Текст книги "Голод 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Глава 38.
Ник приглушенно рассмеялся, чуть покачав головой, но я не смог бы признаться сейчас в том, что сделал это намеренно. Конечно, я знал, что последнее время Генри работал ветеринаром именно в Африке и несколько последних лет его жизни были крепко связаны с огромными хищниками, и надеялся, что воспоминания о его любимой работе станут приятными и необходимыми.
Но это было лишь каплей в море….
Я понятия не имел, что дела с Генри обстоят настолько тяжело!...
– Ты сможешь помочь ему, Рэд? – когда Ник снова обернулся ко мне, в его глазах была надежда, что колыхалась на выступе над той самой пропастью, куда летел мой брат разбитый и окровавленный.
– Да. Помогу. Обязательно.
Я ни за что не брошу его. И не позволю упасть в эту пропасть на самое дно. Чего бы мне этого не стоило.
– Но, Ник, вы должны знать, что это будет долго…и мучительно. Душа Генри – это колодец, который заполнен болью и беспомощностью, словно камнями и грязью. Я не могу дать ему другой колодец….никто не может….но чтобы его очистить, мне придется дойти до самого дна, поднять всю эту грязь и камни наружу, чтобы он был чист. Генри придется пережить все боли и потери заново, чтобы очистить свою душу…и мы…вы должны быть рядом, чтобы поддержать и помочь.
– Конечно! Я всегда буду рядом с ним!
Ник был так собран и серьезен, что не было сомнений в том, что в эту же секунду он бы бросил все и отправился на край света, если бы я сказал, что это поможет Генри. Да, Ник определенно станет той опорой, которая не даст брату сломаться….
– Ник, вы брат Генри?....
– Да, ну т.е не кровный! И не сводный! Вобщем я друг, но мы знаем друг друга с самого детства! Я люблю этого засранца, как любил бы родного брата и сделаю для него всё!...
– У Генри нет родственников. Вы сказали, что его отец погиб, но не упомянули больше никого?...
Плавно я подводил разговор к тому, что не давало мне покоя с самого начала – где все это время был Рич?
– У Генри есть мама и брат Ричард. Они сводные, но это не играет никакого значения… – помолчав Ник отрывисто потер свою щетинистую щеку, доказав в очередной раз, что он был словно чистая вода, когда проговорил, – я понимаю, что по идее это Рич должен был привести брата и быть рядом с ним….но всё не так просто…та девушка. Соня. Её выкрал один тип.. вобщем Рич и наш друг пытаются ее найти…
Голова шла кругом от полученной информации, когда после часа общения, я наконец заверил Ника, что смогу справится с Генри в случае необходимости, или позову его, отпустив Ника заполнять бумаги, и оставшись с братом наедине.
Поднявшись со своего места, я бесшумно прошагал за ширму, сев за головой Генри так, чтобы он не смог увидеть меня, даже если поднимется на ноги.
Теперь я знал аромат моего брата. Единая кровь текла в наших венах, собирая в себе свежесть океана и терпкость великого мужества.
Его мышцы иногда вздрагивали, но дыхание было глубоким и ровным.
Черные ресницы веером закрывали синие глаза, и я просто сидел, заворожено рассматривая его лицо, так близко, как не видел никогда. Генри оказался гораздо больше и шире, чем я себе представлял, и я улыбался мысленно, соглашаясь с тем, что Ник часто называл его Крепышом.
У нас было мало причин для радости…очень мало.
Рассказ Ника расставил все точки, все необходимые акценты и нам предстояло перенести очень много неприятного и болезненного.
–…но я буду рядом, брат…мы все будем рядом. Ты не упадешь, а станешь только сильнее, – прошептал я, в желании коснуться его волос, как врач, понимая, что это всего лишь лишние сантименты, которые в данном случае не давали совершенно ничего, кроме моего внутреннего чувства быть ближе к родной крови.
Неожиданно Генри дернулся во сне, хрипло застонав и запрокидывая голову.
– Генри… – как можно быстрее я выключил свет, перебираясь к нему, и осторожно снимая с него наушники, где все еще пели экзотически птицы, и журчала вода,– Генри, проснись.
Но он не открыл глаза, изогнувшись и издав душераздирающий крик.
Он кричал, задыхаясь так сильно и отчаянно, что вены на его шее выступили под кожей, и по холодным щекам текли слезы, когда я рванул к нему, не помня в тот момент себя.
– Спаси её!!!!!!
–Генри, проснись!...
– Умоляю, спаси её!!!!
– Генри, – это походило на беспамятство или галлюцинации, когда я дернулся вперед, ловя крепкое тело своего брата, не давая ему упасть с кушетки, и чувствуя, как его сотрясает крупная дрожь.
– Брат, помоги… – судорожно хрипел Генри, когда мы сползли на пол, обхватывая меня руками, не замечая, как я сам дрожал, сжимая в своих руках того, кого любил так же сильно, как своих родителей. Как мою Рози, – помоги….я убиваю её….каждую ночь…снова и снова я убиваю её…
– Всё в порядке, брат. Все будет хорошо, верь мне, – конечно, в тот момент Генри не видел меня и не понимал того, что я говорил от души, которая рыдала вместе с ним, – больше ты не убьешь её. Не будет крови, не будет боли. Ты научишься. Ты всему научишься…
Встревоженный голос Ника раздался уже в кабинете, когда я судорожно понимал, что если сейчас он заглянет за ширму, то сможет увидеть мое лицо, благодаря голубым бликам от аквариума.
– Всё в порядке, Ник! Дай нам немного времени!...
– Ты уверен?..
–Да, мы справимся! Всё будет хорошо!
Ник помялся еще немного, прислушиваясь к тяжелому дыханию Генри, прежде чем наконец вышел из кабинета.
– Нам предстоит много работы, Генри…и ты должен быть очень сильным. Ради себя. Ради Сони.
С того дня ежедневно Ник привозил Генри для терапии, ходя за дверьми, словно раненный зверь в клетке, пока мы углублялись все сильнее и сильнее в прошлое, убивающее моего брата…от него я узнавал о семье то, что не смог бы знать никогда.
И это убивало меня.
Часть меня каждый день умирала рядом с братом, крича и разрываясь на куски при виде его боли, его терзаний…
Это раздавливало меня, словно под машинным прессом, когда под конец каждой нашей встречи у меня не было сил моральных и физических…но было чувство глубоко удовлетворения.
Мой брат был таким сильным и самоотверженным.
Он искреннее хотел вылечиться и научится жить заново.
И надежда в его глазах была моим светом в конце туннеля, куда мы должны были дойти.
Ник всегда был рядом с ним, круглосуточно, забывая про собственный сон и даже любимую еду. И на все мои уговоры поспать в соседнем кабинете, пока мы были с Генри, Ник лишь отмахивался, боясь оставить брата без присмотра и на секунду. Воистину он не был братом по крови, но он был настоящим братом! Человеком с большой буквы!...
Дни пролетали мимо меня, словно видения. Я был истощен и измотан, отдавая слишком много, чем того следовало…редкими минутами моего покоя и душевного равновесия были лишь те дни, когда я позволял себе снова и снова приближаться к дому Рози, скрываясь в пышном саду на заднем дворике.
Растянувшись на скамье в тени кустарников роз и пышных пионов, оставаясь незамеченным, я тенью наблюдал за своей девочкой, выискивая ее в окошках на кухне, ее комнате или спальне её бабушки.
Я отдыхал, вбирая в себя ее солнечную тонкую красоту, наслаждаясь каждым моментом, когда видел ее изящный профиль. Ее улыбки, обращенные к бабушке. Ее смешливые глаза, которые топили во мне боль, заполняя душу солнечными лучиками…но я не мог поманить ее к себе, выдавая свое присутствие. Во мне было слишком много боли….этот камень был огромнее и опасен, и меньше всего я хотел, чтобы его колючие осколки коснулись мою солнечную девочку.
Да, мне было мало этого…я мечтал ощутить ее присутствие рядом. Ее горячие ладошки на моем осунувшемся лице, ее сладкое дыхание на моих губах и их опьяняющий вкус. Кто бы мог подумать, что романтика и трепет способны существовать рядом даже с самыми ужасными и тяжелыми чувствами.
Вот и сегодня я снова очутился на скамейке, ставшей уже родной, позволив себе расслабиться, окруженный воздушными ароматами чувственной розы. Они напоминали мне мою девочку….
Я очень скучал по нашим прикосновениям…
Очень.
Иногда тоска по ним была такой сильной, что я срывался, уходя из комнаты, и гуляя по побережью, надеясь, что прохлада вол и их пение дадут мне необходимый покой и выдержку.
–…и сколько ты еще собирался приходить ко мне в гости, при этом не приглашая меня на свои милые посиделки?...
Я подскочил от голоса, который слышал в своей голове постоянно, распахнув глаза и понимая, что мне это все не померещилось, и моя Рози действительно стояла напротив меня, недовольно хмурясь и скрестив руки на груди.
Сердце и кое что в штанах тут же подскочили с одинаковой скоростью и под одним углом, завибрировав от резкого прилива крови в оба органа.
– Рози…. – выдохнул я, собираясь в единый комок подрагивающих импульсов от желания прикоснуться к ней, выпрямляясь на скамье и запахивая на себе пальто.
– А ты думал, что являешь собой пример истинного шпиона, и твоя белая рубашка сольётся с зелеными листьями и красными цветами?.. – неожиданно от недовольства моей девочки не осталось и следа, когда она прыснула от смеха, качая головкой, отчего ее мягкие прядки выбились из высокой прически, и я недоуменно улыбнулся в ответ, подавшись вперед к ней:
– Т.е все эти дни, ты знала, что я здесь?...
– А ради кого ты думаешь я устраивала все эти дефиле на кухне и в спальне? Ба до сих пор в шоке оттого, сколько времени я стала проводить на кухне!...
Рози легко рассмеялась, неожиданно замерев на долю секунды, словно боясь, что я могу исчезнуть, и поспешно юркнула ко мне под бок, обвивая своими ручками мой напряженный торс. Ее сладкое дыхание было слишком близко, чтобы я мог думать о чем-либо еще кроме того, что мы находимся наедине…из приоткрытой задней двери доносились приглушенные звуки работающего телевизора и голоса бабушки на верхнем этаже, словно она с кем-то разговаривала по телефону.
Глава 39.
– Дефиле было великолепным, спасибо! – сладко улыбнулся я, чувствуя, как боль уходит на второй план, отдавая законное место в моем сердце непередаваемому чувству восторга и жадности…прав был Генри, когда рассказывал о том, что рядом с Соней его боль проходит, что все другие чувства растворяются в нежности …и страсти. Я понимал его. Я чувствовал это своей кожей.
– Я всё ждала, когда ты пригласишь меня присоединится к себе, но ты просто уходил…. – мои руки обвились вокруг стройного тела девушки, прижимая ее к груди, где задыхалось от эмоций сердце, – я понимаю, что звонить тебе бесполезно….
Я чуть поморщился, чувствуя, как острый укус боли все-таки прорвался к сердцу, не отпуская Рози от себя, и блаженно зарываясь лицом в ее душистые волосы.
Она ведь звонила не мне, а Ричарду….и это не могло закончиться ничем хорошим.
– Прости, крошка…у меня сейчас очень много работы… – понимая, что я только что сказал правду, которая не могла быть логичной, учитывая, что Рича не было на работе уже вторую неделю подряд, я поспешно добавил, -…не в клинике.
Это не могло так продолжаться! Рано или поздно придет день, когда Рози поймет…ведь она уже догадывалась, и устыдившись собственных рук, я поспешно убрал их за спину девушки, чтобы ее взгляд на упал на мои перчатки…
Как долго я собирался лгать, играя роль брата, и забирая себе то, что мне не принадлежало?...
У меня не было на это права….я не хотел совершать ошибку своего отца, который жил со своей трагедией много лет вдали от его семьи…
Я тянул слишком долго, выдумывая себе тысячи причин оттягивать этот страшный момент.
На самом деле причин не было. Я был лишним в этой истории…даже не смотря на невероятную душевную близость с моим братом Генри, я не имел права лишать Рози надежды на ее будущее с Ричем.
– Послушай, Рози…нам нужно поговорить….
От моего напряженного голоса, кажется, завибрировал даже воздух вокруг, проносясь мимо нас легкими порывами ветра, только я не успел договорить или хотя бы решить с чего начать и как мне уйти, когда девушка замотала головой и ее пальчики вцепились в мою рубашку с такой отчаянной силой, что верхние пуговицы просто расстегнулись.
– Нет! Не говори! Что бы там не было, не говори, пожалуйста!...
Я замер на полуслове, растерявшись настолько, что забыл, про что именно хотел сказать.
Ее ручки обнимали меня с такой паникой, что ни за что на свете я бы не смог найти себе силы, чтобы оторвать ее от себя, оставив свое разбитое сердце рядом с ней на этой скамье.
– Мне не важно где ты работаешь и что делаешь…правда... просто пусть все останется так, как есть. Давай будем встречаться здесь. В горах. В лесу. В парке. На заброшенном заводе. Где угодно.! Где ты только скажешь! Только пообещай мне, что ты не уйдешь….
Я прикрыл глаза, сдерживая в себе судорожный рваный вдох.
– …крошка, ты ведь понимаешь, что я не тот…
– Мне все-равно кто ты! – ее ручки сжались вокруг меня сильнее, и девушка прижалась холодной мокрой щечкой к моей полыхающей груди, где под кожей бешено колотилось сердце, – Главное, кто ты для меня….
Это было просто сном, возрожденном на пепелище шока, когда я подхватил ее на руки, осторожно усаживая на свои колени, и прижимая к себе так сильно, как только мог.
Боже, она знала!!!!!!
И чувствуя, как ее слезы впитываются в ворот моей рубашки, мне казалось, что я планировал наш разговор как угодно, продумывая каждую деталь, взвешивая каждое свое слово, но никогда. НИКОГДА я не мог себе представить, что все будет именно так.
У надежды были хрупкие крылышки, словно у стрекозы….она была стремительна и недолговечна, но ее дуновение я ощутил внутри себя едва уловимым бризом.
– Когда ты поняла?....
– Думаю, что с самого начала…с того момента, как увидела тебя в той комнате на яхте, и ты подошел ко мне… – прошептала девушка, шмыгнув носом, не ослабевая своих объятий, еще не понимая, что я не собирался бежать. Никогда и ни за что теперь!...
Я грустно улыбнулся, помня эту ночь посекундно, поскольку прокручивал ее в своей голове бесконечно количество раз, понимая, что если бы судьба дала мне второй шанс…я поступил бы так же.
– Тебя смутило, как я шел?...
Особенности моего рождения и жизни играли не в мою пользу, когда необходимо было стать похожим на Ричарда. И я никогда не задумывался над этим, пока на моем пути не появилась эта солнечная девушка.
– Нет, твои глаза, – Рози приподняла свое личико с мокрыми дорожками ресниц, неожиданно смущенно улыбнувшись, – Рич никогда не смотрел на меня так, как ты…
– И хвала небесам за это!...– склонившись к Рози, я осторожно прикоснулся губами к ее приоткрытым губам, ощутив как девушка втянула в себя воздух, задрожав на моей груди. Ее глаза полыхали растопленной солнечной карамелью, глядя на меня так доверчиво и восторженно, что я сдался в ту секунду без боя.
Пусть этот мир сгинет и сгорит в своей лжи и тьме, теперь у меня было свое персональное солнце, которое освещало мой путь!
–…прости, но сейчас я не могу рассказать о себе… – прошептал я в ее губы, чуть прикусывая нижнюю губку и позволяя себе пуститься в увлекательное и такое желанное путешествие по великолепному телу своей крошки, целуя ее нежную кожу, играя с мочкой уха и спускаясь вниз по шее к вздымающейся груди.
– Хорошоооо…. – судорожно выдохнула девушка, когда я хмыкнул на ее двусмысленную фразу, а она поспешно пролепетала, – хорошо, я подожду, когда ты сможешь…рассказать….
Я бы сказал, что могу всегда. И всегда хочу, только это никак не относилось к моей истории жизни.
Рози приглушенно ахнула, цепляясь в мои плечи острыми ноготками, когда мои ладони скользнули по ее бедрам, усаживая девушку верхом на себя лицом к лицу, и ткань трусиков с глухим треском порвалась под механическими пальцами, не знающими боли.
Я отдал бы жизнь, чтобы иметь возможность почувствовать пальцами ее жар и гладкость внутри укромного места, куда рвался член, обрубая связь с внешним миром и способность мыслить.
Кажется, мои механически пальцы только что вырвали молнию из ширинки, когда я дернул штаны, высвобождая то, что рвалось наружу так мучительно и неистово.
– …боже, там же ба!... – простонала Рози, когда я приподнял ее ягодички, сжимая их в ладонях и насаживая на себя одним медленным томным движением, сходя с ума от этого крышесносного ощущения тесноты и жара, которые обхватывали меня, вознося в Рай, где цвели розы и светило каштановое солнце.
Мне было плевать на бабушку, которая кажется закончила свой разговор, судя по тому, что из дома доносились лишь звуки работающего телевизора.
Пусть этот мир подождет, пока каждое движение, каждый толчок, каждый стон моей крошки возносили меня так высоко, как только это было возможно. Обхватив меня руками за шею, Рози кусала губы, постанывая в мое плечо, чтобы приглушить звуки и ее горячее дыхание вырывалось рывками, созвучными толчкам. Эта была наша песня, созвучная самой вселенной и ее мирозданию, когда мы дышали в унисон, упиваясь этими эмоциями на грани потери сознания. Когда мы не могли остановиться, отдаваясь ритму все сильнее и сильнее. Цепляясь друг в друга так сильно, что мышцы рук моей девочки дрожали, когда я не мог оторваться от нее, целуя и покусывая обнаженное плечо.
– Рози, где ты, дочка?...
Девушка дернулась, не пытаясь освободится от меня, хихикнув в мою шею, не в силах произнести что-либо и застонав, когда ритм достиг своего апогея, словно мы взобрались на вершину действующего вулкана.
– Ответь ей, – прошептал я на ушко девушке, пылающими глазами глядя на ее прекрасное лицо, озаренное волшебством страсти, видя, как она кусает свои губки в желании сдержаться, но не останавливаясь ни на секунду.
– Остановись!... – простонала Рози, выгибаясь и упираясь ручками в мои плечи, на что я лишь усмехнулся, увеличивая ритм:
– Ни за что!....
Почувствовав, как дрожь сотрясает тело моей крошки, я накрыл её губы своими, чтобы приглушить стон, чувствуя, как стеночки горячего лона сжимаются вокруг меня судорожно и ритмично, забирая меня с собой в другую сторону Рая, куда мы попали с Рози почти одновременно.
– Рози! – голос бабушки раздался слишком близко, видимо женщина спустилась на первый этаж.
– Вот черт! – девушка быстро зашевелилась на мне, пытаясь унять свою дрожь, когда ее тело все еще сотрясалось от волны желанного освобождения наших пылающих эмоций.
– Где ты, дочка?...
– Я…я здесь, ба!... – срывающимся слегка охрипшим голосом, едва смогла выкрикнуть моя Рози, пытаясь сползти с меня, но я не мог разжать своих рук, чтобы отпустить ее.
– Ты в саду?
– Да, ба! – снова выкрикнула Рози, горячо зашептав мне, – Отпусти, сумасшедший! Ты представляешь, что будет, если она нас увидит?!...
– Нет, вот и посмотрим! – улыбнулся я улыбкой наглого Чеширского кота, откидываясь назад и не позволяя ей подняться с моих бедер, когда девушка приглушенно рассмеялась, упираясь ладошками в мои плечи, и заерзав на мне, – сделаешь так ещё, и не сможешь уйти пару раз!...
– Что ты там делаешь, Рози?.. – голос бабушки раздался почти у самого порога задней кухни, когда красивые глазки моей девочки распахнулись в панике и озорстве, и она быстро протараторила:
– Ищу розы! Рву букет! Завтра день рождения нашей Селены!.... ну вернее не ее самой, а ее родственницы! Но я ее знаю, и хотела поздравить! Я передам завтра эти цветы Селены, а она отдаст их! Вот! Да! всё в порядке! Ба, поставь чайник, так пить хочется! Я сейчас приду!...
На месте бабушки я бы выглянул обязательно, но женщина послушно прошла на кухню, и ее фигура стала видан в окне, когда я рассмеялся задорно и счастливо, чувствуя, как ладошка моей девочки тут же закрыла мой улыбающийся рот.
–Нас чуть не застукали!....
– Зато какой адреналин! – улыбался я, словно сумасшедший, целуя каждый ее пальчик, и видя, как глаза Рози снова начинают полыхать, словно мы не получили шикарную разрядку несколько минут назад.
– Так это был страх?... – снова смеялся я, слегка прикусывая ее ручку, когда Рози снова накрыла мой рот своей ладошкой, – Кажется мне нужно получше разобраться в этом запутанном явлении, чтобы понять причины твоего страха. Повторим завтра?....
–Да!....
Глава 40.
Но сейчас я не мог оторваться от созерцания волшебной, завораживающей картины, когда девушка извивалась у моих ног, прямо на черном полу…обнаженная, стонущая, покрытая потом и соком своего желания. То, как она умоляла меня не останавливаться. Как пылали ее полу прикрытые глаза сквозь ресницы, и мокрые прядки волос прилипали к щекам и пышной груди, затянутой в черную полоску латекса, что было ее единственной одеждой. Как она пыталась подползти, связанная и растоптанная собственными эмоциями ко мне, все это было тем, чего мне так не хватало в моей убогой жизни последние годы.
Чувства страсти. Власти. Желания такого черного и низкого, что оно было схоже с грязью …и кровью.
– Накажите меня, – стонала девушка, ложась передо мной так, чтобы раскинуть длинные стройные ноги, обнажая изнанку своего пылающего влажного желания.
– Не правильно. – холодно выдохнул я, не меняя своей позы, и продолжая сидеть на кресле, откинувшись назад, упираясь ступнями в пол, держа в руках стек, оплетённый черной кожей, с обтянутой ручкой и металлическим шаром на вершине, и кисточкой из мягких замшевых полос.
– Господин, пожалуйста, накажите меня. – Девушка откинулась назад, выгибаясь и упираясь острыми шпильками в пол.
– Не. Правильно. – тембр моего голоса не изменился, извергая лишь лед, и я снова не сделал ничего из того, что она хотела, демонстративно лениво проводя кисточкой по своей ладони, ударяя в последний момент по собственной руке с резким отрывистым звуком, отчего она громко застонала, приподнимая бедра вверх.
– Господин, умоляю, накажите меня!!
– Уже лучше…
– Рич, отойдем на минутку….
Я бросил колкий взгляд на друга через плечо, изогнув бровь. Дэм выглядел чертовски взволнованным и жутко хмурым, но это не было достаточной причиной, чтобы раскрывать нас.
– Черт. ШТОРМ. Пошли, отойдем.
–Я занят, Паук. – не удостоив Дэма больше своим вниманием, я снова обернулся к девушке, которая так была погружена в собственные эмоции, что кажется просто не замечала, что я с кем-то могу разговаривать. Но оно было и к лучшему, – я сам найду тебя. Когда закончу.
– СЕЙЧАС МАТЬ ТВОЮ! – рык Дэма был грозным, как гром, посланный самим Одином, но на меня не произвел совершенно никакого впечатления. Я даже не повернулся к нему снова, подавшись вперед, чтобы наконец дать то, о чем меня просила эта саба, извиваясь на полу. Я сам хотел именно этого. Кровь. Была последним желанным этапом наказания, к которому она так горячо и отчаянно стремилась, и который я был не против ей обеспечить.
Я не обернулся к другу даже когда почувствовал, как скрипнула кожа на кресле, оттого, что Дэм склонился надо мной, упираясь своими мощными руками, и его дыхание коснулось моего уха:
–…Кэтрин здесь… в клубе. В нашей комнате.
Всего лишь несколько слов….но в эту секунду было чувство, словно мне воткнули раскаленный кол в позвоночник, который прошел при этом сквозь сердце….и мгновенно откликнувшуюся плоть.
–Это шутка?
При том, что мой голос был по прежнему холоден и отрешен, хрипотца в нем выдавала мои эмоции с потрохами, и Дэм не мог этого не заметить, когда вытянулся, бросив через плечо приглушенно, и уже удаляясь:
– …а ты проверь и узнаешь.
Выругавшись пару раз себе под нос, и покрыв матом друга сплошь и поперек, я отчетливо понимал, что уже не усижу на этом кресле, иначе оно просто начнет подо мной дымиться.
Это не могло быть правдой. Просто НЕ МОГЛО!
Кэти не пустили бы сюда…ведь так?...
Потому что если Дэм не решил надо мной подшутить и лишиться пары конечностей, включая самую необходимую, не считая головы, то я стоял на грани катастрофы. Я мог контролировать себя хотя бы в рамках разумного, находясь в стенах порока и вседозволенности….но если рядом будет Кэти, эти рамки сгинут в пучине красного озера…
Вскочив с кресла, я зашагал по черному паркету, слыша, как нервно и остро отражались мои шаги.
Я не сказал совершенно ничего той девушке. Я не потрудился даже снять с неё веревку, надеясь на то, что мое дело скоро продолжит кто-нибудь другой, наконец подарив ей яркое и кровавое окончание сего мероприятия.
Я не слышал, что она кричала мне вслед…не замечал других людей.
С целенаправленностью бешенного быка, я летел в нашу с Дэмом комнату, слыша, как с каждым шагом мое сердце начинает колотиться все сильнее и сильнее, отчаянно разгоняя черную кровь по венам, и возбуждая до крайней точки опасного срыва в бездну.
Я не стучал, и не пытался притормозить и перевести дух, когда влетел в комнату, едва не вышибив дверь, понимая, в тот момент, что обречен….
Кэти не была плодом моего воображения или призраком моих необузданных фантазий.
В плоти и крови она стояла посреди комнаты, сверкая зелеными глазами и полыхая яростью, расставив длинные стройные ноги в стороны и сжимая гневно кулачки.
Покосившись на кровать, которая манила своим пленом, я шагнул к Кэти, с мазохистским восторгом, чувствуя, как гудит и ломит в паху, умоляя меня кое-кого подчинить себе. Прямо здесь и сейчас.
– Добро пожаловать, котенок… – я не успел закончить собственную мысль, когда раздался громкий хлопок, и мое щеку буквально опалило огнем от звонкой пощечины, которую мне смачно залепила Кэтрин, заставив меня лишь возбудиться еще сильнее и растянуть губы в хищной улыбке:
– Такого горячего приема я даже не ожидал.
– А чего ты ожидал, Рич? Что я брошусь тебе на шею с радостным воплем и буду пищать, как одна из твоих ненормальных собачек на поводке?!...
– Не обязательно быть собачкой, чтобы носить поводок и ошейник, – нагло улыбался я, продолжая идти вперед размеренно и целенаправленно, прямо на Кэтрин, которая тяжело и отрывисто дышала, поглощенная своей яростью, и совершенно не замечая, какой соблазнительной и чертовски желанной она сейчас была, – ошейники неплохо смотрятся на кошечках тоже.
– На твоем месте я бы замолчала, мистер Ричардсон, потому что эта кошечка прямо сейчас способна расцарапать всю твою наглую самодовольную физиономию!
Грудь девушки поднималась и опускалась, натягивая ткань ее рубашки, и мои руки уже просто зудели от желания разорвать эти нелепые клочки ткани, обнажая идеальное тело, которое не было моим уже так долго. Но теперь наше время пришло.
– Ты можешь попробовать, котенок, а потом я научу тебя, как нужно себя вести…
Подойдя к Кэти вплотную, я не собирался останавливаться, даже если Дэм косился на меня, недовольно качая своей головой. Меня не смущало присутствие друга на нашем первом с Кэти обучении. Только я не сдержал плотоядной усмешки, когда оказавшись почти прижатой ко мне, Кэти все-таки отступила назад, яростно зашипев:
– Ты и пальцем не коснешься меня!....
Ее глаза с омерзением и злостью рассматривали мою рубашку, которая когда то была кристально белой, а сейчас…на ней были очевидные капли крови и некоторые пятна, явно не самого приличного происхождения.
– Серьезно? – хмыкнул я, принявшись медленно расстегивать пуговицы на рубашке от груди, под недовольным пристальным взглядом друга и Кэти, которая снова отступила назад, наблюдая за мной.
Не было смысла торопиться. Теперь она никуда не денется от меня.
– Да как ты смеешь так себя вести, Рич?!
– Что-то не так? – изогнув бровь, я стянул с себя рубашку, бросив ее на пол, и принявшись за ремень на брюках, ни на секунду не отводя темного пылающего взгляда от ее полыхающих глаз.
– Все не так! Вы бросили меня одну в машине в тот день! Вы ничего не сказали, не предупредили! Я с ума сходила от неизвестности, черт бы вас побрал!!!
– Прости, Кэти, мы сами не думали, что так случится… – кажется, здравый смысл мог работать лишь в отсутствие ярко выраженной эрекции, именно поэтому голос Дэма был приглушенный и явно раскаивающийся, когда друг смотрел на Кэти, бросая на меня исподлобья недовольные взгляды, – по правилам мы не могли позвонить…
– Не надо мне рассказывать о правилах, Дэм! Теперь я тоже часть этого клуба и знаю не меньше, чем вы, черт побери! Вы могли выйти отсюда в тот же день! Могли просто дойти до раздевалки, взять телефон и набрать гребенное сообщение, что вы живы и здоровы!.. Но вы выбрали проживание здесь!
–…это единственный способ не привлекать к себе лишнего внимания, Кэти. Нужно исходить из того, что Люк знает нас, и мелькать каждый день перед камерами и глазами охраны, было не самой лучшей идеей….прости, что так получилось. Но тебе не нужно было приходить сюда, и уж тем более не стоило становиться членом этого клуба!
Кэти сделала шаг назад еще раз, когда покончив с ремнем и пуговками на брюках, я вальяжно избавился от них, ухмыляясь, наблюдая, как расширяются черные зраки в зеленом омуте, при виде того, что уже не могло спрятать нижнее белье.
– Это уже мне решать, что стоило делать, а чего нет!... – ее голосок чуть охрип и сорвался, когда Кэти демонстративно выпрямилась, расправив плечи и обернувшись чуть в сторону Дэма, чтобы видеть его лицо…или прятаться от меня, чьи намерения были уже видны слишком отчетливо, – Не знаю, чем вы тут занимались все это время и знать не хочу, но советую вам вернуться к своим неотложным делам! Я сама займусь поиском моей Сони!
– Не говори глупостей, Кэти, мы остались здесь только ради Сони и все делаем для того, чтобы узнать как можно больше о Люке… – челюсти Дэма недовольно сжались, когда он хмурым взглядом посмотрел в глаза девушке, которая покосилась настороженно на меня:
– То что вы делаете ВСЕ – видно не вооруженным глазом, Дэм!
Кажется, друг лишь закатил глаза, точно я не видел, полностью сосредоточившись на девушке и том, что вот-вот должно было случиться. То, чего я хотел так сильно и ждал так долго.
– Это не глупости! И мне не 15 девственных лет, чтобы я не представляла, ЧТО именно происходит в этом клубе…особенно в Аду! – снова зашипела Кэти, в очередной раз сделав шаг назад, потому что я в последнем победном жесте избавился от нижнего белья, и теперь стоял совершенно обнаженный, упираясь руками в бедра и нагло улыбаясь ее попыткам не смотреть на меня во все глаза. На меня и моего неугомонного торчащего друга, который всем своим видом показывал, насколько сильно он скучал и как чертовски рад ее видеть сейчас.
– Ты первый день здесь и все еще пребываешь в девственном неведении. что именно происходит в Аду, Кэти! И, послушай меня, лучше бы тебе в этом неведении и оставаться!... – в этот раз голос Дэма слышался с отчетливой ноткой недовольства, которая обычно звенит в голосах родителей, чьи любопытные детки задают излишне много вопросов, пытаясь отчаянно узнать то, что им знать не следует.
И этот спор только набирал обороты, и явно не закончился бы ничем хорошим, когда в дверь комнаты настойчиво постучали, и мужской голос пробасил:
