355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Елена Яковлева » Шутки в сторону » Текст книги (страница 6)
Шутки в сторону
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 17:34

Текст книги "Шутки в сторону"


Автор книги: Елена Яковлева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11
Это не она

Ремезов не очень-то понравился Светлане, хотя она вполне отдавала себе отчет, что ему предстояло не комплименты барышням говорить, а демонстрировать свои профессиональные способности, в которых пока вроде бы не было повода сомневаться. И все же, все же… Могла она иметь личное, сугубо субъективное мнение или нет?

Так вот, Ремезов произвел на нее впечатление человека, отнюдь не хватающего звезд с неба. Возможно, для первого раза она судила о нем излишне строго, но такая уж она была максималистка, Светлана Коноплева. Привыкла делить людей на тех, которые вызывали желание узнать о них побольше, и тех, кто такого желания не вызывал. Ремезова она все же склонялась отнести ко второй категории. Встреться она с ним при иных обстоятельствах, наверняка ограничилась бы парой дежурных фраз, не более.

Не исключено, что самое неприятное впечатление на нее произвел тотальный порядок в квартире сыщика. Правда, в этом она ни за что не призналась бы даже самой себе. Будучи изрядной неряхой и неорганизованной личностью, Светлана втайне (только чтобы оправдать собственную нерадивость) подозревала аккуратистов в интеллектуальной ограниченности и отсутствии воображения, а отсутствие воображения, в свою очередь, считала чуть ли не библейским грехом.

Впрочем, не исключено, что она попросту переносила на несчастного сыщика свое отношение к местным правоохранительным органам, на которые у нее имелся давний зуб. Впрочем, у них на нее тоже. Особенно если вспомнить, какой переполох вызвала ее статья, посвященная криминальной обстановке в городе.

Прощаясь у потрепанного барсуковского «жигуля», вышедший их проводить Ремезов не удержался и поддел-таки:

– Так я не совсем понял, это ваше личное мнение, ну, насчет статистического бюро, или точка зрения вашей газеты?

Она смерила его взглядом с головы до ног.

– Я думаю, это точка зрения жителей этого города, которую я всего лишь опубликовала.

– Но и ваша тоже?

– Разумеется.

Ей показалось, что он усмехнулся и кивнул в знак согласия. Попрощался и захлопнул дверцу автомобиля.

«О чем это я думаю? – подумала она про себя. – Дался мне этот Ремезов. Все, что от него требуется, – поскорее найти Катьку, и тогда, возможно, я изменю мнение о нашей доблестной милиции».

Светлана кружила вокруг Ольгиного дома, не решаясь зайти и подняться на третий этаж. Пока нечем было утешить или обнадежить сестру. Самое большее, что ей было под силу, – это живописать достоинства капитана Ремезова, возможно, сомнительные, сочиняя на ходу, скольких воров, убийц и насильников он скрутил прямо на месте преступления.

Светлана запрокинула голову: во всех окнах Ольгиной квартиры горел свет. Что делала сама Ольга, нетрудно было догадаться: наверняка сидела на диване, уставившись в одну точку, вздрагивала от малейшего шороха и неслась как на пожар к зазвонившему телефону. Нет, вкусить это зрелище она еще успеет, а сейчас лучше кое-что выяснить.

Она открыла сумочку и погладила рукой глянцевую поверхность украденной фотографии. Взглянула на часы, посомневалась с полминуты, удобно ли заявиться к Жене Кислицыной в половине десятого вечера, но все же решила, что более чем серьезные обстоятельства позволяют пренебречь условностями. Светлана подняла воротник пальто – к ночи заметно усилился мороз – и двинулась к дому напротив.

Дверь открыла симпатичная женщина, которой удивительно шли золотистые веснушки, и с удивлением посмотрела на Светлану.

– Извините за поздний визит, я тетя Кати Черновой, – представилась Светлана.

Лицо женщины немедленно приняло озабоченное выражение:

– Конечно, конечно, проходите.

Светлана вошла в прихожую, а женщина спросила, вытирая руки о фартук:

– Вы так ничего и не узнали?

Светлана отрицательно покачала головой. Женина мать скорбно поджала губы.

– Я хотела бы поговорить с Женей, если можно.

– Конечно, проходите в ее комнату. Она, кажется, читает.

– Да у меня буквально один вопрос. Может, вы ее сюда позовете?

– Как хотите. – Женщина не сводила с ее лица встревоженных глаз. – Женя, выйди, пожалуйста, сюда.

Из комнаты в конце коридора вышла Женя в байковом халатике, тоненькая, нескладная и, вероятно, страдающая от кучи комплексов и сознания собственной непривлекательности. А ведь, судя по внешним данным ее матери, из Жени должна бы выйти очаровательная женщина. Гадкий утенок непременно превратится в лебедя. Только ее красота, в отличие от Катиной, расцветет с возрастом.

Светлана протянула девочке фотографию.

– Женя, посмотри, не эта ли женщина вчера поджидала Катю возле школы? – Она указала пальцем на Веронику Караянову.

Та, близоруко сощурившись, повертела фотографию в руках:

– Нет, тетя Света, это не она.

– Точно?

– Да, я ее хорошо рассмотрела, пока ждала Катю, прежде чем решила, что у них разговор надолго.

– Ну, спасибо. – Светлана положила снимок в сумку. – Пожалуй, я пойду.

Уже на лестничной площадке Женя ее окликнула:

– Если я еще что-нибудь вспомню или узнаю, сразу вам позвоню.

Светлана устало кивнула. Похоже, профессорская дочка отпадала, но радоваться по этому поводу не приходилось. У Вероники Караяновой была хоть какая-то, но причина. А теперь снова опустились сплошные потемки. Кто же еще и по какой причине мог быть заинтересован в Катином исчезновении? Светлана понимала, что в том случае, если причина будет вычислена, найдется и Катя. А если нет, то полагаться придется только на опыт и везение Валерия Ремезова.

Глава 12
Сколько стоит самоуважение

После того как Илону увезла «скорая», Костецкий и Румянцев остались одни в квартире. Жена Костецкого, спешно собравшись, уехала с дочерью. Сам Костецкий выглядел подавленным, у него началось что-то вроде нервного тика.

– Я даже не догадывался, что она наркоманка, – пожаловался он.

Румянцев молча пожал плечами. Да что, собственно, скажешь в подобной ситуации?

Костецкий поставил на стол бутылку «Наполеона», пару хрустальных рюмок и широким жестом пригласил Румянцева:

– Думаю, нам нужно обстоятельно поговорить.

Румянцев кивнул в знак согласия, а Костецкий наполнил коньяком обе рюмки, руки его при этом заметно дрожали. Они выпили, не произнеся ни слова.

Костецкий какое-то время сидел, прижав пустую рюмку к щеке, потом первым нарушил молчание:

– И что же теперь будет?

Румянцев на этот раз счел нужным откликнуться:

– Ее нужно лечить, конечно, но, как я понимаю, сейчас это не главная проблема. Самое неприятное – это пистолет, а она не помнит, как он оказался в ее сумке.

– Да его наверняка ей подбросили! – тоскливо воскликнул Костецкий, умоляюще глядя на Румянцева, который теперь оказался его единственной и последней надеждой.

– Скорее всего, – согласился тот, – и я буду очень сильно удивлен, если на пистолете не обнаружат ее отпечатков пальцев… Это как минимум, а как максимум…

Они переглянулись, и тут Костецкий судорожно вцепился пальцами в рукав пиджака Румянцева.

– Вы должны сделать все возможное. Клянусь, я ничего не пожалею, чтобы отблагодарить. Я человек состоятельный, и вы знаете, как на сегодня складываются обстоятельства. Либо я погорю, либо… Аркадий Петрович, вы же прекрасно понимаете, что вам невыгодно терять такую работу, какую вы имеете у меня. – Костецкий отпустил рукав Румянцева и неловко опрокинул локтем рюмку. – Обещаю щедро отблагодарить, только сделайте что-нибудь, умоляю, сделайте, сделайте…

Румянцев чувствовал себя неловко, таким он видел Костецкого, обычно властного и подтянутого, впервые.

– Мне трудно вам обещать что-нибудь конкретно, Станислав Николаевич, – сказал он, – прежде я должен понять, что происходит и с какой стороны ожидать сюрпризов. Вы сами хотя бы догадываетесь, кто хочет вас подставить?

– Черт, да кто угодно! Вы же в курсе, что бандиты давно на меня наезжают. А конкуренты, а кандидаты на должность мэра? – Костецкий схватился за голову. – Тут не знаешь, с какой стороны удара ожидать. Никому не выгоден Костецкий на плаву, все предпочли бы его утопить!

Румянцев встал:

– Не хочу вас обнадеживать, могу обещать только одно: я постараюсь прояснить обстановку по своим каналам. Дайте мне для этого полдня.

– Разумеется, разумеется… И… и все, что вам нужно для этого… Вам нужны деньги? – Костецкий нервно захлопал себя по карманам.

Румянцев остановил его движением руки:

– Этого не нужно. Во всяком случае, пока.

Уже у двери он обернулся и добавил:

– Вы лучше о дочери позаботьтесь. Постарайтесь, чтобы ее никто не посещал, она не должна иметь возможности получать наркотики.

* * *

Прежде всего Румянцева беспокоило, куда же все-таки подевался Васнецов. То, что он исчез не случайно, сейчас уже не вызывало сомнений. Вопрос в том, какая здесь связь: прямая или косвенная. Румянцев опасался, что Васнецов мог оказаться подсадной уткой или, того хуже, двойным агентом, специально нанятым мафией, чтобы нащупать бреши в обороне Костецкого. А ведь он, именно он, Румянцев, порекомендовал шефу «хорошего парня» Мишу, крепкого, надежного, исполнительного, каким он его и знал по непродолжительной работе в милиции. Неужели ошибся, неужели он ошибся? Румянцев до сих пор в это не верил, поскольку всегда считал себя неплохим психологом. С другой стороны, для того, чтобы посадить Илону на иглу, требовалось время, даже если ее и накачивали исключительно героином. Получалось, что Васнецов как телохранитель это прохлопал ушами.

Васнецов жил на окраине. Румянцеву случалось пару раз к нему наведываться, поэтому улицу и дом он нашел без труда. Пейзаж убогостью и унылостью вызывал воспоминания о кинофильме «Сталкер» Тарковского. Правда, свежевыпавший снежок на этот раз немножко прикрывал привычные безобразия в виде бесконечных рытвин и траншей, заполненных тухлой водицей (то тут, то там прорывало древние проржавевшие трубы коммуникаций), куч строительного мусора, битого кирпича и бытовых отходов.

Из-за этих-то рытвин и ям проехать к дому Васнецова было непросто, и Румянцеву пришлось оставить машину почти за два квартала. Уже сгустились ранние декабрьские сумерки, и ни единого фонаря – их предусмотрительно переколотили местные пацаны, не знающие, куда направить удаль молодецкую. Румянцев пару раз попал ногами в теплые лужицы, образовавшиеся на местах пропуска подземной теплотрассы. Чертыхнувшись, пошел дальше, как цапля, высоко задирая ноги. Когда он наконец достиг васнецовского дома, то первым делом посмотрел на окна его квартиры – они не светились, что само по себе не прибавляло энтузиазма.

«Ладно, – уныло подумал Румянцев, – раз я уже забрался в эту клоаку и вдобавок промочил ноги, не так уж много я потеряю, если меня заодно обматерят в темном подъезде».

Подъезд встретил его запахами человеческой жизнедеятельности и шумной перебранкой, доносившейся из-за дверей ближайшей к выходу квартиры. За Мишкиной же дверью было тихо. Румянцев нажал пару раз на кнопку звонка – безрезультатно. Он дернул на себя дверь – она, против ожидания, оказалась незапертой. Румянцев вошел в прихожую, смутно предчувствуя нехорошее. Постоял возле вешалки, пока глаза привыкали к полумраку. Света он из осторожности пока не зажигал. Сориентировавшись, сначала заглянул на кухню: там никого. Из приоткрытой ванной комнаты тянуло сыростью. Румянцев наступил на что-то мягкое и, наклонившись, обнаружил под ногами махровое полотенце, упавшее, очевидно, с крюка на двери ванной. Машинально поднял и повесил на место.

Теперь оставалось только заглянуть в комнату и кладовку. Он вернулся в прихожую, соображая, куда двинуться дальше, и тут вышедшая из-за облаков луна осветила часть комнаты. Он отчетливо увидел, что на полу кто-то лежит. Румянцев на цыпочках приблизился к распростертому человеку и сразу же узнал Михаила Васнецова, который, без сомнения, был мертв. Присев, он на всякий случай попытался пощупать пульс, но тут же оставил эти попытки по причине их очевидной бесполезности: Михаил распростился с жизнью, по-видимому, уже достаточно давно. Приподняв застывшее тело, Румянцев разглядел лужицу загустевшей крови под ним, заодно определив характер ранения: безусловно, оно было огнестрельным. Кто-то выстрелил Васнецову в сердце, и пуля, судя по пятну крови на рубахе сзади, прошла навылет.

