Текст книги "Первый Зверь (СИ)"
Автор книги: Елена Синякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– Даже со стороны выглядит жутковато, – чуть улыбнулась я, к удивлению не испытывая должного страха, какой должна бы, лишь по той причине, что меня защищали и оберегали самые сильные существа в этом мире, – Теперь понятно, почему люди обходят его стороной и так боятся.
Арьян кивнул в ответ, чуть пожимая плечами:
– На самом деле это обычный лес внутри, где так же живут и охотятся множество зверей. Просто Черный сделал все, чтобы люди боялись его и обходили стороной как можно дальше, не тревожа наш покой. Я вырос там. Бегал, иногда находил неприятности, но волки всегда были рядом и выручали. Летом к этой части леса практически невозможно пробраться. Вокруг него болота и трясины. Один неверный шаг и уже никто не сможет спасти тебя.
– А зимой они замерзают?
– Да. Но эта часть леса дом и для волков, которые ревностно охраняют его.
После всего пережитого я испытывала перед волками благоговейный трепет и чувство огромной благодарности за то, что они всегда были рядом и дарили чувство защищенности.
Уверена, что никто из простых смертных не мог похвастаться тем, что его так ревностно оберегали волки!
Только теперь я думала еще и о другом, не находя ответа, когда тихо выдохнула:
– Но почему не медведи? Ведь, обращаясь, ты становишься медведем, как и твой отец.
– Медведи другие, – Арьян осторожно опустил меня в снег, когда я зашевелилась, но не отпускал от себя, а только давал возможность осмотреться и приглядеться издалека к Черному лесу. – Они одиночки. Не живут семьями. Образуют пару только ради потомства, и жестоки друг к другу, если речь зайдет о меченой территории.
Я едва смогла сдержать дрожь все еще слишком отчетливо помня картину изодранного и едва живого малыша-Арьяна, когда он решил пойти к медведям после того, как понял, что люди не поймут и не примут его.
Да, очевидно, что медведи были не слишком рады соседству. Вот только почему?..
– Они не чувствуют, что ты отчасти подобен им?
– Чувствуют. Но для любого медведя это скорее сигнал тревоги, нежели того, что рядом друг или им подобный. Они реагируют на меня как реагировали бы на другого медведя.
– И как же?
– Пытаются убить. Я выгляжу как человек, но при этом пахну, как зверь. Можно сказать, что двойная угроза.
И пусть Арьян говорил об этом спокойно и размеренно, в душе становилось холодно от мысли о том, что всю свою жизнь он был один. Благо рядом с ним был Черный и его волки!
– Но как же так вышло, что волки не кидаются на тебя и не видят угрозы, как медведи?
Было ощущение, что волки и сейчас были рядом с нами, словно ангелы-хранители, даже если я не видела их своими глазами и не слышала воя.
– Они доверяют Черному. Когда он обрел свою вторую форму в теле самого сильного из волков, то не встал выше них. Не пошел бездумно убивать, пользуясь своей силой, чтобы поработить. Он склонил голову перед вожаком и предложил свою помощь и защиту волчьему царству. Черный – один из них. Часть стаи. Он кормит их в самые холодные и тяжелые зимние дни. Лечит раны, оставленные людьми и капканами. Оберегает щенят в своем лесу. Для каждого волка Черный – это брат, часть большой семьи. А если брат просит о чем-либо, то вся стая помогает без оглядки на свою жизнь и свободу.
Боги! Арьян рассказывал об этом, а на моем теле выступали мурашки!
Все это был настолько завораживающе и необыкновенно, что сердце сжималось от щемящей нежности к тем, кого люди презрительно называют зверьми. Но как же далеко самим людям было до этой безграничной любви и поддержки друг друга, когда ничего не требовалось взамен! Когда ничего не делалось ради собственной выгоды и корысти!
– Волки приняли тебя в свою стаю? – прошептала я, прижимаясь к горячей обнаженной груди Арьяна, и улыбаясь, когда его руки тут же обвили меня, а подбородок опустился на мой затылок.
– Не приняли. Я другой. Не такой, как волки. Не такой, как Черный. Но они никогда не обижали меня: делились своей едой, позволяли бегать с волчатами, следили, чтобы я не выходил к людям. Просто, когда Черный попросил их присматривать за мной, они делали это.
– И продолжают делать до сих пор.
– В данном случае, скорее шпионить, – хохотнул Арьян, явно намекая на то, что теперь, когда он вырос и возмужал до такой степени, что едва ли ему были страшны, как медведи, так и люди, помощь мохнатых нянек стала не нужна. – Волки – это глаза и уши Черного. Через них он узнает все, что ему нужно.
Я улыбнулась шире:
– Как он делает все это?
– Этого нам не дано понять, ибо его знания выходят за рамки разумного и земного.
Я только кивнула в ответ, уже убедившись в каждом правдивом слове Арьяна на собственном опыте.
Вечером, когда мы вернулись домой довольные еще одним днем, проведенным вместе, я поняла, что начинает что-то происходить по тому, как вдруг напрягся Арьян и затрепетали его чувствительные ноздри.
Его тело тут же собралось и напряглось, заходив тугими выпирающими мышцами, когда на мой тихий выдох с вопросом, что случилось он ответил быстро и сосредоточенно только одно:
– Люди!
Это было неправильно, но по моему телу пробежал мороз, словно люди стали оплотом зла и чего-то настолько страшного и неприятного, что видеть их не хотелось, ни при каких обстоятельствах!
А еще в голове вспыхнули слова Арьяна о том, что люди не заходят так глубоко в лес.
– Они знают, куда идут, – глухо отозвался он тут же, словно прочитав мои мысли, порывисто приблизившись и положив ладони на мои холодные скулы, тихо выдохнул. – Ты доверяешь мне?
У меня больше не было сомнений, когда я кивнула ему в ответ твердо и уверенно:
– Да!
– Ничего не бойся, я буду рядом. Но чтобы понять, что именно они хотят, меня не должно быть в зоне видимости.
Огненные глаза Арьяна прищурились, словно на пару секунд он ушел в себя, размышляя быстро и цепко. Только я ничего не успела понять, когда он быстро поцеловал меня и порывисто вышел из дома, оставляя меня в дрожащей тишине, где потрескивал мирный огонь в печи.
Нет, страшно не было. По крайней мере, если и была дрожь, то не за себя!
Я только пыталась судорожно понять, что же хотят люди, которые шли сюда, с тоской соображая, что едва ли они шли для чего-то доброго и хорошего.
Дверь осталась приоткрытой и, пожив в лоне природы достаточно долго, уши сами по себе научились распознавать звуки, которые в ночном дремлющем лесу казались буквально оглушающими.
Теперь я отчетливо слышала, как скрепит снег под ногами идущих.
Как они пыхтят, с трудом пробираясь по белоснежному океану, в котором иногда можно было сгинуть с головой.
Слышала, как лес тут же стал реагировать на непрошенных гостей, когда заухала сова, которую потревожили, и Сыночек забеспокоился, тут же забившись под лежанку, но в этот раз притихнув, словно слушал, что же будет дальше.
В голове тут же прозвучали слова Черного о том, чтобы я прислушивалась к зверям, потому что они никогда не врут.
Зная, что Арьян рядом и не даст меня в обиду, я вышла на порог, всматриваясь в темный лес, где в сгустившихся сумерках скоро смогла различить две фигуры, что пробирались тяжело и медленно сквозь снег, утопая в нем, но уже конечно же видя свет от огня, который шел из домика.
Увидев мой силуэт, они остановились. Затравленно и скованно, пока очевидно не поняли, что фигура слишком маленькая для мужчины и уж тем более для того, кого называли Зверем.
Ведь они знали, что встретят его здесь. От этого и был страх.
Это были мужчины. И один быстро пихнул другого в бок, кивая на меня, отчего оба задвигались быстрее, начав говорить еще до того, как предстали перед моими глазами – бледные от страха, измотанные дорогой, с потными лицами, и глазами которые бегали из стороны в сторону, в поисках того, кто станет их смертью, когда настигнет.
– Княжна наша!
От этих слов все внутри меня сжалось в тугой комок, отчего закружилась голова.
Боги! Сколько же времени прошло с тех пор, как меня так называли?
Месяц? Два? Год? Несколько лет? Теперь мне казалось, что это было словно в прошлой жизни, обрывки которой я пыталась уже даже не вспоминать!
– Жива! Действительно жива!
Нахмурившись, я смотрела на мужчин, отмечая, что они не были простыми работягами из деревни. Они были воинами.
Возможно теми, кто давал клятву моему отцу.
Я знала в лицо только тех, кто был приближен к папе и часто появлялся рядом с ним, но эти лица мне были не знакомы. Жизнь многому научила меня за последнее время, поэтому без лишних слов, хмуро, напряженно, но отчетливо я спросила:
– Зачем вы пришли?
– Чтобы спасти тебя от чудовища!
«Будь хитрее, – словно откуда-то из глубин моего сознания прозвучал обманчиво мягкий голос Черного. – Если тебя считают ведьмой, то нет смысла строить из себя святую…»
11 Глава
Хотелось зарычать на них, выказывая все то презрение и недоверие, которое отныне я испытывала к людям, даже если сама была их частью.
Мой Арьян не был чудовищем!
Его благородство и чистая душа были настолько выше человеческой грязи, что едва ли у меня бы хватило слов, чтобы передать все это!
– Идем с нами скорее, пока он не вернулся, княжна!
Я окинула мужчин хмурым недовольным взглядом, отмечая про себя, что каждый из них стоял в позе для обороны и любого выпада, держа при этом руку на бедре, где были тяжелые мечи. Даже видя меня одну на пороге дома, они боялись. И делали это не зря.
Они не смели подойти ко мне ближе, я только вздернула брови, сухо поинтересовавшись:
– И где же вы были все это время?
– Искали тебя! Бросились на твои поиски в тот страшный день, как только монстр ушел из нашей деревни, но в лесу нашли только кровь…подумали, что мы опоздали и вернулись домой, чтобы восстановить стены и защититься от набегов тех, кто пытался забрать казну нашего князя! А потом услышали, что ты была в ближней деревне! И что монстр забрал тебя живую!
Что ж, это было складно, но доверия все равно не вызывало, я чуть улыбнулась лишь кончиком губ, замечая в кромешной темноте леса, как тут и там загораются огоньки. Они блестели и погасали, скрываясь в ночи темными крыльями моей бессменной защиты.
Волки были здесь.
Скрываясь в ночи бесшумные и опасные, они уже окружили мужчин широким полукругом, порождая в моей душе невероятный покой и чувство полной защищенности, я хмыкнула, глядя в глаза незваным гостям:
– Вероятно слышали и то, как меня пытались сжечь, как ведьму?
– Да, княжна, они поплатятся… – кивнул один из них сконфуженно, явно собираясь сказать что-то еще, но я не собиралась ничего слушать, продолжив:
– Слышали и то, как за меня вступилась целая армия волков, которые пришли из Черного леса?
Мужчины переглянулись, и как мне показалось побледнели еще сильнее, скованно кивнув и больше не пытаясь найти оправданий:
– Слышали, что отныне я – жена Зверя, и он пришел за мной, наказав жестоко и справедливо каждого, кто причинил мне вред?
Теперь они даже не кивали, только склонили головы, косясь друг на друга, и выглядя еще более напряженными, чем до этого.
– А теперь скажите мне, для чего я понадобилась вам спустя столько времени?
– Ты – последняя из семьи кто остался в живых, княжна! Только ты можешь взять бразды правления в свои руки по праву и занять место своего отца. В наших деревнях разруха и смута. Люди ждут твоего возвращения, чтобы верить в то, что все будет как прежде!
Уже ничего не будет как прежде.
Теперь я знала это наверняка, отчетливо видя в глазах этих мужчин вовсе не то, что должна была – смирение, возможно смущение, может даже мольбу.
Нет, они были злы и встревожены, так, что капельки липкого пота выступали на их лицах, даже когда они отдышались. Не так просят последнюю надежду вернуться. И я видела это, не как избалованная княжна, которая хотела власти и поклонения, а как жена Зверя, которая училась верить только собственным глазам и ощущениям, отбросив все иное.
Мир стал другим не в тот день, когда Зверь убил моего отца.
Он стал таким в тот день, когда мой отец поступил несправедливо.
И плоды этого решения мы все пожинали здесь и сейчас.
– Так ты идешь с нами или останешься с врагом?
Никто из мужчин не поднял своей головы, но это прозвучало резко и надрывно, потому что их нервы были на пределе.
Потому что они стали понимать, что все будет не так, как они планировали.
– Иногда те, кого мы считаем монстрами и врагами, обладают чистыми душами и благородными сердцами. – сдержанно ответила я, видя, как рука одного из мужчин нервно и истерично сжалась под тяжелым грязным плащом, увешанным теперь катышками снега.
– Он убил твоего отца! – рявкнул мужчина, сверкнув яростным взглядом, и конечно же не понимая меня и моего выбора, я рыкнула ему в ответ, выпрямляя спину еще сильнее, до онемения позвоночника:
– Зверь сделал это за дело! И не вам судить о том, чего вы не знаете!
В темноте, прямо за спинами мужчин полыхнули желтые глаза, которые казались еще ярче в ночи и смотрели прямо в мою душу, заставляя ее трепетать, от боли потери родных людей, и того тепла и заботы, которые он дарил мне, пробуждая мою душу и словно очищая ее от грязи прожитых лет среди людей.
Боль преследовала нас.
Через нее рождались наши чувства.
– Ведьма! – оскалился один из мужчин, тот кто был злее и отчаяннее, выхватывая из широкого кожаного ремня на поясе изогнутый кинжал, от вида которого мое сердце стало ледяным.
Я уже видела его! Именно такой!
– Покончим с ней здесь!
Я не отступила назад ни на шаг, даже когда озверевший мужчина кинулся ко мне с занесенной для смертельного удара рукой, потому что не прошло и доли секунды, как он оказался словно подвешенным в воздухе за эту самую руку.
– Арьян! Кинжал! Не трогай его! – взвизгнула я, кинувшись вперед и видя, как глаза моего Зверя полыхнули смятением, а затем послышался душераздирающий вопль, мужчина рухнул в снег, барахтаясь в нем и продолжая истошно кричать.
Лишь когда снег осел, я увидела, что волки вышли из тени леса вслед за Арьяном, а у порога дома лежала оторванная кисть руки, что продолжала сжимать кинжал.
– Что с ним не так? – тихо спросил мой Зверь, кивая на оружие, когда я выдохнула с дрожью:
– Таким кинжалом убили твоего отца.
Его зрачки вдруг стали едва заметными, словно огненная радужка поглотила их в пламени, заставляя меня задохнуться от эмоций и переживания за Арьяна, даже если его сила была столь огромной, что едва ли ее можно было представить, и тем более осознать.
Я оглянулась на мужчин, один из которых продолжал вопить, захлебываясь болью и агонией, а второй выхватил свой меч, готовый оборонятся, но посерел от страха при виде того, кого они явно не ожидали увидеть здесь и сейчас.
И их можно было понять!
Одно дело слышать о Звере сказки и истории, а другое – видеть его собственными глазами, ощущая мощь этого тела, когда в облике человека была спрятана сила медведя!
Арьян рассматривал мужчину прищуренными глазами, не обращая внимания на истошные крики раненного и рычание волков, становилось ясным, что живыми им просто не уйти.
– Спрошу один раз, и больше не буду повторять: зачем вы пришли сюда?
– За ней! – завопил тот, что еще стоял на ногах, крепко держа меч обеими ладонями, готовый рассекать воздух, и явно начиная отчетливо понимать, что этой игрушкой Зверя не запугать, отчего кончик обработанной острой стали предательски подрагивал оттого, как дрожали его руки.
Арьян шумно втянул в себя воздух, кивнув:
– Правда.
– Зачем вам нужна Рада?
– Она единственная, кто остался из рода князя!
– И поэтому вы пришли убить ее, – Арьян снова втянул в себя воздух, кивая сам себе и без ответа мужчины. – Не важно, что она бы ответила. Пошла бы с вами по доброй воле или нет, вы бы все равно убили ее, как убили члена ее семьи, чья кровь на вашей одежде.
Я тяжело сглотнула горечь, которая поднималась словно из самой души, которая когда-то сгорела дотла, и только-только начала возрождаться снова.
Страшно было оттого, что Арьян никогда не ошибался в том, что чувствовал в людях. Я знала это по себе.
– …кого они убили? – сипло выдохнула я, не чувствуя теперь, ни холода, ни собственных конечностей, когда порывисто спустилась с порожка в снег. Только сердце застонало и застучало, так болезненно и истерично, что в какой-то момент перестала слышать звуки вокруг, словно оглохнув.
– Отвечай! – Арьян повернулся к мужчине резко и больше не сдерживаясь, оттого что ощущал, что внутри меня снова разверзается самый настоящий ад, и пугая его этим, когда второй мужчина принялся махать мечом все еще наивно полагая, что это сможет отсрочить его смерть.
– Ты ничего не добьешься от меня, отродье дьявола!!!
На этот истошный крик Арьян улыбнулся.
Хищно, мрачно. Выпуская из себя все то ужасное и жаждущее крови, что только могло быть, я отчетливо видела в каждом его резком движении, в блеске глаз и жаре, который исходил от тела настолько сильно, что воздух вокруг Арьяна завибрировал, как бывает возле открытого костра.
В нем пробудился тот, кто был Зверем.
Пугающий, величественный и не знающий пощады.
Я старалась просто дышать и не шевелиться, наблюдая за тем, как Арьян сделал пару шагов в сторону раненного мужчины, который уже не кричал, но теперь стонал и давился собственными хрипами от страшной боли, поднимая его в буквальном смысле за шкурку из сугроба, будто он не весил ровным счетом ничего.
Мужчина пытался отбиваться от ручищи, что держала его. Неловко, хило, едва дыша, и надеясь на помощь своего товарища, который даже не думал кидаться вперед чтобы попытаться спасти соратника.
Едва ли его могло спасти хоть что-то, явись в этот момент сюда даже сам бог, Арьян одним движением руки вырвал мужчине ногу с хрустом костей, хлюпаньем крови и жутким звуком рвущейся плоти.
Меня тошнило от запаха крови и вида того, как она брызнула, орошая снег, а затем полилась багровой рекой, но я не испытывала жалости к этим людям. Они пришли не ради добрых целей и жестоко поплатились за это!
…а еще из моей головы не выходили слова Арьяна.
Все внутри меня сжалось в один дрожащий комок в ожидании правды и ответа, какими бы страшными путями она не была узнана.
Издав душераздирающий вопль, несчастный потерял сознание. К счастью для себя. Потому что Арьян не собирался останавливаться на этом, но не своими руками, отбросив зверски изодранное тело в стаю волков, и молча кивая им.
Этого было достаточно, чтобы хищники завершили план Зверя, растаскивая то, что еще оставалось нетронутым по кускам и частям, заглушая своим рычанием вопли человека.
– Думаешь, ты напугал меня этим представлением?!
Голос второго мужчины дрожал и срывался, вместе с тем, как с его лица сошли последние краски жизни, на что Арьян усмехнулся, просто кивая головой.
И без того было ясно, что напугал! Каким бы отважным и смелым ты не был, а понимать и видеть какая участь тебя вскоре постигнет – это было ужаснее самой смерти.
– Расскажи все, что знаешь, – спокойно отозвался Арьян, подходя ближе к нему и не обращая внимания, как шарахнулся в сторону мужчина, забегав истерично глазами в поисках лазейки для побега и спасения свой шкуры.
– И ты отпустишь меня?!
– Не отпущу. Ты умрешь. Но умрешь, как истинный воин в битве. Быстро и достойно. А не станешь всего лишь забавой для стаи волков.
Мужчина перестал метаться, глядя в глаза Зверя и внутренне собираясь, было не ясно, готовится ли он к сражению или побегу.
Он проиграл. Это было очевидно. Потому и вздохнул тяжело и протяжно, вдруг кивая и заговорив глухо и безжизненно:
– …ведь тебя не должно было быть сегодня в лесу! Ты должен был уйти!
Я тяжело сглотнула, быстро посмотрев на Арьяна, чьи глаза смотрели спокойно и собранно, но брови сошлись на переносице, даже если он продолжал молчать, только смотрел на мужчину, заставляя его говорить:
– Если бы знали, что ты здесь, мы бы не пошли…эти чертовы клинки не имеют никакой силы! – со злобой и отчаяньем мужчина извлек из-за пояса еще один кинжал, бросая его в снег. – Нас просто обманули и отправили на верную смерть! Сказали, что только ими можно убить тебя и твою жену! Но не сказали, что к тебе невозможно даже подобраться, не то, что ранить!
– …кого вы убили? – выдохнула я, не в силах слушать предсмертные излияния, чувствуя, как кровь стынет в жилах от услышанных слов Арьяна. – Чья кровь на вашей одежде?..
Мужчина перевел глаза на меня, чуть выгибая брови.
Он еще не ответил, а я уже понимала, что если сердце способно сгореть дважды, то сейчас оно горело, захлебываясь слезами и крича в агонии от невыносимой боли.
Было больнее, чем в тот день, когда на моих глазах погибли отец, брат и дядюшка.
– Прости нас, княжна. Мы правда не хотели, но так было нужно…
– Кого вы убили?!! – закричала я так порывисто, что эхо моего надломленного голоса отозвалось глухим эхом в темном лесу и волки завыли, заглушая этот звук.
Мужчина тяжело сглотнул, выдохнув:
– Твою мать и няню.
Я закрыла глаза, пытаясь справиться с собственным дыханием и горькими слезами, которые потекли по холодным щекам, в эту секунду слыша, как Арьян дышит в такт со мной, а затем ощущая жар его тела и сильные руки, которыми он обнял порывисто и сильно, словно пытаясь вобрать в себя всю мою боль и те эмоции, от которых внутри жгло и горело.
– Нам приказали под страхом смерти наших семей! Пойми и нас! Звери не одни такие на свете! Есть еще нелюди, которые хоть и не отличаются звериными повадками, но обладают страшной силой!..
Услышанное доходило до моего мозга, но соскальзывало, словно о лед, не задерживаясь, когда в беснующейся крови пульсировала только одна мысль – мама и нянюшка были живы! Им удалось бежать, чтобы затем погибнуть от рук тех, кто должен был их защищать ценой собственной жизни! Они погибли от руки от тех, кому доверяли!
Внутри меня застыл такой огромный ком из ужаса и боли, что я не могла зарыдать, как бы не пыталась это сделать. Только судорожно хватала ртом воздух, цепляясь руками за горячий торс Арьяна, умоляя каждым прикосновением найти в нем тот покой и мир, который был мне так необходим, чтобы просто начать дышать!
Его ладони гладили меня по голове, перебирали волосы, убаюкивали и укачивали, даже если звучал его голос, обращенный к мужчине:
– Когда это случилось?
– В тот день, когда ты показал себя и ушел, оставив только разрушенную крепость и океан крови в доме князя. Они пришли следом за тобой. Сказали, что это место будет проклято и на нас падет немилость богов, если мы не очистим род князя. Сказали, что ты пришел из-за него и будешь возвращаться столько лет, сколько на нашей земле будут править потомки князя и его семьи, которые были прокляты! Им бы не поверили и прогнали с позором, но при каждом слове самого старшего из этих нелюдей звучал раскат грома! Гром посреди зимы!!! А когда он указал на дом князя, в него ударила молния, такой силы, что за несколько часов сгорело все дотла!..
Арьян кивнул, не выпуская меня из своих рук.
– Это они дали вам клинки?
– Они. Княжну и кормилицу мы нагнали в тот же день…а молодую княжну долго искали. Думали, что ее уже и нет в живых, пока не услышали, что она приходила в дальнюю деревню.
– И они сказали вам, куда следует идти?
– Показали на этот лес и сказали, что искать нужно где-то в глубине, где больше всего волчьих следов, – смиренно отозвался мужчина, словно перед своей неминуемой смертью пытался выговориться и заслужить благословение на иную жизнь. Загробную. – А еще сказали, чтобы мы выходили именно сегодня, ибо тебя быть не должно было.
– Я благодарен тебе за честность и искренность, – отозвался Арьян, и как мне показалось, даже склонил голову в знак благодарности, чуть ослабив свои объятья. – Я сдержу свое слово в отношении благородной смерти.
Он поцеловал меня в висок, осторожно отпуская и выходя на поляну, раскинув руки и приглашая этим начать бой. Неравный. Быстрый. Потому что каждый из тех, кто был на поляне, отчетливо понимал, что нет такой силы в человеке, которая способна победить медвежью кровь, что текла в теле Зверя.
Мужчина сделал выпад неловко и затравленно, вовсе не походя на бравого воина, который способен своей храбростью и великодушием тронуть сердце, пока внутри меня из самой острой боли росла ярость.
Он не достоин умереть так! Такая честь не может быть дана тому, кто убил беззащитную женщину, нуждающуюся в помощи и покровительстве!
– Не достоин! – зарычала я, видя, как полыхнули понимаем глаза Арьяна, и он просто схватил его за обе руки буквально распластав в разные стороны, когда я подхватила брошенный кинжал, ринувшись вперед, чтобы воткнуть его прямо в грудь мужчины.
Мои пальцы не дрожали, и в груди не было щемящего чувства вины за то, что я лишаю жизни человека. Я хотела, чтобы испепеляющая, едкая, удушливая боль в груди затихла хоть на секунду и перестала бы мучить мой мозг, в котором слишком отчетливо и правдоподобно разверзались картины того, что произошло с моей мамой!
Самой светлой, доброй и честной женщиной из всех, кого я только встречала на своем пути!
– Она не была виновата ни в чем!!! – закричала я в лицо мужчины, чей рот округлился в немом крике, а глаза распахнулись, постепенно теряя блеск жизни. – Моя мама ничего не знала! Если и был кто-то проклят, то только отец, но за дело!!! За грех, который он совершил, поддавшись своей алчности!!! Будь ты проклят!!! Будьте прокляты вы все!!!
Мужчина захрипел, из его рта вытекла кровь и глаза закатились, а я разрыдалась, тут же оказавшись в крепких объятьях Арьяна под вой волков, которые будто тоже могли почувствовать все мои страшные раздавливающие эмоции. И разделяли их.
Всего за долю секунды мы оказались дома. В нашем маленьком странном лесном раю, где не было место никому, кроме нас двоих, а страх и ужас остались за его стенами…только легче мне не становилось.
Я старалась выбросить из головы то, как видела смерть моей мамы!
Если бы мысли можно было закрыть руками, подобно глазам, опуская их в мрак и покой, чтобы не выть и не кричать в горячую кожу о том, что все было поздно и маму было не спасти!
Арьян обнимал меня, гладил руками и молчал.
Он не говорил, что все будет хорошо, что все это скоро пройдет, оставаясь честным и правдивым, даже в этом. Просто был рядом, впитывая в себя мои эмоции и деля мою отчаянную боль пополам, когда мир снова раскололся и сгинул во тьме в тот момент, когда мне только начало казаться, что жизнь налаживается и все может быть по-другому…
Разве чувство этой потери сможет когда-нибудь пройти?
Разве я научусь дышать и глотать слезы каждый раз, когда буду видеть светлый и нежный образ моей матери?
Такая боль не проходит.
С ней можно только научиться жить. Постепенно, шаг за шагом, по тонким осколкам памяти и прошлого. Оставляя кровавые следы в настоящем, где больше не будет ее теплых рук и добрых глаз, в которых всегда теплым ровным светом горела ее материнская безграничная любовь.
Не было ничего страшнее, чем понимать, что ничего уже нельзя вернуть, чтобы спасти ее…
Ведь если бы я только знала о том, что маме удалось бежать! Если бы только почувствовала, что ей нужна помощь – я бы отдала себя Зверю добровольно, умоляя только об одном, чтобы он спас маму!
…теперь я знала, что он бы не отказал мне.
Я еще долго не могла успокоиться, пока не уснула, совершенно выбившись из сил, окутанная жаром тела Арьяна и его заботой, которую люди не могли бы себе даже представить.
Жаль, что даже сон не смог помочь мне, я проснулась такой же разбитой и подавленной, чувствуя, что черная дыра в моей сожженной душе становится только больше.
Арьян лежал рядом со мной, обнимая все так же крепко и кажется не смыкая своих ярких глаз всю ночь, когда я повернулась к нему, положив голову на мощную грудь, чтобы слышать, как стучит его благородное чистое сердце, пытаясь, чтобы и мое сердце стучало в такт с ним.
– …нужно рассказать Черному обо всем, – прошептала я, только сейчас вспоминая все те слова, которые говорил тот проклятый.
Ладонь Арьяна опустилась на мое плечо нежно, но, как всегда, согревая своим жаром куда больше, чем огонь в печи.
– Все, что видели и слышали волки, знает и Черный. Они его глаза и уши, как бы далеко он сам не был.
Я кивнула в ответ, задумавшись над тем, что все это не было случайностью.
– Ведь это снова они? Выродки Перуна? Те, кто подговорил моего отца убить твоего отца?
– Думаю, что да.
Я мало знала о старых богах, но разве не Перун был богом грома и молний? Даже если я ошибалась в этом, то клинки были точно копией тех, которые я видела глазами Черного в момент убийства Серого. Возможно, даже они были именно теми!
Арьян пробыл дома еще несколько дней.
Задумчивый, мрачный, молчаливый, хоть и не менее ласковый, чем обычно.
Только обнимал еще сильнее и теперь выходил на охоту без меня, оставляя на попечении волков.
Теперь они были всегда рядом с домом, отлучаясь группами, видимо для того, чтобы поохотиться глубоко в лесу.
– Что тебя тревожит? – прошептала я, обнимая Арьяна за мощный торс, когда дождалась на крыльце нашего домика с очередной охоты, понимая, что у нас было много поводов для волнения.
И Черный не приходил, даже если видел все, как говорил Арьян.
– Если дети Перуна знали, что я ухожу, то они могут знать и куда я ухожу.
В голосе моего Зверя впервые прозвучало то, что заставило меня растеряться и напрячься.
Впервые я услышала в его словах страх.
Я не позволяла себе спросить у него, куда же он уходил на равные промежутки времени, оставляя меня одну. Думала, что это слишком личное. И вот теперь убеждалась в этом, как никогда ранее.
То, что он не мог рассказать даже мне на данный момент, было дорого для Арьяна. Даже слишком.
– Они верно, рассчитали, что меня не должно было в тот день быть рядом с тобой.
– Почему ты не ушел, как планировал?
– Думал, уйти в ночь.
Но как раз ночью и появились эти люди, напоминание о которых скрыл пушистый снег, и оставил в моей груди ноющую ядовитую рану, но теперь я видела, что и душа Арьяна была не на месте.
Он беспокоился и тревожился, боясь уйти и оставить меня одну.
– Ты должен идти, – я поцеловала его в грудь, кивая и запрокидывая голову, чтобы встретиться с глазами, в которых было мое горячее солнце. – Со мной все будет в порядке. Волки рядом. И Черный придет, если что-то случится, я уверена в этом.
Арьян сжал меня в руках так сильно, что позвоночник хрустнул, сипло выдохнув:
– Это последний раз, когда я ухожу без тебя! Я все приготовлю и в следующий раз мы пойдем вместе, взявшись за руки!
Признаюсь, что я была очень заинтригована!
Настолько, что едва удержалась оттого, чтобы не спросить здесь и сейчас, что же такого секретного происходит в жизни Арьяна!
Я доверяла ему.
Поэтому ждала дня, когда Арьян расскажет все сам, понимая, что для этой секретности есть существенное оправдание.
