Текст книги "Снег на губах (СИ)"

Автор книги: Елена Вейла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Она плачет, захлебываясь своим горем и слезами. Горько, холодно, жалко себя… Она справлялась и не с таким. Но это сбило ее с ног, утопило её, она чувствовала, что падает и теряет опору, потому что все, что держало её на плаву, сгинуло.

Уже поздно, она сидит в этом сугробе, наверное, минут пятнадцать. Темнота сгущается, но её это не пугает. Ей даже не холодно, она смотрит вдаль, на Хогвартс, а возвращаться не хочется.

Рон с Пэнси.

Она только что застукала их в туалете в «Трёх мётлах». Они целовались. Бесстыже, громко сосались там в кабинке, которую она открыла и стояла несколько секунд, пока слизеринка не заметила её.

«Мне не больно, мне не больно!» – повторяла она, когда бежала из туалета, когда схватила первый попавшийся бокал с огневиски и пила, не чувствуя ничего, когда надевала мантию, когда выскакивала на холодный морозный воздух.

Мне не больно…

Но было больно.

Она хватается за то место, где должно быть сердце. Оно там. Сердце. Прячется в этой груди, которую больше не коснётся большая грубая рука в веснушках на бледной коже. Никогда. Она не позволит.

Новые слезы брызжут из глаз, и она закрывает лицо руками. Гермиона почти кричит, так ей плохо в этот момент.

* * * Он всегда идёт последним. Когда все уходят из «Трёх мётел», он одиноко и медленно возвращается в Хогвартс. Он пьёт так, чтобы не чувствовать, чтобы не видеть никого чётко, чтобы те, кто его бьёт, били пока не кончатся силы, а он все равно не почувствует. Он пьян. Он даже не смог удержать бокал, когда кто-то выхватил его у него из рук и нагло выпил.

Пейте, твари! Я могу отдать вам всё… Могу налить крови, если вам нужна моя кровь. Я могу содрать свою бледную кожу и отдать вам, чтобы вы глумились надо мной ещё жестче.

Драко идёт шатаясь, ветер пробирается под его изодранную мантию. Кто-то уже успел разрезать её по дороге в Хогсмид. Но это мелочи. Сегодня всего лишь три плевка, две подножки, пару заклятий ему в спину.

Трусы! Да, убейте уже меня… Но нет, никто не рискнёт.

Драко видит её. Простая чёрная мантия и магловская синяя шапка натянута до самого носа. Она плачет. Но кто она понять невозможно. Он слышит только громкие всхлипывания и видит, как трясётся большой помпон на её вязаной дурацкой шапке. Он не знает, кто она, и поэтому плюхается рядом. Совсем рядом, задевая её острое колено, обтянутое в джинсу. Её образ расплывается. Сколько он выпил? Чёрт знает… Пока мать оплачивает все его траты, он будет пить столько, сколько захочет.

Девушка в снегу не пошевелилась и не отодвинулась.

– Чего ревёшь? – спрашивает он хрипло.

Капюшон на лице. Возможно, она не поймёт, кто рядом с ней, и ответит.

Но она молчит, вытирая лицо ладошками.

– Молчи… – бормочет он и пьяно смеётся. – Девки приятнее с закрытыми ртами… Прости… – Он фыркает, ему смешно отчего-то. – Конечно, не девки, а девушки…

– Что тебе надо? – наконец реагирует она на него.

– Я тоже хочу посидеть в снегу… – смеётся он. – Это здорово…

– Так садись, но подальше от меня, снега вокруг много… – шепчет девушка.

Он не узнает её голоса. Ему вообще всё равно. Он рад, что кто-то говорит с ним сегодня. Обычно с ним мало кто говорит. В основном кричат или что-то шепчут в спину. Ему не хватает нормального разговора.

– Этот сугроб я присмотрел ещё утром. Думаю, я первый его занял. Я положил на него глаз, – спорит Драко лишь бы спорить.

Она раздражённо вздыхает.

– Не видела твой глаз… Прости, если я на него села.

Драко задумывается и вдруг смеётся, громко и открыто. Он давно так не смеялся. Ему хорошо, как будто он выпускает из себя что-то тёмное, давящую злость и тупую грусть.

– Я бы не прочь, если бы ты сейчас села на мои глаза…

Она фыркает и смеётся вместе с ним.

– Извращенец…

– Это нормально… Мне было бы даже приятно… – Он понимает, что разговор у них поворачивает в то русло, когда хочется снять капюшон и шапки и забраться друг к другу в глотки языками.

По крайней мере ему хочется этого. У него давно никого не было.

– Ты заморозишь задницу… – заботливо вышло до противного, но она сидит тут, как видно, дольше, чем он. А его зад уже немного подмораживает.

Она достаёт платок и громко, совершенно не обращая на него внимания, очищает свой нос.

– Как мило… – он кривится, а она смеётся. Ну хотя бы не ревёт.

– Не беспокойся, я в тёплых рейтузах, – наконец говорит она с усмешкой.

– Рейтузы… – повторяет он, и его пробирает смех: рваный, хриплый, её ответ смешит его. – Рейтузы! Это ж надо придумать словечко!

Они уже хохочут вместе.

Вздернутый розовый нос торчит из-под синей шапки. Драко смотрит на её красные вспухшие от слез губы, растянувшиеся в улыбке, белые зубы сверкают, как луч света в этой кромешной тьме.

Она облизывается, а он оценивает.

Острый подбородок, красивый небольшой рот.

Чёрт… Как же давно он не прикасался к женщине…

Пэнси бросила его, как только его взяли под стражу, ещё весной, и вот конец ноября, и вчера он видел её в объятиях рыжего героя.

Да плевать, это её дело! Не нужна ему сучка, которая бросает, когда всё рушится. Не нужна стерва, которая держалась за него, когда он был на подъёме, когда был окружён уважением и тайной. Эдакий чёрный принц. Чёрт! Какой он принц, полное дерьмо!

Когда все начало рушиться? Может быть, когда он принял метку… С гордостью и благоговением. Или когда согласился убить Дамблдора… Придурок… Или это началось ещё раньше, когда он, как идиот, кичился своей чистой кровью и происхождением… И где эта кровь сейчас? На кулаках тех, кто ловит его в темных коридорах Хогвартса и нещадно колотит. Или в Азкабане… В виде его сломленного отца… Или в больнице Святого Мунго, где мать проходит терапию после нервного срыва…

Всё, что было его гордостью, всё, что он любил и к чему стремился, всё растоптано и порвано в клочья. Он хренов придурок, который остался в итоге ни с чем…

По его щекам бегут слезы. Он всхлипывает. Ему все равно, что она слышит. Кто бы ни была эта девчонка, ему по хрену на то, что она возможно, узнает его и будет ещё одной из тех, кто тыкает в него пальцем, повторяя – слабак, урод, ублюдок, пожиратель…

Она тянет ему свой платок. Драко смотрит на это мокрое недоразумение в цветочек.

– Ты серьёзно? – вылетает у него.

Она вдруг фыркает и тихо смеется:

– Прости… Да… Я не сообразила… – платок исчезает из поля зрения.

У него есть платок, но он ему не нужен. Он вытирается рукавом. Плевать… Не до манер.

– Ты тоже плачешь… – говорит она, как будто он не заметил.

– Это дождь… – усмехается Драко.

– Почему? – продолжает она.

– Я пьяный и мне хреново… – ответ до тошноты правдив, словно он на исповеди, а может стоит сейчас все ей рассказать, а потом уйти, не показав лица?

– Мне тоже… Хреново… – вторит она, и её голос срывается. Она откашливается и снова закрывает лицо руками, стонет с прискорбием.

Он тоже так хочет. Застонать… Нет, он хочет заорать…

И он кричит. Вопит, как идиот. Сгоняя диких ворон с ближайших деревьев в Запретном лесу.

Она оборачивается на него и вдруг скалит зубы и тоже кричит.

Вокруг темно, холод дрожит тугим туманом из их ртов. И они кричат с ней.

Идиот и идиотка.

Потом она снова смеётся. Кажется, Драко уже влюбился в её улыбку. Ему сейчас много не надо. Он давно не видел так близко девичьи улыбающиеся губы, и желание поцеловать незнакомку возрастает в тысячи раз.

– Что с тобой случилось? – спрашивает она и ёжится: наверное, тёплые рейтузы её больше не спасают.

– Я один. Совершенно один в этом мире. – Драко снова не врет. Честным быть хорошо. Слова не надо обдумывать, они просто есть. – А я не хочу быть один, но, видимо, это расплата…

– Я тоже одна… – она закусывает свои чёртовы губы, а у него встаёт в штанах.

Если она ещё раз так сделает…

– Мои родители далеко… В другой стране… Лучший друг устал от всего и уехал… А тот, кто был моим… – она всхлипывает, но упрямо продолжает: – Он предал меня. Вот и всё.

Её губы трясутся, так не хочется, чтобы она плакала, и Драко перекрывает её всхлипы, своим осипшим от холода голосом:

– Мой отец тоже сейчас далёк от меня, он осуждён, мать больна… И всё… У меня никогда и не было друзей… Да и девушка давно отвернулась от меня…

Она усмехается.

Только не кусай свои губы…

Но она делает это, а Драко громко сглатывает.

– Ты победил… – говорит она, подытоживая.

Ей весело. Как интересно…

– Ах, вот как… – Он качает головой. – Так это был конкурс, кому херовее живётся? Тогда где мой приз…

Её язычок проходится по нижней губе, как будто она раздумывает. А у него давно свело скулы… Эта деваха, кто бы она ни была, притягивает не хуже магловского магнита. Её синяя шапка как будто намекает, что она с Когтеврана… Но он может и ошибиться.

Спросить её имя или встать и сбежать? Он косится на её губы.

– Как тебя зовут? – решается он.

– Синяя шапочка… – хохочет она.

– Тогда, как же меня зовут в таком случае? – Она его веселит.

Почему ему с ней так легко. Может, это огневиски… Или он давно не общался с девчонками… А может потому, что она первая, кто заговорил с ним нормально за эти полгода, по-человечески…

– Давай, ты будешь… – начинает она задорно и смешно шмыгает носом.

Но их разговор прерывает чей-то смех. Они дружно поворачивают головы, и им хорошо видно парочку идущую из паба.

Пэнси Паркинсон и Рон Уизли.

* * *

Гермионе хватает взгляда, чтобы понять, кто сейчас пройдёт мимо неё и непонятного ей незнакомца. Она сжимает кулаки. Сердце колотится, как бешеное.

Только не это, только бы они не увидели её, убитую, в слезах в этом сугробе. Только бы не подумали, что это из-за них. Особенно Рон. Пусть не думает, что она сходит по нему с ума! Всё кончено. Ей хватит от него унижений на всю жизнь.

Там в кабинке туалета он смотрел на неё, но на лице не было и грамма сожаления, а когда Паркинсон с усмешкой кинула:

– Что ты пялишься, дверь закрой с той стороны, идиотка!

Он ничего не сказал. Он не бросился к ней просить прощения. Он смотрел на неё, отталкивая взглядом. Как будто молча вторил Пэнси. Гнал её от себя.

Гермиона оглядывается на парня, сидящего рядом. Кто бы он ни был. Он должен ей помочь.

Она, не спрашивая, садится на его колени, лицом к нему и, не снимая капюшона, не зная, кто он, бросается к его губам. Они холодные, но он так горячо выдыхает, словно долго ждал её. Он присасывается к ней, как голодный. Осторожно открывает девичьи губы кончиком языка и касается её зубов, комкает её губы своими, лижет, поедает, нападает. Жадно изучает. Они оба пьяны, и то, что его руки уже у неё под мантией, даже нравится ей. Теперь тепло. Гораздо теплее, чем раньше. Она закрывает глаза и не видит, кто перед ней. Ей все равно, ей просто хорошо. Его поцелуи настолько умелые, дерзкие, что она уже задыхается и ей хочется большего.

Холодные длинные пальцы под кофтой, она закусывает губу, когда он касается её груди. Так холодно и жарко от его прикосновений. Она хватает его за плечи, притягивает ближе. Пусть целует! Глубже! Жарче!

Они слышат крик за спиной:

– Стой, Пэнси, это же Гермиона!

– А с ней Малфой! – добавляет истеричный голос слизеринской суки.

* * *

Малфой отклоняется от неё и снимает капюшон с головы, а Гермиона дёргает шапку назад.

Они смотрят друг на друга осоловелыми глазами. Громко и часто дыша. Пар от их дыхания окутывает их, закрывая от чужих взглядов.

Что делать в такой ситуации они оба не знают, Драко ждёт, что золотая девочка врежет ему, за ней не заржавеет. Но видимо, тот рыжий сделал кое-что похуже. Она смотрит на Драко огромными карими глазищами и шепчет:

– Не отталкивай меня, потерпи… – и снова припадает к губам ошеломленного слизеринца.

Оттолкнуть её? Она с ума сошла?

То, что она просит его не отталкивать, срывает с него крышу, она едет, медленно, но верно… Он сходит с ума, когда она охватывает его голову ладонями и целует, ещё жарче, ещё горячее прежнего… Ему кажется, что под ними тает снег… Он хватает её за талию, но какая-то сила оттаскивает девчонку от него, и он чувствует, как сильнейшая боль рассекает его бровь.

– Ты, урод, не трожь её! Не смей! – ещё один удар, он падает на снег, ничего не понятно… Белое и чёрное смешалось… К нему добавилось красное… Долбанный цвет Гриффиндора…

– Не бей его! – он слышит её крик.

Грейнджер защищает его? Он лежит на снегу и смеётся. Грейнджер кричит, Уизли ей в ответ, Пэнси что-то вякает.

Малфой садится на снегу. Ему надо это увидеть.

* * *

Рон бьёт быстро. Гермиона не успевает и вздрогнуть. Хруст костей она уже слышала и не раз. И она думала, что больше никогда не услышит. Но она слышит и ещё, и ещё…

Она подставила Малфоя…

– Что ты делаешь, Рон! Отойди от него!

Гермиона кричит, её руки трясутся, когда она достаёт палочку.

– Не трогай его!

– Ты не можешь… Только не с ним! – орет бывший парень разъяренно.

Да, он зол, и это понятно. Рон ненавидит Малфоя с первого курса. Но от этого ей кажется, что она делает все правильно.

На, получи! Вот тебе за то, что ты сделал со мной сегодня!

– А ты с ней можешь?! – орёт Гермиона.

Ей плевать, что эта сука стоит рядом, и что-то там тихо говорит в своей тупой сучьей манере. Издевается над ней.

Рон отходит от Малфоя.

– Она не Пожиратель! Она не принимала у себя в доме почётного гостя, который чуть не убил нас всех! Она…

– Она бы отдала Гарри не моргнув и глазом! И она была с Малфоем, пока он не упал ниже некуда! – орёт Гермиона в ответ. – Ты с ней, а я с ним!

– Если ты так мстишь мне, то это глупо! Я люблю Пенси! А ты? Ты делаешь это назло!

Паркинсон довольно лыбится, а Гермионе хочется прострелить её гнусную морду между глаз. Увидеть дыру в её мозге, если он там имеется. Но она сдерживает себя.

Любит он, значит. Любит… Когда он успел? Неужели, то время, что она приняла за паузу, Рон уже встречался с этой тупицей? Она думала, что он хочет немного подумать, немного тишины, а он…

Это так жестоко… Это гнёт её к земле… Но Гермиона берет себя в руки. Она может. Она выдержит.

– Я тоже люблю его. И уже давно… Мы скрывали это… Понятно?

– Что?! – кажется, Рон сейчас взорвётся, а ей вдруг становится легче.

Малфой тихонько смеётся, сидя в том самом сугробе, по его лицу течёт кровь, и она плюёт в сторону Рона и его тупой дуры и бежит к Малфою.

Надо залечить его раны.

* * *

Её палочка наводит на лице красоту. Драко смешно. Даже эти несколько ударов не протрезвили его.

Рыжий подавлен, Пэнс заботливо уводит его в Хогвартс. Драко облизывает распухшую губу. Он переводит взгляд на Грейнджер.

– Значит, тоже любишь? И мы встречаемся? Как хорошо же мы это скрывали, что даже я не заметил… – усмехается он.

Ещё вчера она была так недосягаема…

Единственная девушка в Хогвартсе, кого бы он не посмел никогда тронуть и желать, потому что это невозможно – желать то, что никогда не будет твоим. Как звезда с ночного неба она упала к нему в ладони и вот, сидит рядом, лечит раны и смотрит на него, на его губы, трогает его нос и бровь. В её глазах слезы, но руки тёплые, заботливые, так и хочется потереться о них щекой. Но он не может. Это же всё игра. Когда парочка уйдёт подальше, она оттолкнёт его.

– Я сниму воспаление холодом… – она прикладывает снег к губе, но он не морозит.

Слишком жарко после всего, что произошло. Жарко от мысли, что она, Гермиона Грейнджер, касается его. Его гордость давно затоптана сотнями ног, его самоуверенность рядом с ней превращается в ничто, но он поднимает их с самых низов. Ему не нужна её жалость.

– Спасибо, Грейнджер… Дальше я сам… – он перехватывает снег из её пальцев, но тот течёт водой по их соединенным в одном движении ладоням.

Слишком горячо, слишком близко… Она просто девчонка… Просто красивая… Внимательная… Доверчивая… Не для него…

Но она садится обратно на его колени. Ближе. И обнимает его.

– Придётся тебе побыть моим парнем… Пожалуйста…

Он тает, как этот снег на губах… Так тепло… Она слишком тёплая…

– Ты должен спасти меня… – продолжает она. – Ты должен…

Он хочет быть должным ей… Он хочет быть эгоистом, чтобы греться около неё и не чувствовать холод.

Неужели он так поступит с ней?

– Нет, не будь дурой… – мотает головой. – Ты не знаешь, на что подписываешься… Мсти своему рыжему с кем-нибудь другим…

Она снова смотрит этими большими глазищами, сверкающими как два солнца.

Золотая…

– Ты лучшая кандидатура… – она криво улыбается и смотрит на его губы. – Да, лучше некуда…

Он знает, что это значит. Чувствует всеми фибрами души. Эту силу невозможно не почувствовать. Гермиона Грейнджер нашла новое увлечение, новый проект. И это он, даже если он откажется тысячу раз. Он знает, что она упрямая, сильная, волевая… Но она девушка… Значит, и он свое получит… Потому что хочет, он хочет её… Особенно эти губы, которые сейчас неуверенно искривляются в улыбке. А он улыбается ей в ответ и для проформы добавляет:

– Грейнджер, я не встречаюсь с девушками, которые носят рейтузы…

Она смеётся, озаряя его улыбкой:

– Ну и дурак! Эти девушки здоровее других, особенно там, – она стреляет глазами между их телами вниз, а его дыхание замирает.

– Значит ли это, что мне повезёт… И я смогу в этом убедиться? – он пытается иронизировать, хотя его уже во всю колотит.

– Какой ты недоверчивый, – смеётся она заливисто, но видя его замерший пытливый взгляд, облизывает губы и говорит очень медленно. – Все возможно в этом волшебном мире…

Нет, глупая, это не мир волшебный… Это ты…

Драко закрывает глаза и пытается принять реальность, поверить в происходящее, а когда её горячие губы ложатся на его холодные вновь, то он понимает, что, кажется, жизнь даёт ему ещё один шанс…

Комментарий к 1 глава Попытка написать в настоящем времени... Получается живее как будто....

====== 2 глава ======

Драко просыпается в своей комнате. В голове полный ноль. То, что произошло вчера, какими-то обрывками медленно заполняет память, вызывая головную боль…

Он смотрит на время – часы отца с разбитым стеклом показывают десять утра.

Что же вчера было? Кажется, он целовал её. Он целовал Грейнджер… Это похоже на бред и на сон одновременно. Этого не могло быть!

Её губы, красные, горячие, влажно-солёные… Он обнимает её тонкое тело, она сидит на его коленях… Вокруг них туман от дыхания, мороз прожигает кожу до красных пятен. Она что-то говорит ему, смеётся, целует, плачет…

Нет.

Он не мог прикоснуться к ней… И не потому что она маглорожденная, это с некоторых пор для него не проблема. А потому что она недосягаемая. Она же Гермиона Грейнджер!

Драко поднимается с подушки – в комнате тишина, его вещи валяются, как будто, входя, он кидал их в каком-то припадке. Он морщится от непонимания.

Что вчера произошло, после того, как Гермиона предложила стать её парнем? Если это действительно было, а не приснилось ему…

Как попал в комнату он точно не помнит. Ни единого проблеска в памяти. Драко засовывает руку в тумбочку рядом с кроватью, ищет и находит наконец то, что искал.

Вот она, спасительная жидкость! Он припадает к склянке с антипохмельным, словно к роднику с живой водой.

О, великий Салазар и подштанники Мерлина! Жизнь налаживается. Хорошо, что он имеет возможность варить это зелье для себя в заброшенной мастерской Снейпа.

Потому что он живёт в комнатах Снейпа.

Он поднимается с кровати и бредет в душ. Ему повезло. В комнатах бывшего профессора и директора Хогвартса есть душ, есть спальня и гостиная с камином. А также небольшая мастерская, в которой его крестный хранил кое-какие зелья и ингредиенты. Драко включает воду, пытаясь привести себя в порядок и вспоминает, как эта “учительская квартирка” стала принадлежать ему.

Его избили свои же… Слизеринцы. В первую учебную неделю.

Он знал их. Видел тех, кто ломал ему кости, кто разодрал кулаками кожу на лице. Но он не рассказал Макгонагалл, кто это сделал, как бы она не уговаривала. Драко не сдал их. Только это не помогло. Через пару недель, когда он почти забыл обо всем, стараясь думать только об учёбе и не обращать внимания на мелкие пакости и неприятности сыплющиеся на него, как из рога изобилия, его поймали в тёмном коридоре. В этот раз их было больше, среди толпы он заметил и гриффиндорцев и даже пуффендуйца.

Малфой провалялся в лазарете несколько дней. Дальше было хуже. Пока он отсутствовал, все его вещи уничтожили. Все до единой. Одежда, книги, колдографии… Он остался с тем, что было на нём.

Драко вынуждали уйти… Но он не мог. Он бы с удовольствием ушёл, сбежал, улетел. Но это и было его наказание – учеба в Хогвартсе, хорошее поведение, уроки маггловедения, общественно-полезный труд и чары слежения на волшебной палочке. Или несколько лет в Азкабане. На выбор. У него наконец-то был выбор. Хоть какой-то.

И было очевидно, что именно он выбрал. Драко продолжил ходить на уроки в старой рубашке и костюме. С разбитыми отцовскими часами.

Когда в очередной раз его избили в спальне, один из нападавших хотел воспользоваться тем, что он был без сознания и изнасиловать. Драко чудом избежал унижения, он очнулся вовремя и это стало последней каплей. Он озверел и ответил. Он бил так остервенело и жестоко, что мадам Помфри не смогла залечить рваную кожу на костяшках его рук и там остались шрамы. А неудавшийся насильник стал уродливее и потерял глаз.

Этот инцидент разбирался в суде. Ещё одно пятно в личном деле. Ублюдок мог умереть, но всё же выжил. Драко повезло, если это можно назвать везением. Его оправдали. И Макгонагал подошла к нему после слушания и отдала ключи от дверей в святая святых Снейпа.

– Профессор Снейп всегда переживал за вас, мистер Малфой… – Драко смотрел на ключ в морщинистой руке и не мог поверить, что он вернётся в Хогвартс. – Прошу, будьте аккуратнее. Я не хочу, чтобы вы пострадали. В этой комнате есть все и даже камин. Я могу настроить его так чтобы вы могли видеться с мамой по воскресеньям. Но после вашего хорошего поведения в течении месяца и посещения всех уроков.

Она специально выделила слово «всех», ведь он не ходил на магловедение.

А после случившегося начал.

Уроки по изучению мира маглов вела Грейнджер. И тогда он вдруг разглядел её…

Драко вытирается полотенцем и находит в шкафу чистые штаны и рубашку. Слава Мерлину, мама снабдила его одеждой, не самой элегантной и дорогой, но ему в его положении жаловаться на это было бы грешно. Матери и так трудно. Она переживала очередной кризис.

Драко идёт в мастерскую, чтобы сварить кофе. Да, он варит кофе прямо там, где Снейп варил свои зелья. Драко любит кофе, но выходить лишний раз не хочет. Он не завтракает в Большом зале с тех пор, как переехал в апартаменты зельевара. Он сам варит себе вкуснейший ароматный кофе и свежую овсянку и не видит в этом ничего постыдного. Драко нравится это. Нравится делать то, что радует и скрашивает его серую никчемную жизнь. Он варит потрясающий кофе! И этого у него не отнять!

И ещё он хочет увидеть Гермиону.

Сердце вдруг сбивается с ритма… Увидеться с Грейнджер. Звучит как музыка… Грейнджер…

Чёрт, как же быстро он стал её фанатом. Проводил ли он её вчера? О чем они говорили? Мерлин, вдруг они о чем-то договорились, а он не помнит…

Ладно…

Он закусывает губу, силясь поднять хоть одно воспоминание со дна памяти. Но… Пусто. Странно пусто внутри и кроме последних объятий на снегу больше ничего.

Но как бы Драко не хотел, к его разочарованию, он не встретил Гермиону в обед, и на ужин она не пришла.

Он встречает её в понедельник. Но все идёт не так как он представлял. В его ожиданиях она подходит к нему, говорит, что рада видеть, возможно, смущается, и он иронично спрашивает, что же они будут делать дальше… но гриффиндорка проходит мимо, пряча глаза за волосами и лишь качает головой в знак приветствия.

Что, черт возьми, это значит?

Драко останавливается посреди коридора в недоумении. Сглатывает комок. В голове стучит понимание абсурдности всего, что он себе вообразил.

Идиот, он полнейший идиот! Тупой, пускающий слюни придурок, поверивший в сказку!

Конечно же ей стыдно, они были пьяны! Она передумала и, скорее всего, ругает себя за то странное предложение стать её парнем и вообще, что коснулась его, целовала его – бывшего Пожирателя смерти, человека виновного по многим пунктам, направлявшего палочку на директора, чтобы убить и многое, многое другое…

Острая боль пронзает его и он сжимает челюсти так, что трещит в голове.

Все произошло слишком быстро. Все было слишком, слишком хорошо! Для него, но не для неё. Конечно же она стыдится того, что наговорила и сделала по горячности, в пылу обиды на своего рыжего придурка. Драко готов врезать сам себе, он последний дурак, раз решил, что у них что-то может получиться.

Малфой жестоко кусает губу и идёт дальше. Прямо, не опуская головы.

Не дождутся. Ни она и ни кто либо другой. Он не станет переживать. Это было невозможно и осталось таковым.

Да, обидно, но жизнь несправедливая штука. Хотя почему же несправедливая, все наоборот, очень даже правильно – Грейнджер не для него и точка.

Но точка не ставится, как только он заходит в кабинет маггловедения на следующее утро.

Она сидит за учительским столом. Драко не хочет смотреть на неё, но когда Гермиона встаёт и здоровается с теми, кто пришёл на урок, то невольно его взгляд падает на неё и…

Всё… Он пропал…

Она нравится ему, красивая, строгая и немного взволнованная… В тёмной узкой юбке, в белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговками, в приталенном пиджаке. Драко знает какая тонкая у неё талия. Руки ещё помнят её узость. Его сердце трепещет, а в голове просыпаются ненужные воспоминания.

В этом кабинете она учитель, а не ученица и она хочет, чтобы её воспринимали серьёзно. Она сама серьёзность.

Он смотрит на её губы, Грейнджер что-то говорит, но он не слышит, что именно. Потому что вкус её губ снова на языке… Её язык…

Мерлин, дай сил, выдержать этот урок!

Драко смотрит на неё пристально, не отрывая взгляда. Никто не посмеет сейчас запретить ему это. На фоне окна, сквозь которое щедро сияет зимнее солнце, она словно светится. Как ангел…

Он замечает, что когда Гермиона случайно бросает на него нечаянный взгляд, то румянец окрашивает её щеки.

Она стыдится его… Эта мысль охлаждает, как ушат ледяной воды. Драко раздражённо выдыхает и опускает взгляд в пергамент.

– Сегодня мы изучим маггловское изобретение, которое называется кино. – говорит Грейнджер звонким голосом. – Кто-нибудь из вас был в кинотеатре?

В кабинете тишина. На маггловедение ходит около двенадцати восьмикурсников. Из них половина со Слизерина – Миллисента Булстроуд, которая придерживается нейтралитета и не обращает на него внимания, её подруга Дафна Гринграсс, кричащая громче всех, чтобы Драко ушёл из школы, Пэнси Паркинсон, кривившая нос при виде него, Теодор Нотт – хладнокровный мудак, который участвовал в нескольких нападениях, и Теренс Хиггс, с некоторых пор лучший друг Нотта. Остальные – Гриффиндор, Когтевран и Пуффендуй по два человека от курса. И все они молчат.

– Значит никто никогда не бывал в кино? Но может быть вы слышали об этом? – спрашивает «профессор» Грейнджер с надеждой.

