Текст книги "Голод 2 (СИ)"

Автор книги: Елена Синякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 58.

– Ричарда отправил на лечение папа, сразу после той истории со мной, хотя, кажется, предпосылок того, что с братом что-то не так, не было. Родители просто хотели убедиться, что с ним все в порядке…спустя какое-то время Ричард снова вернулся к доктору уже сам. Но по какому вопросу и зачем, Ричард рассказал гораздо позже, когда погибла его жена.

Генри смутился, отводя свои глаза, и я не мог просить у него большего, понимая, что раскрывать чужие секреты и душу зачастую гораздо сложнее, чем свою собственную.

– Хорошо, Генри, дальше мы с Ричардом справимся сами, –  мягко улыбнулся я брату, давая ему даже тембром голоса понять, что все будет в порядке, когда он отрывисто кивнул, все-таки задержавшись еще, выдавив то, что его мучило приглушенно и напряженно:

–…это наше решение, не его…

– Ричард полагает, что с ним все в порядке и нет причин для паники?

– Да.

– Но вы так не считаете?

Генри тяжело провел рукой по щетинистой скуле, сокрушенно покачав головой. Состояние брата было стабильным и устойчивым, и я меньше всего хотел бы, чтобы его душу, которая только– только училась жить в новом для него мире, коснулась новая боль.

– Хорошо, Генри, я тебя понял. Пригласи Ричарда ко мне, и позвольте нам побеседовать наедине.

Брат снова кивнул, исчезая за дверью, пока я мысленно готовился к схватке, потому что именно так представлял себе наше общение Ричард, вошедший нехотя, и излучающий собой ауру холодной ярости и надменности. Он не пытался быть собой, представляя симбиоз полного презрения над ситуацией и выглядя так, словно ему противно даже просто находиться в этом кабинете.

Разговор не клеился совсем, когда я натяжно пытался быть дружелюбным, и подчеркнуто спокойным, а Ричард плевать хотел на все, что происходило, развалившись на кресле и всем своим видом давая понять, что ему уже нужно уходить, пока я тут распинаюсь.

Быстро поняв, что Ричард далеко не Генри и с ним не пройдет легкое общение и полное доверие, я устало потер пальцами гудящие виски. Ричард был подобен льду не только внешне, но и внутренне. Он был закрыт настолько, насколько это только было возможно, отрицая любое мое стремление приблизиться к его душе и странному состоянию.

А еще я с болью понимал, что мы похожи даже больше, чем я думал, потому что этот лед вокруг души не мог сформироваться сам по себе. Это означало, что в его жизни было слишком много боли, запретов и непонимания, когда в определенный момент Ричард понял, что проще спрятаться от всего мира за этим льдом, чем пытаться снова раскрывать свою душу, вот только мой кокон был каменный. И чтобы разбить его, было мало теплоты и душевности. Сначала нужна кувалда…

– Итак, мистер Ричардсон, вы считаете, что с вами все в порядке и я в пустую занимаю ваше драгоценное время? – откинув излишнее дружелюбие, наконец проговорил я, видя, как колко хмыкнул в ответ Ричард:

– Попадание в яблочко, док.

– Могу я предположить, что вы настолько не доверяете своему брату, что не прислушиваетесь к его словам и не видите его переживаний по поводу вашего состояния?

Губы Ричарда сжались в белую полоску и синие глаза опасно сверкнули, когда брат почти прорычал в ответ:

– Мои отношения с братом касаются только меня и его, и никого больше.

– Могу я так же предположить, что в вашей жизни есть еще один человек, которого волнует ваше состояние, и которого очевидно стоит оберегать от вашего присутствия рядом?

Брат подскочил, словно ошпаренный, полыхая эмоциями и пытаясь меня перебить, пока я говорил громко, отчетливо и настойчиво:

– Могу я полагать, что ваш покойный отец не был бы в восторге от вашего состояния и предложил бы последовать примеру вашего брата, чтобы понять, что с вами не так, и научиться с этим жить?

Жаль, что с Ричардом могла подействовать только шокотерапия. Это было последнее, что я применял на своих пациентах, и меньше всего я бы хотел делать это с родным братом, чье состояние волновало меня с каждой секундой все сильнее и сильнее, но у меня просто не было выбора.

– Я никому не позволю лезть в мою жизнь и использовать память об отце, чтобы найти способ достучаться до меня! – рычал озлобленно Ричард, и я был на правильном пути, видя, как расширились его зрачки, и дрожали пальцы, сжатые в кулаки.

Это было рискованно, но, к сожалению, иного пути не было.

– Вы доверяете себе, мистер Ричардсон? Что говорит вам ваш внутренний голос? – продолжал я, понимая, что слишком рискую в эту секунду, но готовый на все, чтобы спасти своего брата.

– Мой внутренний голос вас не касается!

– А что, если я и есть он? И я говорю вам, что нужно задуматься о собственном состоянии, и выплыть из ледяного озера, в котором вы отчаянно тоните, не принимая руки помощи? – стиснув зубы и беря под контроль собственные эмоции, я медленно потянулся своей механической рукой к настольной лампе на столе, включив ее, и глядя на брата, который в минуту растерял свою ярость, побледнев и отшатнувшись.

Откинувшись на стуле, я ждал, когда толща льда даст трещину, понимая, какой шок испытывает брат при виде того, кто был его абсолютной копей, если не считать рук, которые я спрятал под столом.

Глава 59.

-…оно красное… – судорожно сглотнул Рич, отходя от стола дальше, словно перед ним сидел призрак, сощурившись и явно пытаясь найти хоть единое отличие между мной и собственной памятью о своем отражении в зеркале. Только напрасно.

Я буровил его серьезным пронзительным взглядом, видя, как брат меняется в лице, заметавшись по кабинету и, в конце концов, осторожно опустившись на край дивана, истерично хмыкнув:

–…в кофе было какое-то лекарство, да? Чтобы вызвать у меня эти галлюцинации?

– Почему твое озеро красное, Рич?

Брат застыл, став почти серым от своих эмоций и пошатнувшись даже в положении сидя, а мне оставалось надеться только на его выдержку и счастливый случай, чтобы все шло именно так, как я задумал. Ему было больно…и страшно.

Паника в его взгляде и затравленность дикого зверя, выбили из моих легких воздух, пока я старался не подавать вида, что чувствую и понимаю его боль, продолжая сидеть в своем кресле с выражением лица, полным отрешенности.

–…потому что в нем кровь…. – в какую то секунду во взгляде брата появилась жуткая пустота, и он произнес безжизненным голосом, словно запрограммированный робот, – …никогда.

В глубине души Ричарда происходило что-то совершенно жуткое и пока для меня мало понятное, и я осторожно выключил свет, скрывая себя в темноте снова, на что брат даже не обратил внимания, сидя в одном положении и просто замерев. Работы было много, и она обещала быть очень тяжелой, как морально, так и эмоционально…для нас всех.

Отпуская Ричарда из своего кабинета, я был буквально раздавлен, когда разговаривал с Генри о том, что ему необходимо подписать в договоре особый пункт о согласии применения к пациенту внушения и введения в транс, и что лучше было бы оставить Ричарда в наших особых палатах, которые располагались прямо здесь, в этом же здании, на одном этаже с офисом и кабинетом для приема.

Генри был сломлен тем, что случилось с Ричардом и, опасаясь, что душевно он не сможет выдержать новых проблем, я быстро и как можно позитивнее пытался объяснить ему, что Ричарду необходима смена привычной обстановки. И что эти палаты скорее, как ВИП гостиница, нежели палата в психиатрической больнице.  Здесь Ричард сможет подумать о себе и своей жизни, что ему крайне необходимо. А я всегда буду рядом, чтобы помочь ему с верными выводами.

– Я буду с ним, –  хмурился Генри, бледный и потерянный, когда снова сидел в кресле напротив моего стола, беспомощно сжимая свои сильные ладони.

– Не глупи, крепыш, – отозвался глухо Дэм, который располагался тут же на диване рядом с поникшим Ником, –  на вас с блондинчиком две клиники, –  подавшись вперед, Дэм, чуть покосился в мою сторону, явно пытаясь рассмотреть в темноте меня, – к тому же…тебе нужно подумать в первую очередь о себе.

И это была здравая мысль, которую я поддержал мягко, но настойчиво:

– Твой друг прав, Генри. Ты потратил слишком много сил душевных и физических, проходя лечение.

– Я нужен брату. Я справлюсь.

Синие глаза Генри снова полыхали немыслимой силой и твердостью, заставляя меня в очередной раз восхищаться его самоотверженности и любви к брату.

– Рич не будет один, крепыш, –  Дэм поднялся с дивана, подойдя к столу и сжав мощное плечо Генри большой ладонью, –  я буду с ним. В конце – концов только я на своей шкуре знаю, что происходит с ним, и, возможно, смогу быть полезным доктору, Ник поможет тебе с клиниками и будет рядом. В любом случае вы все-равно сможете видеться каждый день, когда ты будешь приезжать сюда на свои занятия.

Долго сомневаясь Генри все-таки признал, что Дэм говорил правильные вещи, отправляясь домой, чтобы привезти Ричарду его вещи и вещи Дэмиена.

Подавленный и молчаливый Ричард остался, не виня в этом никого и уйдя глубоко в себя.

Дав Ричарду немного снотворного, чтобы брат спокойно спал и набирался сил в преддверие большой и тяжелой работы по спасению его души, я метался в миленькой комнатке своей Рози, не в силах в этот раз отыскать покоя среди фисташковых стен и родного аромата моей девочки.

У меня были ключи от дома, куда я пришел, как всегда незримой тенью, поднявшись сразу в ее комнату, и упав на заправленную кровать, чтобы обнять изо всех сил пышную подушку, которая благоухала моей розой.

Раздор в моей душе был слишком сильный и опасный, чтобы я мог поделиться им с кем-либо в эту секунду. Десятки вопросов кружили в моей голове, не находя ответов и сводя с ума.

Оба моих братьев были больны. Это не могло быть простым совпадением. Это была какая-то страшная тенденция, которую я не мог понять и просчитать. Психические расстройства, подобные тем, что были у Генри и Ричарда не могли возникнуть на пустом месте.

Слишком погрузившись в себя и собственные тяжелые мысли, я не услышал, как хлопнула дверь внизу. Только легкие быстрые шажки не взлетели по лестнице.

Не было слышно звонкого солнечного голоска моей девочки, в которой я хотел раствориться и забыть обо всем, что мучило меня внутри, раздавливая и убивая.

Лишь резко щелкнул выключатель на первом этаже, заливая первый этаж ярким светом и выводя меня из транса собственных мыслей.

– Я знаю, что ты здесь и не нужно прятаться! – раздался грозный голос бабушки Сид, –  Предупреждаю, что в моей руке острый кухонный нож, а во второй я уже набираю полицию, так что лучше тебе самому спуститься!

Глава 60.

– Гребанный стыд…. –  выругался я себе под нос, соскакивая с постели Рози, и пытаясь придумать, что же теперь делать. Спрятаться под кроватью и слиться с пылью, чтобы приехавшие полицейские стали заиками от хохота, когда найдут меня здесь? Или проделать тот же трюк со шкафом, запутавшись в милых платьях Рози?

Ромео с меня был, прямо скажем, никудышный, потому что, мельком выглянув из окна, и посмотрев, сколько предстоит лететь до земли в случае побега, я решил, что отсутствие двух конечностей для меня вполне достаточно, чтобы потерять еще несколько при неудачном полете с подоконника.

Тем временем бабушка начала движение по направлению на второй этаж, громко стуча каблуками по каждой ступеньке и продолжая грозно и твердо говорить:

– Последняя возможность!

– Кто не спрятался, я не виновата, –  хмуро хмыкнул я себе под нос, разворачиваясь к приоткрытой двери и пряча руки за спиной, понимая, что у меня нет другого выбора, как притвориться Ричардом.

Снова.

Да, не самая была удачная идея, и предстояло придумать правдоподобную и душещипательную историю о том, как Рич мог оказаться у Рози в спальне в закрытом доме, а главное для чего, только времени для размышлений уже не было, потому что седые, тщательно уложенные в аккуратный пучок у основания шеи, волосы уже показались в поле зрения.

Серые глаза тетушки Сид округлились так, что вокруг глаз пропали мелкие морщинки, когда она уставилась на меня сквозь приоткрытую дверь, по инерции выставив длинный кухонный нож вперед, словно обороняясь.

– Добрый вечер, тетушка Сид, –  натянул я на своё напряженное лицо улыбку, чуть кивнув, –  прошу прощения за вторжение.

Женщина дрогнула всем телом, чуть прищурившись и глядя на меня так, словно не могла поверить своим глазам в том, что я живой и настоящий. Вероятно, бабушка Рози неплохо знала семью отца, и могла знать и о проблемах Ричарда, а также слышать о том, что эти самые проблемы снова вернулись, потому что только этим я мог объяснить, отчего тонкие изящные руки женщины неожиданно задрожали так, что она выронила нож, который с тупым звоном повалился на пол. Вслед за телефон. И она кинулась ко мне со слезами на глазах.

– я в порядке…  – пробормотал я, склоняясь к ней осторожно, и давая ее рукам обхватить меня за шею, когда тетушка Сид, всхлипнула мне в плечо, потянувшись вверх, чтобы ее дрожащие прохладные ладони легли на мою лицо, опуская к себе:

– Мальчик мой! Неужели это действительно ты, Рэдмонд?

Я шарахнулся от женщины, на секунду решив, что у меня у самого уже явные проблемы с рассудком и восприятием действительности, ведь она не могла знать моего имени! И уж тем более понимать, что перед ней стоит не Ричард…ведь не могла же?!

В этих серых глазах было столько тоски, радости и боли, что я задрожал сам, пытаясь вытолкнуть из себя лишние эмоции и оставить лишь здравый смысл. Только мог ли он помочь в эту секунду?

Прохладные ладони снова притянули меня к себе, и серые глаза словно заглядывали в самую душу сквозь пелену этих искренних горьких слез:

– Когда вы вернулись, мальчик мой? Почему Шанина не позвонила мне? О Господи, с ней все в порядке?!

Голова шла кругом оттого, что женщина говорила о моей маме, не пытаясь перепутать меня с Ричардом. Сердце колотилось в груди слишком громко и истерично, что я едва ли я смог услышать собственный неуверенный шепот:

–…откуда вы?

Тетушка Сид улыбнулась так широко и с такой нежностью, что мне захотелось все-таки спрятаться под кроватью и сделать вид, что ничего этого просто не было в реальности. А я всего лишь уснул под кроватью, чтобы проснуться удивленным и только.

– Вместе с Шаниной и Деборой мы были на родах Бренды…

Начала говорить тётушка Сид, но неожиданно осеклась, испуганно заглянув мне в глаза:

– О Господи! Возможно, ты не знаешь….

–…что моя биологическая мать отказалась от меня сразу после рождения, увидев моё уродство? – сипло выдохнул я, стараясь в очередной раз отгородиться от собственной боли, и непонимания того, как такое возможно. Я жил с этим много лет, утопая в любви моей истинной мамы и отца, только эта заноза в моем сердце была слишком глубоко, чтобы была возможность ее убрать. Я забывал про нее, живя спокойной размеренной жизнью любимого сына, но каждый раз она больно колола меня, если я только начинал думать.

– Мальчик мой. Сыночек, – умоляюще изогнув брови тетушка Сид, гладила меня по щекам, отчего то качая головой, – ты такой красивый!

Я криво усмехнулся, позволив себе наконец показать свои руки:

– Почти как настоящий…и даже похож на моего брата, если бы не эти перчатки…

– Нет, не похож, – тепло улыбалась женщина, продолжая тихо плакать, когда крупные слезы катились из ее счастливых глаз двумя дорожками по утонченному лицу, – в твоих глазах любовь твоей матери. Твоей истинной матери! А в Ричарде…ошибки ее молодости и нежелания дать тепла своему ребенку. Идем, мой дорогой, я хочу, чтобы ты поел и рассказал мне все, что только сможешь вспомнить с момента вашего отъезда из города 34 года назад!

Я послушно шел за маленькой хрупкой женщиной на знакомую кухню, пребывая в полном шоке оттого, что меня раскрыли и встретили со слезами и такой теплотой.

Глава 61.

И выпивая ароматный чай, пришлось признаться, что на самом деле мы никогда не уезжали, и все это время жили рядом.

– Шани никогда не хотела, чтобы ты узнал о Бренде, как она рассказала тебе?

– Ей пришлось, когда я услышал часть истории от людей, которые работали в нашем доме. –  чуть пожал я плечом, стараясь сделать это как можно небрежнее, чтобы только не выдать самого большого ужаса и боли своего детства.

– Уж не Дебора ли это была?

– Она…

Тетушка Сид сокрушенно покачала головой, чуть фыркнув, сидя напротив меня за миленьким столиком на кухне, утопающей в розах:

– Я всегда говорила Шани, что Дебора не тот человек, которого нужно брать с собой, но они были подругами, и вместе были на родах…. –  женщина тяжело вздохнула, устало покачав головой, и ее взгляд наполнился грустью, – …до сих пор я жалею, что не позволила Шани забрать вас обоих.

– О чем вы? – хрипло выдавил я, понимая, что сейчас могу узнать свое рождение в подробностях, о которых моя мама никогда не говорила мне и слова.

– Не знаю, видел ли ты Бренду…

–…на фотографиях в газетах.

– Но она такой же ужасный человек, какая ужасная мать для твоего брата. Ваш покойный отец Александр был на седьмом небе от счастья, когда узнал, что она беременна, но для Бренды беременность стала лишь поводом удержать Алекса рядом с собой и не допустить грядущего развода. Уже тогда она пила. Ее не остановило даже то, что она может навредить своим еще не рожденным детям.

– Я так понимаю, что именно это отразилось на мне в большей степени, –  криво усмехнулся я, улыбнувшись, когда тетушка Сид, потянулась вперед, сжав мою ладонь своими тонкими пальцами.

– Роды начались раньше срока, после очередной ее гулянки, когда ваш отец был в командировке с Шоном за границей. Она позвонила в клинику, закричав, что с ней что-то не так, когда мы привезли ее к нам, было поздно что-то делать для сохранения, и было принято решение сделать кесарево сечение. Я и Шани помогали доктору… – Женщина сконфуженно замолчала, снова сжав мою ладонь, что я не мог почувствовать, увидев, как она виновато и растерянно поджала губы, стараясь не расплакаться в этот момент, и спокойно улыбнулся:

– Часть этой истории я знаю, не переживайте. Рич родился первым, и все были рады, а потом появился я…и, увидев меня, Бренда сказала, что необходимо избавиться от второго ребенка, потому что он не вписывался в ее идеальный мир и идеальную семью.

Я слышал это всего один раз из уст женщины, которая водилась со мной с рождения, на кухне нашего большого дома, два десятка лет назад, но и теперь я отчетливо помнил каждое слово, которое отпечаталось в моей душе, подобно сгустку черной тени.

Из глаз тетушки Сид снова заструились горькие слезы, когда она прикрыла глаза, глубоко вздохнув, и пытаясь бороться с рыданиями, ненадолго замолчав, прежде чем заговорить снова:

–… мы не могли поверить в происходящее…и собирались все рассказать Алексу, когда он вернется, но Бренда пригрозила всем присутствующим расправой, и через день доктор, принимающий роды погиб при странных обстоятельствах. Мы были напуганы. В тот же день Шани уволилась, забрав тебя с собой. Она хотела забрать и Рича, а потом исчезнуть из города, но мы не посмели тронуть твоего брата, теперь я думаю, что пусть меня бы убили тоже, но Рич рос бы вместе с тобой и Шани, не зная своей настоящей матери.

Крупные слезинки закапали на стол, впитываясь в белоснежную скатерть.

– У Ричарда никогда не было детства. Все эти пышные торжественные мероприятия были всего лишь иллюзией красивой правильной жизни, которую хотела Бренда показать окружающим. У Рича никогда не было настоящей любящей семьи и матери…только золотая клетка и маска такая же ненастоящая и мертвая, как глянцевая фотография. Бренда никогда не пыталась уделять, внимая сыну, заботясь лишь о том, чтобы выглядеть привлекательно для своего мужа, и отдавая с рождения Рича на попечение вереницы меняющихся нянек и воспитательниц. Никто не выдерживал долго рядом с Брендой, как бы сильно они не любили Ричарда, а после развода она впала в затяжную депрессию, отдавшись алкоголю без остатка…спасибо небу за то, что в жизни Алекса появилась Тез. Мама твоего второго брата Генри.

Тетушка Сид улыбнулась сквозь слезы, продолжая держать меня за руки:

–Ты ведь знаешь, что у тебя есть еще один брат?

Я кивнул, чуть улыбаясь и с трудом сдерживаясь, чтобы не рассказать о том, какой Генри сильный и отважный.

– Только благодаря ангельской душе Тез и ее огромной любви, ей удалось спустя много лет растопить ледяное сердце нашего Ричарда, и показать ему настоящую материнскую любовь, заботу и создать истинную семью.

Глаза тетушки Сид снова наполнились слезами:

–…как несправедливо, что ваш отец погиб так рано, так и не узнав о тебе, сыночек мой.

Я не знал, что ответить на это, крепче сжимая в ладонях хрупкие тонкие пальцы женщины.

– Но как вы все это время были здесь? Я ведь получала фотографии с маленьким тобой из разных стран – Румыния, Иерусалим….

– Мы на самом деле ездили туда. Там я проходил лечение, прежде чем мне установили первые протезы рук.