Текст книги "Самый первый маг (СИ)"

Автор книги: Елена Силкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13. Любимая кошка

1.

В пещере стало ещё теснее.

Теперь тут вместе с семейством поселилась дочь соседского вождя.

Братья, сестра и Хуш отговорили Амра выбирать отдельное жильё для него и подруги, они всё ещё опасались. Очень скоро они пожалели о своём решении. Спать стало не только невозможно, но и негде.

По всей пещере круглые сутки катался клубок из двух сплетённых тел, тёмно-полосатого и нежно-песочного. Вопли бешеного восторга оглушали.

Хорошо хоть, эти вопли не привлекали излишнего внимания – со всех сторон раздавались такие же. Эхо гуляло по каменным ходам уже не от рёва Кхара. Молодые коты, что привели подруг из соседней стаи, точно так же, днями и ночами, не могли отлипнуть от своих кошек, как Амр от Ми.

Во время кратких передышек дочь вождя сладко щурилась, томно потягивалась всем своим гибким, прекрасным телом, перекатывалась с боку на бок, прерывисто вздыхала. Этот мужчина оправдал её ожидания, нежный, страстный и ласковый. Неутомимый, как всякий кот. Больше, чем любой кот.

Точно так же щурился Амр, изнеможённо развалившись на спине. Тело гудело приятной усталостью, оно пело, переполненное наслаждением, неистовая радость распирала сердце. Теперь он понял, что чувствовала Ро со своим Хефом. Кстати, где он сейчас? Живёт всё там же? Успевает ли сестра навещать его? Он мельком подумал так и тут же забыл об этом. Ни одна мысль не помещалась в голове надолго, кроме образа несравненной красавицы.

Оранжевые глаза сияли в полумраке, Ми с удовольствием любовалась ими.

Когда Амр был в состоянии разговаривать, то безудержно хвастался, чтобы вызвать у подруги ещё больше восторга и страсти. Рассказал, как он охотится вместе с семейством. Ми счастливо вздохнула. Правильно она выбрала, он может добывать еду для котят и сейчас, да ещё получше, чем здоровые.

Она нежно потёрлась щекой о шею Амра, мурлыкнула – и его усталости как не бывало.

Два тела снова сплелись воедино. И снова, и снова. Кто-то, проходя мимо, шарахнулся от внезапного крика. Фах на него рыкнул, Вай фыркнул, Ро сказала что-то ехидное, Хуш весело запрыгал, предвкушая спор. Но этот кто-то предпочёл безмолвно убраться подальше от сумасшедших соплеменников. Целая семья сидит в коридоре, чтобы дать одной парочке свободно возиться друг с дружкой по всей пещере! Да где ж такое видано?

Ми ловко вывернулась из-под Амра, кокетливо изогнулась, отпрыгнула, замурчала, поскакала по пещере. Остановилась, оглянулась через плечо. Догонишь меня?

Амр и хотел бы, да не мог. И не потому, что хромал, а потому, что тело стало тяжёлым, никак не желало подчиниться, отклеиться от горячего пола и полететь за самой лучшей, сладчайшей, любимой женщиной.

– Устал?

Она подскочила вплотную, потёрлась об него гибким, гладким телом, немного отодвинулась. Нет! Не отстраняйся, мне мало твоих прикосновений, мне мало твоей любви!

Он резво вскочил на ноги и накрыл кошку своим телом. Она сладко застонала, и он словно взбесился, неистово задвигался, обхватил её, обвил всем собой, укрыл своим телом от всего мира. Они слились в радостном единении в очередной раз.

Он поднял глаза и увидел понурое семейство перед входом в жилище. Фах терпеливо улёгся на пол поперёк коридора, Вай прикорнул рядом, Ро устало прислонилась к стенке, Хуш сидел и весело скалился во все зубы.

Он с Ми не даёт покоя всему семейству! Амру стало немного стыдно.

– Мы мешаем им спать! Пойдём в лес? Великаны и крыланы туда не суются, там безопасно! А лесные коты нам не страшны, всех разгоню, ты и мурлыкнуть не успеешь! Я знаю большую поляну, на ней растут цветы, прекрасные, как твоё тело! Нет, никакие цветы с тобой не сравнятся, ты лучше!

– Цветы? Я люблю цветы! Но мы же их изомнём!

– А! Да и ладно, это неважно! Всё неважно, кроме тебя!

– Но я хочу сделать ожерелье, чтобы стать для тебя ещё красивее!

– Ещё красивее невозможно!

– Ну ладно, давай пойдём туда! Цветы я тоже хочу!

Он теперь понял, как Ро и Хеф напрочь забыли об опасности в той ложбине у дальних скал, белым днём, под открытым небом. Но ложбина – не лес. Среди деревьев-великанов, в густых зарослях, на уединённой поляне действительно совершенно безопасно!

– Вы куда? – устало спросила Ро.

– Мы – в чащу! На всю ночь и далее, сколько выдержим! – утомлённо, но весело ответил Амр. – Всё, пещера свободна, отдыхайте!

Братья, сестра и Хуш переглянулись. Отдыхать, как же! А кто будет охранять сладкую парочку?

Амр сполз по тропе, следом резво спустилась Ми. Брат, шатаясь, побрёл к лесу, то и дело неловко толкая плечом песочную красавицу.

Семейство отправилось по пятам. Фах и Вай шагали вплотную, Ро озиралась, хоть и знала, что ночью великаны и крыланы редко показываются. Но мало ли. Хуш тревожно скакал вокруг, чуть не тыкался носом в спины влюблённых.

Амр даже не заметил, что за ними кто-то идёт.

2.

Ми любовалась миром.

Лес стоял огромной стеной. При свете луны было видно каждую ветку, каждый иззубренный листочек. Звёздный водоворот высоко над головой неторопливо вращался, сверкал и плыл по верхней чёрной воде. Свежий ночной ветер приятно ерошил шерсть, ласкал щёки, вливался в грудь прохладным потоком. Мягкая трава так упруго ложилась под ноги, что хотелось танцевать.

И целая большая поляна в их распоряжении. Гоняйся друг за другом, играй вволю, сплетайся в страстных объятиях. Их охраняют, семейство по-прежнему не спит, хотя им освободили пещеру. Мрр! Хорррошо!

Амр добрался до того места, которое хотел показать любимой кошке, упал на землю и мгновенно заснул, как в пропасть рухнул.

Эх! Ну, ладно, пока можно осмотреться, полюбоваться ночным лесом.

Ми бродила по поляне, нюхала цветы, поглядывала на мощное тело, сладко посапывающее в траве. Дочь вождя нашла цветущую лиану, залезла на дерево, оторвала зелёный хвост, навертела на шею. Цветы жалко, они, в самом деле, будут нещадно измяты.

Она проверила, где братья и сестра возлюбленного. С разных сторон в зарослях посверкивали покрасневшие, сердитые глаза одного, второго, третьей… Кошка подмигнула им, прислушалась к тихому дыханию спящего. Ну? Скоро он там восстанет? Она снова хотела, очень сильно хотела сладостной радости себе и ему.

Он распахнул глаза, как две медовые луны. Вскочил на ноги с новыми силами, потянулся всем телом, восторженно рыкнул.

Ми округлила глаза, игриво пискнула, будто испугалась, радостно подпрыгнула, помчалась по поляне кругами. Амр взвился выше своего роста и понёсся за ней. Тело звенело силой, как жужжащая музыкальная щепка. Тело наполнялось страстным желанием, напрягалось, наливалось тяжестью.

Нога без повязки запуталась в траве, подломилась. И хрустнула. Снова!

– Вот я дурак! – бешено взревел Амр. – Забылся, не следил за собой!

Он осторожно прилёг посреди поляны, тяжко вздохнул. Страсть исчезла, осталась тоска и досада на себя.

– Накрылась наша совместная охота!

Он обещал ей показать, как добывает мясо вместе с семейством, взять любимую с собой, пока ей можно носиться по лесам, пока внутри у неё не зародились будущие жизни.

– И обряд, который ты так ждёшь, откладывается…

Прежде всего, ведь на обряде полагалось догнать кошку. Затем хор соперников, драки, пиршество…

– Драться – могу. Хор – могу. Догнать – нет. Раньше да, сейчас нет. Раньше, до той беспечной беготни в степи… И вот опять!

Он привстал на локте, посмотрел на свою прекрасную, обожаемую кошку, передал много-много мысленных картинок и откровенную, неистовую тоску.

Ми подбежала, прилегла рядом, нежно ткнулась носом в щёку.

– Догонишь, – уверенно мурлыкнула любимая кошка, прищурила глаза, гибко повела шеей, хвостом, всем стройным, золотистым телом. В её мысленном посыле тоже сквозила нежная, лукавая улыбка. – Считай, что уже догнал! И ни о чём не беспокойся. Мне очень приятно, что ты помнишь о моих желаниях, и пока что этого достаточно.

Она заговорила о том, как заведёт для семьи посуду из орехов и черепов «тех, кого едят». Сделает украшения для себя, для него, для пещеры. И о многих других удобных, приятных мелочах. Она всё мурлыкала и мурлыкала, ласково, неутомимо. Он смотрел на неё, слушал, постепенно успокаивался…

Они не вылезали с поляны несколько дней. Они забывали обо всём, кроме друг друга.

Им подсовывали еду, они её не замечали. И любили, любили, любили друг друга. Неистово, нежно, бешено, ласково, всяко!

Братья, сестра и Хуш бродили вокруг поляны, не показываясь на глаза влюблённым, чтобы не тревожить и не отвлекать.

Да-а, спать не придётся очень долго.

– Она угомонится, когда дети появятся. Думаю, скоро, ведь он так старается! – с ласковой ехидцей проговорила Ро.

Ага, скоро. Пока ещё случится это «скоро». Фах сморщил нос, неудержимо зевнул. Вай согласно вздохнул. Только Хуш весело прыгал по траве, в восторге за друга. Этому коту всё было нипочём, он мог не спать и не есть, лишь бы вокруг творилось что-то, приятное сердцу.

3.

Ночь незаметно сменилась днём. Которым уже по счёту? А кто его знает. Могучий, тихий лес обласкало солнце, запах листвы сделался сильнее. Он пьянил, как хмельные травы, кружил голову. Или её кружил вид томно разлёгшейся рядом стройной красавицы?

Каждое прикосновение обжигало, желание стремительно росло, а единение вызывало такое чувство, как будто тело пронзила молния. Страсть бушевала, словно лесной пожар, раздуваемый ветром. Пламя металось во все стороны мощными, палящими языками. Пламя гудело, ревело, пожирало всё вокруг, заслоняло мир, и он исчезал, сужался до самого средоточия, сердцевины огня.

Тихий лес оглашали неистовые крики.

Братья, сестра и Хуш вздрагивали, моргали воспалёнными глазами, ёжились. От этих воплей сейчас сюда сбегутся все, кто есть в округе. Или, наоборот, разбегутся подальше, куда попало.

Когда эти двое, наконец, устанут? Когда притихнут хоть ненадолго?

Крики смолкли. О нет, эти двое вовсе не заснули, просто стали менее буйными, сбавили скорость. Неторопливо обнимались, поглаживали друг друга всем телом, столь же лениво мурлыкали.

Ми отвернулась, изящно зевнула.

– Ты уже не хочешь на меня смотреть? А на Кхара охотно поглядывала! И он на тебя часто смотрел, я видел!

Любимая кошка лукаво прищурилась. Как ему нравилось, когда она вот так делала!

– Ты ревнуешь? Мрр. Пффе-е, глупый скальный! Я же вас сравнивала, вы похожи! Может, ты тоже сын вождя?

– А ты хочешь быть подругой вождя?

– Да не ревнуй ты, глупый кот! Мне нужен ты! Но я не возражаю, если ты сделаешься вождём! Ты вполне можешь этого добиться. Прямо сейчас начни привлекать к себе сторонников, заводить как можно больше друзей. Кхар-то стареет. Нет, нет, не хмурься, иди сюда…

Они утомились, прилегли вплотную друг к другу. Ми положила голову на спину Амру, смежила веки, только чутко поводила маленьким ухом.

– Эй! Дремать можно и в пещере! Пойдёмте туда, хоть выспимся все!

Ладно, встали и пошли. Сонно, покачивая головами, помахивая хвостами. Мир туманился и тоже покачивался перед глазами.

При виде скалы Амр встрепенулся, свернул к ней. Его тревожило, что он долго не смотрел «вторым зрением», не погружался в незримое полностью.

– Не туда! Вход в пещеры там! – дочь вождя подтолкнула друга плечом.

– Нет, именно туда! Я давно не просматривал для всех!

Ми неприятно удивилась. Ей стало даже страшновато. Взгляд у друга стал чересчур настойчивым. Будто в его голове застряла только одна мысль и поглотила всё остальное. Так бывает, дочь вождя видела. Это нехорошо.

– Зачем тебе туда? Так никто не делает! Это слишком странно, это нелепо, над тобой наверняка за глаза смеётся вся стая!

Разве не лучше постоянно быть вместе? У них не так много времени на это. Когда появятся котята, придётся разлучаться. Он будет добывать еду – для матери, кормящей молоком детей, еды надо много. А она станет сидеть в пещере, растить котят. В кого бы они ни получились, наверняка будут самые прекрасные.

Она не возражала, чтобы братья, сестра и друг так и продолжали жить с ними, но должна быть пещера побольше. Котятам нужно место, чтобы играть. А семейство, кстати, помогать с детьми будет.

Любимая кошка срочно отвлекла Амра от неприятного ей занятия.

– Хочу тот цветочек! Сорви мне его, я сама не достану!

Амр поднялся на задние лапы, уверенно вытянулся во весь немалый рост, достал до нужной лианы, сорвал, принёс подруге в зубах. Он проделывал подобное легче, нежели другие коты, спина у него была крепкая. Ми тут же обмоталась цветущей плетью, понюхала пёстрые чашечки, довольно фыркнула.

– А теперь приляг, я хочу немного отдохнуть.

Возле самой тропы, на виду у всех? Ну, хорошо. Амр плюхнулся в пыль там, где стоял. Ми устроилась рядом, положила голову ему на спину, смежила веки.

Мимо проходил Кхар.

– Ты скачешь вокруг подруги, как мелкий котёнок вокруг матери! Стелешься ей под ноги!

Положим, не под ноги, а под голову. А, да какая разница-то?

– И тут же отвлекаешься, лезешь на свой камушек! Вдруг её в это время уведут? Например, я.

Вот что вождю неймётся? Только и цепляется по поводу и без повода!

– Да, вождь всё правильно говорит. Не отвлекайся от меня! Вставай, пойдём в пещеру, а то твои вон давно заждались!

Ладно, особой разницы нет, можно и в пещере посмотреть. Когда Ми заснёт.

Но в пещере у него со «вторым зрением» ничего не вышло. Не потому, что отвлекали, а потому, что… Непонятно, почему. Он перестал видеть вовсе, даже так, как легко получалось раньше. Даже то, что удаётся всем котам, вообще всем, без исключения. Что такое? Может, просто устал?

Да ещё Ми проснулась, испугалась его неподвижного взгляда и напряжённой позы.

Он решил побродить по пещерам.

Его тянуло к той пещере, где, как он знал, уединилась беременная. Там было совершенно темно, гнезда из шкур у дальней стены не разглядеть. Оттуда доносилось шуршание, спокойное дыхание, еле слышное мурлыканье кошки, поскрипывающие голоса новорождённых котят.

Амр полюбовался тёмным проёмом входа, представил себе, как выглядит таинство, что творится в глубине пещеры. Помечтал. И пошёл обратно.

Ми, свежая, как летняя лунная ночь, и прекрасная, точно редкий цветок, встретила его ясным, многозначительным взглядом. Она щурила глаза в улыбке, таинственно, нежно и отрешённо, словно прислушивалась к чему-то внутри себя. И тогда он увидел.

Две искорки света в сокровенной глубине у любимой кошки. Двое котят, мальчик и девочка. Их будущие дети. Ми еле слышно мурлыкала себе под нос. Разговаривала с ними, вслух и мысленно.

Амра затопило счастье, похожее на тихий, ласковый, солнечный свет на их поляне.

Им, взрослым, теперь надо быть осторожней со страстью, не повредить искоркам будущей жизни.

Подруга прилегла, Амр снова попробовал сосредоточиться на незримом. Ничего не вышло, и он спустился по горной тропе, чтобы влезть на скалу. Надеялся, что в расселине у него получится лучше.

Камень был сухой, как шкура, долго пролежавшая на ветру и солнце. Но внезапно отяжелевшее тело слушалось плохо, он никак не мог вскарабкаться, поскальзывался раз за разом. В конце концов, свалился на спину, с досадой задрыгал лапами. Тут его и застала встревоженная Ми. Она расфыркалась от смеха, затем рассердилась.

– Что такое ты постоянно творишь? Зачем лезть на скалу, где ничего нет? Зачем сидеть, уставившись в стену? Это опасно, перестань так делать! Или я тебя брошу!

Но он всё-таки попробовал ещё раз, когда Ми снова заснула. Неопределённое беспокойство заставляло его повторять попытки, одну за другой. И вскоре он со страхом осознал, что не видит ничего, не только для всей стаи, но даже для братьев, сестры и друга, даже для себя и подруги.

Он упорно убеждал себя, что это просто от усталости.

Надо отдохнуть и попробовать ещё.

4.

Они снова отправились в лес, и тут началась гроза.

Гром грохотал, точно горный обвал. Ветер выл в кронах высоко над головами, срывал и сыпал вниз ветки, сучья, листья, куски коры. Ливень хлестал так, словно верхняя река вышла из берегов и вся целиком ринулась на землю.

Мокрые с ног до головы, перемазанные в грязи, облепленные выдранной с корнями травой, кот и кошка предавались бесконечной страсти на лесной поляне. Им было нисколько не холодно. Страсть греет лучше всего на свете, это давно известно. Гроза любви не помеха. Дерево, рухнувшее возле поляны с громовым треском, никого не испугало. Мимо? Вот и ладно. Молния в глаза сверкает? Чепуха! Им двоим хорррошо, мурря-а-ау!

Мокрые братья, сестра и Хуш дрожали под мокрыми кустами. С неба льёт, с веток льёт, земля липкая и скользкая. Но уйти нельзя, мало ли что. И спать нельзя, да и не получится, в такую-то погоду под открытым небом. А эти двое веселятся, милуются, им стихия нипочём.

– Может, вернёмся? Обсохнем дома, согреемся, наконец! – крикнула Ро.

Амр услышал сестру, опомнился. Это им двоим тепло, а его родичи мёрзнут, переживают, стерегут. Он осторожно высвободился из ласковых цепких лапок, поднялся, оглянулся на Ми.

– Давай, в самом деле, вернёмся.

Любимая кошка вздохнула.

– Гроза, вообще-то, заканчивается.

Но тоже встала, послушно последовала за ним.

Пока шли к пещерам, выглянуло солнце, камни обсохли. Амр направился к одинокой скале. Он беспокоился за свои способности всё больше, хотел в уединении тщательно посмотреть, что с ними такое. И отчего усиливается непонятное волнение глубоко внутри? Что тревожит незримый мир, какое видение хочет и не может пробиться к его разуму? Кому из стаи грозит серьёзное изменение судьбы, близкая опасность?

Ми одним прыжком загородила ему дорогу.

– Что ты всё время рвёшься туда? Это подозрительно! Сходил бы на охоту с братьями, подождал в засаде. Или заглянул к друзьям, поболтал про подвиги в прошлом. Да хоть подрался бы с кем-нибудь, а я бы смотрела, переживала за тебя! Так все делают! Ты совсем никуда не ходишь, занимаешься чем-то странным! Может, ты с ума сходишь потихоньку?

– Пусти меня! Ты не понимаешь!

Глаза цвета солнца загорелись тревогой, слишком сильным, нечитаемым, опасным чувством. Так увиделось осторожной кошке.

Конечно, она не понимала. Что может быть важнее семьи?

Коты и кошки, разумеется, любопытны, но не настолько, чтобы делать бессмысленные вещи.

Зачем лезть на гору, где никто не водится и ничто не растёт? И вокруг с неё видны одни только горы, такие же, как эта. Добычи не высмотришь.

Зачем садиться на одном месте и словно спать наяву? Это опасно, это странно, это ни к чему. Всё, что нужно рассмотреть, можно увидеть и так – как обычно, глазами и одновременно «вторым зрением», не теряя реальности. Остальное – лишние глупости. И сидеть на скале – это тоже глупость. Или трусость, на что вроде не похоже. Или безумие. Она не раз видела подобное состояние у сородичей. От каких воображаемых угроз этот кот прячется в каменной трещине?

Она хотела удержать его, привести в себя, спасти. Но, видимо, всё зря. Каждый раз, когда она пыталась помешать глупому занятию, глаза у этого слишком странного кота зажигались нехорошим огнём. Вот как сейчас.

Мужчина может быть хромой, косой, какой угодно, лишь бы еду детям приносил. Но вот когда он сумасшедший – это страшно. Это опасно для котят.

– Всё, хватит!!! Я окончательно поняла – ты чокнутый, и это поправить нельзя! Я возвращаюсь в родную стаю! К матери, к отцу! Не вздумай туда сунуться, тебя разорвут! Я сама загрызу! Прощай, живи, как знаешь!

Она развернулась и зашагала вперёд, на юг. Прямая спина, гордая поступь, высоко вскинутая голова. Так выглядит женщина, что считает себя правой.

Он онемел. Посмотрел вслед безумно распахнутыми, остановившимися глазами. Ему бы побежать за ней, вернуть. Убедить, что он станет нормальным, таким же, как все коты. Ведь это ради любимой кошки! И почему-то не смог сделать ни шагу.

Он не поверил, что она всерьёз грозилась уйти. А она взяла и ушла! Унесла от него будущих котят, о которых он так мечтал. Он не увидит, как они родятся! Как станут подрастать, носиться по пещере! Не почувствует, как они бегают по нему, топчут спину нежными, невесомыми лапками, гладятся о тело отца мягкими, пуховыми животиками, царапают кожу крошечными коготками!

Амр пошатнулся. Чёрная ненависть застлала зрение, накрыла мир. Внутри родился ураган, сметающий на своём пути всё, без разбора и без пощады. Амр припал к земле, с силой впился в неё когтями. Он готов был рвать, топтать, грызть и убивать. Но кого? Мать своих детей? Любимую женщину?

Он тут же остыл от злобы и ярости. И ощутил страшное опустошение. Из него словно разом вытекли все силы.

Он кое-как дополз до пещеры, лёг, уткнулся лбом в стену и замер.

Братья, сестра и друг пытались растормошить его.

Он не отзывался.

5.

Фах, Вай и Хуш переглянулись и вышли. Ро с силой фыркнула, слёзы забивали нос, мешали дышать. Она подумала, что братья пошли на охоту, но шаги почему-то удалились в глубину коридора.

Амр лежал неподвижно, отвернувшись к стене, третьи сутки. Не ел, не пил, не разговаривал. Аура на нуле, как у мёртвого. В голове ни единой мысли, темно, пусто и гулко, точно в глубокой пропасти. Не дозваться, не докричаться, ничем не утешить.

Ро сидела возле брата и впервые не находила слов от ужаса.

В пещеру вошёл Кхар. Остановился, пригляделся.

– Эх, ты, такую женщину упустил! Неужели никак не мог удержать? Что ты за кот, в таком случае?

Амр молчал.

– Вот я пойду и верну её для себя, а ты станешь в сторонке любоваться! – рыкнул вождь и сам тут же понял, как неубедительно это прозвучало.

Амр молчал.

– Слабак ты! Кошки приходят и уходят, а жизнь продолжается! Про братьев и сестру, про друга забыл? А ты им нужен! Про племя забыл? А ты им тоже нужен, ты собирался ведь просматривать для всех!

Амр молчал.

Но ухо слабо шевельнулось. Значит, он был здесь и слушал! Ро забыла, как дышать – от счастья.

Над тёмной пропастью показалась полоска звёздного неба. Он нужен стае? Это Кхар так сказал?

– А кошки? Думаешь, ты им не нужен? Я вот знаю нескольких, кто не прочь пообщаться с тобой поближе! Хочешь, я сговорюсь за тебя и пришлю какую-нибудь красавицу, если ты сам подойти стесняешься?

Это уже было прямое оскорбление. Тем более обидное, что вождь зацепил когтем больное место. Амр приоткрыл один глаз.

– Вот то-то же. Вставай, слабак! Проползи хоть по пещерам, земляной червяк! Докажи, что за тебя тут не зря переживают!

Амр повернул голову.

За спиной у вождя топтались Хум и Марр, мрачной скалой возвышалась Май, испуганно выглядывала из-за её спины Руф. Рядом с отцом исподлобья косился Кхи. Этот-то что тут забыл?

Амр пошевелился. Он отлежал плечо и бок, кожу покалывало, словно её котята поцарапали. Он поднялся на ноги. В глазах потемнело. М-м-мрак. Вот это он довёл себя до лапки с коготками.

Увлёкся не тем, чем надо. Падал и валялся в лёжку, лишился всех способностей, перестал видеть ленты не только стаи, но даже своего семейства, даже свою. А всё оттого, что выплёскивал силу без остатка. Хорошо, что у котов такие чёткие и точные ощущения от природы. Сразу самому, без посторонних пояснений, понятно, что именно с ним произошло.

Так нельзя. Недопустимо терять голову, если он хочет приносить пользу. Тратить силу просто так, ни к чему, на глупость.

Он неуверенно ступил вперёд, раз, другой. Вышел наружу, ни на кого не глядя. Перед ним безмолвно расступились. Он не заметил. И побрёл по коридору, натыкаясь плечами на стены. Внутри снова закружился, набирая мощь, чёрный ураган. Надо его утихомирить, надо подумать. Надо жить.

Из какой-то пещеры раздался жизнерадостный писк. Амр остановился, невольно заглянул. Там никого из взрослых не было, только носились двое котят, наскакивали друг на друга, по очереди убегали, догоняли.

Он смотрел на играющих детей и чувствовал, что успокаивается.

Отныне он станет, как Хум.

Для него теперь существует только племя. Всё для них, ничего для себя. Личное только отвлекает и, в конечном счёте, не приносит пользы ни ему самому, ни другим. Но, в отличие от Хума, радоваться жизни ему это не помешает.

Хум страдает по внезапно утраченному, лезет на рожон от тоски, в остальное время отрешён и рассеян. Хуму всё равно, что с ним станет, ему чихать на себя. А всё потому, что у него само так вышло, он не выбирал эту судьбу.

Амр выбрал сознательно, поэтому страдать не станет. Нет в этом ничего такого, не стоит оно того, чтобы страдать, если вдруг лишился. Радоваться можно в этой жизни многому, помимо женской любви.

Сестра тоже ничего не потеряет, если больше не сможет встречаться с песчаным. Так называемая большая любовь того не стоит, чтобы из-за неё рвать себе сердце, рисковать всем остальным. Котят можно завести просто так, что многие кошки и делают.

Отныне он занимается только силой, развивает свои навыки, смотрит будущее для всей стаи. Всё. Больше он не поверит ни одной кошке. Теперь лишь мимолётные связи. Если, конечно, ему хоть одна кошка хоть разок даст.

Он вошёл в пещеру и вскоре уже скакал вместе с котятами, веселился не меньше, чем они. Причём совершенно искренне.