Текст книги "Первый Зверь (СИ)"

Автор книги: Елена Синякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Что бы не было дальше и что бы не осталось позади в моих жутких снах – все это было не страшно теперь, когда он был рядом и с ним было все в порядке.

Он склонился, целуя меня в затылок и гладя осторожно руками, но хмурясь, когда я подняла лицо, восторженно заглядывая в его огненные глаза:

– Они снова пришли?

– Черный уже решил все проблемы с людьми.

– Не до конца, – зарычал Арьян, вдыхая полной грудью, и я обхватила его сильнее за торс, понимая, что не смогу отпустить в таком состоянии, ведь еще пару часов назад он стоял на пороге смерти и не справился бы с этой напастью сам, если бы не знания и сила Черного.

– Ради Бога, останься! – мои губы задрожали оттого, что я понимала слишком отчетливо даже сейчас, что прошу о несбыточном, ведь зверь никогда не оставит своего дядю в беде.

Арьян был воспитан среди волков, а волки скорее умрут, чем позволят кому-либо обидеть своего. Поэтому моя душа стонала и заходилась от боли, а слезы текли по холодным щекам, даже если усилием воли я заставила свои руки разжаться и отпустить того, кого любила больше собственной жизни.

Любила и понимала его звериную сущность, окунувшись в мир, о котором ничего не подозревала. Мир, которого когда-то боялась и презирала, но который стал родным и милым моему сердцу, где через кровь боль и слезы я смогла увидеть истинное лицо людей и зверей.

Я ощутила собственным телом, как напрягся Арьян, и как от него полыхнуло жаром, когда все звериные инстинкты в нем проснулись и всколыхнулись в единый миг, словно не было страшных ранений и прошлой ночи, из которой он мог уже не вернуться, понимая, что для зверя нет преград и нет боли.

– Они здесь! Нельзя позволить им ступить в капище!

– Как здесь?.. – только и успела я ахнуть, кинувшись за Арьяном, в движениях которого не было той скованности и угловатости, что бывает обычно, когда все тело ломит и болит от страшных ран, затормозив резко, потому что в какой то момент он застыл на порывистом широком шаге, словно прыгая назад вокруг себя.

Он обращался в зверя.

Медведя, чьи размеры и сила потрясали каждый раз, стоило только увидеть его в этом обличии.

– Ты-то куда! – поймал меня за руку охотник, затаскивая обратно в дом как раз в тот момент, когда я едва не вылетела вслед за своим мужем на улицу, через открытую дверь видя, что люди каким-то образом пробрались сюда, не побоявшись ничего, что было совершенно немыслимо!

– Дома сиди, Радушка! Женщинам не место на войне! Жди мужа здесь, пока он не позовет тебя сам!

– Он едва не умер ночью! – меня трясло от паники за то, что с Арьяном снова может что-нибудь случиться, а руки стали влажными и холодными, я понимала, что если выродкам Перуна удалось одолеть обманом и колдовством моего мужа один раз, то значит смогут и сейчас.

– Им не Зверь нужен! – мужчина держал меня руками на удивление крепко, несмотря на сухость рук и свою болезненную бледность. – А Чернокнижник! Только он знает, как породить таких, как твой муж! Только в его силах и знаниях создать им подобных, за этим пришли те вторые! Поэтому на него охотятся и пытаются выманить с помощью твоего мужа!

Мысли метались судорожно, ударяясь друг о друга и разрушая всю картину, что я успела нарисовать в своей голове! В очередной раз!

Боги! Черный, как всегда, рассказал все, но утаил самое главное и страшное, чтобы не ставить под удар нас! Вся его жизнь, начиная со страшного момента, когда Серый был убит моим отцом была лабиринтом, где он прятал Арьяна от нападок людей и не позволял навредить ни себе, ни ему.

Но Дети Перуна не успокаивались, верша руками людей то, к чему стремились долгие десятилетия. И вот две нерушимые силы, данные когда-то самими Богами, встретились и встали друг напротив друга, чтобы закончить эту игру на выживание.

Черный знал!

В горле стало горько и больно от попыток сдержать рыдания и думать! Думать, как помочь колдуну в этой последней битве, где он должен был победить! Просто обязан!

– Рада! – охотник снова преградил мне дорогу, всматриваясь в мои глаза, пока я металась, боясь, что время уходит слишком быстро, а мы сидим в доме и ничего не можем сделать!

– Ему нужно помочь!

– На его стороне все волки мира, дочка! За его плечами истинный зверь, а перед грудью – все души, что сгинули у болот Черного леса! Чем мы можем помочь ему?

Да, все это было верно, но что-то не давало мне покоя.

Пока я не могла объяснить этого даже себе. Какое-то предчувствие. Тягостное, душащее изнутри.

Я слышала, как за стенами дома дерется мой Зверь, разрывая в клочья людей и ломая деревья, которые со стоном и грохотом валились на промерзшую землю, отчего пол в доме сотрясался, а балки глухо трещали, но крепко держали крышу этого большого добротного дома.

Я слышала, как пришли волки, которые помогали Арьяну держать оборону и не давали людям прорваться к капищу, сколько бы их не было, и с каким бы оружием они не пришли.

Я верила в то, что моя семья победит.

А потом стало происходить что-то жуткое и непонятное.

Мурашки расползались по телу крупной дрожью, заставляя клацать зубами, когда казалось, что воздух вокруг становится тяжелым, удушливым и электризуется, как обычно бывает перед сильной грозой, отчего даже тонкие волосинки тянутся к небу.

Зима – не время для грозы!

Но когда поблизости были Дети Перуна, не было ничего невозможного.

Первая яркая вспышка пронзила землю рядом с домом, ослепляя светом и оставляя на земле уродливое выжженное пятно, словно рану на ровном снежном покрове, от которой сделалось жутко.

Больше охотник не смог удерживать меня, я кинулась из дома, оглушенная стуком своего сердца настолько, что казалось будто весь мир затих в ожидании бури, а я молилась только об одном – чтобы мои смелые мужчины были живы!

– Арьян! – закричала я, выбегая из дверей, чтобы отыскать его глазами, видя, как огромный темный медведь оглянулся, тут же бросившись ко мне, передвигаясь сначала как зверь на четырех лапах, а затем вставая на задние, чтобы я могла обнять его крепко и судорожно, убедившись в том, что он жив и не ранен, а кровь, что струилась по плотному жесткому меху принадлежала не ему.

Он не мог говорить в обличии зверя, но заглядывая в огненно-желтые глаза, я видела, что он говорил мне, что с ним все в порядке. Что его сила вернулась с восходом солнца, которое светило теперь в этих глазах, согревая мою продрогшую от страха душу.

Только на этом ничего не закончилось, и я ощутила, как воздух вокруг снова накаляется и буквально начинает вибрировать, а шерсть Зверя встает дыбом, заставляя его рычать оглушающее и грозно.

Вспышки посыпались с неба, словно сотни лезвий, которые пронзали всех без разбора – людей, волков, землю, столбы капища – оставляя страшные ожоги и забирая жизни.

Медведь кинулся к дому, закрывая меня своим большим мохнатым телом, от которого шел родной аромат Арьяна, и пытаясь захватить с собой максимально много волков второй огромной лапищей.

Дом казался нерушимой крепостью и оплотом безопасности, когда мы ввалились в него.

Но недолго.

Не успела я перевести дух и оглянуться на тех волков, которых Арьяну удалось затащить в дом вместе с нами, как раздался хлопок такой немыслимой силы и такой ослепляющей яркости, что в какой-то момент показалось, будто небо просто рухнуло на землю, пытаясь раздавить ее.

И нас вместе с ней, опоры дома затрещали и сложились, обрушивая на нас тяжелую крышу, снег и лед.

Больше я ничего не понимала, закричав от страха за жизни всех тех, кого так сильно полюбила, понимая, что Арьян снова закрыл меня собой, приняв весь удар на себя, оглушенная грохотом, треском и стоном поваленных деревьев и разрушенного до самого основания дома, казалось, что нас просто смело с лица земли, за доли секунды, погрузив весь мир в такую тишину, от которой становилось жутко.

То, что произошло что-то ужасное и не поддающееся пониманию, сомнений больше не было.

– Арьян? – выдохнула я с дрожью, ощутив, что сейчас он лежал, упираясь руками по обе стороны от меня и держа собственной спиной огромные обломки крыши уже в облике человека, и вместе с ароматом его тела витал стойкий запах крови.

– Ты в порядке? – приподнял он голову и с его пепельных волос посыпались мелкие щепки и снежинки, а я быстро кивнула ему в ответ, касаясь холодными ладонями мощного перевязанного торса, чтобы понять цел ли он. – Давай будем выбираться отсюда!

Меня завораживала его сила, его стойкость, и это хладнокровие, с которым Арьян принялся откидывать от нас обломки и куски крыши и дома, что сложился, несмотря на свою крепость. Только пока было не ясно по какой причине.

Он поднялся первым, не обращая внимания на то, как светлая тряпка, которой он был обмотан, чтобы самая страшная рана от вил не разошлась по швам, пропиталась кровью, которая теперь струилась по обнаженному телу моего огромного прекрасного Зверя, принявшись тут же поспешно разбирать завалы и доставать волков, что к счастью были живы.

– Жить будет. Его оглушило, – быстро отозвался Арьян, когда достал охотника, который был без сознания, на что я облегченно выдохнула, замерев и чувствуя, как руки холодеют, а сердце замедляет свой бег, потому что увидела, как огромная птица с пронзительными желтыми глазами, качнулась над высокими кронами деревьев, падая вниз…

«Две стороны одной силы. Мы связаны ею. По этой причине дух брата не может уйти окончательно до тех пор, пока жив я…»

Душа замерла и просто онемела в этой жуткой тишине, где я слышала только свое сбивчивое дыхание, бросившись вперед и не думая больше о том, что где-то могут быть враги!

– Рада!!!

Арьян бросился тут же за мной, чувствуя мою панику, которую возможно не мог понять, и начиная волноваться тоже, когда подхватил меня на руки, устремляясь вперед. Туда, куда неслись все оставшиеся в живых волки на такой скорости, что снег взвивался высоко вверх, застилая мои глаза.

Мы снова торопились на замерзшую реку, что стала полем битвы и самым жутким из всех увиденных за мою жизнь зрелищ.

Теперь здесь не было ни одной живой души, кроме тех больших темных волков, которые по-прежнему стояли стеной вокруг Черного.

Река была просто усыпана трупами сожженных заживо людей!

Сотни тел, от которых шел дым, словно от сгоревших поленьев, отчего над замерзшим зеркалом воды стоял тошнотворный, жуткий запах, от которого буквально слезились глаза.

Но не это было самым страшным. Людей настиг рок, которого они заслужили.

У самой кромки леса лежал Черный…

Распластавшись на льду и раскинув руки.

А рядом с ним лежала птица, раскинув свои огромные крылья.

Я слышала, как у Арьяна сбилось дыхание и его сердце заколотилось в груди отчаянно и панически, устремляясь вперед сильнее, и буквально захлебываясь сбивчивым холодным дыханием, потому что уже в тот момент мы оба понимали, что опоздали.

– Не смей! Слышишь, не смей!!! – Арьян упал на колени перед Черным, едва дыша и в первую секунду не зная, что делать дальше, как и я, стараясь сохранять спокойствие и здравый ум, что не получалось совершенно. – Борись!!!

Глотая горькие слезы, я видела, что слова не помогут.

Ожоги Черного были не менее страшными, но они пришлись на его мощную грудь, спалив не только одежду, но и кожу, до такой степени, что были обожжены даже мышцы, которые судорожно напрягались от страшной боли.

Арьян не просто прокусил себе руку, он разодрал кожу, отчего кровь хлынула быстрым потоком, пытаясь сначала напоить его, а затем пустить на раны.

– Не смей сдаваться!!! Пей!!!

Черный только убрал руку Арьяна, крепко сжав ее в своей окровавленной ладони и хрипло выдохнул из последних сил:

– Оставь, сын. У каждого есть свое отведенное время, и мое время пришло.

Он не будет бороться.

Я видела это в потухающих синих глазах, где впервые было столько тепла и усталости, что сердце защемило.

Черный прожил долгую, полную горестей и одиночества жизнь.

Никто не знал наверняка, через что ему пришлось пройти, что вынести на своих плечах, какую боль навсегда скрыть в своем загадочном сердце после смертей и лишений тех, кого он любил больше всего на свете.

Я понимала, что эта жизнь стала его проклятьем, и душа хотела свободы, потому пыталась проглотить стоны, слезы и мольбу о том, чтобы он не оставлял нас одних, без своей мудрости, своей хитрости – потому что жизнь без Черного теперь казалась слишком трудной и пугающей.

Страшно было отпустить его! Хотелось встряхнуть его за широкие плечи и рыдая сказать о том, что я привязалась к нему за последнее время, настолько сильно, что потерять его было сродни тому, что пережить еще раз смерть мамы и отца!

…но когда любишь по-настоящему, то думаешь не о собственной боли, а о том, что хочет тот, кого ты любишь.

Поэтому я вытерла слезы дрожащими холодными руками, и поднялась с колен, словно в бреду прошагав до птицы. Пока был жив Черный и душа Серого жила, а глаза птицы были ясными и невыносимо желтыми, как глаза моего Арьяна.

Аккуратно сложив большие крылья, я обняла беркута, с усилием поднимая его с земли, чтобы отнести и положить на грудь Черного, видя, как в уголках его синих глаз появилась влага.

Братья снова были вместе. Сердцем к сердцу.

Единые в своей боли, жизни и смерти.

Мое сердце разрывалось. Хотелось просто упасть в снег и закричать о том, что эта жизнь несправедлива и отбирает у нас тех, кто заслужил жить долго и счастливо. Хотелось обнять их крепко-крепко и поделиться собственной жизнью, чтобы только они были рядом!

Но всё, что я могла, это задыхаясь от боли и горечи, гладить осторожно и нежно перья птицы, придерживая широкую ладонь Черного, когда он обнял ее, чувствуя, как его кожа становится неумолимо холодной, и видя, как вздрагивает черный зрачок беркута в такт его слабеющему сердцу.

– Ты не можешь оставить нас! – голос Арьяна впервые дрожал так, что я задохнулась, больше не в силах прятать слезы, которые побежали по щекам, капая на кровавый снег.

– Теперь вы есть друг у друга, дети, – тяжело выдохнул Черный, чуть улыбаясь бледнеющими губами, краски которым дарила только его кровь, что вытекала тонкой струйкой. Он повернул голову ко мне снова пытаясь улыбнуться и глядя тепло и впервые так умиротворенно:

– Люби его, дочка. Люби так, как можешь только ты. Ничего больше не бойся. Это последняя боль, последняя потеря, которую нужно пережить, чтобы ваша жизнь стала тихой и безоблачной. Отныне никто не посмеет навредить вам, дети. Орден Трех уничтожен, а люди не посмеют больше заходить так далеко в леса, чтобы отыскать вас. Пройдут года, битва и ужас забудется, и снова всё станет всего лишь сказками и легендами.

Я сжала длинные холодные пальцы Черного, кивая ему, прошептав:

– Клянусь, что буду любить Арьяна до конца дней, сколько бы мне не было отведено жить!

Колдун кивнул, поворачивая голову к Зверю, и заглядывая в его глаза, в которых стояли горькие обжигающие слезы:

– Покажи ей все, что должен, сын. Ничего не страшись, все будет хорошо. И возьми это.

Черный с трудом зашевелился, извлекая откуда – то из складок оставшихся клочков одежды небольшую склянку, заполненную багровой жидкостью, вкладывая ее в ладонь Арьяна и крепко сжимая его пальцы вокруг нее.

– Помни, что дети непослушны, упрямы и не всегда согласны с мнением родителя, – мужчина чуть выгнул бровь, явно намекая на самого Арьяна, который в этот момент не смог выдавить из себя улыбки, только кивнул в ответ, глядя так, словно запоминал каждую черту лица Черного, откладывая в своей памяти навечно. – Вспоминай себя каждый раз, когда столкнешься с трудностями. Учи по своему подобию. Дай это тому, кто будет ближе всех к тебе. Не торопись. Выбор можно сделать лишь один раз. Выбери того, кто стоит всегда на твоей стороне. Кто далек от игр с братьями и будет чтить тебя, что бы не случилось. Кто будет стоять на стороне правды и закона, даже если братья захотят отступить от него. Когда вырастут – всех отпусти от себя, но его оставь рядом и скрой от глаз всего мира. Не бойся за них. Волки всегда будут рядом…

Я ничего не понимала в этих словах, не в силах думать сейчас, что все это значило, но видя, как Арьян кивал, все принимая глубоко в душу.

– Не плачь, глупая, – Черный улыбнулся мне, с трудом подняв руку, чтобы коснуться моего лица, стирая кончиками пальцев мои горячие слезы. – Смерть – это не конец. Это всего лишь ступенька к жизни, где я буду рядом с любимыми…

Рука колдуна обессилено опустилась на большое тело птицы, обнимая его, когда я поняла, что ее зрачок больше не двигается в такт сердцу, а Черный не дышит.

Он ушел от нас с улыбкой на лице, глядя бездонными синими глазами в небо, и уже не слыша, как мир содрогнулся от оглушительного, полного боли крика моего Арьяна, который подхватили волки, так отчаянно и пронзительно, что рядом с солнцем взошла луна.

Арьян отнес двух братьев в лес, положив посреди капища.

Двух великих, благородных мужчин, которых называли Детьми Велеса.

Которые прожили эту нелегкую страшную жизнь сердцем к сердцу и были рядом даже в смерти, оставляя в душе только теплые воспоминания и твердую веру в то, что их благословение и память мы пронесем через года и века, оставляя ее светлой.

Рядом с ними мы положили всех погибших волков, заполнив капище и долго глядя на то, как снег укрывал их белым саваном, не скрывая больше слез, и крепко обнимая друг друга.

До самой темноты мы стояли рядом, прощаясь с ними и понимая, что боль и горечь потери не становилась меньше.

Лишь с восходом луны Арьян поднял меня на руки, проговорив глухо и с каким-т особенным трепетом:

– Пойдем домой…

Я смогла только кивнуть в ответ, понимая, что мы больше не вернемся сюда. Как и не вернемся в наш маленький покосившийся дом, потому что Арьян пошел совсем в другую сторону.

На пути мы увидели то, что осталось от Детей Перуна.

Два тела, облаченные в серые балахоны, местами прожженные, что лежали без рук и ног, и с пустыми глазницами, словно из глаза были выжжены, оставляя в черепе зияющие дыры.

Сгинул Орден трех богов.

Как сгинули те черные большие волки, которые были главной защитой Черного.

Лишь на обломках дома сидел охотник, из глаз которого текли слезы.

– Идем с нами, – прошептала я ему, зная, что мужчина остался совсем один, и ему больше нельзя было возвращаться в деревню, но он лишь отрицательно покачал головой.

– Нет, дочка. Здесь наши дороги расходятся, – его глаза были добрыми и печальными, когда он сжал мои ладони, целуя их. – Я слышал, что за Черным лесом, на холмах живут те, кто принял новую веру и уверовал в чудо. Они отшельники, мученики. Я присоединюсь к ним.

– Пусть судьба будет доброй к тебе, – прошептала я ему на прощание.

– И к вам, дети…

Эпилог

Мы еще долго не могли говорить.

Только обнимали друг друга крепче, в эти объятья вкладывая все свои чувства – свою невысказанную любовь друг к другу, рыдающие души, что тянулись одна к другой, чтобы слиться воедино, подарив покой, о котором пока могли только мечтать.

Не нужно было слов.

Арьян чувствовал все, что было внутри меня. А я знала, что наши эмоции разделены пополам в каждом вздохе, каждой слезинке или прикосновениях губ.

Я не спрашивала, куда он несет меня, доверяя полностью и абсолютно, только отмечала, что мы уходим все дальше от деревень, и все глубже в лес.

В какой-то момент, измотанная и совершенно выжатая последними жуткими днями, я просто уснула, прижимаясь к груди Арьяна, который, казалось, не знал ни усталости, ни боли, продолжая идти только вперед к намеченной цели, о которой я не догадывалась.

Только сон не был легким и бодрящим.

Слезы продолжали течь из глаз, и сознание никак не хотело отпускать тех, кто был так дорог, даже если душа твердила, что они заслужили покой и полную свободу своих душ, от тяготы секретов и тайн Детей Велеса.

Я открыла глаза с первыми лучами солнца, ощутив, что Арьян остановился.

Скованно и словно даже смущенно, когда его огромное, дышащее жаром тело застыло и напряглось.

Заглядывая в его лицо снизу, я понимала, что он на самом деле смущен, как еще никогда раньше, вспомнив вдруг о том, что до всех этих страшных событий, он говорил, что покажет мне нечто очень важное.

– Всё в порядке, любимый?

Я прикоснулась к его щетинистой скуле, ощутив, как по его телу пронеслась дрожь, и в глубине глаз яркими солнечными лучами пробудилось нежность и восторг, что озаряли его чистую, не тронутую людскими пороками душу.

Он словно не верил, что слышал, выдохнув хрипло и ошарашено, пока я смотрела в его глаза, не отводя взгляд, чтобы он прочувствовал все то, что полыхало внутри меня настоящими огненными чувствами, и поверил в них.

Арьян не сразу смог заговорить, порывисто наклоняясь ко мне, чтобы поцеловать горячо и жадно, надломлено и умоляюще, словно отныне вся его жизнь и судьба были во мне одной. И я ответила ему, говоря без слов о том, что и он стал моим миром, и все, что я хотела – это только быть рядом с ним, идя за руку по этой жизни, что бы нас не ждало в будущем.

– Мы уже близко, – прошептал Арьян хрипло и волнуясь, когда наши губы разомкнулись, чтобы осторожно поставить меня на ноги в рыхлый снег, взяв за руку.

Первое, на что я сразу же обратила внимание – это стойкий, немного резкий, но бодрящий аромат смолы и хвои. Его просто невозможно было не заметить, он ворвался в легкие, прогоняя остатки сна.

Затем я поняла, что место, где мы остановились, разительно отличалось от остального леса.

Оно было словно расчищено, ведя широкой полосой вперед, будто кто-то проложил дорогу.

И такая сила могла быть только у Арьяна.

Снег здесь был утоптан, отчего я легко шла за ним, держась за руку и только с большим интересом рассматривая все вокруг, кожей ощущая, как волнение моего Зверя с каждой секундой становится все сильнее и больше.

– Сюда ты приходил каждый раз, когда тебе нужно было уходить? – тихо обратилась я к нему, сжимая горячую ладонь сильнее, чтобы показать ему, что я рядом и полностью доверяю ему.

Арьян скованно кивнул в ответ, чуть останавливаясь, когда мы прошли вперед, потому что перед моим взором предстал дом.

Нет, не так!

Самый настоящий терем, достойный самого князя!

Большой, добротный, с высокой крышей и огромными окнами. Просторный и светлый.

Задохнувшись от неожиданности, я не смогла сдержать восторга, выдохнув:

– Это ты построил?

Арьян снова кивнул, чуть пожав плечами:

– Я долго наблюдал, как делают это люди в деревнях и подумал, что смогу сделать тоже.

У меня просто не было слов!

Какая волшебная, неземная красота вышла у Арьяна, в сотый раз доказывало то, что у кого чистая, большая душа, то все, что будет сделано его руками, станет прекрасным и восхитительным.

– Я хотел, чтобы у нас был настоящий дом…и семья.

Мой самый лучший на свете Зверь кашлянул, оттого что его голос захрипел и осип, словно он снова смутился и растерялся, а я сквозь слезы смотрела на него, не в силах выразить все, что творилось у меня внутри.

Раньше я и не думала, что любить можно так сильно.

До спазмов в груди. До дрожи в теле.

До осознания того, что без него мне этот мир не нужен. Что он и есть весь мой мир!

Он был прекрасен в своей силе, в своей честности, в том, что оставался самим собой и не пытался быть другим, в своей откровенности и даже наивности.

Вся моя боль, переживания и страдания стоили того, чтобы увидеть его настоящим, понять и полюбить.

Теперь я не жалела ни о чем.

Я просто хотела и дальше идти рядом с ним рука об руку.

Погруженная в свои чувства и улыбаясь, когда Арьян наклонился, целуя мои глаза и собирая осторожно губами слезы, я не сразу увидела, что снег вокруг дома вытоптан. Но когда увидела волчьи следы, то не смогла успокоиться.

Волки снова были рядом.

Наши помощники, наши защитники.

Но помимо их следов были еще.

Крошечные, с пятью пальцами…и очевидно, человеческие.

Только ни одной здравой мысли не успело промелькнуть в моей пылающей голове, когда из-за дома показался волк, а следом за ним ребенок.

Совсем малыш, который видимо еще толком даже не мог ходить на ножках, но очень быстро и ловко полз прямо по снегу голенький.

В первую секунду моим порывом было броситься вперед и скорее поднять его с земли, пока малыш не заработал смертельное переохлаждение, но я глухо ахнула, когда кроха сел, схватился за хвост волка в попытках поднять себя, и вдруг вскинул головку, опаляя желтым взглядом.

Таким, как у Арьяна!

Это был не шок! Это было ощущение, что меня просто смело потоком мыслей и эмоций, что метались из стороны в сторону, больно ударяясь о череп внутри, словно хотели выпорхнуть на волю и раствориться в напряженно застывшем воздухе.

Я ощущала взгляд Арьяна на себе.

Растерянный, смущенный, наверное, даже испуганный. Но ничего не могла сказать ему, огромными глазами глядя на то, как кроха вдруг увидел его, издав восторженный радостный визг и даже хлопнув в пухлые ладошки, тут же падая снова на колени, чтобы быстро-быстро проползти вперед.

В его детских распахнутых глазах было столько любви и счастья, с которыми он смотрел на Арьяна, что ошибки быть не могло.

– Он твой!

Арьян скованно кивнул, ловким и явно привычным движением руки подхватывая кроху, и прижимая к своей груди, отчего малыш буквально повизгивал о счастья, а потом замурчал. Словно котенок.

Я не ожидала увидеть ничего подобного, поэтому была сметена и шокирована, понимая, что должна что-то сказать, вот только мыслей в голове не было.

Я просто наблюдала за Арьяном – своим огромным Зверем, который мог руками крошить камни и разрывать людей на части…а еще так трепетно, осторожно и нежно держать на руках малыша, что был похож на него этими невероятными глазами, в которых расплескалось солнце и наивность.

Я не думала, что это зрелище сразит меня наповал!

Что это будет так прекрасно и нежно, затрагивая в моей душе что-то такое глубокое, тонкое и трепетное, что на глазах снова выступили слезы.

После того разговора с Арьяном о детях, а вернее невозможности их иметь, я запрятала эту мечту глубоко в себе и больше не думала, понимая, что прошло еще слишком мало времени, и боль утраты моего мужа слишком живая и горячая, чтобы начинать все заново.

Но теперь я чувствовала, как внутри меня все задрожало и налилось такой лаской и трепетом, что я едва могла дышать. Только улыбалась, плакала и смотрела на Арьяна с малышом на руках, видя, как он смутился еще сильнее, и, кажется, впервые не знал, что сказать или сделать.

– …я не могу просить тебя об этом, Рада… – его голос был хриплым и смущенным, но только договорить мой Зверь не успел, когда неожиданно раздался еще один пронзительный восторженный визг, за ним еще и еще, а Арьян вдруг покраснел, умоляюще выгибая брови, словно просил прощения, оттого что тяжелая массивная дверь дома распахнулась и на порог в буквальном смысле вывалились мальчишки.

Голенькие, счастливые, верещащие от радости и все как один с глазами Арьяна.

Я уже не могла контролировать себя, когда услышала, как моя челюсть клацнула и приоткрылась, а Арьян покраснел еще сильнее, выглядя в этот момент так забавно, как еще никогда до этого.

Четверо очаровательных мальчишек с густыми отросшими волосами и яркими солнечными глазами неслись к своему отцу, радостно вереща, ослепляя своими клыкастыми улыбками.

Такие удивительные, такие невообразимо красивые!

Каждый из них был так похож на Арьяна не только внешне, но и в своих эмоциях.

Я пыталась понять, по сколько же им лет. Два? Может три?

По крайней мере, двое уже твердо стояли на ножках и неслись на всех парах, а еще двое поспешно и радостно шлепали босыми ножками прямо по снегу, держась кулачками за шерсть волков, которые окружали детей, явно привыкнув присматривать за ними, как когда-то присматривали за самим Арьяном.

Лишь сейчас я поняла каждое слово, сказанное Черным.

Его напутствие и предостережение в отношении детей.

– Прости, они еще не говорят и не понимают человеческий язык, но все чувствуют, – тихо и скованно отозвался Арьян, подхватывая одного за другим мальчишек, и умещая всех пятерых у своей груди одной мурчащей довольной кучкой.

– Медвежата, – выдохнула я с дрожью, не в силах оторвать глаз от прекрасных точеных личиков и их распахнутых восторженных глаз, замечая, как Арьян наблюдает за мной, вслушиваясь в мои эмоции жадно и отчаянно, словно от них зависела в эту секунду вся его жизнь, боясь поверить в то, что я ощущала по отношению к ним.

– Они такие же как я. Рожденные медведицами разных видов. Зверята, не люди, – глухо и вкрадчиво отозвался Арьян, словно не был уверен в том, нужно ли это говорить, и боялся испугать меня своими словами или вызвать отторжение от мысли о том, как они появились на свет. – С ними будет не просто…я еще сам не знаю, как будет, но…

– Они прекрасны. Разве их можно не полюбить? – всхлипнула я, ощутив, как внутри меня словно лопнуло большое яркое солнце, которое озарило своим вечным теплом и светом мою израненную душу, освещая каждый темный уголок и забирая всю боль и страхи, в которых я жила все эти дни. Словно за моей спиной в одну секунду выросли крылья, позволяя сделать глубокий вдох и ощутить, что я наконец-то снова могу дышать полной грудью, больше не боясь горя и душевной боли, что испепелит в сотый раз, не оставляя во мне ничего живого. – Они словно ангелы!

– Только клыкастые, – криво улыбнулся Арьян, сделав шаг ко мне, потому что один из малышей, самый младший, который приполз первым, вдруг потянулся в мою сторону.

Я замерла, окунаясь в его солнечные глаза и длинные черные реснички, когда он неожиданно подался вперед, упираясь ладошками в плечо своего отца, и поцеловал мои мокрые от слез глаза.

Думаю, этого не ожидал даже Арьян, распахнув глаза и недоуменно улыбнувшись, а я поняла, что значит любовь – с первого взгляда и на всю жизнь.

– Думаю, он видел, что я сделал так, когда ты плакала, – улыбнулся мой прекрасный Зверь теперь широко и облегченно, без страха передавая мне малыша, когда тот протянул ручки ко мне, тут же свернувшись уютно на моих руках, и замурчал.

Это было СЧАСТЬЕ.

Огромное. Светлое. Чистое. Настоящее.

Оно заполняло меня, подарив покой и уют и то, о чем я и не могла позволить себе мечтать – семью!

– Идем домой, любимая, – прошептал Арьян, целуя меня и кивая на дом, вокруг которого спали наши серые защитники и няньки наших детей – волки, а я почувствовала, что в этот день моя жизнь только начинается.

Жизнь, полная радости, детского лепета, и огромной всепоглощающей любви!..

Конец