Текст книги "Снег на губах (СИ)"

Автор книги: Елена Вейла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

Щелчок, вспышка и он убегает прочь.

– Деннис Алдермастон с седьмого курса, когтевранец! – мелодично вещает Полумна. – Он подрабатывает для Пророка.

– Сукин сын! – возмущается Блейз и порывается вскочить, чтобы догнать наглеца.

Но Лавгуд удерживает его за руку:

– Не надо… Это рано или поздно произошло бы.

– Да, и хорошо что рано, – поддакивает Паркинсон, разглядывая себя в отражении лезвия десертного ножа. – Я сегодня чудесно выгляжу. Надо позвать его переснять кадр, а то, кажется, в этот момент я жевала блинчик.

На Гермиону нападает смех, когда ей представляется колдо с жующей Пэнси, и она чуть не давится какао, разбрызгивая капли на юбку. Ребята поддерживают её добродушным хихиканьем.

Завтрак продолжается в непринужденной обстановке, несмотря на напряженные и любопытные взгляды окружающих. Даже за учительским столом Гермиона замечает удивлённые лица преподавателей. Они о чём-то шушукаются, глядя на гриффиндорский стол, и тихо посмеиваются.

Гермиона уверена – их общее колдо завтра же появится в «Ежедневном пророке» и произведёт фурор в магическом сообществе. Герои войны в обнимку с теми, чьи родители поддерживали прямо или косвенно Пожирателей смерти. Такое шоу не пройдёт даром. Она даже рада, что они с Драко не попали в кадр. После всего, что наговорил Гарри, Гермиона задумывалась над тем, как жестоки люди. Когда мир узнает об их с Драко связи, им не дадут спокойной жизни, будут полоскать их имена в газетах, сплетничать, мешать жить.

Драко предупреждал её об этом в тот Рождественский вечер. Она в горячке, от обиды и разочарования, назвала его трусом и идиотом, но ведь он был прав. Он заботился о ней, а сейчас она хочет позаботиться о нём. О его спокойствии. О том, чтобы их связь не помешала ему идти к своим целям. Чтобы никто не посмел сказать, что Драко достиг того, чего планирует, благодаря ей. А он точно этого достигнет, она уверена. И Гермиона решает, что готова, ради него, пока не афишировать отношения.

А Драко, словно прочитав её мысли, все последующие дни ведёт себя с нею немного отстранённо на людях. Он рядом, но как будто не с ней. Это нисколько не обижает Гермиону.

Всему свое время.

Тем более, что они всё равно встречаются.

Например, на маггловедении.

Эти уроки даются ей нелегко. Особенно в те моменты, когда Малфой, игриво смотрит на неё с лёгкой полуулыбкой, облизывая губы и поигрывая пером в длинных пальцах. Ей так и хочется воскликнуть: «Драко, пожалуйста, прекрати!» или выгнать всех из кабинета и наброситься на соблазняющего её слизеринца. В ответ на его сигналы, Гермиона непроизвольно кусает губы и почти задыхается, а в кабинете начинает искрить от их переглядываний, что неизменно вызывает отклик учеников.

– Профессор Грейнджер, мы здесь… – закатывает глаза Гринграсс, а Паркинсон тычет ей в бок локтем.

– Профессор отвлекается на посторонние предметы… – шипит Нотт. – Не порядок…

– Маггловедение уже не то, – вторит ему Хиггс.

– Закройте рты! – холодно кидает Малфой, а те хмуро переглядываются… и молчат.

Гермиона ловит взгляд Теренса. Он хитро подмигивает ей, словно намекает на ту договорённость, когда она просила не трогать Малфоя. А она мрачнеет, берёт себя в руки и продолжает урок, стараясь не отвлекаться на Драко.

Они встречаются в столовой на обедах и ужинах.

Впервые Драко садится за гриффиндорский стол только на следующий день после шокирующего поведения новых парочек. Кидает новый номер «Пророка» перед Пэнси, которая теперь постоянно сидит рядом с Гермионой. И решительно усаживается на свободное место напротив неё, между Дином Томасом и Невиллом Долгопупсом.

– Вы читали это дерьмо? – спрашивает он резко. – За эту хрень Скитер нужно голову оторвать!

– Привет… – Невилл удивлён, но спокойно продолжает есть, а вот Дин рассерженно и брезгливо отодвигается от Малфоя с недовольным:

– Что за фигня? Ты забыл, где твоё место?

Драко медленно поворачивает голову в сторону Томаса и холодно разглядывает, словно тот букашка на рукаве его чёрного сюртука. Гермиона нервно дёргается, но Пэнси с невозмутимым видом кладёт руку на её ладошку.

– Не лезь, – шепчет она.

И Гермиона сжимает пальцы, стараясь утихомирить свое желание спасти Драко.

Он тысячу раз просил её не спасать его. Но как только она чувствует опасность, внутри словно что-то щёлкает. Она, кусая губу, следит, как Драко и Дин сверлят друг друга глазами, а её рука дрожит, готовая в любой момент схватиться за палочку.

– Томас, и где же по-твоему моё место? – спрашивает вдруг Малфой с наигранным интересом. – Удиви меня!

Тот сердито сжимает губы и выплевывает:

– Твоё место в Азкабане, придурок! Вали отсюда!

Паркинсон разочарованно хмыкает, Забини усмехается, а Драко качает головой:

– Никакой фантазии… Томас, я был там. И теперь моё место здесь! Ты понял?

– Да пошёл ты! Ты не смеешь сидеть за этим столом! – брызжет тот слюной. – Не имеешь права!

– Успокойся, я могу и буду сидеть там, где захочу! – невозмутимо парирует Малфой, и отворачивается от него, словно потерял всякий интерес к этому глупому спору, а Томас кидает требовательный взгляд на Гермиону:

– Это вообще нормально, то, что сейчас происходит? – повышает он голос, привлекая внимание учащихся с других столов. – Почему ты молчишь?

Он ищет поддержки у Рона:

 – Ты тоже ничего не скажешь?

Рыжий хмурится и вдруг выдает:

– Нет, я скажу. Что ты пристал к нему? Пусть сидит, где хочет! Тебе места мало?

У всех от неожиданности открываются рты – Рон вступился за Драко. Впервые за всю историю их общения, если это так можно назвать.

– Ну, знаешь ли! Не ожидал я от тебя… – рычит Дин обиженно и вылетает из-за стола, как подстреленный.

Гермиона замечает, что Драко бросает удивлённый взгляд на Уизли, а Паркинсон широко скалится победной улыбкой, оглядывая остальных гриффиндорцев. Те, без сомнений, ожидали большего, может быть, драки или хорошего скандала. Они видят, что Герои войны, самые уважаемые люди факультета, спокойно воспринимают наглого слизеринца и в разочарованном недоумении отворачиваются к своим тарелкам.

– Хм, Уизли, спасибо… – Драко тоже способен удивить. – Твоя щедрость не знает границ.

– Не стоит благодарности… – важно отвечает тот, приобнимая свою довольную девушку за талию.

Гермиона посылает Малфою сдержанную улыбку. Она никогда не просила его садиться за гриффиндорский стол, но он сделал это. А сейчас сидит напротив неё, разглядывая её тем самым взглядом, от которого у неё всегда хороводы мурашек по всему телу. И она решается на маленькую шалость.

Гермиона сбрасывает туфлю, и, закусывая губу, тянется к Драко ногой. Она тихонько и очень нежно проводит пальчиками ступни по его голени. Но почему-то реагирует Невилл. Он резко подпрыгивает:

– Эммм… Гермиона? – его глаза удивленно расширяются, он смотрит вниз, под стол. – Бери левее…

Она одёргивает ногу, понимая что натворила, и в ужасе закрывает лицо ладонями, мгновенно краснея, как свёкла.

Черт, как стыдно! Снова досталось бедному Невиллу!

Она слышит, как рядом захлебывается в смехе Паркинсон, а Полумна шепчет на ухо:

– Гермиона, не страшно… Бывает…

Она поднимает виноватый взгляд на своего блондина, ожидая встретиться с холодом его сердитых глаз, но тот весело поглядывает на неё из-под челки, закусывая губы, и пытается сдержать смех. А Невилл, оказывается, уже сбежал из Большого зала.

– Это не смешно! – возмущённо восклицает она, но Драко не выдерживает, громко фыркает и смеётся.

Гермиона замирает, любуясь его искренними эмоциями. На одной щеке у него появляется ямочка, при виде которой её сердце начинает колотиться быстрее. И она желает почаще видеть Драко таким. Гермиона смущенно улыбается ему, не в силах совладать с магией его беззаботного смеха.

На ужине уже никто не смеет указывать его место, и с этого дня, Драко Малфой ест за гриффиндорским столом, сидя напротив Гермионы Грейнджер.

А по вечерам они каждый день встречаются в библиотеке. Сидят друг напротив друга и увлечённо читают и записывают, и как будто не замечают своего соседства, поддерживая негласное соглашение пока не сообщать миру о своих отношениях. Драко иногда дразнит Гермиону тем случаем с Невиллом – потихоньку щекочет её ногу кончиком ботинка и тихо смеётся. Еле уловимая улыбка мелькает на её лице, пока Грейнджер пытается читать, и иногда стреляет в него шутливо испепеляющим взглядом.

Со стороны они выглядят как бывшие враги, которые в конце концов заключили перемирие. Когда столы в самом дальнем библиотечном отсеке пустеют, он садится рядом, и Гермиона теряет голову от его близости. От его случайных поцелуев в шею или щеку. Или от того, как его длинные пальцы сминают ее юбку и настойчиво пробираются к её трусикам, лаская кожу бёдер горячей ладонью. Она не может и слова произнести, кусает губы, дрожит и закрывает глаза. Но как только он дотрагивается до влажной ткани между её ног, она ахает и вцепляется в его руку:

– Драко, кто-нибудь может услышать… Не надо…

– Здесь никого нет… Я хочу тебя…

– Драко… – она умоляюще моргает.

И он сразу же поднимается со стула, левитирует книги на полки и шумно скидывает пергаменты в сумку:

– Грейнджер, собирайся, или я сделаю это с тобой прямо здесь! Я уже не могу ни о чём думать, ты сегодня слишком вкусно выглядишь…

– Ты это говоришь каждый день… – смеётся она, а он притягивает её к себе, обнимая за талию:

– Потому что ты такая каждый день… – Он медленно и сладко целует её в губы, а от света его сверкающих обожанием глаз Гермиона снова покрывается сумасшедшими мурашками.

Как же я люблю тебя, Драко Малфой!

Они торопятся на выход, поглядывая друг на друга, как голодные. Иногда они идут в её комнаты Старосты, а иногда он уговаривает спуститься к нему.

И каждый такой несовершенный день прекрасен. Их отношения полутаинственные, о которых знают только друзья и подозревают окружающие, устраивают Гермиону. И ей ничего больше не нужно. Она чувствует внутри то, чего ей так давно не хватало.

Спокойствие и счастье.

В субботу Драко встаёт пораньше, чтобы приготовить свой невероятный кофе. А Гермиона нежится в его кровати, разглядывая потрескавшуюся штукатурку на потолке.

Прошло две недели, как они вместе, и ей этого мало. Ей всегда мало Драко Малфоя и всего этого времени вместе с ним. Она блаженно потягивается, обнимает его подушку, вдыхает его запах, слушая, как он гремит чашками за стеной. Лёгкая улыбка играет на губах. Ей хорошо.

Резкий стук в дверь заставляет Гермиону напрячься. Это могут быть либо Блейз, либо Паркинсон. Эти двое обожают нагрянуть неожиданно. Но тут раздаётся голос, которого она не ожидала услышать субботним утром.

– Доброе утро, мистер Малфой, – слышится тихое приветствие директора Макгонагалл. – Нам надо с вами поговорить…

– Э… Да, конечно… Доброе утро! – бормочет Драко неуверенно.

Гермиона срывается с кровати. Натягивает ту самую серую пижамную рубашку, закрывающую её ноги до середины бедра, и осторожно выглядывает в гостиную.

– Доброе, мистер Малфой! – за встревоженной Минервой Макгонагалл в комнату входит высокий черноволосый крепкий мужчина в форме аврора.

– Аврор Дживс! – Малфой встречает их в своём белом халате, он подтягивает пояс, а на его лице еле заметное беспокойство. – Простите, что я в таком виде, не ждал с утра гостей. Что-то случилось? С отцом?

Аврор хмурит густые чёрные брови, изучая его подозрительным взглядом:

– Мистер Малфой, дело в том…

Гермиона видит, как слизеринец напрягается, сглатывает и грубо торопит:

– Дживс, не тяни! Что случилось?!

Тот моргает от такой неожиданной наглости, но продолжает:

 – Твой отец сегодня ночью скончался.

В комнате повисает тяжёлая пауза. Драко смотрит на аврора непонимающим взглядом:

– Нет, – его голова самопроизвольно дёргается из стороны в сторону. – Нет. Он же…

Директор подходит к нему ближе, протягивает руку к плечу в попытке успокоить, но её взгляд падает на Гермиону, замершую в дверях спальни.

– Мисс Грейнджер? – она удивленно вскидывает бровь и оглядывает её с ног до головы.

В другой ситуации Гермиона смутилась бы прямого изучающего взгляда директора и постеснялась бы показаться перед ней в одной пижамной рубашке со всклокоченными волосами, но сейчас все её мысли только о Драко и о том, что происходит.

– Как умер? Почему? – Она спешит к нему, а тот оборачивается и нервно смеётся:

– Нет, Грейнджер, он не умер! Это бред какой-то! Ему было всего сорок четыре года… Он же… Я видел его недавно. И мы должны были встретиться на этой неделе… – сдавленно произносит он, вспоминая последний разговор с отцом, его лихорадочно мечущийся взгляд упирается в пол. – Он не мог…

Драко нервно дёргает себя за чёлку и снова повторяет:

– Он не мог…

Комментарий к 17 глава Всем доброго дня! Жду ваших впечатлений от главы...

Смотрела только что момент в “Принце Полукровке” , когда Драко хотел убить Дамблдора, и Беллатриса так мерзенько шепчет ему на ушко: – Ты молодец, Драко...

Ох, у меня все переворачивается в душе от его реакции на неё 😱😱😱

и такая история, которую я описала, между ней и Драко вполне могла произойти...

И, кстати, обожаю Беллатрису, созданную Неленой Бонем Картер 😈😍 она гениальная, как все актёры в этом фильме 😍😍😍❤️❤️❤️

====== 18 глава ======

– Что с ним случилось? – обеспокоенный голос Грейнджер доносится откуда-то издалека.

В голове что-то надрывно бухает.

Отец был не так уж и стар. И его не могли казнить. Он должен был отсидеть десять лет и выйти в пятьдесят четыре. Это либо убийство, либо самоубийство… Драко нутром чувствовал, что отец что-то задумал… Он чувствовал, но не мог и предположить, что дело закончится смертью… Всё что угодно, но не это дерьмо!

– Я всё объясню, – произносит Дживс, изучая Гермиону чуть прищуренными глазами и узнавая в ней ту самую Героиню войны. – Позже, в Министерстве. Мистер Малфой, мы должны быть там через…

– Скажите сейчас! – требует она, и Драко чувствует, как её ладошка крепко сжимает его пальцы. – Он должен это узнать сейчас, а не терзаться разными ужасными вариантами гибели своего отца всё это время!

Отвечая Грейнджер тёплым пожатием, Драко молча ждёт, что же скажет аврор Дживс. Тот нехотя вздыхает и произносит:

– Хорошо. Мистер Малфой, ваш отец заключил сделку с Министерством. Он выдает нам имена оставшихся приспешников Волдеморта и их вероятное тайное убежище, а вам с матерью возвращается недвижимость и размораживаются все счета.

Какие счета? При чём тут недвижимость?

Драко непонимающе вскидывает голову.

– Чёрт! Да мне плевать на всё это! Почему он умер?! Почему?! Что за херня? – не выдерживает он и повышает голос. – Вы можете сказать нормально?!

– Драко, пожалуйста… – Гермиона сильнее стискивает его руку, приводя в чувства. – Он сейчас расскажет…

– На нём было отсроченное проклятие, – невозмутимо продолжает Дживс. – Типа Непреложного обета. Как только он открыл рот, чтобы рассказать обо всём, оно начало пожирать его изнутри… Последствия невозможно было остановить.

– Но почему? Почему он пошёл на это? Вы знали, что так будет? Когда это началось? Зачем он так поступил? – Драко чувствует, как к горлу подступают злые слёзы, а вопросы сыпятся, как из рога изобилия. – Значит, это было грёбаное самоубийство? Почему вы не остановили его?!..

Макгонагалл участливо следит за его истерикой. Гермиона охает и отпускает его руку, потому что он слишком сильно сжимает её. И Драко ощущает пустоту. Внутри всё леденеет.

– Это началось два дня назад… – Дживс не смотрит ему в глаза. – Он знал о проклятье, но не сказал нам. И умер сегодня ночью, в Азкабане…

Драко закрывает глаза.

Его отец покончил с жизнью… Ради чего?

Он весь дрожит внутри, и его гложет одно желание – прогнать непрошенных гостей. Ему надо побыть одному, понять и принять невозможное. Его отца больше нет. Горло сжимается. Дышать нечем. Человек, которого он любил и ненавидел, уважал и презирал одновременно, больше не скажет ему ни слова…

– Мама знает? – выдавливает он хрипло.

– Нет… Целитель пока запретил сообщать ей. – Дживс хмурится, достаёт что-то из кармана. – Отец оставил это тебе. По-видимому, прощальное письмо.

Письмо? На черта оно нужно?!

– Какое на хрен письмо?! Уйдите прочь! Валите отсюда! – он отшвыривает конверт в сторону, из горла рвётся рычание. – Иди на хрен, Дживс! Вы убили моего отца! Вы тупо убили его! Вы должны были знать, что на нём проклятье! Да вы знали! Вы точно знали! Но вам срать на него, лишь бы добыть информацию! Ублюдки!

К черту всё!

Он быстрым шагом удаляется в спальню, чтобы не видеть жалостливого лица Макгонагалл и скептической хари Дживса. Со всей силы ударяет кулаком в дверцу шкафа. И не чувствует, как костяшки пальцев рассекаются от слишком сильного удара о крепкое дерево, и на пол капает кровь…

Какой же ты придурок, Люциус! Какой ты придурок! Придурок! Как ты мог оставить мать одну? Как ты мог…оставить меня… Ещё раз…

А в голове бьётся его последнее: «Я беспокоюсь о тебе… Всё, что я делал и делаю – всё для тебя и для нашей семьи!»

Гермиона находит Драко стоящим у раковины и смотрящим на себя в зеркало нечитаемым взглядом. С разбитых костяшек на правой руке капают капли крови.

Он чувствует лёгкое покалывание от заживляющего заклинания. Гермиона ласково обнимает его со спины. Тепло её тела греет и душу, и Драко, очнувшись от забытья, гладит её ладошки. Смотрит на неё в отражении. Она кажется такой маленькой и хрупкой в его рубашке. Он разворачивается к ней, чтобы обнять и вдохнуть успокаивающий аромат её волос.

– Драко… Соболезную твоей утрате… – тихо шепчет Гермиона. – Хочешь, я пойду с тобой?

– Эм… Благодарю, – он не знает, что и сказать в такой ситуации. – Куда ты хочешь пойти со мной?

– Макгонагалл отпускает тебя на три дня, – она мягко проводит по его плечам. – Организовать похороны, подписать бумаги, решить какие-то вопросы. Поговорить с мамой. И тебе нужно посетить мэнор, открыть фамильный склеп для церемонии… Я могу помочь чем-нибудь… Если ты не против…

Драко задумчиво разглядывает её.

Зачем ей проходить через всю эту неприятную волокиту? Люциус не стоит того, чтобы она ударила ради него пальцем о палец. Он был чудовищем по отношению к ней… И не только к ней… Грёбаный самоубийца… Слабак…

– Грейнджер… Я справлюсь… – отмахивается Малфой. – Отец не тот человек, ради которого тебе бы стоило напрягаться…

– Драко, пожалуйста. Позволь мне помочь тебе… – Он готов утонуть в её огромных карих глазах, полных любви и заботы, и не думать о реальности.

Через час они вдвоём, переодетые во всё чёрное, следуют за аврором Дживсом до кабинета следователя, который работал с Люциусом Малфоем. Гермиона оставляет Драко там, а сама спешит к Артуру Уизли, чтобы узнать, как организовать похороны.

Бумажная возня, никому не нужные вопросы, передача важных документов, нелепые разговоры вокруг, попытки взять у него интервью для «Ежедневного Пророка», всё это вводит Малфоя в состояние равнодушия и апатии.

Что он делает здесь?

Всё, казалось бы, начало налаживаться. Жизнь преображалась на глазах. Драко наконец мог сказать, что счастлив. Работа, учёба… Любимая девушка… А сегодня он планировал сходить вместе с Грейнджер и их разношерстной компанией в «Три Метлы», а потом затащить её в постель и не отпускать до понедельника. Обсуждать маггловскую книгу «Над пропастью во ржи», которую он взял у неё в прошлую субботу. Упиться кофе и дружно напечь гору блинчиков. Перечитать вместе с ней эссе третьекурсников и выставить оценки… Да хотя бы просто смотреть в окно на заснеженные горы и Чёрное озеро и делать что-то до одури скучное, но не быть здесь…

Жизнь резко превращается в нечто жуткое, непредсказуемое и неустойчивое… Он снова теряет землю под ногами… Как понять, он летит вверх или падает вниз?

Вид отца, изъеденного проклятьем, бьёт под дых и заставляет скукожиться внутренне. Люциус выглядит столетним стариком, высосанным, с седыми волосами и скрюченными сухими пальцами.

Хочется крикнуть: «Это не он! Это не мой отец!»

Из ледяного помещения для хранения трупов Драко вылетает в коридор, хватая воздух ртом. Он сковывает себя изнутри, стараясь не дрожать. Он не один. Гермиона ждёт его в коридоре. Она рядом.

Все эти три дня Гермиона рядом. Тепло её руки в его ладони. Она поддерживает его, она говорит с ним, слушает, подбадривает, обнимает, греет. Они ночуют у Забини на квартире и две ночи просто лежат в кровати в обнимку. Иногда он говорит. Рассказывает об отце, о том времени, когда всё было хорошо, когда он был человеком, а не фанатиком, бросившим всё, что у него есть под ноги змееголовому монстру. Иногда он хочет просить у Гермионы прощения за Люциуса, но она прерывает его, внушая:

– Ты не должен просить за него, не надо… Я больше не могу ненавидеть твоего отца… Он твоё прошлое… Запомни о нём только хорошее, это будет согревать тебя и подбадривать всю жизнь. И прости за плохое, ради своего спокойствия…

Драко целует её, не понимая, как можно быть такой всепрощающей, доброй и мудрой.

На похороны в понедельник приходят Забини и Паркинсон. Они в чёрном и так не похожи на себя, когда молчат. Серьёзные лица и понимающие взгляды. Чёрные розы в руках. Человек из похоронного бюро левитирует закрытый гроб в фамильный склеп, прячущийся в парке у замерзшего озера недалеко от Малфой-мэнора.

Тяжёлые двери со скрипом закрываются. С голых деревьев срывается стая ворон, оголтело крича над застуженной землёй. На белом мраморе появляется новая запись.

Люциус Малфой

1954-1999

Мать, укутанная в черную вуаль, держит Драко под руку, не видя ничего вокруг. Он знает, что она плачет, её пальцы мелко трясутся, а дыхание прерывисто. И он знает, что ей очень плохо. Но скрыть от неё факт смерти отца он не мог. Она должна была проститься с любимым человеком.

Гермиона тихо идёт позади всей их немногочисленной процессии. Драко чувствует её взгляд кожей. Она рядом и это придаёт ему сил.

Они не заходят в мэнор. Особняк всё ещё опечатан, хотя ключи и магический пароль ещё со вчерашнего дня в кармане у Драко. Но входить в заброшенный пустой дом нет желания ни у кого. Они стоят у чёрных резных дверей, разглядывая тёмный камень старинного здания, которое когда-то было его родным гнездом, пока не превратилось в ад на земле.

– Он убил твоего отца… – бессвязно шепчет Нарцисса, впиваясь в его руку ногтями. – Он добрался до него… Драко, я боюсь за тебя… Ты в опасности…

Малфой оглядывается на Грейнджер. Та с тревогой ловит его взгляд. Она была рядом, когда Драко убеждал целителя рассказать Нарциссе правду о смерти отца. А тот предупреждал, что это закончится очередным приступом.

– Мама, всё хорошо, мы в безопасности. – Он осторожно сжимает тонкое плечо Нарциссы. – Нас охраняют, посмотри.

У нерабочего фонтана, заваленного снегом, и около кованых ворот стоят несколько сопровождающих их авроров. Куратор Драко, аврор Дживс, наблюдает за происходящим возле лестницы в дом. Он не торопит. Но Драко нужно вернуться с ним в Министерство.

– Миссис Малфой, держитесь… – Пэнси жмёт руки его матери.

Блейз подходит, чтобы обнять Нарциссу и выразить соболезнования. Пока они прощаются, Драко на пару минут отпускает мать. Он делает шаг к Грейнджер и прижимает её, замерзшую и тихую, к себе.

– Как ты? – спрашивает она, обвивая руками его талию в тёплом чёрном пальто.

– Я в порядке… Ты, наверное, устала? – Малфой замечает серые тени под её глазами.

Грейнджер согласно кивает головой:

– Да, немного… Драко, тебе надо побыть с мамой. А я вернусь с ребятами в Хогвартс. Буду у себя. Если что-то изменится, пришли мне сову.

– Я же говорю – любишь приказывать, – усмехается он.

Гермиона впервые за три дня улыбается ему и шепчет на ухо:

– Я буду ждать тебя, и мы это обсудим…

Он наблюдает, как маленькая снежинка падает на её красные, чуть обветренные губы. Сдержать это невозможно. Драко склоняется и легко целует её, слизывая холод с нежного рта.

– Драко… – шепчет она предупреждающе.

Чёрт, он и забыл, что они пока скрываются…

Гермиона нехотя разрывает объятие, чтобы тоже попрощаться с Нарциссой. Видно, что она жалеет его мать, но насторожена и напряжёна, словно боится, что та достанет палочку и начнёт её пытать. Драко не винит Грейнджер за недоверие, прошлое никуда не денется. Но он уверен, что две его любимые женщины смогут найти общий язык. Не сразу, но по прошествии времени точно. Грейнджер осторожно протягивает ладошку для прощального пожатия:

– Мне очень жаль, крепитесь…

Она вздрагивает, когда мать резко и нервно хватает её за руку в чёрной перчатке.

– Мисс Грейнджер! Я просила Драко передать вам мою огромную благодарность! Но думаю, он не сделал этого. А я очень вам благодарна за поддержку! Простите меня, мисс Грейнджер, за всё то, что я делала вам и говорила в прошлом. Простите нас всех… – тонкие руки теребят Гермиону за ладошку, а она снова заливается румянцем и пытается вытащить пальцы из хватки Нарциссы.

– Вы ничего не сделали… Всё в порядке…

– Пожалуйста, берегите его… – уже тише почти шепчет мать и отпускает её. – И приходите ко мне на чай. Мы поговорим обо всем. Я научу, что делать, если Волдеморт найдёт вас… Он не должен добраться до вас…

Драко закусывает губу. Если не аппарировать в Мунго в ближайшие минуты, случится новый приступ.

Что он и делает. Прощальный взгляд на Грейнджер и друзей и они с трясущейся ослабевшей матерью перемещаются в больницу.

В больничной палате ей становится хуже. Нарцисса садится на кровать, чего обычно не позволяла себе среди дня. Она не плачет, но постоянно что-то бормочет. Драко садится у её ног, как любил делать в детстве, и разбирает только несколько фраз:

– Он добрался до Люциуса… Мы следующие… Он убьёт нас… Мы следующие…

– Мама… Прошу тебя, ты же знаешь, что он сдох… – выдыхает Малфой немного раздраженно и устало.

– Драко, он приходит ко мне… Он хочет убить нас всех… Не оставляй меня сегодня, я прошу тебя… Я знаю, как нас защитить… – она мягко гладит его светлую шевелюру, а от её ладоней пахнет лекарствами.

А потом Нарцисса вдруг закрывает лицо руками и всхлипывает:

– Мой дорогой Люциус… Он умер…

Драко вызывает целителя и обнимает мать за колени. Кажется, эту ночь он проведет в её палате.

Утром в Министерстве Магии он наконец получает доступ к своим размороженным счетам в Гринготсе в виде нескольких древних печатей и пергамента с магической подписью отца. Драко снова богат. Нет, он баснословно богат. Даже несмотря на то, что красноглазый упырь постоянно совал свою костлявую руку в фамильную сокровищницу Малфоев.

«Спасибо, отец…» – крутится в голове саркастичная фраза.

Люциус совершил очередную глупость… Последнюю глупость в своей жизни… Ночью Драко так и не смог заснуть, слушая, как всхлипывает мать и кусал губы от бессилия и злости, ненавидя отца за слабость.

Отец своей смертью решил проблему с комфортной жизнью, но это не стоило такой жертвы. Пожив какое-то время без привычной денежной поддержки, Драко понял, что можно существовать и в таком положении. Ничто не сломило его, когда он был один и не сломит, пока рядом друзья и любимая.

Что ж, скрепя сердце Драко мог признать одно, наконец-то проблемы с деньгами уйдут в прошлое. Он рассчитается с Блейзом. Сможет оплатить матери дальнейшее лечение и выкупить её драгоценности, за счёт которых он и она жили всё это время. Оплатит долг в «Трёх метлах».

И сможет забрать из хранилища старинное кольцо, которое бабка по материнской линии подарила ему лет в восемь со словами: «Это для твоей будущей жены!» Тогда Драко еле сдержался, чтобы не скорчить брезгливую гримассу и не воскликнуть: «Да я никогда в жизни не женюсь! Девчонки такие дуры!» И хорошо, что сдержался – у Друэллы Блэк была тяжёлая рука.

О браке и сейчас говорить рано, но то кольцо, из белого золота, с красными драгоценными камнями, хорошо смотрелось бы на тонком пальчике Грейнджер…

Он, погруженный в свои мысли, садится в лифт, едущий вниз к каминам и не сразу чувствует невесомые толчки в спину. Когда до него доходит, что кто-то требует его внимания, он оборачивается и встречается с пронзительным взглядом полупрозрачных голубых глаз. Позади стоит знакомая маленькая старушка из отдела Памяти, которую он не заметил, входя в лифт.

– Здравствуй, мой мальчик, как твои дела? – скрипит она, разглядывая его внимательнее, чем обычно.

– Здравствуйте, миссис Бернард! – он вежливо отходит в сторону, чтобы стоять рядом с ней и видеть входящих. – Всё нормально…

Она не отводит пытливого взгляда от его лица.

– Не думаю, что смерть отца, это нормально, – в её голосе нет жалости, но она понимающе трогает его за плечо. – Соболезную… Как-то имела «счастье» побывать в голове Люциуса Малфоя… Ох, он был не самым идеальным человеком… – старушка качает головой. – Но бесспорно то, что он любил тебя и твою мать.

– Я знаю… Давайте не будем это обсуждать… – Драко сжимает губы: противоречивые мысли об отце мучали его всю ночь и ему не хочется снова углубляться в тяжёлые думы.

В лифт входят трое авроров. Они упираются подозрительными взглядами в Малфоя, но ни слова ни говоря, встают к ним спинами. Лифт оставляет представителей власти на следующем этаже.

Когда двери закрываются, миссис Бернард нарушает гнетущую тишину.

– Хорошо, – продолжает она. – Тогда обсудим другое, ты узнал, кто стёр тебе кусок воспоминаний?

Драко кривит губы, припоминая, что они о чём-то таком говорили пару недель назад:

– Вряд ли кто-то стёр его, скорее всего я был чертовски пьян и…

– Там была эта девочка. Одна из героев… Я не помню её имени, старческий склероз… – старушка достаёт из кармана своей темно-фиолетовой мантии новый номер «Ежедневного пророка» и настойчиво суёт его в руки Драко. – Она может знать, что случилось.

– Какая девочка? – он разворачивает газету и его глазам предстаёт колдография со вчерашних похорон – Блейз и Пэнси прощаются с матерью, а он обнимает Грейнджер, склоняется к её лицу и целует. Снова и снова. Его губы касаются её губ, и она смотрит… Она смотрит так откровенно влюблённо, что у него перехватывает дыхание.

Подпись огромными чёрными буквами бьёт по глазам: «Героиня войны участвует в похоронах Пожирателя Смерти и встречается с его сыном, бывшим Пожирателем. Это предательство или прощение?»

Что?!

Проклятье! Кто эта тварь, что засняла их в такой момент?!

Кто написал эту мерзость о Гермионе?!

Ярость проходит горячей волной по его телу. Ему надо срочно в Хогвартс. К ней.

– Суки! Вот же суки… – рычит он, сминая презренную газетенку и швыряя её на пол.

– Эта девочка была там… – скрипучий голос врезается в его уши. – Она может знать…

О чём она? Чёрт, старуха всё про это белое пятно в его памяти, которое скорее всего появилось тогда, когда он жёстко напился и целовался с Грейнджер в снегу.