Дальше он уже действовал, что называется, на автопилоте. Быстро зашторил окна, благо портьеры были плотными, нашел в ящике кухонного стола огарок свечки (в том, что он его найдет, Румянцев не сомневался, так как в районе рабочего поселка почти ежедневно на часок-другой отключали электричество) и приступил к обследованию пола возле трупа. Довольно скоро обнаружил гильзу от патрона 9 мм, она закатилась под стул, на спинке которого аккуратно висели брюки и рубашка. Теперь оставалось найти пулю – она, очевидно, застряла в стене. Румянцев поднял свечу повыше и с предельным вниманием обследовал стену, оклеенную дешевыми обоями. Ничего. Тогда его взгляд упал на полированный шкаф, на одной из створок которого он и обнаружил явный след попадания. Пуля пробила слой полированного шпона и застряла в прессованных опилках. Оставалось только слегка ковырнуть ее ножом. Наконец пуля, пробившая сердце бывшего боксера и отчаянного парня Михаила Васнецова, лежала у него на ладони. Теперь следовало уносить отсюда ноги, и как можно быстрее.

Напоследок он еще раз окинул взглядом комнату, проверяя, не забыл ли он чего-нибудь, а также пытаясь понять, что же все-таки здесь произошло и при каких обстоятельствах убили Васнецова. Судя по тому, что в квартире сохранялся относительный для жилища одинокого холостяка порядок, вряд ли это было связано с ограблением. Скорее смахивало на заказное убийство, правда, без характерной детали – контрольного выстрела в голову.

Румянцев сунул свечной огарок в карман куртки и, приложив ухо к входной двери, прислушался: в соседней квартире продолжалась ругань, этажом выше заунывно плакал ребенок. Немудрено, что никто не услышал выстрела. Удивительно, что труп до сих пор не обнаружили, поскольку в таких домах нравы простые и завалиться к соседу без приглашения дело обычное.

Пробираясь к машине, он уже не особенно старался обходить подтаявшие лужицы. Можно было не сомневаться, что собака не возьмет след. Вряд ли будет толк даже от самой лучшей собаки, когда труп наконец найдут. Раньше завтрашнего утра этого не произойдет, есть также большая вероятность, что соседи забеспокоятся только после того, как по дому распространится непривычный для них запах трупа. Сам Румянцев, когда служил в милиции, не единожды выезжал на подобные дела. И никто, как правило, ничего не слышал и не видел, а дело превращалось в неизбежный «висяк». Тем не менее он мысленно похвалил себя за то, что оставил машину далеко от дома.

Румянцев обдумывал происшедшее. Итак, Васнецова убили умышленно, это раз. Дверь тоже оставили незапертой специально – чтобы труп скорее нашли. Не учли они одного – того, что соседи не скоро сунутся выяснять, почему это давно не показывается на глаза Миша Васнецов. Убийство скорее всего было совершено не в запале или в горячке. Профессионал мог бы воспользоваться редкой удачей – сквозным ранением – и подобрать пулю, но он этого не сделал. Почему? Кто-то помешал? Или он хотел, чтобы ее нашли. Для Румянцева связь между убийством и пистолетом в Илониной сумочке прослеживалась достаточно четко. Теперь, когда и гильза, и пуля у него, уже никто ничего не докажет, шеф может спать спокойно. Во всяком случае, до тех пор, пока его избалованная дурочка не вляпается в очередное дерьмо.

Потом в душу закралось нечто вроде вины. Во-первых, перед Михаилом, который оставался лежать на полу на весьма неопределенное время. Во-вторых, он прекрасно понимал, что впервые в жизни нарушал закон, становясь своего рода соучастником преступления. Он отдавал себе отчет в том, что Костецкий оплатит его риск, его профессионализм и прозорливость, но потерю самоуважения никогда и никакими деньгами не оплатить. Уж слишком это дорогая штука и по нынешним временам непозволительная роскошь.

Глава 13
Еще один «висяк»

Ремезов позвонил с утра пораньше. И слава Богу, что к телефону подошла первой Светлана, а не Ольга, ибо неизвестно, что бы с ней произошло после подобного приглашения:

– Приезжайте на опознание, есть подходящий труп.

– Что?! – вырвалось у Светланы, почувствовавшей, как она превращается в соляной столб.

Ремезов поправился:

– Не торопитесь в обморок падать. Пока не найдется ваша племянница, вам придется смотреть трупы похожих на нее девушек. Обычная практика. Кстати, кто приедет, мать?

Светлана оглянулась на Ольгу, которая тревожно прислушивалась к разговору в надежде что-то понять по долетающим до нее фразам. Нет, Ольгу на это мероприятие отпускать нельзя, вряд ли она его безболезненно перенесет.

– Нет, – сказала Светлана, – приеду я и ее отец.

– Ладно, я жду, – буркнул Ремезов и первым положил трубку.

– Ну что? – упавшим голосом произнесла Ольга.

– Ты только успокойся, пока еще ничего неизвестно. Сейчас я ненадолго уеду…

– Опознание? – догадалась Ольга.

– Опознание, – подтвердила Светлана, стараясь придать голосу больше бодрости и уверенности, хотя это было бессмысленным занятием. – Но это чистая формальность. Пока Катя не найдется, нам придется – может, даже не единожды – принимать участие в опознаниях… Конечно, неприятная процедура, но что делать? Лично я уверена, что этот труп к Кате не имеет никакого отношения.

Она отдавала себе отчет в том, что изъясняется излишне мудрено, даже официально, но произнести фразу «Катин труп» она не могла – язык не поворачивался.

– Может, все-таки лучше мне поехать? – спросила Ольга.

Светлана покачала головой:

– Сиди и жди известий, поедем мы с Игорем.

А сама подумала: «Куда, кстати, подевался этот убитый горем родитель, который со вчерашнего дня так и не подал о себе вестей?»

В конце концов ей пришлось-таки выехать на опознание одной, потому что Чернова дома не было, а его новая жена сообщила по телефону, будто у него срочное дело.

В морге Ремезов первым делом предложил ей опознать одежду трупа, которая, в принципе, напоминала Катину: джинсы (да сейчас все в джинсах!), ботинки на толстой подошве, куртка на синтепоне. Но вот с курткой уже загвоздка – она оказалась фиолетовой, а не синей. Светлана пока еще не дальтоник и в цветах разбиралась. Она так и сказала Ремезову, а тот, бегло просматривая какие-то бумаги, только пожал плечами:

– Я бы на вашем месте все же осмотрел тело, разные случаи бывают.

– Но я прекрасно помню Катину куртку, мы ее вместе покупали.

– А если она с кем-нибудь поменялась?

Поменялась? Что за чушь, у Кати не было привычки носить чужие вещи, но червь сомнения уже точил душу.

Пока она мысленно колебалась, из-за грязной заляпанной двери вышел человек в сером застиранном халате и, стягивая на ходу резиновые перчатки, деловито спросил:

– Кто тут на опознание?

– Мы, – сказал Ремезов и тихонько подтолкнул Светлану к двери.

Она пошла за служащим морга. Глаза ее оставались сухими, но, странное дело, она почти ничего не видела. Единственный ориентир – маячившее впереди светло-серое пятно халата все того же служителя. Этот путь показался ей длинным до бесконечности. Пока она брела словно в чаду и тумане, какие только мысли не лезли в голову. Служитель морга представился ей Хароном, переправляющим души мертвых через страшную реку Стикс.

Посредине зала стоял большой металлический стол, прикрытый несвежей простыней, из-под края которой свисали светлые волосы. Светлану била дрожь; сжав кулаки, она впилась ногтями в ладони.

– Смотрите, – пригласил служитель и откинул простыню.

На столе лежала голая девушка, бледная, с сероватым отливом. Светлана остановилась у ее ног, отметив про себя покрытые красным лаком ногти, горевшие на пальцах трупа, как капли свежей крови.

– Подойдите поближе, – посоветовал служащий морга.

Она покорно приблизилась и принялась рассматривать мертвую. Руки вытянуты вдоль тела, плоская грудь, темные соски. Страдальчески приоткрытый рот, маленький заострившийся носик, глаза в темных полукружьях. Эта девушка, безусловно, умирала мучительной смертью.

– Ну что? – Появившийся Ремезов осторожно взял ее за локоть.

Светлана все еще не могла оторвать взгляда от лица мертвой, оно ее словно притягивало, казалось, еще немного, и Светлана услышит ее крик, исторгнутый из посиневших губ.

– Вы узнаете? – снова тронул ее за руку Ремезов.

– Что? – Она обернулась. – Нет, это не Катя…

– И слава Богу, – сказал он со вздохом.

Что ж, поиски Кати Черновой придется продолжить, а к статистике прибавлялся еще один неопознанный труп, потенциальный «висяк».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю