Текст книги "Голод 2 (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Глава 54.
-...в другом кармане…. – откашлявшись отрывисто выдохнул Генри, когда я снова подалась вперед, почти уткнувшись лбом в его плечо, нащупав наконец телефон, и неловко пытаясь достать его из кармана, чтобы не уронить дрожащими пальцами, которые едва ли меня слушались.
Разблокировав экран и вздрогнув оттого, что с экрана смотрела Я, я пыталась быстро набирать нужные циферки, стараясь не ошибиться, которые диктовал Генри, не отрывая своих рук от Люка.
– Клиника Доктора Ричардсона, здравствуйте! – ответил приятный женский голос почти сразу же, когда я потянулась вперед, приставляя телефон к уху Генри, которую он зажал между плечом и щекой, вместе с моей рукой, быстро проговорив:
– Это доктор Ричардсон. Срочно подготовьте две операционные. Время прибытия предположительно 3 минуты, доктор Фассенбер на месте? Попросите его быть готовым к операции в качестве ассистента. У нас множественные проникающие ножевые ранения с поражением внутренних органов, большая кровопотеря и нитевидный пульс.
Я смотрела только в глаза Генри, даже если он опустил их вниз, пряча свой яркий взгляд за черными ресницами, стараясь не прислушиваться к тому, что он говорил. Меня пугало каждое слово, но Люк дышал. Тяжело и очень…редко.
– Детка, теперь найди номер Ника, – я снова окунулась в синий океан, когда Генри приподнял голову, отпуская мою руку с телефоном. В его глазах не было паники. Он словно знал все четко и совершенно ясно наперед.
Сделав то, что мне сказали, и снова прижав трубку к уху Генри, я пыталась бороться с тошнотой, когда моя кровь выступила на прокушенной нижней губе.
– Говори! – пробасил Джейсон на другом конце.
– Скажи Нику, что мы едем в новую клинику. Там нас ждут.
– Хорошо.
– Генри, – отозвалась Кэти с переднего сиденья, пока машина неслась с огромной скоростью по нужному адресу, – кто в машине Ника? Кто второй раненный?
– Я не знаю, какая-то девушка. Те же ранения, что и у Люка. Мы нашил ее рядом с ним в комнате.
Я не помнила, чтобы с Люком кто-то был, когда мы увидели его тогда… только это было не важно. Главное, что он был в надежных руках Генри, и теперь надежда на его спасение казалась уже не призрачной и далекой.
Словно в тумане время неслось вперед, когда мы приехали до клиники Генри, и машина резко затормозила, снова запищав, рядом с джипом Ника, откуда уж выпрыгнул Джейсон, помогая Нику доставать окровавленную девушку, лицо которой невозможно было рассмотреть из-за спутанных волос и крови.
Тут же появилась масса людей в зеленых и синих костюмах. Каталки. Какие-то системы с капельницами. Все говорили быстро, отрывисто и четко, укладывая на носилки двух располосованных людей, чтобы оказать им всю необходимую помощь. Из темной тихой комнате, где всегда царил полумрак, мы словно вывалились в неоновый рой.
– Доктор Ричардсон, операционные 4 и 6 готовы.
– Отлично.
– Система вентиляции легких подключена…прямой массаж сердца.
–…нужен срочно анализ на группу крови и переносимость к препаратам.
Я вздрогнула, отчего то прикрывшись руками, когда прямо перед глазами появился незнакомый высокий мужчина со странными пронзительными глазами, которые осматривали нас с Кэти словно рентген, не удивляясь нашему виду, ничего не спрашивая, и не пытаясь помочь.
Достаточно худощавый, он был статным и странным… почему странным? Потому что его взгляд не был открытым и прямым. Он словно таил в себе тайну. И не факт, что она была как-то положительной и неожиданной, вроде розовых стринг под этим медицинским костюмом.
– Майкл, ты нужен мне на операции! – окликнул его Генри, подходя ближе, и я юркнула в родные сильные руки, словно прячась, и пытаясь найти глазами Кэти, чтобы понять испытывала ли она те же чувства при виде этого человека.
– Девочки, идемте. Вами займется доктор Страйк. – приобняв меня и Кэти за плечи мы торопливо вошли в клинику, оказавшись здесь, словно в первый раз, – Джейсон…
– Иди, я присмотрю за ними и этой мелкой вошкой, – пробурчал басами мужчина, идя следом за нами с Саби на руках.
– И позвони Джону. Нам нужна его помощь и прикрытие.
– Уже сделал, не кипишуй.
– Я приду, как только смогу, – прошептал Генри, склонившись надо мной и едва касаясь кончиками пальцев моего лица, словно боясь меня испугать, торопливо пошагав за тем, кого он назвал Майклом, и, глядя на его широкую спину, я понимала, что теперь мы в безопасности.
Нас определили в ВИП палаты на 6 этаже рядом друг с другом. Меня, Кэти и Саби, которая скоро пришла в себя, убежав тут же караулить возле операционной тихо плача и молясь, чтобы Люк выжил. Нас с Кэти Джейсон сторожил, словно цепной пес, расположившись в коридоре и, кажется, даже не моргая.
– Ешьте, спите и не действуйте мне на нервы, – бурчал он, складывая руки на груди и вытягивая свои длинные накаченные ножища вперед, стараясь устроиться поудобнее на мягком диване, когда женщина врач осмотрела нас с Кэти с ног до головы, зачем-то взяв кровь на анализы и оставив отдыхать наедине со своими мыслями.
– Не надо выглядывать каждые 10 секунд, Соня! Когда операция закончится, ты все узнаешь!
Глава 55.
Я лишь надулась, покосившись на нашу грозную, неразговорчивую охрану в виде гавайца без настроения.
– А к Кэти я могу зайти?
– Нет. Всем спать нахрен.
И ничего другого не оставалось, как вернуться в свою палату и снова начать вышагивать возле огромного во всю стену окна, не притронувшись к еде и не в силах уснуть.
За окнами в предрассветной дымке спал безмятежно город, и сейчас он казался мне таким далеким…
Словно я уже успела привыкнуть к темной комнате, где была как в утробе, постоянно чего-то опасаясь, но при этом находясь в безопасности, и эти яркие живые краски пробуждающегося мира стали мне чужими и такими непонятными.
Возможно, дело было в том, что я все еще не могла поверить, что я снова часть этого мира…и что этот мир не отвергнет меня, смешав с темнотой и грязью. Что этого не сделает Генри?
Ведь он верил мне? Верил в то, что ко мне никто не прикасался в том месте, полном пошлости?
Запахивая на себе разорванный местами кружевной халат в пол, я ежилась от едва показавшегося краюшка солнечного диска, ощущая себя продрогшей и потерянной, когда вышла на небольшой миленький балкончик этого персонального номера-палаты. Кто бы мог подумать, что какой-то месяц назад именно мы с Кэти и Рози занимались обустройством этой клиники, и в том числе этой палаты. Это все было словно в прошлой жизни…и кажется вовсе не с нами.
Я буквально подпрыгнула на месте от страха, когда почувствовала за своей спиной чье-то присутствие, резко обернувшись и застыв, потому что прямо передо мной стоял Генри, виновато улыбаясь:
– Прости, девочка, я не хотел испугать тебя…
– Это ты прости…я просто не слышала, как ты вошел…
И все-таки Генри был самым красивым и очаровательным мужчиной из всех, что мне только доводилось видеть за свою жизнь. В нем совершенно невероятным образом сочетались мужественность, сила и в то же время нежность, теплота и удивительная чуткость. Он стоял передо мной, словно ангел во плоти, очаровательно улыбаясь и выглядя таким милым и домашним со своими слегка отросшими волосами, которые теперь вились чудесными кудряшками, и этой щетиной на широких мужественных скулах. Уставший ангел с удивительными синими глазами в обрамлении черных пушистых ресниц, которые то и дело прятали от меня его взгляд, когда Генри взглянув на меня лишь секунду, опустил глаза в пол, обхватив себя крепкими руками. Облаченный в операционный светло-голубой костюм, который натянулся на мощных плечах, обтягивая его выпуклые мышцы, он растерянно молчал, и я вдруг испугалась того, что он должен был сказать мне, выдохнув едва слышно:
–…Люк?
– Операция прошла успешно. Пока он в реанимации, но угрозы жизни уже нет. Если все пойдет хорошо, на следующей неделе мы переведем его…в другое отделение.
Генри снова поднял на меня свои яркие синие глаза, взглянув лишь на долю секунды, принявшись опять рассматривать пушистый ковер под нашими ногами.
– Я рада, – почему-то неуверенно выдохнула я, хотя была действительно рада, что жизни Люка больше ничего не угрожало. – Спасибо тебе огромное…это ты спас его.
– Это моя работа, – всего лишь чуть пожал плечом Генри, не проронив больше ни слова.
Просто, душа начинала леденеть от подступающей паники. Генри не смотрел на меня, словно его смущало мое присутствие рядом…или может было противно?
Потоптавшись на месте, я чувствовала, как вся моя былая радость от нашей встречи начинает таять подобно куску льда под палящим солнцем Сахары. Ведь пока я настраивала себя на наши дальнейшие отношения, пытаясь понять, что происходит с Генри со слов Люка, я совершенно не брала в расчет то, чего хотел сам Генри.
– Прости, – пробормотала я, желая в этот момент находиться где угодно, только не здесь, чтобы дать волю своим эмоциям и слезам, – я понимаю, что кажусь грязной после того места…и вряд ли вызываю какие-то положительные эмоции…кажется мне лучше…
Генри поднял свою голову, неожиданно впившись взглядом, в котором не было отвращения или безразличия. Он смотрел на меня так…жадно.
И, кажется, лишь от этого взгляда, который прошелся по моему телу, я вдруг вспомнила, в каком виде мы продолжали разгуливать с Кэти в клинике, совершенно позабыв обо всем на свете – чулки, кружевное белье и полупрозрачные кружевные халаты, которые не скрывали совершенно ничего.
Вот черт!
По инерции, сгорая от стыда, я запахнула полы халата, обхватив себя руками, судорожно пытаясь понять, чем могу прикрыться, чтобы не выглядеть в глазах Генри такой…падшей и грязной, когда Генри резко отступил назад, побледнев и нахмурившись:
– Извини…я…прошу прощения, если испугал тебя. Соня…
Я хотела сказать ему, что не напугана, а чувствую себя ужасно в этой одежде, когда встретилась с его синими глазами, в которых было столько эмоций от паники, до мольбы, что совершенно растерялась.
– Соня. Послушай, я клянусь тебе, что не причиню тебе больше боли…я скорее умру.
Сильные кулаки Генри сжались, когда мужчина, кажется, был готов заметаться в этой комнате, словно тигр в клетке, пожираемый своими чувствами и выглядя таким потерянным и совершенно раздавленным.
Глава 56.
– Генри, я верю тебе. Я знаю, что ты не хотел тогда…вести себя так.
Он остановился напряженный и скованный напротив меня, осторожно сев на край спинки кровати, и на секунду проведя ладонями по своему лицу, словно пытаясь сбросить излишнее напряжение. Его руки дрожали.
– Мне нужно было сказать тебе сразу, что я не нормальный… – глухо произнес он, снова не смотря на меня, и его мощные широкие плечи поникли, словно вся тяжесть мира опустилась на них в эту секунду, – просто я надеялся, что если ты узнаешь меня немного лучше, то сможешь потом все понять…прости… – Генри снова обхватил себя руками так, что ткань операционного костюма буквально затрещала на его плечах, – возможно сейчас не самое подходящее время после всего случившегося, но я хочу, чтобы ты знала какой я…
–Я знаю, – прошептала я, тихо улыбаясь, – Ты – самый лучший!
Черные пушистые ресницы ошарашено моргнули один раз. Второй. Третий. И синие глаза, в который расплескался мой любимый океан, уставились на меня потерянно и в полном шоке.
Кажется, прошла пара минут, когда я просто смотрела на Генри и осторожно улыбалась, а он пытался вспомнить, что хотел сказать мне, наконец ошарашено выдохнув:
–…я болен.
– Я знаю. Люк рассказывал мне о том, что происходит с тобой.
– Люк, – когда Генри поднял глаза снова, в них была вселенская печаль и боль. Он грустно улыбнулся, чуть покачав головой, отчего его кудрявые прядки упали на лоб, – могу себе представить, что он тебе говорил…
– Клубника с перцем.
– Что?
Странно, но теперь мое общение с Люком не казалось мне каким-то жутким и извращенным, когда я рассказывала теорию Люка про отношения в разрезе еды, видя, как недоуменно и тепло улыбается Генри с каждой секундой все шире и шире. Возможно, дело было в этом удивительном красивом мужчине, и рядом с ним жизнь переставала быть только исключительно черно-белой.
– Интересная теория, – широкие плечи Генри расслабились, когда он улыбался так искренне, выглядя явно удивленным, – не ожидал, что он расскажет именно так, но слова Люка максимально близки к правде.
Мы какое-то время молчали, испытывая явное облечение от сказанного, когда Генри снова поднял свои глаза на меня, глядя очень проникновенно и завораживающе. Слишком! Потому что странная дрожь прошла по моему позвоночнику, откликаясь в каждом нервном окончании от глубокого невероятного голоса Генри, когда он проговорил тихо и как-то слишком интимно:
– Соня…ты боишься меня?
Я прислушалась к себе, прежде чем ответить, стараясь быть максимально честной.
– Нет…
Чувственные губы мужчины чуть дрогнули в улыбке:
– Подойди ко мне, девочка.
Слыша легкую хрипотцу в его удивительном красивом голосе, я покрылась испариной, послушно сделав пару шагов вперед и остановившись рядом с Генри, который продолжал сидеть на спинке кровати, все-равно возвышаясь надо мной.
– Дай мне руку.
Боже, эта дрожь в его голосе была такой волнительной, что я чувствовала, как пот выступил капельками на теле, послушно протянув ему свою руку, и вздрогнув от осторожного прикосновения горячих пальцев к своей коже. Генри едва касался меня, осторожно водя кончиками пальцев по моей раскрытой ладони, не отрывая своих синих глаза, словно пытаясь понять, не убегу ли я сейчас от него с криками о помощи, только вряд ли меня смогли бы вытолкнуть за дверь даже десяток Джейсонов! Кажется, этот этап проверки был пройден, когда Генри осторожно потянул меня вперед, положив мою ладонь на свою грудь и накрыв своей ладонью.
Он был такой горячий даже под тканью одежды! И такой невероятно огромный. Я чувствовала, как колотиться его сердце под моей ладонью, и напрягаются его могучие мышцы. И если бы он мог ощутить мое сердце, то понял бы, что оно стучит и задыхается с той же чистотой.
– Есть другая проблема помимо моей болезни…
Теперь голос Генри сипел и срывался, когда его ладонь сжала мои пальцы легко и осторожно, опуская руку по стальному прессу вниз, учащая его дыхание и заставляя меня обливаться жаром и снова кусать уже прокушенную нижнюю губу. Только я даже не почувствовала боли, когда моя ладонь под действием пальцев Генри спустилась на его бедра, обхватывая его…
– О!
Вздох шока так и повис в воздухе, когда зажатая пальцами Генри моя ладонь провела вверх и вниз по тому, что было воистину просто огромным, даже если покраснев, я смотрела только на грудь мужчины, слыша, как с шипением входит и выходит воздух сквозь его крепко сжатые зубы.
– Теперь ты знаешь причину ужасающих последствий той ночи, если бы эта штука была меньше, тебе бы не было так больно.
Но дело было не в длине или ширине, а в том, как я прикасалась к нему сейчас, и что кипело во мне, вознося на небо! В том, как мое тело реагировало на его близость и аромат, который я хотела вдыхать ежесекундно вместо кислорода. В том, как реагировал он, задыхаясь и дрожа под моей ладонью. В этом было волшебство.
Это было самым эротичным и восхитительным моментом, ярче которого еще просто не было!
– Уже месяц ежедневно я хожу к врачу, чтобы уметь понимать себя и сдерживать, – снова заговорил Генри, не отпуская моей руки из своих пальцев, пока я заворожено смотрела, как тяжело поднимается и опускается от рваного дыхания его широкая грудь, – я не принимаю больше таблеток, и док говорит, что у меня неплохо получается, он говорит, что нам нужно попробовать…если ты захочешь этого…попробовать быть…вместе.
Глава 57.
Тело отреагировало быстрее разума, когда я подняла наконец глаза на Генри, всматриваясь в этот бурлящий синий океан, который был готов расплескаться из своих берегов, поглотив меня.
Да, я хотела этого. Быть рядом. Быть его. Помочь ему.
Только по телу Генри прошла дрожь, когда он буквально шарахнулся от меня, метнувшись к двери, бросив напоследок напряженное и хриплое:
– Мне лучше зайти позже!
– Нам больше нельзя встречаться в саду!
Рози настойчиво тащила меня в дом, оборачиваясь и чуть хмурясь своими милыми бровками.
– Ба начинает что-то подозревать и постоянно донимает меня вопросами по поводу…. – неожиданно смутившись, девушка прозрачно покраснела, отчего я улыбнулся довольно и лукаво, словно чеширский кот. Еще бы! Только слепой не увидит, как расцвела моя нежная розочка и преобразилась за последнее время – какой обольстительной стала ее улыбка, как блестели солнечные глаза, как она плыла по дороге, заставляя всех мужчин оборачиваться вслед себе. И меня просто распирало от радости и гордости, что я приложил руку к этому изменению. Руку. Губы. И прочие части тела! Вернее, надо было бы сказать, что особенно прочие!
Я и сам не мог налюбоваться на свою солнечную малышку, очарованный ею настолько, что словно выпал из своего каменного кокона в другую жизнь. В свой цветущий сад, где был мой ангел, который утолял боли моего сердца и радовал меня собой ежесекундно.
Она дарила мне столько волшебных эмоций, заставляя проживать каждый раз что-то совершенно новое, чего еще никогда не было в моей затворнической жизни.
– Крошка, это не самая лучшая идея… – бормотал я, понимая, что не могу сопротивляться своей Рози, и с некоторой скованностью все же ступая на порог ее милого дома, утопающего в цветах в интерьере.
Вот и это было со мной в первый раз в жизни. Наверное, было странным, но за исключением своего дома на искусственном острове, и дома Джона на окраине города, моя нога еще не ступала ни на чей порог. Такова была особенность моего существования в этом городе, где жил мой близнец.
– Я поменялась сменами с Селеной, и теперь мы работаем с ба в разное время, – лукаво улыбалась мне моя девочка, сверкнув своими красивыми глазами, и продолжая тянуть меня по лестнице на второй этаж, – так что теперь раз в 3 дня, с 9 вечера до 9 утра этот дом только наш! В конец – концов на кровати гораздо удобнее… – не договорив Рози снова прелестно покраснела, слыша мой смех.
– Зачем так рисковать, когда я могу купить нам дом, который ты только захочешь, где мы могли бы встречаться в любое время, – улыбался я, послушно продолжая шагать за Рози, которая деловито шла впереди, миновав несколько комнат, и остановившись, в конце – концов, у той, где ощущался аромат моей Розы.
– Я хочу, чтобы моя кровать пахла тобой, – прошептала девушка, не поднимая глаз, и снова прозрачно краснея, не видя, как полыхнули мои глаза, и тело тут же встрепенулось.
Больше мы не разговаривали на эту тему. У нас просто не было времени на разговоры, когда мы не успевали насладиться друг другом за столь короткий промежуток времени с 9 вечера и до утра, когда мне нужно было уезжать, а Рози собираться на работу в дневную смену.
Моя Рози стала моим душевным равновесием в этом мире. Той волшебной неземной скорлупой, куда я прятался ото всех, чтобы вобрать в себя столько покоя и нежности, сколько только мог.
А мой брат Генри стал моей радостью и гордостью. Ничего в этом мире больше не пугало меня своими запретами и условностями, когда я видел его глубокие синие глаза, в которых было столько силы и решимости. Меня восхищало то, с какой самоотверженностью и упорством он пытается научиться жить в мире со своей проблемой, не боясь трудностей и не останавливаясь ни перед чем.
Самый сложный период нашего лечения теперь остался в прошлом, где было много слез и невысказанной боли, которая раздавливала моего брата…и меня. Шагая с ним по острым осколкам памяти, день за днем я узнавал истории моей семьи, которая была так близко и так далеко.
Я восхищался жертвенностью Ника, который отдавал всего себя ради помощи Генри, не жалея времени, сил и собственных эмоций. А еще меня удивляло и даже в какой-то степени задевало отсутствие рядом Рича, иногда я напрямую спрашивал Ника о том, почему брат Генри не помогает ему в этот непростой момент, получая довольно расплывчатые ответы на счет того, что они с Дэмом и Кэтрин были заняты поисками Сони.
Только сегодня все наконец встало на свои места, обдав меня новой порцией обжигающей боли.
Все просто не могло идти так идеально, как было. Вселенная не могла преподнести нам такого сюрприза, убрав из жизни неприятности и удушливое чувство паники за жизнь и состояние людей, которых ты искренне любишь всей своей душой.
Я широко улыбнулся, сидя за столом своего кабинета, когда на экране засветившегося телефона высветилось имя Генри. Мой брат! Моя гордость! Каждый раз, когда я говорил с ним по телефону или видел в этом кабинете, в моей душе разливалось удивительное умиротворение. Это было так волнительно – позволять себе болтать по телефону с собственным братом, не скрывая себя…отчасти.
Пусть даже я был для него в первую очередь его врачом. Самым важным было то, что он доверял мне.
– Генри, привет!
– Рэд…я не отвлекаю тебя от приема?
Улыбка застыла на моем лице, подобно маске, когда я отчетливо слышал волнение в голосе брата.
– Генри, что случилось? Ты в порядке?
Конечно, я подумал о том, что могло произойти с ним, и никак не мог понять. Положение Генри было стабильным. Он перестал кричать во сне и винить себя в смерти нашего отца. Брат даже стал работать в своей клинике, помогая так же Нику в клинике Ричарда, в состоянии сосредоточиться на операциях и спасениях жизней множества людей.
– Случилось, но не со мной, – по голосу брата, я бы сказал, что он был в явном смущении и очевидно не знал, как начать разговор, пока я терпеливо ждал продолжения его речи, начиная заметно переживать.
– Генри, что бы там не было, ты можешь доверять мне.
– Именно поэтому я и звоню тебе, Рэд….мой брат Ричард. Он только что вернулся из клуба.
Я нахмурился, услышав имя своего близнеца, и чувствуя, как холодок неприятностей начинает подниматься по позвоночнику, подобно холодной скользкой змее. Клуб. При лечении Генри упоминал о том, что у Ричарда были какие-то проблемы с клубом, но что именно я не уточнял, понимая, что у Генри на тот момент было достаточно своей боли и проблем, чтобы говорить еще и проблемах Ричарда.
– В общем…мы можем привезти его к тебе, Рэд?
– Конечно!
– Только скажи, когда ты не занят…
– Прямо сейчас. Везите его сейчас, – я не смог бы признаться, что даже если бы у меня был в тот момент прием, то я бы отложил его или перенес. Не было ничего важнее помощи моим кровным братьям. Особенно, если они нуждались во мне.
– Спасибо, брат, – выдохнул Генри, отчего мое сердце встрепенулось, – через 10 минут будем.
Они с Ником довольно часто обращались ко мне как «брат», не понимая, что в такие секунды мое сердце замирало от трепета и восторга, даже если в это слово Генри вкладывал иное значение. Парни почти всегда именно таким образом обращались друг к другу, и для меня многое значило, что они позволили мне войти в их круг общения, доверив свои мысли и чувства.
Скоро их компания в полном составе уже была в моем офисе, отчего холл сделался совсем маленьким, когда пять высоких широкоплечных мужчин вошли, заставляя мою помощницу отчаянно краснеть и пытаться не глазеть на них.
– Привет, красавица, мы к доктору Хэйсу, – широко улыбался Ник, глядя сверху вниз на бедную девушку, которая очевидно уже была влюблена в него без памяти, судя по ее сияющим глазам.
– Прошу вас, проходите, доктор уже ожидает вас.
Я улыбался, глядя на Ника и Генри, которые уже не чувствовали здесь себя скованно, и не обращали внимания на полумрак, зная каждый предмет и угол, чего нельзя было сказать о Ричарде и Дэме, которые держались чуть в стороне, не разговаривая и выглядя не столько подавленно, сколько озлобленно. Особенно Ричард….
С того момента, как я впервые увидел Генри на пороге своего кабинета, я отчетливо понимал, что невозможно подготовиться морально или душевно к тому, что ты видишь перед собой в плоти и крови свою детскую мечту. Вот и сейчас я позволил на секунду взять верх над собой эмоциям, когда судорожно провел рукой по своим волосам, чувствуя дрожь во всем теле, потому что через стекло было мое отражение. Те же волосы, то же лицо, те же глаза, только холодные и острые.
Я не мог отвести своих глаз от брата, выискивая хоть одно отличие в нашей внешности, когда в кабинет осторожно постучал Генри, и так же осторожно вошел, словно боялся, что вместе с ним залетит шторм, сносящий все на своем пути.
– Рэд, – прошагав вперед, Генри протянул мне руку в темноту, как делал это каждый день своего прихода, и я от души пожал крепкую ладонь брата, приподнявшись на кресле и уже не боясь, что он увидит меня. Я бы улыбался в этой темноте, если бы синие глаза брата не были такими сосредоточенными и в то же время потерянными, – я решил зайти первым, чтобы рассказать в двух словах…
Только судя по растерянному виду брата, он не знал, о чем именно ему говорить, а вид Ричарда за стеклом говорил о том, что он совершенно не рад находиться здесь.
– У Ричарда те же проблемы, что были у тебя? – осторожно начал я, опускаясь в кресло за своим столом в полную темноту, видя, что Генри не в состоянии усадить себя на одно место, когда брат заметался, постоянно оборачиваясь, чтобы посмотреть на Ричарда за стеклом, который не подозревал еще о том, что со стороны кабинета виден холл. И я был несказанно горд и рад говорить о том, что теперь у Генри этих проблем практически нет. Почти три недели интенсивных ежедневных занятий дали результат, но этот результат на 80 процентов зависел от желания и стремления Генри…в Ричарде не было и доли этого желания.
– Нет! То есть, да….ну, не как у меня…
– Ричард раньше проходил лечение? – как можно более спокойно и мягко спрашивал я, видя душевные терзания младшего брата и полную холодную отрешенность брата-близнеца.
– Да, у того же доктора, что и я.
Значит, проблем будет еще больше, чем я мог себе представить сразу, потому что в случае с Генри доктор не помог брату совершенно ни сколько, захоронив все его страхи и переживания глубоко внутри.
Я снова посмотрел на Ричарда за стеклом.
– Его заставляли проходить это лечение?
Генри провел руками по своим отросшим волосам, которые теперь вились крупными кудрями:
