Текст книги "Голод 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Глава 13.
Мой кабинет был такой же темный, но по-своему уютный.
Люди, которые приходили ко мне за помощью, должны были чувствовать себя максимально раскованно и комфортно, чтобы, постепенно раскрываясь, могли избавляться от своих недугов…
Страхов.
Маний.
Одержимостей.
Навязчивых идей.
Я был психотерапевтом.
Врачом, который не использовал никаких инструментов, кроме собственного мозга…и голоса.
Я раскрывал людские души, в которых поселилась беда, чтобы затем осторожно и постепенно вынимать этот черный плод изнутри.
Я слушал человеческие беды, выворачивая наизнанку разумы и сердца, чтобы очистить их.
Чтобы те, кто приходил ко мне со слезами могли снова улыбаться, не впадая в панику от вида пауков, высоты или темноты. Чтобы они могли жить свободными от разбитых чувств или идеи о самоубийстве. Чтобы могли жить нормальной жизнью не испытывая теги к наркотикам, спиртному или всевозможным извращениям.
Ко мне приводили совсем юных парней и девушек, которые были раздавлены собственными чувствами, впервые столкнувшись с сильными эмоциями, вызванными влюбленностью и первой болью от неразделенной любви.
Ко мне приводили взрослых и состоятельных мужчин и женщин, которые уже не представляли своей жизни без спиртного или наркотиков.
Были и те, которых вполне можно было назвать настоящими маньяками, если бы эти люди давали волю тем странным фантазиям, которые были в их головах.
С этой категорией людей было работать сложнее всего, но, как правило, они легко поддавались внушению и введению в транс.
Это было странно….
Ещё в детстве я понял, что могу на некоторое время отключать людей от их мыслей, просто глядя в их глаза. Пристально и не моргая. Иногда люди, которые годами работали у нас и были подвержены моим некоторым чарам, могли повторять за мной последнюю фразу….меня веселило это.
Первым эту странность заметил папа.
Это он сказал, что это мой дар, и что его нужно обязательно развивать, но не во вред, а на пользу людям.
Неловко стянув с себя пиджак, и усевшись в свое кресло за столом в полумраке, где был виден лишь мой силуэт, я отпил великолепного ароматного кофе, когда в кабинет тихо постучали, и на пороге появился мужчина средних лет в сером костюме.
– Проходите, мистер Дуглас, – обратился я к мужчине, потянувшись к его анкете, когда он неловко ступил в кабинет, оглядываясь и осторожно садясь на край кушетки.
– Здравствуйте, доктор Хэйс!...Я много слышал о вас….знаете, вы вылечили моего друга, мистера Страйка….вы….вы поможете мне?...
– Конечно помогу, – мягко проговорил я, из тьмы рассматривая своего нового пациента, – Прошу, устраивайтесь на кушетке. Можете сесть или лечь, как вам будет удобнее….и просто расскажите мне о себе. Откуда вы родом? О ваших родителях и родственниках. О вашем детстве и юности. О первой любви – все, что только придет вам на ум.
Мужчина кивнул, словно нашкодивший ребенок, опускаясь на мягкую кушетку, и судорожно выдохнул.
Итак, сеанс начался.
Мы были в начале долго пути, к концу которого мне нужно было убрать из памяти все самое страшное и оставить чистого и радостного мистера Дугласа…
Сегодня у меня было 4 пациента, с которыми я уже работал.
С кем-то наше общение уже подходило к концу и результаты были налицо, с кем-то мы только начинали извлекать из души все самое страшное и этот процесс был самый болезненный….
Но за работой и чужими эмоциями мой собственный день проходил незаметно.
Только этот день отличался от всех остальных.
Я слишком часто вспоминал о Рози, хотя сотню раз говорил себе не делать этого….я никак не мог сосредоточится в должной мере на своих пациентах, боясь упустить что-то очень важное, пока в моей собственной голове кареглазая девочка с янтарными глазами и доброй улыбкой смотрела на меня обнаженная и дрожащая….
И лишь поднимаясь из-за стола, и допивая уже давно остывший кофе, я чувствовал усталость.
Завтра будет день, чтобы восстановиться, а затем новые приемы и новые эмоции.
