждет, когда ему разрешат к тебе войти.

– Какой еще человек?

– Сейчас увидишь, – таинственно блеснула глазами Ольга и вышла из палаты.

Только она ушла, как дверь распахнулась вновь и в палату робко проник Ремезов. Он застыл у двери, нелепый, с букетом цветов в целлофане и не знающий, куда себя прибить. Светлана с интересом следила за ним.

Наконец, дернувшись, точно стреноженная лошадь, он приблизился к ее кровати, стараясь не смотреть на ее поднятую на растяжке ногу, и смущенно затоптался на месте, не зная, как вручить ей цветы, поскольку одна ее рука была закована в гипс, а в другой она держала стакан с клюквенным морсом.

– Можете возложить на тумбочку, – улыбнулась Светлана, поняв затруднения сыщика.

Но тот, не моргнув глазом, положил букет ей на простыню. Светлана с минуту смеялась до слез, а потом предложила Ремезову сесть на Ольгину кровать, что тот и сделал, залившись краской, как девица, когда пружины со скрипом прогнулись под его весом. Посидев в этом своеобразном больничном гамаке, он осторожно передвинулся на металлическую рейку, к которой крепилась кроватная сетка.

Светлана посмотрела на розы, явно стоившие недешево, и сказала:

– Какие длинноногие!

Ремезов наконец позволил свои губам растянуться в осторожной улыбке:

– Как юные девушки, полные тайн.

– Рада вас видеть, – сказала Светлана, – только, к сожалению, принимаю вас вот в таком виде…

– Все отлично, – поторопился заверить ее Ремезов и снова покраснел, поняв, что сморозил глупость. Что же хорошего в том, что Светлана лежала с переломами руки и ноги?

Светлана пришла ему на выручку:

– Хватит смущаться, лучше расскажите мне все про Катьку… И вообще все-все. Учтите: у меня частичная амнезия!

Ремезов, восседающий на металлической рейке, как на насесте, развел руками:

– Ну, с вашей племянницей все оказалось достаточно просто. Она у вас патологическая альтруистка. Решила выручить одного обалдуя, попавшего в дурную компанию, и сбежала с ним из города, прихватив те самые деньги. Тут все достаточно типично: парень задолжал крутым товарищам крупную сумму, она решила ему помочь. И взвалила на себя неблагодарную миссию доброй самаритянки. Того, видать, проняло, от денег он отказался, зато наладился в бега. И все бы ничего, если бы не злосчастное стечение обстоятельств. Они ехали в такси на вокзал, до поезда оставались считанные минуты, и ваша Катя успела только забежать в подъезд своего дома и бросить записку для матери. Догадываетесь куда? Вот именно: в почтовый ящик.

– Боже, но их же как раз…

– Да-да, если бы неизвестные хулиганы не подожгли тогда почтовые ящики, все бы, возможно, сложилось совсем-совсем по-другому. А насчет вашей племянницы, что тут скажешь: любовь!

– Ничего себе любовь! – Розы подпрыгнули на Светланином животе. – Мы тут с ума сходили, а у нее любовь!

– Я думаю, с этим вы еще разберетесь, – примирительно заметил Ремезов. – Главное, все хорошо, что хорошо кончается. Катя ваша цела и невредима, из десяти тысяч баксов они успели потратить только семьдесят долларов…

– Еще неизвестно, насколько хорошо это кончится для меня, – проворчала Светлана, бросая красноречивый взгляд на свою сломанную ногу. – А если не смогу бегать как раньше, что мне тогда делать? Журналиста ведь, как волка, ноги кормят! Ну и молодежь, не знаешь, чего от них ждать…

Ремезов еле сдержал смех: Светлана рассуждала о молодежи так, словно давно перешагнула порог пенсионного возраста.

– Не вижу ничего смешного, – заметила она строгим менторским тоном и прибавила с обычными бесшабашными интонациями: – Ладно, у меня всегда остается запасной вариант – писать детективы, сидя в инвалидной коляске. А сюжетами буду разживаться у вас. Как идея?

– Подписываюсь обеими руками, – подтвердил Ремезов. – Кстати, с ходу могу предложить один занимательный сюжетец, а главное, взятый из жизни, что называется, с пылу с жару, тем более у некоторых частичная амнезия…

– Валяйте, – задорно отозвалась Светлана.

– Ну, тогда так… Жила-была на свете некая героиня – бойкая молодая журналистка с острым язычком и взбалмошным характером, жила себе и жила, пока не пропала ее шестнадцатилетняя племянница – в скобках: очень похожая на свою тетю, что скорее всего и определило историю ее таинственного исчезновения, – с этого-то все и началось. Надо сказать, случилось сие не в тридесятом царстве и даже не в тридевятом государстве, а в одном провинциальном городке, в котором имелись как разбойники, так и добры молодцы. Разбойники-мафиози постреливали, и называлось таковое времяпрепровождение у них разборками, а добры молодцы милиционеры все пытались их ловить, и не всегда, придется признаться, у них это получалось… А тут еще в городе приближались выборы самого главного доброго молодца, то бишь мэра. И что тут началось! – Ремезов покачал головой. – Кандидатов было около десятка, и каждому хотелось, чтобы выбрали именно его. Тогда один кандидат придумал, как избавиться от своего главного конкурента. Он подослал к дочери соперника юношу, который не только приучил ее к наркотикам, но и подложил в ее сумочку пистолет, а из того пистолета незадолго до описываемых событий был убит ейный же, девицы той, телохранитель.

Светлана слушала внимательно, а Ремезов продолжал:

– Если бы это еще было все, а то в те же дни в городе нашли труп задушенной девушки, и все заподозрили некоего маньяка на темной иномарке. Да только как же его изловить? Вот тут-то в дело опять вступает наша журналистка со вздорным характером. Добыв телефон маньяка и решив, что именно он причастен к исчезновению ее племянницы, она назначает ему встречу. Бесстрашно, но глупо. Правда, если судить по произведениям художественной литературы, все подвиги совершались приблизительно таким же способом. И вот она совершила свой подвиг, едва не пожертвовав жизнью, в то время как ее племянница была уже на пути домой.

Светлана напрягла память:

– Конкурент, которого устраняли, – Костецкий, а его дочь – Илона, так? Мертвая девушка, убитая маньяком, – та, которую я видела в морге. Выходит, парень в синем «БМВ», ну, тот, что работал в фирме Костецкого, – маньяк? Почему он ее убил?

– Ну, это проблема медицинская, что-то у него не получалось с женским полом. Короче, он ее задушил после очередной неудачной попытки…

– А где он? Погиб? Ведь мы же с ним попали в аварию?

– Удивительно, но он почти не пострадал и даже попытался скрыться с места аварии. Но благодаря звонку вашей подруги – кажется, Зои? – оперативники его быстро схватили.

– Надо же, – поразилась Светлана, – действительно детектив получается, да еще какой крутой! Сейчас мне непонятно только одно: кто же таким жутким способом пытался выиграть выборы?

– Вот здесь все изложено достаточно подробно. – Ремезов вытащил из кармана газету и развернул ее прямо перед лицом Светланы.

Это были «Известия», через всю первую полосу тянулся жирный аншлаг: «Политические страсти в провинции».

– Что-то я не пойму, – Светлана потерла лоб единственной оставшейся в ее распоряжении рукой.

– Почитаете потом, – усмехнулся Ремезов, – и все поймете.

Светлана бессильно откинулась на подушку, в палате повисла долгая пауза. Ремезов встал с кровати.

– Пожалуй, мне пора, а то я вас переутомляю…

– Постойте, – окликнула его Светлана. – Пожалуй, ваш сюжет придется переделать, иначе главная героиня получается набитой дурой, а мне это не очень нравится.

– Как хотите, автору позволено все, даже если вы что-нибудь переврете, я вам заранее прощаю. Это будет нашей маленькой тайной, – заговорщицки подмигнул Ремезов.

– Тогда, – расхрабрилась Светлана, – я, так и быть, оставлю все по-вашему. Допустим даже, что героиня наделала много глупостей своей нелепой самодеятельностью, но, по крайней мере, в небольшом количестве здравого смысла ей тоже нельзя отказать. В конце концов, отправляясь на свидание с маньяком, она захватила с собой газовый баллончик…

– Лак для волос…

Светлана в удивлении вытаращила глаза. А Ремезов пояснил:

– Она, как всегда, все перепутала и вместо газового баллончика положила в сумку лак для волос. Ничего страшного, рассеянность, как известно, признак гениальности.