Драко осторожно, с замиранием сердца, поднимает руку – он слышал об этом, но мог бы и промолчать, как обычно. Только вот после тех выходных уже все не как обычно. Она снова очень ярко краснеет, видя его поднятую бледную ладонь. Драко слышит, как с задней парты мерзко хихикает Паркинсон:

 – Смотри, она красная, как будто ей есть чего стыдиться.

– Ещё бы… После того, что ты рассказала… Фу… – Дафна говорит шёпотом, но Драко хорошо слышны брезгливые нотки в её тихих фразах.

Послать бы в неё непростительное. Но Гермиона делает вид, что не слышит шепотки слизеринок:

– Да, мистер Малфой? Что вы можете рассказать о кино? – она почти уверенно задаёт вопрос, но её лицо…

Она облизывается и зажимает губы. Как будто пытается сдержаться. «Мистер Малфой» из её уст звучит так холодно. В отличии от её мягкого «Драко», которое эхом отдаёт в его голове.

Он отвечает не сразу, немного медлит, наслаждаясь её безраздельным вниманием:

– Кино магглов похоже чем-то на наши колдографии, только действие длится гораздо дольше. Придумали это чудо братья Люмьер. И назвали его кинематограф.

– Откуда ты знаешь? – интересуется она наивно, удивляясь его скромными познаниями.

– Прочитал… Поразительно, да? – он закатывает глаза и качает головой – в самом деле, что такого в том, что он кое-что знает о магглах?

– Ого, Малфой, это невероятно! Ты читаешь про маглов? – истеричный едкий смех с задней парты, и он злобно оборачивается к Паркинсон:

– Да, я читаю про них и не только! Я люблю читать, и тебе бы иногда не помешало, для умственного развития!

– О, так вы с Грейнджер идеальная пара! – она строит брезгливую рожу.

– Заткнись, сучка! – не сдерживается он.

– Да пошёл ты, урод! – кидает она и показывает ему средний палец. Так и хочется схватить его и выломать!

– Пожалуйста, мисс Паркинсон и мистер Малфой, мне придётся снять баллы с вашего факультета! – Грейнджер пытается взять управление в свои руки.

– Срать я хотел на баллы! – шипит Драко.

Она сглатывает и выдыхает:

– Ясно. Минус десять баллов Слизерин.

– Плевать…

Она разочарованно хмурит брови и продолжает:

– Давайте все же обсудим новую тему. У вас будет задание, посетить кинотеатр и написать эссе про кино до зимних каникул…

Драко еле дожидается окончания урока. Он нервно скидывает пергамент и перо в сумку.

– Мистер Малфой, можно на минуточку! – просит Грейнджер, отчего он замирает и сидит на месте, глядя на свои руки.

Когда в кабинете становится тихо, она подходит ближе. Осторожно. Тихо крадучись, как кошка. Драко поднимает на неё взгляд, и она снова, уже, наверно, в сотый раз, вспыхивает.

Мерлин, она так мила с этим своим румянцем и неуверенным выражением на лице!

Драко предполагает, что она хочет поговорить о том, что случилось с ними… Он думает, что знает это, но она садится на кончик парты напротив него и говорит совершенно о другом:

– Профессор Слизнорт уходит на пенсию.

Драко моргает несколько раз, не понимая. Через минуту следует вопрос, его голос хриплый и низкий:

– Я тут при чем?

Он следит за тем, как она нервно поправляет рубашку, пытаясь застегнуть пуговку, и Драко думает, что, кажется, она это зря. Его пульс ускоряется. Он следит за её красивыми пальцами и длинной шеей, поедая глазами тонкие ключицы.

– Драко… – говорит она смущённо, заметив его жадный взгляд.

– М-да?

– Директор Макгонагалл хотела предложить мне, но я… В общем, я предложила твою кандидатуру на замену преподавателя по зельям.

Драко резко вскидывает взгляд на её лицо:

– Что ты предложила?

– Драко, ты отличник по этому предмету. Я следила за тобой с начала года, и мы просмотрели все твои оценки! – она начинает тараторить, а значит, переживает, предполагая, что Драко откажется. – Профессор Слизнорт говорит, что ты лучший вариант! Он считает, что первые, вторые и третьи курсы ты сможешь спокойно обучать зельеварению. Уровень твоих знаний…