– Приятного вечера, Джули! – улыбался я своей радушной помощнице, даже если она этого не могла видеть, – Береги себя, милая!
– И вы тоже, доктор Хэйс! Увидимся послезавтра!
Я уходил снова через запасной выход, где меня уже ждал верный Дерек и тонированная машина.
– Как все прошло? – Дерек открыл передо мной заднюю дверь машины, как всегда сканируя глазами все вокруг, на тот случай если бы за нами мог кто-нибудь наблюдать.
– Ничего…. – когда друг снова замялся, я не отводил от него вопросительного взгляда, ожидая про себя менее минуты, когда он не выдержит и все-таки скажет, что было у него на уме. И скоро он не выдержал, чуть дернув бровью, – Мы едем к той девушке?
Вот черт… сердце радостно подпрыгнуло и заскулило, как послушный щенок…
Но снова я не позволил себе даже моргнуть лишний раз, когда спокойно уставился на Дерека, который, кажется, в эту секунду нервничал так же сильно, как я внутри:
– О ком ты, друг мой?
Дерек уставился на меня, словно у меня во лбу неожиданно вырос третий глаз, недовольно сведя брови, а я видел его неожиданную симпатию к этой девушке, пока не в силах объяснить себе, откуда она вдруг появилась и хорошо ли это для нас всех:
– О Розалинде конечно же!
И, всматриваясь в глаза Дерека, без всякого гипноза можно было понять, что парень искренне симпатизирует ей….и явно хочет создать нам лишние проблемы.
Проблема была в том, что я хотел бы поехать к ней больше всего на свете.
И мы поедем…но к сожалению совершенно не для того, о чем думал сейчас Дерек.
– Поехали к Джонатану, – наконец проговорил я как всегда спокойно и мягко, но Дерек недовольно поджал губы, заставив меня чуть улыбнуться.
Он был на стороне Рози, и мне это чертовски нравилось. Но прежде чем собраться с духом и снова явится перед ней, мне нужен был только Джони, его стальной разум и искрящиеся эмоции, которых не было во мне никогда.
Только перед ним я был полностью обнаженным….в прямом и переносном смысле.
Теперь уже мой Джони не жил в трущобах, как раньше.
Его дом был огромным, но уютным, но по-прежнему вдалеке от всех остальных.
Через высокие ворота нас пропустили без проблем, потому что охрана знала нас, как своих, а на пороге уже ждала улыбчивая женщина с красивыми серебристыми волосами и яркими голубыми глазами.
Я искренне любил её – маму Джони, за то, что не смотря на заработанные сыном деньги, она по прежнему оставалась простой и настоящей.
Вот и сейчас она встречала меня мягким радушным смехом, обутая в домашние угги, джинсы и растянутую футболку, крепко обняв за шею и прижимая к себе:
– Просто нужно чаще бывать у сына, – искренне улыбался я, обнимая её в ответ, не стыдясь того, что на моей спине ее ладони нащупают ремень, соединяющий мои протезы, – Джони дома?
– А где мне ещё быть? – услышал я мелодичный голос своего друга, который шел к нам, широко улыбаясь, как всегда облаченный в майку и темные штаны, босиком, – Святые угодники! Неужели это сам Рэд пожаловал?!
– Не забудь поставить свечку утром, – улыбнулся я, когда Джони подплыл ко мне, раскинув свои руки, чтобы обнять, и я чуть склонился, чтобы прикоснуться лбом к лбу друга.
Это было наше приветствие.
И ещё никто кроме него не был так близок ко мне…морально и физически.
У Джони не было границ дозволенного, и он стирал мои границы тоже, делая это легко и напористо. Вот и сейчас, чуть отстранившись, он лишь заглянул в мои глаза, тут же потащив меня за собой со словами:
– Мам, мы наверх!
– Дай я хоть накормлю Рэда! – завозмущалась мама, поманив к себе Дерека, который сейчас будет накормлен до сыта, и пойдет смотреть свой любимый спортивный канал в мини-кинотеатре Джони.
– Отправь поднос в мою комнату, мы поедим! – тут же отозвался друг, потащив меня по ступеням наверх в его огромную комнату, которая выходила широким балконом на пляж.
Он был немного ниже меня, хотя в тот период жизни, когда мы познакомились самым печальным образом, мы были одного роста….с тех времен Джони абсолютно не менялся.
Если не считать его прически.
Такой же подвижный, в меру накаченный и активный, он просто излучал из себя энергию, заставляя двигаться все вокруг него. Он всегда был совершенно неугомонный и отчаянный….
Вот и сейчас глядя на него, когда мы зашли в комнату и друг закрыл дверь, я снова погружался в наше прошлое и тот день, который подарил мне этого сумасшедшего негодника.
Джонатан обернулся ко мне, пристально всматриваясь в мои глаза, тут же потянув за собой на кровать.
– Рассказывай!
Он единственный, кто видел меня насквозь без всякого дара и медобразования.
И перед ним я и не пытался что-то скрывать….поэтому, как всегда прежде, я блаженно растянулся на его кровати, прикрыв глаза, и разрешая своим чувствам и эмоциям выйти из тени, глядя на друга, который возвышался надо мной:
Глава 14.
Джони улыбнулся, обнажая ровные белые зубы в улыбку, которая мне всегда нравилась своей искренностью и обаянием, тут же достав из тумбочки сверток, который прикурил, глубоко затянувшись, прежде чем протянул его мне со словами:
– Это будет ночь откровений…..
И он был как всегда прав.
Откровений.
Воспоминаний.
Боли.
И, когда стянув с себя майку, Джони повалился на кровать рядом со мной, растянувшись и раскинув руки, я понял, что первое, что меня поглотило, опьяняя ароматным дымом, были воспоминания…..
Втягивая в себя ароматный дым сигареты, который освобождал меня сильнее обычного, я с улыбкой смотрел на Джонатана, растянувшегося рядом, пытаясь посчитать, сколько лет мы шли бок о бок, поддерживая друг друга и не требуя ничего взамен.
Много-много лет.
….но даже теперь я так и не мог понять был ли он ангелом или демоном, философом или сумасшедшим, понимая лишь одно – я безропотно доверял ему свою душу, не боясь, что он причинит мне боль.
Мне было 15 лет.
И я устал жить в отдельном мире на нашем острове….
Мне казалось, что жизнь проходит мимо меня и там, на берегу, все савсем иначе.
Я жаждал увидеть людей. Настоящих, незнакомых, с их болями и радостями.
Хотел просто почувствовать себя частью большого города, который со стороны походил на муравейник.
Я не хотел умереть в одиночестве лишь потому, что судьба сломала меня при рождении…и продолжала медленно убивать каждый мой день, который я проводил в своем огромном роскошном доме, среди одних и тех же лиц много лет подряд.
Да, я был окружен любовью и вниманием, но иногда даже самые сладкие чувства могут надоесть и вызывать лишь ярость….
Я хотел новых эмоций.
Пусть не сладких и приторных….
….и я их получил сполна.
Под покровом ночи, я просто угнал одну из наших быстроходных лодок, устремившись в город, не предупредив никого.
Если бы я только знал, что в этом городе не все места светлые и радостные, подобно центру, где обитали мои братья.
Кажется, я слишком поздно понял, что в этом мире есть не только добро…и не все люди могут быть приветливыми и относится к незнакомцам если не дружелюбно, то хотя бы безразлично.
Я не знал, что мне делать, когда в одном из не очень чистых переулков, куда я забрел, мой путь преградили четверо парней.
Не нужно было быть психологом, чтобы понять, что они были настроены весьма агрессивно, это было прекрасно видно по хищному прищуру алчных глаз.
И даже не смотря на то, что у меня в карманах было не так уж и много денег, и не было никаких сигарет, видимо этим парням был нужен всего лишь повод, чтобы наброситься на меня.
Я уже не помнил, что отвечал им и как пытался сдержать агрессию, направленную на меня так неожиданно и совершенно без повода, когда меня стали просто избивать.
Резко и с непередаваемой злобой, словно я был причиной всех бед этих парней.
Меня били кулаками по лицу и телу, швыряя, как слепого котенка, которым я в общем-то и был, ничего не видя в этом мире, и не понимая за что заслужил это….
Меня пинали ногами, когда я повалился на грязную улицу, воняющую чем-то таким ужасным, что страшно было даже подумать.
Страшно было умереть здесь….так нелепо.
Но плеваясь собственной кровью и хрипя, я понимал, что пощады не будет, даже когда меня в очередной раз швырнули, вырвав мои протезы, что заменяли руки….которых у меня никогда не было.
Кто-то из парней в ужасе крикнул, вероятно, думая, что они оторвали мне руки.
– Это что бля такое было?!
Где-то в глубине души я надеялся, что они испугаются того, что не понимали, и просто убегут, прихватив мою дорогую, по их меркам, куртку и деньги.
Но кажется один из них все-таки не был идиотом, когда пнул протезы, отчего они просто отлетели куда-то вдоль по улице, оставляя меня совершенно беспомощным, когда я не мог даже подняться на ноги, оставишь без опоры.
Их хохот преследовал меня годами….
Окруженной любовью, я никогда не чувствовал себя инвалидом.
Я знал, что отличаюсь от других, но это не задевало меня так больно, как в тот день.
Было жутко и унизительно лежать в грязи, барахтаясь, и пытаясь подняться под смех и издевки этих парней, для которых я был подобен сломанному манекену. Но в этот момент я себя именно таким и ощущал – убогим, сломанным, ни на что не годным….я даже не мог защитить сам себя.
Именно тогда появился Джонатан…
С лицом ангела.
Пылающий яростью, словно демон.
Он набросился на этих парней, даже не смотря на то, что был один против четверых.
Даже не смотря на то, что не знал меня….
Он дрался отчаянно и безрассудно.
Словно искал смерти.
Словно жаждал боли.
Словно насмехался над этим убогим миром несломленный и безумный.
Он был словно волк, разрывающий толпу гиен….
Его кулаки мелькали в воздухе, а из горла вырывалось почти животное рычание.
И его бесстрашие победило.
Когда один из парней взвыл от боли, явно разработав перелом, остальные лишь покрутили пальцами у виска, что этот тип просто сумасшедший и лучше держаться от него подальше. И они были правы.
Я просто лежал, еле дыша, глядя, как парень, который невольно стал моим спасителем, в ярости погнался за той сворой, и они убегали, как бродячие собаки, поджавшие свои хвосты…это было удивительно.
Потому что этот парень по виду не был атлетом, и вообще выглядел достаточно женоподобным, но его смелость, ярость и отчаянное безрассудство были словно горячий факел, пылающий ореолом бешенной энергии.
Он был просто сумасшедшим…
Должно быть, именно поэтому я сжался, когда он вернулся в грязный переулок, вытирая грязь и кровавые разводы с лица своими руками, сбитыми в кровь.
Я не знал, что ожидать от него, когда он присел на корточки возле меня, заглядывая лицо, словно пытаясь понять, есть ли смысл добить меня и забрать все то, что у меня могло остаться в карманах.
– Ты там живой?...– у парня был чистый голос, красивый и мягкий, когда я пытался рассмотреть его в полумраке улицы, склонившегося надо мной, но не пытающегося причинить вред.
– Да… – прохрипел я, все ещё не в силах понять, к чему он клонит.
Я вздрогнул, когда его руки обвились вокруг меня, осторожно усадив на мокром асфальте.
И когда он поднялся на ноги я подумал, что нужно наверное приготовится к новой атаке и пинкам, напрягшись… но он лишь пошел вниз по переулку, к мусорным бакам, туда, где валялись мои искусственные руки.
Тогда мое сердце впервые дрогнуло, потому что этот парень просто перекинул протезы через плечо, снова вернувшись ко мне, и, обхватывая своими руками, которые оказались крепкими, прошептал:
– Вставай…идти сможешь? Тут не далеко.
Я смог лишь кивнуть в ответ, чувствуя его поддержку и совершенно не понимая, как этот парень с ангельскими глазами, мог рисковать своей жизнью ради того, чтобы спасти калеку, которого он видел впервые в жизни.
Я все ещё ожидал подвоха.
Даже когда мы пришли в крохотную квартирку под самой крышей, где из мебели была лишь кровать, два стула, стол, кресло и старенький холодильник, я не понимал, зачем он это делает.
–Хата так себе, но есть, где можно спать пару часов в сутки, – словно извиняясь, проговорил он, помогая мне войти и осторожно усаживая в кресло, не боясь, что я его замараю.
Он закрыл дверь и включил какую-то странную штуку, похожую на батарею, от которой тут же пошло тепло, пододвинув ее ко мне.
Стянул с себя грязную разорванную футболку и то, что когда-то было рубашкой, и махнул на дверь в глубине комнаты:
– Давай смоем с тебя всю эту гадость…., – видя, как я снова лишь кивнул, парень нахмурился, заглядывая мне в глаза, – Ты говорить можешь? Может скорую вызвать?
– Нет… не нужно. Я в порядке. Правда, – смог выдавить я, разглядывая парня, который в свете ламп оказался из разряда тех, кого называют «смазливыми».
Должно быть, за ним бегали толпы девушек, сходя с ума от его просто нереальных голубых глаз и чувственной улыбки.
Удивительно, как в эту почти кукольную внешность могли вплетаться эмоции мужественности и полного пренебрежения о собственной безопасности.
От этого парня исходила какая-то особенная энергия, которая притягивала и завораживала.
Парень улыбнулся и поспешил в отдельную комнату, откуда скоро послышалось журчание воды.
Когда он вышел, то был мокрый и взъерошенный, и снова обхватил меня руками, помогая подняться, даже не обращая внимания на то, что у меня не было рук.
Он ничего не говорил.
Ничего не спрашивал.
Не пытался разглядеть меня украдкой.
Не косился и не хмыкал.
Он просто притащил меня в ванну, принявшись ловко стягивать с меня остатки одежды, словно в этом не было ничего странного…. И улыбнулся, когда я отодвинулся, смутившись, что ему придется снимать с меня брюки:
– Спокойно, друг! Я не гей и не маньяк! В моей ширинке то же самое, что и у тебя! И вообще все мы твари божьи, так что не жмись, как девчонка! Эту грязь и кровь надо смыть, чтобы посмотреть, нет ли у тебя серьезных ран!
Глава 15.
– Ох, черт! Забыл сказать, что вода холодная! Прости….есть только такая. Горячую уже давно отключили.
– Все в порядке, – еле смог выговорить я, стуча зубами, и пытаясь улыбнуться.
Так он меня быстро вымыл, осмотрел и притащил обратно в комнату, усадив на кресло, куда постелил плед, в который меня укутал, словно игрушку, и поставил под ноги батарею.
Черт, я был в шоке….
Я просто сидел, чувствуя, как отогреваюсь, и как начинают ныть мои раны, глядя на своего отчаянного спасителя, который, кажется, не обращал внимания на прохладу в комнате, расхаживая босиком и с голым торсом в одних джинсах, которые держались на бедрах.
– Есть хочешь? – обернулся он ко мне, взъерошив свои темные волосы и глядя так спокойно, словно эти наши посиделки были регулярными.
На самом деле я был в шоке от последних событий в моей жизни, и меньше всего думал о еде, но почему-то не хотелось обижать этого парня, когда я чуть улыбнулся:
– Немного.
Его улыбка была широкой и очаровательной, когда он быстро подошел к дребезжащему холодильнику, почти нырнув в него со словами:
– Не думаю, что смогу найти здесь фуа-гра или королевских креветок, но вот картошка фри и гамбургеры есть всегда! – он обернулся ко мне, улыбнувшись, – Могу яичницу пожарить!
– Просто здорово! Я люблю яичницу с беконом! – улыбнулся я шире, когда парень сосредоточенно почесал щетинистую щеку, снова углубившись в холодильник:
–Эм….ну бекона у меня нет…но есть упаковка сосисок! Пойдет?
– То, что нужно, – улыбался я в ответ, хотя до этого дня никогда не ел сосисок, в миг поникнув, когда увидел на столе свои протезы… все это было просто красивой мечтой, а реальность была такова, что если протезы сломаны, то я не смогу есть. Не смогу одеваться. И вообще мало что смогу делать.
Но моего нового друга это совершенно не смутило, когда он принялся готовить наш ужин, ловко управляясь у нечто, что и плитой назвать было сложно.
– Если почувствуешь запах горелого, пни меня, – подмигнул он мне, усаживаясь за стол с какими-то инструментами, которые обычно лежали у нас в доме в гараже.
Мое сердце дрогнуло во второй раз, потому что парень принялся ремонтировать мои протезы, иногда хмурясь, и откидывая со лба прядки своих волос.
Словно завороженный я наблюдал за ним, пока он ловко орудовал отвертками и какими штуками, названия которых я даже не знал.
– Вот, давай оденем, – скоро поднялся парень из-за стола, убирая с моих плечей плед, чтобы одеть протезы, и крепления на спину, – Поломка была небольшая, но теперь застежка будет открываться в другую сторону. Попробуй пошевелить руками, чтобы понять, не повредилась ли механическая внутренность.
Когда я вытянул свою механическую руку, а затем сжал кулак, он лишь лучезарно улыбнулся:
– Кайфово, значит все в порядке! Давай скорее есть, я умираю от голода!
Когда мы принялись есть яичницу с жаренными сосисками, что оказалось очень вкусным хоть и простым блюдом, я не мог себя заставить оторвать своих глаз от этого молодого человека.
– Что не так? – наконец не выдержал он, активно жуя кусок булки.
– Зачем ты делаешь это?... – приглушенно выдохнул я, понимая, что просто поперхнусь, если продолжу есть, пока не услышу от него правду.
– Что именно? Ем? Чтобы коньки не отбросить!... Чувак, я знаю, что сосиски не самая полезная еда, но иногда сложно наесться одними помидорами…..
– Я не о еде….
– О чем же? – он продолжал есть, а я понимал, что даже не знаю его имени, разделяя его кров и еду, словно мы были близкими друзьями.
– Зачем ты помогаешь мне?... – может дело было в чем-то другом? Ну не знаю…требовать выкуп? Узнать где я живу и обокрасть?
Но глядя в его голубые глаза, в которых были сталь и солнце, я понимал, что начинаю краснеть, думая о нем плохо.
– А по твоему нужно было оставить все, как есть, и пройти мимо? – парень отложил свою вилку, пронзительно уставившись на меня, – Дать им запинать тебя до полусмерти и позволить подохнуть в грязи и вони?...Знаешь, у меня есть советь, и эта зараза никак не хочет спать, или просто заткнуться. Видно же, что ты из другого мира и оказался в наших трущобах случайно…Не знаю, что привело тебя сюда, но, думаю, на то была веская причина. Кстати, на будущее. Если соберешься явиться к нам ещё раз, будь добр, одень самый дешевый спортивный костюм, а ещё лучше рваные джинсы и бейсболку! Не мозоль глаза своими белыми брючками и костюмом от кутюр! Как видишь, народ тут живет нервный….
Я улыбался, глядя на то, как парень снова принялся есть свою порцию яйца с сосиской, чувствуя себя в тот момент так хорошо, как не чувствовал никогда.
– А про это спросить не хочешь? – я покрутил механической рукой, снова взяв вилку.
– Рэдмонд, – улыбнулся я в ответ, понимая, что передо мной сидел мой первый в этой жизни настоящий друг.
После ужина Джон принес мне одни из своих джинсов и футболку, расстелив кровать.
– Не советую выходить на улицу ночью, так что ты остаешься у меня. Утром вместе дойдем до ближайшего таксофона и позвоним твоей семье. Потом я увезу тебя домой. А пока ложись. Извини, кровать только одна. Обещаю не приставать!...
Я тихо рассмеялся, поморщившись от боли, забиваясь на кровать, которая пахла свежестью и морозом.
Джон растянулся рядом, развалившись на спине, под своим одеялом:
– Через пару часов мне нужно на работу. Но не переживай, здесь ты в безопасности. Спи. Я приду утром.
– Ты живешь здесь один? – посмотрел на его профиль, в очередной раз отметив, какое красивое лицо у Джона.
– С братом…но он стал наркоманить в последнее время… пришлось отправить его на лечение в клинику. Так что пока хата исключительно моя.
Я бы хотел о многом расспросить его. О брате. О семье, и как так случилось, что он жил здесь один. Но Джон уже посапывал, тут же отключившись.
Скоро уснул и я….
Наутро Джон завалился домой, разбудив меня, когда снова повалился на кровать, пробормотав, что поспит пару часиков и увезет меня домой.
С тех самых пор, при любом удобном случае я прибегал к Джону.
Кончено мама была просто в шоке, и пила литрами успокоительное каждый раз, когда я говорил, что уезжаю к своему другу.
Она не верила ему, и пыталась настроить против Джона и отца, но он искренне полюбил этого голубоглазого чертенка, когда познакомился с ним сам.
Мы вместе ели.
Вместе спали.
Разговаривали о девушках, машинах.
Пили.
Курили эту дурь иногда.
Ездили к брату Джона, чтобы навестить его в клинике.
Часто сидели на крыше, любуясь холодными и далекими звездами.
Мы были друг другу самыми близкими.
Мы хохотали над похождениями Джона и записками от девушек.
Обсуждали мою личную жизнь и первые связи с девушками, которых приводил Джон. Скоро я знал о нем почти все, и часто мы вместе ездили к его маме, которая вышла замуж во второй раз и жила в городе неподалеку…
Я не знал лишь одного – отчего в голубых глазах Джона всегда была боль….даже когда он смеялся и шутил. Даже когда был в окружении восторженных девушек.
Много раз я пытался говорить об этом, видя, что глаза Джона наполняются страданиями…и слезами.
– ..на том берегу осталось мое сердце…. – шептал он, когда мы сидели на краше, глядя на гладь океана.
И лишь спустя много лет я узнал, что речь шла о девушке….
И вот мы снова валялись на кровати Джона, раскуривая ароматный дым, который освобождал чувства, даря свободу.
И снова я хотел спросить его об этом…потому что мне казалось, что теперь я понимаю его боль….
– Джон… – мой голос предательски дрогнул, когда я обратился к другу, как всегда развалившегося на спине с голым торсом, протягивая ему сигару, – Та девочка на другом берегу… – я притих, видя, как содрогнулся друг, и как напрягся его торс и руки, взявшие сигару.
Я не хотел причинять ему боль, до сих пор не представляя, что у них произошло…и была ли она жива. А может была измена, которую Джон не смог простить даже спустя больше, чем 10 лет?
– Забудь! Я не то хотел сказать.
– Продолжай, – мягкий голос Джона всегда завораживал, когда он глубоко втянул в себя содержимое сигареты, задержав его на пару секунду в себе и выпуская терпким дымом, который вился над нами замысловатыми формами.
Но даже эта дурь не помогла другу расслабиться и его пресс продолжал подрагивать….
–..я не хочу причинять тебе боль, – прошептал я, не добавляя, что на самом деле у Джона и без того с этим были серьезные проблемы.
– Не причинишь….говори, – он протянул мне сигару, повернув своё красивое лицо, которое за десятилетие не изменилось ни единой черточкой. Его глаза смотрели на меня мягко, сквозь томную пелену терпкого тумана, когда я глубоко вдохнул в себя очередную партию дыма, наконец собравшись с духом:
– Как ты понял….что любишь её?.... что ты чувствовал?
– Я это чувствую и сейчас, – сладко улыбнулся мне друг, и впервые я не видел в уголках его глаз слезы, – Это невозможно описать словами, друг мой….словно в один день ты увидел её и в твоем теле перекрыли дыхание. Больше ты не сможешь сделать вздоха, не подумав о ней. Ты не сможешь просто лечь и уснуть, не мечтая о её губах и руках, не фантазируя, как ты будешь прикасаться к ней, пытаясь передать свои чувства через прикосновения….больше не будет в мире ничего важнее ее глаз. А за её слезы ты сможешь убить любого…. – тело Джона снова дрогнуло, когда друг прикрыл глаза, приглушенно продолжив, – …ты забудешь про все на свете и будешь делать лишь то, что способно сделать её к тебе ближе… ты не сможешь делить её с этим миром, когда даже чужой взгляд брошенный ей вслед случайно будет подобен кинжалу в самое сердце….
